В начале февраля 1993 года я обратился к одному из атаманов Войска Донского с предложением организовать встречу с отцом Антонием – старцем Катакомбной Церкви (той ее части, которая принадлежит одной из старостильных греческих Церквей), выходцем из атаманской семьи донского казачества.

Свое предложение я сделал будучи убежденным в неоценимой пользе этой встречи для казачьего движения, к которому отношусь с искренней симпатией и сочувствием. Уверенность моя основана на личном знакомстве с отцом Антонием, знании некоторых фактов его биографии.

Здесь, в Болгарии, произошла его встреча с Архиепископом Полтавским и Переяславским Феофаном. Бывший духовник царской семьи, человек, которого еще при жизни многие почитали святым, Архиепископ Феофан становится духовным отцом Александра.

Несколько лет жизни рядом с Архиепископом определили дальнейшую судьбу молодого человека. В Софии отец Антоний получает два высших образования: богословское и филологическое.

В начале 30-х годов Архиепископ Феофан уезжает во Францию, а отец Антоний остается в Болгарии до своего ареста чекистами в 1944 году. Больше они не встречались.

После ареста для отца Антония начинается долгий период исповедничества, испытаний на преданность Христу. Лубянка, Лефортово, загоны ГУЛАГа. Уже в лагере отец Антоний пишет свои первые работы, предназначенные для верующих Катакомбной Церкви, то есть для тех тысяч, а может, миллионов простых людей, которые, несмотря на жесточайший террор и гонения, так никогда и не признали Советскую власть – властью от Бога, но считали ее властью от сатаны, попущенной Богом за грехи русского народа, за его отступничество от Православия. Эти люди перестали посещать храмы, где поминалось имя Митрополита Сергия, пошедшего на сговор с Советской властью, и стали проводить богослужения тайно, по образу гонимых верующих первых веков христианства. Отсюда и название: Катакомбная, что означает “тайная” Церковь.

Впервые с катакомбниками отец Антоний встретился в лагере. Здесь же он прекращает разговаривать и молчит, много, более десяти лет, общаясь с другими людьми при помощи доски с написанными на ней буквами. После освобождения отец Антоний уходит практически в затвор, скрываясь как от властей, так и просто от любопытных глаз, мешающих его монашескому деланию.

После прекращения молчания одной из первых его бесед с верующими-катакомбниками в 1966 году была беседа об антихристе.

Это та самая тема, которая так широко сейчас обсуждается в средствах массовой информации. В этой беседе отец Антоний раскрывает на основе Священного Писания и Священного Предания истинный смысл происходящих современных нам событий.

Среди многочисленных работ отца Антония, известных практически только верующим Катакомбной Церкви, необходимо отметить фундаментальную работу “Большое почему”, показывающую сионистско-масонские истоки и антихристианскую суть советской власти в России.

В 1975 году отца Антония вновь арестовывают и осуждают. После отбытия срока ему удается выехать за границу. Он едет на поиски архива своего духовного отца – Архиепископа Феофана. С Божьей помощью, ему удается найти архив, но опубликовать его ни за границей, ни в теперешней России, по разным причинам не представляется возможным. Последнее тем более печально, что донесение взглядов Архиепископа Феофана до широкого круга людей отец Антоний считает чрезвычайно важным для возрождения России. К моему глубокому сожалению, атаман, к которому я обратился, не смог встретиться с отцом Антонием из-за отсутствия времени, но сказал, что ему было бы очень интересно узнать мнение старца о положении дел в современном казачестве. Мы договорились с атаманом, что я задам отцу Антонию некоторые вопросы и запишу ответы на магнитофон. Мне удалось сделать это только на Страстной неделе. Несмотря на некоторое нездоровье и физическую ослабленность вследствие поста, старец согласился ответить на интересующие меня вопросы.

Эта беседа не предназначалась для печати, но очень скоро я понял, что святоотеческая мудрость, содержащаяся в ответах старца, не должна остаться достоянием только двух человек. Поэтому я попросил разрешения у отца Антония на публикацию этой беседы. В тексте я попытался, насколько мне удалось, сохранить особенности разговорной речи старца.

– Отец Антоний, Вы интересуетесь жизнью современного казачества?

– Ну, конечно, я не безразличен.

– Какими источниками Вы пользуетесь для анализа проблем современного казачества?

– Для меня, конечно, Священное Писание – источник, с базой которого я рассуждаю все вопросы.

– Если рассматривать намечающийся подъем казачьего движения на основании Священного Писания, то что это явление собой знаменует?

– Должен сказать Вам следующее, что я не разделяю того взгляда, который делает из казаков какую-то нацию. Нации никакой нет. Потому что даже сейчас, насколько я слышал, набирают казаков не из казаков. Делают казаками не казаков. Это же абсурд, с точки зрения нации. Нация не может быть восполнена не относящимися к нации. Я понимаю именно так на основании Священного Писания.

– На основании чего казачество выделилось из среды народов, населяющих Россию?

– Я думаю, что имеет значение, прежде всего, профессия. Россия опоясана с юга казачеством. То есть там, где требовалась профессия защитника, воина, там казачество появилось – ввиду того, что правители усматривали в казаках постоянную готовность к охране. Готовность к охране объяснялась тем, что казаки граничили с врагами.

Вот мне в лагере рассказывал один кубанский казак, что его отец вывел при мобилизации в 1914 году полсотни своих сыновей, внуков, правнуков. Понимаете? Конно и оружно. Кони и оружие. Готовность полная к бою. Конечно, ожидать среди других слоев населения такой готовности трудно.

– Какие человеческие качества, черты характера определяли вот такую готовность казаков защищать Родину? Наверно, это основное – человеческие качества?

– Безусловно. Это традиция казачья была: воспитывать в себе волевого, сметливого, быстрого на решения человека. Это воспитывалось песней казачьей. Все об этом говорили. “Служи Царю, как мы служили, и славу Дона поддержи”, – пелось в казачьей песне. Вот Новочеркасский Донской кадетский корпус. Это ж все казаки. И эти песни все мальчики воспринимали с таким восторгом! Потому что это все говорит о храбрости, о жертвенности. Молодежь это воспринимает, каждый воспринимает. И вот когда мы за границей приняли в себя уже инородцев, даже немцы там всякие были, – это другого характера люди совсем. Это какие-то не быстрые, не смелые... Это совершенно другой человек. Наши все быстрые, быстрые, а другие... Ну это все шляпа и больше ничего. Шляпа, а не казак.

– Уклад казачьей жизни был направлен на воспитание этих качеств?

– Да, безусловно, безусловно. Вот, скажем, как воспитывали сына. Я знаю такой случай, что в три года произошло своего рода крещение в казаки, что ли. Уже в сумерках отец приехал, очевидно, с маневров. И вынесли сына. “Кланяйся лошади, что она принесла твоего отца живым и здоровым”. И он кланяется.

– Никак тут не пересекается Православие и как бы язычество? Или тут что-то другое?

– Нет, это что-то иное. Это иное. Это не то, что обожествление какое-то. Нет, это уважение. В песне опять-таки: ты, – говорит, – сам не ешь, а лошадь накорми. Потому что лошадь, собственно говоря, это ноги казака.

– Отец Антоний, несколько лет назад произошло примирение, символическое, казаков, которые воевали на стороне красных, и казаков, которые воевали на стороне белых. Как Вы к этому относитесь?

– Я бы сказал так, что, конечно, этого примирения нельзя принять безусловно. Потому что, какая же сторона награждается званием истинной, а какая – неистинной? Чтоб примирились два этих крыла, то есть враждебные два крыла, необходимо какую-то идеологическую платформу создать. А не просто примирение. Я не знаю, на каких условиях это происходило, но я бы не сказал, что это правильно, если без всякой платформы.

– По всей вероятности, казачество сейчас единственная православная сила. То есть, организация, объединение людей, представляющая собой, с одной стороны, физическую силу, а, с другой стороны, и нарастающую политическую силу. Силу, которая мажет играть определенную политическую роль. И то противодействие, которое оказывается казачьему движению, связано, на мой взгляд, с тем, что казачество именно православная сила, а общество наше далеко пока еще не православное. Согласны ли Вы с этим?

– Кстати, сейчас казачество выступает за сильную президентскую власть. Как Вы считаете, власть современная сможет обеспечить казакам то, что они хотят?

– Я не думаю, чтобы теперешняя власть согласилась бы дать то, что казакам угодно. Не думаю. Обман будет только. И вот, очевидно, этого обмана-то и боятся казаки. И, очевидно, это выставляют, что если их обманут, то они отойдут, как бы сказать, на тот фронт, кавказский фронт.

– Правильно ли поступают казаки?

– Нет, я думаю, что неправильно.

– Какова бы стратегия и тактика современного руководства казаков должна бы быть в нашей стране, в наше время, в этих условиях, когда у власти стоит современное, так называемое демократическое правительство, страна является неправославной, а казачество – сила Православная?

– Я думаю, что казакам нужно быть принципиальными православными, а не сговариваться с мусульманами. Очевидно, что казаков будет меньше, чем мусульман. Видимо, эта политика Ельцина, что не дают оружия казакам, заставила их уйти к кавказцам, чтобы получить оружие.

– Многие обыватели, когда видят казаков в форме, при исполнении каких-то своих обязанностей, говорят, что они шуты, сумасшедшие, “работать не хотят”, “вырядились, лишь бы весело провести время”. В общем, что угодно говорят. Чем можно объяснить такое отношение?

– Очевидно, тем, что это кажется, действительно, ненормальностью. Я совершенно не знаю жизни местного казачества. Но слышу, вот, рассказывают, что у казачек местных существует скептическое отношение к казакам.

– Не кажется ли вам, что это происходит от неправильной политики руководства казаков, что какая-то не та ориентация принята? Иначе, если бы все было естественно, если бы все было так, как надо, то, наверное, и такой отрицательной реакции у людей не было бы?

– Рассказывают, здесь было, казаки эти использовали свои нагайки и лупили один другого. Это несерьезно. Заграничное казачество я несколько знаю. Оно серьезное. Оно политически серьезное. А здесь большинство, наверно, казаков, так или иначе, осоветчено. Вот в чем дело. И поэтому и руководство-то, поскольку оно выросло в условиях Советского Союза, не попало на твердую почву. Оно очень быстро решает текущие проблемы и не попадает на реальную почву.

– Не стоит ли объединиться в решении каких-то проблем зарубежному казачеству и российскому казачеству?

– Безусловно, это было бы необходимо для оздоровления.

– Скажите, пожалуйста, какие еще формы оздоровления, выражаясь Вашими словами, могут иметь успех сейчас?

– Я думаю, что здесь необходимо привить заграничную идеологию к советской действительности.

– А попытки скорого решения политическим путем проблем казачества, они, вообще, могут иметь успех?

– Нет. Я думаю, что нет. Нужно создать сперва идеологию, а потом уже решать политические проблемы.

– К чему может привести попытка скоропалительного решения проблем?

– К бутафории.

– Может ли это содействовать разгрому казачества?

– Безусловно, может.

– Это опасная политика?

– Это очень опасная политика.

– То есть, то, что мы сейчас наблюдали в Ростове... Я знаю, что Вы не очень в курсе событий, поэтому поясню, насколько мне самому известно по прессе. Там казачество, будем говорить, восстало и объявило Ростовскую область территорией казачьего самоуправления. Пока все, вроде бы, завершилось спокойно. Но, я думаю, что если несколько таких попыток будут повторены, то это может плохо кончиться. Как Вы считаете?

– Я не могу говорить языком политическим. Но, с точки зрения святоотеческой, вот такое решение вопроса, безусловно, очень опасно. Потому что оно как бы идет на крайность. А святоотеческая точка зрения та, что нужно быть осмотрительным, не бросаться в крайность. Другими словами, нужно мудро действовать, святоотечески правильно. А здесь – политическая попытка решения, с позиции силы. Которой, быть может, нету в действительности.

– Бытует сейчас мнение, которое среди большинства населения России не принимается, но в казачестве имеет довольно сильную опору в умах, а именно, что без возрождения казачества невозможно возрождение России. Как Вы считаете, так ли это?

– С этим можно, отчасти, согласиться. Но я бы не сказал, что это аксиома. Если казачество заявит себя способным возродить, то это очень, очень опасное мнение. Ведь, собственно говоря, этим самым вычеркивается как бы российское влияние на возрождение. Ведь нельзя сказать, что казачество, действительно, идеал. Это претензия, может быть, правильная, относительно влияния казачества, но я бы не сказал, что только от казачества зависит возрождение России. Потому что казачество, с точки зрения святоотеческой, далеко не идеал. Казаки не являются носителями Православия как такового. Вот однажды один казак спросил: “Почему в казачестве нету стремления к подвижнической жизни?” Я ответить не смог. Действительно, нету. Женские монастыри еще были. Но в казачестве вообще нет подвижничества. Пускай, это условно, конечно, что подвижничество, но хотя бы на уровне современных подвижников. Нету. Казаки говорят, что они православные, что твердо хранят эту традицию религиозную. Но это все условно. Это условно.

– Видимо, их миссия просто другая?

– Да, они заняли такую позицию, что должны конно и оружно защищать свою Родину. Вот в чем дело. Но когда эта конная и оружная миссия облегается тем, что уже враждует против одноязычной же массы людей, то это, конечно, крайность.

– Вот еще такая ситуация. Часть казачества относится к Московской Патриархии, часть казачества относится к Русской Православной Зарубежной Церкви. Уже здесь мы видим какой-то раскол в казачестве. Как Вы эту ситуацию прокомментируете?

– Рядовому казачеству, конечно, трудно разобраться в таких вопросах. За их решение должны браться, наверное, вожди казачества. Как Вы считаете?

– Безусловно, нужно много знать, чтобы защищать какую-то позицию. А здесь, собственно говоря, выбор той или другой позиции объясняется очень просто: “по милу хорош”, а это несерьезно. Не “по милу хорош”, а “по хорошему мил” – идеал христианский. И нужно требовать от вождей, чтобы они не с закрытыми глазами подходили, а чтобы они знали, за что они борются. И ни в коем случае нельзя считать, что в идеале возможно выбирать именно только потому, что мне нравится это. Нужно не “нравится”, а нужно истину защищать.

– А где могли бы современные вожди казачества найти источник истины, потому что им тоже очень сложно не заблудиться в современном мире?

– Конечно, конечно, это очень сложно, это очень сложно. Но, к сожалению, у нас в российском мире нету истинной позиции. Нету истинной позиции.

– А где она есть?

– Я бы сказал так, что представителем истинной позиции является Архиепископ Феофан Полтавский и Переяславский. Он был за границей почти одиночный. Он остается идеалом и в российском мире.

– А есть ли какие-то возможности для распространения позиции Архиепископа Феофана сейчас?

– Я бы сказал так, что в российской действительности нет иного носителя истины, кроме Архиепископа Феофана. Но Архиепископ Феофан замалчивается и ни в коем случае не допускается опубликование его работ.

– Отец Антоний, Вы говорили о том, что казачество должно выработать свою идеологию. Хотелось бы узнать, на каком основании эта идеология может вырабатываться и, может быть, какие-то отдельные основные пункты идеологической базы современного казачьего движения Вы смогли бы определить?

– Видите, я по существу не знаю теперешнего идеала казачества. Как будто бы, насколько я слышал, этот идеал – это осуществление того идеала, который имелся в прошлом: “ПРАВОСЛАВИЕ и МОНАРХИЯ”. Так или нет, я не знаю.

– Говорят, во всяком случае, не столько о Монархии, сколько о какой-то сильной центральной власти. Некоторые говорят о Монархии, некоторые о Президенте. Но, все считают, что для возрождения казачества необходима сильная центральная власть.

– Сильная центральная власть – это очень опасный идеал. Потому что и Сталин – сильная власть. Так что, простите, это не может быть казачьим идеалом.

– В течении нашего разговора мы выяснили уже ряд глобальных противоречий в современном казачьем движении. Это – и разделение церковных юрисдикций. Это – и примирение казачества красного и белого без какого-то комментария к этому примирению. И теперь мы выясняем, что требование сильной власти – тоже очень противоречивый момент. Это может быть и Монархия, это может быть и Президент, но каковы основы этой сильной центральной власти, пока неизвестно. Казаки, например, поддерживают Президента Ельцина, хотя он совершенно неправославный человек. Какова опасность от наличия таких противоречий в казачьем движении? К чему все это может привести в конце концов?

– К закабалению казачества. Больше ни к чему.

– Просто ловкими людьми какими-то. Да?

– Конечно, конечно. Ни в коем случае нельзя согласиться с идеалом сильной власти. Только сильная монархическая власть.

Только монархическая власть. То есть, глава государства дает клятву, ту клятву, которую давали государи. Хотя некоторые из них и нарушали. Но это не входит в идеал. Идеал остается идеалом, что человек дает клятву вести народ по заповедям Божьим. Вот идеал. И когда доказано будет, что государь отступил, то народ идет против него. Не то что человек, а здесь Бог идет.

– Мы сейчас не будет касаться вопросов исторических, связанных с событиями 1917 года. Мне бы хотелось вернуться к разговору об основах идеологии казачества. Назовите, пожалуйста, какие-то главные моменты, которые являются общими, наверно, для любого Православного народа. Какая идеологическая база может быть заложена в основу казачьего движения?

– Я бы ответил на этот вопрос так. Казачество – это единый народ с русским народом, российским народом. И он берет на себя миссию служения в идеале христианском, служить идеалу христианскому, осуществляя христианские заповеди, исполняя черную работу, необходимую для восстановления разрушенного революцией народа, и препятствуя тому замыслу, который несли вожди революции. Действовать против усилий, страшных усилий народа, который пытается осуществить свой идеал. Идеал, выражаемый в их писаниях, что все люди – животные, только один народ – народ, люди.

– Вы имеете в виду еврейский народ?

– Да, еврейский народ.

– Вы разделяете вождей еврейского народа и народ еврейский?

– Безусловно, безусловно... Это, конечно, сумасшествие, сумасшествие. Это – паранойя. Они сейчас пытаются ввести такую вот сильную власть, о которой Вы говорили. И, быть может, мы на грани осуществления этого. И вот, если эта сильная власть будет осуществляться казачеством, вот такая сильная власть, то казаки могут пойти вместе с этим идеалом сионистским.

– То есть, казачество получится на стороне тех сил, против которых оно исторически всегда выступало?

– Конечно, конечно.

– Сил антихристианских, сил антихриста?

– Да, да.

– Еще один вопрос, который не связан непосредственно с казачеством, но мнение это я услышал от одного казака. Он считает, что преследование раскольников сослужило плохую службу государству российскому. Потому что раскольники (это слова того казака) были, как правило, работящие, инициативные, энергичные люди, которые могли принести большую пользу государству. А преследование их, вместе с тем, уничтожило и дух предпринимательства, дух деловитости в русском народе. Вы согласны с таким мнением?

– Я не могу ничего сказать, исходя из личного опыта, потому что по возрасту не был способен, чтобы как-то относиться к этому. Но так, из литературы, я помню. Это, кажется, у Чехова. Какой-то почтенный на вид старик продает лошадей, говорит патриархальным голосом. Купили лошадей, оказались никуда не годными. Он делал вид. Обманщик. Больше ничего.

– Необходима ли была такая жестокость по отношению к раскольникам? Может быть, могли применяться какие-то другие методы?

– Я не могу Вам сказать ничего по этому вопросу. Но вот возьмите Сергея Александровича Нилуса, “Святыня под спудом”. Там даны образы некоторых раскольников. Положительные и фанатичные. Нельзя сказать, чтобы эти люди были безпогрешны, что ли. Не нужно смешивать: хозяйственники и, действительно, безпогрешные христиане. Отсюда не нужно защищать религиозную позицию раскольников. Это совсем не то, что является идеалом христианским.

– Но вот стойкость многих из них в отстаивании христианских идеалов, так как они их понимали, достойна подражания и уважения?

– Нет. Ни в коем случае.

– Почему? Они же, по сути своей, шли на смерть за Христа.

– У Нилуса есть признание раскольника о том, что они настолько фанатизированы были, что радовались преследованиям. Во что бы то ни стало хотели мученичества. И поэтому даже бросались в огонь. Никто их не гнал в такой степени.

– С точки зрения Православия, как можно оценить такое их поведение, стремление к сверхжертвенности, если можно так выразиться?

– Вообще страшно, когда человек отдает жизнь, казалось бы, за самый высокий идеал, и вдруг оказывается, что это все обман.

– Вот в этом-то и трагедия вся, что они шли на жертву, когда жертву не вызывал Господь Бог. Ведь, с точки зрения христианской, Православия, не нужно вызывать на себя гонения. Не нужно идти на жертву, когда жертвы не требует Бог. Но жертву принести тогда, когда ты уверен, что Господь Бог благословляет тебя на жертву.

– Готовность на жертвы раскольников не оказалась ли выше, чем готовность на жертвы православных христиан ХХ века в России, когда начались жесточайшие преследования христианства? Преследования раскольников, имевшие место в прошлое время, не ударили ли бумерангом по православным христианам начала ХХ века? Большевики не использовали ли в каких-то своих идеологических установках, направленных на преследование Православной Церкви, борьбу Церкви с раскольниками?

– Насколько мне известно, если раскольник, – то не преследовался. В то время как Православие – преследовалось. Вот так заметно. Если только этот человек сектант, как скажем, баптист или раскольник, это – пожалуйста. А уже Православие гналось смертельно.

– О чем это говорит? Какой вывод можно сделать из этого?

– Если отвечать серьезно, то это говорит о том, что Православие, в своем идеале, является Истиной. Православие в идеале. Но носители часто бывают недостойны идеала.

– Что и произошло в ХХ веке.

– В ХХ веке не оказалось достойных носителей, только очень редкие, редкие люди, как Патриарх Тихон, Митрополит Петр Крутицкий, Кирилл Казанский, Иосиф Петроградский и так далее. Это действительно, настоящие иерархи. Как Василий Великий ответил жестокому сановнику, когда тот удивился, почему таким языком говорит этот святитель. Сановник сказал ему: “Мне так не отвечал никто, почему ты мне отвечаешь так?” “Потому что ты не встречал наших людей”. Вот и все. Возьмите вы, Амфилохий Красноярский. Ведь это признавали сами чекисты: “Не он боится нас, а мы боимся его”.

– Всех этих иерархов, которых Вы назвали, можно отнести к Катакомбной Церкви?

– Не то что отнести, а просто настоящие катакомбники.

– Несколько слов о Катакомбной Церкви, потому что современное казачество, наверно, не очень хорошо представляет себе, что такое Катакомбная Церковь. Сейчас очень много групп, которые называют себя катакомбниками. Где тут истина?

– Где же все-таки истинная Церковь находится?

– Вот Вам истинная Церковь, из казачества. Носитель этот (фамилия его Слободянников) – отец Иоанн.

– Это было давно, относительно давно. А сейчас, если кто-то из казаков захочет все-таки прийти в истинную Церковь, где же ему ее искать?

– Кто Вам возьмется сказать, что он находится в истинной Церкви? Мне кажется, он постесняется сказать. То есть, он может сказать относительно – вот идеал: не признавать Московской Патриархии, если забирают – не уклоняться от ответственности за Православие. Это все признаки истинной Церкви. И тот, который действительно засвидетельствовал своей жизнью, что он стоит именно на этой позиции, несмотря на все неудобства, он находится в истинной Церкви.

– Отец Антоний, большая часть Ваших никогда не публиковавшихся в России работ, ваших бесед с верующими Катакомбной Церкви из тех, что записаны на магнитофон, посвящена проблеме, если так можно выразиться, “близ грядущего антихриста”. Хотелось бы знать, что Россия может сделать и может ли она, вообще, что-нибудь сделать, чтобы противостоять антихристу?

– Моя осведомленность о России очень скудна и очень, может быть, оптимистична. Я немножечко знаю публикации в газетах. Очень многие из них публикуют материалы, главным образом, исторические, связанные с вопросом об антихристе. И эти органы и те читатели, которые интересуются этими вопросами, убеждают нас в том, что русский народ вообще серьезно относится к проблеме антихриста. И мне кажется, можно считать, что некоторые россияне не безразличны к появлению антихриста. И я бы желал, чтобы в какой-то исторический момент, последний момент, российский народ выступил бы против антихриста. Когда эта тема будет поставлена ясно, что антихрист уже налицо.

– Почему именно монархическая форма правления может, на Ваш взгляд, возродить Россию?

– Это, фактически, завещанная историей роль России: всегда Россия была анти антихриста. И вполне понятно, что только монархическая власть как “держащая”, “удерживающая”, теперь способна быть бескомпромиссно против антихриста. Конечно, без народа не обойтись, но поддерживать народ может только монархическая власть, христианская власть.

– Отец Антоний, сейчас в России достаточно много различных группировок, движений, течений, партий, которые себя называют либо национальными, либо националистическими. Некоторые считают себя православными. Некоторые имеют чисто оккультную основу. Общим для многих из них является выделение одной нации по отношению к другим, то есть, в какой-то степени это то, что мы называем расизмом. Как относится Православие к этим движениям?

– Какой идеал можно себе представить, к какому идеалу нужно стремиться при создании нового российского государства? Какой путь предстоит пройти, чтобы создать это государство, учитывая, что мы живем в стране с таким количеством наций, народов, религий. В стране, имеющей в своей истории период коммунистической власти, антихристовой по сути своей?

– Я думаю, что этот вопрос чрезвычайно трудный. Именно потому, что есть различные элементы. Ну, скажем, еврейство. Ведь они, евреи, обвиняя других в расизме, сами являются стопроцентными расистами.

– Существуют ли какие-то предсказания старцев российских о судьбе России? Возможно ли воссоздание государства Российского в полной его мере, мощи? Создание какого-то нормального, человеческого уклада жизни? От того, что сейчас происходит, люди очень устали.

– Архиепископ Феофан дает на этот вопрос ответ. Он ссылается на старцев. Не свой ответ дает, а ссылается на старцев. После этого разрушения России во главе государства станет Помазанник Божий. Гений по уму, крепчайший по воле и пламенный по вере. Он создаст государство как гений, удовлетворяя вот всем этим вопросам, которые Вы мне задали. Так что я претендовать не буду (Смеется).

– Когда это может произойти?

– Как будто бы в ближайшие годы.

– Сейчас ситуация такая, что даже трудно себе представить восстановление Монархии в России, трудно представить, как это может произойти.

– В российской печати встречаются такие предположения со ссылками на старцев, что в последние времена может случиться так, что антихрист возьмет власть во всех странах, кроме России. А Россия останется без власти антихриста до конца. Это правильное предсказание или какая-то прелесть?

– Нет. Это не прелесть. Это говорится о том, что какой-то период Россия останется не затронутой и не объятой антихристом. Но в конце концов они, конечно, победят.

– Исходя из Ваших ответов на последние вопросы, можно увидеть, что довольно мрачная перспектива для русского человека вырисовывается. Какие бы усилия мы ни прилагали, на какие бы жертвы мы ни шли, в конце концов все равно придем к правлению в мире антихриста. И каковы же могу быть основания для действия людей, знающих о том, что антихрист все равно победит? Где истоки оптимизма и существуют ли они вообще?

– Сейчас в России, на мой взгляд, очень большое число потенциальных православных христиан. Если Вы согласны с этим, то что нужно сделать этим людям, чтобы стать истинно православными?

– В том-то и дело, что это кажущиеся православные христиане. Мы все, мы все фальшивы. И только на сантиметр мы движемся к добру. А по существу, мы лицемерим. Вот в чем дело. Это добро кажущееся. Кажущееся золото. А по существу, Господь не примет этого.

– Сложен, конечно, чрезвычайно сложен и труден путь спасения. Но все-таки, ваши пожелания, наставления духовные тем людям, которые искренне пожелают встать на этот путь. Что им нужно делать? С чего начинать? Как жить?

– Перестать лицемерить. Перестать обманывать самого себя. Понимаете? И тогда Господь поведет человека. А когда он сам собой устраивает себе спасение, то ничего у него не получится. Это нужно – как аксиома. Как человек сам себя спасает – ничего не выйдет. Во имя Христово все. От Христа. Христос спасает нас. Вот в чем дело.

– А человек сам в состоянии понять, где грань его лицемерия? Он может не резобраться в ситуации. Или Господь всегда направит человека?

– Если он отдает себя в волю Божию, что Господь будет его спасать, то он безошибочно спасется. Если он сам устраивает – ничего не выйдет.

– Сейчас многие пришли в храмы. Можно ли считать это началом спасения?

– Нет. Нет.

– Они с верой...

– Нет, все это поддельное, понимаете. Мы лицемерим. Мы все равно себя спасаем. А спасаем себя как? Фальшивим. Больше ничего.

– Конечно, трудно сразу воспринять всю глубину Ваших слов. Как человек, пришедший в церковь, ведущий религиозную жизнь, вдруг оказывается лицемером, хотя он, казалось бы, все делает для того, чтобы прийти ко Христу?! Какой-то момент такой неуловимый, где он?

– Да, тяжело, тяжело.

– Хотите полегче?! (Смеется). Нельзя ли полегче? Да? Нет, ничего нельзя.

– Спаси, Господи.

После того, как я выключил магнитофон, отец Антоний обронил фразу: “По всем этим вопросам можно было бы написать тома книг”. Отвечая на другие мои вопросы, старец говорил еще о временах последних. О том, что те люди, которые удостоятся Царствия Небесного, не будут страдать по тем родным, близким, которые заслужат “тьмы внешней”, потому что последние будут стерты из памяти первых.

Не правда ли, страшна возможность оказаться стертым из памяти дорогих, близких людей? Не правда ли, венец мученический, полученный в борьбе с антихристом и вечная память – несомненно, лучшая перспектива для любого человека, не лишенного здравого смысла?

Отвечая на мои вопросы, отец Антоний также упомянул о том, что, по предсказаниям старцев, в критический момент армия спасет Россию, взяв власть в свои руки и передав ее затем государю. А мне подумалось, что предсказания старцев – это не просто слова. В них заключена Воля Божия. А “Бог поругаем не бывает”. И нужно молиться, чтобы Господь не изменил Свою Волю, чтобы даровал нам покаяние и время на него.

Эта беседа со Старцем Катакомбной Церкви отцом Антонием (Черновым), в схиме – Епифанием, состоялась, как уже говорилось, в апреле 1993 г. Она была растянута во времени, начавшись в середине Страстной недели, и закончилась в День Светлого Христова Воскресения.

Если бы знать тогда, что уже недолго оставалось нам слышать мудрые святоотеческие слова из уст Старца... Он прожил еще полтора года и мирно почил о Господе 2/15 ноября 1994 г., примерно за месяц предсказав свою кончину. Угас великий светильник благодати Божией, о котором нужно сказать словами Апостола Павла: “подвигом добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил” (2 Тим. 4,7).

Чистота и цельность Православия – вот чему посвятил свою многотрудную жизнь отец Антоний. Хотя последние несколько лет он прожил в России, но был мало известен на Родине. В то же самое время всевозможные витии, в том числе и в рясах, не сходили и не сходят с экранов телевизоров и газетных полос, призывая Россию идти то в ту, то в другую сторону, являясь, по сути своей, по слову Евангельскому, “слепыми вождями слепых” (Мф.15,14).

Но Россия не приняла посланника Божия. Те “отцы народа” и те “культурные деятели”, “властители дум”, с которыми встречался отец Антоний, не приняли его взглядов, взглядов, основанных на глубочайшем знании Православной традиции, на опыте тяжелейшей подвижнической жизни.

Сбывается над нами пророчество Исайи: “слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете, и не увидите. Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их.” (Мф.13,15).

Вместо Премудрости Божией мы выбираем человеческое мудрование, вместо воли Божией следуем своей богоборной воле. Будучи духовно слепы, никак не можем понять, почему все время оказываемся “в дураках”.

Пришло уже время, по словам Апостола Павла, “когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые бы льстили слуху, и от истины отвратят слух, и обратятся к басням” (2 Тим.4,3-4).

По грехам нашим, по нераскаянности нашей отнимает от нас Господь сосуды благодати Своей: “се оставляется вам дом ваш пуст” (Мф. 23,38).

Любовь к России у отца Антония уступала только его любви к Богу и ближним. Постоянной тайной его молитвой была: “Господи, спаси Россию”. Несмотря на то, что долгие годы он провел вне Родины, а, будучи на Родине, либо скрывался, либо отбывал срок. Старец понимал происходящее намного лучше, чем “свободно” живущие здесь. Так, еще в 50-х годах, выйдя из лагеря, отец Антоний говорил, повторяя слова своего духовного отца, что страна разделится, и Россия будет меньше, чем империя. Можно ли было предполагать, даже в 80-х годах, что это произойдет в 1991 году?

“В российском мире нет истинной позиции”, – такой суровый приговор выносит Старец России в 1993 году.

“Нужно истину защищать!” – вот задача, вот цель. И хочется добавить – защищать так, как это делал отец Антоний: бескомпромиссно, мужественно, жертвенно. Он говорил в свое время: “Если бы мне только позволили сказать людям правду, а потом бы пусть расстреляли”. Ему не позволили... Не было на то Божьей воли. Публикация этой беседы является, в какой-то мере, исполнением желания Старца.

Совершенно необходимо внимательно прислушаться к очень простым и неярким словам отца Антония, пропустить их через сердце свое. Нужно помнить, что Старцы говорят не от себя. Их устами движет Дух Божий.

Вооружившись Словом Божиим и святоотеческой мудростью, в покаянии, призывая на помощь Господа, уповая на молитвы Богородицы и всех святых, можно и должно еще вести борьбу за возрождение России, ибо: “люди, чтущие своего Бога, усилятся и будут действовать” (Дан.11,32). Этими словами Писания, которые часто цитировал отец Антоний, возвещается нам Воля Божия, и они служат верным руководством к действию.

Тело отца Антония нашло упокоение в российской земле, а душа его у Престола Господня продолжает молиться о спасении верных, о вразумлении заблуждающихся, о помиловании России.

ПРИМЕЧАНИЯ:

• [ 1 ] Александр Андреевич Чернов, родился 27 августа 1909 года, в станице Усть-Белокалитвенская области Всевеликого Войска Донского.
• [ 2 ] Мф. 3, 7-10.

• [ 3 ] "Рабочая трибуна". 9.04.93.

• [ 4 ] Мк. 3, 24.
• [ 5 ] Прелесть – высшая форма лести, т.е. обмана. Прелесть – духовное заблуждение, следствие гордыни, неосознания собственной греховности.
• [ 6 ] Ин. 15, 13.
• [ 7 ] Кол. 10, 11.
• [ 8 ] Дан. 11, 32; 12, 10.
• [ 9 ] Лк. 21, 28.
• [ 10 ] Мф. 7,21. "Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!" войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного".
• [ 11 ] В том числе, словами отца Антония завершается специальное приложение к газете “Донской казак”, “Голос совести”, в котором говорится о широкомасштабном введении в обращении электронных кредитных карточек – возможных прообразов антихристовой печати (Откр. 13, 16-17).
• [ 12 ] Россия перед вторым пришествием. Изд-во “Посад”, 1993 г., с. 250, 252, 259, 264, 323.
• [ 13 ] Там же, с. 268.
• [ 14 ] Сравните позицию отца Антония, к примеру, с позицией генерала А. Лебедя (см. “Литературная газета”, № 20, 17 мая 1995 г.) или с позицией С. Говорухина (см. “Вечерняя Москва”, № 88, 18 мая 1995 г./.

Последняя модификация: 01.10.07