RUS-SKY (Русское Небо)  

“НА ПУТИ К РЕВОЛЮЦИИ”
4. Россия и Европа

Преподобный Максим Исповедник (582-662): “Я не желаю чтобы еретики мучались, и не радуюсь их злу. Боже сохрани! — но сугубо радуюсь их обращению. Ибо что верным может быть милей, нежели видеть рассеянных чад Божиих собранных воедино. Я не потерял рассудок, чтобы советовать ценить немилосердие выше человеколюбия. Напротив, я советую со вниманием и усердием творить добро всем людям и всем верным быть всем для нуждающихся. Но при этом я говорю: нельзя помогать еретикам в утверждении их безумных верований, здесь нужно быть резким и непримиримым. Ибо я не называю любовью, но человеконенавистничеством и отпадением от Божественной любви то, когда кто-либо утверждает еретиков в их заблуждении на их неминуемую погибель” [ 1 ].

Преподобный Феодосий (ок. 1036-1091), игумен Киево-Печерский: “Я, Федос, худой, раб Пресвятой Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, в чистой и Православной вере рожден и воспитан в добре и наказании правоверными отцом и матерью, наставлявшими меня доброму закону: верой же латинской не прельщаться, обычая их не держаться и причастия их избегать, и всякого учения их избегать, и нравов их гнушаться, и оберегать своих дочерей: не отдавать за них и у них не брать. [Нельзя] ни брататься с ними, ни кланяться им, ни целоваться, ни есть или пить с ними из одной посуды, ни пищу их принимать. Тем же, кто у нас просит, Бога ради, есть или пить, дать, но в их посуде; если же не будет у них посуды, то в своей дать, а потом, вымыв ее, помолиться. Все это потому, что неправильна вера их, и нечисто они живут <...> Мне же говорил отец мой: ты, чадо, остерегайся кривоверных и всех их разговоров, чтобы не исполнилась и наша земля злой той веры. И те, спасая, спасут душу свою, кто в Православной вере живет; нет ведь иной веры лучше нашей, так как чиста и свята наша вера Православная — живущие в этой вере от грехов избавятся и мук вечных избегнут, а к жизни вечной причастятся и со святыми радоваться безконечно будут. А живущим в другой вере — или в латинской, или в сарацинской, или в армянской — не видать жизни вечной. Не подобает же, чадо хвалить чужую веру. Если хвалит кто чужую веру, то оказывается своей веры хулителем. Если же начнет непрестанно хвалить и свою и чужую, то оказывается такой двоеверцем, и близок он к ереси. Ты же, чадо, остерегайся их, и свою веру непрестанно хвали. Не сходись с ними, но избегай их и подвизайся в своей вере добрыми делами, и милостынью одаряй не только единоверцев, но и чужих. Если видишь раздетого, или голодного, или от стужи или от беды какой страдающего, будет ли то иудей, или сарацин, или болгарин, или еретик, или латинянин, или язычник любой — всякого помилуй и от беды избавь, если можешь, — и не будешь лишен воздаяния от Бога. Бог ведь и Сам ныне поганых опекает так же, как и христиан. Поганых же иноверцев защищает Бог в этом веке, но в будущем лишены они будут добродетели. Мы же, живущие в Православной вере, и здесь охраняемы Богом, и в будущем веке спасены будем Господом нашим Иисусом Христом” [ 2 ].

Митрополит Филарет (Дроздов, 1782-1868), Московский и Коломенский: “Люби врагов своих, борись с врагами Отечества и ненавидь врагов Христовых” [ 3 ]. * 

* “Тот ненавидит мысленных врагов совершенной ненавистью, — говорит преп. Евфимий Зигабен, — кто ни движением, ни действием, ни мыслью не грешит, что означает величайшее и крайнее безстрастие. А враги Господа суть нечистые духи и идолослужители. еретики и беззаконные люди” [ 4 ].

Преподобный Нил Мvроточивый Афонский (XVI в.):** “Ныне осень монашеству, и завладеет им царица погибели. Вы спросите: что это за осень? Осень — это время, в котором мы находимся теперь. (Преподобный вещал об этом в 1817г. — Сост.)

Ныне осень, в которой погибает благодать (т. е. плодоношение) монашеской жизни. Но держитесь <...> удерживайте то, что еще держите, чтобы не сделаться и вам виновными в погублении монашеской жизни <...> Теперь осень! Увядает благодать, красота души, т. е. прежняя красота душ подвижнических в монашестве. Зима грядет!

** Память преп Нила Мvроточивого чтится на Востоке и празднуется 7 мая (ст. ст.) — обретение мощей его и 12 ноября (ст. ст.) — день его блаженной кончины. (7/20 мая празднуется также наш преп. Нил Сорский, а 12/25 ноября — память преп. Нила Постника). Преп. Нил Мvроточивый жил и подвизался на Святой Горе Афонской в XVI веке и известен как прославленный от Господа подвижник, ревностный обличитель уклонения афонского монашества. По несомненному свидетельству 18 января (ст. ст.) 1817 г. преп. Нил явился простому афонскому иноку Феофану и в продолжительном беседе под видом старца изрек ему эти “Вещания”, которые инок Феофан, по благодати Святаго Духа, подробно затем записал с помощью грамотного друга своего о. Герасима. Свою рукопись “Вещаний” они окончательно завершили в 1819 г. Последующие обстоятельства понудили их покинуть Святую Гору, чтение их рукописи вызвало ожесточенные нападки на них братии. По повелению Преподобного они переселились в монастырь Св. Саввы в Палестине, куда они увезли с собою свою подлинную рукопись, где она по имеющимся сведениям, хранится доныне в монастырской библиотеке.

Прослышала царица погибели, что запустела монашеская жизнь, призвала семиглавого зверя беззакония, взошла на сего зверя и повелела ему: “Завладей”! Он и завладел первою уздою непокорства, монашеством, т. е. покорностью монашествующих чину монашескому и старшим.

<...> Вбежал зверь семиглавый беззакония в чувство монашества и скачет в нем, дабы напоять монашество чашею безчувствия <...>”

“За последнее время монахи стали уклоняться в погибель погибели и возделывать путь беззакония. Около 25 лет тому назад (т. е. приблизительно с 1790-1792 гг., со времен французской революции — Сост.) монашество сделало поворот, погибель вторглась в среду монашества, монашество обнищало благодатию, т. е. мало стало в нем подвизающихся.

<...> Сильно развился в нем дух мирской многопопечительности <...> ...В третьем двадцатипятилетии, какое погибельное раздолье будет в среде монашества? В четвертом же двадцатипятилетии будем иметь: 7 и 4, т. е. — 7400 лет от сотворения мира; какую же волю получит тогда погибель в монашестве? (Примечание к сему переводчиков: * 

* Переводил на русский, редактировал, составлял “подстрочные и изъяснительные примечания” старший член С.-Петербургского духовного цензурного комитета архимандрит Александр. — Сост.

Святой говорил это в 1817 г.; следовательно, началом упадка монашества он определяет 1792 г. Это время ознаменовано началом торжества вольнодумных учений, французской революции, упадком монархизма на Западе, развитием атеизма и увлечением экономическою, торгово-промышленною, вообще, материальною стороною жизни)” [ 5 ].

Святитель Феофан, Затворник Вышенский (1815-1894) “Как шла французская революция? Сначала распространились материалистические воззрения. Они пошатнули и христианские, и общерелигиозные убеждения. Пошло повальное неверие: Бога нет, человек — ком грязи; за гробом нечего ждать. Несмотря, однако, на то, что ком грязи можно было всем топтать, у них выходило: не замай! не тронь! дай свободу! И дали! Начались требования — инде разумные, далее полуумные, там безумные. И пошло все вверх дном.

Что у нас? У нас материалистические воззрения все более и более приобретают вес и обобщаются. Силы еще не взяли, а берут. Неверие и безнравственность тоже расширяются. Требование свободы и самоуправства — выражается свободно. И вот выходит, что и мы на пути к революции!” [ 6 ]

Схиархимандрит Варсонофий (Плиханков, 1845-1913), старец Оптинский (2 января 1911 г.): “Один человек видел во сне танцующих кадриль, и Ангел Господен вразумил его, говоря: “Посмотри, что они делают, Господи, да ведь это — поругание Креста Христова”. Действительно, французская кадриль была выдумана в эпоху революций для попрания креста, ведь и танцуют ее 4 или 8 человек, чтобы как раз вышел крест. Подобный сон видела и одна схимница — ей представилось, что танцующие были объяты пламенем и окружены канатом, а бесы прыгали и злорадствовали о погибели людей” [ 7 ].

Современный исследователь и публицист Н. Н. Лисовой пишет о некоторых событиях французской революции 1789 г.: “Сентябрьские убийства” — так назвали современники массовые избиения дворян и священников в парижских тюрьмах, производившиеся санкюлотами 2-4 сентября 1792 г. по инициативе “друга народа” Марата. Вот что говорит “великий маг и каббалист”, крупнейший авторитет в области масонских традиций, Элифас Леви о сентябрьских событиях:

“Во время сентябрьских убийств какой-то таинственный старик громадного роста, с длинной бородой, появлялся везде, где убивали священников.

“Вот вам за альбигойцев, — восклицал он. — Вот вам за тамплиеров. Вот за Варфоломеевскую ночь. За Севенских осужденных”. (Перечисляются некоторые секты и люциферианские ереси, в борьбе с которыми обвинялась католическая Церковь).

Он рубил направо и налево и весь покрыт был кровью с головы до ног. Борода его слиплась от крови, и он громко клялся, что он вымоет ее кровью.

После казни Людовика XVI этот самый вечный жид крови и мести поднялся на эшафот, погрузил обе руки в королевскую кровь и окропил народ, восклицая: “Народ французский! Я крещу тебя во имя Якова и свободы” [ 8 ]

“Это был тот самый человек, который предложил мадемуазель де Сомбрейль выпить стакан крови “за народ”, — прибавляет цитировавший этот же отрывок о. Павел Флоренский (9.1.1882-8.12.1937) и продолжает: “В 1307 году был арестован орден Тамплиеров, подготовлявший ниспровержение христианства во имя взращенного в его недрах древнего манихейства. Вместе с религиозным переворотом подготовлялась величайшая социальная революция, имевшая перестроить облик всей Европы. Но орден был разгромлен, а великий магистр его Яков Моле был сожжен на медленном огне 18-го марта 1314 года. Но, влиянием ордена, имевшего огромные связи, эта казнь была отсрочена и из тюрьмы заключенный вел широкую организационную деятельность. Плодом ее были четыре великих масонских ложи: в Неаполе — восточная, в Эдинбурге — западная, в Стокгольме — северная, в Париже — южная. Тайное общество принесло клятву вечной ненависти французскому королевскому дому и католической Церкви, а также и вообще началам монархии и церковности. Эту свою ненависть вместе с девизом: Liberte, Egalite, Fraternite оно понесло через века и передало великой революции. От имени Моле может быть отчасти понятным пристрастие этого тайного общества ко всему, что носило имя Якова; но далеко не все совпадения тут могли зависеть от человеческих пристрастий, как бы они ни были горячи. Так ни от чьих намерений не могло зависеть имя признанного вдохновителя французской революции — Жан-Жака Руссо, данное ему при крещении, ибо не за имя же Жак в нем увидели пророка революции. В том самом доме на улице Платриер, в котором умер этот Жак, была основана ложа — центрреволюционного движения. “Якобинизм имел уже имя раньше того, чем главы заговора выбрали старую церковь монахов-якобистов местом для своих собраний.* 

* “До сих пор не умолкли споры о загадочном происхождении названия “якобинцы”, — пишет Н.Н. Лисовой — Одно ясно для всех — связь с именем Якова <...> Известный писатель, масон и бонапартист Кадэ де Гассикур непосредственно возводил его к имени Якоба Моле. Другие говорят о якобитах масонах шотландского ритуала, сторонниках свергнутой шотландской династии Стюартов. Вспоминают о том, что первая якобинская ложа была учреждена в Аррасе, родном городе Робеспьера самим Иаковом 3-м-Претендентом еще в 1745 году. Обобщая то и другое, некоторые историки для объяснения имени “рокового для всех революций”, ссылаются на первого в истории “революционера” библейского богоборца (Быт. 32.28 — Сост.) Иакова” [ 10 ].

Их имя происходит от имени Якова — имени рокового для всех революций.** 

** “С некоторыми именами, — пишет о. Павел Флоренский, — связывается в истории некоторый определенный вид общественных отношений и характер вытекающих отсюда событий. <…> Одно из таких исторических имен: Яков. От древности и до наших дней с ним, и в больших и в малых масштабах, связаны вихри, около имени Якова возникающие, столкновения, потрясения, коварства, заговоры; около этого имени кто-то попадается, нередко гибнет. Это не безсильно сплетаемая интрига, не просто личный расчет и не черное предательство из корысти или злобы, а скорее планомерное развертывание некоторого исторического дела, уловленный ритм истории, собранный в один фокус и попирающий все стоящее на пути. Это огонь страсти, но страсти не чувства, а воли и рассудка, и нет такого, на что бы не покусился он, если оно попытается остановить разгоревшийся пожар. Разумеется, таково имя Яков в масштабе историческом; в личном же — оно не достигает этой грандиозности, но тем не менее определяет характер и поведение, ярко выраженные родоначальником всех Яковов — Праотцем Иаковом. <...> “В день святого Якова (25-го июля), заменивший у чехов, вероятно, древний Перунов праздник, в некоторых местах до сего времени сохранился обычай, при особых церемониях низвергать с церковной башни, или с крыши, или из высшего окна какого-либо частного дома, жертвенного козла с позолоченными рогами, украшенного цветами. Кровь этого животного собирают, тщательно высушивают и хранят, как действительное целебное средство. Мясо его съедается собравшейся толпой, которая, по окончании этого жертвенного пира, предается увеселениям и пляскам”. Вот первые испарения крови, клубящейся около имени Якова. Они не остаются такими легкими и сгущаются в кровавые призраки”[ 11 ]

Старые опустошители Франции, сделавшие Жакерию, назывались “жаками”. Философ, роковые слова которого предуготовили новые жакерии, назывался Жан-Жаком, и тайные двигатели революции клялись низвергнуть трон и алтарь на гробнице Якова Моле <...>” (Элифас Леви)” [ 9 ].

Без Яковов, как известно, не обошлась и “наша” революция. Речь идет о Яковах-Янкелях * Свердлове и Юровском.

* “Самый звук < > слова “яд”, самое написание яд, да и вообще буква “я”, — записывал о. Павел Флоренский, — особенно в ее произношении ]а, казались какими-то вкрадчивыми, сладковатыми, коварными, разрушительными, но разрушительными таинственно, без физических причин <...> Это впечатление от слова “яд” связаны у меня со словом “Янкель”. Может быть. в каких-нибудь подслушанных разговорах было упоминаемо имя Янкель — может быть, в каком-нибудь жутком применении — не знаю почему, но Янкель, может быть, и по присутствию Я и сладкого кель, показалось знаменательно-зловещим, каким-то ядовитым, льстиво-коварным и губительным” [ 17 ] 

Первый принадлежал к семье высокого посвящения. Особая роль Свердлова, как куратора цареубийства, теперь не подлежит ни малейшему сомнению. Небезынтересны будут и другие подробности причастности этой семьи к этому преступлению. Известно, например, что во время пребывания Царской Семьи в Тобольске там жила племянница Я.Свердлова. Старший же брат Якова, Зиновий Пешков, в годы гражданской войны, и как раз во время расследования Екатеринбургского злодеяния, сопровождал французского генерала Жанена (главу “союзнической” миссии) в его поездках на Урал и в Сибирь. (Между прочим, именно генерал Жанен неотступно был при следователе Н. А. Соколове, когда тот вывозил материалы следствия в Европу; часть этих материалов впоследствии оказалась у Жанена “на хранении”) [ 12 ].

Что касается другого Якова — Янкеля Юровского, то этому нвпосредственному палачу доверили торговать не только имуществом изуверски убитых им жертв. Как работник Гохрана, он был причастен к скандальной торговле выковыренными из русских коронных драгоценностей бриллиантам в 1923 г.: в Амстердаме и Антверпене. Именно он был одним из вдохновителей и исполнителей читинской авантюры 1923 г.: под охраной латышских стрелков в Читу, где было японское представительство, были доставлены русские короны, держава и скипетр. Цель — продажа их в Америку или Европу через Маньчжурию. В результате скандала советское правительство было вынуждено пойти на организацию в 1925 г. выставки в Колонном зале Дома союзов. Юровский был перемещен из Гохрана, за два года способствовав его разорению подчистую [ 13 ].* 

* К сожалению, не все удалось сохранить. Брачная корона русских Императоров оказалась все же на Западе, хранится сегодня в коллекции жену бывшего посла США в СССР. Но и сейчас опасность для русских коронных драгоценностей не миновала. Реликвии Гохрана и Алмазного фонда, по сообщению журнала “Наше наследие”, — отнюдь не неприкосновенное национальное достояние, как в других странах, они являются залоговой собственностью Министерства финансов СССР (СНГ? России?). Царские регалии — в залоге!

Был на Екатеринбургской Голгофе и свой “вечный жид”. Принимавшие прямое участие в следствии генерал М. К. Дитерихс и английский журналист Р. Вильтон в своих книгах свидетельствуют, что за день до злодеяния “в Екатеринбург из Центральной России прибыл специальный поезд, состоявший из паровоза и одного пассажирского вагона. В нем приехало лицо в черной одежде, похожее на иудейского раввина. Это лицо осмотрело подвал дома”, в котором, как известно, была найдена каббалистическая надпись. По свидетельству очевидцев вечером 5/18 июля 1918 г. через железнодорожный переезд в Коптяки (т. е. к месту глумления над Царскими телами) проехал автомобиль с 6 солдатами и одним штатским — “жид с черной, как смоль, бородой”. Солдаты сопровождения на расспросы сказали, что они — московские [ 14 ]

Святитель Феофан Затворник: “Если у нас все пойдет таким путем, то что дивного, если и между нами повторится конец осьмнадцатого века со всеми его ужасами? Ибо от подобных причин подобные бывают и следствия” [ 15 ].

Автор “Истории евреев” Грец — пишет: “Внезапно блеснула на западе молния с ясного неба — послышался громовой раскат, оглушительный гул: последовали июльские дни (1830). Никто не предвидел этой революции, никто ее не подготовлял; даже те, кто ее творили, не имели ясного сознания о происходившем, а были только слепыми орудиями в руке вершителя исторических судеб”[ 16 ]

Представление о том пути, который задолго до революции предуготовили России сторонники общечеловеческого безбожного “развития” (а попросту говоря, масоны), дает статья Н.Бутми в газете “Земщина” от 9 января 1911 г.: “Всем, кто сколько-нибудь следит за жизнью европейских государств, известно, как систематически и упорно проводятся во французской школе идеи безверия и антипатриотизма, как всякое упоминание о Боге и религии тщательно исключается из французских учебников, как до неузнаваемости искажается в этих учебниках священное достояние народа — его история; как величайшим героическим подвигам и славным событиям французской истории придается такое освещение, что, вместо чувства национальной гордости, изучение такой искаженной истории вызывает в молодежи презрение к прошлому своей страны и своего народа. Грубейшая фальсификация в направлении производится с чисто иудейской беззастенчивостью и цинизмом. “Le Gaulois” (католический орган — Сост.) от 24 ноября 1910 года в статье Мориса Тальмейра “История в лицее” приводит пример беззастенчивой фальсификации, направленной к развенчанию и унижению в глазах французских граждан всего, чем создано было величие Франции. Дело идет об учебнике “Истории Франции”, составленном преподавателем лицея Альбертом Малэ, одобренном правительством и имеющем большое распространение, как в учебных заведениях, так и в частных домах. Общий тон этой “Истории Франции” таков, что “все, происходившее до 1789 года, все, что создали и любили предки, чем они жили, представлено каким-то ужасным кошмаром, а все, что было после великой французской революции — чистою идиллиею. верхом справедливости, добродетели и счастья”.

Святитель Феофан Затворник: “Нас увлекает просвещенная Европа... Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие; оттуда уже перешли они и переходят и к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня. Но припомним двенадцатый год: зачем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее. А теперь, кажется, начали уже забывать тот урок. Если опомнимся, конечно, ничего не будет; а если не опомнимся, кто весть, может быть, опять пошлет на нас Господь таких же учителей наших, чтобы привели нас в чувство и поставили на путь исправления. Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему. Это не пустые слова, но дело, утверждаемое голосом Церкви. Ведайте, православные, что Бог поругаем не бывает”[ 18 ].

“Следует наказать нас: пошли хулы на Бога и дела Его гласные. Некто писала мне, что в какой-то газете “Свет” № 89 напечатаны хулы на Божию Матерь. Матерь Божия отвратилась от нас; ради Ее и Сын Божий, а Его ради Бог Отец и Дух Божий. Кто же за нас, когда Бог против нас? — Увы!” [ 19 ]

Преосвященный Аверкий (Таушев, 19.10.1906 — 31.3/13.4. 1976), архиепископ Сиракузский и Троицкий, толкуя слова святителя Феофана Затворника, писал (1964): “Святитель, как мы видим, резко осуждает наше неразумное увлечение <...> полуязыческой западной культурой, и в особенности французоманию, доходившую до презрения к своему родному языку и замены его французским. И это страшное, можно сказать, стихийное нашествие на нас французов и с ними других европейских народов (“двадесяти язык”) в 1812 году было, по мысли святителя Феофана, ничем иным, как целительным средством, которое употребил Господь для того, чтобы мы прозрели и воочию увидели чего стоит эта мнимая западная культура. Когда в Отечественную войну французы, столь обаятельные и галантные в светских салонах, обнаружили все свое внутреннее безстыдство, “буйство” и “зверонравность”, храмы Божии не постыдились обратить в конюшни и надругались над нашими святынями, тогда только познали мы истинную цену той лжекультуры, которой так безрассудно прежде увлекались. В итоге Отечественной войны мы, казалось, радикально излечились от “французской жизни”: “покаялась тогда Россия”, говорит святитель Феофан, “и Бог помиловал ее” [ 20 ].

С. А. Нилус (1862-1929), русский духовный писатель (26 марта 1909 г.): “Был у меня один приятель. В дни своей молодости (теперь ему лет семьдесят), стало быть, лет 35-40 назад, был он товарищем прокурора по Елатомскому и Темниковскому уездам Тамбовской губернии. Глухие в то время это были места: леса дремучие, пески сыпучие — старая, простая, безхитростная Русь, богатая еще от века нетронутыми дарами Всевышнего, богатая зверем, птицей, рыбою и почти библейской простотой сердца, языка и нравов. Лесу была уйма, хотя не было еще лесоохранительных комитетов и в помине. Но и лесопромышленников тогда в тех местах еще не было...

Было дело это зимой. В одном из глухих лесных поселков задержала на ночлег моего приятеля внезапно разыгравшаяся лютая вьюга. Попросился он ночевать в первую попавшуюся избу, — избы в тех благословенных местах хорошие, просторные. — и, поужинав чем Бог послал, стал располагаться на ночлег в отведенной ему горнице. Смотрит, а с печки высунулась и глядит на него старая, седая, лохматая голова, да такая старая, что седины ее уж не белыми кажутся, а в зелень ударяют.

— Дедушка! — окликнул его мой приятель, — сколько лет тебе?
— Ась?
— Годов тебе много ль?
— А кто ж их знает? Должно, много.
— Француза, небось, помнишь?
— Хранцуза-то? Помню, как не помнить!
— Что же ты помнишь?
— И хранцуза с Наплюйоном помню, как ен при Царе Александре приходил со всей нечистой силой. Ведь, Наплюйон-то, сам ведаешь, антихрист был.
— Ну какой там антихрист! — возразил приятель.
— Верно тебе говорю: антихрист. Только ему тогда всех сроков еще не вышло, оттого и не одолеть было ему нашего Царя Ляксандра. А все ж дошел ен до самого Пинтенбурха и Царя нашего окружил со своими нечистиками со всех сторон.
— Ну что ты говоришь, дедушка? Наполеон дальше Москвы не пошел. Москву он сжег, это правда, но до Петербурга и до Царя он не доходил.
— А я тебе говорю — дошел и со всех сторон Царя Ляксандру окружил так, что ни к нему пройтить, ни от него проехать никак нельзя было, и подвозу, значит, к Царю никакой провизии не стало. Вот тут-то и стало жутко царским енералам, и стали просить они Царя Ляксандру, чтобы ен скореича отписал на Тихий Дон к казакам, к ихнему атаману, Платову. И написал Царь на Тихий Дон, к храброму атаману Платову такое слово: “Храбрый атаман ты мой Платов и храбрые мои казаченьки! Подшел к Пинтенбурху нечестивый Наплюйон с хранцузом и со всякой нечистью и окружил ен меня с моими енералами со всех четырех сторон. И не стало ко мне никакого подвозу: ни круп, ни муки у меня нетути, и вошь меня заела. Приходи, выручай меня со своими казаченьками”. — Написал Царь письмо и отправил его на Тихий Дон с верным человеком. Ну, и пришел, значит, к Царю храбрый атаман Платов со своими казачатами и отправил в тартарары и Наплюйона, и хранцуза, и всю ихнюю нечисть, а Царя с енералами освободил; Царя накормил, а вошь с него всю посчистил. <...>

Глас народа — глас Божий!..

Не так прост и невежественен был тот старичок с бородой в пра-зелень, который утверждал, что “Наплюйон” был “антихрист”, которому “сроков тогда еще не вышло”. Но что Наполеон, действительно, готовился сознательно и сам, и что его готовил сатана в антихристы, тому в истории Наполеона указаний много, но, к сожалению, никому из историков его эпохи не приходило в голову рассматривать его жизнь и деяния под этим углом зрения. А следовало бы, особенно в наши дни, такие схожие с тем временем, когда подготовлялась в норах и подпольях королевской Франции и международного “гетто” так называемая “великая” французская революция, породившая Наполеона. <...> Попутно вспомним, что и Сам глава Российской Церкви, Св. Синод, в послании своем по случаю вступления Наполеона в 1812-м году в пределы России, именовал его антихристом” [ 21 ].

Игумен Черменецкого монастыря о. Антоний (Бочков) — Оптинским старцам (сер. XIX в.): “Я живу и умру с мыслью, что самый опасный” самый страшный враг наш — французы. У моих дорогих соотечественников память короткая: они забыли Наполеона и 12-й год, а в моем сердце живет и кровоточащей раной доселе болит осквернение святынь Московского Кремля. Горе тем сынам России, кто об этом позабудет, горе той России, у которой народятся такие дети!”[ 22 ]

Промасонская газета “La Guerre Sociale” анархиста Эрве по поводу Бородинских торжеств в России в августе 1912 г.: “Все приходит в свое время... Были времена, когда и французская армия, предводительствуемая своими королями и императорами, в той же потрясающей своей величественностью тишине с благоговением и обнаженной головою слушала также утреннюю и вечернюю молитвы. Но эти времена прошли, и мы надеемся, что они уже не вернутся. Здравый разум подсказал Франции, что ее армия может обойтись и без грандиозных сцен, и мы почтительнейше исключили Бога из наших судов, из школ, из больниц и отовсюду. Россия, вырвавшаяся уже из уз Самодержавия и успевшая обзавестись уже своим народным представительством, идет в последнее время быстрыми шагами по пройденному уже Францией пути прогресса, и есть все основания ожидать, что вскоре и она последует примеру своей союзницы и расстанется со своим Богом самым радикальным образом, как с ненужным и отжившим свой век предрассудком. Как ни трудна еще работа русской молодой Думы, но в этом направлении ею уже немало сделано для просвещения русского народа, и можно быть уверенным, что она успешно доведет это дело до конца” [ 23 ].

* * *

Игумен Черменецкого монастыря о. Антоний (Бочков) — Оптинским старцам (1848): “Кажется, теперь и раскольникам, и православным следует подумывать не о своих личных делах, а о грядущем Божием гневе на всех, который может, яко сеть захватить всех живущих на земле. Революция во Франции не есть частное зло, а только воспламенение тех подкопов, которые подведены под всю землю, особливо Европейскую, яко хранительницу просвещения и духовного, и мирского. Теперь страшен уже не раскол, а общее европейское безбожие. Времена язычников едва ли не оканчиваются.. Все европейские ученые теперь празднуют освобождение мысли человеческой от уз страха и покорности заповедям Божиим. Посмотрим, что сделает этот род XIX века, сбрасывающий с себя оковы властей и начальств, приличий и обычаев. Посмотрим, каков будет этот новый Адам в 48 лет, который теперь возрождается из европейской благородной земли, какова будет эта зловещая птица, высиженная из гнезда парижского? Это яйцо уже давно положено: оно еще в 1790-х годах согревалось, и вылупившийся Наполеон, хотя и обжег себе крылья на пожаре Московском, и, как будто, мы вместе с ним простились и с войной, и с общим потрясением, но, как видно, это был только один болтун, а настоящей высидок явится в наше преблагополучное время, во дни мира и утверждения. Если восторжествует свободная Европа и сломит последний оплот — Россию, то, чего нам ожидать, судите сами. Я не смею угадывать, но только прошу премилосердного Бога, да не узрит душа моя грядущего царства тьмы” [ 24 ].

Из Летописи повседневной монастырской жизни святой Оптиной Пустыни: “С наступлением 1848-го года настали бедствия в Европе почти повсеместно. Во Франции 24-го февраля — революция, ниспровержение законной власти, республика. От Франции разлился сей адский поток в смежные земли, кроме России. Везде мятежи, нестроения. В России: холера, засуха, пожары. 26-го мая, в среду, в 12-м часу дня загорелся губернский город Орел. Сгорело 2800 домов; на воде барки сделались добычею пламени. В Ельце сгорело 1300 домов <...> Июнь 24-е число. Четверток. Праздник в скиту дня Рождества Св. Иоанна Предтечи. Пополудни в три часа зашла страшная туча с молнией и громовыми ударами с юго-запада при 20° тепла. Она разразилась страшною бурею с проливным дождем и градом. От этой тучи во многих местах Козельского уезда произошли разрушения, в особенности же в Оптиной Пустыни. На церквах Казанской и Больничной разломало на части железную крышу, сорвало кресты; на колокольне поколебало главу со шпилем и вырвало кровельный лист; на корпусах трапезном и братском, что возле колокольни, и на казначейском повредило железные крыши; во многих других местах повредило черепичные крыши и изгороди, поломало множество садовых, плодовых деревьев. В скиту упавшею сосною повредило башню, что на конном дворе; а с юго-западной стороны тоже упавшею сосною разбило два каменных столба в скитской ограде... А в монастырском лесу поломано и вырвано с корнем до двух тысяч самых толстых сосен.* 

* Иеромонах Нектарий (Тихонов, † 1928), старец Оптинский (25.7.1909): “Великими нашими старцами положен завет не трогать вовеки леса между скитом и обителью; кустика рубить не дозволено, не то что вековых деревьев” [ 26 ] Старец Варсонофий Оптинский рассказывал будущему протоиерею Василию Шустину (1910): “Тут он мне показал ряд деревьев — кедров, посаженных под какими-то углами. Эти деревья, говорил он, посажены старцем Макарием в виде клинообразного письма. На этом клочке земли написана при помощи деревьев великая тайна, которую прочтет последний старец Скита” [ 27 ] Один из паломников начала 1920-х гг. вспоминал: “Безжалостно спиливали великолепные сосны оптинского леса, визжали пилы, слышна была ругань рабочих, нет ни одного монаха. Грустно и тяжело было видеть настоящее, вспоминая духовный расцвет Оптинской в прошлом <...> Подойдя к Св. воротам Скита, мы остановились и молча думали о Батюшке (Нектарии — Сост.), вспоминая, как в хибарке преподавал св. благословение старец. Вы помните, что в Скит женщинам входить было нельзя, и можете представить себе наш ужас, когда мы увидели, что из Скита Св. воротами Иоанна Предтечи выходит жирный брюнет с курчавой головой в трусах, его толстая супруга в купальном костюме и голый их отпрыск... трудно писать и говорить об это...” [ 28 ] Предвидев все это, оптинские старцы пророчествовали: “Придет и Оптинскому старчеству конец, но горе тому, кто ему конец положит!” [ 29 ]

Страшная буря! Никто не запомнит такой…”[ 25 ]

Иеросхимонах Макарий (Иванов, 1788-1860), старец Оптинский по поводу бури 24. 6. 1848: “Это страшное знамение Божьего гнева на отступнический мир. В Европе бушуют политические страсти, а у нас — стихии. Началось с Европы, кончится нами” [ 30 ].

“Сердце обливается кровию при рассуждении о нашем любезном отечестве России, нашей матушке, куда она мчится, чего ищет? Чего ожидает? * 

* Ср.: “Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа” (Н. В. Гоголь). В этой незавершенности, недосказанности ощущение какой-то тайны, которая, по словам пушкиниста В. Непомнящего, “даже и “раскрытая”, остается тайной”, “делом сердца, а не ума”.

Просвещение возвышается, но мнимое; оно обманывает себя в своей надежде; юное поколение питается не млеком учения Св. нашей Православной Церкви, а каким-то иноземным мутным, ядовитым заражается духом; и долго ли это продолжится? Конечно, в судьбах Промысла Божия написано то, чему должно быть, но от нас сокрыто по неизреченнной Его премудрости. А, кажется, настает то время, по предречению отеческому: “Спасай да спасет свою душу!” [ 31 ]

“Нам надобно, оставя европейские обычаи, возлюбить Святую Русь, и каяться о прошедшем увлечении во оные, быть твердым в Православной вере, молиться Богу, приносить покаяние о прошедшем” [ 32 ].

“Благодетельная Европа научила нас внешним художествам и наукам, а внутреннюю доброту отнимает, и колеблет Православную веру; деньги к себе притягивает” [ 33 ].

(24.1.1859): “Как жаль, что наши русские увлекаются в чужую веру; да еще восстают на свою Церковь: вот плоды иезуитского воспитания и проповеди папских агентов. А вот истинной своей родной Церкви и знать не хотят, читают их ложные учения и верят оным” [ 34 ].

(19.4.1860): “...Вижу, какие происходят на Западе волнения в религиозном и в политическом положении. Что касается до папской светской власти, так оная неправильно присвоена; давно пора ему оставить оную; а теперь это к тому и идет; но равнодушие к вере многих, а других неверие сильно разливается, и зараза эта не только в высших слоях народа, но в средних, даже и в низших; юное поколение жадно хватается за рационализм философский Канта и Гегеля, и это все проникает и в наше любезное православное отечество: чего же ожидать? Вера соединяла и скрепляла все сословия союзом любви и повиновения воле Божией, чрез исполнение заповедей Его и учение Православной Церкви, приближением сколько возможно к Богу, имея надежду на будущую вечную жизнь; а без сей надежды и утешения, при переворотах и приключениях в жизни, где найти можно укрепление и утешение? Нынешние цивилизаторы и прогрессисты думают умом своим и усилиями достигнуть чего-нибудь, для благоденствия народа, лучшего; но ошибаются! Так как без корабля нельзя переплыть моря, и достигнуть пристанища благоотишного, так нельзя без веры и повиновения учению Православной Церкви достигнуть пристанища здешнего благоустройства и спасения душевного...” [ 35 ]

(17.5.1860): “Сердце болезнует, что ныне так много восстают на мать нашу, Церковь, чада, возрожденные ею св. крещением и воспитанные млеком православного учения, оставившие оное и заразившиеся духом западного вольномыслия. Журнальная гласность с вольномыслием разливается, как зараза, в члены почти всех сословий; а особенно юное поколение, образованное, быстро стремится путем цивилизации и прогресса, и само не знает куда и к какой цели. Да и не попустит Господь восторжествовать тьме над светом. Видно, что есть подвизающиеся на поприще воинствующей Церкви против лживых нападений на нее” [ 36 ].

Святитель Игнатий (Брянчанинов, 1807-1867), епископ Ставропольский по поводу событий в Европе 1848 г.: “Когда я услышал о происшествиях, изменяющих лице земли, — я не почувствовал ни удивления, ниже того интереса, который бывает при слухе о чем-нибудь новом. Когда я услышал об этих происшествиях — я как бы услышал о смерти человека, давно-давно страдавшего и изможденного неисцельным недугом, заживо умерщвленного этим недугом прежде умерщвления смертию. Такой всегда мне казалась образованная Европа, или так называемый просвещенный мир. Мое неудивление показалось странным мне самому. В то время, как я размышлял о моей холодности — внезапно вспомнились мне слова Спасителя: “Егда же услышите брани, и слышания бранем, не ужасайтеся: подобает бо быти: но не кончина. Возстанет бо язык на язык, и царство на царство: и будут труси по местом, и будут глади и мятежи, начало болезнем сия” (Мк. 13, 7-8). Здесь особенно замечательно то, — и на этом слове Евангелия я всегда останавливался, — что последним признаком начальных болезней, долженствующих предшествовать окончательной болезни — антихристу, Писание выставляет “мятежи”. Рационализм с своими постановлениями не может остановиться в движении своем, как имеющий основанием непрестанно изменяющийся разум человеческий. Надо искать большего и большего развития болезни. Она начала потрясать спокойствие народов с конца прошлого столетия; чем далее, тем действие ее обширнее, разрушительнее. Из окончательного всемирного действия этой болезни должен возникнуть “беззакониик”, гений из гениев, как из французской революции родился его предъизображение — колоссальный гений Наполеон. — Что меня поражало больше, нежели нынешние обстоятельства? Меня поражали причины этих обстоятельств: общее стремление всех исключительно к одному вещественному, будто бы оно было вечно, — забвение вечного, как бы несуществующего. — насмешки и ругательства над христианством, — утонченное и лютое гонение на Церковь, гонение на жизнь Ее, на Святаго Духа — заменение Духа и Его уставов лжеименным разумом и уставами, исходящими от миродержца — общая, всесветная молва, как бы при столпотворении, — повсеместное устройство железных дорог — работа, подобная столпотворению. Надо заметить, что Бог, как говорит Писание, с тою целию смесил языки и разделил народ на народы, чтобы лишить людей возможности все греховные предприятия приводить в исполнение общими силами всего соединенного человечества: паровозы возвращают людям эту возможность. Тогда, при столпотворении, низшел Бог, говорит Писание, взглянуть на дела человеческие, и остановил безумное начинание смешением языков; теперь близок час, в который снова сойдет Бог воззреть на дела человеческие, и положить им конец уже не смешением языков, а заменением мира, созревшего и обветшавшего в беззакониях, миром новым и непорочным. — Во время странствования моего я имел возможность довольно подробно взглянуть на землю Израилеву, — на Церковь. Что сказано о ней? О ней надо сказать слова пророка о земле, “низвращенной от меча, собранных от язык многих на землю Израилеву”. “Бысть пуста весьма” (Иез. 38, 8). Это говорит пророк вдохновенный, когда видел в дали времен время последнее, судьбу Церкви, и могущественное царство, возникшее на севере. — По непостижимой милости Божией нам дано туне величайшее благодеяние Божие: “познание Христа, Православная вера во Христа”. Народ, — и в частности — душа человеческая, неприступны для безбожного рационализма и его последствий, доколе ограждены Святою Верою. Надо бдеть и молиться по завещанию Господа, чтоб избежать напастей видимых и невидимых” [ 37 ].

Епископу Леониду (Краснопевкову), Дмитровскому: “На вас лежит великая обязанность примирять главные сословия отечества, которых разрознило Европейское учение. Влиянию этого учения много подчинялись и духовенство и дворянство. Я читал с ужасом январские и мартовские статьи “Казанского православного собеседника”, в которых столкновение сословий выражено очень ярко. Церковь и духовенство пострадали, страдают и. кажется, должны пострадать от европейских учений, а не какого-либо сословия. Я видел в Петербурге купцов, погостивших в Европе, и подивился тому удалению, той дикости, которые они начинали являть к Церкви и духовенству. Видел там детей священнических, образованных по-европейски: то же самое!”[ 38 ]

“Но что будет с нами, что будет с Россиею, которая до сего времени видит землю обетованную во Франции и Иерусалим в Париже? Что будет с Иерусалимом (Отк. 11, 8) палестинским, куда влекутся теперь многие и куда открываются нетрудные пути? (но труднее входить вратами покаяния в Иерусалим Новый). Где будет развязка непонятных дел человеческих и действий непостижимых Великого Творца? Европейское Христианство утратило Апостольский квас, а наше Православное обветшало. Но предсказано ли обновление наше?” [ 39 ]

(13.2.1865): “Воля Божия да совершается над нами. На земле нет прочного мира: такой мир на Небе. Европейские народы всегда завидовали России, и старались делать ей зло. Естественно, что и на будущее время они будут следовать той же системе. Но велик Российский Бог. Молить должно великого Бога, чтоб Он сохранил духовно-нравственную силу нашего народа — Православную веру” [ 40 ].

(26.10.1861): “Но предопределении Промысла Божия о России не изменит Наполеон III, как не изменил их Наполеон I. Св. Отцы Православной Церкви (напр., св. Андрей Критский, в толковании на Апокалипсис, гл. 20) предсказывают России необыкновенное гражданское развитие и могущество. Это чувствуют и иностранцы. Недавно один английский государственный человек, в собрании, в котором рассуждали, что бы предпринять против русских, воскликнул: “Оставьте в покое этот народ, над которым особенная рука Судьбы, который после каждого потрясения, способного, по-видимому, погубить его, делается сильнее и сильнее”. После Севастопольской катастрофы, стоившей России 250 тысяч народа убитыми, в ней прибыло народонаселения более 6 миллионов. Эти миллионы разместились все дома, между тем как Франция и Англия свои избытки должны постоянно выселять. Бедствия наши должны быть более нравственные и духовные. Обуявшая соль предвещает их и ясно обнаруживает, что народ может, и должен, соделаться орудием гения из гениев, который, наконец, осуществит мысль о всемирной монархии, о исполнении которой уж многие пытались. Святое Евангелие следующими чертами изображает воззрение Господа на современный ему народ Иудейский: “Видев же народы, милосердова и них, яко бяху смятени и отвержени, яко овцы, не имущыя пастыря” (Мф. 9, 36). Если бы услышали это тогдашние духовные Иудейские, напыщенные ученостию своею и самым отчетливым знанием Закона, самым тщательным преподаванием его народу, что сказали бы они? Клевета, клевета! — воскликнули бы они в один голос. Так заставила бы их выразиться слепота их. Если Наполеон вычистит помойную яму, в которую стягивается все лучшее из страны и извергается за границу, все скверное из-за границы и рассыпается на страну — не велика беда!..” [ 41 ].

(26.10.1861): “Особенные милости Божий изливаются во граде ограждения. Для мира это непонятно” [ 42 ].

“Не думайте, что такое незнание <христианства> — маловажный недостаток! Нет! Его следствия могут быть гибельны, особливо ныне, когда ходят в обществе безчисленные книжонки с христианским заглавием, с учением сатанинским. При незнании истинно христианского учения как раз можете принять мысль ложную, богохульную за истинную, усвоить ее себе, а вместе с нею усвоить и вечную погибель. Богохульник не спасется! И те недоумения, которые вы изобразили в письме вашем, — уже страшные наветники вашего спасения. Их сущность — отречение от Христа! — Не играйте вашим спасением, не играйте! Иначе будете вечно плакать. — Займитесь чтением Нового Завета и св. Отцов Православной Церкви (отнюдь не Терезы, не Францисков и прочих западных сумасшедших, которых их еретическая Церковь выдает за святых!); изучите в святых Отцах Православной Церкви как правильно понимать Писание, какое жительство, какие мысли и чувствования приличиствуют христианину. Из Писания и живой веры изучите Христа и христианство. Прежде нежели придет грозный час, в который вы должны будете предстать на суд пред Богом, стяжите оправдание, подаемое Богом туне всем человекам при посредстве христианства” [ 43 ].

“Другое направление получили подвижники Западной Церкви и писатели ее о подвижничестве со времени разлучения этой Церкви от Восточной и отпадения ее в гибельную тьму ереси. Преподобный Венедикт, святый папа Григорий Двоеслов еще согласны с аскетическими наставниками Востока; но уже Бернард отличается от них резкою чертою; позднейшие уклонились еще более. Они тотчас влекутся и влекут читателей своих к высотам недоступным для новоначального, заносятся и заносят. Разгоряченная, часто иступленная мечтательность заменяет у них все духовное, о котором они не имеют никакого понятия. Эта мечтательность признана ими благодатию. “От плод их познаете их”, — сказал Спаситель. Известно всем, какими преступлениями, какими потоками крови, каким поведением, решительно противухристианским, выразили западные фанатики свой уродливый образ мыслей, свое уродливое чувство сердечное” [ 44 ].

Святитель Феофан Затворник: “Западом и наказывал и накажет нас Господь, а нам в толк не берется... Завязли, в грязи западной по уши, и все хорошо. Есть очи, но не видим; есть уши, но не слышим; и сердцем не разумеем. Господи, помилуй нас! Посли свет Твой и истину Твою!” [ 45 ]

“Во дни наши россияне начинают уклоняться от веры: одна часть совсем и всесторонне падает в неверие, другая отпадает в протестантство, третья тайком сплетает свои верования, в которых думает совместить и спиритизм и геологические бредни с Божественным Откровением. Зло растет: зловерие и неверие поднимают голову; вера и Православие слабеет. Ужели же мы не образумимся? И будет, наконец, то же и у нас, что, например, у французов и других...” [ 46 ]

“...Как развратился Запад? Сам себя развратил: стали вместо Евангелия учиться у язычников и перенимать у них обычаи — и развратились. То же будет и у нас: начали мы учиться у отпадшего от Христа Господа Запада, и перенесли в себя дух его, кончится тем, что, подобно ему, отшатнемся от истинного христианства. Но во всем этом ничего нет необходимо определяющего на дело свободы: захотим, и прогоним западную тьму; не захотим, и погрузимся, конечно в нее” [ 47 ].

К. Н. Леонтьев (1831-1891), преп. Амвросием Оптинским 18.8.1891 пострижен под именем Климента: (1880): “О, как мы ненавидим тебя, современная Европа, за то, что ты погубила у себя самой все великое, изящное и святое и уничтожаешь и у нас, несчастных, столько драгоценного твоим заразительным дыханием!..” [ 48 ]

(1880): “И Россия, через каких-нибудь десять всего лет, увидала бы себя с целым сонмом ораторов, аферистов и “честных” ученых во главе, без монастырей, с епископами, избранными либеральным обществом, но ограниченными со всех сторон протестующим и честолюбивым белым духовенством, и, главное, с миллионами пьяных, разорившихся и свирепых батраков. Народ наш действительно еще полон “смирения”, но надо помнить, что эти качества его выработались веками, под совокупным давлением: Церкви, государства, общины и помещичьей власти. Вот там, где нужно быть реалистами, мы не умеем ими быть!” [ 49 ]

(3.9.1889, Оптина Пустынь): “Если Россия не пойдет с Церковной стороны более или менее тем путем, на который указываем мы с Вами (К.Н. Леонтьев и Т.И.Филиппов — Сост.); — с сословной более или менее тем путем, на который указывали покойный Дм. Андр. Толстой и Пазухин; а с бытовой и эстетической тем, на который приглашали ее Хомяков и Данилевский, а за ними и я), — то, разумеется, что ей, России, не останется выбора между Влад. Соловьевым и антихристом; между подчинением папству и увлечением самым крайним нигилистическим антихристианским движением.

Что-нибудь одно из трех: или 1) Особая культура, особый строй, особый быт, подчинение своему Церковному Единству; или 2) Подчинение Славянской государственности Римскому папству; или 3) Взять в руки крайнее революционное движение и ставши во главе его — стереть с лица земли буржуазную культуру Европы... Недаром — построилась и не достроилась еще — эта великая государственная машина, которую зовут Россией... Нельзя же думать, что она до самой (до неизбежной во времени все-таки) до гибели и смерти своей доживет только как политическая, т.е. как механическая сила, без всякого идеального, хотя бы и самого ужасного, но все-таки идеального влияния на историю <...>

Я полагаю, что какой бы путь не избрала Россия после того великого переворота, который и ужасает всех и вместе с тем неотвратимо близится — мы должны указывать на 1-й путь — обособления и делать для обращения Славянства на него — все что можем” [ 50 ].

(Втор. пол. 1880-х гг.): “...Мы, русские, с нашими серо-европейскими, дрябло-буржуазными, подражательными идеалами, с нашим пьянством и безхарактерностью, с нашим безверием и умственной робостью сделать какой-нибудь шаг безпримерный на современном Западе, стоим теперь между этими двумя пробужденными азиатскими мирами, между свирепо-государственным исполином Китая и глубоко-мистическим чудищем Индии с одной стороны, а с другой — около все разрастающейся гидры коммунистического мятежа на Западе, несомненно уже теперь “гниющем”, но тем более заразительном и способном сокрушить еще многое предсмертными своими содроганиями...

Спасемся ли мы государственно и культурно? Заразимся ли мы столь несокрушимой в духе своем китайской государственностью и могучим, мистическим настроением Индии? Соединим ли мы эту китайскую государственность с индийской религиозностью и, подчиняя им европейский социализм, сумеем ли мы постепенно образовать новые общественные прочные группы и расслоить общество на новые горизонтальные слои — или нет? Вот в чем дело! Если же нет, то мы поставлены в такое центральное положение именно только для того, чтобы окончательно смешавши всех и вся, написать последнее “мани-фекел-фарес!” на здании всемирного государства...

Окончить историю, погубив человечество; разлитием всемирного равенства и распространением всемирной свободы сделать жизнь человеческую на земном шаре уже совсем невозможной. Ибо ни новых диких племен, ни старых уснувших культурных миров тогда уже на земле не будет” [ 51 ].

(15.3.1889): “:..Я того мнения, что социализм в XX и XXI веке начнет на почве государственно-экономической играть ту роль, которую играло Христианство на почве религиозно-государственной тогда, когда оно начинало торжествовать * 

* А без религии, само собой, жить все люди не будут. Социализм еще не значит атеизм. — Прим. К. Леонтьева.

Теперь социализм еще находится в периоде мучеников и первых общин, там и сям разбросанных. Найдется и для него свой Константин (очень может быть и даже всего вероятнее, что этого экономического Константина будут звать Александр, Николай, Георгий; т.е. ни в каком случае не Лудовик, не Наполеон, не Вильгельм, не Франциск и не Джеме, не Георг...). То, что теперь — крайняя революция, станет тогда — охранением, орудием строгого принуждения, отчасти даже и рабством. (Местами я указывал на это в “Сборнике” моем — “Социализм есть феодализм будущего”).

Указывал, но хочу доказать, что, в сущности, либерализм есть. несомненно, разрушение, а социализм может стать и созиданием. Но это купится ценою долгой приостановки того безумного движения, которое охватило теперь (с XVIII века) разрушаемый эгалитарной свободой старый мир.

Иначе (если социализм не будет в силах создать попеременным путем и крови, и мирных реформ новое неравенство прав и новую разнородность развития, другими словами, если он не может положить предел распространению Перипандопуло, Троянских, Сади-Карно, Базилио и т.д.), иначе — близится конец всему... Однородное буржуазное человечество, дошедшее до того именно, чего в 40-х годах имел слабость желать Прудон, т.е. дошедшее путем всеобщей, всемирной однородной цивилизации до такого же однообразия, в котором находятся дикие племена, — такое человечество или задохнется от рациональной тоски и начнет принимать искусственные меры к вымиранию (например, могут только приучить всех женщин перед совокуплением впрыскивать известные жидкости, и они перестанут рожать; это очень легко; нужно только, чтобы к этой мысли люди привыкли, как привыкли они теперь ко многому, что 200 лет тому назад показалось бы или ужасным, или несбыточным), или начнутся последний междоусобия, предсказанные Евангелием (я лично в это верю); или от неосторожного и смелого обращения с химией и физикой люди, увлеченные оргией изобретений и открытий, сделают, наконец, такую исполинскую физическую ошибку, что и “воздух как свиток совьется”, и “сами они начнут гибнуть тысячами”. С моей стороны прибавлю — если цель всей истории ни что иное, как Троянский или даже и Ястребов, не говоря уже о Вирхове и Сади-Карно, — то я и грехом не считаю от всей души желать, чтобы они, средние все-европейцы, полетели вверх тормашками в какую-нибудь цивилизацией же ископанную бездну! Туда этой мерзости, этому “пиджаку” и дорога! Заметьте, кстати: Луи Блан в одной из речей своих (по свидетельству русских журналов) говорил, что “торжествующий социализм должен будет непременно запретить большую часть машин”. А Герберт Спенсер (либерал) стращает: социализм есть ужасное порабощение общинам и деспотическому государству! Вот и та остановка подвижности, посредством которой социализм может задержать (но не навсегда устранить) приближение неминуемого все-таки “светопреставления”...” [ 52 ]

(24.4.1889): “...Если новая сословность у нас утвердится хоть на 100 лет, то прав до известной степени Данилевский: будет своя цивилизация. Если нет и все усилия Толстого дадут плоды такие же непрочные, как французская реакция 20-х годов, то наша будущность пойдет по разрешении Восточного вопроса очень быстро: или по пути Влад. Соловьева (т.е. придется искать другого рода сильную дисциплину), или по пути самой крайней революции <...> Господи, спаси Россию!” [ 53 ]

(6-23.7.1888): “Вообще сказать: 

  1. Государство должно быть пестро, сложно, крепко, сословно и с осторожностью подвижно.— Вообще сурово, иногда и до свирепости.

  2. Церковь должна быть независимее нынешнего. Иерархия должна быть смелее, властнее, сосредоточеннее. Церковь должна смягчать государственность, а не наоборот.

  3. Быт должен быть поэтичен, разнообразен в национальном, обособленном от Запада единстве. Или совсем, например, не танцевать, а молиться Богу; а если танцевать, то по-своему, выдумать или развить народное до изящной утонченности и т.п.

  4. Законы, принципы власти должны быть строже; люди должны стараться быть лично добрее; — одно уравновесит другое.

  5. Наука должна развиваться в духе глубокого презрения к своей пользе.

Если же Россия не пойдет ни по этому пути, указанному мною (по пути. естественно вышедшему из прежнего славянофильства), ни по пути другой дисциплины — по дороге в Рим, указанной Соловьевым, — то она (Россия) распустится сперва очень пошло в либеральном и безцветном всеславянстве; а потом протянет не хуже Франции лет сто. опускаясь быстро все ниже и ниже и... погибнет! — Как она может погибнуть? Очень легко даже и как Государство. Вообразим себе, что лет через 50 каких-нибудь весь Запад сольется (мало-помалу утомленный новыми европейскими войнами) в одну либеральную и нигилистическую республику наподобие нынешней Франции (она надолго и <неразборчиво> к прочной монархии не сумеет уже вернуться). Положим, что и эта форма солидной будущности не может иметь, но так как всякое, хотя бы и преходящее, но резкое направление человеческих обществ находит себе непременно гениальных вождей, — то и эта обще-федеративная республика лет на 20-25 может быть ужасна в порыве своем. Если к тому времени славяне, только отсталые от общего разрушения, но не глубоко по духу обособленные, со своей стороны не захотят (по некоторой благой отсталости) сами слиться с этой Европой, а будут только или конституционным царством, или даже и без конституции, только, как при Александре II-м, монархией, самодержавной в центре и равноправной, однообразно-либеральной в общем строе, то республиканская все-Европа придет в Петербург ли, в Киев ли, в Царьград ли и скажет: “Откажитесь от вашей династии или не оставим камня на камне и опустошим всю страну”. И тогда наши Романовы, при своей исторической гуманности и честности, — откажутся сами, быть может, от власти, чтобы спасти народ и страну от крови и опустошения. И мы сольемся с прелестной утилитарной республикой Запада... Стоило “огород городить”! Хороша будущность!

Но если мы будем сами собой, — то мы в отпор опрокинем со славой на них всю Азию — даже мусульманскую и языческую и нам придется разве только памятники искусства там спасать.

И так как гибнуть когда-нибудь нужно, то пусть славянство независимое и великое, религиозное (так или иначе: по-Оптински или по-Соловьевски), сословное, мистическое, поэтическое, пусть оно лет через 500 будет жестоко завоевано пробужденными китайцами и пусть покажет новые и последние (перед концом света) примеры Христианского мученичества... Это и для достоинства нашего лучше, и для спасения наибольшего числа душ, конечно, выгоднее, чем любезное примирение с утилитарной подлостью будущей (и неизбежной) Западной все-республики.

Что-нибудь одно: или путь обновленной духовно дисциплины (Римской ли, Византийской ли, все равно в этом случае) — или путь слияния зря сперва с безцветными все-славянами, а потом растворение в серой машинной все-Европе...” [ 54 ]

(3.6.1890, Оптина Пустынь): “...Допустивши даже, что будут еще (до неизбежного и надвигающегося светопреставления) один или два новых культурных типа, мы все-таки не имеем еще через это права (рационального) надеяться, что этот новый культурный тип выработается непременно весьма уже старой Россией (900 лет с крещенья! И больше 1000 с призвания князей!) и ее славянскими единоплеменниками, отчасти переходящими (как болгары и сербы) прямо из свинопасов в либеральных буржуа, отчасти (как чехи и хорваты) давно уже насквозь пропитанными европеизмом. И мне бы очень хотелось хоть с того света увидать этот новый и пышный (4-х основный — по Данилевскому) культурный всеславянский тип! — Но увы! Признаки благоприятные есть; но они так слабы и так еще мелки... И неблагоприятного со всех сторон так много, что мне, признаюсь, все чаще и чаще представляется такого рода печальная картина: эта национальная и религиозная реакция, которая теперь довольно сильна в русском обществе, не есть ли это одна из тех кратковременных реакций к лучшему, к здоровью и силе, которые иногда испытываю на себе и я (например) в моей старости? — Таких малых реакций, небольших обратных течений на старой почве было в истории много (постарайтесь припомнить); но все это не было реакцией вековой на новых основах; примерами последних были: Византийское Православие, потом через 400-500 лет для Запада — феодализм и Папство; а для Востока — мусульманство и буддизм (привившийся в Китае и Тибете).

Хорошо — кабы так; иногда я думаю (не говорю мечтаю, потому что мне, вкусам моим это чуждо, а невольно думаю, объективно и безпристрастно предчувствую), что какой-нибудь русский Царь. — быть может, и недалекого будущего, — станет во главе социалистического движения (как Св. Константин стал во главе религиозного — “Сим победиши!”) и организует его так, как Конст<антин> способствовал организации Христианства, вступивши первый на путь Вселенских Соборов. — Но что значит “организация”? Организация значит принуждение, значит — благоустроенный деспотизм, значит — узаконение хронического, постоянного, искусно и мудро распределенного насилия над личной волей граждан. Поэтому либерал (по выводам своим дурацким, а не основам, вполне верным) Спенсер с ужасом видит в социализме новое грядущее государственное рабство. И еще соображение: организовать такое сложное, прочное и новое рабство едва ли возможно без помощи мистики. Вот, если после присоединения Царьграда небывалое доселе сосредоточение Православного управления в Соборно-Патриаршей форме (разумеется, без всякой теории “непогрешимости”, — которую у нас и не потерпят) совпадет, с одной стороны, с усилением и усилением того мистического потока, который растет еще теперь в России, а с другой — с неотвратимыми и разрушительными рабочими движениями и на Западе, и даже у нас (так или иначе), — то хоть за две основы — религиозную и государственно-экономическую можно будет поручиться надолго.

— Да и то все к тому же окончательному смешению несколько позднее придет.

— Человечество, без сомнения, очень устарело. Сама сила точной науки,*  на которую почти все молятся и против которой даже столь смелый Еп<ископ> Никанор и я, которому терять в литературе нечего, едва-едва смеем кой-что говорить, — сама сила этой науки есть признак глубокого устарения; — стариковский интерес: “удобства, удобства, удобства”... И Эд. ф<он> Гартман верно “чует” дело, когда говорит, что признак близости конца для человечества есть преобладание сознательного над безсознательным. В этом он совпадает с Христианством: “плоды древа познания добра и зла” убийственны для людей. И, насытившись ими до высшей меры своей, — человечество уже не найдет обратного пути к “древу жизни”. <...>

* Или вернее: ее приложений. — Прим. К.Н. Леонтьева.

Но как бы то ни было, будет ли новый культурный тип или нет, славяне ли с непривычки как-нибудь нечаянно с действительно новой, неевропейской и нелиберальной культурой в одно утро проснутся, или они, попытавшись чуточку сделать что-то свое, полезное и половинное, после взятия Царьграда, — лопнут, как мыльный пузырь, и распустятся немного позднее других все в той же ненавистной всеевропейской буржуазии, а потом будут (туда и дорога!) пожраны китайским нашествием и т.д. и т.д... Во всяком случае — про Данилевского можно сказать, что он сделал великий шаг — указанием на эти культурные типы. Можно ведь и так его теорию обернуть: существование разных культ<урных> типов есть признак жизненности человечества; — невозможность создать новый, смешение всех типов в один средний — есть признак приближения человечества к смерти.

Данилевскому принадлежит честь открытия культурных типов. — Мне — гипотеза вторичного и предсмертного смешения” [ 55 ].

В.С. Соловьев (1853-1900), философ (14.3.1889): “..Я не верю в будущность самостоятельных государств. Ведь одной европейской войны было бы достаточно, чтобы смести нынешние политические границы среди христианского человечества и уготовить пути для Всемирной монархии — Христовой, если государи и народы исполнят свой долг, или же, в противном случае, — антихристовой” [ 56 ].* 

“Обыкновенный народ, желая похвалить свою национальность, в самой этой похвале выражает свой национальный идеал, то, что для него лучше всего, чего он более всего желает. Так, француз говорит о прекрасной Франции и о французской славе (la belle France, la gloire du nom Francais); англичанин с любовью говорит: старая Англия (old England); немец поднимается выше и придавая этический характер своему национальному идеалу, с гордостью говорит: die deutche Treue. Что же говорит в подобных случаях русский народ, чем он хвалит Россию? Называет ли он ее прекрасной или старой, говорит ли о русской славе или о русской честности и верности? Вы знаете, что ничего такого он не говорит, и, желая выразить свои лучшие чувства к родине, говорит о “святой Руси”. Вот идеал: и не либеральный, не политический, не эстетический, даже не формально-эстетический, а идеал нравственно-религиозный” [ 57 ].

Однако, как писал историк Церкви А.В. Карташев (1875-1960): “Призванием **  легче всего пренебречь: прежде всего — не угадать и не осознать его, соблазниться чужим путем, заблудиться, или, узнав, залениться, возмечтать получить все даром, без усилий и — пропасть исторически”[ 58 ].

* Ср. у К.Н. Леонтьева: “Против объединения всех когда-нибудь в одно государство нет никаких указаний. Всемирность религиозная не требует, конечно, космополитических граждан и культур, как думают иные; это вздор; но она и не запрещает их. Христианское учение об этом умалчивает” [ 59 ].

** В.С.Соловьев (1888): “...Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности” [ 60 ] — Сост.

Противостояние России и Европы, а в конечном итоге Православия и составных будущей единой религии антихриста продолжается и ныне. Свидетельство тому — беседы современного старца (сентябрь 1990): “Приблизились последние дни Запада, его богатства, его разврата. Внезапно, постигнут его бедствия и пагуба. Богатство его неправедное, злое, угнетает весь мир, и разврат его как разврат нового и худшего Содома. Наука и техника его — безумие нового, второго Вавилона. Гордость его — гордость богоотступническая, сатанинская. Все дела его — на потребу антихриста. Им овладело “сборище сатанинское” (как предсказано в Апокалипсисе 2, 9 и 3, 9). И если не остановить его, оно преждевременно воцарит антихриста.

Наступило предреченное “уныние и недоумение народов” (Лк. 21, 25).

Все доброе на Земле измучено и изнемогает, и молитвы страдальцев Божиих поднялись к Престолу Вседержителя.

Гнев Божий огненный на Запад, на Вавилон его. И вот, пришел час Суда над ним, как предсказано в Откровении (Отк. 14, 7), И Вавилон уже пал в духе пред Престолом Божиим от гнева Его.

Пал, пал Вавилон! Великая, конечная блудница! Яростным вином разврата своего она напоила все народы! (Отк. 14, 18; 17, 2; 18. 2). “Выйди от нее. Народ Мой!” (18, 4) — Церковь Божия. Православная.

Скоро раздастся с неба: воздайте этой великой блуднице, развратнице сатанинской, как и она творила нам, и вдвойне воздайте ей по делам ее! (Отк. 18, 6). И будет сожжена огнем гнева Божия, ибо силен Господь Бог, судящий ее! (Отк. 18, 8).

Горе сынам и дочерям Запада и Вавилона его! Горе возлюбившим Вавилон Запада и роскошь его (Отк. 18, 3) и высоту его на краю Запада, небоскребы его! Горе надеющимся на Вавилон и мыслившим овладеть миром посредством его! В один час придет Суд на него и погибель его, — только дым от него будет до неба! Надеявшиеся на Запад и отдавшие душу ему останутся безо всего!

А вы восклоните головы ваши и возрадуйтесь, страдальцы Божии, и все добрые, смиренные, терпевшие зло в упование на Бога! Возрадуйся, Народ Православный, многострадальный, Оплот Востока Божиего, страдавший по Воле Божией за весь мир,— и весь мир обязан тебе! И потому к тебе более всех относится ныне это сказанное Господом: “Не бойся, малое стадо! Ибо Отец Ваш благоволил дать вам Царство” (Лк. 12, 32). И тебе, ради Избранных в тебе, даст Бог Силу на исполнение великого и конечного Обетования Сына Своего Единородного Возлюбленного о последней проповеди Евангелия Его в мире перед концом мира. во свидетельство всем народам (Мф. 24.14), читающий да разумеет!

Все это приблизилось и стоит при дверях!

Глас вопиющего ныне в мире: “Убойтесь Бога и воздайте Славу Ему!” (Отк. 14, 7).

Заповедь Господа всем благоверным: “Бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого” (Лк. 21, 36).

К этому же относится предсказание великого Апостола языков:

“Когда будут говорить: “мир и безопасность”, тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут!” (1 Фее. 5, 3, подлинный др.-еллинский текст 6-10 слов: “пагуба” без артикля, т. е. неопределенная, зачатая в душах людей и развивающаяся, как беременность, т. е. эти подлежащие погибели люди сами зачали в себе свою погибель, а вышние силы только осуществляют ее, как жатву — Отк. 14, 15-16).

Надменность и злорадство Запада о бедствиях в России сейчас обратятся еще большим гневом Божиим на Запад. После “перестройки” в России начнется “перестройка” на Западе, и там откроется невиданный раздор, междоусобица, смута, падение властей, развал, анархия, моры, голод, людоедство, невиданные ужасы накопленного в душах зла и разврата. Господь даст им жать то, что сеяли много веков и чем угнетали и развращали весь мир. И поднимется на них все злодейство их. Россия выдержала свое искушение, ибо имела в себе мученическую Веру и Милость Бога и Избрание Его. А Запад этого не имеет и потому не выдержит.

И будет по слову Пророка: “Не радуйся ради меня, неприятельница моя! Хотя я и упал, но встану, хотя я во мраке, но Господь Свет для меня! Гнев Господень я буду нести, потому что согрешил пред Ним, доколе Он не решит дела моего и не совершит Суда надо мною, — тогда Он выведет меня на свет, и я увижу Правду Его! И увидит это неприятельница моя, и стыд покроет ее, говорившую мне: “Где Сущий. Бог твой?” Насмотрятся на нее глаза мои, как она будет попираема подобно грязи на улицах... И земля та будет пустыней за вину жителей ее, за плоды (последствия) деяний их” (Михей 7, 8-13). Так будет с Западом.

“Итак, не оставляйте упования вашего, которому предстоит великое воздаяние! Терпение нужно вам, чтобы, исполнив Волю Божию, получить Обещанное. Ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит! Праведный Верою жив будет. “А если кто поколеблется, не благоволит к тому Душа Моя, говорит Господь. Мы же не из колеблющихся на погибель, но стоим в Вере ко Спасению души” (Евр. 10, 35-39).

Осанна в Вышних — Спасение в Вышних! Благословен Грядущий во Имя Господне!

Россия ждет Бога!

Русскому Народу нужен только Вождь, Пастырь. Царь, избранный от Бога, и он пойдет с ним на любой народный подвиг! Только Помазанник Божий даст высшее и сильнейшее ЕДИНЕНИЕ Русскому народу” [ 61 ].

Примечания:

  1. Козлов Н. Крестный путь. Б.м. 1993. С. 19.

  2. Златоструй. Древняя Русь Х-ХШ веков. М. 1990. С. 160-162.

  3. Козлов Н. Крестный путь. С.18.

  4. Там же.

  5. Посмертные вещания преподобного Нила Мvроточивого Афонского. Перевод с греческой рукописи. Издание Келлии Благовещенской старца Парфения на Афоне. СПб. 1912. С. 175, 173. Здесь и далее для комментария использована публикация в журнале “Православный путь”. Джорданвилль. 1991. С. 141-152.

  6. Архиепископ Аверкий (Таушев). Современность в свете Слова Божия. Т. IV. С. 99-100.

  7. Беседы схиархимандрита Оптинского Скита старца Варсонофия с духовными детьми. СПб. 1991. С. 14.

  8. “Домострой”. 1991. № 26.

  9. Свящ. Павел Флоренский. Имена. “Купина”. 1993. С. 55-56.

  10. “Домострой”. 1991. № 26.

  11. Свящ. Павел Флоренский. Имена. С. 54-55.

  12. “Царь-колокол”. № 10. М. 1991. С. 41-42, 47-48.

  13. “Наше наследие”. М. 1991. № II. С. 40-41; Мв111.С.47.

  14. Вильтон Р. Последние дни Романовых. Берлин. 1923. С. 80; Дитерихс М.К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. Т. I. М. 1991. С. 217, 233-234; Ушкуйник В. Памятка русскому человеку. Парадоксы истории. Издательство “Политическое воспитание”. Нью-Йорк. 1982. С. 30.

  15. Архиепископ Аверкий (Таушев). Современность в свете Слова Божия. Т. IV. С.100.

  16. Селянинов А. Тайная сила масонства. СПб. 1911. С. 190.

  17. Свящ. Павел Флоренский. Детям моим. Воспоминания прошлых дней. Генеалогические исследования. Из соловецких писем. Завещание. М. 1992. С. 43-44.

  18. Архиепископ Аверкий {Таушев). Провозвестник кары Божией русскому народу. Джорданвилль. 1964. С. 20.

  19. Архиепископ Аверкий (Таушев). Современность в свете Слова Божия. Т. III. С. 427.

  20. Архиепископ Аверкий (Таушев). Провозвестник кары Божией русскому народу. С. 21.

  21. Нилус С.А. На берегу Божьей реки. Т. I. Сан-Франциско. 1969. С. 106-110.

  22. Там же. Т. 2. С, 169.

  23. Нилус С.А. “Близ есть, при дверех”. С. 184.

  24. Там же. С. 45.

  25. Там же. С. 44.

  26. Нилус С.А. На берегу Божьей реки. Т. I. С. 245.

  27. Прост. Василий Шустин. Запись об о, Иоанне Кронштадтском и об Оптинских старцах. Из личных воспоминаний. С. 28.

  28. Концевич И.М. Оптина Пустынь и ее время. С. 36-37.

  29. Нилус С.А. На берегу Божьей реки. Т. 2. Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 1991. С. 174.

  30. Нилус С.А. “Близ есть, при дверех”. С. 44.

  31. Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария к монашествующим лицам. М. 1862. № 165.

  32. Там же. № 172.

  33. Там же. № 173.

  34. Собрание писем блаженныя памяти Оптинского старца иеросхимонаха Макария. Письма к мирским особам. М. 1862. С. 681.

  35. Там же. С. 390.

  36. Там же. С. 394-395.

  37. ЧОИДР. Кн. II. М. 1875. М8 31.

  38. Жизнеописание епископа Игнатия Брянчанинова и письма преосвященного к близким ему людям. СПб. 1881; Письма преосвященного Игнатия, изд. иеромонахом Игнатием (Садковским) // “Богословский вестник”, 1913-1914.

  39. ЧОИДР. Кн. И. М. 1875. №22.

  40. Там же.

  41. Там же. № 11.

  42. Там же.

  43. Сочинения епископа Игнатия (Брянчанинова). Т. N. СПб. 1886. С. 485-486.

  44. Там же. С. 508.

  45. Архиепископ Аверкий (Таушев). Современность в свете Слова Божия. Т. III. С. 61.

  46. Там же. Т. IV. С. 99.

  47. Ел. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года по церковному чтению из Слова Божия. Джорданвилль. 1982. С. 178.

  48. Леонтьев К.Н. Цветущая сложность. Избранные статьи. М. 1992. С. 158.

  49. Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. Т. 2. М. 1886. С. 99-100.

  50. Леонтьев К.Н. — Филиппову Т.И. // ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Е.х. 2084. Составитель, пользуясь случаем, благодарит за предоставление леонтьевских материалов, и прежде всего архивных, Г.Николаева.

  51. Леонтьев К.Н. Средний европеец, как идеал и орудие всемирного разрушения // Леонтьев К.Н. Собрание сочинений. Т. 6. М. 1912. С. 47-48.

  52. Леонтьев К.Н. — Губастову К.А. 15.3.1889 // РГАЛИ. Ф. 290.

  53. Леонтьев К.Н. — Гагариной (Аргиропуло) Е.А. 24.4.1889 // РГАЛИ. Ф. 290.

  54. Леонтьев К.Н. — Фуделю И.И. 6-23.7.1888 // Гос. лит. музей.

  55. Леонтьев К.Н. — Александрову А.А. 3.5.1890 // РГАЛИ. Ф. 290.

  56. Соловьев В.С. Сочинения в двух томах. Т. 2. М. “Правда”. С. 271.

  57. Соловьев В.С. О христианском единстве. Брюссель. 1967. С. 195.

  58. Карташев А.В. Воссоздание Святой Руси. Париж. 1956. С. 27.

  59. “Наш современник”, 1991. № 12. С. 169.

  60. Соловьев В.С. Сочинения в двух томах. Т. 2. М. “Правда”. С. 220.

  61. Последние судьбы России и мира. Краткое обозрение пророчеств и предсказаний. Град св. Апостола Петра. 1992. С. 56-58.

Назад | Содержание | Вперед

RUS-SKY (Русское Небо) Последние изменения: 01.10.07
© О П Р И Ч Н И Н А 2000 г.