Э, буква э, тридцать первая буква русского алфавита.

ЭВОЛЮЦИОННАЯ ПАЛЕОНТОЛОГИЯ, наука о развитии живой природы в геологическом прошлом, создана выдающимся русским ученым В.О. Ковалевским.

ЭКОНОМИКА (греч.: искусство ведения домашнего хозяйства), народное хозяйство, хозяйственная деятельность. До XVIII в. в России не существовало понятия “экономика”. Самобытный хозяйственный строй, господствовавший на Руси, носил название “домостроительство”. Домостроительство в понимании русского человека — наука вести хозяйство на духовно-нравственных началах для обеспечения достатка и изобилия. Хозяйство в русской науке домостроительства — это прежде всего духовно-нравственная категория, в рамках которой прибыль не самоцель, а хозяйственные отношения ориентируются на определенный нравственно-трудовой порядок, порицающий поклонение деньгам и несправедливую эксплуатацию. Многие основы этой науки выражены в замечательном памятнике экономической мысли и быта русского народа “Домострой”.

Главная идея “Домостроя” (XVI в.) — замкнутое саморегулируемое русское хозяйство, ориентированное на разумный достаток и самоограничение (нестяжательство), живущее по православным нравственным нормам. Духовное начало одухотворяет мир экономики. Экономика “оживает, когда все “благословенно”, и благословенная денежка по милости Божией становится символом праведной жизни”.

Через всю книгу “Домострой” красной нитью проходит отношение русских людей к труду как к добродетели, как к нравственному деянию. Создается настоящий идеал трудовой жизни русского человека — крестьянина, купца, боярина и даже князя (в то время классовое разделение осуществлялось не по признаку культуры, а больше по размеру имущества и числу слуг). Все в доме — и хозяева, и работники — должны трудиться не покладая рук. Хозяйка, даже если у нее гости, “всегда бы над рукодельем сидела сама”. Хозяин должен всегда заниматься “праведным трудом” (это неоднократно подчеркивается), быть справедливым, бережливым и заботиться о своих домочадцах и работниках. Хозяйка-жена должна быть “добрая, и трудолюбивая, и молчаливая”. Слуги — хорошие, чтобы “знали ремесло, кто кого достоин и какому ремеслу учен”. Родители обязаны учить труду своих детей, “рукоделию — мать дочерей и мастерству — отец сыновей”.

Книга проповедует трудолюбие, добросовестность, бережливость, порядок и чистоту в хозяйстве. Очень тактично регулируются трудовые отношения между хозяином и работником.

Труд рассматривается как добродетель и нравственное деяние: всякое рукоделие или ремесло, по “Домострою”, следует исполнять приготовясь, очистясь от всякой скверны и руки вымыв чисто, прежде всего — святым образам поклониться трижды в землю — с тем и начать всякое дело.

В “Домострое” приводится идея практической духовности, неразрывной с экономической стороной жизни, в чем и состоит особенность развития духовности в Древней Руси. Духовность — не рассуждения о душе, а практические дела по претворению в жизнь идеала, имевшего духовно-нравственный характер, и прежде всего идеала праведного труда.

Стремление к автономности, независимости, даже замкнутости хозяйства от внешней среды, стремление обеспечить себя всем необходимым, чтобы не зависеть от других, было характерной чертой большей части хозяйственных единиц России. Именно оно служило импульсом автаркических тенденций русской экономики. Деревня, мир, артель, монастырь стремились все сделать своими руками, создать независимое от внешней среды самостоятельное хозяйство. В этой хозяйственной независимости русский человек чувствовал себя беззаботным, но это была беззаботность трудового человека, привыкшего надеяться только на свои руки. В этом смысле показательна заонежская сказка о беззаботном монастыре:

“Как-то раз Петр I проезжал по местности, как он любитель был ездить смотреть Россию. Пришлось ехать по одному месту, видит надпись: “Беззаботный монастырь”. Его заинтересовало, что это такое — “Беззаботный монастырь”? Остановился, зашел, спрашивает игумена:

— Меня заинтересовала ваша надпись, что означает ваш “Беззаботный монастырь?” Игумен отвечает:

— Пойдемте. Я вам разъясню, что такое Беззаботный монастырь.

В первую очередь провел по полям, по лугам, к скоту; что выращивают показал — в саду, в огороде.

— Ну, теперь посмотрим, что у нас по хозяйству есть: кузнецы, золотых дел мастера, богомазы. Вот у нас беззаботный монастырь. Мы никуда ни к кому ни за чем не обращаемся, все сами делаем, поэтому у нас и надпись такая, ни об чем не заботимся о другом”.

Линия “Домостроя” и “беззаботного” монастыря проходит через всю русскую экономическую мысль. В книге А.Т. Болотова “Деревенское зеркало, или Общенародная книга, сочиненная не только, чтобы ее читать, но чтоб по ней и исполнять” (1798 — 99) говорится: “Смолоду приучай (детей) к трудам, чтобы были добрые хлебопашцы, а не лежаки... Крестьянская жизнь потовая: труды-то нас и кормят!”, “Трудись до поту — после слюбится”, “Ленивый хотя желает, да не получит”. Упорный труд по 12 — 14 часов в день. “Работник должен летом вставать поутру в 4 часа и идти на работу. В 7 часов надобно завтракать; между 11 и 12 часов — обедать, в пятом часу полдничать, а ввечеру, в 8 часов, — ужинать. После можно еще что-нибудь поделать до 9 часов, а потом ложиться спать. Таким образом можно зимою и летом поступать, особливо когда есть работа”.

Строжайшая хозяйственная бережливость во всем: “Ешь то, чем можно быть сыту, пей то, чем можно утолить жажду, одевайся так, чтоб не быть нагу. Так твои расходы не будут свыше приходов”. Идеальный хозяин экономен во всем и копит деньги про черный день. “Домоводство без денег стоять не может, и для того надобно хозяину деньги в запас копить”.

Самообеспечение и самоограничение — важнейший хозяйственный принцип. “Что сам можешь сделать, за то денег не плати”, “Не купи чего хочется, покупай, без чего обойтись нельзя”. Для Болотова образцом для подражания служит трудолюбивый человек, который “во всю жизнь свою не пролакомился ни гроша, не ел ничего покупнова, сам с детьми не носил ни нитки, кроме напряденова и вытканова его женою и дочерьми”. Ничего покупного — девиз самообеспечивающегося крестьянского хозяйства. И совсем не важно, если для этого придется себя ограничить в потреблении, главное — хозяйственная независимость, “беззаботность”. Ведь, в самом деле: “От жареного не сытее наешься, как и щами с кашею”, “Тонкое сукно не лучше греет сермяги”, “Наработавшись, столько же сладко уснешь на соломе, как на перинах”.

Русская модель хозяйственной деятельности принадлежит к общинному типу экономики. Она развивалась на традиционных ценностях крестьянской общины и “артели”, взаимопомощи, рабочего самоуправления. Эффективный труд в ней мотивировался преимущественно духовно-нравственными, моральными, а не материальными стимулами.

Русская модель экономики существовала как определенный национальный стереотип хозяйственного поведения. Это была не жесткая доктрина, а постоянная развивающаяся устойчивая система представлений, опиравшихся на традиционные народные взгляды.

Изучение деятельности русской модели экономики, существовавшей как господствующий тип с X-XII вв. вплоть до начала XVIII в., а в усеченном виде даже до н. XX в., позволяет выявить ряд основополагающих принципов ее функционирования.

В рамках этой экономической модели была создана достаточно эффективная система народного хозяйства. Сам факт существования тысячелетнего Российского государства свидетельствует, что его хозяйственная система была высокоэффективной в рамках внутренних потребностей, обеспечивая экономическое освоение огромных территорий, строительство тысяч городов, армию и тыл в борьбе с полчищами захватчиков.

Эпизодически с XV-XVI, нарастая в XVII-XVIII, приобретая угрожающий характер в XIX веке, рядом с традиционной народной культурой, народными основами жизни и хозяйствования возникает идущее сверху движение за их отрицание. Серьезным ударом по русской модели экономики стало закрепление крепостного права. Этот процесс происходил в России сравнительно поздно, когда у крестьян уже сложились черты национального характера, выражавшегося прежде всего самостоятельностью и инициативой в рамках традиций и обычаев самоуправляющейся общины и артели. Закрепощение крестьян происходило по мере отказа правящего слоя от традиционных ценностей Древней Руси и принятия им в качестве образца социальных отношений, существовавших в западных государствах. Крепостное право, не свойственный для России институт, пришло к нам с Запада через Польшу, с которой близко соприкасалась правящая верхушка западнорусских земель. Именно по настоянию этого слоя феодалов в к. XVI в. отменяется Юрьев день, а во 2-й пол. XVII в. происходит закабаление около половины ранее свободных русских крестьян.

Правда, крепостное право в России носило относительно более мягкий характер, ибо даже для крепостных крестьян сохранялись общинные отношения. Закабалив крестьян, помещики не осмеливались посягать на общину, стараясь использовать ее как дополнительное средство управления крестьянами, позволяя им собираться на сходки и выбирать своих старост.

Отрицание русских форм хозяйствования широко проявилось со 2-й пол. XVII в., но неверно и несправедливо связывается с именем Петра I, ибо дело Петра носило народный характер. Однако деяния Петра стали своего рода отправным моментом, с которого интенсифицировались все народные и антинародные процессы в русском обществе. Изучение петровских преобразований позволяет понять, что Петр не копировал вслепую зарубежный опыт, а применял его к российской действительности, опираясь на уже сложившиеся общественные институты, общинное самоуправление и землепользование (которые он начал очень умело использовать при сборе подушной подати), самоуправление купцов и ремесленников, артельный дух русских тружеников. Но главное, на что делал ставку Петр Первый, — использование творческой инициативы и самостоятельности русского хозяина и работника. Петр создал благоприятные условия для реализации его лучших качеств и на их основе осуществил свои реформы.

Властители после него, может быть за исключением Елизаветы I и Екатерины II, не понимали необходимости развития народных форм хозяйствования. Общинные и артельные формы русского хозяйства, другие его основополагающие принципы в течение почти полутора веков оставались без творческого развития, вне внимания основной части русских ученых.

А жизнь требовала приведения их к новым условиям и совершенствования с учетом современных достижений науки. Забытые и интеллигенцией, и государством, народные формы труда и хозяйствования приобретали архаичный характер и постепенно деградировали, что воспринималось как признак их отмирания и приближения неизбежного конца. Однако требовалось другое — забота со стороны государства и реформирование применительно к новым условиям. Русская экономическая мысль об этом твердит постоянно. Однако ее голос заглушается сторонниками чужого пути, предлагающими реформы на западный манер.

Весь смысл реформ, проводимых в царствование Александра II, носил западнический характер. Но, конечно, самой большой ошибкой этого царствования был порядок освобождения крестьян от крепостной зависимости, в результате которого крестьяне, освобождаясь с наделением их землею на началах общинного владения, по сути дела оставались без внимания со стороны государства.

Совершенно очевидно, что требовались широкая государственная программа помощи крестьянским хозяйствам, развитие и совершенствование национальных форм. Однако это не делалось. Отсутствовала поддержка государством создания на базе общины предприятий по обработке сельскохозяйственных продуктов и разных вспомогательных производств. Не было сделано ничего для повышения производительности труда в русле развития и совершенствования национальных форм труда.

Развитие промышленности в пореформенной России также осуществлялось в русле насаждения хозяйственных форм, существовавших на Западе. Русские формы хозяйствования и труда намеренно вытеснялись, заменяясь чуждыми для России потогонными индивидуалистическими системами. Если в 1-й пол. XIX в. на средних и мелких предприятиях преобладали артельные формы организации труда, то к концу его удельный вес их значительно снизился.

Многие известные экономисты XIX в. просто игнорировали русскую экономическую мысль. Например, министры финансов Е.Ф. Канкрин и Н.Х. Бунге старательно и в практике, и в науке насаждали западноевропейские экономические представления, фактически не учитывая тысячелетний хозяйственный опыт великой страны.

В 1860-80-х в русской экономике идет острая борьба отечественных и западных начал хозяйствования. И нельзя сказать, что позиции отечественных начал были безнадежны. На каком-то этапе в 80-х годах даже наметилась тенденция к преобладанию народных форм жизни. Именно это дало основание русскому экономисту В. П. Воронцову сделать вывод об упадке капитализма в России.

Данные его основывались на анализе статистики развития мелкой и средней преимущественно кустарной народной промышленности, работавшей на отечественных хозяйственных принципах, и крупной промышленности, развившейся по западноевропейскому образцу. По приводимым Воронцовым данным, мелкая и средняя промышленность развивалась быстрее, чем крупная. Однако уже лет через десять эта тенденция изменилась на противоположную. Преобладание западных экономических форм обеспечивалось политикой правительства Александра II, создавшего предпосылки для дальнейшего прогрессирующего отторжения народных форм хозяйствования.

Одним из средств разрушения русской общины со стороны западнически настроенных правящих кругов была финансово-налоговая политика по отношению к крестьянству, когда оно было обложено грабительскими налогами и разными поборами. Нередко для выплаты налогов община прибегала к займу под круговую поруку. Однако порой складывалось так, что община уже не могла получить кредита для выплаты займа и вынуждена была продавать средства производства. Влезая в долги, теряя средства производства, крестьянский мир терял и свою независимость, и способность сохранять свои национальные методы хозяйствования, что вело к упадку сельского хозяйства. Как справедливо отмечал В.П. Воронцов, “не ограниченность знания, энергии, вообще способностей народа и не общинное землевладение причиною низкого состояния русского земледелия, а неустранимые силами общины общественные и финансовые условия, созданные культурными слоями. Эти условия мешают народу даже применять на практике те правила обычной полевой системы, которые выработаны им долголетним опытом и наблюдением природы; поэтому-то между его теорией земледелия и практикой существует значительное противоречие”. Значительный урон самобытным основам русской экономики был нанесен так называемой Столыпинской реформой, которая заметно подорвала позиции общины, не найдя им равноценной замены.

О русской экономике см. также статьи “Промышленность” и “Купечество”.
О. Платонов

“ЭКОНОМИССА” (греч.: Домостроительница), чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Находится в лавре св. Афанасия на Афонской горе. Она написана по следующему случаю. Однажды там был голод, так что все иноки ушли из обители св. Афанасия и сам он решил удалиться. На дороге вдруг он увидел женщину под покрывалом и удивился, говоря: откуда взяться здесь женщине, когда вход для женщин сюда невозможен. Женщина спросила его: “Куда ты идешь, старец?” — “Ты кто и как зашла сюда? — спросил ее в свою очередь св. Афанасий и еще прибавил: — И к чему тебе знать, куда я иду? Ты видишь, что я здешний инок”. — “Если ты инок, — продолжала незнакомка, — ты должен быть простодушным, доверчивым и скромным. Я знаю твое горе и могу тебе помочь, но желаю прежде узнать, куда ты идешь”. Тогда удивленный св. Афанасий рассказал все, и женщина возразила: “И этого-то ты не вынес? Ради куска хлеба ты бросаешь обитель, которая должна быть славною в роды родов? В духе ли это иночества? Где же твоя вера? Воротись, Я помогу тебе”. — “Кто же ты?” — спросил Афанасий. “Я Та, имени Которой ты посвящаешь свою обитель. Я Матерь Господа твоего”, — отвечала женщина. “Боюсь поверить, потому что и враг преобразуется в ангела светла, — сказал старец. — Чем ты убедишь меня в справедливости своих слов?” — “Видишь этот камень, — отвечала незнакомка, указывая на близлежащий камень, — ударь в него своим жезлом, и тогда узнаешь, кто говорит с тобою. Знай, что с сего времени Я навсегда остаюсь Домостроительницею (Экономиссою) твоей лавры”. Афанасий ударил в камень, и из него потекла с шумом вода. Пораженный чудом, старец хотел броситься к ногам божественной Незнакомки, но Ее уже не стало. Св. Афанасий возвратился в обитель и нашел кладовые наполненными всем необходимым. Вода же и доселе струится на том месте, где он ударил в камень. По воле Царицы Небесной в лавре нет эконома, а только помощник его. Скоро там была устроена икона Пресвятой Богородицы “Экономиссы”. Икона изображает Богоматерь сидящей на троне и на Ее груди Богомладенец Иисус Христос. По сторонам трона стоят св. Михаил Синадский и св. Афанасий, в молитвенном виде; св. Афанасий держит в руках вид своей лавры.

Празднуется 5/18 июля.
Прот. И. Бухарев

ЭКУМЕНИЗМ — лжеучение о необходимости объединения всех вероисповеданий, именующих себя христианами, вне зависимости от истинности или ошибочности любого из них. Основоположником его стал известный масонский деятель, председатель ИМКА Д. Мотт, впервые изложивший эти антихристианские взгляды в 1910 на съезде Международного миссионерского совета в Эдинбурге.

Первая и главная ложь экуменизма — тезис об “исторически произошедшем разделении церквей”. Та Церковь, которую основал Христос и которая содержала полноту спасительной Истины, — говорят экуменисты, — с течением времени, под воздействием исторических причин разделилась на различные ветви. Эти ветви: православие и католицизм, протестантизм и его многочисленные разновидности — вполне равноправны. Они являются результатом человеческой деятельности, следствием политических и национальных разногласий, и потому все одинаково несовершенны. Сегодня, наконец, пришла пора устранить эти искусственные разногласия и воссоединить различные религиозные конфессии, вернувшись к первоначальному, первохристианскому единству...

Лукавство подобных рассуждений заключается в том, что на деле никакого разделения церквей никогда не происходило. История христианства недвусмысленно и ясно свидетельствует о том, что в действительности имело место постепенное отпадение западных народов и западноевропейских конфессий от Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви.

Церковь же эта неповрежденно существует и поныне, приняв наименование Православной, то есть правильно славящей Бога. Любое непредвзятое историческое исследование покажет, что Православие вовсе не есть “одно из” многочисленных исповеданий. Оно есть именно то первохристианское, апостольское исповедание, от которого впоследствии — идя на поводу у собственной гордыни и лжеименного разума — отпали все остальные христианские “конфессии”. И желание “уравнять в правах” Русскую Православную Церковь с какой-нибудь протестантской сектой есть не что иное, как попытка втянуть Россию в тот гибельный процесс духовной деградации, который превратил сегодня Запад в бездушное и обезверившееся “общество потребления”.

Вторая ложь экуменизма неразрывно связана с первой и является ее логическим продолжением. Это — тезис о том, что “каждая из разделившихся церквей хранит свою часть Божественной Истины, и никто не может претендовать на обладание Ее полнотой”.

“Разве разделился Христос?” (Кор. 1:13) — восклицал еще девятнадцать веков назад апостол Павел, укоряя тех, кто пытался незаконно предъявить свои претензии на обладание церковной благодатью. Сегодня число таких претендентов многократно умножилось. При этом все они почему-то стыдливо забывают сказать о том, что их претензии — это претензии самозванцев, пытающихся обосновать свои мнимые права с помощью лукавых передержек, преднамеренных умолчаний и откровенных выдумок.

Здесь будет уместно еще раз указать на смертельную опасность подобных попыток не только для русского религиозного самосознания, не только для Православия и православных, но для российской государственности вообще, для всего нашего общества в целом. Сегодня любому политологу очевидно, что оздоровление государственного бытия немыслимо без консолидации общественного мировоззрения, без умиротворения массового сознания. В свою очередь, такое умиротворение возможно лишь в рамках ясной и понятной национально-государственной идеологии, которая должна содержать в себе фундаментальные нравственные ценности и моральные ориентиры — идеалы народного бытия. Эти идеалы неизбежно коренятся в религиозной сфере человеческого сознания, ибо именно религия претендует на то, что хранит в себе абсолютную Истину, именно религия отвечает на вопросы о добре и зле, о добродетелях и пороках, о смысле жизни человека.

Народ, потерявший веру, теряет свою жизнеспособность. И всяческие рассуждения о том, что “все конфессии обладают равным правом на Истину”, объективно обесценивают всю тысячелетнюю историю русского народа, из века в век пытавшегося реализовать в своей жизни именно православный нравственно-религиозный идеал.

С точки зрения догматической претензии экуменистов выглядят и вовсе несостоятельно. Первые десять веков весь христианский мир веровал именно так, как и доселе верует Православная Церковь. При этом всяческие попытки исказить это вероучение пресекались Церковью со всей суровостью, ибо грозили нарушить чистоту и целостность Божественного Откровения. Лишь начиная с XI столетия, после того как Запад отпал в ересь католицизма, началось дробление христианства на новоизмышленные “конфессии”, которые теперь в рамках экуменизма требуют признать свои лжеучения “равночестными” с истинами Святого Православия!

Третья ложь экуменизма — ложь о том, что его нравственным основанием является любовь, повинуясь зову которой экуменисты стараются уничтожить в религиозной области все разногласия и разделения, утвердить повсюду мир и единение.

Любовь — первая и главная добродетель христианина. Апостол Павел возглашает: “Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая... Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, — нет мне в том никакой пользы” (Кор. 13: 1-3).

Но любовь эта, без которой невозможно само существование мира, без которой теряет смысл человеческая жизнь, есть прежде всего любовь к Богу, к тем Божественным Истинам и благодатным Откровениям, которые позволяют человеку победить грех и стяжать себе вечную и блаженную жизнь в обителях райских. “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь”, — поучал Христос Спаситель Своих учеников (Мф. 22:37-38).

Такая любовь не терпит никаких посягательств на истины веры. Такая любовь беспощадно, до последней капли крови, до последнего издыхания борется с ересями, посягающими на чистоту Божественных заповедей. Такая любовь не допускает и мысли о возможности уравнять истинную Церковь Христову с гибельными ересями, преисполненными пагубных человеческих заблуждений. И эта любовь не имеет ничего общего с теми лукавыми отговорками, которые используют экуменисты для прикрытия своих неблаговидных целей.

Настоящее христианство, исполненное живой веры, бесконечно далеко от смутных “гуманистических” верований околоцерковных интеллигентов, составляющих ныне главную опору экуменизма в России. Не может быть мира между истиной и ложью — именно это имел в виду Господь, обязуя Своих учеников вести непрестанную брань с гибельными заблуждениями, сказав: “Не мир пришел Я принести, но меч...” (Мф. 10:34). Этот духовный меч святой Истины должен носить с собой каждый христианин и решительно пользоваться им в случае, если он видит посягательство на родные святыни. В борьбе с неправдой имеем прямое повеление Господа: “Теперь... продай одежду свою и купи меч” (Лк. 22:36).

Итак, уклонение от защиты святынь веры не имеет извинения ни в телесной немощи, ни в материальной нужде! Кто же уклоняется от такой брани под предлогом ложно понятой “любви”, понесет на себе великий грех вероотступника и предателя.

Четвертая ложь экуменизма — широко рекламируемое утверждение о его “аполитичности”.

Опасаясь того, что антигосударственная, антинациональная сущность экуменизма привлечет внимание патриотически мыслящих политиков, его сторонники всемерно акцентируют “внеполитический” характер своего движения. На деле же стремление представить экуменизм чисто “внутрирелигиозным” явлением носит откровенно конъюнктурный характер и не выдерживает даже поверхностной проверки фактами.

Во-первых, сама по себе “мировая религия”, общая для всего человечества, — а именно она является конечной целью всех усилий экуменистов, — есть не что иное, как идеологическое основание мондиализма, мировоззренческий фундамент “нового мирового порядка”. Именно эта единая лжерелигия должна “духовно” обосновать необходимость разрушения суверенных национальных государств и объединение всего человечества в единое супергосударство с Мировым Правительством во главе.

Сегодня ни для кого не секрет, что после развала СССР Запад во главе с Соединенными Штатами откровенно претендует на планетарную диктатуру. В рамках ООН ныне уже вполне ясно вырисовываются отдельные структуры грядущего Мирового Правительства, опирающегося в своей деятельности на колоссальную военную мощь НАТО. Разгром Ирака, удушение Югославии, варварские бомбардировки православных сербов — все эти карательные акции недвусмысленно показывают, какая участь ждет непокорных противников “нового мирового порядка”...

Неоспоримы также связи экуменизма с мировым масонством. Еще в 1946, на заре экуменического движения, французский масонский журнал “Тампль” писал: “Нас спрашивают, почему мы вмешиваемся в споры религиозного порядка, в какой части вопросы объединения церквей, экуменические конгрессы и т.д. могут представлять интерес для масонства? Проблема, выдвинутая проектом объединения церквей, близко интересуют масонство. Она близка масонству, так как содержит в себе идею универсализма... Во всяком случае, при возникновении первых экуменических конгрессов вмешательство наших братьев было определяющим...”

С христианской точки зрения попытки создания “универсальной” религии оцениваются однозначно — как подготовка к воцарению антихриста. Неудивительно поэтому, что многие православные иерархи весьма резко отзывались об экуменизме.

“Я осуждаю экуменизм и считаю его не просто ересью, а сверхъересью, — заявил в 1972 александрийский патр. Николай VI. — Это вместилище всех ересей и зловерий. Нам хорошо известны антихристианские силы, закулисно управляющие экуменизмом... Экуменизм направлен против Православия. Он представляет сегодня самую большую опасность, наряду с безверием нашей эпохи, обожествляющим материальные привязанности и удовольствия”. Несколько лет назад заявил о прекращении всех экуменических контактов Блаженнейший патр. Диодор, предстоятель Иерусалимской Православной Церкви.

А Русская Зарубежная Православная Церковь вполне официально внесла в богослужебный чин (Последование в Неделю Православия) анафематствование экуменистам следующего содержания: “Нападающим на Церковь Христову и учащим, что она разделилась на ветви, и тем, кто имеет общение с такими еретиками, или способствует им, или защищает ересь экуменизма, полагая ее проявлением братской любви и единения разрозненных христиан, — Анафема!”

В связи с этим особенно ярко выясняется несостоятельность нынешних “православных экуменистов”, использующих для своего оправдания пятую ложь — тезис о том, что в рамках экуменического движения они остаются лишь для того, чтобы “свидетельствовать инославным об истинах Православия”. Таким свидетельством является вся жизнь Православной Церкви в ее благодатной, чудесной полноте. Из века в век спасительная церковная благодать привлекала к себе десятки и сотни миллионов людей, жаждавших спасти свою душу и обрести высший смысл жизни. Никаких дополнительных “свидетельств” истины Откровения Божия не требуют. Для их усвоения от человека требуется лишь раскаяние в грехах и добрая воля. И более — ничего...

Надо сказать, что в России широкое соборное обсуждение проблемы экуменизма было проведено лишь единожды — в 1948 в Москве на Конференции Православных Поместных Церквей. Тогда на эту тему пространно высказались многие видные православные богословы и иерархи. В итоговой резолюции отмечалось, что “целеустремления экуменического движения не соответствуют идеалу “христианства”, что “создание Экуменической церкви как влиятельной международной силы есть падение перед искушением (земной власти. — Митр. Иоанн), отвергнутым Христом, и уклонение на нехристианский путь”, что “экуменическое движение не обеспечивает дела воссоединения церквей благодатными средствами”. Резолюция постановляла: “Отказаться от экуменического движения”.

Под этим документом первой стоит подпись Патриарха Московского и Всея Руси, затем — еще одиннадцать подписей православных первоиерархов. До сей поры никто даже не пытался оспорить его значимость и каноническое достоинство. Правда, одновременно с хрущевскими гонениями на Церковь началось активное давление КГБ на ее священноначалие с целью вовлечь Московскую Патриархию в международные экуменические организации. Государство стремилось использовать нравственный авторитет Русской Церкви в своих внешнеполитических планах, ничуть не считаясь с мнением верующих...

Сегодня вопрос об отношении к экуменизму вновь поднялся со всей остротой. Та духовная агрессия, которая была развязана в последние годы против России со стороны инославных конфессий, подтвердила наши худшие опасения: острие ее главного удара по-прежнему направлено против Русского Православия. Архиерейский Собор, состоявшийся в конце 1994, констатировал “необходимость подвергнуть все вопросы, беспокоящие духовенство и мирян нашей Церкви в связи с ее участием в экуменическом движении, тщательному богословскому, пастырскому и историческому анализу и переосмыслению”.
Митрополит Иоанн (Снычев)

ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ ЛАМПОЧКА (лампа накаливания), впервые в мире изобретена русским ученым А.Н. Лодыгиным в 1874.

ЭЛЕКТРОТЕРМИЧЕСКИЙ РАКЕТНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ, выдающееся мировое изобретение (1929-33) русского ученого В. П. Глушко.

ЭМБРИОЛОГИЯ, наука о зародыше, создана в 1827 русским естествоиспытателем К.М. Бэром. Развивая эту науку, Бэр сделал великое открытие, установив, что в процессе эмбрионального развития последовательно появляются признаки типа, класса, отряда, семейства, рода и вида (законы Бэра).

ЭТНОГРАФИЧЕСКОЕ БЮРО кн. В. Н. ТЕНИШЕВА, создано им на собственные средства в 1890-х для сбора материалов об образе жизни русского народа. Программа включила около 500 вопросов и опиралась на опыт сбора подобных материалов в XVIII—XIX вв. (Академией наук, Вольным Экономическим Обществом, Русским Императорским Географическим Обществом и др.). Полученные из разных губерний ответы сохранились в С.-Петербурге в Рукописном отделе Российского Этнографического музея.

ЭФЕССКАЯ, чудотворная икона Пресвятой Богородицы. — См.: КОРСУНСКАЯ.