ОТЕЦ ЛЕВ — богослов земли русской

От редакции

Мы посвящаем этот номер протоиерею Льву Лебедеву в связи с пятилетием его кончины 16/29 апреля, которое пришлось в этом году на третий день Пасхи. В номер вошли редкие статьи отца Льва из архива нашей редакции, а также ранее не публиковавшиеся воспоминания, проливающие свет на последние дни и часы жизни отца Льва.

Зимой 1998 года посчастливилось мне познакомиться с протоиереем Львом Лебедевым, ученым, историком, великолепным проповедником, интересным, талантливым и неординарным человеком. Встретились мы в Москве на квартире у духовного чада отца Льва. Там же была матушка, мой муж Николай, хозяин квартиры Константин и хороший знакомый батюшки, известный режиссер и постановщик фильмов «За други своя», «Русская тайна», «Гефсимания царя-мученика» и др. Вадим Петрович Виноградов, которого батюшка сам позвал на встречу.

С первых же минут общения батюшка целиком и полностью умел завладеть вниманием всех присутствующих. После вечерней трапезы прямо за столом завязалась интересная беседа. Отец Лев умел внимательно и участливо выслушать человека, дать точный и ясный ответ на духовные вопросы, щедро делясь своими знаниями. Когда же он сам брал слово, то удивительный талант рассказчика, лектора и оратора проявлялся во всем великолепии.

Слушать рассуждения отца Льва на любые темы было всегда неизменно интересно. Он удивительным образом владел и оперировал огромным потоком информации в сложнейших вопросах истории, богословия, социальных аспектов жизни и т. д. Речь его текла свободно и легко, была насыщена живыми примерами, образами, сравнениями, парадоксами. Он умел говорить просто о сложном, а порой торжественно и даже величественно. Живой ум, прекрасное чувство юмора, безупречное владение разговорным русским языком делали речь отца Льва экспрессивной и яркой. В совокупности с выразительной мимикой, взглядами и жестами такая речь производила неизгладимое впечатление. С батюшкой время пролетало незаметно.

Сегодня, когда с нами целых пять лет уже нет отца Льва, мы можем читать его произведения и слушать его голос в записях, но это, увы, не то же самое, что живое общение.

Мой муж Николай вспоминает, как они с батюшкой на машине совершили паломничество в Ново-Иерусалимский ставропигиальный мужской монастырь, который в середине 50-х гг. был музеем. Здесь в молодые годы, по окончании исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, Лев Лебедев работал, проводя научные исследования в исторических архивах музея — монастыря — святыни русского Православия времен патриарха Никона. Здесь будущий протоиерей, писатель, историк и богослов впервые познал Бога и, как он сам говорил, крестился по молитвам патриарха Никона. В ту поездку отец Лев сказал: «Наверное, это будет мое последнее посещение монастыря». Знал как-то батюшка или предчувствовал, что не придется ему больше побывать в его «альма-матер». Так оно и случилось.

По дороге из монастыря Николай привез батюшку и его спутников к нам домой. Он живо всем интересовался, делился впечатлениями от поездки в монастырь, оживленно беседовал на разные темы и, на нашу радость, долго не хотел уезжать. Я запомнила его веселым, энергичным, простым и открытым в общении.

И надо же было так случиться, что Господь удостоил нас чести принимать батюшку еще один раз, накануне его последнего полета в США, куда его пригласили для выступления с докладом на Соборе РПЦЗ в Нью-Йорке.

Накануне, в воскресенье, он в последний раз сослужил на литургии в храме святых Царственных Мучеников при частной московской школе в Новогиреево. Батюшка, по милости Божией исповедовался, причащался и произнес с амвона заключительную в своей жизни проповедь, главная мысль которой была следующая: русский народ на протяжении всей его многострадальной истории хотел не земных радостей, а Царствия Небесного. Замечательная его проповедь произвела на нас большое впечатаете. А потом произошло вот что. Церковь была небольшая, и, выйдя из алтаря, батюшка оказался недалеко от священника с крестом, к которому все прикладывались, а приложившись, тут же подходили к отцу Льву за благословением. Так и пришлось батюшке благословлять всех до единого, а было нас немало. Вот ведь как Бог устроил, что священник нас благословил, и сам словно попрощался со всеми.

Последнюю ночь в своей жизни батюшка провел в моем доме. Живем мы недалеко от аэропорта «Шереметьево», и Николай утром отвез батюшку в аэропорт, чтобы проводить на самолет. Меня тогда не было в Москве, а моя дочь Анастасия рассказывала, как они вдвоем вечеряли, немолодой и больной священник и юная девушка. Вот, что вспомнила Анастасия:

«Поздно вечером я прихожу домой. Слышу, на кухне разговаривают. Захожу. Никак не ожидала увидеть у себя дома священника в столь поздний час. Оказалось, отец Лев завтра утром летит в США, чтобы участвовать в Заседании Архиерейского Синода в Нью-Йорке.

Я искренне рада видеть батюшку, беру благословение, и мы садимся пить чай. Отец Лев спрашивает про мою учебу. Я рассказываю, вдруг батюшка прерывает меня: “Настенька, ты с таким восторгом рассказываешь о своем колледже, но в глазах твоих страх и даже печаль. Почему? Девочка, что тревожит тебя?”. Я молчу и думаю “Пресвятая Богородица! Как отец Лев мог понять, что у меня есть проблемы в учебе?”.

А батюшка словно читает мои мысли и говорит: “Расскажи, не таи в себе, может, я смогу помочь тебе!”.

И я конечно же рассказала, что совершенно не в ладах с математикой и что мне предстоит сложный математический тест, а я совершенно ничего не знаю и от этого боюсь.

Тогда отец Лев встает из-за стола, велит и мне подняться, указывает на иконы, висящие на стене, и мы поем: “Христос Воскресе из мертвых... “. После чего батюшка кладет руку мне на голову и говорит: “Не унывай, Господь поможет тебе!”.

Больше к этому разговору мы не возвращались.

Наутро я простилась с отцом Львом и пошла сдавать экзамен по математике. Ни страха, ни волнения я не испытывала, лишь вспоминала без конца слова батюшки.

Я вытягивала экзаменационный билет, а в это время самолет летел в далекую Америку, увозя с собой отца Льва.

Я подошла к преподавателю, села напротив. И что же, учитель смотрит мне в глаза и говорит: “Настя, в твоих глазах столько света и добра, ты вся светишься...” Я растерялась и говорю: “Я не готова отвечать, ничего не учила”. Учитель молча берет мою зачетную книжку и что-то там пишет. Затем говорит: “Ты свободна, иди, я поставил тебе зачет. Ты прилежная студентка. Иди”.

Таким образом все обошлось. Прошло с тех пор пять лет, а я до сих пор с трудом верю, что бывают такие чудеса.

Как искренне помолился за меня отец Лев в тот вечер, насколько мудрый и сильный духом был этот священник!

И впредь, когда мне страшно и грустно, я встаю перед иконами и пою: “Христос Воскресе из мертвых смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав. Аминь”».

На следующее утро, в один из последних дней апреля, помахав рукой провожавшим, неся увесистый портфель, сильно прихрамывая и тяжело опираясь на палку, батюшка пересек границу в аэропорту «Шереметьево-2». Скоро он устроился в салоне экономического класса на борту самолета Боинг-767, вылетевшего по маршруту Москва — Нью-Йорк в 9 ч. 45 мин. Позже я разыскала бортпроводника рейса 315 Константина А., и вот что он рассказал мне о том полете:

«Я сразу обратил внимание на священника среди пассажиров, ведь не каждый раз у нас летают священники, да к тому же одет он был в синий подрясник, что мне показалось необычным, я-то думал, они бывают только черные. Сначала батюшка сидел в середине третьего салона. Во время еды, как и все, выпил красного сухого вина, а после обслуживания пересел на последний ряд для курящих пассажиров. Вокруг него образовалась довольно пестрая толпа людей. Там были и совсем простецкие на вид пассажиры, и просто хипари, и очень солидные, хорошо одетые люди, и мужчины, и женщины, и молодые, и старые. Словом, его окружила толпа. Обычно пассажиры после еды всегда идут в хвост самолета курить, но потом сразу возвращаются на свои места, а на этот раз никто не спешил уходить. Кто как мог, расположились и внимательно слушали священника. Они никому не мешали, и мы не просили их занять свои места, как бывает обычно. Я обслуживал других пассажиров и не мог слышать, что говорил батюшка, но по всему было видно, что-то интересное. Так продолжалось несколько часов. Причем одни слушатели сменялись другими, но толпа не уменьшалась. Я еще подумал, как он только не устал, ведь уже не молод. Между рационами питания пассажиры в основном спят, ведь полет до Нью-Йорка занимает 10 часов, но батюшка не спал. И только на посадке, уже после второго рациона питания, он совсем ненадолго уснул. Я помню, что я здорово удивился энергии этого человека. Уходил с самолета он очень бодрым, так что можно было подумать, словно батюшка отдыхал весь рейс. Он очень приветливо попрощался с бортпроводниками, помахал нам рукой и скрылся на телетрапе. Пассажиров у нас бывает очень много каждый рейс, и, конечно, запомнить их всех немыслимо, но его я хорошо помню. Удивительный он был пассажир».

Через несколько часов после прилета в Нью-Йорк отец Лев мирно отошел ко Господу...

Закончить этот небольшой рассказ я хочу словами Вадима Виноградова: «Меня всегда поражали такие черты личности отца Льва, как кристальная честность, какое-то особое тепло, забота и ласка, а еще щедрость и мощь. Великий он был человек».

Татьяна Филипьева, Москва, 2003 г.

В Европе, в России (особенно!), кое-где на Ближнем Востоке, местами в Африке, на обоих континентах современной Америки, в Австралии христианство явилось и продолжает в значительной мере являться исторической основой, истоком духовной жизни обществ (даже несмотря на секуляризацию общественной жизни, науки и культуры). Это всем известно и вряд ли может вызвать возражения. В самом деле, понятие «христианская цивилизация» в применении к указанным регионам отнюдь не случайно, хотя, может быть, нуждается во многих уточнениях. Но столь же очевидно, что именно в рамках европейской «христианской цивилизации», в России (особенно!), произошли такие революции, возникли такие движения, которые или начисто отвергают христианство, стремясь к его полному уничтожению, или, по меньшей мере, хотят лишить его определяющего влияния на духовную жизнь общества. Следовательно, не все люди в условиях «христианской цивилизации», одинаково относились и относятся к христианству, не все люди одинаково понимают, что такое «духовная жизнь». Отсюда уже — вопросы, вопросы, вопросы...

Один из них — проблема отношения Церкви и «мира сего», то есть нехристиански устроенного человеческого общежития. Церковь и «мир» здесь представляются диаметрально противоположными началами, способными, однако, к определенной подвижности, динамичности отношений.

Начав с резкой конфронтации в первые века христианства, оба начала затем, после Константина Великого, примирились, достигнув состояния «симфонии», особенно ярко явленной на Руси в период с X по XVII века, затем в XVIII веке снова стали расходиться, в веке ХХ-м дошли опять до резкого антагонизма и теперь, к исходу этого столетия и второго тысячелетия своих отношений, снова стремятся к сближению, может быть, даже к «симфонии», но уже какого-то нового характера.

Обратимся к тому положению вещей, когда христианство уже достаточно утвердилось в странах эллинского мира, но «мир сей» еще не пришел полностью под его благодатный покров, между христианством и язычеством еще шла борьба, правда, уже в основном — духовная. В этом периоде мы имеем дошедшие до нас сочинения многих святых отцов и учителей Церкви, свидетельствующих о духовном состоянии общества и проблемах отношения его с христианством. Но, пожалуй, самым ярким произведением является здесь сочинение блаженного Августина «О граде Божием» (под коим понимается Церковь), повествующее очень пространно и о «граде земном» (под которым понимается нехристианское общество). Труд построен на сравнении и противопоставлении обоих «градов». Блаженный Августин передает, а местами цитирует одно из сочинений Цицерона, где тот излагает свое понимание общества как республики, т. е. общего народного дела (res publica). Цицерон, сравнивая общественную жизнь с оркестром, где все инструменты должны звучать согласно, чтобы получилась гармония, утверждает: «Так из высших и низших и промежуточных между ними средних состояний... посредством разумного сочетания разностей составляется общество гражданское; и то, что у музыкантов называется гармонией, то в государстве — согласие, которое представляет собой самую прочную и лучшую во всякой республике охрану благосостояния и которое немыслимо без справедливости». Опровергнув затем мнение, что «республикой нельзя управлять без неправды» и доказав обратное, Цицерон приводит строчку из поэта Энния: «Римская республика держится древними нравами и мужами», и со скорбью говорит о том, что теперь не сохранилось ни нравов, ни мужей; «Ибо и самые нравы погибли от недостатка мужей; в этом столь великом зле мы должны не только дать отчет, но быть судимы как уголовные преступники. Вследствие именно наших пороков, а не какой-либо иной причины, мы сохраняем республику только на словах, а на деле давно ее утратили». Блаженный Августин вполне разделяет пафос Цицерона, согласен с его мнением о порочности римского общества, но уточняет, что «республика римская никогда не была республикой, потому что в ней никогда не было истинной справедливости». «Истинной справедливости нет нигде, — пишет Августин, — кроме той республики, основатель и правитель которой — Христос, если и эту последнюю угодно называть республикой, так как нельзя отрицать, что и она — народное дело. Истинная справедливость существует только в том Граде, о котором святое писание говорит: «Преславная глаголашеся о тебе, граде Божий» (Пс. 86, 3). В ином месте, говоря о том, что и бедствия от нашествия варваров не исправят нравов римлян, Августин восклицает: «Умы безумные! В безопасности вашей вы ищете не мира для республики, а безнаказанности для своей распущенности; будучи испорчены счастием, вы не могли исправиться и бедствиями». Далее как бы от лица некоего римского язычника Августин говорит следующее: неважно, что наша республика самая развращенная и распущенная, «лишь бы она стояла, лишь бы процветала, будучи полна богатствами и славна победами, или, — что еще лучше — обеспечена миром. Чего еще нам нужно? Все, что нам более всего нужно, это — чтобы каждый постоянно увеличивал богатства, которых хватило бы на обыденные расходы... Пусть бедные прислуживают богатым... Пусть народы рукоплещут не тем, кто дает им полезные советы, а тем, которые доставляют им удовольствия. Пусть трудное не приказывается, нечистое не воспрещается. Цари пусть заботятся не о том, насколько их подданные добры, а о том, насколько они покорны... Пусть размножаются общественные блудницы. Пусть строятся обширные богато меблированные дома, задаются часто пышные обеды; пусть днем и ночью происходят... игры, попойки до пресыщения, до рвоты. Пускай повсюду идут пляски, театры наполняются криками дикой радости... Путь того считают общественным врагом, кому благополучие этого рода не нравится... Пусть только будет так, чтобы эта счастливая жизнь не омрачилась страхом ни со стороны неприятеля, ни со стороны заразы, ни со стороны другого бедствия».

Таково было положение республики и состояние «духовной жизни общества» во времена Цицерона и блаженного Августина в Риме первом... В настоящее время и в «третьем Риме» пришли к такому же духовному состоянию. Правда, у нас с некоторых пор осуждаются «попойки до рвоты» и не очень приветствуются «общественные блудницы» (хотя к ним становятся все терпимее, так что даже по телевидению раздаются голоса в пользу узаконения у нас этой «древнейшей профессии»); а во всем остальном, что касается театров, различных зрелищ, игрищ, увеселений, плясок, «богато меблированных домов», «пышных обедов», жажды постоянного увеличения земного благосостояния, боязни бедствий, стремления к тому, чтобы «трудное не приказывалось, нечистое не воспрещалось», то все это — характерные черты духовной жизни нашего общества, да и всего «цивилизованного мира».

И все это и другое подобное объявлено «культурой» и, если человек хочет считаться «передовым», он обязан все это принимать без возмущения для себя, впрочем, выбирая свободно лишь то, что ему лично нравится. Более того, насыщение души театрами, иными зрелищами, наукой, спортом, развлечениями, общественно разрешенными страстями — все это и составляет содержание понятия «духовная жизнь» в сознании «мира сего». Этот современный гуманистический плюрализм позволил наконец после долгого периода нападок и критики отнестись спокойно и к христианству, к Церкви. Почему бы и нет? Это тоже одно из явлений человеческой культуры. Пусть себе!

Но вот что говорит один из культурнейших (в самом современном смысле) представителей нашего времени, чье имя теперь «возвращено» Отечеству Фондом культуры, — священник Павел Флоренский: «Что же такое, в самом деле, культура? Это — все, решительно все, производимое человечеством. Тут — мирная Гаагская конференция, но тут и удушающие газы... Тут Символ веры, но тут и Геккель с “Мировыми загадками”. Тут Евангелие от Иоанна, но тут и люциферическое евангелие Пайка. Тут Notre Dame, но тут же и Moulin Rouge. Как в плоскости культуры отличить Церковь от кабака? Как в той же плоскости отличить великий покаянный канон святого Андрея Критского от произведений Маркиза де Сада? Все это равно есть в культуре, и в пределах самой культуры нет критериев выбора, критериев различения одного от другого... Оставаясь в ней, мы вынуждены принимать ее всю целиком, как она есть. Иначе говоря, мы должны тогда обожествить ее и счесть ее последним критерием всякой ценности, а в ней — обожествить себя как деятелей и носителей культуры... Установка сознания на культуре, то есть на самом себе, ведет к безусловному признанию потребностей как таковых. Но потребности бывают всякие. Не имея критерия, различающего потребности, не имеет и «самопринуждения» человекобог; а затем, мгновенно, из человекобога выглянет и звериная морда. Но это — не по личным недостаткам, а с роковой необходимостью, по законам аскетики». «Для расценки ценностей, — утверждает отец Павел, — нужно выйти за пределы культуры и найти критерии, трансцендентные ей».

В противном случае получается то, о чем красноречиво говорит отец Сергий Булгаков: «Самоутверждение человека вне Бога принимает характер лишь сознательного обожения твари, пантеизма или космотеизма... Но это всебожие или миробожие в религиозном переживании неизбежно принимает черты человекобожия. Человек — краса мироздания, его царь и господин, человечество — божество, которому становится причастно каждое отдельное человеческое существо. И как мир родил человека, так и пред человечеством ставится задача — породить сверхчеловека, бога... Задача эта в окончательном выражении сводится к стремлению породить единичного сверхчеловека, личного бога, т. е. того, кто в христианстве называется антихристом».

Таким образом, если блаженный Августин лишь констатирует основные черты жизни «мира сего», давая им отрицательную оценку, то дальнейшее православное богословие, вполне разделяя оценку Августина (и всех без исключения святых отцов, ибо их оценка такова же), указывает еще и на логическое завершение тенденций секулярной «культуры» и «духовной жизни» — воцарение над миром последней обожествляемой личности, нового и теперь уж единого для всех народов «великого вождя и учителя», и... конец земной истории человечества вообще, т. е. то, что и возвещено в Откровении Иоанна Богослова.

Церковь Христова, как видим, проповедала и проповедует миру одни и те же истины, лишь по-разному освещая ими явления меняющейся исторической действительности, исследуя эти явления с разных ракурсов, в разных плоскостях, говоря с каждой эпохой на доступном для нее «языке» и, конечно, углубляя при этом свое знание вечных истин. В этом отношении Церковь представляется началом твердым и незыблемым («Столп и утверждение истины», по отцу Павлу Флоренскому). Тогда динамизм в отношениях с христианством проявляет «мир сей», то принимая Церковь, то отвергая ее, как и свойственно зыбкой, мятущейся стихии.

Может возникнуть (и нередко возникает) впечатление, что Церковь «отрицает» всю и всяческую языческую и секулярную культуру. Но это большая ошибка. Церковь Христова взаимодействует с культурой «мира сего» так, что с одной стороны сообщает импульсы культурному творчеству определенного духа и направления, а с другой — сама вбирает в себя из духовной жизни окружающего ее общества, его культуры все ценное и полезное, преображая, оцерковляя отобранное. Так церковный культ вобрал в себя и преобразил в себе очень много из культуры иудейского и греко-римского миров, ибо и в иудейском, и в эллинском языческом мирах многое промыслительно возникало и устроялось с тем именно, чтобы послужить впоследствии Церкви Христовой. «Преображенный христианством эллинизм есть вечная категория христианского существования», — пишет отец Георгий Флоровский. Это легко понять, если сравнить церковный организм с жизнью любого живого организма (растения, дерева, животного, человека). Организм вбирает в себя из окружающей среды очень многое, но только такое, что ему, данному организму, полезно и нужно; и не просто вбирает, но перерабатывает, делает своим (преображает), отнюдь не смешиваясь и не сливаясь с тем, что он берет, но, продолжая оставаться определенным организмом, развивающимся имманентно своей природе и ее законам. При этом организм всегда отдает что-то свое окружающей среде. Подобным образом и Церковь взаимодействует с «миром», его культурой. Подобие не означает тождества. И здесь необходимо внести один существенный корректив. Церковь и «мир» глубоко различны по природе. Церковь в своей сокровенной сущности есть Тело Христово, глава которому сам Христос, а все верные суть члены этого Тела. В эмпирической действительности Церковь — это организованное человеческое общество, где не все, называющие себя христианами и причисляющие себя к членам Церкви, на самом деле являются таковыми. «Не всякий говорящий Мне: “Господи! Господи!”, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Матф. 7, 21). Земное церковное общество есть поле, где вперемешку до Страшного Суда растут вместе пшеница и плевелы (Матф. 13, 24-30 и 36-43).

Нехристианской «мир сей», если только может быть допущена такая аналогия, есть тоже своего рода тело, тело падшего Адама, осужденного на смерть, и потому умирающее. Признаки умирания как раз в тех отрицательных тенденциях и явлениях духовной жизни и культуры «мира сего», которых мы вкратце коснулись. «Весь мир лежит во зле», — пишет апостол Иоанн Богослов (1 Иоан. 5, 19). Это не означает, что поголовно все неверующие люди — злые или что все без исключения явления мирской жизни и культуры есть зло; это значит лишь то, что доминантой жизни мира вне Церкви, вне Христа, является зло, отпадение от Бога, Истины, умирание... Именно поэтому миссия Церкви Христовой в этом мире называется спасением. В чем же состоит спасение? В том, чтобы человек через Христа и во Христе, как в «новом Адаме» (1 Кор. 15, 22, 45-47), в союзе чистой любви с Ним мог духовно преображаться в «новую тварь» (2 Кор. 5, 17) уже в условиях земной жизни, а затем наследовать Царство Небесное на «новой земле», под «новым небом» в «Иерусалиме новом» (Откр. 21, 1-2), в вечности. Апостол Павел определяет это как процесс, суть которого в том, чтобы «отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновиться духом ума... и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Ефес. 4, 24-25 и Кол. 3, 9-10). Такой процесс практически занимает у человека всю его земную жизнь. Но это значит, что и верующие люди — члены Церкви — живут на земле отчасти уже в «новом Адаме», а отчасти еще во «Адаме ветхом»! Вот это и есть то звено, которое сопрягает Церковь с миром, делая неизбежным ее существование в мире и вызывая необходимость постоянной спасительной миссии. Именно потому, что не все в мире — зло, но многое и многие предрасположены к добру, Церковь имеет возможность свидетельства, постоянно пополняется все новыми и новыми членами истинно верующих людей. Например, в современном секулярном искусстве лучшие его произведения (будь то поэзия, музыка, литература, театр. кино) могут стать (и часто становятся) для человека ступенями, ведущими его вверх, к Богу, к Церкви. Однако лестница есть лестница... И потому, если кто-то из уже верующих христиан начнет увлекаться секулярным искусством, то для него те же произведения станут ступенями, ведущими вниз, от Бога...

Мало сказать, что высокое духовно-нравственное учение Церкви оказывает самое благотворное влияние на духовную жизнь общества, в котором Церковь проходит свое служение, смягчая и облагораживая нравы, заставляя людей бояться ответа пред Богом в «загробной» жизни. Это самая утилитарная сторона «пользы» Церкви для общества (знаменитая фраза: «Если бы Бога не было, то следовало бы Его выдумать» продиктована таким утилитаризмом). Церковь как «Царство не от мира сего» (Иоан. 18, 36), проходя через все времена и народы с их различными «царствами» (и «республиками»), без малого уже две тысячи лет освещает человеческую историю, души людей светом Божиим, светом Христовым, в котором и находят свои оценки все явления жизни мира, содержатся и критерии культуры, трансцендентные ей.

Если мы обратимся к опыту Православной Церкви на Русской земле, то увидим, что с Х-го по XVII-й века Церковь буквально преобразила всю русскую жизнь — личную, семейную, общественную, хозяйственную, культурную, государственную, сообщив всему сакральный смысл во Христе. Возникло понятие «Святая Русь», означавшее, конечно, не то, что все поголовно русские сделались святыми, а то, что святость во Христе стала общепризнанным, общественным идеалом.

Если патриотизм можно считать одним из проявлений духовной жизни общества, то более всего русский патриотизм обязан Церкви. «... Есть соблазны и искушения, — пишет Е. Трубецкой, — против которых недостаточно силы одного национального инстинкта. Чтобы бороться против них, нужно сознание безусловной ценности и безусловной обязанности. Можно жертвовать своим добром, желаниями, интересами и, наконец, самой жизнью только ради святыни, которую ценишь превыше всяких относительных благ, превыше самого существования отдельной личности. Раньше русский патриотизм не отделялся от религиозного самосознания русского народа, от веры православной: тогда родная земля была для русского человека — земля святая, освященная могилами отцов, а еще более — подвигами мучеников, святителей, преподобных. Одушевленное и согретое этой верой чувство любви к родине было несокрушимой силой».

Все это подводит нас к ответу на вопрос, что же есть «духовная жизнь» с точки зрения Православия. Это, прежде всего и в первую очередь общение человека с Богом как с чистейшим Духом, общение в Духе Святом. Далее это — жизнь с Богом во Христе, вся жизнь. Здесь — и молитва, и посещение храма, и семейные отношения, и труд, хозяйственная деятельность как непременный элемент духовного подвига, делания Христа ради и лучистой к Нему любви (почему и грех работать небрежно или быть нечестным); здесь и деятельность общественная или государственная (где тоже все должно быть во славу Божию), здесь и культовое или культурное творчество (которое тем паче должно содействовать не погибели, а духовному преуспеванию людей на их пути ко Господу). Такое мировосприятие породило на Руси уникальную культуру духа, духовной жизни и материальную культуру (храмостроительство и градостроительство, ремесла, иконопись, книжность, пение и т. д.), которую ныне Западный мир открывает для себя как феномен всемирно-исторического значения.

И даже после секуляризации светской жизни, начавшейся с Петра I, русская культура в своих лучших образцах продолжала вдохновляться тем светом, который получила от христианства. Достаточно вспомнить Ломоносова, Державина, Пушкина (во втором периоде его творчества), Глинку (и других русских композиторов), Гоголя, Достоевского, Лескова, хирурга Пирогова, Менделеева... Всех не перечислишь! «Свет Христов, просвещающий всех», светить и ныне в культуре советской. Даже и те ее деятели, которые могут быть субъективно далеки от веры и Церкви, сами того не замечая, вдохновляются пафосом по существу именно христианским. Таковы в своих лучших творениях Ахматова, Цветаева, Блок, Есенин, Шолохов, Твардовский, Фадеев, Распутин, Проханов, Носов, Белов, Астафьев, даже такой, по национальности не русский, как Чингиз Айтматов и многие другие. Да и в иных видах искусства, и не только искусства, но и любого делания, самые лучшие его представители вдохновляются у нас в той или иной мере именно христианским пафосом, ибо это пафос жертвенного служения миру, ближним в духе любви и милосердия (каковым духом он и отличается от пафоса нехристианской или антихристианской самоотверженности в общественном служении). Мы уже не говорим о тех деятелях советской культуры, которые в наши дни являются открыто верующими людьми и заявляют об этом публично.

И, однако, если объект удаляется от источника света, то освещается им все слабее, уходит во мглу... ибо свету Христову противостоит «тьма кромешная» (Матф. 8, 12) от слова «кроме», то есть «вне»; это — все, что вне Божественного света, вне благодатного единения творения со своим Творцом. «Тьма» является не просто хаосом; в этом хаосе имеются центры строгого порядка и организации, определяющие в конечном счете все состояние «тьмы». В мире невидимом, согласно учению Церкви, это — диавол (Люцифер) и падшие с ним ангелы (демоны); в видимом мире — это своего рода антицерковь, «церковь лукавнующих», как назвал ее царь и пророк Давид (Пс. 25, 5), то есть некое всемирное братство «посвященных», в новые и в новейшие времена объединенное в движение масонства, раскинувшего свои сети теперь уж по всему миру. Оно занято «духовным» строительством с помощью науки и техники новой Вавилонской башни, на вершине которой и должен появиться сверхчеловек, человекобог, — антихрист. Именно масонству, начавшему очень широко распространяться в русском «высшем обществе» и дворянстве начиная с Петра I, обязаны мы в значительной мере расслоением, разделением духовной жизни общества на церковную и нецерковную (секулярную). Нам очень дорого обошлась потеря единства общественной жизни. Теперь многое с великим трудом приходится перестраивать и возрождать. Основная трудность в том, что при всем сходстве духовной ситуации в обществе времен Блаженного Августина и нашего времени есть и существенное различие. Если тогда «мир» еще не познал Христа, то теперь, уже хорошо зная Его, «мир» от Него отходит добровольно. Если духовная жизнь и культура языческого общества, будучи не христианскими, тем не менее, были все же религиозными, отнюдь не безбожными, то ныне, в общем и целом, секулярная сфера духовной жизни общества и его культура являются в очень большой мере обезбоженными, если не прямо богоборческими.

То «гуманистическое» примирение современного мира с Христианством и Церковью, которое мы отмечали, помимо безусловно положительных для мира и Церкви сторон, таит в себе и определенную опасность: Церковь хотят сделать одним из «работающих» механизмов строительства новой Вавилонской башни. Это закономерно с точки зрения «мира сего»: все, что может принести хоть какую-то пользу, должно быть использовано. Но это кажущаяся выгода. Церковь служит миру именно тем, что глубоко отлично от него! Истинная церковь — Тело Христово, конечно, преодолеет и этот соблазн, продолжая свое служение Богу и людям, духовной жизни общества вплоть до Второго Пришествия Христова.

Всемирный Вавилон

Кто и что управляет жизнью США? Если подняться на самую верхотуру Эмпайр Стэйт Билдинг— одного из самых высоких небоскребов Нью-Йорка и Америки (я, конечно, дал себе труд однажды подняться на него), то открывается великолепная панорама города, залива, реки Гудзон. Здесь особенно ярко, наглядно, откровенно является телесному и духовному взору что такое «город и башня высотою до небес» (Быт. 11, 4). Но если в основном зачинщиком и вождем строительства библейской «Вавилонской башни» считается Нимрод (или Неврод), то кто строил и продолжает строить «Вавилон» жизни в США и иных «цивилизованных» странах? (Сравнение нью-йоркских башен с Вавилонской башней, сделанное отцом Львом, оказалось в каком-то смысле пророческим: два знаменитых небоскреба-башни были разрушены по попущению Божию 11 сентября 2001 г. — ред.).

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно спуститься с «башни» (сверху не увидишь). И тогда внизу можно заметить очень многое даже невооруженным глазом. На одном из небоскребов в самом центре Манхеттена наверху красуются огромные металлические цифры — 666! «Число зверя» — антихриста (Откр. 13, 18). Говорят, такая же цифра имеется и на некоторых других зданиях. Вот так, откровенно, уже без всякого стеснения, помечают себя строители нового Вавилона.

Понятие «новый Вавилон» — не образное сравнение, не метафора. Нью-Йорк, как и другие крупные города, как и вся Америка — это подлинное смешение всех языков мира. Кого только здесь нет! О неграх мы уже говорили. Теперь нужно сказать, что здесь невероятно много японцев, китайцев, корейцев, других азиатских национальностей, арабов, представлены все европейские народы (очень много итальянцев); армян в одном Нью-Йорке, наверное, больше, чем в Ереване, евреев, конечно, больше, чем в Тель-Авиве и Иерусалиме, а если брать по всем США, то последних здесь гораздо больше, чем во всем государстве Израиль. Имеются русские, украинцы, белорусы, короче, — представители всех народов планеты! Межнациональный язык — английский, так как англосаксы имеют некоторое численное преобладание, но теперь уже не столь значительное. Соответственно представлены все религии мира: христианство всех возможных и невозможных конфессий, иудаизм, мусульманство, буддизм, синтоизм, язычество, бесчисленные «оккультные» течения, наконец, откровенный сатанизм («церковь сатаны»!), масонство всех ритуалов (обрядов).

Если говорить о формальной религиозной принадлежности, то в США более всего протестантов самых разных (всех!) направлений, хотя есть и немало католиков, православных, монофизитов. А если говорить о влиянии на общественную жизнь страны, то сильней всего и заметней всего влияние иудаизма и масонства. В Нью-Йорке то и дело можно встретить раввинов. Они легко узнаются по внешнему виду: черная шляпа-котелок с прямыми полями, длинные волосы, пейсы (но не обязательно, возможны и короткие стрижки), борода, черное удлиненное пальто в любую погоду, черные брюки и черные туфли. Сплошь и рядом — синагоги. Трудно сказать, чего больше — синагог или масонских лож. Впрочем, они очень тесно связаны. Есть, например, масонская чисто еврейская ложа Бнай Брит. Каждый кандидат в президенты Соединенных Штатов обязан там выступить. Если он понравится членам Бнай Брит больше, чем другие кандидаты, — он будет президентом, если меньше, — не будет. Все президенты США — обязательно масоны, и сие всем известно. Да что президенты! Ни один человек, желающий сделать политическую карьеру, не сможет достичь своих целей, не вступив в ту или иную масонскую ложу. Часто это начинается еще с колледжа или университетской скамьи.

Влияние иудейской общины в США очень велико. Скажем, в пятницу с 5 часов закрываются еврейские магазины и лавки (наступает суббота, когда ничего делать нельзя). Вместе с евреями закрывают свои магазины и многие европейцы, чтобы не вызвать раздражения первых. В муниципальных школах все дети, независимо от национальности и веры, празднуют основные иудейские праздники. В Сан-Франциско на одном из холмов одно время по христианским праздникам зажигался электрическими огнями большой крест. Было, наверное, красиво. Иудейская община возмутилась: почему на средства налогоплательщиков муниципалитет тратит так много электричества? И крест перестали зажигать. Через некоторое время в ином месте поставили шестиконечную звезду, которая стала также за счет муниципальных средств зажигаться по еврейским праздникам. И никто не возмущается.

Известно, что около 80% (если теперь уже не больше) мирового золота находится в руках или под контролем лиц еврейской национальности. Известно также, что теперь существует не более 4-5-ти крупных банково-промышленных корпораций, которые сосредоточили в своих руках нити управления экономикой всей планеты. Примерно 90% средств массовой информации мира также в руках или под контролем Иудеев и масонов. Множеством видимых, а чаще — невидимых, механизмов и рычагов иудео-масонство правит жизнью всего человечества, что особенно заметно в США. Центр этого незримого или тайного мирового правительства состоит из наиболее авторитетных и влиятельных раввинов. Он перемещался по разным странам, а теперь находится в США. Иудеи со дня на день ждут появления своего «Мессии», масоны тоже ждут появления «Великого Иудейского Царя». Число имени его им всем, как и нам, хорошо известно. Число это — шестьсот шестьдесят шесть... Дыхание близкого уже антихриста очень чувствуется в США и Западной Европе, наипаче — во Франции. Всего лишь один пример: по задумке Ф. Миттерана в Париже вход в Лувр устроен в виде стеклянной пирамиды с 666-ю стеклами.

Грядущему, число имени которого — 666, и будут вручены вышеупомянутые нити, механизмы, рычаги управления внешней жизнью человечества. Материально-техническая подготовка его воцарения, как видим, завершена. Свершились на наших глазах и признаки Второго Славного Пришествия Христова, как они даны в Евангелии от Матфея (24, 4-39) Самим Спасителем, вплоть до «проповедания Евангелия Царствия по всей вселенной во свидетельство всем народам» (Матф. 24, 14).

«Не (наше) дело знать времена и сроки» (Деян. 1, 7), их не знают даже ангелы. Но по мере приближения «зверя» и Второго Пришествия эти времена и сроки все чаще указываются, причем самими же иудеями. Так, в 1968 году в Израильской печати появилось сообщение, что «Мессия уже родился и воспитывается втайне от посторонних глаз». Это сообщение без всяких комментариев продублировал советский журнал «Наука и религия». Его можно понимать двояко: «Мессия» (антихрист) родился в 1968 году, или он родился несколько раньше, а в 1968 году об этом было только объявлено. По иудейским законам он должен выступить на поприще общественной деятельности, как и Христос, в возрасте 30 лет (духовное совершеннолетие). Тогда, возможно, мы увидим его в 1998 году, или даже раньше (некоторые иудеи называют дату — 1993-й или 1992-й год). Так или иначе, выход этого уже поистине всемирного «вождя и учителя» на арену мировой политики, возможно, состоится в эти 90-е гг. XX века. «Репетиции» проведены в чисто западной Германии (Гитлер), в полуазиатской России (Сталин), в чисто азиатском Китае (Мао), и везде прошли на редкость успешно в том смысле, что население этих стран в некоей основной массе вполне приемлет человека-бога. Все три упомянутых «вождя» не стали всемирными только потому, что являлись лишь прообразами собственно Антихриста, который должен быть «Великим Иудейским Царем».

Появляются или репетируются уже и знаменитые «начертания» (или печати) «зверя», — «или имени его, или числа имени его», полагаемые «на правую руку или на чело» «всем малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам», так что «никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание» (Откр. 13, 16-18). В Швейцарии строится гигантский компьютер, куда должны вноситься числовые шифры каждого жителя земли, по которым из любой точки земного шара можно узнать, что представляет собой человек — обладатель определенного индивидуального шифра, и какова его кредитоспособность, чтобы без всяких денег или чеков он мог совершать финансово-торговые операции. Говорят, планируется, что эти числовые шифры будут наноситься незримым для глаза образом на лоб, или на правую руку владельцев. Делается это будто бы для упрощения финансовых операций, системы пропусков, экономии времени и бумаги.

В США уже существуют компьютерные карточки с числовыми шифрами владельцев, так что имеющий такую карточку в любом магазине или ресторане может обходиться без денег и без чеков. Он дает продавцу свою карточку, тот закладывает ее в компьютерное устройство и с банковского счета владельца карточки автоматически снимается та сумма денег, которую он истратил или проел. Мне рассказывали (не знаю, так ли это на самом деле), что в одном американском городке всем жителям предложили отказаться и от таких карточек, а дать нанести себе на лоб или на правую руку компьютерный шифр, «прочитать» который может только специальный аппарат, установленный в каждой торговой, почтовой, банковской точке, ибо шифр для глаза невидим. И все согласились...

Интересен символ пирамиды Хеопса на долларовых бумажках США. Она как бы усечена и вместо вершины светящийся треугольник с таинственным глазом внутри. Что это вовсе не «всевидящее око Божие», а глаз антихриста, свидетельствуют надписи внизу, по латыни: «новый орден посвященных (избранных)» и по-английски: «Великая печать».

Поистине, «близ есть, при дверех» (Матф. 24, 33).

А как все начиналось, откуда все пошло? Самый первый исток, конечно, в грехопадении прародителей. Затем следует Каин, убивший брата Авеля, затем богоотступничество допотопного человечества. Затем, после потопа — Вавилонское столпотворение, то есть попытка построить «город и башню, высотою до небес» с тем, чтобы «сотворить себе имя», прежде чем разойтись по земле. Это самое интересное предприятие! Людей, руководимых Нимродом, не устраивало имя, данное Богом. Они восхотели «сотворить» себе иное имя. Но подлинным творцом (могущим в собственном смысле творить) является только Бог. Значит, здесь заложено то же самое, что в первом искушении от диавола — змия: «... Будете, как боги... » (Быт. 3, 4). А божество — это и всемогущество, и блаженство. Поэтому достичь «всемогущества» и устроить себе здесь, в земном бытии, некое подобие райского «всеблаженства» — вот идея «города и башни до небес». Люди древности (в отличие от современных) хорошо знали, что вещественная «башня» не может достичь невещественной области духовного Неба. Так что строили они ее вовсе не для того, чтобы по ней взобраться в Рай (они ведь уже решили разойтись по лицу земли). Строили они, как мы уже говорили вначале, с тем, чтобы получить силы (энергии) воздушных демонов и этими энергиями обеспечить себе и «могущество», и «райскую жизнь», вопреки Божию определению о падшем, поврежденном грехом человечестве. Иными словами, решили прибегнуть в этом своем богоотступничестве и богопротивлении к помощи диавола и аггелов его. Интересна в данном обстоятельстве именно сознательная организация огромного числа людей в единое сообщество, в общее дело (по латыни — республика) проникнутое одной идеей, воспринятой «массами».

Нетрудно представить себе, сколько знаний было вложено в грандиозное строительство, знаний математических, инженерных, архитектурных, астрономических, демонологических и т. д., наконец — социальных. Ибо нужно было организовать огромное человеческое сообщество по специальностям, участкам, бригадам, учредить иерархию руководителей, мастеров, подмастерьев, учеников, систему поощрений и наказаний и т. п. «Город и башня» являлись синтезом самых разных наук и знаний. При этом последние должны были быть «чистыми» знаниями, то есть «очищенными» от всякого представления о Божественном присутствии (строили-то вопреки Богу!), но основанными исключительно на свойствах и закономерностях вещей и их взаимодействия, причинно-следственных связей, взятых как бы отдельно от Бога, отсеченных от Него (секулярных). Источник таких знаний известен — это холодный и безблагодатный разум диавола. Тогда в основу всего должно было быть положено явное (или скрытое) диаволопоклонство и демонопоклонство, что потом ярко и проявилось в язычестве. И не только в нем!

Однако не все человечество согласилось участвовать в столпотворении. Наша русская «Повесть временных лет» (Хроника Нестора), опираясь на Хронику Георгия Амартола, говорит, что в безумном предприятии отказался участвовать праведный Евер («от него пошли евреи»). А армянские и некоторые иные хроники добавляют, что еще и определенные иафетиды отказались, из-за чего произошла даже война между ними и Нимродом.

Но стать «как боги» вопреки Богу невозможно; это погибель для самих жаждущих такого состояния. И Господь разрушил губительное строительство и разделил человечество на 72 языка. Так что они не понимали друг друга и не могли больше трудиться вместе, но разбрелись по лицу земли. При этом каждому языку был «дан свой нрав», как пишет Нестор. Здесь источник того феномена, который называется язычеством.

Тем не менее Божия правда и истина должна была свидетельствоваться в человечестве через какой-то «язык» — народ. Таким народом были избраны потомки Евера (и теперь понятно, почему). В них создана была Богом Ветхозаветная Церковь, основанная на Законе, данном Моисею, и на словах пророков.

Однако сама идея строительства города и башни с целью достичь в земных условиях блаженства и всемогущества и те знания, которые нужны для ее мнимого осуществления, не погибли, сохранились в памяти «языков». После страшного крушения «башни» проповедать их открыто было опасно. Поэтому тщательно шифруемые и кодируемые в символах и ритуалах эти знания как сокровенные (оккультные) хранились и передавались через системы различных «посвящений» в кастах египетских и древневавилонских жрецов, в некоторых кастах Индии, Дальнего Востока, США, в пифагорейских школах Греции, в тайных обществах Константинополя, в «христианском» гностицизме, в тамплиерстве, в среде трубадуров, тайных судилищ, в еретических сектах, в огромных строительных организациях свободных каменщиков готической Европы. И всюду, где только подобные общества и касты достигали значительного влияния, ярко проступало стремление к гигантизму построек. Не будет поэтому ошибкой считать пирамиды Египта и США, зиккураты Вавилона, некоторые храмы и пагоды Индии и Азии, готические соборы и замки своего рода «повторами», опытами, воспоминаниями или моделями Библейского Вавилона («башни до небес»). Помню, меня очень поразило внутреннее устройство погребальной камеры Царского кургана в Керчи (в Крыму). Прямоугольное основание камеры (пол и нижний пояс стен) постепенно «превращается» в круг, а затем в систему все уменьшающихся кругов. Здесь и напоминание о Зиккурате, и как бы наглядное решение математической задачи квадратуры круга — излюбленной задачки оккультистов древности. Подобные камеры есть еще в Крыму, а также во многих иных местах эллинского мира. В чем духовная сущность этой задачки? Круг — символ бесконечности, вечности и в этом смысле — один из символов Бога, квадрат (как и вообще многоугольник) — образ ограниченного, конечного. Конечное и ограниченное (человек) «превращается» (должен превратиться) в бесконечное и вечное, «стать как бог»!)... Математическое решение этой задачи принципиально не- возможно: квадрат никогда не станет кругом, многоугольник может бесконечно приближаться к соответствующему кругу, но никогда не станет им. И тем не менее эту задачку упорно пытались (и пытаются) решать. Это примерно то же самое, что с «философским камнем». Последний связан не только (и даже не столько) с алхимией химической (попыткой получить золото путем анализа и последующего синтеза элементов различных веществ). Есть более важная и глубинная философская алхимия. Суть ее учения в том, что необходимо сперва аналитически разложить все существующее (материальные объекты, общество, нравственность, вообще личность человека) на составные элементы, превратить все в хаос, ибо с хаоса Бог начал творение мира. Тогда можно будет «революционным путем» захватить ту точку, которая есть Бог в акте творения мира (это и есть «философский камень»), и человек получит возможность вместо Бога и вопреки Ему, «как бог», творить новый мир силой собственного воображения, синтезируя произвольно элементы заспавшегося бытия. Алхимики правы в том, что такая «точка» есть. Более того, она не вне человека, а в самом человеке, поскольку человек сотворен «по образу и по подобию» Бога и имеет в себе Его таинственное присутствие. Но вот «революционно», вопреки Богу, восхитить эту точку принципиально невозможно! Она станет достоянием человека только в Царстве Небесном, на «новой земле» под «новым небом» (Откр. 21, 1), путь в которое лежит во Христе и не через гордость (состояние диавола), а через крайнее смирение и любовь к Богу и людям (состояние Господа Иисуса Христа).

Все эти оккультные «премудрости» (назовем их вавилонскими тайнознаниями) были восприняты некоей элитой иудейского раввината не где-нибудь, а именно в древневавилонском царстве, куда почти полностью был переселен в плен еврейский народ задолго до Первого Пришествия Христова. Так что к моменту этого Пришествия вавилонские тайнознания и естественно связанное с ними диаволопоклонство успели достаточно распространиться и укрепиться в иудейской среде, что и привело в итоге к отвержению истинного Мессии Иисуса Христа в потомках Евера во плоти (не по духу!) и к Распятию Христа. Вот почему упорно не желавшим веровать в Него иудеям, говорившим, что «наш отец Бог», Христос возразил, сказав: «ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Иоан. 8, 44). В устах Спасителя — это не «образное выражение» с целью оскорбить споривших; это обличение скрытого поклонения диаволу как богу в духовных тайниках общества. Дело в том, что в вавилонской (халдейской), а затем и еврейской Каббале присутствует не только пантеизм, но на боле глубоком уровне — религиозно-философский дуализм — вера в двух богов. Один бог — это Бог Писания, Бог Исаака, Авраама, Иакова, другой — это тот, кого Писание называет диаволом, Денницей, падшим архангелом, сатаной, древним змием (позднейшая литература иногда — люцифером, то есть «светоносным»). Между двумя богами идет борьба. В первом период истории возобладал Бог Писания, но во втором периоде должен победить второй «бог» — люцифер. Это обстоятельство символизируется шестиконечной звездой из двух равных треугольников и составляет важнейшую тайну талмуда и других тайных учений. Победа второго бога Люцифера должна осуществиться посредством особой личности (сверхчеловека), наделенной от диавола чрезвычайными силами и способностями. Личность эта — великий иудейский царь, тот «мессия», которого еще ждут иудеи (не принявшие Мессию истинного Иисуса Христа) и который также именуется антихристом, число человеческого имени его — шестьсот шестьдесят шесть. Чтобы эта личность могла возыметь реальную власть над всем миром, этот мир должен быть объединен в некую единую управляемую из центра структуру, находящуюся в руках иудеев. Но как к такому делу привлечь неиудеев, неевреев (гоев, как евреи называют людей иных национальностей)? Для этой цели и было создано чисто духовное и политическое (уже не строительное) движение «вольных каменщиков», или «масонов» («масон» с французского — каменщик). Здесь, в масонских ложах, евреи, а точней, талмудические иудаисты, достигали свободы, равенства и «братства» с представителями других (любых!) народов, а также привлекали последних к своему делу, ставшему «общим делом» (по латыни буквально — республика).

Отсюда понятно, почему все без исключения революции, приводившие к разгрому законных властей и порядков и к победе республиканских устройств, имели своим детонатором и основной движущей силой еврейство и масонство. Эти революции к тому же — и первые социальные опыты разрушения и превращения жизни в хаос с тем, чтобы «новый мир построить», где «кто был ничем, тот станет всем». При этом злоба ничтожеств, становившихся, как им казалось, «всем», во всех революциях использовалась для массового уничтожения инакомыслящих, не способных мыслить «как нужно» или способных мыслить. Так стремились превратить оставшиеся «массы» в послушных «сознательных» рабов революционных вождей. С конца XVII века по Рождестве Христовом масонство сфокусировало в себе вавилонские тайносознания предшествовавших веков и постепенно распространило свое влияние на всю общественно-политическую и экономическую жизнь современного человечества, поскольку почти во всех (хотя и не во всех) народах указанный тайнознания и система посвящений сохранились, как мы видели, еще со времен Библейской «башни до небес». Немудрено поэтому, что и в чисто архитектурно-строительных и иных делах современные вавилоняне постоянно тяготеют к гигантизму, к высоте (небоскребы, полеты по воздуху все выше и выше, вплоть до полетов в космос...). Как-то в начале 1970-х гг. по телевидению выступали советский космонавт и ученый академик. В один голос они сказали, что значение полетов в космос не в том, что они могут приносить некоторую пользу земным делам, а в том, что это — «самоутверждение человечества»; человек — хозяин земли вступает теперь во владение всей вселенной (эти выражения я запомнил дословно). Вот они в откровенном виде — гордость и желание «стать как боги»...

Таким путями шла в истории своего рода антицерковь, или «церковь лукавствуюших», как называет ее Царь и пророк Давид. Интересно, что к ней примкнули, вошли в нее потомки праведного Евера! И не просто вошли, но сделались главным ядром, основной силой антицеркви. Если Евер обрел благодать у Бога за отказ от участия в строительстве «города и башни до небес» и за то удостоился того, что именно в его потомстве было уготовано пришествие истинного Мессии — Спасителя мира, то после отвержения Его в этом же потомстве, никто иной, как евреи сделались главнейшими мастерами — строителями новой, современной Вавилонской башни, на духовно-исторической вершине которой ожидается пришествие и временное воцарение лже-мессии, губителя мира — антихриста.

Теперь вполне понятно, что именно в Откровении Иоанна Богослова названо «Вавилоном великим, матерью блудницы и мерзостям земным», и является в образе «жены», сидящей «на звере багряном, преисполненном именами богохульными», «упоенной кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых» (Откр. 17, 3-6). Это — всемирная «церковь лукавнующих», основу которой составляет бывшая Ветхозаветная Церковь древнего Израиля, обрученная Богу, но изменившая Ему в блудодеянии с диаволом.

Сие блудодеяние проявляется, в сущности, в тех же чертах, что и при строительстве древней Вавилонской башни. Искусственно и нарочито отсеченное от всяких, даже гипотетических представлений о Божественном присутствии, холодное знание, методами коего служат анализ, расчленяющий живое и цельное на составные элементы и тем умерщвляющий его, и синтез, не могущий создать из мертвых элементов ничего кроме мертвечины — бездушной и вредной синтетики, и, наконец, рационализм (при наименьших затратах — максимальная прибыль). Последнее неизбежно предполагает эту самую прибыль, кристаллизирующуюся в золото, важнейшей целью производства, единственным «богом» всякого предпринимательства и хозяйствования. Всегда в человечестве, как психологический феномен, существовало желание обогащения, всегда были обмен и торговля, войны и грабежи, а капитализма и научно-технического «прогресса» не было тысячи лет! Неужто так неумны или неразвиты были люди? Нет! Строились прекрасные дворцы и храмы, пирамиды и китайские стены, работали Пифагор и Архимед, достигали немыслимой тонкости ремесла и искусства, а капитализма и «прогресса» не было. Возникавшие изредка усовершенствования в тех или иных областях труда никак нельзя назвать «прогрессом» в современном его понятии. В чем же дело? Дело в том, что у всех народов существовало сакральное восприятие труда и технологии его. Труд являлся богоделанием, технологические приемы и процессы были почти священнодействиями, соответствовали образу действий высших сил и служили им. Поэтому всякое существенное изменение технологии с целью получения большей прибыли расценивалось как преступление религиозно-нравственного характера. Сломать такое восприятие вещей могла не иначе, как тоже религия, которая имела бы накопление золота, богатства одной из заповедей, или религиозных добродетелей. Такой религией стал талмудический иудаизм. Недаром ростовщичество древности — это наиболее типичное для иудеев рассеяния занятие. Накопив немало золота, израильтяне тем не менее не могли с ним «развернуться», так как были почти во всех странах и народах элементом чуждым и сильно ограниченным в правах. Европейские революции, начиная с Нидерландской и Английской в XVII веке и кончая французскими и российскими, прорвали эту блокаду, обеспечив иудеям «свободу, равенство и братство» с неевреями не только в рамках масонского движения, но в общесоциальном масштабе. С их-то помощью вавилонские тайнознания стали движущими механизмами погони за золотом и поклонения ему во всех европейских народах, заселивших к этому времени и Новый Свет. Так начался пресловутый капитализм и научно-технический прогресс. В его основе — ростовщический процент. А что это такое по существу? Я даю тебе 100 единиц чего-либо, а ты мне должен вернуть, к примеру, 120 или 130. Это узаконенный грабеж, легальное воровство. Однако теперь на этом самом проценте основано все: производство с его «прибавочной стоимостью», банковское дело, кредитные операции. Всемогущий Банк с его всемогущим Процентом стоит в центре всей современной цивилизации, которую поэтому без всякого преувеличения и натяжки следует назвать цивилизацией воровской.

Все это особенно отчетливо видно, если мысленно подняться как бы на вершину Эмпайр Билдинг современного столпотворения. Видно отсюда также и то, что золото оказывается «богом» только для профанов. Для посвященных в высокие степени (градусы) «братьев» каменщиков оно — лишь средство завладеть внешней жизнью мира с тем, чтобы передать то владение в руки «великого архитектора природы» — люцифера. В этом именно направлении движется в нынешнем Вавилоне все, именно это заставляет людей «крутиться». В США это просто заметней, чем в иных странах, но и в них происходит то же самое.

В этот бешеный Зиккурат «башни до небес» втягивается и «христианство», отступившее или отступающее от верного, православного пути, от «Пути, Истины и Жизни», каковыми является Иисус Христос. Бывшие еще недавно православными церкви, в «экуменическом» движении сливаются, братаются с еретичеством и даже с нехристианскими религиями. Смысл в том, чтобы синтезировать аналитически отобранные элементы разных вер в некую единую (синтетическую) религию и церковь, в «религию будущего»... Добровольно и бодрыми шагами идет в этом движении и пытается тянуть за собой российскую паству и Московская Патриархия, лукаво ссылаясь при этом на пример других поместных «православных» церквей, вроде Константинопольской или Американской церкви, в то время как одна значительная греческая община вышла из сего Совета потому, что он решил принять в свой состав «церковь» гомосексуалистов и допускает то, что в некоторых протестантских «церквах» рукополагают в священники (и даже теперь во епископы) женщин, а также содомитов и лесбиянок... Очень показательный для «религии будущего» случай. Быстрое умножение всяческих половых извращений в современном Вавилоне не случайно; это возврат к Содому, уничтоженному страшным огнем. Огнем же будет уничтожен и нынешний Вавилон, о чем говорят апостольские Послания. Впрочем, он уже начинает как бы гореть. Несчастных вавилонян и не менее несчастных иудеев, о коих сказано, что «они говорят о себе, что они иудеи, а не суть таковы, но сборище сатанинское» (Откр. 2, 9), диавол — люцифер обманывает, как всегда и во всем. Он — не бог, он творение Божие — падший архангел, и ничто вдохновляемое им не устоит, но будет уничтожено во Втором Славном Пришествии Христовом. И уже начинает уничтожаться. Современная промышленность чревата всемирной экологической катастрофой. Сами масоны уже испугались, боятся задохнуться. Появились «Пределы роста» Римского клуба, клуб энергетиков планирует подобную же книгу. Но поздно. Слишком поздно. Вавилон начал пожирать сам себя с неостановимой скоростью.

Кто же теперь тот праведный и мудрый, кто отказывается участвовать в безумном столпотворении? Прежде всего — это русский народ. В нем физически уничтожили корень нации — крестьянство, духовно мудрую часть ученых. То, что от народа осталось, в России уже перестало существовать как осознающая себя, духовно-национальная общность, то есть перестало быть народом. Значительная часть этого остатка просто спивается. Пусть это покажется безумным и диким, но, по сути дела, эта своего рода массовая пассивная забастовка — не что иное, как проявление нежелания крутиться в Зиккурате современного Вавилона, решительный отказ от него. Однако иная, верующая часть остатка русских стремится к истине во Христе и может обрести ее заграницей только в Русской Православной Церкви, вошедшей ныне и в пределы Отечества. Ибо она — единственная в мире Церковь, не признающая никакого экуменизма, модернизма, не желающая становиться соработницей или механизмом «Вавилона, великой блудницы», сделавшейся «жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, всякой нечистой и отвратительной птице; ибо яростным видом блудодеяния своего она напоила все народы, и цари земные любодействовали с нею, и купцы земные разбогатели от великой роскоши ее» (Откр. 18, 2-3). К Русской Православной Церкви Заграницей, возглавляемой ныне митрополитом Виталием, приложили дальнейшие слова Апокалипсиса: «... Выйди от нея (“блудницы”), народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах ея и не подвергнуться язвам ея. В один день придут на нее казни, смерть, и плач, и голод, и будет сожжена огнем, потому что силен Бог, судящий ее» (Откр. 18, 8).

И наша Русская Православная Церковь Заграницей, центр управления которой пространственно находится в самой гуще Вавилона, духовно вышла из него!

г. Курск, 1992 г.

О мастерах и маргаритах

Для того, чтобы найти ведьму, настоящую, стопроцентную, не в переносном каком-нибудь смысле, а такую, о каких иногда повествуют детские сказки, уже не нужно отправляться в глубь кошмарных болот, утопать там в трясине или продираться сквозь дебри дремучих лесов. Достаточно выйти на улицу (иногда даже на свою лестничную площадку) или включить телевизор, например, во время программы «Взгляд», и вы увидите ведьм в большом количестве и широком ассортименте на любой вкус и потребность — от самой низменной до самой утонченной... Одни покажут вам, как выглядят болотные кикиморы и научат «тайне взгляда колдовского», другие научат, как извести соперника или соседа, приворожить или отворожить своего или чужого мужа (или жену), третьи точно предскажут судьбу, четвертые могут накормить вас супчиком, после которого вы отправитесь на тот свет, пятые «знают», как подключить вас «к мировому разуму», шестые отлично «знают», как затащить вас в постель и что с вами при этом делать, так чтобы вас туда уже тянуло, как магнитом.

Пусть читатель не подумает, что мы изволим шутить, прибегая к неким образным выражениям. Слово «ведьма» происходит от слова «ведать» (знать). Отсюда знахари и знахарки, ведуны и ведуньи, то есть ведьмы. Их знания, ведения — не обычного свойства, не такие, каким может и должен учиться любой человек, в ходе хозяйственной, ремесленной или бытовой жизни и деятельности. Знания ведунов и ведуний — особые, сокровенные. Почему же сокровенные, а не открытые? Потому, что имеют своим источником «нечистые силы», от которых нормальный человек обычно в испуге шарахается. Общение с диаволом и демонами его — вот что требуется для получения таких ведений, знаний.

Страшновато? Это вам страшновато, а им — нисколько! Посмотрите на эстрадных и уличных ведьм. Прически торчащие, «кричащие», с выбритыми висками, полуобритые и совсем бритые головы, размалеванные рожицы, длинные «кровавые» ногти-когти и прочие атрибуты вампиров, вурдалаков, упырей и т. п. Впереди, как положено, Франция. Там уже в моде прически с рожками и рогами — козликовыми, козлиными, коровьими — а la преисподняя...

Скажете, это все «просто так»? Мода? Стремление уподобиться нечистой силе, чтобы сподобиться внимания и признания? Тогда почему же — именно «нечистой силе», а не чистой? Ведь всякий образ всегда таит в себе незримое, но реальное присутствие первообраза, то есть того, что он изображает. Это закон жизни, хорошо известный еще тем, кто создавал много тысяч лет назад наскальные рисунки животных, на которых надо было охотиться. Так обитатели преисподней в наше самое цивилизованное время выпрыгнули, выскочили, выбежали из темных и глухих углов и являют себя открыто и широко на площадях и телеэкранах.

«Какая преисподняя! Какой диавол! Какие нечистые силы! — возмутится современный образованный умный читатель. — Ведь этого же ничего нет!» Погодите, умный и образованный! Вот наведет на Вас Ваша теща или оставленная Вами дама порчу, будете мучиться болезнью, которую никакая медицина не определит, — тогда узнаете, есть или нет. А чтобы в ожидании этого ценного опыта не терять даром времени, почитайте не какой-нибудь средневековый «Молот ведьм», а самую современнейшую прессу и узнаете, что существует «церковь сатаны», всемирное общество колдунов и ведьм, собирающихся на «конференции», «симпозиумы», «семинары», публикующих официальные «коммюнике», существует астрология, философская алхимия, оккультные «науки», вера в Шамбулу, великих «Махатм», в Кришну, в люцифера. И заняты во всем этом не какие-то неграмотные Олеси из Полесья, а современные, образованные, умные и очень даже ученые физики, химики, математики, кибернетики, астрономы, философы, писатели, поэты, артисты, художники, ответственные политические деятели вплоть до тех, «кто принимает решения»... Узнаете также, что существует некое всемирное братство масонов («каменщиков»), в тайниках своих имеющее поклонение люциферу-диаволу как «великому архитектору природы», как богу, и держащее ныне многие нити управления политической и экономической жизнью планеты.

И если у Вашей жены (тещи, тайной дамы из продмага) в обиходе всего-то три-четыре рецепта из «черной магии», то там, в тайниках люциферианства — целые арсеналы тайных знаний и ведений, от «маленьких хитростей», вроде того, как вызвать у Вас инфаркт миокарда на расстоянии, одним мысленным приказом, до глобальных секретов того, как объединить все человечество для постройки «Соломонова храма» или «Вавилонской башни», где Вам, в случае Вашего послушания, будет отведено местечко интеллектуальной шестеренки или даже целого робота. А вообще-то вряд ли Вам так повезет, потому что в этом всемирном братстве «посвященных» всех нас, «непосвященных», называют «профанами» и собираются нам страшно отомстить именно за то, что мы (то есть и Вы тоже) не принимали всерьез ни их тайных знаний, ни диавола, от коего эти знания получены.

А пока над Вами издеваются, показывая Вам рожки и ножки уличных и эстрадных ведьм: принимайте как хотите! Вы думаете, «посвященные» сами питаются этими «рожками да ножками» культуры? Отнюдь нет! Они предпочитают слушать Гайдна, Моцарта, Чайковского, в худшем случае Шостаковича, но не ниже. И любуются они не «авангардом» и не «абстракционизмом», а старыми мастерами вроде Рембрандта или Дюрера. Тогда почему столько средств ими же вкладывается в «рок», в «поп», в «авангард»? Значит, дело не только в издевке, а кое в чем еще! С одной стороны, в сознании людей стараются разложить окружающую реальность на составные части, а с другой, — всех стараются приучить к образам преисподней и ее обитателей, сделать их знакомыми, нормальными явлениями жизни и культуры, а кое-кого через все это склонить и к любви ко всему преисподнему. Командуют процессами самые старшие «братья», носящие титулы «великих мастеров» и «мастеров» (и не напрасно: они действительно мастера своего дела!). А исполнителями могут быть самые разные люди. Бывают часто и мужчины, (например, беснующиеся рок-музыканты). Но чаще всего и прежде всего — женщины!

Почему — женщины? Если по слову основателя масонских постулатов современных естественных (и гуманитарных) наук Фрэнсиса Бэкона, «знание — сила», то «знание», помноженное на женщину, — это сила в десятой степени! Сила женщины огромна, это известно с глубочайшей древности. Женщины вдохновляли на великое творчество и подвиги, женщины низлагали гениев и героев, из-за женщин происходили страшные войны, гибли народы, и никто, как женщины могли содействовать установлению мира; перед женщиной заискивали грозные тираны, перед ней склонялись непреклонные владыки могучих империй; то, чего не могли достигнуть вооруженные до зубов военные полчища, могла достигнуть женщина одной лишь улыбкой или ласковым словом. Женщина губила, и женщина спасала от погибели. «Слабая» женщина... Так было в древности, так и теперь: может спасти, а может и погубить...

Все дело в том, что человек не сотворен монадой, единичным «я»; он замыслен и сотворен по образу и по подобию Триединого Бога единым по природе и множественным в лицах (личностях), то есть как — «мы». Адам — Ева — сын — вот первичный треугольник человечества. Он динамичен, потому что у мужа и жены могут быть еще дети. Но в каждом из них повторяется та же связь: муж — жена — ребенок.

Особое значение при этом имеет единство «мужа» (человека) и «жены» (женщины). «Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их, — говорил Христос, указывая на книгу Бытия, — посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть» (Матф. 19, 4-5; Быт. 1, 27; 2, 24). На этом, в частности, основана нерасторжимость брака. Женщина сотворена для человека как «помощник по нему» не из земли или иной какой-либо стихии, но от самого же человека; она — «плоть от плоти» его и «кость от костей» его (Быт. 2, 18, 22-23). Отсюда непреодолимое влечение человека к «жене» (женщине) как к необходимейшему восполнению своей собственной природы. Единение в любви с женщиной может заменить только единение в любви с Богом, неизмеримо более глубокое. На таком единении с Богом основано монашество, почему оно и не приводит к психической неполноценности. Но монашество — не для всех, оно — удел особых людей, «могущих вместить» это состояние (Матф. 19, 11-12). Для большинства же женщина остается одним из нужнейших условий нормального существования.

В этом — корень «силы» «слабой» женщины! Без мужа (или без Бога) она очень слабое существо, но с мужем (или с Богом) по отношению к мужу и через него — очень сильное.

Данной антиномичностью и воспользовался змий — диавол. Он подстерег Еву, когда она была одна, и соблазнил ее вкусить от «древа познания добра и зла» (заметьте — опять «знание»!). Адам же не смог затем устоять против «плоти и кости» своей и тоже вкусил запрещенный плод. Так рухнул союз благодатного единения человека с Богом, так в душе человеческой появилось зло (грех), так прародители наши, а за ними и весь род человеческий, от них происшедший, оказались вместо вечной райской жизни в этом пространственно-временном бытии, в порабощении у сил и стихий природы и главное — в рабстве греху и диаволу.

Правда, Адам и Ева потом искренне покаялись и изведены Христом из области Ада. Но с момента грехопадения их, как по проторенной дорожке, соблазны греха приходят к человеку главным образом через женщину.

В средние века это не раз давало основание иным слишком строгим богословам называть женщину вообще «сосудом диавола». Но это неверно.

Есть (и были всегда) разные женщины. Не забудем, что Ева искренне и глубоко покаялась. Поэтому часть женщин наследуют ее добрые качества любви к Богу и людям, а иная часть — слабые стороны склонности к соблазну темных сил. В одной и той же женщине происходит борьба между началами добра и зла. И любая женщина, в соответствии с Богоданным законом абсолютной свободы человеческой воли, может выбирать в сердце своем то или другое. И в зависимости от того, что она избирает, женщина в этом мире может стать или орудием спасения, приближаясь и этом служении к Богоматери, Деве Марии, или орудием погибели, приближаясь к состоянию ведьмы.

История мира богата примерами как добрых, так и злых женщин.

Противоположный ряд женщин, кажется, ярче всего представлен Иродиадой и ее дочерью, мерзкой плясавицей, из-за которых принял мученическую смерть «больший из всех рожденных женами» — Иоанн Предтеча. Но и они, пожалуй, блекнут как носительницы зла перед иными современными ведьмами! Ибо одно дело — простое зло, а другое дело — сознательное общение с преисподней.

Как оно достигается? А хотя бы вот так, как в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Кто из читателей этой книги не восхищался блестящей прозой автора! Кто не смеялся вместе с Булгаковым над незадачливыми совработниками, совобывателями, глупыми советскими атеистами! В ком не загорался особый огонек волнующего и отнюдь не юмористического интереса к личностям диавола в образе мистера Воланда и демонов его свиты, к их «фокусам» и выходкам! Красиво описаны! Не бесы, а джентльмены, и даже больше того — благородные рыцари, как в конце выясняется. Хотя и ведут себя в человеческом мире со всеми шутовскими повадками и ухватками, свойственными классическим бесам.

В романе все, что относится к приключениям сатаны и его свиты в Москве, пронизано отличным юмором и сатирой. Но в целом, роман настолько серьезен, что у читателей быстро возникает убежденность в реальном существовании как нечистой, так и чистой силы, или сил «тьмы» и сил «света». Отсюда и огонек особо волнующего интереса. И вот уже, не успев оглянуться, читатель замечает, как все его симпатии на стороне нечистых сил тьмы... Так написано произведение. На такой результат и рассчитано.

В самом деле, не симпатизировать же тупым, похотливым, жуликоватым, подловатым глупцам — москвичам, выведенными в романе! Одного из них Воланд превращает в борова. Но и о всех остальных можно сказать то, что говорят обычно о самых низких и глупых людях, — свиньи. Правда, в романе не сказано, что «свиньями» люди становятся, поддаваясь особым соблазнам тех самых бесов, которые над ними же потом и измываются. Автору важен другой эффект: к таким «свиньям» не может быть ни любви, ни жалости. Подобными же людьми вполне могли остаться и писатель-неудачник (Мастер) и его неожиданная любовница Маргарита Николаевна, влачащая скучные дни со скучным мужем, каким-то ответ. работником, если бы не вмешательство в их жизнь сатаны и его приближенных! Мастеру сообщают некое сатанинское «откровение» на евангельскую тему, и он создает необыкновенный, блестящий роман. После этого он начинает носить черную шапочку (ермолку?) и на вопрос: «Вы — писатель?» загадочно отвечает: «Я — мастер!» Маргариту же побуждают к деятельной «борьбе» за свою любовь, за Мастера, превращая ее в ведьму. Жизнь обоих героев «преображается» так, что они уже не могут оставаться в мире «свиней»; они умирают и отправляются вместе со своими вдохновителями в область ада. А это, оказывается, такая область, где «порядочным людям» уготованы не вечные муки (как учит Церковь), а некий «покой»: живописный домик, журчащий ручей, идеальные условия для творчества и размышлений и любимая женщина, приходящая по мере желания, но не живущая в домике, очевидно чтобы не докучать. И все это будет теперь длиться для героев вечно. Интересно, много ли ныне найдется писателей (и вообще творческих людей) и таких их любовниц, которые не согласились бы с удовольствием на подобную загробную жизнь?! Это же сущий рай! В частности потому, что — без Бо- га, Которому нужно было бы служить и в земной жизни, и в вечности...

Мастер как-то не очень запоминается. Душевные страдания «творческого человека» — это не для всех. А вот его подруга Маргарита — один из самых волнующих образов романа! Чем была ее жизнь до знакомства с нечистой силой? Скукота! Обычные «земные» дела, заботы об обычном муже, тайная тоска по великой, страстной любви, начинающееся старение... И стоило только соблазниться предложением сатаны, только согласиться с ним, и вот тебе — золотая коробочка с волшебным кремом, который снимает все морщинки и несовершенства тела, делая его прекрасным, восхитительным, «умопомрачительным»; вот звание «королевы бала», вот и самый бал, и всеобщее поклонение твоей женской красоте, и знакомства с людьми интереснейшими, незаурядными... А главное — знакомство с самим сатаной, от которого нельзя ожидать никаких «мужских» поползновений и потому можно рядом с ним пребывать в совершенно голом виде. Однако, почему же в таком случае — именно в голом виде? Очевидно потому, что через бесстыдство достигается особое, не плотское, а духовное совокупление с сатаной. Это секс наивысшей степени (экстракласса)! Кстати, «секс» в переводе — это «шесть». Поэтому не случайно он ныне одно из действенных орудий подготовки людей к тому, чье имя закодировано числом 666, то есть, к антихристу, и не случайно такая большая роль отведена здесь женщинам — ведьмам. Прочие «льготы», предоставляемые ведьмам, это уже нечто побочное, второстепенное. Возможность перемещаться по воздуху невидимо для людей, проникать в закрытые квартиры тех, кого ненавидишь, и устраивать там погромы... Пустячок, но приятно!

Самое же ценное — награда за ведьмачество. Возможность вечно пребывать в «свободной» (то есть не обремененной никаким «бытом», никакими «детьми» и «обязанностями») любви с любимым человеком!

Это то, о чем только и может мечтать если не подавляющее, то все же большинство современных девиц и молодых женщин! М. Булгаков как бы заглянул в этот тайник женских душ и, заглянув, предложил: «Ну что вам зря пропадать! Вступайте в союз с нечистой силой, и она сделает вас истинно счастливыми!»

«Но ведьма должна творить зло» (такова специфика «профессии»), — попытается возразить очередная кандидатка. Булгаков своим романом отвечает: да, конечно. И Маргарита творит зло, но по отношению к кому? К «свиньям» которые того и заслуживают. Но даже и к ним она может быть снисходительной (как к «борову»). А уж к добрым людям (например, к невинному ребенку, которого сама же невольно напугала) и подавно! Правда, Маргарита губит с собой и своего любимого — Мастера: они оба должны умереть и отправиться в преисподнюю. Но какая же это в сущности погибель, если в преисподней их ожидает вечный «покой» и вечная «любовь»!

У читательниц, таким образом, не должно остаться сомнений: сделаться избранницей диавола — это величайшее благо и захватывающее наслаждение!

Впрочем, не только читательниц, но и читателей роман с большой художественной силой убеждает в том же: союз с диаволом гораздо привлекательней, чем союз с Богом, и «тьма» гораздо симпатичней, чем «свет». В романе представлены и образы «света». Прежде всего, это некий Иешуа Га-Ноцри, в котором читатель должен узнавать Иисуса Христа из Назарета. Но поскольку православный человек ни за что не узнает в этом персонаже Христа (настолько он не соответствует действительности), то мы будем именовать его как в романе — Иешуа. Этого несчастного, страдающего, похоже, действительно безвинно «за свои убеждения», казнит Понтийский Пилат по доносу Иуды, которого потом почему-то приказывает убить. Несчастный Иешуа — жалкий страдалец, «обессмысливающий» от не очень сильного удара плетью и потом боящийся побоев. Когда его прикрепляют к столбу (не ко Кресту), то по его слабому телу неприятного желтого цвета, в пахах и по лицу обильно ползают мухи и слепни, сосущие пот и кровь. Отталкивающее описание! Оно призвано вызвать в читателе чувство естественной тошнотворной брезгливости, омерзения. Что это? «Просто так», ради «художественности»? Да нет! Сравните описание обворожительного тела Маргариты, и станет очевидной преднамеренность художественных средств. Да, Иешуа, невинный, да, он страдает за какие-то высокие истины, но он так жалок и неприятен. Да, Маргарита — ведьма, да, она в союзе с диаволом, но она так прекрасна!

В конце романа появляется еще один представитель «света» — апостол Матфей (Левий Матфей). Он вылезает из печной трубы (!) на крыше Румянцевского музея, чумазый от сажи. Воланд-сатана разговаривает с ним снисходительно-иронически, насмешливо. Матфей же раздражается (слабоват по сравнению с Мессиром!).

Стоит ли любить таких носителей «света» и такой «свет»! Для наивного, неискушенного читателя не должно возникнуть и вопроса, конечно — нет, конечно, «тьма» и ее силы лучше, благородней, интересней... Так кто же здесь, во всей этой истории «Мастер», а кто «Маргарита»! Подлинный «Мастер» здесь Михаил Афанасьевич Булгаков, а «Маргарита» — это Ваша душа, уважаемый читатель! Это она должна соблазниться (и, возможно, уже соблазнилась?) мистером Воландом, его «рыцарями», «тьмой», «адом»... Если так, то цель достигнута: Вы уже потенциально приобщены к высшим «знаниям», который дарует диавол «мастерам» — «каменщикам». А знания эти состоят в том, что в мире не один Бог, а два, оба равноценны, равносильны. Один — Бог Священного Писания, другой — тот, кого Писание и Церковь называет «змием», «диаволом», сатаной, падшим архангелом, люцифером. Но на самом деле он тоже «бог» и более того — он «великий архитектор природы», его царство — видимый мир, материя и «преисподняя». Между этими двумя богами идет борьба. Если в первом периоде истории человечества возобладал Бог Писания, то во втором периоде, не без помощи братьев-масонов и некоего всемирного «Иудейского царя», называемого Церковью антихристом, должен возобладать второй «бог» — люцифер, он же сатана. И пусть люди не пугаются: это церковники внушили им, что сатана и преисподняя нечто ужасное, страшное, античеловеческое; на самом деле это нечто прекрасное и благородное! Пусть люди не думают, что Бог Света и его Царствие Небесное — это нечто замечательное и доброе; на самом деле это нечто довольно жалкое и скучное! Подготовить людей к такому именно перевернутому восприятию вещей и призваны «мастера» из писателей и из иных творческих профессий.

Идеология «двух богов» и создание различных «перевертышей» (оборотней) на эту тему коренится в «еврейской Каббале» (не наш термин, — масонский), которую должен хорошо усвоить тот, «кто хочет стать мастером». Поэтому нет смысла далеко ходить за поисками философских истоков «Мастера и Маргариты», обнаруживая их в воззрениях альбигойцев, в средневековых театральных мистериях, в творчестве Г. Сковороды или англичанина Джойса. Вполне достаточно обратить внимание на идеологию «каменщиков» с их «Каббалой», и все станет на свои места.

Кому же верить — Православной Церкви или масонской антицеркви? У неискушенных людей такой вопрос вполне возможен, особенно после прочтения «Мастера и Маргариты». Призываем поверить М. Булгакову... У него в романе силы тьмы вынуждены подчиняться силам света! Определение вечной судьбы героев исходит не от «блистательного» Воланда, а от «жалкого» Иешуа и передается через смешного Матфея, которые пребывают в некоем великом и подлинно всесильном Горнем мире света. В этот свет, хотя и по воле воображения Мастера, но, в сущности, опять же по определению Иешуа, берется из «ада» несчастный «прокуратор Иудеи Понтий Пилат»! Значит, даже по Булгакову свет сильней тьмы!

Тогда, может быть, права Церковь, свидетельствующая, что во аде никакого вечного «покоя» нет, но вечные муки? Может быть, должен быть и Страшный Суд, где определенные люди ответят главным образом за то, почему они в своей земной жизни избрали сердцем тьму, а не свет, дьявольское, а не Божие? Почему читали с большим удовольствием М. Булгакова, чем Евангелие? Тогда, может быть, не стоит спешить превращаться в «мастеров» — ведунов и «маргарит»-ведьм?

Ей, дорогие читатели, не стоит! Диавол — не «бог»; он обманывает и здесь, как и во всем прочем, ибо он — «лжец и отец лжи» (Иоан. 8, 44).

Что есть истина?

Как только мы начинаем осознавать себя и окружающее, перед нами открывается картина бытия, удивляющая нас своей двойственностью. С одной стороны, перед нами прекрасная природа, звездное небо, мир, полный манящих возможностей и загадок; в самих себе мы ощущаем могучие силы духа, души и тела, способности к познанию и освоению мира. Кажется, все устроено для нашего блаженства, счастья, бесконечных наслаждений, игры собственными силами! Но, с другой стороны, мы ясно видим, что в этом мире все, буквально все обречено на страдания и гибель. В природе стихийные бедствия и бедствия, вызванные человеческой деятельностью, в обществе распри, ссоры, вражда и войны, в нас самих переживания, потрясения, болезни... Слава не держится, богатство не радует, наслаждения надоедают или просто губят, друзья обманывают, любимые изменяют, люди звереют, познания приводят к катастрофам, мечты не сбываются, бесконечное счастье не дается, на смену юности приходит старость, всех и во всяком возрасте стережет смерть, неизбежный для всех уход из этой жизни навечно!

Что же это за жизнь, и почему она так устроена, что с одной стороны привлекает и заманивает, а с другой — тут же бьет и убивает?! И откуда в нас при таком устройстве мира эта неистребимая потребность в счастье, блаженстве и не каком-нибудь кратком, маленьком, а в необъятном, всестороннем и вечном? Почему мы в связи с этим не хотим примириться с неизбежностью смерти? Откуда такой протест души, ее нежелание умирать, если смерть — это естественное явление в данном мире, такое же естественное, как и всякие несчастья?

Не означает ли это, что стремления и желания нашей души противоестественны? Но не может же все, поголовно все человечество на протяжении всей истории быть противоестественным! Тогда, может быть, противоестественны несчастья и смерть? Однако, сколько времени человечество живет на земле, столько времени эта противоестественность и существует. Пора бы примириться, но не хотят! Все пытались и пытаются ее преодолеть, с помощью науки обещая продлить жизнь чуть не на сотни лет, с помощью партийных программ покончить с несчастьями... А ничего не получается и, судя по всему, уже не получится. Но даже когда ум наш это вполне начинает понимать, душа все равно не хочет, не желает смириться, явно протестует против страданий и смерти.

Приходится признать, что по крайней мере для человеческой души страдания и смерть в этом мире являются чем-то без сомнения противоестественным, таким, чего не должно быть!

Иными словами, мир сей нас, людей, никогда не устраивал и не устраивает; с этой жизнью, как она есть, мы не согласны; нам нужен другой мир и другая жизнь!

Все это может означать, что мы, люди, пришли в этот мир, в эту жизнь из какого-то совсем иного мира, где нам предстояла совсем иная жизнь, и мы об этом помним, мы это в душе своей знаем! Поэтому с данным бытием и не смиряемся и никогда не сможем смириться.

Опираясь на неоспоримые сознательные и подсознательные стремления и желания человеческой души, мы совершенно определенно можем ответить на этот вопрос так: мы, люди, должны жить в мире, где нет бедствий и страданий, нет никакого зла и болезней, нет увядания и смерти, но есть бесконечная, вечная жизнь, вечная, непрекращающаяся радость и веселие!

Но существуют ли такой мир, такая жизнь в реальности, в действительности? Безусловно существуют! Иначе мы никогда бы не помнили о них, то есть не имели бы в них потребности.

Множество религий, разных учений и теорий пытались и пытаются дать человеку рецепты, как приобщиться к миру счастья. И люди пробуют использовать их, убеждаясь потом с горечью, что не могут достичь желаемого. Ибо эти религии и учения ведут или к созданию у людей некоей личной иллюзии пребывания в блаженстве, или предлагают переделать, перестроить данную земную реальность так, чтобы возникла общественная иллюзия чего-то вроде райской благополучной жизни. Но при этом страдания остаются, смерть тоже остается... Это значит лишь то, что в условиях, в рамках данного земного бытия своими силами достичь желанного счастливого мира или создать его каким-либо искусственным способом невозможно.

В мир вечного блаженства можно войти (или вернуться) каким-то особым, иным путем.

Каким?

Верно и точно отвечает на этот важнейший для нас всех вопрос только христианство и притом только Христианство Православное и не такое, которое лишь называет себя «православным», а такое, которое действительно является православным, а это значит — право славит, или право исповедует Бога и те истины бытия, которые Он благоволил Сам сообщить (открыть) людям.

В определенный, предсказанный Богом через пророков момент истории человечества, около 2000 лет тому назад в среде Ветхозаветной Церкви, учрежденной Творцом в древнем Израильском народе, явился Сын Божий, воспринявший на земле имя Иисус Христос. Не переставая быть Богом, чистейшим Духом, Он в то же время стал совершенным Человеком, во всем подобным нам, кроме греха. Как Всемогущий Он взял на Себя, невинного, грехи всего мира, всех людей, от первых до последних, и как Человек распялся за эти грехи на Кресте, умер и в третий день воскрес, основал здесь на земле среди людей Церковь Нового Завета, которой сообщил все, что нужно для того, чтобы каждый жаждущий в Нем и через Него мог соединиться с Богом духовно уже здесь, в условиях земного бытия, а затем в полной мер в Царстве Небесном, в том мире вечного блаженства, для которого и замыслен и сотворен был Богом человек. При этом Христос Сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Иоан. 14, 6).

Итак, Иисус Христос, Сын Божий, Богочеловек, есть Путь, которым все люди могут восходить в мир вечного счастья и радости, вечной жизни.

Понятно, что если Самому Богу пришлось воплощаться в человеческое естество, сходить на землю и принимать на Себя последствия греховности всего мира, то не может быть в принципе никаких иных путей к Истине и вечной жизни, кроме как через Него и в Нем. Но вот вопрос: почему это так? То есть, что же представляют собою этот земной мир и эта земная жизнь, если Богу пришлось идти на такие чрезвычайные, из ряда вон выходящие деяния? Каковы же смысл, содержание и цель жизни человека? Что произошло и происходит с миром?

На все эти и подобные вопросы в полной мере отвечает Священное Писание Ветхого и Нового Заветов, право истолкованное по Божиему вразумлению святыми отцами и учителями Православной Христовой Церкви, то есть то учение, которое принес людям Господь Иисус Христос.

Мы видели, что Христос не только «Путь», но и «Истина». Это слово может иметь очень много значений. Но если мы условимся, что сейчас будем понимать под ним только учение, только совокупность основных истин об устройстве бытия, то это учение состоит в следующем.

Бог сотворил из ничего невидимый ангельский мир (духовное небо) и видимый вещественный так, что венцом, как бы некоей скрепляющей оба мира вершиной поставил человека, духовно-телесное существо, созданное «по образу» и «по подобию» (Быт. 1, 26-27) Божию. Все сие творение Божие было прекрасным и чистым и предназначено было для вечной жизни и вечного блаженства в благодатном единении со своим Создателем (вот почему наша душа, иногда в отличие от разума хорошо знает и помнит об этом!). Творец почтил ангелов и человека как разумные существа удивительным даром абсолютной свободы воли, а это значит, совершенной свободы выбора между стремлением к Нему или от Него... Почему? Для чего? Исключительно из Своей любви к Своему Творению! Ибо «Бог есть любовь» (Иоан. 4, 8-12), как многократно свидетельствует Писание, особенно в Посланиях апостола Иоанна Богослова, и для того, чтобы разумные создания добровольно, непринужденно могли искать единения с Богом из чистой любви к Нему.

Не случайно поэтому Богу было угодно открыть людям поразительную истину о Себе Самом, состоящую в том, что он, Бог, не есть, монада, единица, но — Святая Троица, единосущная и нераздельная: Отец, Сын и Святой Дух, так что не три «бога», но Един Бог в трех Лицах (Ипостасях). При одной и единой Божественной Природе (Сущности) — Три свободно-разумных Личности, — Отца и Сына и Святого Духа. Они пребывают в совершенном согласии и любви, будучи совершенно свободными, и основой такой любви является единство Божественной Природы.

Теперь понятно, почему окружающее нас устроено по подобному же принципу — единства природы и множественности ее носителей (обладателей). Например, у деревьев общая природа, но все деревья — разные. Даже у одного вида их, скажем, — березы, природа одна, но является в каждой березе по-своему, так что нет двух одинаковых...

Но прежде всего этот принцип относится к человеку, как созданному непосредственно «по образу» и «по подобию» Бога. Первый же человек был сотворен не как «я» только, но сразу и как «мы». Сперва Господь создает Адама, затем изводит из него жену Еву, и заповедует им множиться, так что каждый родившийся от них ребенок будет вершиной своеобразного треугольника (муж — жена — ребенок). У них всех одна единая природа, природа Адама, но все три: Адам — Ева — сын суть особые, свободно разумные личности! Так и ныне все многомиллиардное человечество имеет в своей основе троичную структуру: муж — жена — ребенок и оказывается тем самым сообразным Святой Троице. Но образ и подобие Божие не только в структурном устройстве: они и в духовном состоянии, прежде всего — в любви и согласии! В Божестве Отец является источником общей Всем Божественной Природы (это Его ипостасное свойство), Сын предвечно «рождается» от Отца, Дух Святой предвечно от Отца «исходит» (это Их ипостасные свойства, особенности) и действуют Божественные Личности в соответствии с этим, но так, что из совершенной любви Друг ко Другу — всегда в совершенном, добровольном согласии!

К такому именно образу бытия и был призван человек, прежде всего во внутренней жизни, семейных отношениях, затем в масштабах человечества в целом.

Однако свобода, дарованная людям и ангелам, есть свобода! А значит, может быть использована не только в положительном, но и в отрицательном направлении, то есть не только для все большего единения с Богом, но и для отхода, отпадения от Бога через отказ от любви. Первым отпал от Своего Создателя один из самых высоких архангелов и увлек за собою часть (как полагают, третью часть) всех ангельских существ. Он возомнил, что, поскольку свободен, то не обязан действовать по воле Божией, а может творить волю свою. Так было положено начало самым страшным из всех грехов, какие только могут быть, — гордости и самоугодию. «Отец» этих грехов, падший архангел, стал называться диаволом, сатаною, древним змием, драконом, люцифером. Пошедшие за ним ангелы стали демонами или бесами. Змий-диавол соблазнил к отпадению от Бога и первосозданную чету Адама и Еву. Они стали смертными, лишились райской жизни, лишились призвания «наполнить землю и обладать ею» (Быт. 1, 28). А «земля» на языке Писания — это не только планета, суша, почва, территория, — это вся материя природы, космоса.

Лишившись руководства своим господином — человеком, «земля» попала под временную власть диавола и демонов его.

Так оказалось, что прекрасный, сотворенный Богом мир, погрузился в состояние зла, где царствуют вражда, ложь, беззакония, страдания, смерть...

Из этого видно, что добро есть все то, что совершается в единении с Богом, из чистой любви к Нему, а зло есть простое отсутствие добра, то есть то, что делается вне союза с Богом, не из любви к Нему.

Ныне, по слову апостола, «весь мир во зле лежит» (Иоан. 5, 19). Вот почему данное земное бытие, несмотря на божественное происхождение, есть сущая тюрьма для человеческого духа, юдоль скорбей, тесноты, печали и мрака.

После грехопадения прародителей Адама и Евы все происшедшее от них человечество, умножая зло, иначе — грехи, дошло до такого состояния поврежденности греховной, что даже при искреннем раскаянии и желании уже неспособно было освободиться от этой порчи, от власти над собою диавола. Более того, многие люди помрачились настолько, что уже утратили и верное представление о Боге, а иные прониклись духом диавола так, что возненавидели Бога и предпочли Ему люцифера.

При таком положении вещей спасти людей (и то не всех, а лишь желающих!) мог только их Создатель — Бог, любящий Творец человечества. В назначенное Им и возвещенное задолго до этого время Он послал в мир Сына Божия, Который, не переставая пребывать в Божественной области бытия, вместе с тем по наитию Святого Духа воплотился от чистейшей и прекраснейшей из дочерей человеческих, Приснодевы Марии, и тем самым в одной Своей личности уже навечно соединил (воссоединил) две природы, — Божественную и человеческую, вплоть до ее вещественного состава. Только Он, как Богочеловек, имел власть и возможность взять на Себя грехи всего человечества и неизбежные их последствия — страдания, Богооставленность, смерть. Только Он имел власть и силу, чтобы воскресить умершее! Все сие Сын Божий Господь Иисус Христос и совершил. Так что после Его Воскресения и Вознесения от земли все желающие, верующие Ему и любящие Его, посредством установленных Им таинств Крещения, Причащения Его Плоти и Крови, Покаяния и иных могут достичь сближения и единения с Богом уже в этой земной жизни, а затем совоскресать со Христом в жизнь вечную Царства Небесного, в неизреченную радость бесконечного общения с Самим Богом, ангелами, святыми и друг с другом!

Во время этого Первого Своего Пришествия Христос не только совершил подвиг избавления человека от власти греха и диавола, но и проповедал Благую весть (по-гречески — Евангелие) о том, что «приблизилось» к людям «Царствие Божие», что оно уже предначинается в душах верующих («внутрь вас есть»), словом и примером научил людей, как нужно жить в этом мире, чтобы взойти в мир Царства Небесного, открыл людям истину и о Своем Втором Пришествии.

Оно совершится уже не так, как Первое. Христос во всей славе Небесной придет как Царь и Судья для суда над человечеством, от первых людей до последних. В этот момент закончится земная история нашего человеческого рода, огненному пламени будет предана земля, все дела на ней, весь космос, вся материя мира. Но это страшное огненное горнило будет не уничтожением вещественного мира, а его преображением, как бы переплавкой, очищением от всякой скверны и греха, и откроются «новое небо и новая земля» (Откр. 21, 1-2), как вечное царство праведников, вечная Церковь Божия. В этот же момент произойдет всеобщее воскресение мертвых, так что тела всех людей, когда-либо бывших на земле, во мгновение ока будут воссозданы из праха и соединятся со своими душами. Вспомним, что человек сотворен духовно-телесным единым существом. Поэтому гибель тел человеческих была лишь временной, до Второго пришествия. А души человеческие вообще никогда и не умирали.

Иначе говоря, смерти как полного уничтожения, превращения в небытие, совсем не существует в природе! Смертью первой называется лишь временное разлучение души и тела, когда тело идет разлагаться, очищаться в землю или иную стихию природы, а душа со всем своим сознанием и самоощущением, то есть личность человеческая в ясном уме, поступает в некие неведомые нам сферы бытия, где пребывает до Страшного Суда Христова.

Суд Христов при Его Втором Пришествии произойдет не только над людьми, но и над диаволом и демонами его, после чего они и все те люди, которые не пожелали ответить Богу любовью на любовь, в особенности же — последний губитель человеческого рода антихрист, число имени которого 666, последний «вождь и учитель» человечества и все поверившие ему и принявшие на лоб или правую руку печати с именем его или числом этого имени, будут осуждены на вечное отлучение от Бога в область ада. Это — смерть вторая, пребывание в вечной тьме и вечных мучениях. В некотором смысле для жителей Царства Небесного ад будет как бы небытием, поскольку, строго говоря, бытием может быть названа только жизнь в благодатном единении и общении с Богом в духе любви и согласия с Ним.

На «новой земле» под «новым небом» в «Иерусалиме новом» и начнется эта новая, радостная и вечная жизнь для тех, кто воспринимает описанные истины и следует им с верой, надеждой и любовью!

Вот это все и называется спасением.

Как видим, спасение означает наследование вечной жизни в Царстве Небесном, которое предначинается уже здесь, в царстве земном. После всего сказанного становится понятным, что возлюбивший нас, людей, Создатель и Отец наш Небесный, не ждет от нас ничего иного, как только того, чтобы мы ответили Ему такой же искренней, чистой и бескорыстной любовью, какою любит нас Он.

Такая любовь и есть источник, текущий из этой временной жизни в прекрасную вечную жизнь. Тогда мы должны признать, что смыслом жизни человека является достижение его сближения с Богом и пребывание в единении с Ним; содержанием жизни становится ежедневное, ежечасное утверждение в душе человеческой всего, что этому содействует, и отсечете всего, что этому мешает, а целью жизни оказывается вхождение в радость Небесного Царства, Нового Иерусалима.

Но как возжечь в душе огонек такой любви и таких стремлений? А после возжжения, как сохранить его, не дать погаснуть, а по возможности даже превратить в спасительный пламень, опаляющий в сердце всякую скверну?

Даже при самом искреннем желании человек одними своими силами сделать этого не может; слишком сильны ветры и волны страстей, исходящих здесь от трех враждебных человеку начал: мира, плоти и диавола. Для спасения нужно каким-то образом крепко прилепиться ко Христу, стать едино с Ним, чтобы Его сила, Его благодать, Его любовь хранили, освящали, питали нас и вели узким, но единственным путем, и тесными, но единственными вратами, которые вводят в жизнь Богообщения и временного и вечного (Матф. 7, 14). Он Сам так и говорит: «Я есмь Лоза, а вы — ветви; не может ветвь приносить плода, если не пребудет на лозе» (Иоан. 15, 5). Иными словами, невозможна духовная жизнь с Богом для человека, если он не станет некоей органической частью Иисуса Христа. Но — как?

Только в Церкви Христовой, потому что она, по слову апостола Павла, есть Тело Христово, глава которому — Он Сам, мы же, верующие, суть члены (или частицы) этого таинственного Тела (Рим. 12, 4-5; I Кор. 10, 17; 12, 12-30; Ефес. 1, 22-23; 4, 15-16; 5, 23-30).

Это великое премудрое, превосходящее всякое наше разумение таинство Церкви Господь Христос устроил следующим образом. Сначала, крестившись от Иоанна во Иордане, при наитии Святого Духа и гласе Отца Небесного, Он освятил водное естество, очистив его от вредоносных демонских сил, ибо вода есть первичная материя мира. Тем самым освященная Богом вода стала начатком обновленного нового мира, — «новой земли» и «нового неба», о которых уже говорилось. Поэтому человек, как духовно-телесное существо, может войти в жизнь этого нового (обновленного Христом) мира только «родившись от воды и Духа» в таинстве Крещения, как говорит Сам Господь (Иоан. 3, 5). Затем Христос начал учить: «Верующий в Меня имеет жизнь вечную. Я есмь Хлеб жизни... Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира.... Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. ...Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною» (Иоан. 6, 45-57).

Накануне Своих Крестных страданий Христос Сам впервые на Тайной Вечере претворил хлеб в Свою истинную Плоть и вино в свою истинную Кровь и причастил Ими Своих учеников, показав тем самым, как именно должно совершаться таинство вкушения людьми Его Плоти и Крови. После этого оно постоянно совершается в Церкви. Тогда оказывается, что все люди, причащающиеся Плоти и Крови Иисуса Христа, становятся едино с Ним не только в каком-то отвлеченном, чисто духовном смысле, но и телесно, кровно! То есть все целостное духовно-телесное естество человека приобщается духовно-телесной жизни Богочеловека Иисуса Христа.

Отсюда очевидно, что вся совокупность людей, связанных единым Крещением и единым Причащением, становится ничем иным как живым организмом, который и невозможно назвать иначе, чем назвал его апостол Павел — Тело Христово. Это и есть Церковь!

Положив основание Своей Церкви, Господь Христос после Вознесения на Небо послал ей от Отца «иного Утешителя» — Духа Святого, нисшедшего на учеников Христа в день Пятидесятницы и с той поры постоянно пребывающего в Теле Христовом — Церкви, животворя, просвещая, возращая это таинственное Тело, как живой организм множества входящих в него людей.

Таким образом, человек спасается не умозрительным признанием истин христианской веры и даже не стремлением соблюдать заповеди Божии, жить нравственно чистой жизнью, а своей органической принадлежностью к живому целому организму Церкви как Тела Христова, которое животворится, освящается, питается и хранится Самим Богом. Только в этом случае и вероучительные истины, и добродетельная жизнь становятся полезными, необходимыми и спасительными для человека. В ином же случае, то есть если человек не входит частицей, клеткой в живой благодатный организм Церкви, — ни вера, ни добродетели не принесут ему никакой пользы, не будут спасительными.

Родившись в дни Апостолов, Новозаветная Церковь Христова, приемлющая людей из любых народов мира, постепенно возрастала от силы в силу «в меру полного возраста Христова» (Ефес. 4, 13), как растет из малого семени дерево или лоза, как возрастает из младенческого состояния тело человека, и к настоящему времени достигла своего полного расцвета, превратившись в многоветвистое и многолиственное прекрасное древо с развитыми учением, литургикой, символикой, канонами, или правилами, охватывающими все стороны ее жизни и жизни каждого отдельного верующего, канонами, которые суть законы жизнедеятельности, подобно тому, как имеет такие законы организм живого человеческого тела.

Отсюда мы можем предельно ясно видеть, что Церковь Христова может быть только едина и одна. У Христа не может быть нескольких «тел»...

Но в современной действительности люди встречаются с фактом существования множества «христианских» объединений, которые все называют себя «церквами». Католики, протестанты разных толков, баптисты, адвентисты, иные сектанты, — все претендуют на истинность своих сообществ. Более того, в среде бывших некогда православными церквей в наши дни тоже нет единства. Как это воспринимать?

Извечный враг рода человеческого диавол, которого Христос назвал «лжецом и отцом лжи», конечно же ополчился на Церковь Христову с особенной силой и коварством изначала. Самым опасным его приемом по отношению к тем, кто упорно хотел веровать во Христа, сделалось стремление оторвать, сколько удастся, людей если не от веры, то от Церкви, и тем лишить их благодатной жизни во Христе и со Христом. Делалось (и делается) это всегда под очень «благовидными» предлогами «улучшения», или «очищения», или «дополнения» христианского учения в каком-то одном догмате или в нескольких сразу. При этом людям внушается, что Церковь или заблудилась в чем-то, или не желает принять истинных учений каких-либо новоявленных «учителей» и потому перестает быть Церковью, а Церковью становится такое сообщество людей, которые принимают некое новое учете как якобы более соответствующее христианской вере, более истинное.

Так возникали все древние ереси, например, арианство, монофизитства, иконоборчества, затем — римско-католической ереси, протестантской, реформатской, различных сектантских ересей. Современные ереси по существу являются повторением древних в новом варианте и подпадают поэтому вкупе с древними под анафемы Семи Святых Вселенских Соборов, десяти общечтимых древних Поместных соборов и других определений, принятых всей Церковью.

В древнем Символе веры, оформленном на двух первых Вселенских Соборах, сказано: «Верую во единую святую соборную и апостольскую Церковь». Такая вера предполагает единство Церкви как единство живого организма, где все теснейшим образом связано, то есть единство вероучения, литургической жизни и канонического строя. Все это обеспечивает общение верующих в главном — в Евхаристии (греч. — «благодарение»), как называется богослужение, на котором происходит важнейшее таинство Причащения людей Плоти и Крови Христа Спасителя. В таком единстве находились древние Православные Церкви, представлявшие собою, в сущности, одну Церковь как бы в разных лицах (теперь мы знаем, что это исходит от Троического единства Божества). От этого церковного единства и единения в таинствах постепенно отпадали монофизиты (коптская, сирояковитская, малабарская индийская, армянская «церкви»), затем — римо-католики, от них, в свою очередь, отпали протестанты, реформаты, а от них — различные сектанты, вроде баптистов. От Российской Православной Церкви в свое время отпали раскольники — старообрядцы... А в наше время началось массовое отпадение — отступление (по-гречески — «апостасия») от Церкви многих прежде православных, что было давно предсказано как один из признаков скорого пришествия антихриста и конца мира, то есть земной истории человечества.

Возникли теории, учащие, что некогда единая Церковь Христова «разделилась» на части и что каждая такая часть или «христианская церковь» (от католиков до баптистов) хранит в себе как бы часть истины. Поэтому все они должны теперь объединяться сначала в «диалоге любви», потом — в молитве, а затем и в Евхаристии, но так, что каждая из этих «церквей» будет оставаться при своем еретическом учении, а все вместе они объединятся в некую «суперцерковь». Прообразом ее стал образованный в нашем веке «Всемирный Совет Церквей». Это называется «экуменизмом», «экуменическим движением» (от греческого слова, означающего «общее обиталище», «вселенная», или «обитаемая вселенная»).

Но мы видели, что у Христа не может быть нескольких «тел» («церквей»). И живое единое Тело Христово разделяться тоже не может! Поэтому и не было никогда и ныне нет никакого разделения Церкви, а были и есть только еретические, или раскольнические, отпадения от нее! Древние правила (каноны) Церкви строго запрещают какое-либо молитвенное общение с отпадшими, то есть с еретиками, пока те не вернутся в Церковь через покаяние. Нарушители этих правил подвергаются лишению сана, отлучению от Церкви, поскольку духовное соединение их в молитве с еретиками неизбежно и их сделало причастными ереси, а значит отсекло от живого организма Тела Христова — Церкви. Таинства в еретических объединениях не совершаются. Причастие еретиков есть трапеза бесовская, по учению отцов Церкви.

Поэтому только в подлинном Православии как действительном Теле Христовом и возможно спасение для каждого жаждущего его, и притом жаждущего из чистой любви ко Христу! В ней все дело! Ради этой любви существует и делается в Церкви все!

И когда, по наущению «отца лжи» — диавола, некоторые нынешние «мудрецы» говорят, что Бог Один, но к нему ведут разные (практически все) пути, как на вершину горы могут вести разные тропинки с разных сторон, следует помнить, что Тот, Кто предложил Себя Самого как единственный Путь, Истину и Жизнь, и Пищу и Питие, есть Сын Божий, Богочеловек, сказавший, что все учителя, которые приходили в мир, кроме Него, «воры суть и разбойники» (Иоан. 10, 8).

Един Бог в Троице славимый, едина Истина Его, Един Господь Иисус Христос, едина Церковь Его, едино Причастие, и нет никаких иных «путей» и «церквей», кроме единственной подлинной Православной Церкви, сохранившей и возрастившей то, что она восприняла и продолжает воспринимать от Главы своего Христа и Духа Святого, живущего и действующего в ней.

Немногочисленна она в наши дни. Но к ней относятся Божии слова: «Не бойся, малое стадо, ибо Я победил мир» (Лук. 12, 32) и еще: «... ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего. Вот, Я сделаю, что из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы, а лгут, — вот Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими и познают, что Я возлюбил тебя. И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы исправить живущих на земле» (Откр. 3, 8-10).

Главное же в этих испытаниях — найти Истину, найти Христа, найти Его подлинную Церковь.

Настоящим словом мы хотели облегчить ищущим их задачу. Но всякий, кто искренне нам не поверит, пусть столь же искренне проверит и убедится сам!

ПРАВОСЛАВНАЯ ЖИЗНЬ, PRAVOSLAVNAIA ZHIZN '
(USPS 412-320, ISSN 0032-6992)
is published monthly for $12.00 per year by
Holy Trinity Monastery, P.O. Box 36, Jordanville, NY 13361; E-mail: <orthrus@telenet. net >
Periodical postage paid at Jordanville, NY 13361.
POSTMASTER: Send address change to Holy Trinity Monastery,
P. O. Box 36, Jordanville, NY 13361-0036.

«Православная жизнь» является ежемесячным приложением к журналу «Православная Русь». Для перепечатки материалов из «Православной жизни» необходимо получить разрешение издателей © Holy Trinity Monastery 2003