Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.

ЧУДЕСА
ЦАРСТВЕННЫХ МУЧЕНИКОВ

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПОСЛАНИЕ
Патриарха Московского и Всея Руси АЛЕКСИЯ II и Священного Синода
Русской Православной Церкви к 75-летию убиения Императора Николая II и Его Семьи

       Возлюбленные во Христе архипастыри, пастыри и чада Церкви Русской!

       С сугубой молитвой и с особой болью в сердце мы воспоминаем скорбную годовщину. Семьдесят пять лет назад, в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, была совершена беззаконная расправа над Императором Николаем II и его Семьей. По приказу властей были лишены жизни люди, вся вина которых состояла в том, что они принадлежали к царствовавшей династии. Императорская Семья безропотно приняла выпавшие на ее долю страдания.

       Узнав об убийстве Царской Семьи, Святитель Московский Тихон с церковного амвона свидетельствовал: «...На днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Император Николай Александрович... и высшее наше правительство — Исполнительный Комитет — одобрил это и признал законным. Но наша христианская совесть, руководясь Словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его...»

       Грех цареубийства, происшедшего при равнодушии граждан России, народом нашим не раскаян. Будучи преступлением и Божеского, и человеческого закона, этот грех лежит тяжелейшим грузом на душе народа, на его нравственном самосознании.

       И сегодня мы, от лица всей Церкви, от лица всех ее чад — усопших и ныне живущих — приносим перед Богом и людьми покаяние за этот грех. Прости нас, Господи!

       Мы призываем к покаянию весь наш народ, всех чад его, независимо от их политических воззрений и взглядов на историю, независимо от их этнического происхождения, религиозной принадлежности, от их отношения к идее монархии и к личности последнего Российского Императора.

       Какое бы место ни занимал в истории Император Николай II — убиение Его и Его Семьи остается страшным уроком истории. Урок этот учит нас тому, что тщетны попытки построить благо народа на крови. Начало русской истории было отмечено убиением святых страстотерпцев Бориса и Глеба, и не в сем ли грехе коренятся последовавшие за ним народные беды? В начале нашего века, решив строить жизнь по-новому, вожди страны снова начали с преступления. Вскоре после этого Россия утонула в крови, оказалась ослеплена жаждой насилия и безумием вражды.

       Ныне, отрекаясь от грехов прошлого, мы должны понять: благие цели должны достигаться достойными средствами. Созидая и обновляя жизнь народа, нельзя идти по пути беззакония и безнравственности. Совершая любое дело, даже самое доброе и полезное, нельзя приносить в жертву человеческую жизнь и свободу, чье-либо доброе имя, нравственные нормы и нормы закона.

       Задачей Церкви является служение, направленное на внутреннее преображение народа Божия, на его нравственное совершенствование. Для этого нам, чадам одной Матери-Церкви, надо остро прочувствовать единство наше в Теле Христовом, члены Которого, будучи непохожи друг на друга, вместе суть одно (1 Кор. гл. 12). Покаяние в грехе, совершенном нашими предками, должно стать для нас еще одним знаменем единства. Пусть нынешняя скорбная дата соединит нас в молитве с Русской Зарубежной Православной Церковью, возродить духовное общение с которой в верности духу Христову мы искренне стремимся. Пусть не нарушает мира церковного и неоднозначное отношение архипастырей, пастырей и мирян наших к вопросу о канонизации Императора Николая II и Его Семьи. Призываем всех вас молиться, чтобы Церковь смогла вынести об этом суждение в духе соборного согласия, не уступая давлению суетных мирских настроений. Тогда, и только тогда суждение это будет действительно выражением голоса Церковной Полноты, принесет пользу Церкви и Отечеству.

       Мы призываем наши высокие гражданские власти возобновить детальное расследование убийства Императора Николая II, Его Семьи, членов Императорской Фамилии и Их родственников. Руководить таким дорасследованием должна авторитетная и полномочная комиссия, в которую могут войти представители Церковного Священноначалия, органов высшей государственной власти, ученого мира, церковной и светской общественности. Комиссии этой необходимо рассмотреть все аспекты екатеринбургского преступления — нравственные, правовые, политические. Это нужно не только для успешной исторической истины, но и для того, чтобы государственная власть законодательно осудила совершенное злодеяние, восстановив тем самым преемство своей верности закону и нравственности.

       Всем нам да дарует Бог быть ревностными в стремлении исполнить заповедь Его: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48). Пусть все дела, слова, помышления наши будут достойны нашего христианского звания. И да не посрамят они нас пред лицом Господа, Который «будет судить вселенную по правде, и народы — по истине Своей» (Пс. 95, 13).

 
ЧУДЕСА
ЦАРСТВЕННЫХ МУЧЕНИКОВ

ПРЕДИСЛОВИЕ

РАЗДНИК русских святых был установлен в 1918 г. на всероссийском церковном соборе, когда начались открытые гонения на Церковь. В годину кровавых испытаний требовалась особая поддержка русских святых, реальное знание того, что мы не одиноки на крестном пути. Церковь находилась в муках рождения бесчисленных новых святых. Святые связаны друг с другом, и одно из самых замечательных событий нашего времени — благословение Святейшего Патриарха Алексия II на построение в Екатеринбурге храма всех русских святых на месте взорванного Ипатьевского дома, где 17 июля 1918 года была расстреляна Царская семья. Конечно, это означает не что иное, как признание Патриархом святости Царственных мучеников.

       Те, кто протестует против канонизации последнего русского Царя, говорят, что он принял смерть не как мученик веры, но как политическая жертва среди других миллионов. Нельзя не отметить, что Царь здесь не представляет никакого исключения: величайшая ложь коммунистического режима заключалась в том, чтобы представить всех верующих как политических преступников. Замечательно, что во время Страстей из всех обвинений, выдвинутых против Него, Христос отверг только одно — именно то, которое представляло Его в глазах Пилата политическим деятелем. Царство Мое не от мира сего — сказал Господь. Именно это искушение, попытку превратить Его в политического мессию, Христос постоянно отметал, исходила ли она от искусителя в пустыне, от самого ли Петра, или от учеников в Гефсимании: возврати меч твой в его место. В конце концов то, что произошло с Государем, можно понять только через тайну Христова креста. Исследователю важно найти такую позицию, где участвует Промысл Божий, где политика поставлена на свое место и где оправдан взгляд на историю, вполне соответствующий церковной традиции и вере наших отцов.

       Русская Церковь знает такой вид святости, как страстотерпчество: прославляет тех, кто терпел страдания. Среди славного лика святых в сердце русского народа святые князья-страстотерпцы занимают особое место. Они не были замучены за исповедание своей веры, а стали жертвами политических амбиций, вызванных кризисом власти. Поражает сходство их невинной смерти со страданиями Спасителя. Как Христос в Гефсимании, первые русские мученики Борис и Глеб были захвачены хитростью, но не проявили никакого сопротивления, несмотря на готовность их приближенных заступиться за них. Как Христос на Голгофе, они простили своих палачей и молились за них. Как Спаситель в предсмертной муке, они испытывали искушение поступить по своей воле, и, как Он, отвергли его. В сознании юной Русской Церкви это соединилось с образом той невинной жертвы, о которой говорит пророк Исаия: Как овца, Он был веден на заколение, и как непорочный агнец перед стрегущим его, безгласен. «Повар же Глеба по имени Турчин,— пишет летописец,— зарезал его, как ягненка». Точно такими же страстотерпцами были князья Киевский и Черниговский Игорь, Тверской князь Михаил, царевич Дмитрий Угличский и князь Андрей Боголюбский.

       В страданиях и смерти этих святых есть многое, объединяющее их с судьбой Царственных мучеников. Бессонная ночь Государя Николая II в молитве и слезах в вагоне на станции Дно в черный год отречения, предсказанный святыми, сравнима с Гефсиманией Бориса и Глеба — тем началом его крестного пути, когда, как записал он в своем дневнике, были кругом «измена и трусость, и обман». Царь не захотел бороться за власть, боясь стать причиной нового кровопролития на русской земле, без того уже истерзанной войной и междоусобицей. Поразительно, между прочим, что этот момент используется, как козырь противниками канонизации: наверное, не найдется ни одной газеты, где не было бы статей на эту тему. Сам факт смелого обсуждения такой глубоко богословской проблемы в светской печати как бы уже говорит о смешении церковных и мирских понятий у их авторов. То, что убедительно для неверующих с точки зрения мирской мудрости и нравственности, например, полукритика-по-лузащита сергианства, с духовных позиций может оцениваться совсем иначе. Неужели не видно, что в атмосфере страха и предательства, которая окружала тогда Государя, было начало революционного насилия, завершившегося кровавой бойней в Ипатьевском доме! Царь не имел ни вида, ни доброты, и в этом предании его себя до конца в волю Божию напрасно было бы искать какой-либо земной успех. Именно в этом поражении его была уже мученическая победа, которая не от мира сего ¹.

Воспоминание баронессы Буксгевден

ЕРЕДКО приходится слышать: «Все, что Вы пишете о святости Царя-мученика, замечательно. Но вот вопрос, который имеет немаловажное значение для канонизации и который смущает многих — были ли явлены через него чудеса?» Для нас, православных, высшее чудо — благодать Божия, и, вне всякого сомнения, многим, молящимся Царю-мученику, было дано узнать эту благодать, так что мы не имеем нужды, как говорит апостол Иоанн Богослов, ни в каком большем чуде, ни в каких иных доказательствах. Тем не менее, и внешних чудес немало, и начинаются они с самого детства Государя.

       Есть очень интересное воспоминание баронессы Буксгевден о нашем святом страстотерпце Государе Николае Александровиче, где она приводит рассказ Государя о своем деде Императоре Александре II, с которым у него было много общего. Император Александр II ввел демократические реформы для своего народа, и за это был преследуем нигилистами на каждом шагу во время своей потерявшей иллюзии старости. Внук Николай был его любимцем, его «солнечным лучом», как Александр II его называл.

       «Когда я был маленький, меня ежедневно посылали навещать моего деда,— рассказывал Николай II своим дочерям.— Мой брат Георгий и я имели обыкновение играть в его кабинете, когда он работал. У него была такая приятная улыбка, хотя лицо его бывало обычно красиво и бесстрастно. Я помню то, что на меня произвело в раннем детстве большое впечатление...» — И вот, здесь следует рассказ, на который мы с вами должны обратить внимание: «Мои родители отсутствовали, а я был на всенощной с моим дедом в маленькой церкви в Александрии. Во время службы разразилась сильная гроза, молнии блистали одна за другой, раскаты грома, казалось, потрясали и церковь, и весь мир до основания. Вдруг стало совсем темно, порыв ветра из открытой двери задул пламя свечей, зажженных перед иконостасом, раздался продолжительный раскат грома, более громкий, чем раньше, и вдруг я увидел огненный шар, летевший из окна прямо по направлению к голове Императора. Шар (это была молния) закружился по полу, потом обогнул паникадило и вылетел через дверь в парк. Мое сердце замерло, я взглянул на моего деда — его лицо было совершенно спокойно. Он перекрестился так же спокойно, как и тогда, когда огненный шар пролетал около нас, и я почувствовал, что это и не мужественно, и недостойно так пугаться, как я. Я почувствовал, что нужно просто смотреть на то, что произойдет, и верить в Господню милость так, как он, мой дед, это сделал. После того, как шар обогнул всю церковь и вдруг вышел в дверь, я опять посмотрел на деда. Легкая улыбка была на его лице, и он кивнул мне головой. Мой испуг прошел, и с тех пор я больше никогда не боялся грозы»,— говорил Николай Александрович.

       Это событие явилось знаменательным в судьбе Императора Александра II и в судьбе святого мученика Царя Николая II и, можно сказать, прообразовало страшную грозу и бурю, которой скоро оказалась охваченной Россия. Сам Государь Николай Александрович так рассказывал своим дочерям о цареубийстве и о смерти Царя-освободителя: «Мы завтракали в Аничковом дворце, мой брат и я, когда вбежал испуганный слуга: «Случилось несчастье с Императором,— сказал он,— наследник (Александр III) отдал приказание, чтобы Великий Князь Николай Александрович (т. е. я) немедленно приехал бы в Зимний дворец. Терять время нельзя». Генерал Данилов и мы побежали вниз и сели в какую-то карету, помчались по Невскому к Зимнему дворцу. Когда мы поднимались по лестнице, я видел, что у всех встречных были бледные лица, на ковре были большие красные пятна — мой дед, когда его несли по лестнице, истекал кровью от страшных ран, полученных от взрыва. В кабинете уже были мои родители. Около окна стояли мои дядя и тетя. Никто не говорил. Мой дед лежал на узкой походной постели, на которой он всегда спал. Он был покрыт военной шинелью, служившей ему халатом. Его лицо было смертельно бледным, оно было покрыто маленькими ранками. Его глаза были закрыты. Мой отец подвел меня к постели: «Папа,— сказал он, повышая голос,— ваш луч солнца здесь».— Я увидел дрожание ресниц. Голубые глаза моего деда открылись. Он старался улыбнуться. Он двинул пальцем, но не мог поднять рук и сказать то, что хотел, но он несомненно узнал меня. Протопресвитер Баженов подошел и причастил его в последний раз, мы все опустились на колени, и Император тихо скончался. Так Господу было угодно,— закончил Николай II».

       Покорность воле Божией, пишет баронесса Буксгевден, была основой его религии. Его вера в Божественную мудрость, которая направляет события, давали Николаю II то совершенно сверхъестественное спокойствие, которое никогда не оставляло его. Прославляя последнего русского Царя и его мученическую кончину, мы должны в полной мере оценить эту, может быть, главную, определяющую его святость черту. Хорошо быть с Господом на горе Преображения, но драгоценнее любить волю Божию среди тусклых будничных трудностей и выходить навстречу Христу среди бури, и поклоняться Ему, когда Он на кресте. Один опытный пастырь говорил: «Когда я вижу душу, которая во всем полагается на Бога, хотя бы она лишена была всего остального, я говорю: вот душа, которая имеет все. Все остальное, с какими угодно великими дарами, без этого, меня страшит, и я боюсь увидеть здесь действие Люцифера». В самом деле, какая польза от высших светов, Божественных откровений, когда не любят волю Божию? Знание души, верной своему долгу, спокойной, доверяющей во всем Божию Промыслу, дороже, чем самое глубокое проникновение в тайну.

       Мы ужасаемся бедствиям нынешнего времени, но, как сказал святой Иоанн Златоуст, одно только страшно — грех. Все содержит Господь, на все воля Божия, благословляющая и попускающая. Все события — лучи солнца воли Божией, и человек, который имеет от Бога дар это видеть, сам становится лучом солнца среди мрака событий.

Рассказ Д. Ходиева, 1967 г.

       Осенью 1909 года я с женою был в Крыму и там тогда произошел следующий, поразивший многих случай, о чем долго говорили: во время посещения Государем старинного Георгиевского монастыря близ Севастополя два глубоких старца-схимника, не покидавшие обычно своего затвора, вдруг вышли, приблизились к Государю, молча пали в земном поклоне, встали, перекрестились,— как бы предвидя в нем святого мученика, и так же молча удалились.

Рассказ графа Д. С. Шереметьева, 1968 г.

       Этот случай произошел в эпоху Великой войны, в 1915 году. Государь Император вместе с Императрицей Александрой Феодоровной и Августейшими детьми прибыл в Севастополь. (...)

       Государь, любивший после завтрака делать большие прогулки на автомобиле по окрестностям Севастополя, (...) неожиданно отправился с Императрицей в Георгиевский монастырь, где он раньше, в прежние годы неоднократно бывал, но на этот раз в монастыре его никто не ожидал. Игумен и братия были очень удивлены и обрадованы Высочайшим посещением. (...)

       Мы вошли в церковь, и начался молебен. Стройные голоса монахов сразу изменили настроение: точно мы вошли после бури в тихий залив. Все было так молитвенно, проникновенно и тихо... Вдруг за дверьми храма, весьма небольших размеров, раздался необычайный шум, громкие разговоры и странная суматоха, одним словом, что-то такое, что не соответствовало ни серьезности момента, ни обычному монастырскому чинному распорядку. Государь удивленно повернул голову, недовольно насупил брови и, подозвав меня к себе жестом, послал узнать, что такое произошло и откуда это непонятное волнение и перешептывание. Я вышел из храма и вот что я узнал от стоявших монахов: в правых и левых скалах, в утесах живут два схимника, которых никто из монахов никогда не видел, и о том, что они живы, известно только по тому, что пища, которая им кладется на узкой тропинке в скалах, к утру бывает взята чьей-то невидимой рукой. (...)

       И вот произошло невероятное событие, потрясшее всех монахов монастыря: два старца в одежде схимников тихо поднимались по крутой лестнице, ведущей вверх со стороны моря. О прибытии Государя в монастырь им ничего не могло быть известно, ибо и сам игумен и братия, никто не знал о посещении Государя, которое было решено совершенно внезапно, в последнюю минуту. Вот откуда волнение среди братии. Я доложил Государю и видел, что это событие произвело на него впечатление, но он ничего не сказал и молебен продолжался.

       Когда кончился молебен, Государь и Императрица приложились ко Кресту, потом побеседовали некоторое время с игуменом и вышли из храма на площадку. (...)

       Там, где кончалась деревянная лестница, стояли два древних старца. У одного была длинная белая борода, а другой был с небольшой бородкой. Когда Государь поравнялся с ними, они оба молча поклонились ему в землю. Государь видимо смутился, но ничего не сказал и медленно им поклонился.

       (...) Теперь, после всего происшедшего, думается, что не предвидели ли монахи-схимники своими мысленными очами судьбы России и Царской семьи и не поклонились ли они в ноги Государю Императору Николаю II, как Великому страдальцу земли Русской.

       Живя уже здесь, в беженстве, много лет спустя, слышал я от одного достоверного лица, которому Государь сам лично это рассказывал, что однажды, когда Государь на «Штандарте» проходил мимо Георгиевского монастыря, он, стоя на палубе, видел, как в скалах показалась фигурка монаха, большим крестным знамением крестившего стоявшего на палубе «Штандарта» Государя все время, пока «Штандарт» не скрылся из глаз.

Рассказ игумена Серафима (Путятина), 1920 г.

       Современная великая подвижница-прозорливица «Саровская Прасковья Ивановна», жившая последние годы жизни в Дивееве, а до сего несколько десятков лет в лесу, начавшая свои подвиги еще при жизни преподобного Серафима; та, которая предсказала Государю и Государыне за год рождение сына, но «не на радость, а на скорбь родится этот царственный птенчик», невинная и святая кровь которого будет вопиять на Небо. Она в последние дни земной жизни, в своих условных, но ясных поступках и словах, предсказывала надвигающуюся на Россию грозу. Портреты Царя, Царицы и Семьи она ставила в передний угол с иконами и молилась на них наравне с иконами, взывая: «Святые Царственные мученики, молите Бога о нас». В 1915 году, в августе я приезжал с фронта в Москву, а затем в Саров и Дивеево, где сам лично в этом убедился. Помню, как я служил Литургию в праздник Успения Божией Матери в Дивееве, а затем прямо из церкви зашел к старице Прасковье Ивановне, пробыв у нее больше часа, внимательно слушая ее грядущие грозные предсказания, хотя выражаемые притчами, но все мы с ее келейницей хорошо понимали и расшифровывали неясное. Многое она мне тогда открыла, которое я тогда понимал не так, как нужно было, в совершающихся мировых событиях. Она мне еще тогда сказала, что войну затеяли наши враги с целью свергнуть Царя и разорвать Россию на части. За кого сражались и на кого надеялись, те нам изменят и будут радоваться нашему горю, но радость их будет ненадолго, ибо и у самих будет то же горе.

       Прозорливица при мне несколько раз целовала портреты Царя и семьи, ставила их с иконами, молясь им как святым мученикам. Потом горько заплакала. Эти иносказательные поступки понимались мною тогда, как переживаемые великие скорби Царя и Семьи, связанные с войной, ибо хотя они не были растерзаны гранатой и ранены свинцовой пулей, но их любящие сердца были истерзаны беспримерными скорбями и истекали кровью. Они были действительно бескровные мученики. Как Божия Матерь не была изъязвлена орудиями пытки, но при виде страдания Своего Божественного Сына, по слову праведного Симеона в сердце Ей прошло оружие. Затем старица взяла иконки Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим, заочно благословила Государя и Семью, передала их мне и просила переслать. Благословила она иконки: Государю, Государыне, Цесаревичу, Великим Княжнам Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии, Великой Княгине Елисавете Феодоровне и А. А. Вырубовой. Просил я благословить иконку Великому Князю Николаю Николаевичу, она благословила, но не Умиления Божией Матери, а преподобного Серафима. Больше никому иконок не благословила, хотя я даже сам просил для некоторых, но мои просьбы не повлияли, так как она действовала самостоятельно. Иконки были тотчас же посланы по принадлежности, где и были получены своевременно. После этого я пробыл в Дивееве еще несколько дней, по желанию старицы ежедневно ходя к ней, поучаясь от нее высокой духовной мудрости и запечатлевая в сердце своем многое, тогда мне еще непонятное. Только теперь мне представляется более ясным, как Богом было открыто этой праведнице все грядущее грозное испытание уклонившемуся от Истины русскому народу. Непонятно было для меня тогда, почему всем, кроме Великого Князя Николая Николаевича, иконки не преподобного Серафима, а Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим. В настоящее время для меня это ясно: она знала, что все они кончат жизнь кончиной праведников-мучеников, как кончил жизнь и преподобный Серафим, и наследуют жизнь вечную в обителях рая вместе с ним. Целуя портреты Царя и Семьи, прозорливица говорила, что это ее родные, милые, с которыми скоро будет вместе жить. И это предсказание исполнилось. Она через месяц скончалась, перейдя в вечность, а ныне вместе с Царственными мучениками живет в небесном тихом пристанище.

Старец Гефсиманского скита
иеромонах Варнава (Меркулов)

       В начале 1905 г. состоялась встреча Государя Николая Александровича со старцем Варнавой, прославленным в лике святых летом 1995 г. О содержании беседы Государя со старцем точных сведений нет. Достоверно известно лишь, что именно в этот год Николай II получил благословение на принятие мученического конца, когда Господу угодно будет этот крест на него возложить.

       Старец Варнава многим предсказывал будущие гонения за веру — иным прикровенно, иным совсем явно — и давал прямые и точные указания, как им жить в 20-е, 30-е, 40-е, 50-е и последующие годы.

       Предсказывал старец Варнава и грядущее возрождение Русской Православной Церкви, и святую жизнь во Христе: «Преследователи против веры будут постоянно увеличиваться, неслыханные доныне горе и мрак охватят все и вся, и храмы будут закрыты. Но когда уже невмоготу станет терпеть, то наступит освобождение. И настанет время расцвета. Храмы опять начнут возводиться. Перед концом будет расцвет».

Старец Оптинский
иеромонах Нектарий (Тихонов) ²

       Между февралем и октябрем 1917 года он говорил: «Тяжелое время наступает теперь. В мире теперь прошло шесть и наступает число семь. Наступает век молчания. Молчи, молчи,— говорит батюшка, и слезы текут у него из глаз...— И вот Государь теперь сам не свой. Сколько унижений он терпит за свои ошибки. 1918 год будет еще тяжелее. Государь и вся Семья будут убиты, замучены. Одна благочестивая девушка видела сон: сидит Иисус Христос на престоле, а около Него двенадцать апостолов, и раздаются с земли ужасные муки и стоны. И апостол Петр спрашивает Христа: «Когда же, Господи, прекратятся эти муки?» — и отвечает ему Иисус Христос: «Даю сроку до двадцать второго года. Если люди не покаются, не образумятся, то все так погибнут». Тут же, пред престолом Божиим предстоит и наш Государь в венце великомученика. Да, этот Государь будет великомучеником. В последнее время он искупил свою жизнь, и если люди не обратятся к Богу, то не только Россия — вся Европа провалится...»

С. А. Нилус ³

       ...мне недели две ⁴ пришлось провести в Киеве в общении с людьми высокой духовной настроенности, и там, в Киеве, игуменья предоставила мне возможность видеть старицу Ржищева монастыря (ниже Киева по Днепру) и при ней послушницу, 14-летнюю девочку Ольгу Зосимову Бойко. Эта малограмотная деревенская девочка 21 февраля сего года, во вторник второй недели Великого поста впала в состояние глубокого сна, продолжавшегося с небольшими перерывами до самой Великой субботы, всего ровно сорок дней. Во время этого сна при пробуждениях, последние же две недели и во сне, девочка эта питалась только одними Св. Христовыми Тайнами. В Великую субботу Ольга проснулась окончательно, встала, умылась, оделась, помолилась Богу, пошла на свое клиросное послушание и отстояла всю Пасхальную службу, не садясь, несмотря на уговоры. Во время своего этого сна Ольга имела видения жизни загробной и сказывала сонная и когда просыпалась, что видела, а за ней записывали. В Киеве с ее слов и слов ее старицы записал я, о чем главное повествую теперь и Вам.

       Во вторник второй недели Великого поста, в пять часов утра Ольга пришла в молельную (псалтырню) и, положив три земных поклона, обратилась к сестре, которую она должна была сменить, и сказала: «Прошу прощения и благословите, матушка, я буду умирать...» Сестра ответила ей: «Бог благословит... Час добрый. Счастлива бы ты была, если бы в эти годы умерла». После этого Ольга легла спать на кровати в псалтырне и заснула. Проснувшись через трое суток, она рассказала следующее: «За неделю до этого я видела во сне Ангела, который сказал мне, что через неделю, во вторник, я пошла бы в псалтырню, чтобы там умирать, но этого сна мне не велено было говорить. Когда во вторник я шла в псалтырню, то увидела как бы пса, бежавшего на двух лапах, и в испуге бросилась в псалтырню, там в углу, где иконы, я увидела св. Архистратига Михаила, в стороне смерть с косою, я испугалась и перекрестилась, а потом легла на кровать, думая уже умереть. Смерть подошла ко мне, и я лишилась чувств...» Затем пришел св. Ангел, который и стал ее водить по разным светлым и темным местам. Всех видений Ольги я Вам описывать не буду, ибо они во многом очень похожи на все видения подобного рода. Опишу Вам только важнейшие и имеющие касательство к нашему времени. (...)

       «...в ослепительном свете на неописуемом дивном престоле сидел Спаситель, а возле Него по правую руку — наш Государь, окруженный ангелами. Государь был в полном царском одеянии: светлой белой порфире, короне, со скипетром в руке... И я слышала, как беседовали между собою мученики, радуясь, что наступает последнее время и что число их умножится. Говорили они, что мучить будут за Имя Христово и за неприятие печати, и что церкви и монастыри скоро будут уничтожены, а живущие в монастырях будут изгнаны, что мучить будут не только духовенство и монашество, но и всех, кто не захочет принять печать и будет стоять за Имя Христово, за веру, за Церковь...»

       (...) Первого марта, в среду вечером Ольга просыпалась и, проснувшись, сказала: «Вы услышите, что будет на двенадцатый день» ⁵. В самый этот день в Ржищеве по телефону из Киева узнали об отречении Государя от престола. Когда вечером в этот день Ольга проснулась, старица обратилась к ней и в волнении об этом рассказала. Ольга ответила: «Вы только теперь узнали, а у нас там давно об этом говорили, давно слышно. Царь там давно сидит с Небесным Царем». Старица спросила: «Какая же тому причина?» Ольга ответила: «То же, что было и Небесному Царю, когда Его изгнали, поносили и распяли. Наш Царь,— сказала она,— мученик» (...) Сестры при этом пожалели Государя и сказали: «Бедный, бедный, несчастный страдалец». Ольга улыбнулась и сказала: «Наоборот, из счастливых счастливец. Он мученик. Тут пострадает, а там с Небесным Царем будет». Таково, в главном, видение послушницы Ольги Бойко из Ржищева монастыря Киевской епархии.

А. А. Костанда

       На его средства в Монморанси под Парижем при доме Союза Русских Военных Инвалидов (в 1952 году) был построен храм «в память Государя Императора Николая II, всей Царской Семьи, верных слуг ее, всех воинов, за Веру, Царя и Отечество живот свой положивших, на поле брани павших и в борьбе с большевиками погибших и умученных». Он пишет: «После освящения храма в 3 часа дня я отправился в церковь, чтобы уединенно помолиться о спасении России от сатанинского ига. По случаю Пасхальной недели Царские врата в храме были открыты. Вдруг алтарь озарился ярким светом, сверкнула молния и раздался голос: «Спасибо, мой верный и преданный слуга. Россия скоро будет». Раздавшийся затем другой голос сказал: «Вспомни, что я тебе сказал в 1908 году: ты воздвигнешь храм на чужой земле, он явится прообразом многих храмов, которые будут построены на земле Русской». Затем свет погас. Слова, сказанные вторым голосом, были мне сказаны отцом Иоанном Кронштадтским в апреле 1908 года в С.-Петербурге при посещении им нашей семьи». ⁶

Пророчество преподобного Серафима Саровского
и о. Митрофана Сребрянского

       Особое место среди пророчеств преподобного Серафима Саровского занимает пророчество о будущем Царе-мученике. «Того Царя, который меня прославит,— говорит преподобный Серафим,— и я прославлю». Это пророчество начало исполняться в 1903 году при прославлении преподобного Серафима, когда Государь написал: «Немедленно прославить». Помним мы предсказание Преподобного о том, что будут великое торжество и радость, когда Царская фамилия приедет, и среди лета воспоют Пасху, предсказание, которое заканчивается скорбным изображением грядущих испытаний России: «А что после будет — ангелы не будут успевать принимать души». Царская семья действительно посетила Саров и Дивеево в дни открытия мощей преподобного в 1903 году. Государь с архиереями нес раку со святыми мощами, и народ пел в великой радости Пасху. И вторая часть предсказания после этого скоро стала реальностью.

       Но разве все уже совершилось из того, что сказал Преподобный? Прославление Господом Царя-страстотерпца Николая Александровича в мученической кончине, очевидно, должно запечатлеться и церковным прославлением. Кроме того, мы знаем из Священного Писания, что пророчества часто имеют не одно только исполнение — исполнившееся может иметь продолжение и по-новому раскрываться на новом этапе истории. Второе обретение мощей преподобного Серафима в 1991 году, когда православная Россия среди лета пела Пасху, не было ли дано нам в утешение накануне новых скорбей, о которых преподобный Серафим сказал, что ангелы после этого не будут успевать принимать души? Или эти слова в полноте раскроются после нашей канонизации Царя за молитвы преподобного Серафима, накануне кончины мира, когда наступит краткий расцвет Православия в России? Судьбы Отечества нашего связаны с прославлением Царственных мучеников и с молитвенным заступничеством преподобного Серафима. Пока мы не прославили Царя, пока Россия не заслужила этого прославления своим покаянием, будем к новым мученикам нашим взывать, потому что мученичество нашего Царя нельзя отделить от мученичества всего православного народа, и к преподобному Серафиму, чтобы они вымолили для нас у Господа этот дар.

       В подтверждение истинности сказанного, приведем благодатное откровение о. Митрофана Сребрянского, духовника преподобно-мученицы Великой Княгини Елизаветы, записанное в его дневнике. Перед началом февральской революции о. Митрофан видел предутренний сон, который сильно взволновал его. Придя в церковь в большом волнении, он попросил позвать к нему в алтарь м. Елизавету. Вот их диалог:

       — Матушка, я так сильно взволнован только что виденным мною сном, что не могу сразу начать служение Литургии. Может быть, рассказав его Вам, я смогу несколько успокоиться. Я видел во сне четыре картины, сменяющиеся одна за другой. На первой я видел горящую церковь, которая горела и рушилась. На второй картине я видел в траурной рамке Вашу сестру Императрицу Александру, но затем из краев этой рамки стали вырастать ростки, и белые лилии покрыли изображение Императрицы. Затем на третьей картине я видел Архангела Михаила с огненным мечом в руках. Эта картина сменилась, и я увидел молящегося на камне преподобного Серафима.

       Выслушав этот рассказ, м. Елизавета сказала:

       — Вы видели, батюшка, сон, а я Вам расскажу его значение. В ближайшее время наступят события, от которых сильно пострадает наша Русская Церковь, которую Вы видели горящей и гибнущей. На второй картине — портрет моей сестры. Белые лилии, заполнившие портрет, говорят о том, что жизнь ее будет покрыта славой мученической кончины. Третья картина — Архангел Михаил с огненным мечом — говорит о том, что Россию ожидают большие бедствия. Четвертая картина — молящийся на камне преподобный Серафим — обещает России особую молитвенную защиту преподобного Серафима».

       Предстательство Архангела Михаила с небесным воинством и молитвы преподобного Серафима и святых Царственных мучеников — единая тайна спасения России.

Видение матроса Силаева

       Видение, которое было матросу Силаеву с крейсера «Алмаз». Об этом видении рассказывается в книге архимандрита Пантелеймона «Жизнь, подвиги, чудеса и пророчества святого праведного отца нашего Иоанна, Кронштадтского чудотворца».

       «В первую же ночь после причастия,— рассказывает матрос Силаев,— видел я страшный сон. Вышел я на огромную поляну, которой конца-краю нет; сверху ярче солнечного льется свет, на который нет мочи взглянуть, но этот свет не доходит до земли, и она как будто вся окутана не то туманом, не то дымом. Вдруг в небесах раздалось пение, да такое стройное, умилительное: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!» Несколько раз повторилось оно, и вот, вся поляна заполнилась людьми в каких-то особых одеяниях. Впереди всех был наш Государь-мученик в царской порфире и короне, держа в руках чашу, до краев наполненную кровью. Справа рядом с ним — прекрасный отрок, Наследник Цесаревич, в мундирчике, тоже с чашей крови в руках, а сзади них, на коленях — вся умученная Царская семья в белых одеждах и у всех в руках — по чаше крови. Впереди Государя и Наследника на коленях, воздев руки к небесному сиянию, стоит и горячо молится о. Иоанн Кронштадтский, обращаясь к Господу Богу, словно к существу живому, словно он видит Его, за Россию, погрязшую в нечисти. От этой молитвы меня в пот бросило: «Владыко Всесвятый, виждь кровь сию невинную, услыши стенания верных чад Твоих, иже не погубиша таланта Твоего, и сотвори по великому милосердию Твоему ныне павшему избранному народу Твоему! Не лиши его Твоего святого избранничества, но восстави ему разум спасения, похищенный у него по простоте его мудрыми века сего, да, поднявшись из глубины падения, и на крылах духовных воспаряя в горняя, прославят во вселенной имя Твое пресвятое. Верные мученики молят Тя, принося Тебе в жертву кровь свою. Приими ее во очищение беззаконий вольных и невольных народа Твоего, прости и помилуй». После этого Государь поднимает чашу с кровью и говорит: «Владыко, Царю царствующих и Господь господствующих! Приими кровь мою и моей семьи во очищение всех вольных и невольных прегрешений народа моего, Тобою мне вверенного, и возведи его из глубины падения нынешнего. Вем правосудие Твое, но и безграничную милость благоутробия Твоего. Вся прости и милостивно помилуй, и спаси Россию». За ним, простирая вверх свою чашу, детским голосом заговорил чистый отрок Царевич: «Боже, воззри на погибающий народ Твой, и простри ему руку избавления. Боже Всемилостивый, приими и мою чистую кровь во спасение невинных детей, на земле нашей развращаемых и гибнущих, и слезы мои за них приими». И зарыдал мальчик, расплескивая свою кровь из чаши на землю. И вдруг все множество народа, опускаясь на колени и воздевая свои чаши к небу, в один голос начало молить: «Боже, Судия праведный, но добрый милующий Отец, приими кровь нашу во омовение всех скверн, содеваемых на земле нашей, и в разуме, и в неразумии, ибо како может творить человек неразумное, в разуме сущи! И по молитвам святых Твоих, в земле нашей милостию Твоею просиявших, верни народу Твоему избранному, в сети сатанинские впавшему, разум спасения, да расторгнет он эти сети губительные. Не отвратися от него до конца, и не лиши его Твоего великого избранничества, да восстав из глубины падения своего, во всей вселенной прославит великолепное имя Твое, и верно послужит Тебе до конца веков». И вновь на небе, трогательнее прежнего, раздалось пение «Святый Боже». Я чувствую, у меня по спине словно мурашки бегают, а проснуться не могу. И слышу напоследки — по всему небу пронеслось торжественное пение «Славно бо прославися», неумолкаемо перекатывающееся от одного края неба до другого. Поляна вмиг опустела и стала как будто совсем другая. Множество церквей вижу, и такой прекрасный колокольный перезвон разливается, душа возрадовалась. Подходит ко мне о. Иоанн Кронштадтский и говорит: «Божье солнышко взошло над Россией снова. Смотри, как оно играет и радуется! Теперь великая Пасха на Руси, там Христос воскрес. Ныне все Силы небесные радуются, и ты после раскаяния своего от девятого часа потрудился, приимешь мзду свою от Бога».

Сон митрополита Макария

       Вскоре после революции 1917 года митрополиту Московскому Макарию, беззаконно удаленному с кафедры Временным правительством, мужу поистине «яко единому от древних», было видение: «Вижу я,— так рассказывает он,— поле, по тропинке идет Спаситель. Я — за Ним, и все твержу: «Господи, иду за Тобой!» — а Он, оборачиваясь ко мне, все отвечает: «Иди за Мной!» Наконец, подошли мы к громадной арке, разукрашенной цветами. На пороге арки Спаситель обернулся ко мне и вновь сказал: «Иди за Мной!» — и вошел в чудный сад, а я остался на пороге и проснулся. Заснувши вскоре, я вижу себя стоящим в той же арке, а за нею со Спасителем стоит Государь Николай Александрович. Спаситель говорит Государю: «Видишь, в Моих руках две чаши. Вот эта — горькая, для твоего народа, а другая, сладкая, для тебя». Государь падает на колени и долго молит Господа дать ему выпить горькую чашу вместо его народа. Господь долго не соглашался, а Государь все неотступно молил. Тогда Спаситель вынул из горькой чаши большой раскаленный уголь и положил его Государю на ладонь. Государь начал перекладывать уголь с ладони на ладонь и в то же время телом стал просветляться, пока не стал весь пресветлый, как светлый дух. На этом я опять проснулся. Заснув вторично, я вижу громадное поле, покрытое цветами. Стоит среди поля Государь, окруженный множеством народа, и своими руками раздает ему манну. Незримый голос в это время говорит: «Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощен». В чем тайна силы молитвы Государя? В вере в Господа и в любви к врагам. Не за эту ли веру Сын Божий обещал такую силу молитвы, которая может двигать горами? И сегодня мы снова и снова размышляем о последнем напоминании святого Царя: «Зло, которое в мире, будет еще сильней, но не зло победит, а любовь».

* * *

       Вскоре после прославления Зарубежной Русской Православной Церковью св. Ново-мучеников и Исповедников Российских один соучастник этого торжества в сонном видении видел Государя в великой небесной славе. Ему было сказано, что у Бога на Небе Государь стоит первым после равноапостольного князя Владимира — крестителя и просветителя всего русского народа. Было сказано и то, что Государь по-прежнему любит Россию и заботится о ее благе и о благе всех тех, кто делает добро для своей родины, что Государыня и Дочери оказывают помощь нуждающимся, скорбящим и страждущим, точно так же, как и раньше они в миру это делали во время Первой мировой войны.

Из кн. протоиерея М. Польского

       В русской эмигрантской печати сообщено (в 1947 г.) о дерзновенном молитвенном призывании Царской семьи в опасности, когда сотня казаков, потеряв связь с обозом и войском, оказалась в окружении красных среди болот. Священник о. Илия призвал всех к молитве, говоря: «Сегодня день памяти нашего Царя-мученика. Сын его, отрок Алексий-Царевич был войск казачьих Атаманом почетным. Попросим их, чтобы ходатайствовали пред Господом о спасении христолюбивого воинства казачьего».

       И отец Илия отслужил молебен «Царю-мученику, Государю Российскому». А припев на молебне: «Святые мученики дома Царского, молите Бога о нас».

       Пела вся сотня и обоз. В конце молебна отец Илия прочитал отпуст: «Молитвами святого Царя-мученика Николая, Государя Российского, Наследника его отрока Алексия Царевича, христолюбивых войск казачьих атамана, благоверныя Царицы-мученицы Александры и чад ея Царевен-мучениц помилует и спасет нас, яко благ и человеколюбец».

       На возражения, что эти святые мученики еще не прославлены и чудеса от них еще не явлены, о. Илия возразил: «А вот молитвами их и выйдем... А вот и прославлены они... Сами слыхали, как народ прославил их. Божий народ... А вот и покажет нам пусть святой отрок Алексий-Царевич.— А вот не видите вы чуда гнева Божия на Россию за неповинную кровь их... А вот явления узрите спасением чтущих святую память их... А вот указание вам в житиях святых чтите, когда на телесах святых мучеников без всякого прославления христиане храмы строили, лампады возжигали, молились таковым яко предстателям и ходатаям...»

       Сотня и обоз из окружения вышли чудесным открытием о. Илии.

       Шли и по колено, и по пояс, проваливались по шею... Лошади вязли, выскакивали, опять шли... Сколько шли и устали ли, не помнят. Никто ничего не говорил. Лошади не ржали... И вышли... 43 женщины, 14 детей, 7 раненых, 11 стариков и инвалидов, 1 священник, 22 казака — всего 98 человек и 31 конь. Вышли прямо на ту сторону болота, угол которого занимали казаки, сдерживающие обходное движение красных, прямо в середину своих. Из окрестных жителей никто не хотел верить, что прошли они этим путем. И шума перехода не слыхал неприятель. И следа, куда ушли отрезанные, не могли утром установить красные партизаны. Были люди — и нет их!

Чудеса в Сербии

       И еще один известный рассказ о чуде, явленном в Сербии. 30 марта 1930 года была опубликована в сербских газетах телеграмма, что православные жители города Лесковац в Сербии обратились к Синоду Православной Сербской Церкви с просьбой поднять вопрос о причислении к лику святых покойного русского Государя Императора Николая II, бывшего не только самым гуманным и чистым сердцем правителем русского народа, но и погибшего славною мученической смертью. В сербской печати еще в 1925 году появилось описание того, как одной пожилой сербке, у которой на войне двух сыновей убили, а один — без вести пропал, считавшей последнего тоже убитым, однажды, после горячей молитвы за всех, погибших в минувшую войну, было видение. Бедная мать заснула и увидела во сне Императора Николая II, сказавшего ей, что сын ее жив и находится в России, где он вместе с двумя убитыми своими братьями боролся за славянское дело. «Ты не умрешь,— сказал русский Царь,— пока не увидишь своего сына». Вскоре после этого вещего сна старушка получила известие, что сын ее жив, и через несколько месяцев после того она, счастливая, обнимала его живым и здоровым, прибывшим из России на родину. Этот случай чудесного явления во сне покойного и горячо любимого сербами русского Императора Николая II разошелся по всей Сербии и передавался из уст в уста. В сербский Синод начали поступать со всех сторон сведения о том, как горячо сербский народ, особенно простой, любит покойного русского Императора и почитает его святым. 11 августа 1927 года в газетах в Белграде появилось извещение под заглавием «Лик Императора Николая II в сербском монастыре святого Наума, что на Охридском озере». Это сообщение гласило: «Русский художник и академик живописи Колесников был приглашен для росписи нового храма в древнем сербском монастыре святого Наума, причем ему была предоставлена полная свобода творческой работы в украшении внутреннего купола и стен. Исполняя эту работу, художник задумал написать на стенах храма лики пятнадцати святых, размещенных в пятнадцати овалах. Четырнадцать ликов были написаны сразу же, а место пятнадцатого долго оставалось пустым, так как какое-то необъяснимое чувство заставляло Колесникова повременить. Однажды в сумерках Колесников вошел в храм. Внизу было темно, и только купол прорезывался лучами заходящего солнца. Как потом рассказывал сам Колесников, в этот момент в храме была чарующая игра света и теней. Все кругом казалось неземным и особенным. В этот момент художник увидел, что оставленный им незаполненный чистый овал ожил, и из него, как из рамы, глядел скорбный лик Императора Николая II. Пораженный чудесным явлением мученически убиенного русского Государя, художник некоторое время стоял, как вкопанный, охваченный каким-то оцепенением. Далее, как описывает сам Колесников, под влиянием молитвенного порыва он приставил к овалу лестницу и, не нанося углем контуры чудного лика, одними кистями начал прокладку. Колесников не мог спать всю ночь, и едва забрезжил свет, он пошел в храм и, при первых утренних лучах солнца, уже сидел наверху лестницы, работая с таким жаром, как никогда. Как пишет сам Колесников, «Я писал без фотографии. В свое время я несколько раз видел покойного Государя, давая ему объяснения на выставках. Образ его запечатлелся в моей памяти. Я закончил свою работу, и этот портрет-икону снабдил надписью: Всероссийский Император Николай II, принявший мученический венец за благоденствие и счастье славянства». Вскоре в монастырь приехал командующий войсками Битольского военного округа генерал Ростич. Посетив храм, он долго смотрел на написанный Колесниковым лик покойного Государя, и по щекам его текли слезы. Затем, обратившись к художнику, он тихо промолвил: «Для нас, сербов, это есть и будет самый великий, самый почитаемый из всех святых».

       Этот случай, равно как и видение старой сербки, объясняет нам, почему жители города Лесковац в своем прошении Синоду говорят, что они ставят покойного русского Государя Императора наравне с сербскими народными святыми — Симеоном, Лазарем, Стефаном и другими. Кроме приведенных случаев о явлениях покойного Государя отдельным лицам в Сербии, имеется сказание, что ежегодно в ночь накануне убиения Государя и его семьи, русский Император появляется в кафедральном соборе в Белграде, где молится перед иконой святого Саввы за сербский народ. Затем, согласно этому сказанию, он пешком идет в главный штаб и там проверяет состояние сербской армии. Это сказание широко распространилось среди офицеров и солдат сербской армии.

Пожелание Царя-мученика.
Рассказ иеросхимонаха Кукши (Величко)

       «Когда мне исполнилось 14 лет, дома я уже не жил, а был послушником в монастыре, а потом семинарию окончил и в 19 лет стал иеромонахом. Был царским священником, ездил по вагонам причащать раненых солдат. Случилось так, ехали мы с фронта, везли целый вагон раненых. Они были положены в три этажа, даже повесили люльки для тяжело раненых. В дороге, на ходу, у нас совершалась литургия с 7 до 10 утра. Все солдаты посходились со всех вагонов, за исключением дежурных, но в этот раз и дежурные пришли, так как день был воскресенье по Божьему промыслу. Один вагон был церковь, другой кухня, дорожная больница. Состав большой — 14 вагонов. Когда мы подъезжали, где шел самый бой, австрийцы неожиданно сделали засаду и перевернули все вагоны, за исключением четырех вагонов, которые остались невредимыми по промыслу Божьему. Проскочили чудом, все солдаты были спасены, и еще удивительно, что и линия была повреждена. Сам Господь нас вынес из такого огня. Приехали в Царьград (царствующий град Петербург), а нас там уже встречали. Выходим из вагонов, смотрим — дорожка метров 20 в длину постлана с вокзала до самой площади. Сказали, что приехал Царь (Император Николай II) и хочет нас всех видеть. Мы выстроились в два ряда, солдаты и священники из разных поездов. В руках держим кресты служебные и хлеб с солью. Приехал Царь, стал посреди нас и сказал речь: «Святые Отцы и Братия! Благодарю вас за подвиги. Пусть же Бог пошлет на вас Свою благодать. Желаю вам уподобиться Сергию Радонежскому, Антонию и Феодосию Печерским и в будущем молиться за нас всех грешных». Так все и исполнилось. После его слов мы все, военное духовенство, попали на Афон. И все, кому он пожелал святости, стали схимниками, в том числе и я грешный».

       Чтобы лучше понять значение для о. Кукши этой встречи с Царем, познакомимся с некоторыми эпизодами его жизни.

       «Это было на берегу моря ⁷: холод, мороз, снег, а мы все голодные, еще больше мерзнем, все монахи да священники. Присел я к плоту с краю, молюсь, прошу Господа: «Господи, Ты всевидящий, Ты пророков Своих кормил, не оставляя их, а Твой раб голоден, не остави и нас, Господи. Дай силу в труде и терпении, в холоде». Смотрю — ворон летит, в когтях его буханка хлеба белого, какого мы давно не видели, и какая-то связка. Несет и прямо мне на колени положил. Смотрю, а в свертке колбаса, наверное, больше, чем 1 кг. Позвал я епископа, он благословил, раздал всем. Мы возблагодарили Господа за Его великую милость к нам, грешным. Господь нас подкрепил на целый день. На третий день опять мы работали на снегу, сел я отдохнуть, а есть хочется. Утром перед работой дали по сухарику. Если б не Господь — никто бы не выдержал, работа тяжелая. Сижу и думаю: «Господи, не остави нас, грешных». Слышу шум какой-то. Неподалеку от нас приехала машина с пирогами, продуктами для вольнонаемных рабочих. Сгружали пирожки, как видно к обеду. На них налетели вороны и поднялся шум. Один ворон летит ко мне, в когтях у него пирожки, в одном два, в другом три. Подлетел и опустил на колени мне».

       О. Кукша — святой человек, который может дать изнутри подлинную оценку святости. Он знает, по чьему ходатайству сподобился он благодати схимничества. Чудо, которое было с ним в ссылке и чудо спасения всех в поезде в четырех вагонах благодаря Божественной Литургии, когда остальные десять вагонов были смяты бомбовыми ударами, он ставит в один ряд с чудом Царского пожелания.

В день убиения Царской семьи.
Рассказ монаха Бориса (в схиме Николая)

       Подобно тому, как отречение Государя 2 марта 1917 года запечатлелось явлением чудотворного образа Божией Матери Державной — убиение Царской семьи было событием Церкви земной и небесной.

       «1918 года 17 июля вечером мы приехали с покоса на пароходе в девятом часу. Поуставши, поужинал я в трапезной и выпил чайку. Пришел в келию, прочитал молитву на сон грядущий, перекрестил постель на все четыре стороны с молитвой «Да воскреснет Бог» и прочее. Поуставши, я заснул крепким сном.

       Полночь. Во сне слышу радостное и приятное торжественное пение. На душе стало ясно, и я от радости запел эту песнь громко, во весь голос: «Хвалите Имя Господне. Хвалите рабы Господа. Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя. Благословен Господь от Сиона, живый во Иерусалиме. Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя. Исповедайтеся Господеви, яко благ, яко во век милость Его. Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя». От радостного громкого звука пения я проснулся. Душа была точно не своя, так приятно и радостно. Я повторял про себя эту песнь Господню, сидя на койке и размышляя, почему так сильно пел во сне. Осмотрелся я: кругом было темно, потому и не мог видеть, который был час. Хотел я было лечь опять спать, но внутренний голос говорит: «Исполни свое малое правило, а остальное после». Я послушался, встал с койки, в темноте, пред Спасителем, исполнил половину своего правила и хотел лечь спать, но совесть опять заговорила: «Помолись перед чудотворным образом Божией Матери»,— и я пал на колени перед сим образом «Споручницы грешных» с усердием и умилением; на душе было приятно. Внутренний голос продолжал: «Помолись, помолись Господу и Царице Небесной, нашей Ходатаице перед Сыном Своим и Господом нашим, попроси милости и покрова, о сохранении державы Российской и о сохранении христолюбивых людей, и об одолении врагов видимых и невидимых, и о поставлении Царя в России по сердцу Своему, и о сохранении обители нашей и живущих в ней, братии нашей, и о сохранении от злых людей и страхований, от глада, потопа, огня, меча и междоусобныя брани. Сохрани, Милостивая Владычице, обитель нашу и братию нашу, живущую с настоятелем о. Павлином. Как Ты Сама пришла от далеких мест к нам грешным спасти и сохранить обитель сию Своим честным покровом, ходатайством пред Сыном Твоим и Богом нашим. О, преподобные отцы наши, Сергие и Германе, не оставьте нас, грешных; милостивии, помолитеся о нас Господу вместе с Богородицей, да сохранит нас Господь Своею милостию по вашей просьбе».

       Так, предстоя пред чудотворным образом Божией Матери, молился я. Внутренний голос говорил мне: «Попроси об этом в ночную темноту с усердием». Когда я, грешный, кончил свое прошение, лег спать опять. Через немного времени ударили в колокол к полунощнице. Я проснулся и пошел в церковь. Весь день я, грешный, чувствовал себя хорошо. Эта песнь все время звучала у меня в ушах». В эту ночь была зверски уничтожена семья Николая II.

Из документов, собранных Георгием Новиковым

       Они были напечатаны в Санкт-Петербургских епархиальных ведомостях. В 1958 году 12-летняя православная русская девочка Галина, проживавшая в местечке Хиславичи бывшей Могилевской губернии, в 100 верстах к востоку от Могилева, ныне в Смоленской области, видела сон. Как бы в каком-то помещении на возвышенном месте стоял Царь-мученик Николай II. Одет он был в старую русскую форму, как в царской армии, с орденами. Был он с бородой и русыми волосами, очень русским лицом, и «как Бог — святой». Он ласково смотрел на нее и сказал что-то хорошее, но что именно, она не помнит. Чувство ее было такое, что она нисколько не испугалась, ей было интересно, а в сердце были умиротворение, спокойствие и радость. Поутру девочка рассказала сон своей бабушке, с которой жила, «что видела Бога, как Царя», в старой русской военной форме. «Откуда ты знаешь, что это был Царь? Можно подумать, ты Царя в жизни видела!» — спросила бабушка. Царя Галина в жизни действительно никогда не видела, даже на фотографиях, или на портретах, но именно таким его и представляла, думала еще раньше, и уверена была, что он именно так и должен выглядеть. «Как бы войны не было»,— сказала бабушка. «Сейчас?» — спросила Галина. «Нет, на твоем веку»,— ответила та.

       Как известно, русские православные люди особо почитают святого Николая Чудотворца, которого чаще именуют Николаем Угодником. Некоторые ветхие старушки иных святых и не знают, порой путая образ Спасителя с ликом святого Николая Чудотворца. Однажды, в пору современных притеснений, а было это в последние годы коммунистического ига, одна богомольная старушка во время поста молилась в храме святому Николаю Угоднику о спасении России. И вот, в какой-то момент перед ее глазами разостлался как бы туман, в дымке которого явились ей двое. Впереди шел святой Николай Чудотворец и вел за руку Государя Николая Александровича. Обратившись к молящейся, святой Николай Чудотворец сказал: «Почто просишь меня? У России ныне есть заступник, его и моли!» — и, указав на Государя, добавил: «Вот новый Николай Угодник, благоверный Царь-мученик, святой молитвенник за Россию и за русский народ».

Портрет Царя

       Цезарь Голодный, сын известного поэта, певца революции Михаила Голодного, человек неверующий, крайне рациональный, рассказал мне в начале 60-х годов, что в войну, когда ему было 14 лет, он с мальчишками тушил на крышах зажигательные бомбы. И однажды в одном из домов на чердаке на них свалился откуда-то сверху деревянный ящик. Он с треском раскололся, и они увидели большой портрет Николая II в золоченой раме. Мальчиков охватил непонятный им самим ужас. Они стояли, как завороженные, и смотрели на портрет. Чего испугались они? Прикосновения к чему-то запрещенному, невероятному посреди советской действительности? Тогда ведь, при Сталине, могли обвинить в укрывательстве портрета и огромный срок дать. Пойди потом докажи другое. Уже в одном факте, что они это видели, был с точки зрения власти криминал, наглядная антисоветская агитация. «Да нет же,— сказал Цезарь,— это был совсем иного рода страх. В это время уже шли похоронки, одна за другой...» — и он стал называть убитых на войне молодых ребят, немного старше его, из его двора.

       «Какая связь между войной и царским портретом?» — спросил я.— «В том-то и дело, что здесь, на чердаке произошло то, что как молния просветило сознание: как в каком-то странном калейдоскопе Царь и эта война, и вся наша жизнь соединились в одно,— сказал он.— Глядя на лицо Царя, я вдруг пронзительно, отчетливо понял, что возмездие существует. Мы убежали, оставив на чердаке портрет, и никогда не обсуждали это событие между собой. Но то, что мне тогда открылось, навсегда осталось в душе».

Фотография Царя

       Чудо — не только явная благодать, не только внешне выходящее из ряда событие, это встреча, которая остается на всю жизнь. Это то, что на душу влияет, так что в душе что-то меняется навсегда. Обнажается правда, которая выше всяких разговоров и слов, и это дается как очевидность. Завеса лжи сдернута и тайное стало явным. Хотя в советские годы все было сделано, чтобы ничто не напоминало о личности Царя, и образ его появлялся только в карикатурном виде, но в жизни многих людей он продолжал напоминать о себе. Для некоторых достаточно было посмотреть на фотографии, чтобы что-то понять.

       Прихожанка нашего храма Анна Г. рассказывает, что когда ей было 10 лет (это были сталинские годы), она впервые увидела фотографии Царя и его семьи в дореволюционном журнале «Нива». «Лицо Царя поразило меня тем, что показалось очень знакомым и, конечно, своим удивительным благообразием и благородством. Это действительно настоящий Царь, подумала я. Чувство благоговения у меня вызвали фотографии его жены и детей. Я поняла, что это люди высшего порядка, равных которым среди тех, кто окружал меня, нет. В их лицах было такое близкое, как будто они сейчас готовы принять участие в твоей жизни. С тех пор я никогда не воспринимала никакой клеветы в адрес Царской фамилии. И одна мысль неотступно преследовала меня: как же такую семью можно было расстрелять?»

       Чудо — узнавание. Как грудной ребенок, вырастая из младенчества, изо всех бесчисленных лиц узнает свою маму, как в браке узнают суженого: «Я его узнала», «Он меня узнал». Это узнавание — большое счастье, будь то в плане личной жизни, будь то в плане судьбы страны. Одна женщина рассказывала, как она молилась в детстве, чтобы ей было дано узнать, что произошло в 1917 году. Ее родители говорили ей, что все дело было в том, что были честные большевики и нечестные. И вот, ей приснился подробный сон, в котором открылась истина. В этом смысле фотография Царя была, как сон. Бог вознаграждает алчущих и жаждущих правды, и Бог не любит тех, кто прячется от правды, обманывая себя. («Не надо, не надо нам этого знать» — со страхом говорят они). А на желание правды Высшее существо, высший мир отзывается, идет навстречу, так что даже какому-нибудь матерому диссиденту Буковскому открывается, что дело не в политике.

       Душа изначально все знает, потому что по природе — христианка, просто не все сразу происходит. В сталинское время одна девочка-третьеклассница в Москве позвала свою подругу к себе домой, как бы приглашая ее к тайному и запретному: «Идем, я тебе что-то покажу». У нее было спрятано изображение Спасителя: иллюстрация из Библии Дорэ. «Я увидела,— рассказывала через много лет гостья этой девочки,— что-то очень знакомое, то, что всегда знала, и что надо было только вспомнить. «Кто Он?» — спросила я ее. «Он чисто русский»,— уверенно ответила девочка». И в этом бесконечно наивном ответе было на самом деле высшее богословие: в каждом человеке и каждом народе подлинно только то, что принадлежит Христу.

       Разве не созвучен этот рассказ с тем, что произошло с фотографией Царя? Когда я беседовал с Анной Г. по поводу ее воспоминания, она сказала: «Я не очень фотографии воспринимаю, а здесь это лицо действительно меня поразило. Оно и значительное, оно и сердечное. Видно было, что человек поставлен Богом быть Царем и что он всем нужный. И отмеченность особая святости была у него. Я не смела произнести тогда этого слова, но чувствовала именно так. Во всяком случае это сыграло роль в моем неприятии советизма, а потом помогло мне многое понять на пути к вере».

       Я слушал ее и думал, что как бы кто ни смотрел на Царя, никому невозможно отрицать, что лицо его всегда исполнено подлинной значительности. А также о том, что икона Царя в Зарубежной Церкви — по существу просто фотография с нимбом, и некоторые фотографии Царственных мучеников воспринимаются как иконы. Не случайно во многих православных домах они висят вместе с иконами.

Другие чудеса, явленные в последнее время

       Прихожанка нашего храма, Елена Д., рассказывала, что супружество ее было долгое время бесплодным. Она обращалась к разным врачам, и врачи ничем не могли ее обнадежить. Особенно часто она молилась Царственным мученикам, потому что, помимо того, что она всегда их почитала, она помнила о чудесно дарованном им Богом Наследнике, после многих лет супружества. Однажды во сне она увидела Государя в цветущем яблоневом саду, и он с сияющим лицом, среди этого цветущего сада, протянул ей спелое яблоко, говоря слова утешения, которые она не запомнила, но совершенно ясно поняла, проснувшись, что у нее родится ребенок. Сейчас у нее уже двое детей. Другая прихожанка нашего храма, Анна Ш., накануне больших испытаний и приобщения к Церкви видела во сне, как стоит она на берегу реки, в которую должна войти. «Я боялась идти в эту реку, но вдруг вижу, как идут по ней Царь Николай Александрович, Царица и их дети. Они зовут меня, я вступаю в воду и мне хорошо идти с ними. Оттого, что они рядом, все преображается. Мы идем через очень чистую воду, очень ароматную, теплую, как воздух, по которой плавают белые лепестки цветов, вода — как будто не вода, как южный воздух, и мне легко и радость, как на Пасху».

* * *

       Письмо, которое я получил, с просьбой передать его в комиссию по канонизации Царской семьи.

       «Уважаемая комиссия Священного Синода по канонизации Царской семьи Николая II! Долго не решалась сообщить о событии, которое произошло со мной, православной христианкой Михайловой Евгенией Николаевной и моей знакомой, Мироновой Любовью Флорентьевной, в 1991 г. в октябре месяце. 15 октября 1991 года мы поехали за клюквой на болото в деревню Красницы, что в 25 км от Пушкино. Набрав ягод, мы стали выходить из болота еще засветло — в 16 час. 30 мин., но выйти не смогли, хотя находились недалеко от выхода на нужную тропу. В октябре быстро темнеет, и мы потеряли ориентир — болото огромное, тропинок много. Тогда мы пошли на звук электрички и заблудились совсем. Я стала читать вслух молитвы, но чем дальше мы шли, тем места становились непроходимее — топи, поваленные деревья, и дороги назад тоже не было. Темнота надвинулась разом, кричать бесполезно — кругом никого нет. Я продолжала читать молитвы и идти, ощупывая палкой глубину воды. И вдруг я вспомнила, как озаренная, случай, описанный в книге «Письма Царской семьи из заточения» о том, как отряд казаков был окружен в болотах, и вместе с отрядом был обоз с детьми и стариками, среди них был священник. Они стали молиться Царским мученикам и вышли из болота к своим. Я в отчаянии стала читать в небо молитву, которая сложилась в моем сердце: «Убиенный благоверный Царь-мученик Николай, убиенная Царица-мученица Александра, убиенные мученицы Великие Княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, убиенный мученик Царевич Алексий, и все убиенные с ними, ради Господа нашего Иисуса Христа выведите нас из этого темного леса, из топкого болота! Царские мученики, спасите нас, рабу Божию Евгению и Любовь!» Это была молитва надежды и отчаяния, в абсолютной темноте и среди топи — мы ощупывали почву палкой, и шли, куда уже не знали совсем. Прокричала я два раза мою молитву — и что-то в темноте засветилось. Это был сук от дерева, без коры, и еще, и еще. Хватаясь за них, мы прошли по длинному дереву, под ногами не было воды. Вытянув руку вперед, как слепая, я шла и продолжала кричать в небо свою молитву, Любовь шла за мной. Молитв через пять мы вышли на широкую просеку. Светила луна, видны были на дороге следы, и мы долго шли по этой тропе и пришли в Сусанино. Проплутав в темноте 6 часов, приехали домой в полночь, не веря самим себе, что мы живы. Я заказала отслужить панихиду по Царским мученикам, и с тех пор для меня Царь-мученик Николай II и его семья — святые, наши спасители. Любовь Флорентьевна — в то время маловерующий человек, и ее свидетельство о случившемся, может быть, еще более объективно. Мой сын — иерей Евгений и его матушка Ольга, ждали меня из леса и очень волновались. Придя домой, я сразу им все рассказала, а также позвонила дочери Любови Флорентьевны, Наталье, и все знали об этом чуде спасения по молитве к Царю-мученику Николаю II и его семье. Об этом я рассказывала и Владыке Василию Родзянко, когда он служил в Феодоровском Государевом соборе с моим сыном. Он мне посоветовал написать в комиссию, но я почему-то не решалась. Может быть, и этот, рассказанный мною случай будет полезен при рассмотрении вопроса о канонизации мучеников за землю Русскую — Царя Николая II, его семьи и замученных с ними. Для нас, православных христиан, они являются примером в жизни, в терпении и в подвиге мученичества. Это истинный православный Царь, удерживающий, достойный для нашего спасения сейчас быть святым земли Российской. С любовью о Господе, Евгения Михайлова, учитель математики, и Любовь Миронова, сотрудница Русского Музея».

       Будем молиться двум святым Николаям Угодникам — святителю Николая Чудотворцу, древнему покровителю русской земли, и святому Царю-страстотерпцу Николаю, среди мрака свалившихся на нас скорбей, чтобы заступничеством их вывел Господь народ наш из той трясины, в которой мы оказались.

* * *

       Прихожанка Скорбященского храма на Большой Ордынке Иулиания Яковлевна Теленкова, старица, простая малограмотная женщина, всю свою долгую жизнь безраздельно посвятившая служению Господу, рассказывала мне незадолго до смерти, как она стала почитать Государя Николая Александровича. Она мало что знала о нем и никогда не задумывалась о личности и судьбе его. Когда у нее и ее близких наступили безвыходные, грозящие непоправимой бедой всей семье материальные затруднения, она увидела во сне Царя в военной форме, который сказал, протягивая ей серебряный рубль со своим изображением: «Отслужи по мне панихиду, и все у тебя устроится». Так и было: после молитвы о Государе пришла внезапная помощь, и с тех пор она всегда поминала его и молилась ему, как второму Николаю Чудотворцу.

       Один сельский, «некнижный», так сказать, батюшка из Молдавии, иеромонах Валериан, рассказывал, как началось у него почитание Царственных мучеников. Ему было видение, как будто он совершает в своем храме каждение перед иконостасом, и «делал я это,— говорил он,— с такой молитвенностью и благоговением, какого редко удостаивался даже в самые великие праздники». Среди привычных, хорошо знакомых ему икон он увидел новую, с которой, как живой, обратился к нему изображенный на ней святой. Хотя он раньше никогда не видел этого святого, но сразу узнал его, как это иногда бывает во сне. Святой Царь-мученик Николай сказал батюшке, чтобы он всегда молился ему, как и другим святым. Батюшка с изумлением говорил, что до этого имя Царя ему ни о чем не говорило, а теперь, прочитав все книги о нем, он не может понять, почему кто-то смеет противиться его прославлению.

Рассказ Светланы Александровны Р.

       «Событие, о котором я хочу рассказать, само по себе, как будто ничего особенного не представляет, но последствия его для нашей семьи — неожиданны и значительны.

       Мой племянник накануне дня памяти убиения Царской (17 июля) семьи готовился к экзаменам по математике (алгебре и геометрии) и пришел в совершенное отчаяние — приготовиться на «отлично» он не может, а при другой оценке он не проходит по конкурсу в техникум. Я уговорила его положиться на волю Божию и заступничество Царя-мученика, и со словами «Господи, помилуй» идти на экзамен. Сама же, как могла, просила на Литургии Господа, если будет Его святая воля, помочь моему племяннику по святым молитвам Государя-мученика. Со слезами просила Государя и всех членов его семьи молить Господа о помиловании нас грешных. Дело в том, что моя мама и я очень надеялись, что в случае поступления в техникум у моего племянника будет меньше времени «болтаться» по улицам и участвовать с дружками в каких-то непотребных, злых делах. И совершилось невероятное: вытащив билет с теоремой, которую он не знал, он растерялся. Экзамен проходил, как во сне. Он не помнил, как отвечал и какие дополнительные вопросы ему задавали, и тем не менее получил желательную оценку. Это было чудо для него самого, меня и, главное, моей мамы, в недавнем прошлом не просто атеистки, но и той, которая в течение пятнадцати лет неизменно устраивала скандалы каждый раз, когда я шла в церковь. Ничто — никакие слова и никакие события — не могли поколебать ее активного противоборства вере. Теперь она почитает Царя-мученика и молится ему и другим святым, которых знает, особенно преподобному Серафиму Саровскому, в тяжелых жизненных ситуациях, а может и постоянно, и даже пытается обратить к вере мою сестру — свою дочь».

Свидетельство инока Ипполита

       И еще одно, полученное от инока Зосимовой Пустыни Ипполита свидетельство. «До моего поступления в монастырь,— рассказывает о. Ипполит,— помнится, привез я к своим родителям портрет Императора Николая II и его супруги Императрицы Александры Феодоровны. Наученные временем советского периода думать о деспотичности царей, родители мои недоумевали, о каком прославлении может идти речь, с тревогой глядя на эти два портрета, вывешенные на видное место. Мать, по образованию литератор, сразу вспомнила Кровавое воскресение 1905 года, Ленский расстрел рабочих, но, богобоязненная с детства, от многих высказываний воздерживалась, задавая только вопрос самой себе: «Как же так?!» Отец же мой, человек неверующий, как и сам себя называл он, на высказывания не скупился, но, в то же время, имея злобу на коммунистов, высказывал сожаление о судьбе Царственных мучеников. Нервозность домашней обстановки с различными отзывами в адрес Царя обострялась критическим положением моих родителей, а, вернее, отца: ему грозила тюрьма, так как он по своей простоте и неведению попал в толпу мошенников. Уже было заведено уголовное дело, уже были допросы и было назначено время суда. И вот, родитель ночью видит сон: стоит сам Государь в офицерской форме царской армии, с погонами, высокий, голубоглазый, весь светлый, стоит вполоборота к родителю, и кто-то, в черном одетый, говорит родителю: «Поклонись ему, и он поможет тебе!» — и он поклонился. Еще помнит: вокруг Царя семья его и дети. После этого родитель вместе с родительницей пошли в маленький деревенский приходской храмик в честь Архистратига Божия Михаила и всех небесных сил бесплотных и отслужили молебен Царю-мученику Николаю и всем Царским мученикам, который согласился отслужить приходской батюшка, предварительно выслушав сон, который приснился родителю. И что же? Где-то через 3—4 дня произошел переворот в Москве, знаменитый расстрел Белого Дома. И сразу же произошел переворот в области, также заменили главу администрации в районе, который ненавидел родителя и всячески хотел обвинить и отправить его в тюрьму. Смена должностных лиц давала надежду на снисходительное отношение к родителю. Потом, через некоторое время был суд. Отцу дали один год условно, а потом — амнистия, и судимость сняли, причем только одному ему сняли из шести подсудимых.

       После этого случая отношение родителя к Царю изменилось и стало даже благоговейным. Почувствовав однажды реальную помощь, дотоле хуливший все святое, наткнувшись на очередную трудность, побежал он опять к тому, от кого уже увидел эту помощь — к Царю Николаю II и всем Царским мученикам, и было это так. Родитель, сам являясь фермером, оказался в такой ситуации, когда стало нечего сеять. Не было семян для посева, и все это грозило ему остаться не только без денег, но и отдавать всем своим имуществом для расчета с долгами. Они опять с родительницей вместе служили молебен Царю-мученику Николаю II и всем Царским мученикам. Сразу после этого к ним домой приезжает наместник близ расположенного монастыря и говорит родителю, что у него есть знакомый, который хочет дать ему семена для посева. Вся земля была засеяна, 150 га».

* * *

       Как мы уже говорили раньше, в свидетельствах о чудесах святого мученика Царя Николая, явленных в последнее время, характерны черты, сближающие его образ со святителем Николаем-чудотворцем. Он спешит на помощь тем, кто в беде, в опасности, кто потерял дорогу. Особенно сострадателен он к простым людям, которых он так любил и с которыми так легко находил общий язык при жизни. При этом он часто является людям, никогда не искавшим его заступничества — тем, кто как бы представляет весь наш обманутый народ, за который он жизнь положил и который предал его своим отвержением или равнодушием. Государь настойчиво просит молиться о нем и ему, потому что принимающий пророка во имя пророка получит награду пророка, как говорит Господь. Или как святитель Иоанн Шанхайский сказал: «Величайшее преступление, совершенное в отношении Государя, должно быть заглажено горячим почитанием его и прославлением его подвига. Перед униженным, оклеветанным и умученным должна склониться Русь, как некогда склонились киевляне перед умученным ими преподобным князем Игорем, как владимирцы и суздальцы — пред убитым Великим Князем Андреем Боголюбским. Тогда Царь-страстотерпец возымеет дерзновение к Богу и молитва его спасет русскую землю от переносимых ею бедствий. Тогда Царь-мученик и его сострадальцы станут новыми небесными защитниками Святой Руси. Невинно пролитая кровь, возродит Россию и осенит ее новой славой».

Случай, рассказанный Владыкой Мелхиседеком ⁸

       Владыка Мелхиседек в середине 70-х гг. был представителем Московского Патриархата в Берлине. В одну из поездок на Родину он вез в своем багаже довольно много церковных книг, изданных за рубежом и посвященных коммунистическим гонениям на Русскую Церковь после революции 1917 года. В то время это могло быть квалифицировано властями как ввоз антисоветской литературы с последствиями по соответствующей статье уголовного кодекса.

       В аэропорту «Шереметьево» таможенники начали (впервые за несколько лет регулярных поездок Владыки за рубеж) производить подробный досмотр багажа. Запрещенные к провозу в СССР книги Владыка поместил в чемодан с церковным облачением, в сложенный саккос. Если бы книги обнаружили, то в лучшем случае это закончилось бы отправкой на покой. Владыка начал молиться, особенно усердно обращаясь к Царю-мученику Николаю II, которого давно почитал за святого. Таможенники, не спеша, просматривали чемоданы, вынимая каждую вещь. Извлекли и саккос со спрятанными там тяжелыми книгами. Простучали днища всех чемоданов и так же, не спеша, начали все укладывать обратно. Владыка не переставал молиться Государю. На облачение с книгами таможенники обратили внимания не больше, чем на любой другой предмет из багажа архиерея.

Письмо Татьяны Васильевой

       После моего выступления по «Радонежу» 4 и 6 октября 1993 года, которое было перепечатано рядом газет, я получил немало откликов. Недавно еще в редакции газеты «Русь Державная» мне передали письмо Татьяны Васильевой из Челябинска. Оно, мне кажется, может представлять интерес для всех, и я приведу его целиком.

       «Глубокоуважаемый о. Александр! — пишет Татьяна Васильева.— Я прочла Вашу статью в новой газете «Русь Державная». Конечно, в ней выражена Вами глубинная суть происходящего в нашей стране, и в мире тоже. Но мне хотелось бы высказать вам свое мнение о газете «Русь Державная».

       Я обрадовалась ее появлению, и все-таки, читая ее, я испытываю какую-то неопределенную неловкость. Все мы, православные, хотим видеть нашу Родину православной державой, но надо же быть трезвомыслящими людьми: много ли нас теперь, могущих составить такую державу? Вот я, например, за всю свою жизнь ни разу не имела настоящего общения с подлинно православными людьми (впрочем, и с просто верующими — тоже), и сейчас не имею. Мы, собирающиеся в храме на службы, не знаем друг друга, вернее, в каждом храме есть костяк общины, который живет своей, особой жизнью, прочие же все разобщены.

       Думаю, что за редким исключением подобное положение — по всей стране. Мы рассеяны среди безбожников, мы в рассеянии, как ветхий Израиль, за грехи отцов и наши грехи, но нам даже хуже, чем древним евреям, ибо мы — одиночки. Я не верю в возрождение России. Русский народ исчезает, как исчезли когда-то православные ромеи, Россия умерла, как некогда умерла Византия. Этому моему настроению способствовал также странный, загадочный сон, который я увидела вскоре после страшной октябрьской бойни. Разрешите мне рассказать Вам его, хотя говорят, пересказывать сны — это дурной тон, но все-таки выслушайте меня.

       Я мучилась и скорбела в те дни, мне было страшно и стыдно. В воскресенье 10 октября днем я прилегла дома отдохнуть и незаметно уснула. Я увидела во сне наш Свято-Троицкий храм. Как всегда в нем было много людей, но на этот раз народ был всё какой-то нецерковный, таких во множестве встречаешь на улицах, в магазинах и прочее. Они стояли, плотно прижавшись друг к другу. Я зашла в храм, видимо, во время заупокойной ектении, но странное я услышала пение, хор пел странное, необычное песнопение: «Ныне упокой, Христе Боже, нас...» Я ушам своим не поверила, что они поют? «Ныне упокой, Христе Боже, нас» — нас, поют и поют, одно и то же, да так вдохновенно, слаженно, возвышенно — не так, как обычно у нас хор поет, оперными переливами. Тут выходит на амвон священник и подает знак присутствующим, и весь народ начинает петь вместе с хором: «Ныне упокой, Христе Боже, нас». Священник дирижирует, а народ все поет и поет. Рядом со мной женщина грубо трясет своего ребенка и приказывает ему: «Пой, пой!» — и несется над всеми: «Ныне упокой, Христе Боже, нас!»

       Я нахожусь в оцепенении и понимаю, что это сон, и пытаюсь проснуться. И вот, мне кажется, что я просыпаюсь и начинаю мучительно думать о виденном, и почему-то вспоминаю Царя Николая-мученика. И вдруг, я вижу его (оказывается, я все еще сплю). Я вижу образ Царя высоко-высоко, над иконостасом. Это икона, но в то же время Царь — живой. Он в военном костюме, изображен по пояс. Он смотрит на народ с любовью, лицо его спокойно и излучает мир. Я смотрю на него туда, вверх, и вдруг вижу, что он благословляет народ. Он благословляет его обеими руками. Я удивилась: почему это обеими? — потом я выяснила, что это архиерейское благословение. Царь благословил отпевающий себя народ советский, который мы еще по привычке называем русским, и на этом мой сон окончился. Я проснулась окончательно, глубоко потрясенная. Быть может, этот сон — результат моего душевного состояния той недели. Я много думала о судьбе нашей, о потерянности и нераскаян-ности народа нашего, и вот, я увидела во сне его отпевание.

       Извините за многословие. Быть может, зря я это все написала. А газета ваша совсем не интересна никому у нас, никто ее не покупает. Кончится тем, что придется распространять ее через приходы, ибо советским людям неинтересны православные газеты. Народ наш тяготеет к старому Вавилону, а не к новому Израилю. Разве не так? Простите за беспокойство и за попытку самонадеянно судить о вещах, понимание которых мне, должно быть, вовсе недоступно. Татьяна Васильева».

       И вот мой ответ:

       «Дорогая Татьяна! Большое спасибо за письмо. Мне особенно дорог каждый человек, душа которого почувствовала всю глубину совершившейся в прошлом октябре трагедии. В первые дни после этих событий, казалось, мало кто понимал, что произошло. Особенно ранило то, что многие, называющие себя христианами, не хотели вникнуть в суть случившегося. Но что удивительно — те, кто уж прочувствовали это, прочувствовали одинаково глубоко и одинаково ужаснулись. И это одинаковое восприятие сблизило самых разных людей. Один человек сказал, что это у него вторая в жизни по силе травма — первая была смерть его матери. «Я жить не хотела после того, как это случилось,— сказала знакомая мне женщина,— у меня жизнь перевернулась». Человек, много лет живущий далеко от России, некогда известный диссидент, прошедший сталинские лагеря, сказал мне, что не мог, узнав об этом, спать несколько ночей. В письмах, которые я получил, были одинаковые выражения: «Я думала, что схожу с ума... Я после этих событий слег... Я физически заболела...» Один депутат из Череповца сказал, что всякая общественная деятельность для него теперь потеряла смысл, он хочет только молиться в уединении. Самое интересное, что для тех, кто все понял, достаточно было посмотреть по телевизору расстрел из танков, а тех, кто не понял, вернее, не захотел понять, невозможно было убедить никакими аргументами, никакими свидетельствами очевидцев. Причем реакция человека не зависела от его политических взглядов. Многие люди проявили себя очень неожиданно, то есть они почувствовали это мистически, события проявили, у кого душа — живая.

       Душа иррациональна, как ребенок, который может не уметь говорить, но будет рыдать, если увидит что-нибудь ужасное. Я думаю, что антихриста люди примут или не примут не умом, а именно душой, и многие последние станут первыми.

       Хочу подчеркнуть именно мистическое значение расстрела, мистическое влияние его на душу человека.

       Что сказать о Вашем сне? Вы сами понимаете, что к снам надо относиться с большой осторожностью. Мы должны испытывать духов, не замутняют ли они слово Божие, нет ли в них чего-нибудь противоречащего православной вере, особенно сейчас, когда развелось столько лжепророков и ясновидцев, из которых, однако, почему-то ни один не предупредил о грядущих кровавых событиях. Снам большей частью Церковь не советует доверять, но во времена потрясений, глубоких страданий, смерти родных и друзей мы естественно становимся ближе к миру невидимому, наше духовное зрение обостряется. И эта близость дается Господом в подкрепление, чтобы человек не чувствовал себя брошенным.

       Не менее, чем личное горе, могут сотрясать душу и события, касающиеся судеб народа. Вы — не единственная, от кого мне приходилось слышать о подобных значительных снах и знамениях даже еще накануне октябрьских событий. Одна инокиня из Дивеева написала, что в ночь с 3 на 4 октября у них на крестах и куполах был отсвет красной луны, казавшийся кровавым, и старая монахиня сказала: «В Москве пролилась христианская кровь».

       Что значит это гнетущее, безнадежное отпевание в вашем сне? Одно место в нем особенно неприятно — когда женщина трясет своего младенца: «Пой!» Что это — грубое принуждение, или отчаянное желание растормошить от духовного сна? Почему самоотпевание народа, что значит оно — смерть тела или смерть души? Отпевание погибших в октябрьской бойне, призыв к тому, чтобы все участвовали в этом плаче, или хоронят весь русский народ? Вы пишете горькие слова: «народ советский, который мы еще по привычке называем русским» — то есть тот, в котором стирается, стерлось уже все его самобытное, дарованное от Бога.

       Недавно в Москве было создано общество «За нравственное возрождение Отечества», в котором я принимаю участие. Мы собираем подписи под обращением к православным христианам и всем гражданам России. Один известный литератор прежде, чем поставить свое имя под этим документом, сказал: «Я со всем согласен, кроме одной формулировки — вместо «народ, потерявший свою нравственность» следует сказать «народ, теряющий свою нравственность»». Когда на нашем собрании я упомянул об этом замечании, писатель Валентин Распутин твердо возразил: «Потерявший» — и все присутствующие его поддержали. В этом не было, разумеется, окончательного приговора — потерянное еще можно вернуть, но это означало, что дело обстоит гораздо серьезнее, чем многие предполагают. Как сказал на панихиде у Белого Дома один старый человек: «Какое может быть возрождение? Что за народ! На их глазах расстреляли соотечественников, а они на следующий день, как ни в чем не бывало, потопали на работу». Мне самому пришлось услышать, как одна пожилая женщина говорила во дворе: «Подумаешь, убили! Зато теперь заживем!»

       И зажили. Волна преступлений с необычайной силой обрушилась на страну именно после этих событий. Невероятное количество различных катастроф и самоубийств пришлось на этот год, как ни на какой другой. Как будто Господь хочет сказать: «За то, что вы так отнеслись к массовому убийству невинных людей, отнимаются ваши жизни». Атмосфера зла сгустилась. Люди так отупели, что самые тяжкие преступления и самые гнусные грехи стали обыденностью. Человеческая жизнь обесценилась, все преграды были сняты. Так убийство Царской семьи открыло шлюзы для потоков крови. Тайное стало явным, в людях проявилась суть — мертвые они или живые.

       В первом Вашем сне, кажется, все мертвые. Но особенность Вашего сна — в том, что в нем сон во сне, то есть здесь два плана. После тягостности первого сна, который без второй половины можно было бы принять за обманчивое наваждение, утешает явление Царя-мученика. Он — икона, в напоминание, что он — святой, и он — живой, в напоминание, что он с нами. Царь имеет отношение к этим событиям. В них, как в 1917 году, обозначился новый виток тайны беззакония. Многие ли по-настоящему отреагировали на убийство Царя? Только через годы, после великих скорбей стало очевидным для всех, что это злодеяние явилось поворотным пунктом в судьбе России. То же самое и сейчас. Но наш святой Царь — покровитель России. Россия отпевает себя и хоронит себя. Неужели всему конец? Нет, не должно быть отчаяния. Духовное Царское благословение святого Царя-мученика — на русском народе. Я думаю, что это благословение Божие дается ради новых испытаний, на страдания, на терпение. Спасение теперь заключается в том, что видимо, нам не избежать новых скорбей и потрясений, оттого, что медленный распад, гниение заживо — страшнее всего, оттого, что не видно в народе покаяния после всего пережитого. Пророчества русских святых о возрождении России исполнятся только тогда, когда будет покаяние народа. «Милостив Господь,— говорит церковный писатель II века святой Ерма,— Он не даст нам погибнуть в нашем благополучии, пока не сокрушит костей наших».

       Удивительное совпадение: одна прихожанка нашего храма написала такую же икону, какую Вы видели во сне, где Царь изображен в военном костюме. Что ждет нас впереди? О каком покаянии народа может идти речь, если нет его по-настоящему в Церкви? Высоко вознесен в Вашем видении Царь, особенно близок он к Богу, а Церковь его до сих пор не канонизировала. Разумеется, одного внешнего прославления недостаточно — оно должно быть предельно глубоко осознанным. На самом деле есть немало людей, которые хотят жить не по лжи и инстинктивно устремляются к высшей правде, и кто, как не Церковь, может открыть им к ней путь?

       Посмотрите на фотографии тех, кто погиб в октябрьские дни: какие хорошие, чистые лица. Кто в наше время способен рисковать своей жизнью за Россию? Эти люди, которые пошли на жертву, зная, что силы неравные, как бы там ни врали средства массовой информации. И жертва их не напрасна.

       Христиане знают, что народ, отвернувшийся от Бога, обречен, и за отступничеством следует неизбежная расплата. Только крепостью Божией и жертвенной верностью Богу можем мы противостоять разрушению России. Подлинное единство обретается на той глубине, где жизнь и смерть, где Христос, и оно по-настоящему сродняет, как смерть близких людей, как истинная благодатная жизнь.

       Вы знаете, что такое благодать? Когда она касается сердца, в одно мгновение беспросветный отчаянный мрак превращается в совершенную радость и свет. И в историческом плане все может перемениться в один день. Мы не строим никаких иллюзий, но всегда помним, что двенадцать простых свидетелей Истины победили мощную Римскую империю и весь мир. Там, где действует Бог, никто не может противиться. Одного камня в праще Давида оказывается достаточно, чтобы сокрушить неодолимого Голиафа. «Царь смотрит на народ с любовью, лицо его спокойно и излучает мир». Как будто мы снова слышим его последние слова, присланные Великой Княжной Ольгой из Тобольска: «Отец просит передать, чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь».

Рассказ Н. Ф. Вепринцевой

       Надежда Федоровна Вепринцева, живущая в Тарусе, рассказала, что однажды зимой 1995 года, когда она впала в особенно сильное уныние, размышляя о судьбах России, она увидела во сне Государя Николая Александровича и отрока Алексия, стоящих в военной форме. Они так спокойно и уверенно, как бы утешая ее, смотрели на нее, что она почувствовала, как ее сердце, изнемогавшее от отчаяния, наполняется надеждой.

       После этого видения вся тоска прошла. «Я поняла,— сказала она,— что несмотря ни на что, все не так беспросветно плохо. Бог сильнее всего, и Ему одному ведомым образом пророчества о будущем России исполнятся».

       Мы не знаем как, но это непременно произойдет. Господь знает пути, которые нас изумят. Нас могут ждать колючки и шипы, разрывающие ладони, как гвозди, но разве без этого бывают розы? Если время коротко — все прямее и короче становятся наши пути. Будет ли это, когда мы, вслед за Царственными мучениками и новыми мучениками Российскими прольем нашу кровь и будем вместе с ними пить из чаши, которую даст нам Господь? Многие это предчувствуют, некоторые это знают, мы же исполнены доверия к Промыслу Его и не страшимся. Приобщаясь Святых Христовых Тайн, мы благодарим Господа и уже дерзаем Ему говорить: «Мы Твоя Церковь, тело Твоего Тела и Твоея Крови, изливаемых за спасение всех».

       Заступничеством святых наших мучеников Господь призывает нас к духовному бодрствованию с Собою. Вопрос стоит сегодня так: существует ли русский народ, или он сходит с исторической сцены? Уходит в небытие, покоряясь вконец обессиливающему унынию, в то время, когда ему дается возможность обрести себя в новых испытаниях в Господе, здесь, на земле, и в вечности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

       Того немногого, что собрано в этой книжке — для всякого, кто только не противится сознательно благодати Божией — достаточно, чтобы увидеть очевидность свидетельства Божия о святости Царственных мучеников. Но мы не сомневаемся, что существует еще множество подобных безвестных явлений, о которых мы просим сообщать нам — для публикации в следующем выпуске. Мы хотим собрать все драгоценные камни в Царскую корону — мученический венец наших Святых.

       Наш адрес: 109017, Москва, ул. Б. Ордынка, 27а/8, Храм Святителя Николая в Пыжах.

Еще одно письмо

       Недавно на радиостанцию «Радонеж» пришло письмо от Клавдии Петровны Рожиной из Подольска:

       «Здравствуйте, служители и воины Христовы, спаси Вас Господи и помоги Вам проповедовать о Господе. Благословите меня и мою семью, да будут все члены семьи моей угодны Богу, да царствует между нами мир и любовь христианская. Аминь.

       Поздравляю Вас, Патриарха Алексия и все священство со светлым Христовым Воскресением, желаю милости Божией и здоровья молиться за весь развращенный мир!

       Христос воскресе!

       Воистину воскресе!

       Очень приятно слушать Вашу передачу, мы много не знаем, но с Божьей помощью открывает нам Господь истину, через Вас. Я хочу спросить Вас, когда причтут Царскую семью к лику святых? Опишу вам свой сон. Голос сказал мне: «Молись Царской семье». Я ответила: «Я ее не знаю и не знаю, как молиться ей». Голос сказал: «Сходи к священнику о. Геннадию, он научит». Пришла к нему, рассказала ему. Он мне сказал имена их, а молиться, сказал, не знаю как. Следующей ночью слышу голос говорит: «Молись так: «Помяни, Господи, Царя Давида и всю кротость его. Помяни, Господи, Царя Соломона и всю премудрость его. Помяни, Господи, убиенную Царскую семью и молитвами их святыми помилуй меня, грешную».

       Я стала им молиться, была в трудном положении, с помощью Божией все пережила. У меня никогда не текли слезы на молитве, закаменелое сердце оттаяло, не могу без слез, слава Богу, молиться о Царской семье, значит они за нас молятся. Господь им дал дар по молитвам их размягчать окаменелые наши сердца, за их страдания. Может, и нам пора их причислить к лику святых. Я прошу прощения у Вас и у Господа, что осмелилась так Вам написать, но мне думается, что если люди будут молиться Царской семье, оттают сердца с Божьей помощью.

       Я не знаю, можно ли читать мое письмо на весь мир, спросите благословение. До свидания, грешная раба Клавдия».

———

       Примечания:

       ¹  Чисто фактически, между прочим, это не было никак отречение от сана, а передача наследия брату Михаилу, «трагическая попытка спасти монархию», как пишет Шульгин. Иногда эти авторы, следуя своей внешней, формальной логике, доходят до кощунства, что на его, Государевой, совести кровь последующих миллионов жертв, миллионы растленных атеизмом. При этом лично Государь, считают они, может быть святым. Это фантастическое богословие на самом деле — естественное продолжение тех статей, где утверждается допустимость личного греха ради общего спасения. Столь же странно звучит здесь интерпретация ответственности одного человека за грехи других людей. В каждом катаклизме, говорим мы, есть репетиция конца света. Князь мира сего возымеет такую силу, что Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле? Но неужели немногие, верные до конца, будут обвинены за всеобщую апостасию? Разве нужно доказывать, что Царь может приближаться к святости Самого Христа, однако отступление вокруг него может быть сколь угодно великим, так что весь народ, считающийся богоизбранным, будет кричать: распни, распни его! Невежество или сознательная ложь — утверждение этих авторов, будто Царь получил в управление благополучную державу? Как будто не было до последнего царствования нигилистов, как будто уже в программе декабристов не было обязательным пунктом уничтожение Царского рода и в дальнейшем не подвергалась жизнь царей каждодневной опасности от террористов, как будто не пророчествовали святые Игнатий Брянчанинов и Феофан Затворник о скорой и страшной катастрофе за грехи русского народа! И, конечно, ссылка на богословие движений типа «Земщины» в качестве аргумента против канонизации, выглядит не более убедительно, чем указание на секту иоаннитов у тех, кто протестовал против прославления праведного Иоанна Кронштадтского. И пожелания этих писателей, чтобы комиссия по канонизации не спешила поддаваться давлению общественною мнения, в данном случае означает не что иное, как игнорирование основного принципа канонизации, ибо в церковном народе Царь-мученик давно почитается, как святой.

       И в обстоятельствах смерти святого князя Игоря, в том, что он был убит, когда не мог уже угрожать ничьей власти, в предсмертной молитве перед иконой Божией Матери, есть что-то до боли роднящее его с екатеринбургским пленником. Та же скорбь, и та же молитва, которой молились Царственные мученики за последним богослужением, те же наглые издевательства разнузданной стражи и звериная ярость толпы, как при убийстве святых князей Игоря, Михаила и Андрея, тот же ужас, вплоть до поразительного, более, чем только внутреннего, совпадения подробностей. Кажется, вслушайся — и услышишь в глубине древних веков, как эхо, гремящие выстрелы наганов из подвала Ипатьевского дома. Те же надругательства над мертвыми телами и сатанинское неистовство, с которыми уничтожалась всякая память о них, и даже о доме, где произошло преступление, как будто происшедшее с древними князьями, при всей их непохожести и единственности, постепенно создает, дополняя все новыми чертами, одну, завершающую подвиг страстотерпчества картину. И долго нам еще предстоит осознавать, что не только цареубийство, но и детоубийство, начало уничтожения и разорения миллионов христианских семей, означает это событие века.

       Несколько лет назад, в праздник преподобного Сергия в присутствии новоизбранного Патриарха, епископов и множества паломников, собравшихся со всех концов света в центре русского Православия, молодой игумен после Литургии произнес продолжительную проповедь с подробным описанием жизни не преподобного Сергия, как ожидалось в этот праздник, а Государя, убийство которого произошло в самый канун памяти Преподобного. Как преподобный Сергий был знаменем духовности для древней Руси, так Государь — для нашего времени, и все самые близкие к нам по времени и по духу святые, пророчествуя о будущих судьбах России, как бы устремлены к тайне Ипатьевского дома. Преподобный Серафим Саровский, второе обретение мощей которого с такой надеждой праздновала недавно вся православная Россия, предсказал великое торжество и радость, которые будут, когда Царская фамилия приедет и посреди лета будут петь Пасху. А что после будет,— говорил он со скорбью,— ангелы не будут успевать принимать души. Царская семья действительно посетила Саров и Дивеево в дни обретения мощей Преподобного в 1903 году, Государь с архиереями нес раку со святыми мощами его, и народ пел Пасху. Приближалась та великая скорбь, которая должна была посетить Россию после прославления его мощей. Тот Царь,— говорил преподобный Серафим,— который меня прославит,— и я его прославлю. Великий литургийный чудотворец и пророк, святой праведный Иоанн Кронштадтский, явивший силу Церкви в то время, когда большая часть интеллигенции отходила от веры, сея смуту в народе, не переставал взывать с амвона: «Кайтесь, кайтесь, приближается ужасное время, столь опасное, что вы и представить себе не можете!» Он говорил, что Господь отнимет у России Царя и попустит ей столь жестоких правителей, которые всю землю Русскую зальют кровью, что хранитель России после Бога есть Царь, а враги наши без него постараются уничтожить и самое имя России.

       Церковь не канонизирует никакой политики, но царская власть — особое христианское служение помазанника Божия, призванного к защите Церкви и православной государственности, и потому она, как пишет святой Феофан Затворник,— то удерживающее, которое замедляет явление антихриста. Правление и порядки, построенные не на христианских началах, будут благоприятны для раскрытия устремлений антихриста. Это не обязательно должен быть тоталитаризм, это могут быть республики и демократии с их принципом плюрализма, все более утверждающим равенство добра и зла. Антихристу важно, чтобы такие порядки были всюду, и потому революция в России имела исключительное духовное значение для всего мира. Все силы зла были напряжены здесь, все средства были хороши, чтобы свалить Царя, а цель, которая стояла за этим, была одна: разрушить Церковь и погубить каждого из Ее членов, поставив их перед страшным выбором отступничества или мученичества.

       Зло раскрылось в те дни, кажется, в предельной полноте, но не темным ужасом веет от тех дней, а радостью пасхальной победы. Святые мученики и исповедники явились победителями зла. Победа их в том, что они приняли крест Христов, как исполнение заповеди о любви к Богу и человеку. Не тем поражает жизнь новых святых, что с потрясающей достоверностью воскрешает в наши дни древние чудеса, а тем, что доказывает: не бывает таких обстоятельств, когда исполнение заповеди Божией становится невозможным. Новомученик митрополит Владимир Киевский перед расстрелом, воздев руки вверх, так молился Богу: «Господи, прости моя согрешения, вольная и невольная, и приими дух мой с миром». Потом он благословил палачей обеими руками и сказал: «Господь вас благословляет и прощает». Великая Княгиня Елизавета Федоровна, основательница знаменитой Марфо-Мариинской обители милосердия, перед тем, как озверевшие палачи сбросили ее и других узников в шахту рудника и закидали гранатами, произнесла молитву Спасителева заступничества: «Господи, прости им, не знают, что творят!» Прихожанка нашего храма Мария Захаровна рассказывала мне о двух своих дядях, Алексее и Василии, как их взяли за то, что они когда-то прислуживали в церкви. Она знала, кто на них донес, и когда ее сердце закипело от гнева, они явились ей во сне и сказали: «Ничего не делай этим людям. Больно сладко пострадать за Христа». Исполнив заповедь о любви до конца, засвидетельствовав кровью своей, что человека, верного Богу, никто не может заставить отречься от заповеди о любви к человеку, святые мученики посрамили древнего человекоубийцу и обрекли на поражение дело Маркса-Ленина, которые ради любви к человеку звали к освобождению человечества от заповеди о любви к Богу, и, преуспев в этом, развязали такую энергию ненависти в мире, что, казалось, погибнет жизнь во всех ее проявлениях, и никто не устоит, чтобы не ответить на ненависть еще большей, открытой или затаенной ненавистью, подтверждая истину слов: Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме.

       Но мир не погрузился во тьму, Церковь устояла в любви. Есть одна только святость — быть любящим человеком, и обретается эта святость, будь то мученики, преподобные, или Христа ради юродивые,— не меньшим, чем смерть на кресте. Святой Силуан, подвизавшийся на Афоне в подвиге молитвы, в те самые страшные годы испытаний Церкви, свидетельствует вместе с новомучениками всей своей жизнью об одной-единственной тайне: кто не любит врагов, то есть всякого без исключения человека, тот еще не достиг любви Христовой. Преподобный Серафим Саровский в пророческом видении созерцал всю нашу землю, покрытую, как бы дымом, молитвами русских святых, и сугубое благоухание кадильное исходит от Распятия, которое стоит сейчас на пустыре на месте разрушенного Ипатьевского дома. Великая Княжна Ольга писала из Тобольска: «Отец просит передать всем тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил, и за всех молится, чтобы не мстили за себя, чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь». Один священник в день своей смерти сказал: «Тот, кто страдает и любит, может многое — он может самое большое по отношению к миру, больше невозможного». Это тайна Церкви, пасхально радостной и гонимой, от апостолов, первомучеников и до наших дней, от первых русских святых Бориса и Глеба до последнего нашего святого Царя. Архидиакон Стефан, окруженный предателями и убийцами, которые рвались сердцами своими и скрежетали зубами, воззрел на небо и увидел отверзшиеся небеса и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога, и, когда его побивали камнями, молился, преклонив колени: «Господи, не вмени им греха сего!»

       Когда история идет вспять, предавая смерти свидетеля, каждая такая смерть отверзает небеса, изливая Божественную энергию любви, проникающую в мир, и Савл, одобрявший это убиение, по молитве мученика становится Павлом. Точно так же смертью новомучеников открылось небо в России для многих тысяч молодых людей наших дней, родители которых оказались не в состоянии дать им веру. И в новом обществе, где организованная государством через средства массовой информации пропаганда растления и магии обретает характер войны против Церкви, может быть, более страшной, чем все прежние войны. Не бойтесь убивающих тело, а душе не могущих повредить, ей, говорю вам, того бойтесь, кто по убиении может ввергнуть в геенну,— Церковь должна устоять, не ожесточиться и не раствориться. И это, как и прежде — единая тайна любви: только тот, кто не идет на компромисс ни с каким злом, способен молиться за убивающих его. Пророчества русских святых о будущем возрождении России не исполняются магически, и покаяние нашего народа должно быть на той же глубине, на какой открывается святость, которую стяжали новомученики. Вот почему второе крещение Руси бессильно само по себе переломить духовную ситуацию в обществе, охваченном всеобъемлющим распадом. И до сих пор на пустыре, где был Ипатьевский дом, стоит лишь огромный крест, и строить храм на крови оказалось тяжелее, чем эту кровь проливать, и собирать камни Ипатьевского дома труднее, чем было их разбрасывать.

       ²  Умер 29 апреля 1929 года.

       ³  В письме иеродиакону Зосиме от шестого августа 1917 года.

       ⁴  В апреле 1917 г.

       ⁵  Ее сна. — ред.

       ⁶  Первый голос, очевидно, принадлежал Государю. — ред.

       ⁷  В ссылке. — ред.

       ⁸  В то время архиепископ Курганский и Екатеринобургский.

ЛИТЕРАТУРА

       1. Протоиерей А. Шаргунов. «Проповеди и выступления», Москва, 1995.
       2. Материалы из личного архива протоиерея А. Шаргунова.
       3. Протопресвитер М. Польский. «Новые мученики Российские», т. 1.
       4. Сборник «Россия перед Вторым пришествием», Москва, 1994.
       5. «Русский Паломник» журнал, 1991, №№ 3, 4.
       6. «Санкт-Петербургские епархиальные ведомости».

       На заглавную страницу