---

Глава 14

Русские среди других народов. - Антирусские националистические движения. - Изменники-самостийники.

В царствование Николая II на территории России жило около 140 народов и народностей, объединенных Русским народом (включая малороссов и белорусов) на началах Русской цивилизации. Русское государство не эксплуатировало нерусские народы, входившие в его состав, а предоставляло им значительную помощь и поддержку, создавая равные для всех экономические условия существования. Россия, строго говоря, не являлась империей в прямом смысле этого слова. Если, скажем, Британская или Германская империи жили за счет грабежа и эксплуатации окраин и колоний, постоянно богатея за их счет, то в Русском государстве многие окраины жили за счет центра и щедрости Русского народа, имея равный доступ ко всем богатствам Российского государства и практически бесплатно получая военную защиту.

Обладая высоким чувством национального достоинства, русские никогда не считали себя выше других народов, терпимо и с пониманием относились к проявлению национальных чувств других народов.

Отношения Русского народа и его вождей к другим народам, населяющим Россию, строились на началах справедливости и признания их национальных обычаев, традиций и благоприобретенных прав. В царствование Николая II продолжали сохраняться юридические нормы, действовавшие еще до вхождения нерусских народов в состав России. В польских губерниях действовал Кодекс Наполеона, в Полтавской и Черниговской губерниях - Литовский статут, в Прибалтийском крае - Магдебургское право, у народов Кавказа, Сибири и Средней Азии нерушимо сохранялся целый ряд местных законов и обычаев.

Николай II был противником русификаторской политики среди народов, живущих в России. В этом плане он расходился со многими государственными деятелями его царствования, в частности с М.Н. Катковым и К.П. Победоносцевым. Стабильность державы, считал он, создается не насилием, а духовным и хозяйственным превосходством государственного народа, создавшего мощное духовное и хозяйственное пространство, притягивающее к себе не за страх, а за совесть.

По мере движения Русского народа на восток и юго-восток его доля в общей численности населения снижалась. Национальное ядро русской государственности сужалось, а в отдельных регионах качественно размывалось под влиянием непрерывного антирусского натиска, чаще всего инициируемого западными странами.

Если в середине XIX века удельный вес Русского народа в общей численности населения России составлял примерно 75%, то присоединение к России Средней Азии и некоторых кавказских областей уменьшило удельный вес русских до 65,5% (1897 год). В годы царствования Николая II доля русских в населении практически не изменилась.

Наибольший удельный вес русских в общей численности населения наблюдался в Западной Сибири (88,7%) и в Европейской России (80,0%), а наименьший - в Средней Азии (8,9%), в Прибалтийском крае и Финляндии (6,7%).

Основная часть русского населения сосредоточилась на площади между Днепром и Чудским озером на западе и Волгой и Мариинской водной системой на востоке. В этом промежутке русские насчитывали 90% населения. Исключение составляли губернии: С. Петербургская - 82,5%, Саратовская - 83,1%, Пензенская - 83,1%, Таврическая - 70,9%, Симбирская - 62,2%.

Национальный состав населения России в 1910 году (процентов)[1]

	Русские (включая малороссов и белоруссов	Нацио- нальности монгольской рассы	По- ля- к и	Фи- ны	Ев- реи	Литовцы, латыши, эстонцы	Другие нацио- нальности
Вся Россия	65.5	11.0	6.2	4.5	3.9	2.4	6.5
Европейская часть России (без польских и финских губерний	80.0	5.1	1.2	3.6	4.0	3.0	3.1
Польские губернии Финские губернии Кавказские губернии Сибирские губернии Средняя Азия и Казахстан	6.7 0.2 34.0 81.0 8.9	0.1 - 20.4 14.5 85.7	71.8 - 0.3 0.5 0.1	0.1 86.7 0.1 1.1 0.2	13.5 - 0.4 0.5 0.1	3.3 - 0.1 0.2 0.0	4.5 13.1 44.7 2.2 5.0

К северу основного сосредоточения русской национальности русские смешивались с финнами, на северо-западе - с литовцами, поляками и евреями, на юго-западе - с евреями, поляками.

На юго-востоке и востоке русская национальность соприкасалась с многочисленными народами монголоидной расы, которые по численности населения стояли на втором месте в Русском государстве (11,0%).

Большой удельный вес (6,2%) в населении России составляли поляки, заселявшие в основном привислинские губернии, хотя в незначительном числе они встречались во всех губерниях Европейской России.

Польский народ, потерявший свою государственность в XVIII веке, был одним из главных источников формирования антирусских сил. Вокруг Польши плелся сложный клубок запутанных интриг. Отношение многих поляков к Русскому народу было неприязненное, недоверчивое, а порой просто враждебное. В польских губерниях существовало большое количество организаций, в том числе масонских, имевших антирусскую направленность и финансируемых из-за рубежа. Тайные польские организации действовали даже в чисто русских губерниях. Например, в Киеве с 1903 года существовала националистическая организация польской учащейся молодежи под названием "Полония", выдвигавшая сепаратистские цели. "Полония" получала денежную поддержку из-за границы, и прежде всего из Австрии.

После поляков по удельному весу в населении России следовали финны (4,5%). Их отношение к русским было более сдержанно, чем отношение поляков, но по своей сути не менее враждебно. Финляндия, имевшая конституционную автономию, нередко пользовалась дарованными ей русскими Царями правами для поддержки государственных преступников. На ее территории скрывались политические бандиты, размещались революционные террористические центры. Финские националисты были злейшими врагами Русского государства.

Как справедливо отмечал К. Леонтьев, политический национализм народов, входивших в состав России, был не что иное, как "видоизмененное только в приемах распространения космополитической демократизации". Недаром еврейские, польские, литовские, финские националисты являлись членами масонских лож - главной мировой космополитической организации.

Украинское самостийничество было искусственным, инспирированным Западом, движением узкого круга лиц, ненавидевших Россию. Оно реально не имело национальной базы, было не народным, а опиралось на кучку полонизированной или германизированной интеллигенции. Из-за отсутствия национальной основы это движение, как справедливо отмечалось русским историком Н. Ульяновым, страдало комплексом неполноценности. Для украинских самостийников главной заботой было доказать отличие "украинца" от русского. Придумывались нелепые теории, призванные обосновать отсутствие какой-либо степени родства между двумя частями одного великого народа. Теории эти носили откровенно русофобский характер. "Самостийники" договорились до того, что к славянам относятся только "украинцы", а русские же - смесь монголов, турок, азиатов.

В царствование Николая II появился целый ряд "обоснователей" самостийности Малороссии, самым известным из которых был профессор М.С. Грушевский, посвятивший свою жизнь сознательной фальсификации западнорусской истории.

Грушевский трактует историю западнорусских земель как беспросветное угнетение "украинцев" русскими. Переяславское присоединение к Москве - не подданство, а "протекторат", "украинцы" обмануты "москалями", царские воеводы и чиновники всячески помыкали "украинцами". Непосильные поборы и введение крепостного права - все дело рук "москалей".[2]

Грушевский образует партию, которую назвал "народно-демократической", с 1894 года он переселился в Галицию, став там председателем "панукраинского" Наукового товарищества имени Шевченко, поддерживаемого на деньги австрийского правительства. В Галиции Грушевский со своими соратниками ведет активную антирусскую работу, ходатайствует перед австрийским правительством о замене русской азбуки фонетической транскрипцией. Обоснование такой замены Грушевский объяснял с чисто антирусских позиций: "Галиции и лучше и безопаснее не пользоваться тем самым правописанием, какое принято в России".[3] Самостийники отказываются от общерусского языка, на котором была создана великая литература Пушкина и Гоголя, заменяя его простонародным малоросским жаргоном. В опалу попадает даже используемый в церковном служении тысячу лет церковнославянский язык, который тоЯсе предполагают заменить "украинской мовой".

Судьба Грушевского - судьба типичного изменника в России. В 1914 году он был уличен в сотрудничестве с врагом, арестован военными властями и должен был быть сослан в Сибирь. Однако по ходатайству либерально-масонских кругов ссылка в Сибирь была заменена высылкой в Москву (!).

Российское леволиберальное движение смотрело на "украинское" самостийничество как на естественного союзника в борьбе с коренной русской властью. С их легкой руки осуществлялось покровительство сепаратизма, издание в Москве и Петербурге откровенно антирусской литературы. В Петербурге были напечатаны многие сомнительные сочинения Грушевского, в Москве в будущем печально известный Петлюра издавал перед первой мировой войной самостийническую газетку, которая пользовалась успехом у российской интеллигенции. Еще раньше, свидетельствует Ульянов, либералы, такие, как Мордовцев в "Санкт-Петербургских ведомостях", Пыпин в "Вестнике Европы" защищали "украинский" язык и все самостийничество больше, чем сами сепаратисты. "Вестник Европы" выглядел украинофильским журналом.[4] Те же либералы взяли под свою защиту злейшего врага России униатского иерарха Щептицкого, уличенного в измене, сношениях с неприятелем и грязных антирусских интригах. В целом самостийничество было неотделимо от русских революционных и либеральных партий.

Только немногие представители российского образованного общества отдавали ясный отчет об опасности самостийничества для Русской цивилизации. Так, П.Б. Струве предлагал <энергично, без всяких двусмысленностей и поблажек вступить в идейную борьбу с "украинством" как тенденцией ослабить и даже упразднить великое приобретение нашей истории - общерусскую культуру>. Струве, пишет Н. Ульянов, усмотрел в нем величайшего врага этой культуры - ему представляется вражеским, злонамеренным самое перенесение разговоров об "украинизме" в этнографическую плоскость как один из способов подмены понятия "русский" понятием "великорусский". Такая подмена - плод политической тенденции скрыть "огромный исторический факт: существование русской нации и русской культуры", "именно русской, а не великорусской". <Русский, по его словам, не есть какая-то отвлеченная "средняя" из всех трех терминов (с прибавками "велико", "мало", "бело"), а живая культурная сила, великая развивающаяся и растущая национальная стихия, творимая нация...[5]

В начале XX века австро-венгерское правительство усилило работу среди русского населения в Галиции. Оно начало предоставлять большие субсидии "украинским" обществам, допустила в Сейм и Парламент значительное число "украинских" депутатов, а с 1904 года галицийские русины стали именоваться в австрийских документах как "украинцы".[6]

С 1905 года "украинские" ("мазепинские") партии в Галиции, а также их отделения в России окончательно приняли идею "самостийной Малороссии". Речь шла об отторжении малороссийских губерний от России и о создании под скипетром Габсбургов "Украинского королевства".[7]

Определяющую роль в "украинском" ("мазепинском") движении играло униатское духовенство, воспитанное в антирусском духе и руководимое злейшим врагом России Щептицким.

Глава 15

Еврейство. - Подавляющая часть евреев жила в России. - Враждебность к Русской цивилизации. - Буржуазный дух. - Еврейское засилье. - Еврейский капитал.

Среди других народов России самые сложные отношения у русских людей возникли с евреями. Этот народ не принадлежал к числу коренных народов России, а достался ей после разделов Польши, создавшей в свое время из него особый класс для эксплуатации коренного русского населения Малороссии и Белоруссии путем развития питейных заведений и аренды дворянских поместий. Коренное население западных регионов России не могло забыть этого, даже когда условия несколько изменились и далеко не все евреи уже принимали участие в эксплуатации местных крестьян.

В начале XX века на территории России проживало 6 млн. евреев - преобладающая часть всего мирового еврейства. В общей численности населения России евреи составляли почти 4%, что было во много раз больше, чем в других странах, кроме Австро-Венгрии и Румынии.

Доля евреев в общей численности населения некоторых стран в начале XX века (процентов)[1]

Россия США Великобритания Франция Германия Италия Швеция Дания Швейцария Нидерланды Австро-Венгрия Румыния

3.9 0.3 0.1 0.1 1.1 0.1 0.1 0.2 0.3 2.1 4.3 7.4

Большая часть российских евреев проживала в так называемой черте оседлости, выезжать из которой им не разрешалось по закону.

В привислинских губерниях удельный вес евреев достигал 13,5% населения, в других губерниях Западной России - более 10%. Закон о черте оседлости соблюдался не очень строго. В результате значительная часть евреев расселилась в центральных губерниях. Перед первой мировой войной полоса расселения евреев передвинулась на Днепр. Большое число евреев расселилось даже в Сибири, где в некоторых городах они стали преобладать. Например, в городе Каинске, в котором родился убийца Николая II Янкель Юровский, было семь синагог и только два православных храма.[2]

Национально крепко сплоченному еврейству, жившему тогда преимущественно в западнорусских землях и постепенно проникавшему в главные города России, были абсолютно чужды ценности Русской цивилизации. Более того, в силу исторических особенностей национального развития многие евреи предпочитали ценности западной цивилизации, чего они, впрочем, никогда не скрывали. Мироощущение и мировосприятие Русского народа было совершенно иным, чем мировоззрение евреев, это отмечал еще в XI веке митрополит Иларион.

Черта оседлости, установленная русскими Царями для евреев, конечно, обозляла их, но ло своей сути она носила не дискриминационный, а национально-охранительный характер.

Русское правительство не ставило своей целью ущемлять права евреев, а защищало права абсолютного большинства простого русского крестьянства, воспитанного на иных нравственных началах и поэтому беззащитного перед буржуазным духом, который, по справедливому замечанию К. Маркса, несла в себе значительная часть еврейства. Правительство как бы разводило границы разных цивилизаций, стремясь избежать их противостояния. Однако большинством евреев это воспринималось как акция, направленная против них, усиливая в их сознании антирусские настроения. Эти настроения усиливались живущей в душе многих евреев хилиастической утопией (хилиазм - золотой век, тысячелетнее царство святых на земле), смешанной с представлением о конце света. Еще русский мыслитель С. Булгаков отмечал, что путаница их эсхатологических и хилиастических планов придает апокалиптике евреев (ожиданию конца света) "специфический характер, благодаря которому она сыграла такую роковую роль в истории иудейского народа, притупляя в нем чувство действительности, исторического реализма, ослепляя утопиями, развивая в нем религиозный авантюризм, стремление к вымогательству чуда".

Еврейство стало одной из самых активных сил по разрушению ценностей Русской цивилизации. С понятием русский Царь оно не связывало никаких чувств, кроме ненависти. Хотя последний русский Царь Николай II не смешивал разные группы евреев, различая еврейский капитал и еврейскую бедноту. Однажды он даже сказал одесскому градоначальнику Арсеньеву: "Богатого еврейства не распускайте, бедному жить давайте". Евреи составляли около половины так называемых революционеров и подавляющую часть руководителей разных подрывных антирусских организаций.

Среди других представителей "антирусских сил", противоположных национальным интересам России, именно евреи были меньше всего "закомплексованы" и больше всего свободны в выборе. Если для русских интеллигентов, лишенных национального сознания, существовали генетические границы добра и зла, то для многих евреев таких границ по отношению к России и ее народу практически не было. Россия для них была то же самое, что для испанцев империя инков или для англичан - Африка: отсталая страна, населенная темным народом, которую необходимо было цивилизовать в западном духе.

Патриотического чувства к стране, в которой им было суждено жить подавляющее число евреев не испытывало. В русско-японскую войну скрылись или бежали за границу не менее 20 тыс. солдат и запасных из евреев.[3] Еще больше еврейских дезертиров из русской армии было в первую мировую войну.

Коммунистическая утопия, сторонниками претворения которой были многие евреи, ближе и яснее всего воспринималась еврейским национальным сознанием, склонным к таким утопиям "ожидания чуда". Не сомневаюсь, что большая часть евреев совершенно искренне вкладывала в претворение этой утопии все национальные склонности и способности, а когда убедилась в ее неосуществимости, стала объяснять это отсталостью Русского народа.

К началу XX века еврейское засилье в различных отраслях жизни, особенно в экономике и культуре, становится свершившимся фактом.

Если еще в 70-е годы в высших учебных заведениях евреев не было совсем, то уже в самом начале XX века доля их становится значительно выше их удельного веса в населении страны. Причем среди учащихся они играли активную роль. "Они, - пишет современник, - коноводы, они умеют все делать, всюду пролезть и ловко увильнуть. У них есть и нечто похожее на направление... злое, желчное отрицание всего русского, всего христианского".[4]

О засильи еврейства в области культуры свидетельствуют многие современники, даже стоявшие на противоположных общественных позициях. "Главарями национальной культуры, - писал в 1909 году Андрей Белый, активно сотрудничавший с либеральными и социалистическими кругами, - оказываются чуждые этой культуре люди..."[5]"Евреи, - отмечал он, - народ иной, чуждый задачам русской культуры; в их стремлении к равному с нами пониманию скрытых возможностей Русского народа мы безусловно против них". Русское общество должно понять, что еврейская "штемпелеванная культура" не культура вовсе. Русский писатель А. Белый обеспокоен тем, что "чистые струи родного языка засоряются своего рода безличным эсперанто из международных словечек, и далее: всему оригинальному, идущему вне русла эсперанто... объявляется бойкот. Вместо Гоголя объявляется Шолом Аш, провозглашается смерть быту, учреждается международный жаргон... рать критиков и предпринимателей в значительной степени пополняется однородным элементом, вернее, одной нацией, в устах интернационалистов все чаще слышится привкус замаскированной проповеди... юдаизма". Вы посмотрите, говорит поэт, <списки сотрудников газет и журналов России. Вы увидите почти сплошь имена евреев. Общая масса еврейских критиков совершенно чужда русскому искусству, пишет на жаргоне "эсперанто" и терроризирует всякую попытку углубить и обогатить русский язык. То же и с издательствами: все крупные литературно-коммерческие предприятия России или принадлежат евреям, или ими дирижируются; вырастает экономическая зависимость писателя от издателя. Морально покупается за писателем писатель, за критиком критик. Власть еврейского "штемпеля" нависает над творчеством: национальное творчество трусливо прячется по углам; фальсификация шествует победоносно. И эта зависимость писателя от еврейской или юдаизированной критики строго замалчивается: еврей-издатель, с одной стороны, грозит голодом писателю; с другой стороны - еврейский критик грозит опозорить того, кто поднимет голос в защиту права русской литературы быть русской, и только русской>.[6]

Во всех редакциях Западной и Южной России, пишет редактор русской патриотической газеты "Киевлянин" Д.И. Пихно, "не только репортеры, но и сплошь и рядом весь состав сотрудников состоял из разных еврейчиков". Их считали юркими, не всегда опрятными в нравственном отношении. Когда они делали маленькие пакости и переругивались между собой, русское общество не обращало на них внимания или просто посмеивалось. А между тем эти маленькие, юркие люди "в рамках цензурных условностей часто высказывали самые разрушительные идеи и все более открыто совращали молодежь в еврейско-коммунистическую веру Маркса и превозносили его как величайшего гения и непогрешимого пророка".[7]

Даже масон А.И. Гучков, рожденный от матери еврейки, в беседе с Царем говорил о еврейском засилье в духовной области. "В области печати - евреи... всесильны; художественная театральная критика - в руках евреев".[8]

В газетах и журналах конца XIX - начала XX века приводятся данные о глубоком проникновении еврейского капитала в русскую промышленность. Так, во главе крупных петербургских металлургических предприятий стояла немногочисленная, но тесно между собой сплоченная группа иностранных и русских евреев, которая управляла этой отраслью в качестве председателей и членов правления и советов, директоров-распорядителей.[9]

Ярким примером являлась также экспансия капитала знаменитой династии российских Ротшильдов - Поляковых. Восемь потомков основателя династии Соломона Лазаревича Полякова: Лазарь и Яков Соломоновичи, Михаил и Исаак Лазаревичи, Даниил Самуилович и Лазарь, Самуил и Борис Яковлевичи - имели 6 банков коммерческого кредита в 31,5 млн. руб., 3 банка земельного кредита с капиталом в 13,5 млн. руб., 1 страховое общество с капиталом в 1 млн. руб., 1 железнодорожное общество с капиталом в 5,5 млн. руб., 1 пароходное общество с капиталом в 5 млн. руб. и 4 промышленных общества с капиталом в 4,5 млн. руб., всего двадцать обществ с общим капиталом в 60,7 млн. руб.[10] Через свои банки и общества Поляковы контролировали капиталы в 150-200 млн. руб. в торговле, строительстве, промышленности.

Еврейские капиталы в России чаще всего имели не производительный, а спекулятивный, жульнический характер. Сын уже упомянутого нами основателя династии российских Ротшильдов Лазарь Соломонович Поляков своей деятельностью являет пример такого спекулятивного, жульнического капитала. Еще при Александре II им был основан в Москве банкирский дом, который к концу XIX века стал организационным и финансовым сердцем трех коммерческих банков (Московского Международного, Южно-Русского Промышленного и Орловского Коммерческого), двух земельных банков (Московского и Ярославско-Костромского), страховых и транспортных компаний, промышленных и прочих обществ.

В 1900 году Поляков обратился к Государственному банку с просьбой о предоставлении ему кредита в 4-6 млн. руб. под акции трех банков.

Тогдашний министр финансов Витте, большой покровитель еврейского капитала, перед тем как предоставить кредит, поручил провести ревизию дел поляковской финансовой империи. Оказалось, что эта империя была построена на песке, имела чисто жульнический характер. При собственном капитале в 5 млн. руб. банкирский дом владел ценными бумагами на сумму свыше 43 млн. руб. и выдал ссуд, разумеется, своим людям более чем на 6 млн. руб. Эти средства Лазарь Соломонович получил, отдавая в залог ценные бумаги созданных им, по сути дела фиктивных, предприятий и займов. Поляковская "империя" не только не имела уже собственных капиталов, но и должна была уплатить 10-миллионный долг. Казалось, крах неминуем. Но С.Ю. Витте использовал все свои возможности и вытянул Полякова из пропасти. При Московской конторе Госбанка было создано особое совещание по поляковским делам, на которое возложили задачу постепенной их ликвидации. Три поляковских банка были за счет казны спасены от банкротства и позднее слились в Соединенный банк, продолжавший свою деятельность в том же духе.

К началу XX века еврейские предприниматели упрочились практически во всех крупных и средних городах России. Особой сферой еврейской экономической экспансии стали Урал и Сибирь.[11]

С конца 80-х годов в руки еврейского барона Гинцбурга переходят богатейшие на Урале Миасские прииски с колоссальными запасами драгоценного металла. Гинцбург добился для себя больших льгот от правительства. Причем все руководство и служащие приисков были заменены евреями. Тот же Гинцбург приобрел и уральские Березовские рудники, управляющий которых также заменяется евреем.

Нередко захват экономических позиций в России осуществляется через подставных лиц. Так, уже упомянутый нами представитель династии Поляковых через подставных лиц получил на Урале целый лесной район - Николо-Заозерскую дачу, равную по величине западноевропейскому герцогству, ранее принадлежавшую знаменитому роду Всеволожских. Эта дача находилась на севере Урала и представляла огромную площадь, заросшую тайгой по берегам реки Ивзель, около которой находятся золотые прииски.

В конце XIX века сильно нашумела история с попыткой еврейского капитала скупить ревдинские заводы, но тогда эта попытка не удалась.

Экспансия еврейского капитала в Сибирь начиналась с криминальной волной сосланных сюда евреев-фальшивомонетчиков. Эти преступники хорошо обосновались здесь и после окончания срока занялись коммерцией. Начиналось все с содержания шинков и кабаков с "выдачей под залог ссуд" местному населению. Очевидцы рассказывают, что дело пошло так ходко, что, начиная с границ Тобольской губернии и кончая чуть ли не Ледовитым океаном, всюду и везде, густою сетью возникли эти прибыльные учреждения, причем местные жители стали настоящими данниками владельца кабака и его ссудной кассы. Вслед за мелкими предприятиями возросли и крупные, и высокие трубы винных заводов задымились во многих местах Восточной и Западной Сибири.[12]

Получая огромные доходы от продажи водки русскому населению, еврейские предприниматели были самыми яростными противниками народного движения за трезвость. Так, в 1911 году барон Гинцбург, встревоженный ростом антиалкогольного движения, в своем кругу заявил: "От поставок водки для казенных винных лавок, от промышленного винокурения я получаю больше золота, чем от всех моих золотых приисков. Поэтому казенную продажу питий надо любой ценой сохранить и оправдать в глазах пресловутого общественного мнения".[13]

Разбогатев на питейном деле, еврейские предприниматели начинают проявлять большой интерес к золотопромышленности. Как свидетельствуют очевидцы, повели они себя здесь очень "остроумно". Приезжая на золотые прииски, они скупают золото за спирт, представлявший в сибирских приисках гораздо большую ценность, чем золото. Подобная манипуляция проделывалась так: <Арендуется или заявляется евреем клочок земли вблизи приисков, где под видом "настоящего" золотопромышленника и восседает "хозяин" прииска, имеющий для отвода глаз убогую машинку и десятка полтора рабочего сброда. Понятно, что все знают намерения и цели "хозяина", но ввиду сделанного им формального (а это-то и главное) "отвода" глаз - никто его не тревожит, и он, продавая "по секрету" водку рабочим своих соседей, скупает у них краденое золото, ссыпает его в свою банку, записывает в казенную шнуровую книгу, как якобы намытое на его "собственном прииске", и набивает свой карман до желаемой полноты. Разбогатев и приняв надменный и горделивый вид, еврей начинает уже действовать не из-за кулис, а выступает как общественный деятель и громко ратует за "свою Россию" и за всякого рода протекционизм...>[14] На питейных и подобных "золотопромышленных" делах возникает целый клан еврейских "предпринимателей" в Сибири - Домбровские, Хотимские, Хаймовичи, Лейбовичи, Ижаковичи, Цибульберги. К концу XIX века в их руки переходят знаменитые прииски "Ленского товарищества" (на которых они устроили ад для рабочих), на Амуре - "Ниманское золотое дело", забайкальские прииски.

Крупный еврейский капитал в России всегда был связан с международным еврейским капиталом на началах взаимной поддержки. Внутренний еврейский капитал всячески содействует проникновению на русский рынок международного еврейского капитала. Весьма показательно было проникновение в русскую нефтяную промышленность капиталов Ротшильда. Этот еврейский мультимиллионер, нисколько не думая о России, решил построить нефтепровод, через который сырая нефть перекачивалась бы на суда, уходящие за границу. Как писали газеты в то время, "закупая земли у прогоревших промышленников, опутывая контрактами разорившихся заводчиков, он (Ротшильд. - О.П.) постепенно шаг за шагом идет к тому, что как добывающая, так и обрабатывающая промышленность сосредоточилась в его руках". Однако русское правительство в то время сумело остановить экспансию Ротшильда.

Глава 16

Россия и Запас). - Главные противоречия. - Стремление контролировать русские ресурсы. - Иностранные займы как долгосрочная кабала. - Захватнические намерения западных стран Русская идея всеобщего и полного разоружения. - Западный либерализм российского МИДа.

В конце XIX века Российское государство находилось в сфере интересов ведущих стран западной цивилизации, постоянно ощущая на себе их нетерпеливый напор. На западе Россия непосредственно граничила с Германией и Австро-Венгрией, на юге - с их союзником Оттоманской империей, в районе Средней Азии - сталкивалась с присутствием Великобритании, на Дальнем Востоке - с США и Японией. В районе Китая и Кореи интересы России вступали в противоречия с вожделением всех ведущих государств Запада и Японии.

Конечно, главное, что видела в России потребительская цивилизация Запада, - это ее природные богатства. Русское сырье и ресурсы рассматривались Западом как общее достояние. Международная легализация такого подхода была закреплена в 1884 году в Берлине принятием ведущими странами мира "Акта Берлинской конференции", в котором, по справедливому выводу русского ученого А. Цикунова, закреплялся принцип эффективной оккупации, суть которого сводилась к тому, что каждая страна обязана эффективно добывать сырье на своих территориях и пускать его в оборот, а если не позволяли технические средства, то допускать к эксплуатации другие страны и картели Так Россия была сделана объектом совместной эксплуатации транснациональных экономических объединений.[1]

За 1887-1913 годы иностранные капиталы в русской промышленно- сти увеличились со 177 млн. до 1960 млн. руб. т.е. более чем в 10 раз. Чистый доход на весь капитал, вложенный иностранцами в экономику России, за вычетом промыслового налога, составил в 1913 году 2326,1 млн. руб., превысив сумму прямых иностранных инвестиций за; 27 лет на 543,1 млн. руб. Средняя норма прибыли иностранного капитала составляла 13%, что было почти в три раза больше нормы прибыли, получаемой отечественным капиталом.[2]

Займы западных государств, конечно, помогали развивать отечественную промышленность, но вместе с тем служили средством ее экономического закабаления. За займы взимались большие проценты, и, чтобы заплатить старые долги, приходилось снова влезать в долг. Начиная с 80-х годов прошлого века платежи по старым государственным и гарантированным правительством займам стали превышать поступления по новым. По расчетам американского историка П. Грегори, с 1881-го по 1913 год сумма платежей по займам превысила 5 млрд. руб.

Русские экономисты и мыслители еще давно отмечали неравноправный обмен, который западные страны осуществляли с Россией. Цены на русские сырьевые товары, впрочем как и на сырьевые товары из других стран, не принадлежащих к западной цивилизации, были сильно занижены, так как не доучитывали прибыли от производства конечного продукта. В результате значительная часть труда, производимого русским работником, уходила бесплатно за границу. Замечательный русский мыслитель М.О. Меньшиков справедливо отмечал, что Русский народ беднеет не потому, что мало работает, а потому, что работает слишком много и сверх сил и весь избыток его работы идет в пользу европейских стран. "Энергия народная - вложенная в сырье, - как пар из дырявого котла теряется напрасно, и для собственной работы ее уже не хватает".[3]

Возможность экономической эксплуатации России западными странами сильно сдерживалась Русским национальным государством. Поэтому западные страны стремятся сделать все для его ослабления и превращения в зависимый от Запада административный придаток.

В области внешней политики Николаю II досталось нелегкое наследство. Ситуация, складывающаяся на мировой арене, была неблагоприятна для России. Прежде всего прервалась политика добрососедства с Германией, традиционно поддерживаемая еще со времен Екатерины II. Виной здесь была позиция воинственного германского императора Вильгельма II, поставившего перед собой цель передел мира в пользу своей страны. На пути к мировой гегемонии Германии стояли прежде всего Россия и Великобритания. В 1890 году Вильгельм отказывается возобновить секретный договор с Россией, по которому договаривающиеся стороны обещали сохранять нейтралитет в случае нападения на одну из них третьей стороны. Этот секретный договор был существенным ограничением Тройственного Союза (Германии, Австро-Венгрии, Италии). Он означал, что Германия не будет поддерживать антирусские выступления Австрии. Прекращение секретного договора о нейтралитете, по сути дела, означало превращение Тройственного Союза в антирусский союз.

В 90-е годы разгорелась русско-германская таможенная война, которую начала германская сторона, стремившаяся получить односторонние преимущества от торговли с Россией. Тем не менее победа осталась за Россией. В 1899 году был заключен таможенный договор, дававший нашей стране существенные преимущества сроком на 10 лет.

После присоединения к России ряда среднеазиатских областей резко усилились трения с Великобританией, считавшей этот регион сферой своих национальных интересов и видевшей в России своего врага, угрожающего ее азиатским владениям, и прежде всего Индии.

Наконец, очень неспокойно было на Балканах. Спасенные от турецкого ига силой русского оружия, балканские государства подпали под влияние Австрии и Германии и стали проводить антирусскую политику. Крайне проавстрийски был настроен сербский король Александр Обренович. Болгарское правительство преследовало сторонников сближения с Россией. Босния и Герцеговина фактически стали частью Австрии, и только крошечная Черногория оставалась форпостом России в этом регионе.

Антирусские настроения проявлялись и в Румынии. Ущемленная тем, что ее заставили вернуть принадлежащую России часть Бессарабии, она примыкает к антирусскому Тройственному Союзу.

На дальневосточной и китайской границах создались постоянные очаги напряжения, связанные с агрессивной политикой США, Германии, Великобритании и Японии, стремившихся разделить в свою пользу Китай и Корею и понимавших, что сильная Россия это сделать не позволит.

Таким образом, в конце 80-х - начале 90-х годов вокруг России создается сплошная зона недоброжелательства и ненависти. Страны, организовавшие ее, были готовы объединиться для агрессии против России.

В этих условиях Александр III в 1892 году заключает тайное соглашение с Францией, дополненное военной конвенцией, с указанием, какое количество войск та или иная сторона представит в случае войны с Германией. Франция шла на это соглашение с целью взять реванш за Эльзас и Лотарингию, оккупированные Германией. Потенциально ее отношение к России было не менее враждебным, чем у других мировых держав того времени, боявшихся усиления Русского государства.

Мир в конце XIX века был неустойчив и тревожен. Государства готовились к войне. В 1898 году резко увеличились военные расходы Германии. Огромные средства направлялись на строительство военного флота, посредством которого Вильгельм II намеревался приобрести колониальные владения. Англия немедленно ответила на это принятием нового бюджета, превышавшего бюджеты Германии и России, вместе взятых. Активные военные приготовления велись Францией, мечтавшей о реванше над Германией.

Именно в этих трудных условиях русский Царь выступает с идеей всеобщего и полного разоружения.

Мысль об этом зародилась у Царя весной 1898 года, а к лету выходит Обращение ко всем странам мира. В нем, в частности, говорилось: "По мере того как растут вооружения каждого государства, они менее и менее отвечают предпоставленной правительствами цели. Нарушения экономического строя, вызываемые в значительной степени чрезмерно- стью вооружений, и постоянная опасность, которая заключается в огромном накоплении боевых средств, обращают вооруженный мир наших дней в подавляющее бремя, которое народы выносят все с большим трудом. Очевидным поэтому представляется, что, если бы такое положение продолжилось, оно роковым образом привело бы к тому именно бедствию, которого стремится избегнуть и перед ужасами которого заранее содрогается мысль человека.

Положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства, предупредить угрожающие всему миру несчастья - таков высший долг для всех государств.

Преисполненный этим чувством, Император повелеть мне соизволил обратиться к правительствам государств, представители коих аккредитованы при Высочайшем Дворе, с предложением о созвании конференции в видах обсуждения этой важной задачи.

С Божией помощью, конференция эта могла бы стать добрым предзнаменованием для грядущего века. Она сплотила бы в одно могучее целое усилия всех государств, искренне стремящихся к тому, чтобы великая идея всеобщего мира восторжествовала над областью смуты и раздора. В то же время она скрепила бы их согласие совместным признанием начал права и справедливости, на которых зиждется безопасность государств и преуспеяние народов".

Подобная инициатива была первой в истории человечества.

Для организации всеобщей мирной конференции Россией проводится огромная работа.В первой мирной конференции 1899 года в Гааге, в которой кроме России участвовали 26 стран, в том числе Великобритания, США, Германия, Франция, Италия, Скандинавские страны, Япония, по инициативе русской стороны были приняты конвенции о мирном решении международных столкновений и о законах и обычаях сухопутной войны.

Хотя России и не удалось убедить западные страны начать всеобщее разоружение, ее предложения дали толчок к развитию принципов гуманизации войны, ограничения внедрения средств массового уничтожения. Были приняты декларации о запрещении на пятилетний срок метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров или при помощи иных подобных способов; о неупотреблении снарядов с удушающими и вредоносными газами, о неупотреблении пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле.

Но самым главным итогом Гаагской конференции 1899 года было принятие Конвенции о мирном решении международных столкновений, по которой государства, ее подписавшие, соглашались прилагать все усилия, чтобы обеспечить мирное решение международных споров. Для решения конфликтных международных ситуаций предлагались международные следственные комиссии и международный третейский суд. Последнее учреждение стало прообразом Лиги Наций и Организации Объединенных Наций.

Конференция показала, что политическое мышление западных государственных деятелей было далеко от миролюбия и многие из них разделяли доктрину неизбежности войн и военного противостояния, а некоторые даже считали идею русского Царя просто глупостью. В частности, германский император Вильгельм II писал по поводу создания третейского суда: "Чтобы он (Николай II. - О.П.) не оскандалился перед Европой, я соглашаюсь на эту глупость. Но в своей практике я и впредь буду полагаться и рассчитывать только на Бога и на свой острый меч".

Либерализм, ставший задавать тон в русской внешней политике, принес России огромный вред. Русские либералы сознательно и бессознательно испытывали какой-то комплекс неполноценности перед Западом, сдавали ему позицию за позицией и даже как-то стеснялись отстаивать национальные интересы родной страны.

Сформировалась западноевропейская школа русской дипломатии, которая, по сути дела, пасовала перед "великими цивилизованными нациями", которыми тогда считались прежде всего Франция и Англия. Сколько раз так было в XIX - начале XX века, когда экономические и военные усилия Русского государства оказывались напрасными в результате западноевропейского эпигонства русской дипломатии!

Министром иностранных дел, доставшимся Николаю II от отца, был Н.К. Гире - слабая фигура прогерманской ориентации. Он стремился к сохранению "Союза трех императоров" (российского, германского и австрийского), но делал это за счет односторонних уступок Германии и Австро-Венгрии на Ближнем Востоке, чем создал для России ряд серьезных проблем, проявившихся в полной мере значительно позднее.

Князь А.Б. Лобанов-Ростовский, руководивший российской внешней политикой всего один год и умерший в царском поезде, вошел в историю в качестве инициатора в общем ненужной и опасной для России и выгодной только для западных стран дипломатической интервенции России, Франции и Германии с целью заставить Японию смягчить условия Симоносекского договора, которым завершилась ее война с Китаем; в результате этой интервенции Япония была вынуждена отказаться от перехода к ней Ляодунского полуострова, что осложнило русско-японские отношения.

Чтобы отвлечь Россию от европейских дел, западноевропейские дипломаты стремятся обратить внимание царского правительства в сторону Азии. В 1897-1898 голах Россия втягивается в раздел Китая: Германия получает Киао Чаo. Англия - Вэй-Хай-Вэй. За спиной России Англия заключает особый, по сути дела антирусский, союз с Японией (1902), который придал ей уверенность при подготовке агрессивной войны против России.

Министр иностранных дел граф М.Н. Муравьев являлся сторонником активной внешней политики. За сравнительно короткий срок достиг больших успехов в укреплении позиции России на Дальнем Востоке. В 1898 году добился аренды Россией Порт-Артура и Дальнего, концессии на постройку железной дороги Порт-Артур - Харбин. Заключил русско-австрийское соглашение 1897 года о статус-кво на Балканах. Впервые за долгие годы сумел сделать ряд реальных шагов в сторону ослабления влияния Англии на Ближнем и Среднем Востоке, установил прямые (без посредства Англии) сношения с Афганистаном.

В.Н. Ламздорф был выдвинут на пост министра иностранных дел С.Ю. Витте. С самого начала он выступил противником активной политики России на Дальнем Востоке. В проведении внешней политики России на Балканах и Ближнем Востоке шел в фарватере западных стран. В 1903 году заключил соглашение с Австро-Венгрией о проекте реформ в Македонии. В октябре 1904 года противодействовал заключению русско-германского соглашения, а через год вместе с Витте выступил против Бъеркского договора. Публично выступая за "политику свободных рук", на деле придерживался ориентации на сближение с Францией и против Германии при решении франко-германского конфликта из-за Марокко, что в конечном счете привело к вступлению России в Антанту.

---

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА 17