СБОРНИК СТАТЕЙ ПО ИСТОЛКОВАТЕЛЬНОМУ И НАЗИДАТЕЛЬНОМУ ЧТЕНИЮ ДЕЯНИЙ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ

Соединение верующих язычников во едино тело Церкви, вместе с израильтянами, было прежде так невероятно и неожиданно, что апостол Павел называет это тайною, яже во инех роднех не сказася сыном человеческим, но которая ныне, говорит, открыся святым апостолом и пророком (Нового Завета) Духом Святым (Ефес. 3, 3-5). Правда, еще в Ветхом Завете были обращения язычников; но обращенные не иначе входили в состав Церкви, как посредством обрезания и под условием хранения всего закона Моисеева. Древние пророки говорили о некоем будущем великом обращении иноплеменников (см. Ис. 56, 6; Амос.9, 12); но какого рода будет это обращение? Какие будут права обращенных и какие отношения к древнему народу Божию? Это нигде ясно не определено у пророков, а потому евреи могли думать и думали, что без обращения и без закона Моисеева никому невозможно спасение. В самом деле, очень трудно было представить, чтобы те, на которых тяготела вековая, даже тысячелетняя тьма многобожия, отчужденные от жития Израилева, чуждые от заветов обетования, упования неимущие, безбожные в мире (Еф.2, 12), -некогда могли сравняться в благодатных правах с древним народом избранным, быть, и не приняв закона иудейского, снаследниками и стелесниками и спричастниками обетования Божия о Христе Иисусе (Еф. 3, 6). Кто мог дать им это высокое право? Кто мог и предвидеть, что это право дается им? Мог дать и даровал Один Тот, Кто есть мир наш, Господь Иисус Христос: Он сотворил обоя, — иудеев и язычников верующих, едино, и разорил средостение ограды, разделявшее их между собою (Еф. 2, 14). Он же и раскрыл, наконец, тайну, сокрытую от век и родов (Кол. 1, 26).

Спаситель мира открывал постепенно спасительную тайну. Еще до креста и воскресения Своего указывал Он на принятие верующих из всех народов под благодатный покров Свой, то благотворениями своими некоторым вне народа еврейского (напр., сотнику в Капернауме и Сирофиникиянке), то предсказаниями о едином стаде под единым пастырем (Иоан. 16, 15) и о собрании верующих от всех концов земли к небесной радости Авраама и других патриархов (Матф. 8, 11). По воскресении полнее открыл Господь Свою божественную волю. Тогда заповедал Он апостолам: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Св. Духа (Матф. 28, 19), и будете Ми свидетели, во Иерусалиме же и во всей Иудеи и Самарии, и даже до последних земли (Деян. 1, 8). Но все сие, как ни много раскрывало тайну, не открывало еще всего. Когда именно начать проповедание язычникам? Как обходиться с обращенными в отношении к верующим из древнего народа Божия? Должно ли все или нечто из закона Моисеева удержать в обязанность обращенным из язычников или не должно? По всему ли равны благодатные права обрезанных и необрезанных? Все это и многое другое, что нужно для благоустройства Церкви вселенской, долженствовало открыться в свое время после, действием Божественного Параклита, Который и дарован апостолам, да наставит их на всяку истину (Иоан. 16, 13). И как премудро, как благоплодно было действие Божие, когда пришло время отверсть пространнее двери благодати язычникам! Это можем видеть, читая всю десятую главу Деяний апостольских. Рассмотрим.

1. Откровение Корнилию сотнику и, вследствие того, посольство Корнилия к ап. Петру (Деян. 10, 1-8).
2. Откровение ап. Петру и, вследствие того, путешествие апостола к Корнилию (9-23).
3. События в доме Корнилия в присутствии апостола и других верных братий (24-48). (к оглавлению)

Здесь замечательно: а) кто сподобляется быть первенцем Церкви из язычников (ст. 1 и 2), б) какое употребляет Господь средство Для просвещения Корнилия (ст. 3-6) и в) как пользуется сим средством Корнилий (ст. 7 и 8).

а) Готовность Корнилия к вере (1, 2 ст. ).

Муж некий бе в Кесарии, именем Корнилий, сотник от спиры нарицающияся Италийския, благоговеин и бояйся Бога со всем домом своим, творяй милостыни многи людем, и моляйся Богу всегда.

Таков был муж, которого Промысл Божий не только в тысячах Кесарии (главном тогда месте правления Римского для Палестины), но и в миллионах всего мира языческого избрал быть первенцем Церкви из язычников. Как сотник Итальянского Легиона, он, без сомнения, был родом из Италии и, следовательно, получил воспитание языческое: кто же научил его знать Бога истинного и отвергнуть лесть многобожия? Тогда как другие римляне на востоке старались только обогащаться или утопали в наслаждениях чувственных, Корнилий собирал сокровища духовные, помышлял о едином на потребу и все благо свое поставлял в Боге, к Которому устремлялся всей душей, стараясь благоугождать Ему постом (см. ст. 30), милостынями и молитвами. Что произвело в нем столь благотворную перемену? То великое движение духовное, которое происходило тогда в Иудее, т.е. благодать Божия, в преизбытке разливавшая в то время свои чудодейственные силы. Известно, по крайней мере, то, что Корнилий немалое время жил на востоке, знал глагол, бывший по всей Иудеи, со времени крещения Иоаннова, слышал и об Иисусе, великом помазаннике Божием и чудотворце (сн. ст. 37). Не помог ли ему и естественный разум или учение древних мудрецов познать суету язычества? Неизвестно; известно только то, что не в Риме и не в Афинах, а в Палестине, стране пророков и апостолов, судил Римскому сотнику Промысл Божий познать истинное благочестие, в показание того, что один разум и мудрость человеческая не могут совершенно наставить человека на путь спасения. Господь Сам, предвидя в Корнилий достойный сосуд Своей благодати, привел его в Свое училище благодатное и Сам приготовлял его к св. крещению. Потому, еще до явления Ангела, Корнилий был уже не только оглашенным, но и готовящимся к просвещению. За оглашением ангельским, скоро последовало последнее оглашение — апостольское, и в то же самое время крещение Духом и водою. Словом, благоговейный сотник, служивший Богу со всем домом своим, был, так сказать, новоустроенным и готовым храмом Богу; и только оставалось освятить сей храм посредством священноначальника Церкви.

б) Явление и наставление ангельское (3-6 ст. ).

Ст. 3. Виде в видении яве. Откровение искавшему спасения язычнику было не во сне и не во исступлении, чтобы не осталось для него никакой тени сомнения.

Яко в час девятый дне, или около 3-го часа (по нашему счислению пополудни). В это время Корнилий не принимал еще пищи (см. ст. 30).

Ангела Божия, который явился в виде мужа, облеченного одеждою светлою (ст. 30). Корнилий не мог подумать, что это человек обыкновенный; невольный трепет объял его при виде существа горняго мира (пристрашен быв, ст. 4).

Ст. 4. Что есть, Господи? — И это есть еще мужество души, — спросить так Ангела. Душа слабая могла при сем лишиться чувства. Молитвы твоя и милостыни твоя. — Удивительно! Еврею Савлу напоминается его гонение против верующих (9, 5), а язычнику вспоминаются его добродетели: Сердцеведец знал, что первому нужно более смирение, а последнему — ободрение.

Взыдоша на память пред Бога. Значит, они не были из числа тех тщеславных добродетелей, которые совершаются только на память людям и падают на землю, а не восходят на небо. Здесь видим, что и от язычника не без благоволения приемлются Богом дела добрые: они сами по себе недостаточны ко спасению, без веры и благодатного освящения, но, происходя от сердца, ищущего Бога, привлекают благодать Божию.

Ст. 5 и 6. Откровение с подробностью означает все, что и как нужно сделать Корнилию.

Посли во Иоппию. Там уже мнози вероваша в Господа (5, 42), а в знаменитой Кесарии не нашлось ни одного достойного наставника Корнилию.

Мужей. Ни одного: потому и посылаются три (ст. 7) Призови Симона-Петра. Почему не Корнилий посылается к Петру? Потому, что явление ап. Петра в Кесарии благотворно будет не для одного Корнилия; притом это нужно было и для показания равенства благодатных прав для язычников и для иудеев: к последним сами апостолы приходили с проповедью. Почему не сам Ангел совершил все то, что после совершил апостол? Потому, что Ангелы только помощники священнослужителей и пастырей и не присваивают себе той должности, какая поручена последним в Церкви Божьей на земле. Притом здесь нужен был пример обращения язычников для всей Церкви и для всех времен, который и мог показать только апостол.

У некоего Симона усмаря (кожевника), ему же есть дом при мори. Указывается само местоположение дома, равно, как имя и звание хозяина, у которого странствовал (пользовался странноприимством) апостол. Немаловажно и это пред Богом, где находят пристанище Его верные служители (см. Матф. 10, 40-42).

Той речет тебе глаголы, в них же спасешися ты и весь дом твой. Такова цель посольства, таково, без сомнения, было и желание Корнилия. Это для него было выше всех сокровищ и достоинств. — Возблагодарим Господа за то, что сии драгоценные глаголы сохранены и для нас св. Лукою (см. ст. 34-43).

в) Посольство к св. Петру (7, 8 ст. ).

Рассматривая откровение о язычниках, данное ап. Петру, не забудем того, что это наставление Божественное, нужно было не столько для самого апостола, сколько для тех верующих иудеев, которые гнушались язычниками, нужно в руководство всей Церкви и на все времена ее. (для одного Петра довольно было бы внутреннего просвещения или гласа ангельского, как для Филиппа, 8, 26). Смотря с этой точки зрения на видение Петрово, мы можем лучше уразуметь его значение и познать, почему именно такой, а не другой образ откровения употреблен в настоящем случае. Обратим внимание: а) на обстоятельства, предшествующие видению, б) на само видение и в) на обстоятельства, за ним следующие.

а) Обстоятельства, предшествующие видению (8-10 ст. ).

Видению предшествуют: приближение посланных Корнилием к апостолу, молитвенное положение апостола и чувство в нем голода. Все это, ни порознь, ни вместе, не могло быть естественной причиной видения. Между тем, премудрость Божия ко всем сим обстоятельствам, очевидно, приспособляет свои символы. Вот те, которых апостол должен принять в Церковь, уже близки к нему, -это язычники, от которых иудеи отвращались, как от нечистых животных: потому Петру и покажется образ язычников в видении таких животных. Апостол был тогда на горнице, или горнем месте (собственно, на плоской кровле дома), под открытым небом, в состоянии молитвенном: сообразно с тем и плащаница с животными представится ему ниспускаемою с неба. С ощущением, наконец, телесного голода будет соображено повеление о духовном питании: заколи и яждь. Как приведен был св. Петр в состояние видения? Внезапно. Нападе нань, сказано, ужас, или исступление (extasis), т.е., с ним случилось, по изъяснению Златоуста, «духовное созерцание» и как бы выступление души из тела. Это состояние, подобно тому, в каком бывали пророки, и о котором говорили: бысть на мне рука Господня (Иезек. 7, 3), бых в дусе (Апок. 1, 10). Так избранные рабы Божии, предавшие себя один раз навсегда Богу добровольно, иногда невольно и внезапно увлекаются Духом Божиим! — Настоящее видение Петрово не ниже видений пророческих: оно также большей частью относится к будущему, изображая великую Церковь из язычников.

б) Видение плащаницы (11 -16 ст. ).

Ст. 11. И виде небо отверсто. Уже это одно показывает великую важность видения. В отверстом небе являются очам избранных предметы чрезвычайной важности (См. напр. Матф. 3, 16; Деян. 7, 55; Апок. 4, 1, 2 и дал. ). Что же видит апостол?

Сходящ нань сосуд некий яко плащаницу велию. Это хотя не был Иерусалим нов сходящ от Бога с небесе (ап. 21, 2), но было изображение так же Церкви, только Церкви земной и состоящей из язычников. Какое значение того, что сей сосуд по четырем краем привязан, и низу спущаем на землю? То, что Церковь собирается от всех стран мира, собирается рукою Всевышнего и Его же силою поддерживается.

Ст. 12. В немже бяху вся четвероногая земли, и зверие, и гади, и птицы небесныя. Нет нужды в таком видении искать под каждым родом исчисляемых здесь животных знаменование особое. Довольно того, что здесь должно разуметь все роды животных нечистых (см. ст. 14), тех, о которых писал закон (Лев. гл. 11), а подразумевать язычников, которые в небесном совете предведения Божия уже приняты в лоно св. Церкви. Животных сих пасет Агнец Божий как тот народ мног, о котором говорит Тайновидец (Апок. 7, 9).

Ст. 13. И бысть глас с небесе: востав, Петре, заколи и яждь. Что значит здесь ядение? Блаж. Августин изъясняет так (Serm 149): «Петр представляет лицо всей Церкви, а Церковь есть тело Христово. Да приимет же Церковь язычников, уже очищенных (благодатию) от грехов, да войдут они в тело Церкви, в тело Христово, как чистая пища». В таком случае и заклание животных может иметь значение таинственное, т.е. указывать на таинственную смерть в крещении (Рим. 6, 4).Ст. 14. Петр же рече: никако же, Господи: яко николиже ядох всяко скверно или нечисто. Не разумея еще видения, Петр следует своему обычному чувству и отвращается от того, что запрещено законом. Он как бы подражал пророку Иезекиилю (Иез. 4, 14 и дал. ) и мог думать, что Господь сделает снисхождение и его естественному чувству отвращения. Но здесь точность символа не должна терять нисколько своей силы.

Ст. 15. И ce глас паки к нему вторицею: яже Бог очистил есть, ты не скверни (не называй скверным). Бог может сделать чистым и то, что прежде было очень нечисто, и перед Ним и перед людьми Его. Таковы были прежде все язычники, все не имевшие законного обрезания. Но когда прошло время закона, тогда и эллины сравнились с иудеями; ибо те и другие уже не обрезанием очищаются, а верою оправдываются без дел закона (Римл. 3, 28). Теперь един Бог, Иже оправдит обрезание от веры, и необрезание верою (-30).

Ст. 16. Сие же бысть трищи. То есть и ниспущение и возвышение плащаницы, и повеление Петру: заколи и яждь, повторялись троекратно. Вероятно, впрочем, что отрицание Петрово не было при сем троекратное: апостол, выразив как бы невольно чувство отвращения, мог после только в молчании внимать небесному гласу. Для чего было это повторение? В означение того, яко истинно будет слово еже, от Бога, и ускорит Бог сотворити оно (Быт. 41, 32), т.е. для показания непреложности и твердости намерения Божия; с тем вместе в троекратном понижении и возвышении плащаницы можно видеть, с древними отцами Церкви, и образ св. крещения, как духовного возрождения народов.

И паки взяся сосуд на небо. Видение кончилось, и небо заключилось пред очами апостола. Теперь осталось ему, как имеющему ключи царства небесного, самому отверзать небо для верующих язычников, — увидим далее, как св. Петр уразумеет притчу и в точности исполнит явленную в ней благую волю Господню.

в) Обстоятельства, последующие за видением (17-24 ст. ).

Здесь видим, как божественное видение, только что сокрывшееся от апостола, начинает открываться в самых действиях и событиях. Оно много объясняется еще в Иоппийской гостинице Петра, а вполне осуществляется в доме Корнилия, в Кесарии.

Ст. 17 и 18. Якоже в себе недоумевашеся Петр, что бы было видение, еже виде, и ce мужие, посланнии от Корнилиа, сташа пред враты, и проч.

Это самое недоумение есть уже начало объяснения притчи. Оно показывает, что внимание Петра все обратилось к видению бывшему, и он, без сомнения, вопрошал в это время Духа Святого, как некогда Иисуса Христа: что есть притча сия (Лук. 8, 9)? Тогда же, по устроению Промысла, явились перед вратами дома одни из тех, которых образ видел апостол в животных плащаницы небесной. Ст. 19 и 20. Петру же размышляющу о видении, рече ему Дух: ce мужие трие ищут тебе; но востав сниди, и иди с ними, и проч.

Дух Божий ответствует на тайный вопрос Петра (не ум или дух Петров; ибо только Дух Божий мог сказать: Аз послах их). Здесь есть частью объяснение притчи. Ибо повеление: иди с ними, т.е. с язычниками, ничтоже рассуждая, есть уже часть повеления: заколи и яждь животных, коих ты почитаешь нечистыми; слова же: зане Аз послах их, имеют внутреннюю связь с прежним изречением: яже Бог очистил есть, ты не скверни (ст. 15). Так изъяснит это впоследствии и сам апостол (см. ст. 28).

Ст. 21 и 22. Сошед же Петр к мужем, посланным к нему от Корнилиа, рече: ce аз есмь, его же ищете... Они же рекоша: Корнилий сотник, увещен есть от Ангела свята, призвати тя в дом свой и слышати глаголы от тебе.

Не дивно ли все это слышать из уст язычников? Самые слова сии показывают уже чистоту, приятную для апостола Христова: он слышит о таких добродетелях в язычнике, которые сделали бы честь и иудею, ревнителю закона, слышит еще более, — о явлении Ангела свята Корнилию. При сем он мог не только вспомнить о сказанном ему очищении Божием, но и рассуждать так: «Как не идти мне к язычнику, когда сам Бог удостоил его посещения ангельского? И глас, бывший ко мне с неба, и глас во мне Св. Духа, и те слова, которые слышу теперь от язычников, — все — один глас, выражающий одну волю Божию. Пойду и увижу, что устроит там Господь».

Ст. 23. Призвав же их учреди (угостил). Так начал уже св. Петр исполнять волю Божию о язычниках. Вероятно, здесь же он разрешил себе и вкушать с язычниками, в чем после укоряют его верующие, и иже от обрезания (11, 3). — Вскоре напитает апостол язычников и хлебом духовным (ст. 34 и дал. ).

Дом Корнилиев, уже ознаменованный явлением ангельским, делается, наконец, совершенным храмом Божиим. В нем, как во храме.

1. Является священноначальник, вносящий в него сокровищницу благодати (ст. 24-33);
2. Возвещается слово Божие в проповеди апостольской (ст. 34-43);
3. Совершается таинственное священнодействие, при чудесном явлении Св. Духа (ст. 44-48).

Вот важнейшие события, которые теперь предлежат нашему вниманию.

1. Явление апостола в собрании язычников (24-33).

Событие весьма важное, всемирное в царстве Божием! Никогда еще язычники не сподоблялись такой благодати. Приходили ль к ним когда посланники Божии? Приходили, как Иона, с проповедью грозной, и видели одни временные плоды покаяния. Были ль у них свои просветители и как бы пророки (Тит. 1, 12)? Они являлись между ними, как метеоры в ночи, и оставляли по себе больший мрак. Но теперь вот сам верховный апостол Христов является в собрании язычников, неся им слово жизни и спасения, свет в откровение языков, и раскрывая перед ними все дары Благодати новозаветной. И как чувствовали это великое счастье язычники? Чувствовали так хорошо, так полно, что нельзя не удивляться прекрасному настроению душ их. Один Корнилий представляется высшим всех древних Платонов и Сократов: ибо не выше ли всякой мудрости так познать необходимость веры и так всем сердцем искать небесной премудрости, как познал и искал он?

Ст. 24. И наутрие внидоша в Кесарию; Корнилий же бе чая их, созвав сродники своя и любезныя други. Дивная душа: она оставляет все другие занятия, чтобы заняться единым на потребу, обрести единый бесценный бисер (Матф. 13, 46). Бе чая их. И одна ли она хотела воспользоваться сокровищем? Нет: Корнилий окружил себя другими, подобно ему жаждущими спасения, многими сродниками своими и многими друзьями (ибо как не иметь многих друзей столь благодетельному мужу?) всеми теми, в которых он умел и своим примером, и словесным убеждением поселить отвращение от язычества и желание веры истинной. Каково же должно быть чаяние Корнилия? И какую радость почувствовал он, когда вышел в сретение того, кого ожидал с нетерпением души пламенной.

Ст. 25. Якоже бысть внити Петру, срете его Корнилий, и пад на ногу его поклонися. Это радость и вместе благоговение. Высокое понятие о св. Петре составил себе Корнилий: он видит в нем как бы существо небесное, принимает его (как после Галатяне Павла), яко Ангела Божия, яко Христа Иисуса (Гал. 4, 14). Зато и Петр как обращается с язычником, исполненным такой веры и такого смирения!

Ст. 26 и 27. Петр же воздвиже его глаголя: востани, и аз сам человек есмь; и с ним беседуя, вниде. Здесь Петр прикоснулся не только руками к язычнику, но и душой своей к душе его. Здесь сретается смирение учителя с смирением ученика, страх Божий, воздающий одному Господу всю честь и славу, со страхом же Божиим, почитающим Господа во святых Его, любовь отеческая с любовью возвращающегося от заблуждения сына. Востани, говорит апостол: значит, Корнилий лежал в ногах его. И воздвиже лежавшего, — руками собственными, уже приемля его в свои объятия. Когда же Корнилий был воздвижен, ободрен, апостол начинает беседовать с ним, как с другом, и входит в дом, в котором открывается для Петра еще большая радость.

И обрете собравшияся многи, не самое ли приятное для сердца апостольского зрелище? Не прекрасная ли жатва для жателя Христова? Видя такое собрание, жаждущее одного — слышать слово Божие, апостол, без сомнения, возрадовался той радостью, которую чувствовал Сам Господь его, когда увидел грядущих к нему самарян, и говорил ученикам: возведите очи ваша, и видите нивы, яко плавы суть к жатве уже (Иоан. 4, 35). Св. Петр мог вспомнить при сем, как Господь называл обращение грешников Своим брашном (там же, 32), для которого забывал всякую пищу земную, и вместе с тем уразуметь, что такое же вожделенное брашно и ему предлагалось в видении плащаницы (заколи и яждь), а теперь предлагается на самом деле в доме Корнилия. Блажени, сказано, алчущий и жаждущий правды (Матф. 5, 6): каково же блаженство тех, которые видят целый собор сих алчущих и сами алчут и жаждут напитать их словом правды!

Обозревая собрание, Богодухновенный муж мог видеть на лицах присутствующих, вместе с радостью, страх и некий стыд, какой свойствен кающимся грешникам в присутствии святых. «Не проникает ли человек Божий сердца наши? — так думали, конечно, сии язычники, жаждущие спасения, — не видит ли он всех нечистот наших? и как без омерзения может смотреть на нас?» — Посему-то апостол прежде всего старается отнять у них излишний страх, препятствующий сердечной искренности и сближению душ, ободряет дух собрания, показывая ту лучшую точку зрения, с которой смотрит он теперь на язычников.

Ст. 28. Рече же к ним: вы весте, яко нелепо есть мужу Иудеанину прилеплятися или приходите ко иноплеменнику: и мне Бог показа ни единого скверна или нечиста глаголати человека. Здесь явно видно, что апостол совершенно уже уразумел значение показанной ему плащаницы. Собрание язычников, самим Богом призванных к спасению, живо представляло ему прежнее видение. О нем-то помышлял он в это время, хотя, щадя чувство Корнилия и сообщников его веры, не объяснил им, под какими отвратительными образами (зверей и гадов) показаны они ему были Богом. Он хочет упразднить в них всякое сомнение, открывая перед ними, что и в нем нет уже никакого сомнения.

Ст. 29. Темже и без сумненил приидох призван. Воспрошаю вы убо, коея ради вины посласте по мене? Требую, говорит, искренности и откровенности сердечной. Говорите все, что у вас на сердце. Я готов служить вам, готов все сделать для вас, что делал доселе для иудеев. Мне Бог показал в вас готовые сосуды для благодати.

На вопрос ответствует за всех старейший между ними верою Корнилий.

Ст. 30 и 31. И Корнилий рече: от четвертаго дне даже до сего часа (т.е. в четвертый пред сим день, который усматривается из ст. 24, 23, 9 и 8-го) бех постяся, и в девятый час моляся в дому моем: и ce муж ста предо мною, и проч. Обстоятельства видения раскрывает со всеми подробностями. Не умалчивает о своем посте, о молитве и милостынях, для чего? Не с тем, чтоб похвалиться, а чтобы ничего не сокрыть от апостола, желающего видеть отверстое сердце, и дабы дать ему верное понятие о видении. Он опасается притом что-нибудь прибавить от своего разума, а потому и Ангела, которого прежде сам называл так своим домашним (см. ст. 22), называет только, как он представлялся, мужем во одежде светле. Все видение отдает, как оно было, на суд Петра.

Ст. 32. Поели убо во Иоппию, и призови Симона, иже нарицается Петр; иже пришед возглаголет тебе, и это рассказывает со всей точностью, одного только не достает в словах его, — того замечания ангельского, что Петр речет тебе глаголы именно такие, в которых спасешися ты и весь дом твой (ст. 6), замечания, которое, вероятно, после открыл апостолу Корнилий (сравни 11, 13, 14). Почему не все договорили уста, что было на сердце? Потому, полагаем, что благочестивый сотник, по вере своей, только таких глаголов и ожидал от великого посланника Христова, и потому слова: Петр возглаголет тебе значили у него то же самое, как и речет глаголы, в нихже спасешися ты и весь дом твой. Не мог забыть он этих слов Ангельских, душа его все три дня повторяла их себе непрестанно; но сия ревностная душа спешила теперь, при виде апостола, от языка вся переселиться в слух. Потому и говорит:

Ce пред Богом предстоим слышати слово апостольское. Будем же искать у Богодухновенного учителя не мудрости человеческой, а премудрости Божией, не удовольствий любопытства, а пользы для души, и не силы разума, а силы благодати Св. Духа. Сам Дух Божий говорит устами апостола к верующим из язычников, и говорит не много, потому что в то же время говорит Он несравненно более в сердцах слушателей, и говорит с такою силою, что совершает внутреннюю проповедь тогда, когда внешняя не совершилась и вполовину. Посему и полноты внешней не найдем мы в апостольской проповеди: — она, по словам самого апостола, есть только начало слова его (см. 11, 15); но будем искать в ней полноты внутренней, по руководству того учения веры, какое известно нам в св. Церкви. В Церкви с особенной полнотой изложены главные истины спасения в Символе веры, — указывается, во-первых, высочайший источник жизни и спасения (чл. 1), потом Божественный Совершитель спасения нашего, Богочеловек Иисус Христос (чл. 2-7), далее Божественный Освятитель с божественными силами и средствами спасения (чл. 8-10) и напоследок — конец или совершение всей экономии спасения (чл. 11 и 12). Не то же ли найдем и в проповеди апостола, нам предлежащей? Действительно, св. Петр первее всего открывает язычникам в Едином Боге источник спасения Для всех (ст. 34 и 35); потом дает понятие о Совершителе спасения, Господе всех, в особенности свидетельствует о смерти и воскресении Его (ст. 36-41); наконец, раскрывает средства спасения, указывая ч на конец всего, или всеобщий суд Христов (ст. 42, 43). Сии-то истины, только что указанные апостолом, действием Св. Духа так скоро утвердились и раскрылись в сердцах слушателей, что в одну почти минуту приготовили их к таинственному просвещению.

а) Указание на всеобщий источник спасения в Боге (34-35).

Апостол поучает здесь слушателей собственной верой, исповедуя перед ними то, что он теперь по истине (т.е., на самом деле, в примере их) разумевает о Боге (хотя и прежде известна была ему сия истина). «Бог, — говорит, — смотрит не на внешние наши отличия, — ни преимущества рода, ни знаменитость состояний земных не привлекают особенного благоволения Его. Как Сердцеведец, обращает Он внимание на расположение наше внутреннее и, как всесвятый и всеблагий, любит только тех, которые благоговеют перед Ним и совершают дела правды, кто бы и где бы они ни были, иудеи или язычники, в Иерусалиме или в Кесарии, в образованных народах или у варваров». Все это, как ни кратко сказано, сколько открывает высочайших свойств Божиих! Эта вера апостола поучает язычников вере в Бога как бы так: «веруйте же и вы в Единого Бога Вседержителя, Владыку и Промыслителя всех; уразумейте и благость Его, простирающуюся на всех, и высочайшую правду, любящую и в нас едину правду; благоговейте перед всеведением и вездеприсутствием Того, перед Кем открыты не лица, а сердца наши; возблагодарите особенно Его всесильную благодать, ниспосылающую вам те же средства спасения, как и народу избранному». Заметим, что здесь усвояется некоторая правда лучшим из язычников, подобно как прежде (см. ст. 2 и 7) приписано благочестие и добродетель Корнилию и его служителям. Из примера Корнилия видно, что правда сия вне закона Моисеева (естественная, по ап. Павлу, Римл. 2, 14), так же как и правда по закону, облегчает только путь к совершенной правде Христовой. Св. Златоуст при сем замечает: «Кто же таков, кто имеет истинный (вне народа Божия) страх Божий? — Бог Один знает». Посему Один Бог знает и то, кто из язычников имеет всю готовность к принятию освященной благодати Его. Такой, хотя бы он терялся между миллионами слепотствующих идолопоклонников, непременно будет, подобно Корнилию, взыскан и спасен.

б) Учение о Спасителе человеков (36-43 ст. ).

Ст. 36. Слово, еже посла сыном Израилевым, благовествуя мир Иисус Христом, Сей есть всем Господь.

Это как бы ответ на возражение: как же Бог отличил преимуществом израильтян, послав к ним одним Спасителя с благовестием мира? Мысль апостола можно выразить так: «Что касается до слова, или того спасительного учения, которое послал Бог сынам Израиля, благовествуя им через Иисуса Христа мир, т.е. примирение человеков со Своим правосудием; то должно знать и веровать: сей Примиритель, Иисус Христос, есть Господь всем, не для одного народа иудейского». Вот сокращенное учение и 2-го члена Символа веры. Несмотря на преимущества иудеев, допущенные на время, веруйте и вы, язычники, в Иисуса Христа, Господа всех, Господа и вашего. Вот высокая истина, которую Сам Дух Святой полагает в основание всего учения о Спасителе!

Ст. 37 и 38. Вы весте глагол, бывший по всей Иудеи, наченшийся от Галилеи, по крещении, еже проповеда Иоанн: Иисуса (весте) иже от Назарета, яко помаза Его Бог Духом Святым и силою, С мыслью о Господе всех, апостол обращает внимание слушателей на деяния сего Господа на земле, но не земные, а небесные. Они были известны им, как соседям Галилеи, где начались спасительные дела Христовы еще так недавно, — не более десятилетия перед сим. Глагол, начавшийся от Галилеи, как глагол Божий, могущественно действовал и распространился повсюду! — Веруйте, говорит, в сего Господа Иисуса, иже от бедного Назарета, веруйте, как в Того Мессию истинного, Который, как вы слыхали или сами читали в пророчестве (см. ст. 43), свидетельствует о Себе: Дух Господень на Мне, егоже ради помаза Мя, благовестити нищим, посла Мя, исцелити сокрушенныя сердцем и пр. (Ис. 61, 1).

Он был весь любовь и милосердие к человекам. И учение Его спасительно, и чудеса все благодетельны. Он грозен был только против врага нашего — дьявола и, отгоняя его от бесноватых, являл всем, что сего ради явися Сын Божий, да разрушит дела диавола (Иоан. 3, 8). Нельзя не видеть, яко Бог бяше с Ним; это видели и признавали даже в первый раз видевшие чудеса Его (Иоан. 3, 2), а мы знаем и свидетельствуем, что Он Господь всех, и потому Бог бяше с Ним не как с пророком или другим святым, но как со святейшим всех святых, имеющим Божество, соединенное с человечеством в единение личное. — Таким образом здесь можно находить и учение 3-го члена Символа веры, — о Сыне Божием, нас ради человек и нашего ради спасения сшедшем с небес и воплотившемся от Духа Свята.

Ст. 39. И мы есмы свидетели всех, яже сотвори во стране Иудейстей и во Иерусалиме: его же и убиша, повешше на древе. Это учение о Христе, распятом за ны и страдавшем (чл. 4-й). Поле того, как в сердцах слушателей запечатлелся образ любви и милосердия Христова, они должны были и в этом неповинном убиении Господа на кресте сознать Его любовь и благость. А какое отношение сей крестной смерти к нашему спасению, это открывал им внутренне Дух Святой, возбуждая в них благоговение перед спасительной тайной креста.

Ст. 40 и 41. Сего Бог воскреси в третий день, и даде Ему явлену быти, не всем людем, но нам, свидетелем, преднареченным от Бога, и проч.

Здесь ясное учение 5-го члена Символа веры. Выражение: сего Бог воскреси должно понимать, без сомнения, так же, как и прежде употребленное: Бог бяше с Ним (ст. 38). Отрицается всякая посредствующая сила в воскресении Господа всех (не пророк и не ангел воскресил Его): одна Божественная сила, обитавшая во Христе, непосредственно воскресила Его человечество. Сию-то истину, как важнейшее свидетельство о божественном достоинстве Сына Божия (Римл. 1, 4), более всего хочет внушить апостол ищущим спасения; но для того требует веры; потому и говорит о явлении Воскресшего не всем людем. Вместо всех доказательств, для слушателей был тогда сам св. Петр, один из преднареченных от Бога свидетелей, тот Петр, который был прежде простым рыбарем, а теперь являет в себе Богомудрого учителя небесных истин, являет мужа, имеющего власть словом убивать и воскрешать (см. 5, 9; 9, 40) и посредством одного руковозложения низводить на верующих чрезвычайные дары Св. Духа (8, 17).

После сего апостол как бы обходит учение о вознесении и втором пришествии Господнем (чл. 6 и 7-й); но скоро и возвращается он к сему учению, когда говорит об Иисусе Христе, как судии живым и мертвым (ст. 42).

в) Указание средств спасения (42-43 ст. ).

Здесь, прежде всего, надлежало, кажется, сказать о первой силе, совершающей в нас спасение, — о Боге Духе Святом (учение 8-го члена Символа). Но нужно ли было говорить там о Св. Духе, где Сам Он говорил в собрании? Притом апостол упомянул уже о помазании Св. Духа в лице Искупителя (ст. 38), а сверх того, начиналась самая минута, в которую сей Дух благоволит открыться в чудесных знамениях (ст. 44).

Ст. 42. И повеле нам проповедати людем, и засвидетельствовати, яко той есть нареченный от Бога Судия живым и мертвым.

При благоговении к Св. Духу, нужна для спасения еще вера в св. Церковь и ее таинства (по 9 и 10-му чл. Символа). Сию веру внушает апостол тем, что требует послушания преднареченным от Бога свидетелям Господним, которые имеют божественное полномочие проповедать людям о Христе, которым сказано: шедше научите вся языки, и пр. (Матф. 28, 19, 20). Сии свидетели суть представители св. Церкви вселенской, и строители тайн Божиих (1 Кор. 4, 1).

Еще более указано истин в изображении Иисуса Христа, как нареченнаго Богом Судии живым и мертвым. В самом деле, такое понятие о Спасителе необходимо предполагает следующие истины: 1) новую жизнь не только душ, но и тел человеческих, или воскресение мертвых, 2) распределение вечной участи людей на суде всеобщем, 3) второе пришествие Христово во славе, 4) настоящую славу Богочеловека на небесах, как уже приявшего силу и власть над всем миром. Чувство, какое возбуждается сим учением в слушателях, есть чувство покаяния (ср. Деян. 17, 30 и 31).

Ст. 43. О сем вси пророцы свидетельствуют, оставление грехов прияти именем Его всякому верующему в онь.

Ст. 44. Еще же глаголющу Петру глаголы сия, нападе Дух Святый на вся слышащия слово.

В новоустроенной церкви в доме Корнилия, когда она едва только огласилась словом Божиим, приготовила духовные жертвы Богу, воскурила фимиам молитвы, вдруг открывается величественное явление, не менее чудесное, как при освящении храма Соломонова: тогда огнь сниде с небесе и пояде всесожжения и жертвы, и слава Господня исполни дом (2 Пар. 7, 1); теперь Дух Святый нападе на вся слышащим слово и открылся в них чудесным даром языков. Не большая ли здесь слава Господня древней? Но чем она больше, тем удивительнее то, что слава сия открылась среди язычников, недавно приступивших к вере, и притом открылась прежде крещения. Почему или для чего так? Можно бы отвечать на сие так: здесь действовал Тот, Кто раздает духовные дарования властию коемуждо якоже хощет (1 Кор. 12, 11), и не подлежит законам, предписанным для нас; потому мог Он, как после (8, 39), так и прежде крещения, подавать чрезвычайные дары Свои, — когда находил то нужным по Своему Божественному усмотрению. Но в настоящем случае нельзя и нам не видеть особенной цели, для которой Дух Божий открылся в дому Корнилия таким, а не другим образом. Последствия и особенно объяснение ап. Петра (11, 15-17) показывают, что Господь хотел при сем отнять всякое недоумение у верующих из иудеев относительно прав язычников в царстве Христовом, и потому предварил чрезвычайным Богоявлением самое священнодействие крещения, дабы показать, что верующие язычники имеют право не только на крещение, но и на приятие чрезвычайных дарований Св. Духа. Иначе сомневавшиеся крестить язычников без обрезания, усомнились бы употреблять над ними, по крещении, и руковозложение, коим низводился на крещенных Дух Святой (Деян. 8, 17). Здесь, можно сказать, небесный Царь наперед приложил Свою печать (печать дара Духа Святаго) 2 Кор. 1, 22 к хартии, чтобы без всякого сомнения написано было на ней рукописание завета Христова.

Ст. 45 и 46. И ужасошася, иже от обрезания вернии, елицы приидоша с Петром, яко и на языки дар Святаго Духа излияся; слышаху бо их глаголющих языки и величающих Бога.

Событие было для иудейских христиан столь неожиданно и столь важно, что они пришли в такое же изумление, как те, которые были свидетелями действий Св. Духа в день Пятидесятницы, и подобно им могли вопрошать: что убо хощет сие быти (Деян, 2, 12)? Это сошествие Св. Духа и было сходно с первым сошествием на апостолов, как свидетельствует сам св. Петр в собрании апостолов и других братий. Нападе, говорит, Дух Святый на них, якоже и на ны в начале, т. e. в день Пятидесятницы. Апостол видит здесь крещение Святым Духом и дар, данный веровавшим язычникам, называет равным тому, который дан первенцам Христовой Церкви (Деян. 11, 15-17). То же свидетельствовал он на Соборе Иерусалимском, когда говорил: Сердцеведец Бог — ничтоже разсуди между нами и онеми, верою очищ сердца их (Деян. 15, 8, 9). — Что убо хощет сие быти? — Отвечаем словами апостола: сие есть реченное пророком Иоилем: и будет в последния дни, глаголет Господь: излию от Духа Моего на всяку плоть (Деян, 2, 16, 17). Это слово пророческое еще более поясняется событием в Кесарии: здесь видим, что излияние Святого Духа в полном смысле простирается на плоть, — не только обрезанных, но и не обрезанных. Что хощет cue быти? Дом Корнилия, исполнясь верующих и огласясь славословиями на разных языках, изобразил то же самое, что и горница Сионская с собранием 120-ти первенцев новозаветного царства благодати, — изобразил вселенскую Церковь, к которой отныне еще более и скорее прежнего будут собираться верующие от всех стран и от всех народов мира. Что хощет сие быти? В настоящем случае объяснит это сам апостол Петр, обратясь к братьям из иудеев, пришедшим с ним в дом Корнилия, а в лице их и ко всей Церкви иудейской.

Ст. 47 и 48. Тогда отвеща Петр: еда воду возбранити может кто, еже не креститися сим, иже Дух Святый прияша якоже и мы? Повеле убо им креститися во имя Иисус Христово.

«Вот что значит сие», — как бы так ответствует на предполагаемый вопрос св. Петр, — «воля Самого Господа нашего Иисуса Христа, очевидно, та, чтобы мы язычников верующих, по одной вере их, сподобляли святого крещения и всех даров благодатных. Нет более различия между нами, иудеями и язычниками, верующими. Дух Святый подает те же дарования, как одним, так и другим». Познав таким образом волю Господню о язычниках, апостол нимало не медлит и тот же час преподает крещение Корнилию и всем собранным здесь сообщникам его веры.

При сем заметим:

1. Необходимость святого крещения. Апостол преподает крещение водою и после того, как сошел на собрание верующих Св. Дух, то есть совершилось крещение Духом (См. 11, 16). Почему так? Потому, без сомнения, что заповедь Иисуса Христа о крещении не терпит исключения: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие Божие (Иоан. 3, 5). И чудесное действие Божие не исключает в таинствах узаконенного действия священнослужителей Церкви.

2. Неизменность богоучрежденного порядка таинств. Чрезвычайный случай в доме Корнилия не изменил того порядка в Церкви, по которому крещение всегда есть таинство первое и дверь, вводящая всякого верующего в царство Христово. Во всей церковной истории мы не видим, чтоб сказанный случай повторялся когда-либо еще. Здесь дарование Св. Духа прежде крещения было единственным исключением из правила и не могло быть обращено в правило для Церкви.

Что касается выражения — креститься во имя Иисус Христово, то само собою разумеется, что оно не исключает, а только предполагает, как весьма известную форму крещения — во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Матф. 28, 19), -о сей форме, как единственной, говорят древнейшие отцы (наприм., Св. Иустин муч. в апологии 2-й). Выражения: креститься во имя Иисуса Христа (См. еще Деян. 2, 38), также во имя Господа Иисуса (Деян. 8, 16), или короче: во Христа (Римл. 6, 3) — 1) отличают крещение Христово от крещения Иоаннова (См. Деян. 19, 3-5) -2) и показывают то, что вся сила крещения зависит от искупительной смерти Господа Иисуса Христа (см. Римл. 6, 3 и Деян. 22, 16).

Сии дни были златым временем для новой Церкви из язычников. В это время апостол, без сомнения, сделал все для утверждения новых христиан, — напр., поставил для них священнослужителей, напитал их таинством Тела и Крови Господней, молился с ними, не переставал их учить словом и примером своим. Быть может, и все семь таинств совершены тогда в доме Корнилия. Здесь же, кроме дара языков, могли открыться и другие чрезвычайные дарования Св. Духа (1 Кор. 12, 7 и д. ), могли быть избраны из среды самих новообращенных великие орудия для распространения Царства Господня. Не тогда ли и Корнилий, который, по преданию, был епископом и спутником ап. Петра, сподобился первого сана священнослужительского?

Хотя одно из лучших правил жизни — прежде начатия дела обсуживать его со всех сторон, как и Премудрый заповедует, говоря: без совета ничесоже твори (Сир. 32, 21); однако, есть случаи, когда нет нужды взвешивать предварительно то, к чему приступаем, и даже совершенство дела требует того, чтобы оно исполнено было без всякого недоумения и размышления. Таковы дела, предписываемые нам верховным Законодателем нашим!

Между тем у нас бывает не так. К исполнению собственных своих желаний и намерений мы чаще всего приступаем без предварительного размышления и здравого обсуждения дела; но когда касается исполнения определенных, безусловных заповедей Божиих, тогда является у нас неуместная рассудительность: можно ли сделать то или другое при нашем положении, состоянии и отношении к другим? В таком случае вся сила рассудительности нашей обращается, конечно, на тот пункт, нельзя ли совсем уволить себя от обязанности, возлагаемой на нас Богом, так, однако же, чтобы мы являлись в этом случае совершенно правыми перед совестью и перед Самим Господом. Например: бедный просит посильной от нас помощи... Закон Божий говорит прямо: просящему у тебя дай и хотящего от тебе заяти не отврати (Матф. 5, 42). Но нам, прежде исполнения заповеди Христовой, приходит на мысль многое, что, по-видимому, может сделать самое безусловное повеление Христово необязательным для нас. «Могу ли я для других жертвовать тем, что самому мне стоит таких трудов и попечений; да и достоин ли помощи просящий, не употребит ли он во зло самого благодеяния, не располагают ли его самые подаяния к жизни праздной, на счет ближних своих, и пр.. ? Другой пример: мы обижены и потерпели нечто от ближнего... Закон Божий говорит: любите враги ваша, благословите клянущия вы, добро творите ненавидящим вас, (Матф. 5, 44). Но мы, не отвергая высоты евангельской заповеди, стараемся так обсудить наше положение, чтоб именно к нам одним не имела она безусловного приложения; если стерплю обиду, говорим, то признаю себя как бы достойным оной; а мои отношения к другим таковы, что показаться мне достойно униженным значит отвратить от себя всех и ввести других в заблуждение касательно моей чести, а себя самого в положение самое трудное и неудобовыносимое в обществе...

Каковы бы ни были сии и подобные суждения (впрочем, никакого сомнения нет, что они ложны, как произведения нашего своекорыстия и самолюбия), но не дерзко ли судить то, что, так сказать, обсуждено уже Самим Богом? Аще закон осуждаеши, неси творец закона, но судия. Един же есть Законоположник и Судия, могий спасти и погубити: а ты кто еси, осуждаяй не только друга, но и самые веления Божии (Иак. 4, 11-12)?

Вникнем в положение св. апостола Петра, к которому были сказаны сии слова: востав сниди, и иди с ними, ничтоже разсуждая, зане Аз послах их. Куда идти и что делать повелевается апостолу? Идти к язычнику и вступить с ним в общение. Но весте, яко нелепо было мужу Иудеянину прилеплятися или даже приходити к иноплеменнику (Деян. 10, 28). Поэтому какую основательную причину мог бы представить св. апостол Петр для того, чтобы не исполнить данного ему повеления!.. Но так как ему сказано было: иди с ними, Аз послах их; то он не показал и тени сомнения или нерешительности в исполнении повеления Господня.

Сего (Иисуса) Бог воскреси в третий день и даде ему явлену быти не всем людем, но нам, свидетелем преднареченным от Бога.

1) Не было никакой уважительной необходимости, которая бы, так сказать, могла побуждать к явлению Его между иудеями по воскресении общенародно. В самом деле, кому являться Ему в Иерусалиме? Этому ли слабодушному прокуратору, который, вопреки собственному своему убеждению и совести, осудил Его на смерть? Легкомысленному ли и сладострастному Ироду, осмеявшему Праведника, приведенного на суд к нему, и не принявшему никакого участия в Его судьбе и страданиях? Этим ли архиереям и книжникам, которые, во все земное служение Спасителя роду человеческому, неутомимо теснили, гнали и преследовали Его, и наконец, клеветою и кознями, довели до смерти крестной; — которые, прибавим еще, получив несомненное известие от стражей гроба о воскресении Распятого, вместо того, чтобы уверовать в Него, или по крайней мере, благоразумно обследовать это важное известие, занялись тотчас же сплетением новых лжей? Иерусалимской ли черни, которая, быв осыпана Его благодеяниями и столько раз будучи свидетельницей Его чудес, — тем не менее продолжительными криками требовала смерти Его у Пилата и даже нагло приняла на себя и потомство свое ответственность перед небом за кровь Праведника?.. Чем все эти преступные люди заслуживали благодеяние явления Его? Не сделал ли Спаситель уже довольно, или лучше, всего для их обращения, и справедливо ли желать, чтобы Бог умножал и, так сказать, расточал благодать Свою по той мере, как люди становятся более и более недостойными ее, — чтобы Он умножал знамения там, где неверие со всем ожесточением готово противиться истине? При том, кто может утверждать, что явление воскресшего Господа архиереям и книжникам или и всему Иерусалиму, не было бы истолковано первыми или как мечта и призрак, или же приписано действию темных сил, как это не раз они делали уже, вопреки всякой сообразности, в то время, как Он божественной силой изгонял бесов?

Правда, не одна пытливость, но и неразумная ревность и усердие к славе Спасителя желали бы, чтобы Он, торжественным явлением Своим по воскресении, сомкнул уста клеветников и заставил их, так сказать, уверовать в Себя. Но сего-то Он и не хотел! — Если благоугодно Ему по временам являть необыкновенные знамения в утверждение основанной Им на земле веры: то Он так же хочет, чтобы вера в Него была следствием свободного убеждения, а не принуждения и очевидной необходимости, потому что в сем последнем случае она ненадежна, теряет цену заслуги и не может быть венчаема как подвиг. По сей-то причине Спаситель усвояет высшее блаженство только той вере, которая не видит и верует (Иоан. 20, 29).

2) Далее, скажем со святым Златоустом, что «появление воскресшего Господа было бесполезно для иудеев и что если бы только сим способом можно было обратить их: то, без сомнения, Господь не отказал бы в нем иудеям; но последствия воскрешения Им Лазаря доказывают совсем противное. В самом деле, — чудо столь разительное, как воскрешение четверодневного мертвеца со всеми признаками начавшегося уже тления, изведение его, связанного по рукам и ногам, из углубленной пещеры пред очи всего народа — вместо того, чтобы обратить иудеев и побудить их к вере в Спасителя, только более усилило их злобу и было одной из главных причин, по которой они решились умертвить Его. Они не простили Ему воскрешения другого, — простили ли бы Его собственное? Конечно, они были уже не в силах сделать что-либо лично Ему, но неумолимая ненависть их, без всякого сомнения, не оскудела бы в новых кознях и в покушении тем или другим способом на новое богоубийство. Их обращение с апостолами доказывает это: они преследуют, подвергают разным истязаниям, и — когда можно — предают их смерти. Если же так они поступили с учениками, то пощадили ли бы Учителя?.. Незачем было наводить их на новое злодеяние: и без того наказания, заслуженные ими, были очень тяжки. Спаситель пощадил их от новых, скрывшись, по воскресении, от взоров их.

К словам св. Златоуста прибавим еще, что появление воскресшего Господа среди народа не могло бы обойтись без смут и волнений в нем: народ разделился во мнениях, овии глаголали бы опять, яко благ есть, другие, принадлежавшие к стороне синедриона, говорили бы: ни, но льстит народы (Иоан. 7, 12); с тем вместе воскресли бы в умах учеников Христовых мечты о земном царстве Мессии, рассеянные голгофскими событиями; подозрительные владыки Иудеи, римляне, не преминули бы употребить строгие меры к подавлению волнения в народе, кровопролития начались бы, и притом во имя Того, Который есть любовь. Иисус Христос дорожил земным покоем и счастьем людей, даже и врагов своих, и не хотел подавать повода к таким плачевным событиям. Царство Его было не от мира сего!

3) Впрочем, хотя воскресший Господь и не являлся в мире среди народа, однако, достаточно явил и засвидетельствовал Свое воскресение через учеников Своих. В самом деле, свидетельство апостолов, сопровождаемое очевидными чудесами, служило непреоборимым доказательством воскресения Распятого. Эти чудеса, совершаемые во имя Иисуса, изумлявшие весь народ и не раз приводившие в замешательство злобный синедрион, не ясно ли говорили, что Тот, иже бысть мертв, жив есть (Апок. 2, 8)? Не были ли они самой лучшей проповедью о воскресении? Воскресший Спаситель не являлся ли, так сказать, пред очи всего народа, всякий раз, как апостолы, именем Его совершая необыкновенные знамения, говорили не обинуясь и синедриону и иудеям: разумно буди всем вам и всем людем израилевым, яко во имя Иисуса Христа Назорея, Егоже вы распясте, Егоже Бог воскреси от мертвых, о сем сей стоит пред вами здрав (Деян. 4, 10)? Через сии-то знамения и чудеса и восхотел явиться иудеям Спаситель по воскресении; через них Он явил Себя Спасителем и Господом всего мира, через них уверовали все народы! Почему же иудеям не подражать им? Чего — каких еще доказательств требуется для них?..

Во время пребывания ап. Павла в Тарсе, пришел туда из Антиохии его иерусалимский друг — Варнава и принес ему великую весть, что благовествование для всех, апостольство по мысли Павла, уже открылось в Антиохии и что требуется его собственное участие в этом великом и близком его сердцу деле. Нужно заметить, виновником этого движения был сам Савл — враг Евангелия. Смерть Стефана была началом того преследования, которое изгнало из Иерусалима множество христиан, рассеявшихся с проповедью Евангелия сначала по Иудее и Самарии (Деян. 8), а потом доходивших до Финикии, Кипра и Антиохии (Деян. 11). В Антиохии они явились также с проповеданием веры, но одни из них — из Иудеи, обращались к одним только иудеям, а другие, уроженцы Кипра и Киринейцы, говорили также и к эллинам: «И была рука Господня с ними, и великое число, уверовав, обратились ко Господу». Слух об этом достиг Иерусалима, это было только немного позже обращения ап. Петром Корнилия сотника и спора его с иерусалимскими христианами, кончившегося признанием, что «видно и язычникам дал Бог покаяние в жизнь». При таких известиях из Антиохии, Иерусалимская Церковь поручила Варнаве идти и увидеть это дело, которое она признавала теперь законным и святым, по которому она, может быть, еще немного беспокоилась. Варнава, увидев благодать Божию, открывающуюся в юной антиохийской Церкви, мог только «убеждать всех держаться Господа искренним сердцем».

Но вместо того, чтобы возвратиться в Иерусалим для рассказа о виденном им, он почел за лучшее идти в Тарс за человеком, который наилучшим образом мог бы направлять и установлять это начавшееся великое дело.

Итак, ап. Павел отправился с Варнавой в Антиохию, Открывающееся перед ними поле деятельности был громадно. Антиохия была одним из главных пунктов языческой цивилизации: древняя резиденция сирийских царей, средоточие плодородной страны, она со своими зданиями, народонаселением, торговлей, любовью к наукам и искусствам представлялась Цицерону и потом Иосифу Флавию третьей столицей римской империи. Здесь христианство предстало впервые пред язычеством просвещенным, ученым, склонным с пренебрежением относиться ко всему религиозному верованию — новому или старому. Но, с другой стороны, язычество не имело здесь еще ни времени, ни силы приготовить против христианства те оружия, арсеналом которых стала потом Александрия: оно еще не одухотворило своих догматов, не очистило и не символизировало своего культа, — словом, не смягчило той противоположности, которая была между его детскими верованиями и возвышенной верой христиан, между его культом грубых суеверий и новой религией духа и жизни. Понятно отсюда, что манило к христианству каждого, кто только сохранил какие-либо религиозные и нравственные потребности. Неудивительно, что ап. Павел и Варнава ежедневно увеличивали число своих учеников, которые впервые здесь стали называться христианами. Сами ли они стали так называть себя? Дано ли было им это имя? — Дело не в том. Важно было то, что в настоящем случае христианство настолько выделило себя от иудейского вероисповедания и отождествилось с Иисусом Христом, что от Него взяло название для своих последователей, и это название значило более, чем слово «ученик Христа»; оно было символом того внутреннего единения со Христом, которое одно делает человека христианином и которое выразил ап. Павел в словах: «Живет во мне Христос».

Ст. 27. В те дни (когда Варнава и Павел продолжали свою деятельность в Антиохии, как учители в собраниях Церкви; ср. ст. 30) пришли из Иерусалима в Антиохию пророки; почему пришли, по собственному ли побуждению от Духа, посланные ли от общества христианского в Иерусалиме или рассеявшиеся из Иерусалима в числе прочих, -не говорится. Пророки: между разнообразными дарованиями духовными, которыми так богата была первенствующая Церковь Христова, сообщался в обилии некоторым дар пророчества в тесном значении слова, как дар предсказания будущих событий, недоступных для естественного человеческого ведения (1 Кор. 12, 10). Таким даром обладали пришедшие в Антиохию из Иерусалима пророки, как видно из пророчества одного из них — Агава. Это тот же Агав, о котором упоминается еще раз после (21, 10).

Ст. 28. Этот Агав, встав, как можно думать, во время одного из богослужебных общественных собраний (ст. 26), предвозвестил Духом, точнее означил (назнаменоваше слав. ), в соединении с каким-либо внешним образным действием предсказал, как и после он в соединении с образным же действием предсказал узы св. ап. Павла (21, 10): Что по всей вселенной будет голод; предсказал он сие Духом, т.е. по особенному откровению Св. Духа. Так как он был пророк, то сие откровение, вероятно было ему даровано под употребительнейшим из тех способов, какими сообщались откровения ветхозаветным и новозаветным (Иоанну в Апокалипсисе) пророкам, т.е. в видении, под покровом образов и символов. В числе свойств пророческих созерцаний, зависящих от способа откровений им в видениях, замечается то, что у них что-либо великое и необычайное представляется под видом всеобщего, причем употребляются усиленные выражения, и — еще созерцая будущие события, разделенные временем, на одной картине, как бы в перспективе, пророки не отделяют иногда событий, разделенных некоторыми промежутками времени, а представляют их как бы одновременными (оба эти свойства пророческих речей с особенною выразительностью обнаруживаются, наприм., во второй части кн. прор. Исайи 40-66). Оба эти свойства пророчества отразились и в пророчестве Агава о голоде, об исполнении которого (пророчества) сообщает краткое замечание Дееписатель. Исполнение пророчества, указанное Дееписателем, поясняет вполне смысл, или, точнее — способ выражения самого пророчества, соответственно способу откровения. Агав пророчествует, что голод будет по всей вселенной: усиленное выражение великого голода в разных странах мира (а не во всех) и притом не одновременно во многих странах, а сперва в одной, через некоторый промежуток времени — в другой, там — в третьей и т. д. Дееписатель замечает, что таковой голод был при Кесаре Клавдии. Клавдий Кесарь, или римский император, преемник Кая Калигулы, занимал римский императорский престол с 41 по 54 г. по P. X. В продолжение этого времени голод не раз свирепствовал в разных областях Римской империи: так, около 44 г. был великий голод по всей Палестине; около 50 г. голод был в самой Италии и в др. провинциях. Все это и представляется в пророческом созерцании, как великий голод по всей вселенной. Кн. Деяний, несомненно, написана после этого голода, и писатель сам пережил это время, а потому, как свидетель вполне достоверный, указывает в голоде, бывшем в царствование Клавдия, исполнение пророчества Агава.

Ст. 29. Тогда ученики (точнее — ученики же) положили и проч.: когда ученики, т.е. христиане антиохийские, положили послать милостыню христианам в Иудее, — тотчас ли по произнесении пророчества о голоде Агавом, еще до наступления голода или, по крайней мере, первых признаков его, — из текста не видно, но вероятнее последнее. Братиям в Иудее: следов., не иерусалимским только христианам, но христианским обществам в разных местах Иудеи, где только они были и где обнаружились признаки голода. Так в первый раз торжественно выразилась в подаянии милостыни братская любовь и единение обширной Церкви Христовой из язычников с церквами из иудеев, запечатлевшие и внешним знаком свое внутреннее единство по духу и вере.

И послаша Варнаву преити даже до Антиохии: иже пришед и видев благодать Божию, возрадовася и моляше всех изволением сердца терпети о Господе (22, 23 ст. ).

Когда святые апостолы, находясь в Иерусалиме, услышали, что в Антиохии не только иудеи, но и язычники начали принимать веру во Иисуса Христа: тогда они, для удостоверения, как должно полагать, в сем вожделенном событии, а в случае подлинности оного и для утверждения верующих, из среды себя послаша Варнаву прейти даже до Антиохии.

Святой Варнава, пришед в Антиохию и видев благодать Божию, то есть по благодати Божией принятую и содержимую антиохиянами веру Христову, возрадовася. Велика была радость святого Варнавы особенно потому, что, сверх чаяния, вновь приняли веру Христову и язычники; великая и то радость, когда вера, давно принятая, верно сохраняется; ибо, как есть препятствия насаждению вновь веры Христовой, так есть препятствия и сохранению ее в первоначальной чистоте и силе, хотя, впрочем, она может победить и те и другие.

Посему и святой Варнава не совершенно предался радости верующих, но и заботился о них, и моляше всех изволением сердца терпети о Господе.

Что значит терпети о Господе? С мыслью о терпении всего сроднее мысль о бедствиях и страданиях. Посему терпети о Господе значит великодушно переносить бедствия и страдания за веру в Господа. Подлинно, сей род терпения заповедует Господь наш, когда говорит Своим последователям: предаст брат брата на смерть, и отец чадо: и восстанут чада на родители, и убиют их. И будете ненавидимы всеми именe Моего ради: претерпевый же до конца той спасен будет (Матф. X, 21, 22). Так терпели о Господе святые мученики!

Но как Господь обещает спасение только претерпевшему до конца; мученичества же прекращаются, почему и терпение сего рода престает, то нужно далее изыскивать, что значит терпеть о Господе, хотя бы не было бедствий и страданий, испытующих терпение. В слове Божием находим, что терпеть Господа иногда значит прилежно и неослабно молиться, доколе не умилостивим Бога и не будем услышаны. Сие видим в Псалмопевце, который говорит: терпя потерпех Господа, внят ми, и услыша молитву мою (Пс. XXXIX, 1) Еще же и вообще люди мужественные и постоянные в подвигах благочестия называются терпящии Господа, что можно видеть в следующем изречении: терпящий Господа изменят крепость, окрилатеют аки орли, потекут и не утрудятся (Ис. ХI, 31). Все сии роды благочестивого терпения, или, одним словом, постоянство в вере, заповедовал святой Варнава христианам антиохийским, когда молил их, не только по нужде, по требованию обстоятельств, но изволением сердца терпети о Господе.

Если и не воздвигаются ныне на последователей Христовых гонения, производящие мученичество: и ныне, однако, как и всегда, многими скорбми подобает нам внити в царствие Божие (Деян. XIV, 22). Итак, посылается ли на тебя бедствие и скорбь, и при тщательном испытании своей совести, ты познаешь в сем наказание за грехи твои: терпи о Господе, и говори со Псалмопевцем: праведен еси, Господи, и прави суди Твои: благо мне, яко смирил мя еси, яко да научуся оправданием Твоим (Пс. CXVIII, 137, 71). Если же и не примечаешь того, чтобы твоей виной привлечено было на тебя бедствие, которое постигает тебя: и тогда терпи о Господе и говори с Иовом: яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословено (Иов. 1, 21).

Научает тебя благодать Божия молиться Богу об избавлении от бед, просить Его помощи в нуждах, а наипаче духовных, относящихся ко спасению души твоей и к вечному блаженству твоему: берегись и в сем святом упражнении непостоянства и нетерпеливости. Господь заповедал нам молитися и не стужати (Лук. XVIII, 1), то есть, не тяготиться, не скучать молитвою, но пребывать в ней неослабно. Видишь ли плод твоей молитвы? Усугуби ее благодарением Богу, исполняющему во благих желание твое (Пс. СII, 5). Не получаешь ли просимого? Признавай несовершенство молитвы твоей и продолжай ее с новым усердием, помышляя, что всеблагий Отец Небесный, если видимо не исполняет твоего желания, то, без сомнения, невидимо печется о благе твоем более, нежели ты познать и вообразить можешь. Так и в молитве терпи о Господе.

Ап. Иаков, по царскому повелению, взят был под стражу и предан суду верховного иудейского совета. Он взят первый из апостолов и за ним ап. Петр, очевидно, потому, что был одним из первых и ревностнейших проповедников имени Христова; — а Ироду и хотелось потрясти новую веру в главных вождях ее. — Безумный народ иудейский не переставал ожесточаться против всего, что носило имя Христово; злочестивые его правители дышали все еще той же злобой, с которой произнесли приговор распять Спасителя. — Жаждущие крови, они рады были утолить убийственную свою жажду смертью апостола. Но, лукавые блюстители букв, они ничего не делают без форм закона; — вот и составляют совет, призывают апостола, допрашивают, слушают покойные ответы подсудимого, едва прикрывая судейской важностью кипящую ярость ненависти. Ап. Иаков смело защищал себя, веру свою в Господа Иисуса Христа и учение. Хотя предание сообщает об этом коротко, но мы можем быть в полной уверенности, что слова его были Божественны, истина говорила его устами; — последствие нам это покажет. А между тем, что происходило в сердцах судей? Не проникла ли туда светоносная истина апостольского вразумления? Да как ей проникнуть сквозь непроницаемый мрак их злобы? Они совсем не слушают апостола; слух их занят воплем страстей, наперед его осудивших; — вот и осуждают его на казнь смертную. Они его не слушают — не слушают законники, не выпускающие из рук книг Моисеевых и пророческих; а был же тут один слушатель, и не законник, не книгочтец, едва ли хорошо знакомый с главными уставами веры — это простой воин, который взял апостола под стражу, и он же привел его пред судилище. Сперва, может быть, из любопытства ему хотелось послушать, что будет говорить подсудимый, такой благообразный и почтенный по наружности; а может быть, он знал что-нибудь из народных рассказов о необыкновенных делах и учении учителей новой веры — может быть, заронилась в душу его мысль узнать об этом от кого-нибудь повернее — и от кого вернее узнать, как не от одного из главных тех учителей? Как бы то ни было, а он слушал, что говорил апостол — слушал внимательно, — видел, с какой покойной твердостью благолепный муж стоял за истину, объяснял ее кротко, но с силою увлекательного убеждения; — свет небесный мелькнул в его душе, — он и объявил тут же перед судилищем, что и он христианин. И его осудили на смерть. Судьи такого рода рассуждали коротко: христианин ты? А! Так ты преступник, хотя бы был самый добродетельный и честнейший человек! Дух изуверства слишком нередко доводил судей иудейских, а потом и языческих до такого нечеловеческого, зверского судопроизводства.

На место казни ведены были вместе ап. Иаков и воин. Этот последний был грустен и уныл; какая-то едкая скорбь грызла его сердце Можно бы подумать, что страх преждевременной смерти поколебал его отважность; но в душе его происходило совсем другое; он и не думал о себе, а думал об апостоле, на которого смотрел с растерзанной душой; он почитал себя убийцею этого величественного человека Божия, — вот что его ужасало. С чувствами сердечного сокрушения и раскаяния обратился он к апостолу, исповедал перед ним свою вину и умолял простить его. Несколько минут безмолвен был апостол — как бы в раздумье каком-нибудь; — потом вдруг обнял воина и сказал: мир с тобой! — Оба они потом усекнуты были мечом. — Эту превосходную черту христианской любви ап. Иакова и товарища славной его смерти сохранил и передал потомству Климент Александрийский. Так святой апостол совершил свое служение Господу, не многолетнее, но многоплодное последствиями! Так увенчал свою веру и апостольство! Так он охотно и небоязненно принял смерть, следуя своему Учителю и Господу! Тут невольно вспоминается вопрос Иисуса Христа Иакову и брату его и их ответ: Можете ли пити чашу, юже Аз пию, и крещением, имже Аз крещаюся, креститися, спросил их Господь (Марк. X, 38)? Они отвечали Ему: можем. Это можем отозвалось потом в делах того и другого апостола; оно громко выразилось в смерти апостола Иакова, которая уподобляется крещению, которым крестился Сам Господь, т.е. смертью крестной. Святой апостол, радостно преклоняя главу свою под меч, как бы повторил ответ свой, как бы и тут сказал: могу, Господи, — душу мою положить за Тебя, как Ты душу Свою положил за всех.

В 41-м году по P.X. на престол всемирной Империи восшел Клавдий. Считая себя обязанным любимцу своего предшественника Калигулы, внуку Ирода великого, новый император не послал в Иудею прокуратора на место отозванного Марилла, а подчинил сию область Ироду Агриппе. Таким образом вся Палестина соединилась под скипетром сего Иродова внука, ибо еще от Калигулы получил он в управление область Итурейскую, с титулом царя, и потом Галилейскую. Перемена сия не могла благоприятствовать Церквам. Хитрый Агриппа издавна привык угождать всеми средствами народу иудейскому, желая снискать любовь его. Его подданные, члены синедриона, умели воспользоваться его готовностью исполнять их желания, а истребление, по крайней мере, подавление ненавистной для них назорейской ереси, как называли они Церковь Христову, было одно из их пламеннейших желаний. Агриппа, искренне или притворно, был усердным чтителем и поборником веры отцов: ему внушали, как опасно для нес новое учение. В самые дни пасхи (в 44 г. по P.X.), по повелению Агриппы, схватили Петра; но до окончания праздников его заключили в темницу. Необыкновенный случай избавления Петра и прочих апостолов из темницы был памятен, и посему на этот раз взяты все предосторожности к сбережению пленника. Апостола ввели под своды крепкой тюрьмы; двумя цепями, наложенными на руки, он был прикован к двоим стражам своим, по-римски, и 4 четверицы (16) воинов составляли караул.

Опечаленные христиане понимали опасность своего положения. Но они помнили обещание Спасителя, что и врата адовы не одолеют Церкви, созидаемой на исповедании Петра, и прилежно молились не о спасении Церкви, а только об избавлении Петра, как любимого брата, как человека, жизнь которого весьма нужна для Церкви. Избавление могло быть только сверхъестественное, ибо намерение врагов было решительно: верующие не имели никаких средств; но для силы Божией нет ничего невозможного.

В ночь, накануне того дня, в который Агриппа готовился отнять у Церкви ее светильник, Петр спокойно уснул, лежа между двумя воинами, к которым был привязан цепями. Стражи со всей исправностью стерегли темницу у дверей. Вдруг в темнице явился Ангел Господень и свет осиял здание. Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: «Встань скорее». С этим словом цепи упали с рук апостола; Ангел опять сказал ему: «Опояшься и обуйся». Петр сделал это. «Надень одежду твою и иди за мной». — Петр повиновался. Но внезапно пробужденный от глубокого сна и тотчас пораженный чудесным явлением, он не мог еще привести в порядок свои мысли, не понимал, что с ним делается, сон это или действительность?

В таком состоянии он выведен небесным проводником из темницы, мимо первой и второй стражи, в железные ворота, которые сами собою отворились, и проведен по улице города. Тут Ангел исчез; Петр пришел в себя и сказал: «Теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ иудейский». Отсюда Петр направил шаги свои к дому Марии, матери Иоанна, прозываемого Марком. Там надеялся он найти некоторых верующих, ибо в доме сей благочестивой женщины, вероятно, часто происходили молитвенные собрания братий. Он не ошибся. На эту ночь к Марии собрались многие верующие и неусыпно пребывали в молитве. Между тем, как они молились, послышался стук в двери. Служанка тотчас вышла послушать и, не отворяя дверей, узнать, кто этот поздний посетитель; друзья заключенного могли всего опасаться со стороны врагов. Служанка услышала знакомый голос, голос Петра. Исполненная внезапной радости, она, вместо того, чтобы отпереть дверь, бросилась в комнаты и уведомила, что Петр стоит у дверей. Все с недоумением смотрели на вестницу и никак не хотели верить. Стук у дверей продолжался; решились отворить и с изумлением увидели перед собою спасенного Петра. Все толпились около него; он рассказал, каким образом Господь вывел его из темницы. В заключение, он велел уведомить об этом Иакова, брата Господня, который был епископ Церкви иерусалимской, и прочих братий (ибо только некоторые из братии слушали теперь рассказ Петра). Петр оставил братию, чтобы на некоторое время укрыться в какое-нибудь более безопасное место.