Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Покаянием
жива Церковь
О книге писем игумена Никона (Воробьёва)
Спаси мя, Господи, яко оскуде преподобный
(Пс. 11; 2)
О ВСЕ века христианства самым важным вопросом для любого православного человека был вопрос о спасении: «Как жить, что делать для того, чтобы спастись?» В первые века на этот вопрос вслед за апостолами отвечали живые носители благодати: богодохновенные Отцы и учителя, духоносные старцы-подвижники. По мере оскудения духовности среди христианских народов, оскудевали среди них и столпы благодати. По мысли свт. Игнатия Ставропольского, Отцы первых веков, предвидя это оскудение, для того, чтобы не оставить без назидания нас, христиан последних времён, написали свои богодохновенные творения, руководствующие на пути ко спасению.
Но каждая эпоха ставит свои вопросы. Духовная жизнь, вечная по существу, в разные века принимает различные формы. На эти изменения указывает в своих творениях св. Игнатий (Брянчанинов): «Изменения не в сущности, а в обстановке, имеющей на сущность существенное влияние». Святитель пишет о том, что «писаниями древних должно пользоваться, применяя их к современности, избегая того ложного положения с его последствиями, в которое поставляется всякий не понявший и не приметивший необходимости применения» (Т. V, «Приношение современному монашеству», Предисловие, стр. 6).
«Внимательно читавший сочинения Святых Отцов о монашестве, удобно заметит, что Отцы составляли свои наставления, применяясь к обстоятельствам времени и к положению тех иноков, которым они посвящали труд свой. По этой причине и в цветущие времена монашества невозможно было каждому иноку приложить к себе сряду всё, что написали Отцы: тем более такое приложение невозможно в наши времена» (Там же, Заключение, стр. 382).
О том, что творения древних Отцов ныне нужно читать с большим рассуждением и что советы, которые давались христианам первых веков, во многом уже неисполнимы для нас, говорят почти все подвижники последнего времени, например святители Феофан Затворник, Филарет Московский. То же пишет и автор книги, которую Вы держите перед собой — игумен Никон (Воробьёв). Развивая эту мысль, он говорит, что сейчас уже не только писаниями древних, но и писаниями более близких нам по времени святых нужно пользоваться с рассуждением: «Учиться надо и молитве, и вообще христианству у Игнатия (Брянчанинова). Лучшего учителя для нашего времени нет. Но и он стал почти недоступен современным христианам» (Письмо №57).
Вот некоторые причины современного духовного оскудения, указанные духовными писателями:
— оскудение духовных наставников, ведущее к почти повсеместному отсутствию здравых понятий о духовной жизни и искажению самих основ духовности;
— отсутствие делателей молитвы Иисусовой и живых примеров благочестия;
— оскудение физических сил и здоровья, по причине чего пост и другие телесные подвиги сделались для нас невозможными в той форме, в которой они проходились христианами первых веков;
— при внешнем, кажущемся расцвете монастырей, глубочайшее расстройство монашества.
Есть и другие причины 1.
Именно по причине этого оскудения современные христиане особенно нуждаются в наставлениях, созвучных древним Отцам, проникнутых их духом, содержащих мысли Святых Отцов, но выраженные современным языком, изложенные применительно к понятиям нашего невежественного времени. Эти пояснения к святоотеческим писаниям могли бы дать лица, опытно прошедшие указанный Отцами путь; не по букве, а по духу постигшие святоотеческие заветы и деятельно исполнившие их. Как власть имеющие, а не как книжники и фарисеи, они научили бы и нас этому исполнению: Иже сотворит и научит, сей велий наречется в царствии небесном (Мф. 5, 19). Где же почерпнуть в наше время такие наставления?
XX век — век мучеников и исповедников. Милость Божия, величайший Божий дар современным христианам — сонм Российских Новомучеников. Своими страданиями они прославили Бога, пронесли веру Христову пред мучителями и богоотступниками. Ярким огнём горевшая их вера явилась путеводной звездой к Богу для многих наших современников. В той или иной мере гонения коснулись каждого христианина, жившего в ту тяжёлую, но благодатную эпоху. Из среды Новомучеников нам воссияли глубокие богословы, замечательные проповедники. Их богословие выковалось и заблистало в горниле страшных испытаний. К сожалению, многие страницы их творений безвозвратно утеряны. Но то, что осталось, обогатило Церковь на века.
К великому сожалению, несмотря на такое богатство и многообразие богословской и проповеднической мысли в Русской Церкви, XX век практически не дал нам образцов аскетической литературы. Конечно, многое по непостижимым судьбам Божиим пока остаётся под спудом и ждёт своего времени, чтобы явиться миру. Ныне же из последних известных в России аскетических произведений значительными можно назвать лишь: «Мою жизнь во Христе» св. прав. Иоанна Кронштадтского (книга, принадлежащая более к XIX веку) и книгу «Преподобный Силуан Афонский» 2.
По милости Божией, книга, которую Вы держите в руках, может, хотя бы в некоторой степени, восполнить духовную скудость. В этом отношении она не имеет аналогов. В книге собраны письма к разным лицам, мирянам и монашествующим, их духовного отца. Автор писем, игумен Никон (Воробьёв) вряд ли помышлял, что они будут когда-нибудь изданы. Поэтому, не опасаясь никакой цензуры, он высказывает откровенно и нелицеприятно всё, что думает. В этом большая ценность писем.
Часть их уже была опубликована в Париже издательством ИМКА-Пресс под названием «Письма духовным детям» и неоднократно переиздавалась в России в послеперестроечный период. Уже тогда она обратила на себя внимание многих ищущих спасения. К сожалению, в указанном издании приводятся, в основном, письма мирянам. Значительная же часть писем, в частности, адресованная монашествующим, не была опубликована. Между тем, эти письма не менее ценные. Глубокой благодарности заслуживает человек, собравший их все воедино — по-видимому, близкий о. Никону.
Книга родилась во время гонений. Письма датированы концом сороковых — началом шестидесятых годов. Массовых расстрелов и арестов духовенства и верующих тогда уже не было, но гонения на религию продолжались. Монастыри были почти повсеместно закрыты и разорены. В тех немногих, которые чудом уцелели, было очень тяжело: постоянные притеснения, угрозы, поборы, налоги, вмешательство светских властей во внутреннюю жизнь обителей, запреты принимать молодёжь, преследования братии и паломников. Тихой и мирной жизни, столь необходимой для духовного делания, не было ни в одной обители 3. По этой причине тысячи монашествующих, вернувшихся из заключения и ссылок, потерявших там здоровье, были вынуждены жить в миру и спасаться на приходах.
Отец Никон, сам проведший четыре года в сибирских лагерях, гонимый властями с прихода на приход, очень хорошо понимал их положение. Он утешает, назидает, обличает своих духовных детей, призывая к покаянию и терпению, учит молитве. В его письмах постоянно звучит мысль, что в наши духовно скудные времена, при почти повсеместном отсутствии духовных наставников, нам осталось только покаяние и терпение скорбей: «Нашему поколению Господом допущен путь, предсказанный давно: вера и безропотное терпение скорбей и болезней. Личный же подвиг мы не можем вынести — впадём в высокоумие и погибнем в духовной прелести» (письмо №71).
Отец Никон, также как и свт. Игнатий, в своих письмах уделяет очень большое внимание добродетели терпения: учит правильно преодолевать скорби, показывает, что нужно делать, какие помыслы нужно держать, утешает.
Письма о. Никона, написанные полвека назад, обращены в сегодняшний день. Это Божиим Промыслом данное нам руководство ко спасению. Письма, удивительно созвучные учению свт. Игнатия, уникальны.
Так же, как и во время игум. Никона, сейчас многие монашествующие и благочестивые миряне, склонные к монашеской жизни, вынуждены жить и спасаться при приходских храмах. Несмотря на то, что открыто множество обителей (около четырёхсот), жизнь в них не устроена и материально, и ещё более — духовно.
Когда один из высокопоставленных иерархов несколько лет назад вступал в должность, он посетил Псково-Печёрский Свято-Успенский монастырь. Один из духовников, имя которого известно всей России, не советовал ему открывать новых обителей, пока не будет восстановлена монашеская жизнь в уже открытых (тогда их было чуть более 100).
Особенно тяжёлое положение в женских монастырях. Духовник Троице-Сергиевой Лавры архим. Кирилл (Павлов) в беседе с учащимися Московской Духовной Академии и семинарии (февраль 1996 года), на вопрос, знает ли он в настоящее время женские обители, в которые безбоязненно может вступить человек, имеющий благословение на монашество, ответил: «Я этого не знаю», посоветовав поездить и посмотреть, какая в них духовная атмосфера. «Беда в том,— продолжал о. Кирилл,— что нет кадров, духовных лиц: в мужских монастырях нет опытных духовников, в женских — нет таких духовных стариц, которые бы окормляли молодых, новоначальных. Это большой пробел».
Отсутствие подлинных духовных наставников приводит к тому, что их место занимают люди прельщённые или даже проходимцы. Такие "наставники" занимаются отчитыванием бесноватых, исцелением больных, при всяком удобном случае демонстрируют свою прозорливость, проповедуя крайний аскетический подвиг, представляя христианство и монашество как неедение и неспание. Человек, который подолгу не ест и не спит, в наше время скорее настораживает, как и духовники, требующие абсолютного и беспрекословного послушания себе. Признаками подлинной праведности, прежде всего, являются смирение и любовь к ближнему.
Один из известных афонских духовников архим. Макарий (Сушкин) при основании Ново-Афонского монастыря близ Сухуми (конец XIX века) дал следующее напутствие его строителю, иером. Иерону: «В нынешнее время монахи слабы. Диавол и так имеет много поводов, чтобы выгнать монаха из монастыря. Поэтому нужно как можно более облегчить жизнь братии. Пища должна быть достаточной. В скоромные дни — молочная и рыба. Заведи при обители сады и теплицы, чтобы круглый год на трапезе были фрукты и овощи. Для отдыха братии в свободные от богослужений и послушаний часы нужно устроить цветники и аллеи. Аллеи пусть будут посажены вдоль побережья моря, чтобы холодный ветер не задувал. Нужно сделать всё возможное, чтобы братия не уходила из обители» («Мои дневники», архиеп. Никон (Рождественский)).
Последний настоятель Зосимовой пустыни, известный подвижник игумен Герман, когда разговор зашёл о монастырской трапезе, сказал, что братию нужно кормить сытно и разнообразно, так как она труждается. Обязанность настоятеля — накормить братию, а поститься — дело самой братии. Величайшая ошибка — налагать на современных, физически слабых иноков соблюдение строгих уставных постов. Святитель Игнатий Брянчанинов считал, что подвиг монашества вообще не дан нашему времени («Собрание писем», М.—СП-б., 1995, №199, стр. 398). Поэтому мы, современные монахи, к сожалению, можем только смутно догадываться, что такое монашество.
Одна из больных проблем современных обителей — экономическая. К сожалению, большинство монастырей пытается решить её с помощью благотворителей. Доходит до того, что монахи или монахини стоят с ящиками для пожертвований на улицах городов, вызывая всеобщее презрение, служа соблазном для мирян, позоря этим иноческий чин и получая сильнейший душевный вред. Современные, большей частью далёкие от Церкви и порой совсем не верующие "спонсоры" не очень-то расположены расставаться со своими кошельками. Да и насколько нравственно восстанавливать храмы на такие средства? Есть канонические запрещения принимать пожертвования от некоторых лиц. Участие в восстановлении храмов Божиих есть великая честь. Понимающие это благочестивые люди сами охотно принесут свои пожертвования.
Святоотеческие писания содержат немало наставлений о том, что монах должен содержать себя трудами своих рук. Типикон, между прочим, вообще запрещает принимать что-либо на содержание монастырей: «От праведных трудов и от своего делания дневную пищу получим себе и прочее, потребное для тела. Стяжание же от чужих трудов вносить как-либо отнюдь не на пользу нам, и тем более, поскольку мы страстные и душою немощные, принимать во обители. Но, как яда смертоносного, отбегать и отгонять его собравшимся в единое братство мы приняли от Божественных писаний, по разуму соглашающему и утверждающему, который мы возлюбили» (Ч. 2, стр. 106—107; СП-б., 1992).
Древние Отцы так и поступали. Монахи были всеми уважаемыми тружениками.
Между тем, экономические вопросы решаются очень просто, если монастырь займётся собственным производством. При использовании современной техники, грамотном ведении хозяйства и некотором знании основ экономики, в этом нет ничего сложного и трудоёмкого. Можно пригласить на работу сведущих мирян, чтобы организовать небольшое производство или сельское хозяйство. Если пользоваться современными методами и современной техникой, при небольших трудозатратах можно иметь стабильный доход, которого вполне хватит на восстановление и содержание обители. Это позволит быть независимыми от прихотей "спонсоров" и избавит братию от тяжкой обязанности посещать мир, не говоря уже о том, что у иноков появится больше времени для занятия молитвой и душеполезным чтением.
Удивляет почти повсеместное отношение к паломникам как к неким доходным "православным туристам" или бесплатной рабочей силе. В редких и очень редких православных обителях заботятся, чтобы паломникам, этим гостям Божией Матери, были предоставлены удобные условия для проживания, достаточное питание и возможность присутствовать за богослужениями. Не так было в лучших обителях дореволюционной России.
Поощряется тенденция при женских монастырях устраивать богадельни, детские приюты, широко поставленную патронажную службу. Порой это делается с целью привлечь спонсоров, иногда — по другим побуждениям. Сёстры, которым не хватает ни сил, ни времени на работы по восстановлению и содержанию монастыря, должны заниматься также и деятельностью, более свойственной благочестивым мирянам. А ведь они ещё регулярно посещают длительные монастырские службы. Бескорыстные труженицы ухаживают за больными, воспитывают беспризорных детей, работают в больницах, посещают на дому пожилых людей, порой из последних сил, почти всегда ценою собственного здоровья, тогда как древние Отцы считали, что настоящее монашество должно приводить к душевному и телесному здравию («Жизнь пустынных отцов», изд. Троице-Сергиевой Лавры, 1991, стр. 90).
«Монашество — великая Божия тайна» (свт. Игнатий). В древности монастыри устраивались Святым Духом через Его светильников — духоносных подвижников и старцев. Примером могут служить Тавенские монастыри преп. Пахомия Великого, основоположника общежительного монашества, монастыри преп. Венедикта Нурсийского, Великая Лавра преп. Афанасия Афонского, обители в Иверии, основанные учениками преп. Давида Гареджийского. В России таковыми явились Киево-Печёрская и Троице-Сергиева Лавры, монастыри, основанные учениками преп. Сергия Радонежского, Соловецкий, Валаамский, Кирилло-Белоезерский монастыри, Саровская и Глинская пустыни, Пафнутиев-Боровский и Иосифо-Волоцкий монастыри, Тихонова пустынь и многие, многие другие. Их основатели в большинстве случаев вовсе не думали об устройстве обители. Они селились в пустыне с единственной целью — оплакать свои грехи. Но Божия благодать собирала к ним учеников, которые просили старца взять на себя труд управления обителью.
Основателем монастыря должен быть монах, который сам провёл не один год в монашестве. Монах настоящий, знающий иноческую жизнь не по книгам и не по лекциям в семинарии. Сейчас же порой через год после крещения принимают монашеский постриг и вскоре назначаются настоятелями. На то, чтобы человек основал обитель, должно быть Божие благословение. Не может человек на себя ничего принимать, если не будет дано ему свыше (Ин. 3; 27). Администраторы поэтому должны устанавливать и поддерживать такие порядки, чтобы управлял монастырём Бог, вести себя так, чтобы дать в обители место Богу.
Для полноценной духовной жизни необходимо духовное общение. Церковь — это не отдельные личности, а общность, монастырь — «одна семья» (преп. Варсонофий Великий). Только в том случае будет монастырь, если будет единодушие, единомыслие между братиями. А это возможно, когда будет человек, вокруг которого они бы собрались. Вряд ли для создания такой духовной семьи достаточно только воли администратора.
Настоятель обители должен душу свою полагать за братию, быть не отцом, а матерью для неё. «Братия у меня, Божиею милостью, крайне смирная; а я стараюсь с ними быть как можно милосерднее и помнить оное Евангельское слово: Сын Человеческий не прииде да послужат Ему, но послужити» — писал иером. Игнатий (Брянчанинов) из Лопотова монастыря. «Вы знаете,— пишет он позже из Сергиевой пустыни,— как я живу в монастыре: не как начальник, а как глава семейства». Обители, в которых настоятельствовал архимандрит, впоследствии епископ, Игнатий (Брянчанинов), были примером истинной духовной семьи. Об обстановке в Сергиевой пустыни жизнеописатели святителя свидетельствуют: «Двери кельи о. архимандрита были открыты, к нему входили свободно от престарелых монахов священнослужителей до юных послушников, вследствие чего всё братство стало составлять одну великую семью, управляемую одним отцом, связанную союзом согласия и духовного единения, одушевляемую и руководимую высоким учением отца-наставника»; «Архимандрит Игнатий соединял в себе и мудрость духовную, и внешнюю власть, а потому жительство под его руководством и в его обители было драгоценным приобретением для искавших монашествовать разумно» («Аскетические опыты», т. I, Жизнеописание еп. Игнатия, стр. 46; 54).
Так, собственно, и было в древних монастырях, и до них — в первых христианских общинах, хранителями духа которых явились монастыри. Всё было едино: единая душа, единое сердце, все были вместе. Образцом самой первой христианской общины были апостолы Христовы с их Божественным Учителем во главе.
Для того, чтобы в обители была возможна монашеская жизнь во всей полноте, ей необходим духоносный старец-руководитель; игумен должен быть человеком, воспитанным в святоотеческих традициях, глубоко понимающим творения Святых Отцов; притом, что епархией управлял бы близкий им по духу архипастырь, понимающий нужды современного монашества.
Примером такого монастыря может служить Оптина пустынь при старцах. Настоятелем монастыря был преп. Моисей, настоятелем скита — преп. Антоний, старцами являлись преподобные Лев и Макарий, позднее — Амвросий и другие. Епархией управляли митр. Филарет (Амфитеатров) (1819—1825 гг.), ныне прославленный как местночтимый в лике святых Украинской Православной Церкви Московского Патриархата; затем — Преосвященный Григорий (Постников) (1825—1828), впоследствии митр. Санкт-Петербургский; позже — архиеп. Григорий (Митькевич) (1851—1881 гг.), замечательный архипастырь-подвижник (См. о них «Отечественные подвижники благочестия», декабрь (II ч.), апрель). При этих архиереях Оптина пустынь расцвела, окрепла и получила известность. В ней воспиталась духоносная братия, так что впоследствии враги старчества уже ничем не могли повредить обители, хотя и пытались это сделать. Если не хватает одного из вышеперечисленных условий нормальной духовной жизни в монастыре, братия будет неизбежно испытывать скорби.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет, что при отсутствии духоносных старцев-руководителей духовная жизнь в монастыре возможна, если в нём сохраняются святоотеческие заветы. Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них (Мф. 18; 20). Также, где собраны двое или трое иноков, почитающих писания Святых Отцов, старающихся исполнить отеческие заветы, там духом пребывают и Святые Отцы, там пребывает дух Святых Отцов. Даже если нет духоносных руководителей, монашеская жизнь в таком обществе возможна. Но уже во времена свт. Игнатия такие монастыри были крайне редки:
«Вы не найдёте в нынешнее время ни одной обители в собственном смысле слова, ибо правила Святых Отцов поражены, разъединены светскими указами; остались по местам монахи: они-то должны своим общением, святым и непорочным, восстановить монашество, для которого, когда угодно будет Богу, найдутся и обители» — говорил свт. Игнатий («Из записок Преосв. Леонида, архиеп. Ярославского», «Отец современного иночества», М., 1996).
Вот уже несколько лет в России свободно восстанавливаются тысячи храмов, возникают новые обители. Церковь получила возможность заниматься благотворительной, просветительской деятельностью, жить нормальной, полноценной жизнью. Это не может не радовать верных её чад. Тем не менее, мы не должны обольщать себя, закрывая глаза на недостатки. Пророки древнего Израиля сурово обличали отступление народа Божия от Закона. Лучшие иерархи и пастыри Русской Церкви накануне трагедии 1917 года открыто указывали на недостатки Церкви и общества, стремясь пробудить в людях покаяние — то единственное, чем живёт Церковь Христова на земле.
Один из известнейших духовников Псково-Печёрского монастыря считает, что нынешнее возрождение Церкви, к сожалению, пока только внешнее. Особенно это заметно в нынешних монастырях. Пройдут многие годы, пока в них воспитаются духоносные старцы и талантливые администраторы.
Будем надеяться, что книга писем о. Никона, являясь духовным руководством для любого современного христианина, будет прочитана и оценена по достоинству в святых обителях и внесёт свой вклад в дело возрождения русского монашества, а также неразрывно связанного с ним возрождения Православной Церкви и России.
Если возрождение Церкви пока только внешнее, то предсказанное святыми возрождение ещё впереди.
Издатели.
Великий пост. 1997 г.
———
Примечания:
1 Изучение истории монашества показывает, что бывали периоды, когда оно приходило в упадок, но потом Промыслом Божиим переживало расцвет и возрождение. Книга судеб Божиих для нас, смертных, покрыта непроницаемым мраком, но отчасти причины этого явления Господь открыл основателю общежительного монашества преп. Пахомию Великому (IV в.) в следующем видении:
«Видел он великое множество иноков, совершавших путь во рву, крайне глубоком и стремнистом. Одни из них, желая выбраться оттуда, встречали преграды и стояли в нерешимости; другие, блуждая туда и сюда, ударялись друг о друга лбами, потому что место то было покрыто густою тьмою; третьи, выбившись из сил, падали в изнеможении; четвёртые, не зная, как быть, испускали лишь плачевные вопли; и разве очень редкие, после страшных усилий, успевали выбраться на свет Божий из этой мрачной бездны, выражая великую свою о том радость живыми чувствами благодарения Богу.
В то же время дано было ему уразуметь и значение всего виденного. Он понял, что число иноков, держащихся его устава, увеличится до чрезмерности, но что вместе с тем внутренняя жизнь среди них крайне ослабеет; что нерадивые возьмут верх над ревностными и станут утеснять их; что невежество, нечувствие и разленение заступят место совершенств духовных, какими теперь украшаются все иноки; что большая часть зла произойдёт от недостатка хороших настоятелей, места которых будут занимаемы лицами честолюбивыми, неспособными вести других к совершенству по недостатку опытности и нехотению самим проходить путь, который должны бы указывать другим; что они будут добиваться сих мест непрямыми путями, споря друг с другом и внося смуты в обители; что при этой борьбе честолюбцев злые будут преследовать добрых, которым, наконец, едва можно будет жить в монастыре, и они должны будут умолкнуть.
Преподобный Пахомий, узнав, какое в последние дни будет среди иноков небрежение, леность и помрачение, и падения, и что наружность только в них будет иночества, рыдал о том горько. Он воззвал тогда ко Господу:
«Увы, Господи! Если такова будет участь устроенного мною чина иноческого, то для чего и повелевал Ты мне учреждать его? Если настоятели будут так худы, каковы же будут те, которые будут состоять под их управлением? Когда слепец поведёт слепца, не впадут ли они оба в яму? Выходит, я напрасно трудился. Помяни, Господи, труды мои и труды братий моих, с таким усердием и верностию живущих по моему уставу. Помяни, Господи, обетование Твое, в коем обещал Ты до конца веков сохранить духовное потомство мое. Ты ведаешь, Боже мой, что, с тех пор, как облекся я иноческий образ, никогда не давал себе вдоволь ни хлеба, ни воды, ни сна».
Услышал он глас, сказавший ему: «Пахомий! Ты хвалишься слишком много, тогда как и ты — то же, что и всякий человек. Проси милости для себя самого, и не забывай, что, если бывает что, бывает по милости Моей». Тогда преп. Пахомий, простёршись на земле, воззвал: «Праведен еси, Господи! Умоляю смиренно благость Твою помиловать меня и никогда не отвращать от меня лица Твоего! Верую, что никто не может постоять, если Ты не благоволишь поддержать его».
Явился ему Господь Иисус Христос и сказал: «Дерзай, Пахомий, и крепись, ибо семя твое духовное не оскудеет до скончания века, и многие из тех, кто придут после тебя, из глубины того мрачного рва Моею помощью спасутся и явятся выше нынешних добродетельных иноков. Ибо нынешние наставляются примером твоего жития и просвещаются добродетелями, а те, кто будут после тебя, виденные тобой во мрачном рве, не имеющие наставников, способных вывести их из мрака, собственным своим произволением отскочив от тьмы, усердно пойдут светлым путём Моих заповедей и угодными Мне явятся. Иные же напастями и бедами спасутся и сравняются великим святым. Истинно, говорю тебе: они получат то же спасение, что и нынешние иноки, совершенно и непорочно жительствующие». Господь обещал, что, несмотря на нравственный упадок среди иноков преп. Пахомия, который дано было ему провидеть, Он навсегда сохранит святый род истинных чад его духовных, что в обителях общежительных, которых родоначальником был преп. Пахомий, исполнялось во все времена и исполняется доселе». («Древние иноческие уставы», М. 1994; Житие преп. Пахомия на слав. языке.) Обратно в текст
2 Некоторые называют в числе духовных писателей еп. Варнаву (Беляева), однако справедливо ли это? Издатели его книг почему-то умалчивают о том, что он не состоял в общении ни с какими законными церковными юрисдикциями, православные храмы не посещал, в них не причащался — то есть, являлся раскольником — иерархии не признавал.
Самый известный труд еп. Варнавы носит несколько странное название: если об основах духовной жизни может говорить любой христианин, то человек, желающий преподать другим «Основы искусства святости» (Н. Новгород, 1996), видимо, предполагает, что обладает этим искусством. Автор проделал огромную работу, собрав множество цитат из творений Святых Отцов. Но его собственные советы и выводы из святоотеческих текстов вызывают недоумение. Некоторые страницы напоминают произведения Фомы Кемпийского и подобных "учителей". Проявляя нездоровый интерес к определённым физиологическим областям, автор доходит до кощунственных сравнений. Человеку целомудренному это стыдно читать. Еп. Варнава муссирует со всяческими подробностями, на нескольких страницах, в частности, исправление естественной нужды (глава «Аскетическая физиология тела»). В этой же главе он призывает пот из физиологического явления "обратить в благодатное", считая его обязательным в духовной жизни.
Телесному подвигу придаётся чрезмерное значение. Автор, например, предлагает всем подготовиться к Св. Причастию "должным образом", то есть ничего не вкушать и не пить в течение недели, соблюдая при этом Великий пост по уставу: в субботы и воскресения — дважды в день трапеза с елеем, в остальные дни — сухоядение один раз один раз в день, вечером. По прочтении книги остаётся впечатление, что автор находился в глубочайшей прелести, а скорее всего, был просто болен. Великой благодарности будет заслуживать человек, который даст подробный духовный анализ всех творений еп. Варнавы, и лучше бы, если бы он был врачом-психиатром.
Глубокую тревогу вызывает то, что книги еп. Варнавы пользуются большой популярностью, издаются и переиздаются, на них ссылаются, они цитируются во многих книгах и журналах серьёзными авторами, даже в епископском сане, читаются за трапезой в монастырях. Епископа Варнаву называют великим подвижником XX века. Всё это отражает глубокую духовную болезнь современной Церкви, состоящей большей частью из неофитствующих, не знакомых с творениями Святых Отцов и составляющих мнение о святоотеческом учении по таким писаниям, как книги еп. Варнавы. Обратно
3 «Для иноческих духовных успехов необходимо мирное состояние обителей» — пишет свт. Игнатий в Годовом отчёте о состоянии Кавказской епархии за 1858 г. (цит. по газете «К Свету», 11—12, 1994 г.). О том же пишет преп. Никодим Святогорец в «Невидимой брани». Обратно
По книге Нам оставлено покаяние, письма игумена Никона (Воробьёва), Москва, 1997 г.
На заглавную страницу