Олег Платонов

“ВО УМНОЖЕНИЕ ЛЮБВИ К СВЯТОЙ РУСИ”

К этой книге я шел четверть века. Первые крупицы в ее основание я заложил в середине 70-х годов, когда начал путешествовать по России. От Каргополя по Онеге до Кий-острова и Соловков, по Мезени и Пинеге до родины св. Иоанна Кронштадтского, по Печоре к старообрядческим скитам — начав с севера, я пошел на юг, постепенно расширяя свои пути на запад и восток, не пропуская ни одной общерусской святыни, монастыря, достопамятного места.

Вся Великая Россия — от Приднестровья, Буковины, Закарпатской Руси, Малороссии, Белоруссии и Прибалтики до Урала, Сибири, среднеазиатских степей, Закавказья и Крыма — открывала мне свои просторы и исторические судьбы. Русский народ, осваивавший эти территории в течение четырех тысячелетий, вложивший в них свои подвиг и труд, кровь и пот, виделся мне в терновом венце страданий и унижений, но вместе с тем — в ореоле непостижимого духовного совершенства.

К главным обобщениям этой книги меня подтолкнули беседы с одним из величайших православных подвижников и мыслителей XX века митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном.

В 1993 на заседании комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви, на котором я сделал доклад о Г. Е. Распутине в связи с предстоящим прославлением Николая II, владыка Иоанн мягко, но очень убедительно попенял мне за “однобокое увлечение русским вопросом”. По мнению митрополита, вопрос этот носит скорее религиозный, чем национальный характер. Тяжелые испытания, обрушившиеся на русских, являются следствием того, что они в течение последних столетий были народом Богоносцем — главным хранителем христианской веры. Поэтому именно на русских пришелся основной удар врагов рода человеческого.

В нашей стране, говорил владыка Иоанн, национальный вопрос был преимущественно только внешней стороной, за которой скрывалось стремление русских сохранить свою веру. Все видимые противоречия — социальные, экономические, политические, имели второстепенное значение, а главным для коренного русского человека всегда оставался вопрос о вере, о Святой Руси, воспоминания о которой хранились в тайниках его души. Возрождение Святой Руси во всем величии и единстве Православия, Самодержавия и Народности — главный смысл жизни коренного русского человека. Эту мысль великий православный подвижник постоянно проводил в своих трудах и беседах. На последней встрече с владыкой Иоанном, которая состоялась за десять дней до его кончины, он подарил мне свою книгу “Одоление смуты”, сопроводив ее напутственными словами об “умножении любви к Святой Руси”, которые стали для меня его духовным завещанием.

Внимательный взгляд на русскую жизнь, по крайней мере за последнее тысячелетие, позволяет увидеть, что в нашей стране сложилась самобытная цивилизация, высокие духовно-нравственные ценности которой все больше открываются для нас в православной этике и добротолюбии, русской иконе, церковном зодчестве, трудолюбии как добродетели, нестяжательстве, взаимопомощи и самоуправлении русской общины и артели — в общем, в той структуре бытия, где духовные мотивы жизни преобладали над материальными, где целью жизни была не вещь, не потребление, а совершенствование, преображение души.

Эти духовные формы существования пронизывают всю историческую жизнь русского народа, отчетливо прослеживаются по первоисточникам в течение более чем двух тысяч лет, проявляясь, конечно, неодинаково в разные периоды и в разных областях России.

Русская цивилизация — целостная совокупность духовно-нравственных и материальных форм существования русского народа, определившая его историческую судьбу и сформировавшая его национальное сознание.

Опираясь на ценности своей цивилизации, русский народ сумел создать величайшее в мировой истории государство, объединившее в гармоничной связи многие другие народы, развить великие культуру, искусство, литературу, ставшие духовным богатством всего человечества.

Впервые к мысли о существовании русской цивилизации пришел выдающийся русский ученый Н. Я. Данилевский. Правда, он говорил не о русской, а о славянской цивилизации, однако понятия, которые он в нее вкладывал, позволяют говорить, скорее всего, о русской цивилизации. Именно Данилевский впервые в мире научно разработал теорию культурно-исторических типов, каждый из которых имеет самобытный характер.

До него господствовало представление, что человеческое общество развивается во всех странах одинаково как бы линейно, вверх, от низших форм к высшим. Сначала были Индия и Китай, потом высшие формы развития перешли в Грецию и Рим, а затем получили окончательную завершенность в Западной Европе. Эти представления были рождены на Западе и являлись западной разновидностью концепции “Третьего Рима”, то есть Запад как бы принимал на себя эстафету мирового развития, объявляя себя высшим выражением мировой цивилизации. Все многообразие культурно-исторических типов рассматривалось в рамках единой цивилизации. Эти ошибочные представления Н. Я. Данилевский убедительно опроверг. Он показал, что развитие идет не линейно, а в рамках целого ряда культурно-исторических типов, каждый из которых является по отношению к другим замкнутым духовным пространством, и оценивать его можно только по его внутренним, присущим только ему критериям.

Цивилизация — главная форма человеческой организации пространства и времени, выражающаяся качественными началами, лежащими в особенностях духовной природы народов, составляющих самобытный культурно-исторический тип. Каждая цивилизация представляет собой замкнутую духовную общность, существующую одновременно в прошлом и настоящем и обращенную в будущее, обладающую совокупностью признаков, позволяющих классифицировать ее по определенным критериям. Цивилизация не равнозначна понятию культуры (хотя они нередко ошибочно отождествляются). Так, последняя представляет собой только конкретный результат развития внутренних духовных ценностей цивилизации, имея строгое ограничение во времени и пространстве, то есть выступает в контексте своей эпохи.

Разделение человечества на цивилизации имеет не меньшее значение, чем разделение на расы. Если расы представляют собой исторически сложившиеся разновидности человека, имеющие ряд наследственных внешних физических особенностей, которые образовались под действием географических условий и были закреплены в результате изоляции различных человеческих групп друг от друга, то принадлежность к определенной цивилизации отражала исторически сложившийся духовный тип, психологический стереотип, закрепившийся в определенной национальной общности, а также — вследствие особых исторических и географических условий жизни и генетических мутаций. Если принадлежность к расе выражалась в цвете кожи, строении волос и ряде других внешних признаков, то принадлежность к цивилизации выражалась прежде всего во внутренних, духовных, психических и психологических признаках, самодовлеющих духовных установках.

Каждая цивилизация имеет самобытный характер и развивается по собственным законам.

В целом выводы Данилевского о природе цивилизации сводятся к следующему:

• всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группой языков, близких между собой, составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно по своим духовным задаткам способно к историческому развитию;
• чтобы цивилизация, свойственная самобытному культурно-историческому типу, могла зародиться и развиваться, необходима политическая независимость ее народов;
• начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых ему предшествовавших или современных цивилизаций;
• цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, только тогда достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию или политическую систему государства.

Русская цивилизация как духовно-исторический тип зарождалась почти за два тысячелетия до принятия христианства. Ее контуры вырисовываются в духовных представлениях чернолесской культуры Среднего Поднепровья X-VIII вв. до н.э. Как отмечает академик Б. А. Рыбаков, уже тогда земледельческие племена восточного славянства создали союз для обороны от кочевых киммерийцев, научились ковать железное оружие и строить могучие крепости. Древние люди этих племен называли себя сколотами. В VII в. до н.э. сколотский племенной союз вошел как автономная единица в обширную федерацию, условно называющуюся Скифией.

Существует целый ряд свидетельств древних историков, географов, философов о жизни земледельческих сколотских племен Скифии. В частности, Страбон отмечает характерные черты сколотов: добротолюбие (любезность), справедливость и простоту. Уже тогда прослеживается поклонение добрым началам жизни, демократический уклад жизни и быта, нестяжательство и презрение к богатству. Многие источники особо подчеркивают приверженность сколотских племен к своим традициям и обычаям.

Нашествие многочисленных сарматских племен в III в. до н.э. приостановило процесс формирования и созревания русской цивилизации. Земледельческие племена были вытеснены в глухую лесную зону, где многое приходилось начинать сначала. Зарубинецкая и выросшая из нее черняховская культуры, просуществовавшие до IV-V вв. н.э., были регрессом по сравнению со сколотским периодом, но тем не менее они сумели сохранить главные духовные черты, которые в новых условиях сер. I-го тысячелетия позволили окончательно сформировать культурно-исторический тип русской цивилизации, создавая союзы племен, а позднее и единое государство. Весь последующий период развития русской цивилизации можно характеризовать как процесс ее расширения до естественных границ. Процесс расширения русской цивилизации осуществлялся преимущественно духовным могуществом, а отнюдь не военной силой. Русская духовная мощь организовала вокруг себя другие народы, подавляя противников и соперников силой добра и справедливости. Финно-угорские, а позднее многие сибирские народы были вовлечены в русскую цивилизацию добровольно, без крови и насилия.

Великое открытие Данилевского о многообразии и самобытности цивилизаций не получило должной оценки современников, более того, его учение подвергается поношению. Продолжает преобладать мнение, что Россия развивалась и будет развиваться в русле европейской цивилизации, являющейся высшим выражением мировой.

Для многих выдающихся русских современников Н.Я. Данилевского русский мир воспринимался глазами западного человека, через западноевропейские шоры, делающие невидимыми многие выдающиеся ценности русской культуры, определяющие ее самобытность. Но чего можно было ожидать, если еще в к XIX в. многие русские философы не знали иконописи и церковного зодчества, а если и говорили о них, то только как о заимствованиях из Византии? Может быть, самый выдающийся критик Н. Я. Данилевского В. С. Соловьев писал свои сочинения о Софии, не зная ни русской иконописи, ни древнерусской литературы. Отсюда его отход от Православия в католичество, неверие в русскую культуру и вывод о том, что русский народ не обладает особенными талантами.

Подобные рассуждения были нередки. Так, например, историк В. О. Ключевский утверждал, что древнерусская мысль, при всей ее формальной напряженности и силе, так и не выходила никогда за пределы “церковно-нравственной казуистики”. Сказать так — значит расписаться в своем невежестве в области древней русской литературы, давшей огромное количество талантливых литературных произведений различных жанров. Церковный историк Голубинский, который вроде бы должен был изучить древнерусскую литературу глубже, считал, что “Древняя Русь вплоть до самого Петровского переворота не имела не то что образованности, но даже и книжности...”.

Отрицательное отношение интеллигенции и правящего слоя к ценностям русской цивилизации, которым они были обязаны служить, стало одной из главных причин великой трагедии России в XX в.

В силу разных исторических обстоятельств значительная часть российского правящего слоя и интеллигенции, призванная служить развитию и совершенствованию народной жизни, освоению культурного наследия страны, изменила своему предназначению и стала орудием отторжения национального наследия, навязывания народу чуждых идей и форм жизни, заимствованных преимущественно у Запада. Низкопоклонство перед Западом стало отличительной чертой значительной части российского образованного общества и правящего слоя, что отмечалось Ломоносовым и Фонвизиным, Пушкиным и Достоевским, Чеховым и Буниным.

Развитие западноевропейского “просвещения” в России — это последовательный процесс отторжения и уничтожения национальной культуры, разрушения русской цивилизации, моральное и физическое уничтожение ее носителей, попытки построить в стране утопические формы жизни.

Отторжение ценностей русской цивилизации деформировало общественное сознание, вызывало кровавые катаклизмы, создавая все новых и новых мучеников за идеи Святой Руси. Эти мученики были всегда — от Филиппа Митрополита до оптинских старцев, от Аввакума до славянофилов. Но после большевистского переворота мученичество стало неотъемлемой духовной принадлежностью коренных русских людей. Планомерно и организованно уничтожались русские священники и национальная интеллигенция, лучшие представители крестьянства. Идеалы Святой Руси закреплялись кровью мучеников — Русь становится Святой вдвойне.

Что же разобщало русскую и западную цивилизации, делая их встречу такой трагической? Ответ на этот вопрос крайне важен для понимания ценностей русской цивилизации. Главное отличие — в разном понимании сути человеческой жизни и общественного развития. Цивилизация в России носила преимущественно духовный, а на Западе — преимущественно экономический, потребительский, даже агрессивно-потребительский, характер. Корни западной цивилизации уходят в иудейское мировоззрение Талмуда, провозглашающего небольшую часть человечества “избранным народом”, обладающим особым “правом” господствовать над другими, присваивать их труды и собственность. В течение XI-XVIII вв. бывшая христианская цивилизация Запада постепенно преобразуется в цивилизацию иудейско-масонскую, отрицающую духовные ценности Нового Завета, подменяя их иудейским поклонением золотому тельцу, культом насилия, порока, плотского наслаждения жизнью. Святая Русь не могла принять такого мировоззрения. Приоритет главных жизненных ценностей и радостей человека Древней Руси был не на экономической стороне жизни, не в стяжании материальных благ, а в духовно-нравственной сфере, воплощаясь в высокой своеобразной культуре того времени.

Без понимания Православия невозможно осознать значение русской цивилизации, Святой Руси, хотя следует помнить, что оно не сводится к чистой церковности и образцам древней русской святости, но гораздо шире и глубже их, включая всю духовно-нравственную сферу русского человека, многие элементы которой возникли еще до принятия христианства, Православие увенчало и упрочило древнее мировоззрение русского народа, придав ему более утонченный и возвышенный характер.

Говоря о преимущественно духовном характере русской цивилизации, я не собираюсь утверждать, что такая цивилизация была единственной. У русской цивилизации было много общего с индийской, китайской и японской цивилизациями. Поиск цели развития не в стяжании материальных благ, не вне человека, а в глубине его души, в стремлении к абсолютным началам бытия роднит эти великие цивилизации.

В XVI в. идейная борьба русской и западной цивилизаций, в частности, нашла выражение в концепции “Москва — Третий Рим”, основой которой было утверждение ценностей русской цивилизации, противостояние западной идеологии. На Западе “просят сесветное житие”, а на Руси “угождают на будущее житие”. Конечно, причины этой борьбы гораздо серьезнее, чем простое столкновение между Православием и католичеством. К XVI в. в Европе выкристаллизовались две противоположные жизненные идеологии, одна из которых, западная, развивалась в русле агрессивного потребительства, переросшего к XX в. в настоящую гонку потребления.

Противостояние русской и западной цивилизаций стало определяющим событием XX в. Даже холодная война между коммунизмом и капитализмом в своей основе носила характер борьбы цивилизаций, ибо многие коммунистические идеи были извращенным вариантом идей русской цивилизации. И сегодня в этом противостоянии русской и западной цивилизаций решается судьба всего человечества, ибо, если окончательно победит западная цивилизация, мир будет превращен в гигантский концлагерь, за колючей проволокой которого 80% населения мира будут создавать ресурсы для остальных 20%. Лишенная всяких ограничений, гонка потребления западных стран приведет к истощению мировых ресурсов, деморализации и гибели человечества.

Шанс на выживание человечеству дают духовные цивилизации, одно из главных мест среди которых занимает русская, ориентированная не на агрессивное потребительство и войну всех против всех, а на разумное самоограничение и взаимопомощь.

Русская цивилизация была главным препятствием на пути Запада к мировому господству. В течение столетий задерживала она алчный напор западного потребителя на сокровища Востока. Этим она заслужила особую ненависть западного обывателя. Запад радовался любым неудачам, любому ослаблению России.

Для Западной Европы, писал И. А. Ильин, “русское инородно, беспокойно, чуждо, странно и непривлекательно. Их мертвое сердце мертво и для нас. Они горделиво смотрят на нас сверху вниз и считают нашу культуру или ничтожной, или каким-то большим и загадочным “недоразумением”... В мире есть народы, государства, правительства, церковные центры, закулисные организации и отдельные люди — враждебные России, особенно православной России, тем более императорской и не расчлененной России. Подобно тому, как есть “англофобы”, “германофобы”, “японофобы”, так мир изобилует “русофобами”, врагами национальной России, обещающими себе от ее крушения, унижения и ослабления всяческий успех. Это надо продумать и почувствовать до конца”.

Напор западной цивилизации на русскую цивилизацию осуществлялся постоянно. Это была не свободная встреча двух самобытных сторон, а постоянная попытка западной стороны утвердить свое превосходство.

Несколько раз западная цивилизация стремилась разрушить русскую цивилизацию путем военной интервенции, например, польско-католическое нашествие и поход Наполеона. Но каждый раз она терпела сокрушительное поражение, столкнувшись с могучей, непонятной ей силой, пытаясь объяснить свою неспособность одолеть Россию разными внешними факторами — русской зимой, огромной территорией и т.п.

И все же русская цивилизация разрушена, но не в результате слабости, а вследствие перерождения и национального вырождения ее образованного и правящего слоя. Люди, которые по своей национальной и социальной роли в обществе должны быть хранителями драгоценного сосуда русской цивилизации, выронили его из своих рук, и он разбился. Это совершили интеллигенция и дворянство, лишенные национального сознания, под воздействием “западного просвещения”.

Хотя драгоценный сосуд русской цивилизации разбит, ее образы продолжают сохраняться на генетическом уровне в глубинах национального сознания коренных русских людей. Они как память о Граде Китеже хранятся в национальном сознании, знаменуя собой “золотой век” русского народа, век, когда русский человек оставался самим собой, жил по заветам предков в соборном единстве всех сословий. Национальное сознание формируется в течение жизни многих поколений и вбирает в себя родовой опыт народа, обусловленный Божественным Промыслом и исторической судьбой.

Национальное сознание — это не цепь умозрительных построений, а приобретшие характер бессознательного начала духовно-нравственные ориентиры русского народа, выражающиеся в его типических поступках и реакциях, пословицах, поговорках, во всех проявлениях духовной жизни.

Национальное сознание нельзя отождествлять с национальным идеалом, хотя последний является его неотъемлемой частью. Скорее всего, это своего рода узлы народной психики, предопределяющие самый вероятный вариант практического выбора в тех или иных условиях. Это вовсе не означает, что не могут иметь места отклонения и поступки крайне противоположные.

Национальное сознание создает одну из главных предпосылок полноценной жизни. Человек, лишенный национального сознания, ущербен и слаб, он превращается в игрушку внешних сил, глубина, полнота окружающей жизни недоступны ему. Ущербность и трагедия многих русских интеллигентов и дворян состояла в том, что они были лишены русского национального сознания и стали орудием разрушения России в руках ее врагов.

Понимание духовно-нравственных ценностей русской цивилизации и глубин национального сознания имеет сегодня первостепенное значение, ибо оно позволяет открыть для нас и освободить от всяческих наслоений источник нашей силы — русское национальное ядро. Со времен славянофилов и Данилевского этот путь еще не был до конца преодолен. Ведущие русские философы и ученые к. XIX — 1-й пол. XX в. практически не касались этой области знания, а если и рассматривали ее, то с западнических позиций, трактуя российскую самобытность как наследие византизма. Голоса национально мыслящих русских ученых заглушались стандартными формулировками о вековой отсталости России и реакционности ее народа. Только немногие ученые сумели преодолеть вздорный хор западнического обличительства и показать миру, каким драгоценным духовным сокровищем была историческая Россия — Святая Русь. Вершинами русской национальной мысли стали труды Л. Тихомирова (“Монархическая государственность”), И. Солоневича (“Народная монархия”), И. Ильина (“Наши задачи” и др.), Г. Флоровского (“Пути русского богословия”).

* * *

Раскрывая духовные ценности русской цивилизации, хранящиеся в национальном сознании русского человека, я имею в виду прежде всего человека Древней Руси, для которого они были органичным мировоззрением. В более поздние времена, вплоть до н. XX в., это цельное мировоззрение русской цивилизации сохранялось в сознании православных подвижников, святых, духовных писателей, а также коренных русских крестьян и купцов, особенно в северных областях России (хотя уже далеко не у всех).

Используемое в книге понятие “русский народ” включает в себя, как это было принято до 1917, все его географические части, в том числе малороссов и белорусов. Еще в XIX в. ни у кого не возникало сомнений в принадлежности их к русской нации. Официальная статистика считала всех их русскими и подразделяла на великороссов, малороссов и белорусов по чисто географическому, а не национальному признаку. Подобно Сибири или Уралу, Украина и Белоруссия составляли единую географию русского народа, целостный братский организм. Некоторые языковые, этнографические различия Украины и Белоруссии объяснялись особенностями их исторического развития в условиях многовековой польско-литовской оккупации. Провозглашение русского народа Украины особенным народом — результат подрывной работы австро-германских спецслужб (а позднее и вообще западных спецслужб) с целью расчленения и ослабления единого братского организма России.

Автор выражает глубокую признательность всем лицам и организациям, оказавшим творческую помощь и финансовую поддержку, без любезного участия которых эта книга не смогла бы выйти в свет. Буду благодарен за любые отзывы, замечания, поправки и дополнения. Прошу направлять их по адресу: Москва, 121170, а/я 18. Платонову О. А.

ДОРОГА ДЛИНОЙ В ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ

Историческое развитие русской цивилизации определялось прежде всего духовно-нравственными ценностями русского народа, ядром которого с принятием христианства стала Святая Русь. Однако выбор православной веры для наших предков не был случаен, ибо Православие наиболее близко отвечало их духовным и моральным потребностям.

В своем развитии русская цивилизация прошла четыре этапа. Первый этап — зарождение — продолжался примерно со II тысячелетия до н.э. до сер. I тысячелетия н.э. Второй этап — становление — с сер. I тысячелетия до 2-й пол. XIV в. Третий этап — расцвет — со 2-й пол. XIV до последней трети XVII в. Четвертый этап — с последней трети XVII в. до наших дней — может быть охарактеризован словом разрушение (упадок).

Уже в скифский период у древних восточных славян начинают зарождаться основы духовной цивилизации, прослеживается поклонение добрым началам жизни, стремление к самоуправлению и общинности, нестяжательство и презрение к богатству. Греческий географ и историк Страбон (64/63 до н.э. — 23/24 н.э.) отмечает характерные черты сколотов: добротолюбие (любезность), справедливость и простоту.

Союз скифских племен, в который входили и сколоты-пахари, имел характер государственного объединения во главе с царем, власть которого была наследственной и обожествлялась. В IV в. до н.э. скифский царь Атей совершил объединение Скифии от Азовского моря до Дуная с центром в Крыму. Скифское царство, в которое входили праславяне-сколоты, просуществовало более 500 лет и было уничтожено кочевыми племенами готов и сарматов. Многие городища и селения мирных земледельцев-сколотов были разрушены, а праславянской культуре, зарождающейся древнерусской цивилизации нанесен ощутимый ущерб.

В I в. до н.э. — III в. н.э. отдельные элементы зарождающейся древнерусской цивилизации прослеживаются в зарубинецкой и черняховской культурах. В зарубинецкой культуре, просуществовавшей до I в. н.э., были небольшие поселения, расположенные в высоких и труднодоступных местах. Стены жилищ возводили из столбов, крепивших плетни, обмазанные глиной. Рядом в глубоких ямах располагались хранилища для продуктов. Главной хозяйственной отраслью было пашенное земледелие, а также скотоводство. Применялась переложная система обработки земли. Когда земля в одном месте начинала истощаться, праславянские земледельцы переходили на другие участки. Орудия труда выделывались из железа. Выращивали пшеницу, просо и ячмень, которые жали серпами и косили косами. Собранное зерно терли ручными зернотерками. На огородах сажали репу. Большое значение имели охота и рыболовство. Изготовлялись челны из дуба и ивы. Хотя и в меньшем объеме, чем в прежние времена, велась торговля с греческими городами.

Черняховская культура, существовавшая во II-V вв. н.э. в лесостепях и степях от Нижнего Подунавья на западе до левых притоков Днепра на востоке, включала в себя не только древнеславянские племена, но и другие этнические общности. Собственно славянское население располагалось по берегам рек Прут, Днестр, Южный Буг, Средний Днепр с притоками: Тетерев, Рось, Тясмин, Сейм, Суда, Псёл, Ворксла — и верховьям Северского Донца. Уже в этот период отчетливо складывались первоначальные границы зарождающейся древнерусской цивилизации, которая не только удерживала за собой земли по берегам Днестра, Южного Буга и Среднего Днепра, но и расширяла их за счет территорий Северного Причерноморья.

Жилища древних славян черняховской культуры представляли собой дома, углубленные в землю. Возводились они либо в виде сруба (будущей избы), либо заглубленных столбов с промежуточными плетнями, обмазанными глиной (мазанка). Площадь некоторых домов превышала 100 кв. метров. Для защиты строились городища-крепости. Однако в то время их было немного. Специальные места отводились под капища языческих богов для моления и жертвоприношений.

Земли пахали на волах и лошадях деревянным плугом и оралом, снабженными железными наконечниками. Выращивали просо, пшеницу, рожь, ячмень, овес, лен. Жали урожай серпами, мололи цепами, перетирали зерно в муку на ручных мельницах, хранили урожай в больших глиняных сосудах.

Возникают промышленные ремесла — железоделательное, кузнечное, бронзолитейное, косторезное, камнесечное, гончарное. Продукция этих ремесел производится не столько для себя, сколько на продажу. В больших объемах осуществляется торговля с греческими городами.

В античной литературе древнеславянские племена этого периода упоминаются под именем венедов, антов, склавинов. Византийский историк Прокопий Кесарийский (между 490 и 507 — после 562) оставил описание древних славян. “Эти племена, славяне и анты, — пишет он, — не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. Равным образом и во всем остальном, можно сказать, у обоих этих вышеназванных варварских племен вся жизнь и узаконения одинаковы. Они считают, что один только Бог, творец молний, является владыкой надо всем, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещания, если спасутся, тотчас же принести Богу жертву за свою душу, и, избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают и реки, и нимф, и всяких других демонов, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они по большей части меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, доходящие до половых органов, и в таком виде идут на сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, довольно варварский, и по внешнему виду они не отличаются друг от /друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них не очень белый или золотистый и не совсем черный, но все же они темно-красные”.

Интересное описание славян оставил в своем сочинении “Стратегикон” византийский имп. Маврикий. “Племена склавов и антов одинаковы и по образу жизни, и по нравам; свободные, они никаким образом не склонны быть рабами, ни повиноваться, особенно в собственной земле. Они многочисленны и выносливы, легко переносят и зной, и стужу, и дождь, и наготу тела, и нехватку пищи. К прибывающим к ним иноземцам добры и дружелюбны, препровождают их поочередно с места на место, куда бы тем ни было нужно; так что если гостю по беспечности принявшего причинен вред, против него начинает вражду тот, кто привел гостя, почитая отмщение за него своим долгом. Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве неопределенное время, как остальные племена, но, определив для них точный срок, представляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся там как свободные люди и друзья. У них множество разнообразного скота и злаков, сложенных в скирды, в особенности проса и полбы. Жены же их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве.

Живут они среди лесов, рек, болот и труднопреодолимых озер, устраивая много, с разных сторон, выходов из своих жилищ из-за обычно настигающих их опасностей; все ценное из своих вещей они зарывают в тайнике, не держа открыто ничего лишнего. Ведя разбойную жизнь, они любят совершать нападения на своих врагов в местах лесистых, узких и обрывистых. С выгодой для себя пользуются засадами, внезапными нападениями и хитростями, ночью и днем, выдумывая многочисленные уловки. Они опытнее всех других людей и в переправе через реки и мужественно выдерживают пребывание в воде, так что часто некоторые из них, оставшиеся дома и внезапно застигнутые опасностью, погружаются глубоко в воду, держа во рту изготовленные для этого длинные тростинки...

Каждый мужчина вооружен двумя небольшими копьями, а некоторые из них и щитами, крепкими, но труднопереносимыми. Пользуются они также деревянными луками и небольшими стрелами, намазанными отравляющим веществом... Пребывая в состоянии анархии и взаимной вражды, они ни боевого порядка не знают, ни сражаться в правильном бою не стремятся, ни показываться в местах открытых и ровных не желают. Если же и придется им отважиться при случае на сражение, они с криком все вместе понемногу продвигаются вперед. И, если неприятели поддаются их крику, стремительно нападают; если же нет, прекращают крики, не стремясь испытать в рукопашной силу своих врагов, убегают в леса, имея там большое преимущество, поскольку умеют сражаться подобающим образом в теснинах.

Ведь нередко, неся добычу, они, при малейшей тревоге пренебрегая ею, убегают в леса, а когда нападающие сгрудятся вокруг добычи, они набрасываются, без труда нанося им вред. Они стремятся всеми способами и преднамеренно проделывать это с целью заманивания своих врагов.

Они вообще вероломны и ненадежны в соглашениях, уступая скорее страху, нежели дарам. Так как господствуют у них различные мнения, они либо не приходят к соглашению, либо, даже если они и соглашаются, то решение тотчас же нарушают другие, поскольку все думают противоположное друг другу и ни один не желает уступить другому...

Поскольку у них много вождей и они не согласны друг с другом, нелишне некоторых из них прибрать к рукам с помощью речей или даров, в особенности тех, которые ближе к границам, а на других напасть, дабы враждебность ко всем не привела бы к их объединению или монархии.

...Поскольку хории склавов и антов расположены поочередно вдоль рек и соприкасаются друг с другом, так что между ними нет достойных упоминания промежутков, а лес или болота, или заросли тростника примыкают к ним, то при предпринимаемых против них нападениях обычно случается так, что со вступлением в их первую хорию там задерживается в бездействии все войско; остальные хории, поскольку они расположены по соседству и имеют близко леса, заметив это движение войск, легко, из-за близости расстояния, избегают им предназначенного”.

Имп. Маврикий значительную часть своего царствования провел в борьбе со славянами, пытаясь подчинить их византийскому господству. Это ему не удавалось. Поэтому вряд ли правомерны его оценки в отношении разбойной жизни и вероломства славян. То, что император называл разбойной жизнью, было правомерной партизанской борьбой против захватчиков. А “вероломство” в отношении навязанных силой соглашений являлось естественной реакцией славянских сообществ против диктата грубой силы.

В общественном сознании и исторической памяти русского народа II-IV вв. получили название Трояновы века, по имени римского ими. Трояна (53-117). Так, например, они называются в “Слове о полку Игореве”: “Были вечи Трояни” или “На седьмом веце Трояни връже Всеслав жребий о девицю себе любу”. Период этот был для русских племен относительно спокойным, и потому упоминается как Золотой век. В исторической памяти русского народа сохранилось воспоминание об антском царе Бозе, или Боже, который, по свидетельству готского историка Иордана, в IV в. успешно воевал с германцами-остготами, а затем предательски был захвачен в плен с сыновьями и старейшинами и зверски растерзан врагами. В исторической памяти русского народа сохранились героические деяния Боза, звонившего русским золотом на берегах Черного моря, как повествуется в “Слове о полку Игореве”: “...уже врежеса Див на землю. Се бо готские красные девы воспеша на брезе синему морю; звоня рускым златом, поют время Бусово...”.

В середине I тысячелетия духовно-нравственные определяющие русской цивилизации получают конкретные формы, выражавшиеся ь особых свойствах и характере древнерусского народа. Суммируя все имеющиеся письменные и археологические источники, можно утверждать, что древнеславянское население этого периода отличалось трудолюбием, занимаясь земледелием, животноводством, охотой и рыболовством, изготовляя орудия труда и украшения. Военная деятельность была преимущественно оборонительной, направленной на защиту своих земель и селений. Самоуправление, взаимопомощь (счастье и несчастье общие), общинность сочетались с твердой властью племенных вождей и военачальников. Вера в единого главного бога была неразрывна с почитанием второстепенных божеств, злых и добрых духов. Причем поклонение осуществлялось добрым началам жизни, славяне верили в неизбежность победы добра, закладывались основы добротолюбия. Древние славяне не были склонны к накопительству, к стяжанию богатств, закладывались основы нестяжательства. В семейной жизни ценилось целомудрие и супружеская верность жен. Природу славяне считали живым существом и поклонялись ей, особенно обожествлялись дубравы и Мать Сыра Земля.

В середине I тысячелетия завершается этап зарождения русской цивилизации и наступает новый — этап ее становления. Продолжался этот этап около 900 лет и характеризовался укреплением и возвышением ранее созданных духовно-нравственных ценностей, утверждением русской государственности и общественного порядка, развитием общины и артели. Становление русской цивилизации проходило в тяжелейших испытаниях, в ходе которых неоднократно ставился вопрос о самом ее существовании. Много раз русскую цивилизацию пытались разрушить враждебные силы с Запада и Востока. Неоднократно русский народ ставился перед жизненным выбором, но никогда он не сворачивал с пути Святой Руси, с вестью о которой еще в I в. приходил в будущую Россию св. апостол Андрей Первозванный. Само название “Русь” используется для обозначения восточных славян не позже IV в. “Люди росы” — “росомоны” в трудах историка Иордана (VI в.). Некоторые ученые полагают, что Русью в лесостепях Восточной Европы славян называли задолго до IV в. В древнейших летописях Русью или Русской землей именовались земли среднего Днепра, вокруг Киева, Чернигова, Переяславля. Земли севернее Днепра, занятые вятичами, кривичами, полочанами, словенами, название “Русь” получили позднее. В VI-VIII вв. славяне начали занимать Верхнее Поднепровье и выходить к Волге. Жившие там восточные балты и финно-угорские племена мирно растворялись в русском этносе.

Во 2-й пол. I тысячелетия Древняя Русь достигает высокой для того времени культуры земледелия и животноводства. Русские пашни засеяны рожью, пшеницей, ячменем, овсом, просом, расширяются на север. Совершенствуются сельскохозяйственные орудия. В VIII-IX вв. на русских просторах начинают использовать плуги с железным лемехом, позволившие значительно увеличить производительность сельскохозяйственного труда. Высокого уровня мастерства достигают ремесла: гончарное, металлообработка, ювелирное. Древнерусские ремесленники создают красивые ювелирные изделия с перегородчатой эмалью, фибулы, гривны.

Русские общины и роды управлялись славянскими князьями, имевшими собственные вооруженные дружины. Русь состояла из ряда земель-княжений. Со всех сторон Русь окружали враждебные племена и народы, стремившиеся поработить ее. С севера русским угрожали шайки варягов, с запада — Аварский каганат (VI-VIII вв.), с востока — полчища иудейского Хазарского каганата (VII-Х вв.), со стороны южнорусских степей — печенеги (IX-XI вв.), половцы (XI-XII вв.) и, наконец, войска могущественной Византии, стремившиеся подчинить себе славян. Захватчики разрушали славянские жилища, убивали мирных пахарей, остальных уводили в рабство. Чтобы защититься, славяне сплачивались и объединялись не только внутри племен, но и создавая межплеменные союзы, выдвигающие общих вождей. В V-VI вв. славяне бросают вызов Византийской империи, не дожидаясь ее периодических нападений на славянские земли, совершают набеги на ее собственные территории.

Походы славян на Византию в 548-559 принесли им не только богатые трофеи, но, главное, заставили врага признать в них силу, с которой следует считаться. Обеспечивалась безопасность и славянских земель, которые стали постепенно расширяться на Балканский полуостров. Византийская история упоминает могущественных славянских правителей Мезамира, Ардагаста.

В VI-IX вв. идет напряженная работа по консолидации древнерусского народа. Родовая община сменяется территориальной. Соседские общины становятся главной формой организации сельского населения вплоть до н. XX в. На основе древних городищ возникают настоящие города. К VI в. относят известия о Киеве — центре славянского племени полян. В исторической памяти русского народа сохранилось предание об основателях Киева, братьях-князьях Кие, Щеке, Хориве и их сестре Лыбеди. В VII-IX вв. возникают Новгород Великий (центр словен), Новгород-Северский (центр северян), Переяславль, Чернигов и др. города. В IX в. восточные историки сообщают о трех крупных государственных объединениях славянских племен — Славии (в районе озера Ильмень с центром в Новгороде), Куябы, или Куявы (с центром в Киеве), и Артании (местонахождение точно не установлено), но некоторые исследователи отождествляют ее то с Тмутараканью, то с Черниговым или Рязанью.

Эти предшественники Русского государства держали в своих руках один из главных путей, связывающих Восток и Запад, — “путь из варяг в греки”. На обслуживание этого пути, прежде всего охрану купцов, сопровождение торговых караванов из Скандинавии, приглашались наемные дружины варягов, некоторые из которых подвергались обрусению, женились на русских девушках и постепенно становились частью древнерусской знати.

По-видимому, именно к таким людям принадлежал легендарный Рюрик, которому начальная русская летопись “Повесть временных лет” приписывает основание первой русской великокняжеской и царской династии. Существовал ли в самом деле этот Рюрик, вопрос до сих пор остается открытым. Во всяком случае, не он принес в Россию государственные начала, которые существовали задолго до него.

В последние десятилетия новгородский князь Олег, княживший при малолетнем Игоре, сыне (?) Рюрика, впервые объединяет северные и южные славянские земли в составе общерусского государства со столицей в Киеве. Себя Олег начинает называть титулом великого князя, великого кагана, так же как именовались владыки Аварского и Хазарского каганатов. Русское государство начинает полностью контролировать “путь из варягов в греки”. Кн. Олег совершает ряд победоносных походов на хазар и Византию. Он разбивает хазарские войска и освобождает племена северян и радимичей от чужеземного гнета, присоединяя их, как и древлян, к Русскому государству. В 907 и 911 русские дружины осаждают Константинополь и вынуждают Византию подписать выгодный для Руси торговый договор.

Продолжатели дела Олега, кнн. Игорь и Святослав, не прекращают наступательные походы на Византию, вынуждая ее платить дань и идти на уступки Руси. Вел. кн. Святослав начинает успешную войну (964-966) с Хазарским каганатом и добивается его полного разгрома, взятия и разрушения хазарских городов, освобождения славянских племен вятичей от иудейского ига и присоединения их земель к Русскому государству. Разгром Хазарского каганата имел для Руси важнейшее историческое значение, ибо иудейские владыки, возглавлявшие его, вынашивали планы захвата всей Русской земли и насаждения на ней талмудического иудаизма.

Собрав дружины со всех русских земель в один кулак, кн. Святослав в 968 завоевывает 80 городов Придунайской Болгарии, парализовав волю Византии к сопротивлению. Византийское руководство вступает в сговор с печенегами и пытается с их помощью разгромить Киев в отсутствие Святослава. Вероломные попытки Византии заканчиваются сокрушительным разгромом печенегов возле Киева и пленением печенегского князя Кури.

Отправляясь в очередной поход против Византии, вел. кн. Святослав обеспечивает будущую стабильность власти, создав механизм ее наследовать и переход из рук в руки. Великим князем становится старший сын, сажаемый на киевское княжение, другие сыновья согласно старшинству занимают княжеские столы в других городах-княжествах по степени их важности. В случае смерти великого князя Киевского его сыновья поднимались на ступень вверх. Княжеская семья считала Русскую землю своей, единой и неделимой, что служило основой устойчивости и целостности государства. Такое государственное устройство просуществовало на Руси вплоть до смерти Ярослава Мудрого. Великие князья Киевской Руси — Олег, Святослав, Владимир и Ярослав заложили прочные основы русской государственности, издали первые своды русских законов, ставших государственным ориентиром на многие века вперед. В историческом сознании русского народа этот период был всегда связан с ощущением единства и могущества Русской земли, эпической гордостью за героические деяния предков, былинных богатырей, не жалевших своей жизни за Русь. Патриотическое сознание русского народа, чувство принадлежности к Русской земле, как одно из главных составляющих национального сознания, сформировались в Киевский период и в течение многих веков раздробленности русских земель позволяли русским считать себя единым целым великой национальной общности.

Укрепление единства и могущества Русского государства позволило русскому народу совершить осознанный, а не навязанный извне, выбор своей веры. Принятие православной христианской веры являлось логическим завершением развития духовно-нравственных ценностей русского народа — добротолюбия и миролюбия, самоуправления и сильной царской власти, нестяжательства и бескорыстия. Православие венчало духовно-нравственное мировоззрение русского народа, придавая ему возвышенный характер. Душа русских людей, выстрадавших свои духовные нравственные понятия, соединялась с Христом, с единственно истинной верой, которую Он нес всему свету, не везде находя искренний ответ.

Долгий путь русских людей к Православию шел от благословения и покровительства св. апостола Андрея Первозванного (I в.) к свв. Кириллу и Мефодию, проповедникам христианства и создателям первой славянской азбуки (861). На юге Руси эти святые крестили несколько сотен русских людей. Церковнославянская грамотность распространяется среди русских людей.

В 957 крещение приняла супруга кн. Игоря княгиня Ольга. Первой среди великокняжеского семейства она стала православной и впоследствии была канонизирована как святая равноапостольная княгиня. При кн. Игоре в Киеве был построен соборный храм св. Илии и часть княжеской дружины состояла из христиан.

Внук кн. Ольги вел. кн. Владимир в 988 задумал принять новую веру. В разные страны были отправлены посольства для испытания различных религий. Католики, иудеи, представители других религий пытались навязать Руси свою веру, но кн. Владимир, его бояре и киевские старейшины единогласно выбрали Православие. Первоначально окрестили самого великого князя, его сыновей и дружину.

В Киеве кн. Владимир приказал разрушить языческие капища, а идолов сжечь или бросить в реку. Вел. князь действовал решительно, он велел киевлянам собраться на берегу Днепра, и здесь прямо в реке греческие священники крестили их. Были разосланы проповедники и по другим городам Руси. Всюду начали строить православные храмы, переписывать богослужебные книги. Уже в первые годы были подготовлены сотни русских священников, которые прошли школу опытных наставников из Греции. Язычество сопротивлялось еще долго, но было обречено, ибо после того, как Православие отняло у него мир духовно-нравственных представлений, в остатке остались только суеверия и поклонение духам. Языческие божества и персонажи стали частью христианской демонологии, выражением сатанизма, они подвергались почти всеобщему осуждению. В традиционные народные праздники, которые ранее были связаны с языческими божествами (Перуна, Дажьбога, Мокоши и др.), Православная Церковь вкладывала новое содержание, соотнося эти дни с празднованием христианских святых, напр., Илии Пророка, Николая Чудотворца, Параскевы Пятницы.

Церковь становится организационной силой не только духовного, но и хозяйственного процесса. Крестьянская община с ее самоуправлением увязывается с церковным приходом. Традиционные общинные праздники увязываются с церковными праздниками, а трудовой крестьянский календарь — с именами православных святых. Крестьянская община, ставшая организацией православных земледельцев, получила новое дыхание. Христианские заветы воплощались в ней во взаимопомощи и взаимоподдержке при освоении и обработке земель, строительстве домов, защите от врагов, опеке над одинокими престарелыми и сиротами. В летописях Х в. упоминаются “старейшины древодельские”, т.е. руководители артелей плотников. Артельная форма организации труда была главной при строительстве русских крепостей, деревянных церквей, княжеских теремов и обыкновенных городских зданий. Артель как самоуправляющийся хозяйственный коллектив, как правило состоявшая из прихожан одной церкви, получала благословение на свое дело от священника.

Дело кн. Владимира продолжил его сын Ярослав по прозванию Мудрый, сосредоточившийся на внутреннем устройстве Русской земли. Русская государственность крепла, устанавливались законы, учреждался справедливый суд, что нашло свое отражение в краткой редакции “Русской Правды”. Русь этого времени называли страной городов. В правление Ярослава Мудрого их насчитывалось около 30. При нем был основан город Юрьев, названный по христианскому имени Ярослава (ныне временно отторгнутый от России город Тарту). Русские города поражали иностранцев своими крупными сооружениями, каких еще нельзя было встретить в западноевропейских столицах. Неслучайно русской княжне Анне, дочери Ярослава Мудрого, вышедшей замуж за французского короля, Париж показался большой деревней. В русских городах возводятся грандиозные архитектурные сооружения — Софийские соборы в Киеве и Новгороде, Золотые ворота в Киеве. Русская Церковь выделилась в отдельную митрополию, во главе ее появились русские люди, среди них выдающийся представитель русской цивилизации митрополит Иларион, мыслитель и церковный писатель. При нем сложилась первая редакция начальной русской летописи, осуществлялась широкая деятельность по переводу на русский язык иностранных книг, была создана первая в России библиотека. Митр. Иларион формулирует духовно-нравственную суть Святой Руси — поклонение Богу не в формальном следовании церковному закону и оправдании им, а в постоянном стремлении к добру, к высшему Благу, в победе благодати над душами людей.

Ко времени кн. Ярослава относится возникновение Киево-Печерского монастыря, основанного великими русскими святыми прпп. Антонием и Феодосием Печерскими. При их жизни в монастыре подвизались около сотни монахов-подвижников, живших по строгому уставу. Из Киево-Печерского монастыря монашество разошлось по всей Руси.

После смерти Ярослава Мудрого русская цивилизация сталкивается с серьезными испытаниями, главными из которых были — удельная раздробленность и нашествие татаро-монгольских орд. Во 2-й пол. XI в. Русское государство распадается на ряд отдельных княжеств, первоначально поделенных между пятью сыновьями Ярослава Мудрого: Изяслав получил Киевское княжество и Новгородскую землю, Святослав — Черниговское княжество, Всеволод — Переяславское (с разделением между ними Волжско-Окского края), Игорь — Владимиро-Волынское, Вячеслав — Смоленское. В роде Изяслава Владимировича оставалось Полоцкое княжество. Обособленно держалось Тмутараканское княжество. Удельные княжества враждуют между собой за власть и землю. Объединительным фактором, противостоящим этой вражде, была Русская Церковь, всегда выступавшая против раздробленности. Против раздробленности выступали и простые русские люди. В их сознании любое из удельных княжеств воспринималось как часть единой Русской земли. Да и сами великие князья, владевшие отдельными уделами, воспринимали их в составе Русской земли, принадлежащей всей княжеской семье. Но каждый из князей стремился стать первым, объединить Русь под своей властью, что, в частности, в определенной степени удалось Владимиру Мономаху (1113-25).

Владимир Мономах представляет своего рода идеального правителя Святой Руси. “Глубоко верующий и любящий церковь — он живет по слову Божию. Очень красивый собой, сильный и ловкий, талантливый и бесстрашный полководец, он никогда не нарушал данной клятвы, всегда мирил ссорившихся князей, становился на сторону слабых и обиженных” (Н. Сахновский). В “Поучении Владимира Мономаха” раскрывается мировоззрение русской цивилизации: любовь к Богу, добротолюбие, трудолюбие. Труд — высшее мерило богоугодности человека, за любой труд, за “малые дела” награждает Бог.

В селах и деревнях и на городских посадах община и артель сплачивали русских тружеников в самоуправляющийся коллектив. В XII-XIII вв. плотники и другие строительные работники, а также кузнецы, литейщики, кожевенники и др. объединялись в “братии”, “братчиков” или “дружины”, так в то время назывались артели.

По мере усиления княжеских междоусобиц политический центр, столица Руси, перемещается из Киева в северные земли — в город Владимир. В 1157 внук Владимира Мономаха, сын основателя Москвы Юрия Долгорукова, Андрей Боголюбский ушел на север и сел на Владимирское княжение. Туда же постепенно переходит и духовный центр, перевозятся чудотворные иконы, основываются новые монастыри. В 1155 из великокняжеской резиденции в Вышгороде под Киевом во Владимир перевозится величайшая святыня русского народа — Чудотворная икона Богородицы, впоследствии получившая название Владимирской. Перед татаро-монгольским нашествием на Руси было известно более ста русских святых, существовали тысячи церквей, сотни монастырей, свыше сорока Чудотворных икон Божией Матери прославились чудесами, совершавшимися по молитвам верующих. Православное сознание проникло в толщу русского народа, который в большинстве своем верил в то, что Русь есть “Дом Пресвятой Богородицы” и что служение “Правде Божией” — главная задача в жизни каждого православного.

Духовная цельность и твердая вера человека Святой Руси позволили ему выдержать чудовищную агрессию татаро-монголов и сохранить свою русскую цивилизацию. В 1235 татаро-монгольские полчища вторглись в русские земли и стали уничтожать русские города, поголовно убивая все население. Разрозненные русские дружины не смогли противостоять врагу, обладавшему многочисленной, хорошо организованной армией и лучшими техническими средствами войны. Тем не менее русские воины нанесли татарам ощутимый урон, ослабили вражеские войска, остановив их дальнейшее движение на Запад. Почти на полтора столетия значительная часть русских земель попала под ненавистное басурманское иго. Русские князья оказались подчинены иноземной власти и вынуждены были ездить на поклон к хану, чтобы получить от него “ярлык” на право княжения. Преступления, которые совершали на Русской земле захватчики, по словам современников, невозможно было описать — убийства, грабежи, насилие, массовый угон в рабство, поругание церквей и святынь. Ослаблением Руси воспользовались ее враги с Запада. Польша, Литва, Швеция оккупировали ряд исторических русских территорий, организовали гонения на Православие. Однако оккупантам не удалось сломить духа русского народа. Русская Церковь несла свое служение, сохраняя русских людей как православных и патриотов.

Дух Святой Руси ободряет народ, русские святые и подвижники где открыто, где подспудно организуют сопротивление врагу. Св. кн. Александр Невский в самый разгар наступления татар, в 1240-42, поднимает полки на отпор шведам, германцам и литовцам. Летом 1240 Александр Невский разбивает шведское войско, намеревавшееся захватить Новгород. Предание Святой Руси свидетельствует, как начальник сторожевого поста на Неве по имени Пелгусий, во св. крещении Филипп, видел св. кнн. Бориса и Глеба, спешивших на помощь “сроднику” Александру.

Через два года после этой победы Александр Невский остановил крестовый поход католицизма против Руси. Весною 1242 русские войска в битве на льду Чудского озера наголову разбили немецких “псов-рыцарей” — крестоносцев, заставив их на многие столетия оставить попытки поработить русский народ.

Силы сопротивления татаро-монголам собирались вокруг Москвы, которая в 1-й пол. XIV в. постепенно становится столицей Русского государства. В 1328, в правление Ивана Даниловича Калиты, великое княжение окончательно перешло к Москве. Опытный политик и дипломат, он сумел умирить других русских князей, заручиться поддержкой Золотой Орды. Иван Калита продолжил политику св. Александра Невского, сумел оградить Русь от набегов татаро-монгольских орд. “И бысть... тишина велика по всей Русской земле, и перестали татары воевати Русскую землю”. Св. митр. Петр переводит митрополичью кафедру из Владимира в Москву, которая становится центром русского Православия.

Москва продолжает духовную линию русской цивилизации, укрепляя и поднимая на новую высоту ее духовные ценности. Служение правде Божией, добротолюбие, в частности, выражались в особом отношении к Богоматери. Русские люди укрепляются в сознании, что Русь является Домом Пресвятой Богородицы. Традиция посвящать главные храмы Божьей Матери еще более углубляется в Москве. Как и во Владимире, главный московский храм получает название Успения Пресвятой Богородицы. Его закладывает первый “московский и всея Руси чудотворец” митр. Петр. К XIV в. Успенские храмы как главные церкви были построены в Суздале, Ростове, Ярославле, Звенигороде и ряде других городов и селений. Совершенно очевидно, событиям Успения Богородицы русские люди придавали особое значение. Образ торжества Богородицы в завершающий день ее земной жизни отождествлялся у них с собственным пониманием цели жизни через служение Богу, добротолюбие, страдание и смерть — к вечной жизни.

В быту и хозяйственной жизни ценности русской цивилизации выражались в духовно-нравственных отношениях общины и артели. Человек не был одинок, он чувствовал постоянную поддержку и помощь со стороны общины и артели. И радости, и горести были общие. Пиры, свадьбы и похороны совершались совместно, обычно в прирубе церкви, именуемом трапезной. По этому случаю в трапезную вносили длинные столы и лавки. Одной из форм этого обычая были братчины, на которых не только пировали, но и обсуждали крестьянские нужды, решали общие дела.

Завершение периода становления русской цивилизации и переход ее в период расцвета следует датировать 2-й пол. XIV в., точнее с момента основания св. Сергием Радонежским Троице-Сергиевой лавры (1354). Монастырь этот дал мощный духовно-нравственный толчок в развитии всей русской жизни. Сотни святых подвижников, вышедших из него, строили новые обители и храмы, разносили, сохраняли и поддерживали идеи Святой Руси по всей стране.

В 1380 св. Сергий Радонежский благословил вел. кн. Дмитрия Донского на решительную борьбу с татаро-монголами, от которой зависела дальнейшая судьба Руси. Победа русских на Куликовом поле показала, что полуторавековое иго не смогло сломить их. Душа русских, сохраненная Православной Церковью, оказалась способной совершать великие дела. Перед началом Куликовской битвы перед войсками пронесли Чудотворный Образ Божией Матери Донской. В решительный момент татаро-монголы увидели несущихся с небес всадников. В это время во врага врезалась конница кн. Владимира Андреевича. Русские воины чувствовали небесную поддержку. Охваченный ужасом, враг бежал с поля битвы.

После Куликовской битвы Дмитрий Донской перестал платить дань татарам. Однако в 1382 Золотая Орда собрала войска, напала на Русь, захватила и разграбила Москву, после чего выплата дани была возобновлена. Тем не менее после Куликовской битвы, получая дань, татары перестали вмешиваться во внутренние дела Московского княжества. Дмитрий Донской, умирая (1389), передал великое княжение своему старшему сыну Василию без согласования с хапом Золотой Орды. В 1395 общерусская святыня — икона Владимирской Божией Матери впервые перевозится в Москву, в том же году возвращается во Владимир. Уже навечно она перевозится в Москву в 1480. Знаменательно, что именно в этот год, ровно через 100 лет после победы на Куликовом поле, вел. кн. Иоанн III полностью освободился от ордынского ига, порвал ярлыки хана и выгнал ханских послов. Так закончилась попытка азиатских соседей Руси разрушить русскую цивилизацию и поработить русский народ. Русская цивилизация показала духовное и моральное превосходство над азиатскими захватчиками, интегрируя многих из них в Русское государство, подарив им свет православной веры и культуры.

Русская цивилизация сумела отстоять свою самостоятельность. Наибольшую опасность для нас представляли притязания римского папы, который в 1439 на Флорентийском соборе убедил московского митр. Исидора (грека по происхождению) предать Православие и подписать так называемую унию, согласно которой Святая Русь переходила под главенство растленных римских пап. Русская Церковь, русский народ не приняли этого позорного документа, Исидор был низложен с поста митрополита и бежал из России. Следующую попытку подчинить себе Русь паписты предпринимают после женитьбы вел. кн. Ивана III Васильевича на племяннице последнего византийского имп. Константина XI Палеолога Софье Палеолог в 1472. Однако Софья Палеолог не поддалась на уговоры папистов повлиять на вел. князя в пользу установления в России главенства римского папы, заставить русских отказаться от идеалов Святой Руси.

Во 2-й пол. XV в., после захвата Константинополя турками (1453) и окончательного духовного разложения католицизма, Русь стала главной православной державой мира, продолжавшей в чистоте сохранять Правду Христову и святоотеческие заветы. Как позднее справедливо отмечал константинопольский патр. Иеремия: “Ветхий Рим погиб от ереси; второй Рим — Константинополь в руках безбожных агарян... Русское царство, Третий Рим, — все другие превзошло своим благочестием”. С 1439 Русская Церковь получила полную независимость от Константинопольского патриархата. Митрополиты Московские и всея Руси стали ставиться без участия иноземцев. В знак наследования православных и государственных традиций Византии Русь принимает в свой герб двуглавого орла и начинает именовать себя “богохранимым, преименитым царством, благочестием цветущим”. Русь уверена в своей великой миссии служения Правде Божией. Старец Филофей пишет вел. кн. Василию III: “Два Рима убо падоша, а третий стоит, а четвертый не быти”. С Ивана III и Василия III русские государи начинают именовать себя царями (от лат. “цезарь”), хотя официально этот титул вводится с 1547 Иваном Грозным.

Период с сер. XIV в. до начала Смутного времени — ярчайшая страница в истории русской духовности. Никогда, ни до, ни после этого времени, Россия не знала такого количества подвижников благочестия, просиявших святостью своей жизни. В их числе: св. Сергий Радонежский и св. митр. Алексий, св. Геннадий Новгородский и св. Иосиф Волоцкий, св. Нил Сорский и св. Дионисий Глушицкий, св. Савватий Соловецкий и св. Александр Куштский — всего более двух сотен русских святых, сформировавших во всем духовном блеске и глубине русское национальное сознание, взгляд на жизнь как служение Правде Божией, государю и родной земле.

Монастыри распространились по всей Русской земле, выполняя роль не только духовных и просветительских, но и учебных, научных, издательских, художественных и хозяйственных центров. Бесчисленные чудеса совершались по молитвам русских людей при Чудотворных иконах Божьей Матери. Сохранившиеся литературные памятники эпохи, жития святых, проповеди и государственные документы доносят до нас народный идеал православной жизни — молитва и труд, благочестие и трудолюбие, любовь к Родине и ратный подвиг, почитание Государя и духовенства, добротолюбие и нестяжательство. Составленный в к. XIV в. “Летописец Великий Русский” продолжил традицию общерусского летописания, проникнутого идеей единства Русской земли в ее непрерывном развитии с древнейших времен от Киева и Новгорода.

Идея торжества русской святости и государственного единства ярко выразилась в составленном митр. Макарием полном своде древнерусской письменности, энциклопедии русских духовных знаний и литературы Четьях-Минеях. В них вошли жития всех общероссийских и местночтимых святых. Последние, включенные в общероссийский свод, получали всеобщую известность и начинали почитаться по всей Руси. “Такая мера духовно скрепляла областную Россию с ее политическим центром и много содействовала тому, чтобы отдельные области, вчерашние уделы видели в себе членов общей семьи, а в Москве и ее Царе — свою столицу и общего всем владыку” (Е. Шмурло).

Консолидация Русской земли со 2-й пол. XIV в. отмечена мощным подъемом национальной литературы и искусства, широким развитием книгопечатания. “Сказание о Мамаевом побоище” и его эпическая передача в “Задонщине”, многочисленная житийная литература, в которой особое место занимают жития Сергия Радонежского и Стефана Пермского, написанные русским писателем Епифанием Премудрым, ярко отражают духовно-нравственные представления Святой Руси. В памятниках зодчества — в Московском Кремле, в Звенигороде, в Троице-Сергиевой лавре, церквах Новгорода и Пскова — русская архитектура достигает высшего духовного уровня, которому соответствовали великие произведения русских живописцев: св. Андрея Рублева, Даниила Черного, Феофана Грека. Символом духовного расцвета русской цивилизации стала икона Андрея Рублева “Троица”. В иконе выражены идеи совершенства, красоты и нравственного миропорядка Святой Руси. В ней видна сила той божественной красоты, о которой Ф.М. Достоевский сказал, что она спасет мир, готовность к самопожертвованию ради добра, добротолюбие как высшее состояние духа воплощения Святой Руси, главных ценностей русской цивилизации.

Государственное устройство Руси к сер. XVI в. было усовершенствовано на основе древней традиции сочетания сильной центральной власти и широкого местного самоуправления (“губные старосты”). Для “совета” со всей Русской землей с сер. XVI в. цари собирают Земские соборы. В “Совет всея земли” входили представители многих сословий, и прежде всех служилые и посадские люди, духовенство. В судах вводятся целовальники, т.е. присяжные. Стоглавый собор совершенствует и церковное управление. Выпускаются своды законов — “Царский судебник” и “Стоглав”.

Границы Руси расширяются на восток, все земли по течению Волги и до Уральского хребта переходят к России, начинает осваиваться Сибирь. К России постепенно возвращаются западнорусские земли, захваченные польско-литовскими оккупантами. Русские цари формируют программу общерусского объединения: “Русская земля вся с Божьей помощью из старины от наших прародителей нам отчина... Ано не то одно наша отчина, кои города и волости, ныне за нами: и вся Русская земля, Киев и Смоленск и иные городы, которые он (литовский великий князь. — О. 77.) за собой держит к Литовской земле, с Божьей помощью из старины от прародителей наша отчина”.

Первым серьезным противоречием, возникшим в духовной сфере русской цивилизации, был спор между иосифлянами и нестяжателями как выразителями двух сторон одного идеала православной жизни, которая стала терять целостность в результате вторжения в нее западных, католических и протестантских, представлений.

Наиболее четко сущность этого противоречия сформулировал Г. Флоровский: “Разногласие между иосифянством и заволжским движением можно свести к такому противопоставлению: завоевание мира на путях внешней работы в нем или преодоление мира через преображение и воспитание нового человека, через становление новой личности. Второй путь можно назвать и путем культурного творчества...”

Как мы уже видели, для первых веков Православия было характерно соединение начал внешней работы в мире и преображение души. Раскол этих начал был первым шагом к духовному кризису в обществе и, более того, грядущему расколу Церкви. Западноевропейское Возрождение, развитие начал абстрактного гуманизма и рационализма косвенным путем через западнорусские земли приходит и на Русь. Здесь оно задевает только умы духовных лиц и интеллектуалов того времени, внеся в них заразу сомнений в правильности духовной жизни Руси. Это был первый соблазн, который выпал этим умам, искус которого они не выдержали. Вместо целостности, которая была им передана предками, они приняли “или — или”. Противопоставляя себя друг другу, и нестяжатели, и иосифляне несли в себе только часть истины. Полная же истина, казалось, оставалась в прошлом.

Однако в то время Церковь сумела преодолеть противоречия: духовный опыт нестяжателей Нила Сорского, Вассиана Патрикеева, Максима Грека и опыт последователей Иосифа Волоцкого был творчески усвоен и соборно принят, хотя и не без драматических страниц. Церковь признала истинность и праведность обеих сторон. Москва — Третий Рим строила великое и новое христианское царствие, объединенное соборной любовью.

XVI в. для России был веком упрочения национальных основ, он же подвел ее и к грядущим испытаниям. “Это было время собирания. Собирали старину, — притом именно местную, русскую старину, к греческим образцам заново не обращались” (Г. Флоровский). Греческий источник заменяется своими древнерусскими навыками, обычаями и преданиями. Русское подвижничество и святость (XV-XVI вв. дали сотню подвижников) становятся высшим образцом, канонизируются святые, составляется огромный свод книг “Жития Святых”, большую часть которых составляют русские.

Некоторые исследователи считают, что именно тогда происходит кризис византизма как части русской культуры, вытеснение русских традиций. Но внимательное рассмотрение вопроса не позволяет с этим согласиться. Следует говорить не о кризисе или вытеснении византизма, а о недопущении преобладания его начал над национальной традицией. За ним оставляется то же место, которое он имел в первые века русского Православия.

“В Московский охранительный синтез, — пишет Г. Флоровский (стоящий на той точке зрения, что в XVI в. происходило вытеснение византизма), — не входит лучшее и самое ценное из Византийских преданий, не входит созерцательная мистика и аскетика, наследие исихастов XIV в. Это был синтез избирательный, тенденциозный, — не столько даже собирание, сколько именно выбор или подбор, определяемый предвзятой идеею или решением воли”.

Да, это был выбор, и не простой, а национальный выбор. Церковь брала из Византии то, что отвечало национальному духу парода. Пассивный аскетизм и мистика не имели широкого распространения раньше, не получили его и сейчас.

Расцвет русской цивилизации не был безоблачным. Высшая точка ее развития приходилась на этап трагического крушения западно-христианского мира. Кризис западной церкви и христианских монархий в Европе, начавшийся с отпадения Рима от Православия, перешел к середине II тысячелетия во всеобщую катастрофу западно-христианской цивилизации. С этого момента, по справедливому замечанию русского философа А. Ф. Лосева, осуществляется развертывание и оформление сатанинского духа, ступенями которого были капитализм и социализм. Западный мир вошел в полосу деградации и одичания. Этому способствовало и развитие научно-технического прогресса, который в условиях упадка веры превращал человека в раба возрастающих материальных потребностей. Западный мир становился все более одномерным. Духовная доминанта человечества, ранее определяемая христианством, ценностями Нового Завета, перемещалась на периферию общественного сознания, а на авансцену истории выходили бездушие, эгоизм и ограниченность человека, живущего только потребительскими, плотскими интересами. Живший по Правде Божьей человек Святой Руси не мог принять эту убогую шкалу жизненных ценностей Запада. Столкновение между Русью и западными странами было не простым межгосударственным конфликтом, а борьбой двух противоположных цивилизаций — русской духовной христианской и западной потребительской антихристианской.

Разрушительное влияние западной цивилизации на Русь во 2-й пол. XVI — н. XVII вв. проявилось в поведении части правящего класса России и в событиях Смутного времени.

К сер. XVI в. на Руси сформировалась своего рода “пятая колонна” представителей правящего класса, ориентировавшаяся на Запад, явно или неявно отвергающая духовные ценности Святой Руси и готовая пойти на предательский сговор с Римом и другими историческими противниками Руси. “Пятая колонна” формировалась преимущественно из князей и связанных с ними служилых людей, выходцев из западнорусских земель, оказавшихся в составе Великого княжества Литовского, с их землями, княжествами. Так, например, в поел. четв XV в. к Москве перешли “верховские” (т.е. владевшие землями по верховьям Оки и Десны) князья Воротынские, Белевские, Одоевские Вяземские, княжество в Смоленской земле, княжества по рекам Десне и Сожу до самого Днепра.

“Западники” зачастую ставили свои личные интересы превыше русских государственных интересов, а когда встречали отпор со стороны царя, бежали на Запад. Во 2-й пол. царствования Ивана Грозной в его окружении зреет измена. Для защиты государства от изменников Иван Грозный создает так называемую опричнину (“опричный удел”) и опричный полк. Русь разбивается на две части — опричнину и земщину. Царь начинает “перебирать своих людишек”, “искоренять крамолу”. Князья и бояре, замешанные в крамоле, подвергаются казни, их земли отбираются в казну или раздаются опричным дворянам. Всего, по оценкам историков, казнено было 3-4 тыс. человек. Опричнина серьезно подорвала позиции крупной земельной аристократии, ориентировавшейся на Запад, не позволила осуществиться многим преступным замыслам. Так, по данным польских летописцев, в 1568 приближенные к Ивану Грозному изменники-бояре устроили заговор и задумали связать царя и передать его польскому королю. Изменники были казнены. Решительные действия Ивана Грозного по искоренению крамолы имели важнейшие последствия после пресечения династии Рюриковичей и воцарения Бориса Годунова. Последствия Смутного времени были бы для России гораздо серьезнее, если бы Иван IV не ослабил влияния “западников”. Верхушка самых активных сторонников перехода в подданство к польскому королю была уничтожена Иваном Грозным, а оставшиеся “западники” не имели достаточно влияния, чтобы заставить русское общество отречься от Православия и идеалов Святой Руси и принять католичество. Поддержанные Римом и польскими королями антиправославные замыслы Лжедмитрия I не нашли поддержки влиятельных сил на Руси, хотя часть русского правящего класса была склонна сделать этот шаг.

Вера в Святую Русь сплотила русский народ во время польской оккупации. Патриотическое движение Козьмы Минина и кн. Дмитрия Пожарского объединило лучших людей России. Интервенты были изгнаны из России. Земский собор 1613 призвал на царство Михаила Федоровича Романова. Возникла новая династия. Первый царь из этой династии не сразу распустил Земский собор, а правил, опираясь на него, согласуя с его членами многие важные решения.

Эпоха расцвета русской цивилизации заканчивается на царствовании двух первых Романовых. Русские духовные традиции в это время углубляются и достигают своей завершенности. Примером человека Святой Руси был Алексей Михайлович, за свой благочестивый и благодушный нрав названный Тишайшим. В его царствование Русское государство укрепляется, выпускается новый свод законов “Соборное уложение”. В состав России возвращается Малороссия. Развиваются литература и искусство. Русское зодчество той поры поражает красотой и совершенством форм (например, церковь Троицы в Никитниках, Успенский собор Троице-Сергиевой лавры). К этому периоду относится также расцвет русского прикладного искусства — финифтяного и ювелирного производства, сохранившегося в многообразной ценной посуде (ковшах, братинах, чарах), в книжных переплетах и церковных окладах. Мастерство деревянной резьбы ярко сказалось в архитектурной отделке светских дворцов и церковных иконостасов, напр., в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря. Седьмым чудом света современники называли деревянный дворец Алексея Михайловича в Коломенском.

НА ПУТИ К ИСТИННОМУ БОГУ

На своем пути к истинному Богу русский народ неуклонно отвергал жестокие культы и обряды древних верований, отбирая среди них только то, что было близко его душе. В стремлении к свету и добру русский народ еще до принятия христианства пришел к идее единобожия.

Первые зачатки национального сознания и философского осмысления мира несут в себе идею о том, что человек но природе добр, а зло в мире есть отклонение от нормы. В древних русских воззрениях отчетливо пробивается мысль о совершенствовании, преображении души человека на началах добра и зла. В древних языческих культах русских нравственная сторона (принцип добра) преобладала над магической. Нравственный, поэтический взгляд наших древних предков на природу отмечал А.Н. Афанасьев. В языческих божках олицетворялись нравственные основы бытия. Язычество для наших предков — скорее духовно-нравственная культура, чем религия. В основе поклонения — всесоздающие силы природы, которые для русского человека суть благо, добро и красота. Обоготворяется все, что связано с добротой и благом.

Крупнейший специалист по язычеству Б. А. Рыбаков полагает, что первоначально славяне “клали требы упырям и берегиням”, олицетворявшим два противоположных начала — злое и доброе, враждебное человеку и оберегающее человека.

Позднее в сознании древнего русского человека высшие (по сути дела, нравственные) силы выражались в представлении о Роде. Это был не просто Бог, а скорее идея Вселенной, включавшая в себя все высшие и жизненно важные понятия существования русского человека. Б.А. Рыбаков отмечает, что с именем Рода связан широчайший круг понятий и слов, в котором корнем является “род”:

Таким образом, в народном сознании семья, народ, родина, природа, урожай воплощаются в едином символе. Представление о Роде и почитание его сохранялось и через много веков после принятия христианства. Только напрасно Церковь преследовала своих чад, когда они наполняли свои кубки в честь Рода. Это было не поклонение языческому божеству, а традиционное почитание нравственного принципа мироздания, который воплощало понятие “Род”.

С понятием Рода были связаны представления и о его дочерях рожаницах. Они считались небесными хозяйками мира и покровительницами человеческой судьбы. Язычники видели их в образе двух крупнейших созвездий: Большая Медведица (древнерусское название “Кола”, в том числе Полярная звезда — Лось) и Малая Медведица. По древним представлениям, рожаницы господствовали над небом, землей, подземными и подводными силами, порождали все поголовье животных, рыб и птиц, необходимых людям.

Расшифровав рельефы древнего памятника русской языческой культуры Збручского идола (X в.), Б.А. Рыбаков так представляет мир языческих верований русского народа:

Рассматривая мир верований дохристианской Руси, я хочу еще раз подчеркнуть его скорее нравственный, чем религиозный характер. Боги — предки, осуществляющие постоянную нравственную опеку над живущими и требующие исполнения своих заветов. Божества — отражение добрых начал жизни, которым следует поклоняться. Культ добра и культ предков — главное содержание древнерусских верований.

Хорс (“круглый”) — божество Солнца как светила. В “Слове о полку Игореве” назван “Великим Хорсом”. По всей вероятности, очень древнее божество, представления о котором предшествовали идее светоносного небесного бога вроде Аполлона. Культ Солнца-светила ярко проявился у земледельцев энеолита, а уже в бронзовом веке появилось представление о ночном солнце, совершающем свой подземный путь по “морю мрака”. Имя Хорса сохранилось в ритуальной лексике XIX в. (“хоровод”, “хорошуль”, “хоро”).

1. Колаксай — мифический царь сколотов-праславян. Интерпретируется как Солнце-царь (от “коло” — круг, солнце).
2. Сколоты — приднепровские праславяне-пахари, названные по имени своего царя Колаксая. В основе самоназвания лежит тот же корень “коло” — Солнце, который есть и в имени царя. Записанная Геродотом легенда позволяет перевести слово “сколоты” как “потомки Солнца”.
3. Дажьбог — божественный мифический царь, называемый иногда Солнцем. Бог-податель благ. В изменении имени отразилось расширение представлений о солнечном божестве.
4. “Дажьбожьим внуком”, т.е. “внуком Солнца”, назван русский князь из Приднепровья, что позволяет сближать отголоски языческих мифов, сохранившиеся до XII в. н.э., с древними мифами о потомках Солнца, существовавшими в этих же местах в V в. до н.э.
5. Последним дошедшим до нас отголоском древних мифологических представлений о “внуках Солнца” является раздел русских богатырских сказок “Три царства”, или “Золотое царство”.

В 980 кн. Владимир, придя к власти, произвел своего рода реформу язычества и приказал устроить в Киеве новый пантеон главных языческих божеств. В него вошли Перун, Хоре, Дажьбог, Стрибог, Семарагл, Мокошь. Б.А. Рыбаков, сличивший состав пантеона Владимира и перечни богов по другим источникам, установил, что расхождение между ними касается части Рода и Сварога. По его мнению, это не различные божества, а лишь различные наименования одного божества. Небесное божество язычников могло именоваться и Родом (преобладает творческое, рождающее начало), и Сварогом (“небесный”), и Стрибогом (небесным богом-отцом). Небесным божеством был и Перун, бог грозы.

Высокий нравственный характер языческих воззрений русского народа одухотворял его жизнь, создавая зачатки высокой духовной культуры. Мифы и сказания о богах и богинях воспитывали художественный, поэтический, образный взгляд на мир. В культурном смысле древнерусская языческая мифология ни в чем не уступала древнегреческой языческой мифологии, а в духовно-нравственном смысле была выше ее. В мифах Древней Греции главный акцент делался на поклонение силе, сексуальной стороне жизни, равноправии добра и зла. В мифах Древней Руси акценты были расставлены иначе — поклонение свету и добру, осуждение зла, культ производительной силы как функции плодородия и продления рода, а не эротического смакования чувственных подробностей.

Для язычника сила божества начиналась с огня. Его выражал бог Сварог. В языческих представлениях Сварог есть божество, дающее жизнь Солнцу — рождающее Дажьбога. В Ипатьевской летописи (1114) говорится: “Сего ради прозваша и богъ Сварогъ... и по семь царствова сын его именемъ Солнце, его же наричють Дажьбогъ... Солнце царь сынъ Свароговъ еже есть Дажьбогъ”. Дажьбог считался родоначальником и покровителем русского народа. Дажьбог видел в русских свое наследие и богатство.

В “Слове о полку Игореве” дважды говорится о попавших в тяжелое положение русских как о внуках Дажьбога: “Погибашеть жизнь Дажь-Божа внука” и “Въстала обида въ силахъ Дажь-Божа внука”.

Согласно “Повести временных лет” за 980, идол Дажьбога стоял на холме в Киеве. Здесь ему совершались поклонения и приносились жертвы. По древним преданиям, Дажьбог покровительствовал свадьбам, встречал жениха и в день бракосочетания. Весеннее празднование Дажьбога (конец апреля) открывало лето и начало сельскохозяйственных работ, осеннее празднование (конец ноября) закрывало лето и завершало летний трудовой цикл. После принятия христианства многие атрибуты и свойства, приписываемые Дажьбогу, перешли на св. Георгия Победоносца, а празднование осеннего и летнего Юрьевых дней (26 ноября/9 декабря, 23 апреля/6 мая) практически полностью вытеснило древний языческий культ. Как и древний Дажьбог, св. Георгий Победоносец стал покровителем, но уже не просто русского народа, а Русского государства.

В древнерусской языческой мифологии высшим богом, повелителем грозы и небесных стихий считался Перун. Особо он почитался в княжеской среде. Идолы Перуна были в Киеве и Новгороде, поклонение этому божеству осуществляли возле древних дубов и в дубовых рощах. По древнерусским источникам, Перун имел множество ипостасей — “Перунъ есть многъ” (Перунов много), и, по-видимому, в разных местах поклонялись разным воплощениям этого божества.

Идол Перуна в Киеве был сделан из разных материалов: стан вырезан из дерева; голова вылита из серебра; уши и усы изваяны из золота; ноги выкованы из железа; в руке было закреплено нечто, напоминающее молнию, составленное из драгоценных камней. В 988 этого идола привязали к лошадям и таким образом тащили по городу до реки. По всему пути двенадцать крепких молодых мужиков били его палками, а затем бросили в реку. В Новгороде Перуна сбросили с моста.

Важным персонажем языческого пантеона был бог Семарагл (Симарагл). По мнению исследователей, имя его происходит от слова “семя”. По своему смыслу божество это было связано с берегинями — олицетворением добра и сил, охраняющих человека, заботящихся о посевах, о дожде для нив.

Семарагл представлялся в виде крылатой собаки, охранявшей семена и посевы, олицетворявшей вооруженное добро. Берегини виделись язычникам в образе прекрасных крылатых дев. Культ берегинь совершался возле берез — воплощения добра и света. Вместе с берегинями в словах против язычества упоминается бог Переплут — покровитель подземного царства.

Мокошь служила олицетворением Матери Сырой Земли, символизировала собой взаимодействие сил земли и неба, являлась богиней судьбы, женского начала, плодородия, покровительницей женщин. В разных местах — у дорог, возле колодцев для поклонения ей ставились столбы, чурбаны, вырезанные болваны, возле которых приносили жертву.

Мокошь представлялась как женщина с большой головой и длинными руками, часто воздетыми вверх. По ночам она пряла в избе, по-видимому нити человеческой судьбы, что сближало ее с образом греческих мойр, также прядущих нити судьбы. Непосредственным продолжением образа Мокоши после Крещения Руси стала сщмц. Параскева Пятница.

Важным божеством славянского языческого пантеона считался Велес — бог домашнего скота, зверей и богатства, второй по значению бог после Перуна. В “Повести временных лет” Белее соотносился с золотом, а Перун — с оружием. В Киеве идол Перуна стоял на горе, а идол Белеса — на Подоле в нижней части города.

По древним поверьям, Велес принимал обличие медведя и считался покровителем хорошей охоты.

На Велесовы дни, которые зимой праздновались вместе с Колядой (христ. Святки и Масленица), участвовавшие рядились в звериные маски и тулупы и отмечали Комоедицы, праздник пробуждения медведя.

После Крещения Руси образ Велеса был вытеснен св. Власием. Хотя произошло это не сразу. В Ростове Великом, например, идол Велеса был сокрушен св. Авраамием Ростовским в XI в. Следы культа Велеса под видом почитания св. Власия сохранялись во многих местах России, и особенно на севере. Еще в н. XX в. русские крестьяне соблюдали древний обычай оставлять в дар Велесу несжатыми несколько стеблей хлебных злаков — волотей, называемых “Волосовой бородкой”.

Ритуальный праздник ему был установлен в день летнего солнцестояния в начале жатвы, в Иванов день и в ночь, ему предшествующую. Возжигались большие костры, приносили жертвы. Участвовавшие плясали и пели возле огня в одеждах, украшенных цветами. Затем через огонь прогоняли скот, чтобы обезопасить стадо от злых духов.

Языческие ритуалы, посвященные Купале, в христианские времена были вытеснены великим праздником Рождества св. Иоанна Крестителя и предшествовали ему днем празднования св. мученицы Агриппины (Аграфены). Тем не менее отголоски древних языческих ритуалов сохранялись 23 и 24 июня вплоть до н. XX в. В народе эти дни прозывались соответственно Агриппина (Аграфена) Купальница и Иван Купала. На Троицыну неделю молодежь делала и одевала большую куклу, которую называли Купалой, а затем “с плясками, песнями и присвистом” бросала ее в ближайшую речку или пруд.

Богиней любви, брака, благополучия, веселья была Лада. Особые обряды почитания ей устраивались весной и летом, сочетались они обычно с праздниками Леля, Полеля и Ярилы. Отголоски их сохранились в песнях и хороводах на Троицу, Семик и Иванов день. С корнем “лад” связаны многие слова брачного значения. Лад — супружеское согласие, основанное на любви; ладить — жить любовно;

ладковать — сватать; лады — помолвка; ладило — сват; ладники — уговор о приданом; ладканя — свадебная песня; ладный — хороший, красивый. В Древней Руси любимых называли Лада (напр., “Слово о полку Игореве”).

Богиня Лада имела двух сыновей Леля и Полеля. Лель в древнерусской языческой мифологии считался божеством страсти, весны и молодости. По языческим поверьям, это божество побуждает природу к оплодотворению, а человека — к созданию семьи. От имени этого божества в русском языке сохранилось слово “лелеять” — нежить, любить. Праздновался вместе с богиней Ладой.

Младший сын богини Лады Полель считался божеством брака и супружества. Изображался он в простой белой рубахе и терновом венце, такой же венец он подавал супруге. Полель благословлял людей на семейную жизнь. Праздновался он также вместе с богиней Ладой.

Культы Лады, Леля и Полеля сочетались с культом ритуального персонажа, или даже, возможно, божества, Ярилы, олицетворявшего плодородие и сексуальную мощь. Празднование Ярилы было частью культа более важных языческих богов. Первые обряды, посвященные Яриле, проводились в апреле. Они сочетались с празднованием Дажьбога, Лады и Леля на языческую Красную Горку (22 апреля). Однако главные ритуалы посвящения Яриле начинались 4 июня и завершались в конце месяца, сочетаясь с ритуалами Мокоши, Дажьбога, Сварога, Хорса, Купалы, Лады и Леля. Ярильные ритуалы (ярилки) носили ярко выраженный эротический характер. При их проведении использовались фаллические символы. В “Слове об идолах” (н. XII в.) говорилось, что язычники “чтут срамные уды и в Образ сотворены, и кланяются им, и требы им кладут”.

После принятия христианства поклонение Яриле официально прекратилось, но неофициально продолжалось в измененном виде. Откровенно эротический характер культа Ярилы преобразовался в праздник плодородия земли.

В обрядовых песнях, которые пели Яриле еще в сер. XIX в., в частности, говорилось: “Волочился Ярила по всему свету, полю жито родил, людям детей плодил. А где он ногою, там жито копою, а куда он ни взглянет, там колос зацветает”. Описание праздника Ярилы перед Петровым днем (29 июня), совершавшегося в сер. XVIII в. в Воронеже, оставил нам св. Тихон Задонский. Праздник проходил на площади за старыми воротами, куда сходились одетые в лучшие платья городские и окрестные сельские жители. Главным на празднике был “юноша в бумажном колпаке, украшенном бубенцами, лентами и цветами, с набеленным и нарумяненным лицом, изображавший собой Ярилу”. После его появления начинались пляски и игры, продолжавшиеся иногда всю ночь вокруг костров, горевших на возвышенном месте. Нередко эти гуляния, называемые ярилками или Ярильным днем, носили, по словам святого, “разнузданный характер”, а молодые девицы приходили на них “поневеститься”.

Борьба добрых и злых начал древнерусским язычникам нередко представлялась в существовании двух противоположных богов, составлявших в языческом сознании неразрывную пару, — Белобога (бога света, добра, удачи, счастья, блага, богатства) и Чернобога (бога зла, несчастья, неудачи). Наименование “Белые Боги” в течение многих веков сохранялось в названии некоторых урочищ, одно из которых существовало под Москвой. У белорусов до сих пор сохранилось предание о Белуне.

В сознании древнерусских язычников добрые боги были главными действующими персонажам, неотвратимо побеждающими злых богов. Зло представлялось в ущербном виде, оно было неравноправно с добром, его участь была предрешена. Появление зла имело эпизодический или сезонный характер. Кроме Чернобога древнерусские язычники знали таких злых богов, как Карачун, Марена и Позвизд.

Карачун (Корочун) — в древнерусской языческой мифологии божество смерти, подземный бог, повелевающий морозами, злой дух, злое божество скотского падежа. В народе понятие “карачун” в смысле погибели, смерти используется до сих пор. Говорят, например: “Пришел ему карачун”, “Жди карачуна”, “Задать карачуна”, “Хватил карачун”.

День языческого почитания Карачуна (23 декабря) приходился на день зимнего солнцеворота, один из самых холодных дней зимы. По языческим поверьям, именно Карачун укорачивал светлую часть суток, повергая мир во тьму.

Богиня Марена (Марана, Морена) воплощала смерть и сезонное умирание и воскресение природы. В поздней русской традиции образ ее превратился в былинную ведьму Маринку. В Малороссии Мареной называли соломенное чучело, сжигавшееся на костре на Ивана Купалу.

С образом Марены сочетался образ злого духа Мары, также воплощавшей смерть. Чучело под названием “Мара” сжигали в ночь на Ивана Купалу. Считается, что Марью в купальских песнях можно отождествлять с образами Мары и Мокоши.

Злой бог Позвизд (Посвист, Похвист) считался повелителем ветров, бурь и непогоды. Неподалеку от Киева в чистом поле существовал его идол.

По представлениям язычников, этот бог имел свирепый вид, всклоченные волосы и бороду, крылатые распахнутые одеяния. Жил высоко в горах, откуда и приносил неприятности людям. С бороды Позвизда начинались проливные дожди, изо рта исходили туманы. По мнению некоторых исследователей, язычники праздновали Позвизд в день 1 марта. После Крещения Руси культ Позвизда был вытеснен памятью св. Евдокии, которой стали приписывать некоторые свойства языческого божества.

Сказочные представления древнерусского человека о мире начинались с Ирье (Ирий-сада). Так в дохристианской Руси назывался рай, волшебный загадочный край, таинственное царство, блаженная теплая страна, куда на зиму уходят птицы, змеи и другие пресмыкающиеся. В “Поучении Владимира Мономаха” говорится, что “птицы небесные из ирья идут”.

По древним поверьям, эта блаженная страна — солнечный край, находится по ту сторону облаков у самого моря. В ней царит вечное лето, она предназначена для будущей жизни хороших и добрых людей. Их здесь ждет вечное блаженство, а время для них перестает существовать.

Посреди Ирье растет мировое дерево — береза или дуб. Над его вершиной обитают птицы и души умерших, страдающих за свою зло прожитую жизнь. Добрым же определено место внизу, возле колодцев с чистой ключевой водой, вокруг которых растут прекрасные цветы, зреют на ветках молодильные яблоки и сладко поют райские птицы.

Мировое дерево, иначе называемое древо жизни, есть мировая ось, центр мира и воплощение мироздания в целом. По преданиям, дерево это стоит на о. Буяне посреди океана на Алатырь-камне. Крона его достигает небес, корни — преисподней. В древнерусских апокрифах в виде дерева с золотыми ветвями, месяцем у вершины, нивой у корней изображается идеальное государство, где месяц — царь, нива — православное крестьянство. Мировое дерево выражало плодородие живой природы, древо жизни: в кроне свивает гнездо соловей, в стволе — пчелы, приносящие мед, у корней — горностай, символизирующий родительскую любовь. Ветви дерева — терем, где происходит пир, и по кругу идет чаша с напитком бессмертия. Понятие древа жизни было одним из основных в народных ритуалах, прежде всего на свадьбе и строительстве дома. В последнем случае обрядовое дерево помещалось в центре стройки. Обрядовым воплощением мирового дерева являлась также рождественская (новогодняя) елка.

Упомянутый выше Алатырь-камень имеет в языческом мироздании важное значение, ибо он, по древнерусским языческим поверьям, “всем камням камень, всем камням отец”. Он упал с неба, на нем выбиты письмена с законами языческого бога Сварога. В “Голубиной книге”, объясняющей происхождение мира, рассказывается, что под Алатырь-камнем берут начало источники, несущие всему миру пропитание и исцеление, т.е. живая вода. Под тем камнем сокрыта вся сила земли Русской, и той силе нет конца. На Алатырь-камне сидит красна девица Заря и пробуждает мир от ночного сна.

В древности днем Алатырь-камня считалось 14 сентября — он же языческий Ирьев день (христианское Воздвиженье). По народному поверью, в этот день змеи собираются в кучи, в ямы, пещеры и прочие укрывища и там лижут “бел-горюч камень Алатырь”, а затем уходят в Ирье.

В Ирье также живут волшебные птицы — Жар-птица, Гамаюн, Алконост и Сирии. Жар-птица живет в саду с золотыми яблоками, возвращающими молодость. Гамаюн — вещая птица, посланница богов. Всем, кто умеет слышать тайное, она сообщает о происхождении земли и неба, богов и богинь, людей и чудовищ, птиц и зверей. Алконост — райская птица с женским лицом, пение которой настолько прекрасно, что услышавшие его забывают обо всем, но зла от нее нет (в отличие от Сирина).

Силы мирового зла в сознании древнерусского человека, кроме веры в злых богов, выражались в вере в злых духов и демонов. Широкое распространение имели поверья о змее (Змее Горыныче), произошедшем от змеи, которая семь лет не слышала человеческого голоса, или от сорокалетней рыбы. Змей имеет вид огромного дракона, покрытого панцирем, с одной или несколькими головами и таким же количеством крыльев и когтей. Полет змея сопровождается громом и бурей, а из пасти его извергается пламя. Змей облагает людей поборами, требует ежедневно девушек и детей, поедает и убивает людей, летает к женщинам в дом, сожительствует с ними или сосет грудь, а когда закончится молоко, сосет кровь, в результате чего женщина быстро сохнет, желтеет и умирает. В русских былинах и сказках всегда находится богатырь или герой, который храбростью и хитростью убивает змея и его змеенышей и освобождает людей.

В дохристианской Руси наряду с языческими божествами люди “клали требы” упырям, вероятно, душам мертвых. Позже под упырями стали пониматься вурдалаки, вампиры, злобные покойники, в которых через сорок дней после смерти вселяется нечистый дух. По старинным преданиям, упыри встают из могил для того, чтобы сосать кровь спящих людей.

Считалось, что упырем становится после смерти человек, рожденный от нечистой силы или испорченный ею; умерший, через гроб которого перескочил черт в образе черной кошки; самоубийца или колдун.

Иное отношение в дохристианской Руси было к дедам, душам всех умерших родственников, независимо от пола. По народным поверьям, в определенные дни года “души предков приходят с того света” в свой дом и их живые сородичи обязаны их встретить и накормить.

На празднике дедов собиралась вся семья, приезжали даже те, кто был далек от дома. Обязательными поминальными блюдами в этот день были кутья, канун, сыта, а иногда блины.

Мировоззрение язычников включало веру в многочисленных добрых и злых духов, которым если не поклонялись, то старались не ссориться с ними, умилостивить их. Большая часть этих верований, особенно о ведьмах и ведьмаках, домовых, леших, водяных, пережили языческую эпоху и сохранились вплоть до н. XX в.

Ведьмами, в языческом представлении, были обычные женщины, в которых вселялся злой дух, демон или душа умершего. Ведьмы сожительствовали с демонами, совершали с ними сделки ради наживы. По ночам, особенно в определенные дни, ведьмы летали в ступе или на помеле на свои сборища, наводили порчу на людей. Самой страшной ведьмой считалась Баба Яга, которая живет в “избушке на курьих ножках”, пожирает людей, жарит в своей печи похищенных детей. Вокруг ее избушки — забор из человеческих костей и черепов. Вместо засова на избушке — человечья нога, вместо запоров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами.

Еще более страшными злыми существами были ведьмаки, которые главенствовали над ведьмами, давали им задания вредить людям и требовали от них отчета. Самым известным ведьмаком, по-видимому, был Кащей Бессмертный, в древнерусской мифологии злой чародей, смерть которого спрятана в несколько вложенных друг в друга волшебных животных и предметов: “На море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, в яйце — смерть”.

Домовым назывался дух дома. Считалось, что от его отношения, доброжелательного или враждебного, зависело благополучие дома и здоровье скота. Домовым приносили жертву — немного еды, оставляя ее в хлеву. При переезде в новый дом совершался особый ритуал, чтобы уговорить домового переехать вместе с хозяевами. Иначе в новом доме людей ждали несчастья.

Кроме домового, преимущественно доброго духа, в представлениях язычников существовала и кикимора (шишимора), злой дух дома, маленькая женщина-невидимка. Она беспокоила всех живущих, пугала детей, вредила скоту. Свойства кикиморы сходны с мокушей, злым духом, продолжающим образ богини Мокоши.

Злым духом леса считался леший (лешак, лесовик), хозяин леса, воплощение враждебных сил природы. По языческим преданиям, его представляют одетым в звериную шкуру, он перегоняет стада зверей из дикого леса в другой, может менять свой рост — становиться выше деревьев или ниже травы.

Кроме лешего язычники почитали и еще одного духа леса — Дива. По мнению некоторых исследователей, он являлся одним из воплощений верховного бога Сварога. Див дважды упоминается в “Слове о полку Игореве”: сначала наверху дерева — “Див кличетъ връху древа”, а затем внизу — “уже връжеся дивъ на землю”.

Злым духом, хозяином водных пространств в представлениях язычников был водяной, обитавший в омутах, под водяными мельницами и в глубоких местах.

Водяной, как всякая нечистая сила, способен к оборотничеству, превращениям, если нужно, в рыбу, лошадь, свинью, корову, бревно и др.

В представлениях язычников, кроме водяных в реках и водоемах жили русалки, или, как их еще называли, навки, — души девушек, умерших до брака или во время русальной недели, пребывающие на земле в течение русальной недели и возвращающиеся по ее завершении на “тот свет”. Как ходячие покойницы (нежить), русалки считались очень опасными для живых людей. Рассказывали, что они, подобно ведьмам, могут принимать разные обличья, летать из дома в дом через трубу и пр. Набор оберегов от этой нежити совпадал с приемами защиты от нечистой силы (крест, молитва, магический круг). В число оберегов против русалок входили такие растения, как полынь, хрен, чеснок.

Надежным оберегом против русалок, ведьм и другой нечистой силы и злых духов считался кукиш — особо оскорбительный жест, комбинация из трех сложенных пальцев. Для язычников он значил то же, что и крестное знамение для христиан. После Крещения Руси кукиш приобрел значение отрицания чего-либо или отказа вообще.

В дохристианской Руси существовало особое божество, выражавшее смену времен года, наступление нового года, прибытка (урожая), начало весеннего солнечного цикла. Имя этому божеству было Авсень (Овсень, Усень, Таусень). Еще в н. XX в. оно часто повторялось в песнях-колядках или овсеневых песнях, распеваемых во время праздника на стыке старого и нового годов. Во время пении овсеневых песен поющие обыкновенно бросали зерна разного хлеба и овса, которые затем собирали и хранили до весеннего посева.

Годовой круг языческих обрядов соотносился с солнечным календарем, и самые значительные ритуальные действия совершались в дни зимнего и летнего солнцеворота — на стыке января и декабря и в июне.

26 декабря праздновался бог Род, творец всего сущего, и сопутствующие ему рожаницы. Почти две недели, вплоть до Велесова дня (6 января), проходили веселые гулянья, так называемые колядки или зимние русалии. С ритуальной целью обряжали сноп или соломенную куклу, называя их Коляда. В нем воплощалось солнце-младенец, новорожденное молодое солнце, т.е. солнце будущего года. В образе Коляды, по-видимому, подразумевались ежегодно обновляющийся бог Род и неотвратимость победы светлого и доброго начала над злым.

После принятия христианства оптимизм и жизнеутверждение празднований Коляды получили новое содержание в праздновании Рождества Христова, а ритуальные языческие обычаи превратились в веселую игру на Святки. В эти дни, так же как и в древности, жгли костры, а юноши и девушки наряжались в хари (маски) коней, коз, коров, медведей и других животных и, ряженные, ходили по дворам, пели колядки — песни, прославляющие Коляду, приносящего всем благо. Славили хозяев, желали благополучия дому и семье, а за это требовали подарки, шутливо предрекая разорение скупым. Иногда сами подарки: печенье, каравай — назывались Колядой. Символизировали Коляду сноп или соломенная кукла, которые с песнями иногда приносили в избу на Рождество.

Колядки нередко отожествляли с зимними русалиями. В христианских источниках (начиная с XII в.) осуждались обычаи “плясати в русалиех”, во время которых надевали маски животных, играли на “сопелях” и гуслях, пели “бесовские песни”. Однако русалии проводились не только в канун Рождества Христова и Богоявления, но и на неделе после дня Пятидесятницы или на Ивана Купалу.

Злым божеством января считался Карачун, именем которою у древних славян назывался день зимнего солнцеворота. По древним поверьям, сильные морозы и разгул злых духов и ведьм можно преодолеть веселыми гуляниями и радостными заклинаниями в честь солнечного бога. На зимние коляды приходилась самая великая пятнице в честь богини Мокоши, которой особо молились женщины. 6 января язычники обращались к богу скота и богатства Велесу, прося его о плодородии, хорошем урожае и благополучии.

В начале февраля древние русские язычники отмечали Громницу — праздник в честь бога Перуна и почитания огня. 11 февраля обращались к богу скота и богатства Велесу, умоляя его сохранить домашних животных в последний зимний месяц. Вместе с Белесом (Волосом) в этот же день праздновали Волосьшь, по-видимому его жен, представлявшихся русским в виде созвездия Плеяд. Совершали особый ритуал окликания звезд. Существуют сведения, что именно в этот день женщину, заподозренную в злых умыслах и сношении со злыми духами, зарывали в землю.

1 марта праздновали Позвизда, божество ветров, бурь и непогоды.

В марте проходили т. н. Мертвые Коляды. Чтобы преодолеть мертвые силы зимы и закликать весну, выпекали из теста жаворонков, забирались с ними на деревья и крыши и просили ранней теплой погоды. Два раза в этот месяц — 9 и 25 марта праздновали богиню любви Ладу. Со дня весеннего равноденствия (25 марта) отмечали Комоедицы — медвежий праздник (в христианские времена получивший название Масленицы). Совершали обряд поклонения Перуну. Зажигали костры, прыгали через огонь для очищения себя от нечистой силы, благодарили Перуна за начало весны. В конце праздника сжигали на костре соломенную куклу, символизирующую зло и смерть.

В апреле язычники поклонялись божествам, связанным с любовью, продолжением рода и семейной жизнью, — Ладе, Яриле и Лелю. 22 апреля все вставали до рассвета и поднимались на высокие холмы, чтобы оттуда увидеть восход солнца. Это был один из ритуалов культа Дажьбога. День этот у древних славян назывался Красной Горкой. После Крещения Руси Красную Горку справляли в первое после Пасхи Фомино воскресенье. Как и в древние времена, русские поднимались на холмы перед рассветом, но славили уже не Дажьбога, а Иисуса Христа. Во вторник на Фоминой неделе (по христианскому календарю) язычники отмечали Радоницу (Радуницу), или, как еще называли, Навиев день, тризны, могилки, гробки — весенний праздник для умерших. Первоначальное понятие Радоница имело множественное значение и выражало имена языческих родовых божеств, олицетворяющих почитание усопших, хранителей душ умерших людей. Радоницам и умершим приносили жертвы на погребальных курганах, чтобы душа покойника смогла насладиться зрелищем того уважения, которое ей оказывали живые.

Первого и второго мая язычники снова славили богиню любви Ладу. 10 мая молились о плодородии Земли, считая, что в этот день Земля — именинница. 11 мая поклонялись Перуну — Царь-Огонь, Царь-Гром, Царь-Град. В этот день, как правило, были первые майские грозы.

В июне, после завершения тяжелых сельскохозяйственных работ, русские язычники молили свои божества о сохранении семян и посевов, о теплых дождях и хорошем урожае. Плодородие земли и продолжение человеческого рода в их сознании были связаны в едином образе ритуального персонажа, а возможно даже божества, Ярилы, олицетворяющего плодородие и сексуальную мощь. Ритуалы, связанные с Ярилой, начинались 4 июня и повторялись в этом месяце еще два раза. 19-24 июня шла русальная неделя, кульминацией которой был праздник Купалы, божества лета, покровителя полевых плодов и летних цветов. На поляк жгли костры, вокруг них устраивались хороводы с пением. Чтобы очистить себя от нечисти, прыгали через костры, а затем прогоняли между ними свой скот. 29 июня отмечался праздник Солнца — поклонялись Дажьбогу, Сварогу, Хорсу и Ладе. Перед праздником Купалы (24 июня) совершали ритуалы Мокоши.

Языческие ритуалы июля и августа были преимущественно связаны с молениями о дожде, а после начала жатвы (24 июля) — с молениями о прекращении дождей. После окончания жатвы 7 августа — праздник первых плодов и урожая. 19 июля праздновали Мокошь, а на следующий день — самого Перуна. После завершения жатвы на поле оставляли небольшой кусок неубранного хлеба — “Велесу на бородку”.

24-27 июля язычники отмечали дни божества праздничных дней Паликопы (Палия). В обязанности этого божка входило наблюдение за должным исполнением праздничных торжеств и уважительным отношением к ним.

Проводы лета в сентябре начинали с обрядов, посвященных Бел-богу, божеству света, добра, удачи и счастья. 8 сентября почитали Рода и рожаниц. 14 сентября, по древним поверьям, язычники считали, что птицы, змеи отправлялись в Ирье, теплую райскую страну, где царит вечное лето и растет мировое дерево.

Октябрь в языческих ритуалах был посвящен Мокоши (Мать Сыра Земля), божеству плодородия, судьбы, женского начала. С наступлением холодов в ноябре русские язычники обращались к богу огня Перуну и богине Мокоши, моля их согреть и сохранить, а 26 ноября совершали ритуалы владыке света и добра — Дажьбогу, одновременно моля злого божка Карачуна избавить их от смерти и падежа скота.

Крещение Руси в 988 преобразило русский народ. Добротолюбие, духовно-нравственные ценности, которым с древности поклонялись наши предки, нашли в русском Православии идеальное воплощение. Только в христианстве русский народ получил настоящее религиозное сознание. В свою очередь, русские святые и подвижники подняли христианство до огромных духовных высот. Ни в одной другой стране мира не было такого количества святых и подвижников, которые своей жизнью подтвердили торжество Православия. В то время как на Западе вера умирала, в России совершался религиозный подъем, в XX в. увенчанный терновым венцом миллионов мучеников за Православие. На фоне всего этого нелепостью являются утверждения о якобы существовавшем в России двоеверии — одновременном исповедании христианства и язычества. На самом деле из древних языческих обрядов русский народ сохранил только музыкальный песенный и плясовой элемент — хороводы, песни, игры. Исполняемые обряды не носили религиозного характера, а были лишь продолжением народной эстетической традиции. Имена большинства языческих богов были забыты, а оставшиеся — Купала, Лада, Ярило — воспринимались как игровые персонажи в народных обрядах.

Часть бывших языческих божеств и злых духов в народном сознании приобрели характер нечистой силы и вполне органично вписались в христианскую демонологию, рассматриваясь как воплощение сатаны. Общение с миром демонов считалось у русских людей страшным преступлением. Ведьмы и колдуны, уличенные в этом, уничтожались, крестьяне самосудом их жгли или топили в воде.

ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВИЯ

Святая Русь — особое благодатное свойство русского народа, оплот христианской веры во всем мире. Жертвенное служение идеалам добра и справедливости, стяжание Духа Святого, устремленность к безгрешности и совершенству сделали русских новым Богом избранным народом. Осознание русским народом своего особого духовного предназначения прослеживается в “Повести временных лет”. Причем богоизбранность понимается не как противостояние другим народам, а как особая миссия борьбы с мировым злом, миссия добротолюбия.

“Святая Русь, — писал А.С. Хомяков, — создана самим христианством. Таково сознание Нестора, таково сознание святого Илариона и других. Церковь создала единство Русской земли и дала прочность случайности Олегова дела”.

Русское Православие, воплощавшее ценности Святой Руси, было не только религиозной системой, но и состоянием души — духовно-нравственным движением к Богу, включающим все стороны жизни русского человека — государственную, общественную и личную. Русское Православие развивалось вместе с национальным сознанием и национальным духом русского человека. По мере возвышения национального духа возвышалось Православие, и, наоборот, разложение национального сознания вело к вырождению Православия.

К Богу русский человек испытывал особое национальное чувство. “Русский Бог велик, — говорил он. — Велик Бог русский и милосерд до нас”, “Жив Бог, жива душа моя”, “Жить — Богу служить”, “Человек ходит — Бог водит”, “Нужен путь — Бог правит”, “Бог пути кажет”, “Человек гадает, а Бог совершает”, “Без Бога не до порога”, “С Бога начинай и Господом кончай”, “Утром Бог и вечером Бог, а в полдень да в полночь никто же кроме Него”, “С верой нигде не пропадешь”, “Вера спасает”, “Вера животворит”, “Вера и гору с места сдвинет”.

Это, конечно, не означало безоглядного упования на Бога. Нужно не только молиться, но и действовать. Только тогда молитва будет действенной: “На Бога надейся, а сам не плошай!”, “Богу молись, а в делах не плошись!”, “Богу молись, а добра ума держись!”, “Богу молись, а к берегу гребись!”

Переменить веру Православную, считал русский человек, — смертный грех: “Менять веру — менять и совесть”.

Каждое дело надо начинать с молитвы: “Не торопись, сперва Богу помолись”, “Любое дело — благословясь не грех”, “Дело спорится — углам помолись”, “Что бы ни пришло, все молись”, “Кто перекрестясь работает, тому Божия помощь”, “С молитвой в устах, с работой в руках”.

Однако и молиться надо, очистив себя от всякой скверны и греховных помыслов: “Лихо думаешь — Богу не молись”.

В выборе веры сказался национальный характер народа. Красота богослужения, конечно, не главное, что определило выбор. Главное в том, что Православие отвечало характеру народа и позволяло ему сохранять свои народные традиции, обычаи и идеалы. В отличие от католичества, Православие не навязывало русскому народу чуждый язык богослужения (мертвую латынь), не пыталось поставить над Русской землей деспотическую власть римских пап. “Рим никогда не отвечал нашему духу и нашему характеру, — писал И.А. Ильин. — Его самоуверенная, властная и жестокая воля всегда отталкивала русскую совесть и русское сердце”.

Святая Русь не противопоставляла власть светскую и духовную, а действовала по принципу: “Богу — богово, а кесарю — кесарево”. Однако и “греческое вероисповедание мы, не искажая, восприняли настолько своеобразно, что о его “греческости” можно говорить лишь в условном, историческом смысле” (И.А. Ильин). Главное состояло в том, что новоиспеченные русские христиане внесли в новую веру глубокие нравственные начала, рожденные еще в дохристианский период, и прежде всего мысль о приоритете добра в жизни, о неизбежности победы добра в борьбе со злом. На Руси Православное христианство стало добротолюбием, вобрав в себя все прежние народные взгляды на добро и зло и оптимистическую веру в добро.

Крещение Руси соединило два родственных мироощущения. Так, русские внесли в Православие жизнеутверждающий оптимизм победы добра и усилили его нравственные начала, придав им более конкретный характер практического добротолюбия. Этим русское Православие отличалось от византийского, которое абсолютизировало проблему зла, его неотвратимости, преодолеть которое можно только через строгий аскетизм и мистические искания. Безусловно, Русская Православная Церковь освоила мистический и аскетический опыт Востока, особенно исихазм, но, как показывает история, в довольно узких пределах национальных традиций и обычаев. Широкой массе русского народа был чужд мистицизм в смысле “личной встречи с Богом”. Путь к Богу русского народа шел не просто через бездеятельную молитву или молитвенный экстаз, хотя это тоже было, а через живое дело добротолюбия и труд, совершаемый с молитвой. Развивался на Руси и религиозный аскетизм, хотя масштабы его распространения были не столь велики. Исследователи, ищущие в русском Православии характерные особенности Восточной Церкви — аскетизм и мистицизм, — совершают серьезную ошибку, накладывая типовую схему Востока на самобытный организм Святой Руси, в котором преобладали совсем другие черты.

Аскетизм, уход от мира как средство борьбы с мировым злом в русском народном сознании допускается только для немногих монашествующих, которые пользуются огромным авторитетом. Вместе с тем отгородиться от мира высокими стенами — это еще не значит победить зло. Гораздо важнее бороться с ним повседневно в быту. Эта борьба не менее важна, чем аскетическое служение, а для большинства русских людей единственно приемлема. Первые русские христиане искали в Православии подтверждения тех духовных ценностей, которыми они жили прежде.

В отличие от Византии русское Православие смотрит на мир оптимистично. В нем нет мрачных тонов и чувства безнадежности, которыми пронизана Византийская Церковь. Русская иконопись, отражавшая мироощущение русского человека, — это жизнеутверждающий взгляд на мир, выражавшийся “в высветлении палитры, обретшей необычайную яркость и жизнерадостность, в неуклонном росте значения линии, особенно столь ценимого русскими иконописцами силуэтного очерка” (В. Н. Лазарев).

Национальный характер русского Православия служит единению нации и национальному самосознанию, а значит, способствует строительству национального государства. Еще в “Повести временных лет” приводится мысль о славянском (русском) единстве и единении Руси.

Национальный характер русского Православия проявляется в создании целого ряда национальных иконографических типов: Покров, Собор Богоматери, “О тебе радуется” и др., — отсутствующих в других христианских Церквах. В иконе “Покров” выражается идея покровительства Пресвятой Богородицы русскому народу.

Национальные русские Святые — подвижники русского Православия — все без исключения патриоты Русской Земли, для них всегда предпочтительнее скорее погибнуть, чем вступить в сговор с врагами Отечества.

В “Слове о Законе и Благодати” (XI в.) первый русский митрополит Иларион излагает духовно-нравственную суть русского Православия. Писаный закон веры без благодати мало что значит. “Закон дан на “приуготовление” благодати, но он не сама благодать: закон утверждает, но не просвещает. Благодать же живит ум, а ум познает истину”. Благодать у Илариона понимается не в чисто литургическом смысле, а как духовно-нравственная категория победы добра в душе человека и вытеснение зла. Закон, по мнению Илариона, разобщает народы, так как выделяет среди них один народ. Благодать дана всем народам, она объединяет их в одно целое, тождественная истине, дает оправдание земному существованию человека. Говоря о христианах, имея в виду, конечно, прежде всего русский народ, Иларион пишет:

“Иудеи в законе ищут свое оправдание, христиане на благодати основывают свое спасение; и если иудейство оправдывается тенью и законом, то христиане истиной и благодатью не оправдываются. Иудеи веселятся о земном, христиане же пекутся о небесном. И кроме того, оправдание иудейское скупо и завистливо, оно не простирается на другие народы, но остается в одной Иудее; напротив, христианское спасение щедро и благостно растекается на все земли”.

Итак, Святая Русь не формальное следование закону и оправдание им, а постоянное стремление к добру, к высшему благу. Суть развития человеческой истории — во всеобщей победе благодати, добра, в отрицании прежнего формального закона, погруженного в суету земных страстей и плодящего зло.

Русский человек иначе осмысливает и само христианское благочестие: благочестивым считали не того, кто проводит время только в постах и молитвах, но того, кто добродетелен в жизни. “Слово о мытарствах” (XII в.) перечисляет нравственные преступления: ложь, клевету, зависть, гнев, гордость, насилие, воровство, блуд, скупость, немилосердие. Русский человек считал, что для спасения недостаточно одного аскетического следования заповедям Христа — необходимо, чтобы деяния человека были полезны всем, общественно значимы; лишь перед теми откроются “врата небесные”, кто сознательно творит добрые дела, приносит благо ближним, ибо само неведение добра “злое есть согрешение”.

По Нестору, русская история — это борьба добра со злом, вечных добрых начал человеческой души с бесовским соблазном сил зла. В этой борьбе у русского народа пробудилось национальное самосознание, проявилась его природа, “сверхвременной идеал и сверхвременное существо народа” (Л. П. Карсавин).

В “Повести временных лет” земная жизнь рассматривается как противостояние добра и зла, причем не только как борьба посланников Бога и слуг сатаны, но как противостояние добрых и злых людей. Последние опаснее бесов, ибо “беси бо Бога боятся”, а злой человек ни Бога не боится, ни человека. Именно посредством их множится мировое зло. Борьба за добро, любовь к добру, добротолюбие существовали как своего рода культ в дохристианский период, после Крещения Руси они получают дополнительное обоснование и высшее освящение, но вступают порой и в противоречие с христианской догматикой. Так, Иаков Мних (XI в.) восхвалял добро, считая, что святость достигается не чудотворением, а добрыми делами. Критерий истинной христианской жизни и святости — добрые дела.

С самого начала принятия христианства Святая Русь, идеология русского народа-богоносца, столкнулась с иудаизмом, идеологией народа-богоубийцы. Примерно с конца первого тысячелетия от Рождества Христова начинается качественная сдвижка мировой истории — созданная Спасителем христианская цивилизация, подточенная тайными иудейскими обществами и сектами, подвергается эрозии. Христианская идеология в западноевропейских странах постепенно отравляется иудейскими воззрениями на мир. И на месте христианской цивилизации Запада в течение XI-XVIII вв. сначала почти незаметно, как страшная раковая опухоль, развивается иудейско-масонская цивилизация, отрицающая духовные ценности Нового Завета, подменяя их иудейским поклонением золотому тельцу, культом насилия, порока, плотского наслаждения жизнью.

На многие века Западное христианство превратилось в ширму, за которой велось строительство иудейско-масонской цивилизации. На первых порах, пожалуй, самой красивой частью этой ширмы был так называемый Ренессанс, который при покровительстве римских пап и кардиналов под псевдохристианской оболочкой фактически отверг духовные ценности Нового Завета, провозгласив эпоху плотского наслаждения жизнью, а главное, возрождение порочных языческих (дохристианских) традиций Древней Греции и Рима. Иудейская пропаганда объявляет всю эпоху подъема христианской духовной цивилизации периодом упадка и мракобесия, а так называемый Ренессанс — временем возрождения “лучших традиций древности”, подразумевая под этим, по-видимому, неслыханный разврат и содомитство позднего античного общества, преуспеяние которого основывалось на жестокой эксплуатации рабов со всего мира.

Кризис Западной церкви и христианских монархий в Европе, начавшийся с момента отпадения Рима от Православия, перерос к середине 2-го тысячелетия во всеобщую катастрофу западно-христианской цивилизации. С этого момента, по справедливому замечанию великого русского философа А.Ф. Лосева, осуществляется развертывание и оформление сатанинского духа, ступенями которого были капитализм и социализм, победоносное шествие еврейских революций по Европе.

В самом деле, с момента складывания капитализма и колониальных захватов мир вошел в полосу деградации и одичания. Стремительное развитие научно-технического прогресса сильно способствовало этому, превращая человека в раба возрастающих материальных потребностей. Мир становился все более одномерным. Духовная доминанта человечества, ранее определяемая христианской цивилизацией и ценностями Нового Завета, перемещалась на периферию общественного сознания, а на авансцену истории выходили бездушие, эгоизм и ограниченность человека, живущего только потребительскими интересами.

Святая Русь не приняла антихристианских идей западноевропейского Возрождения и так называемого гуманизма, ориентированных на жадное стяжание материальных благ и плотских утех. Она отвергла западноевропейское понятие развития как преимущественно научно-технического, материального прогресса, постоянного наращивания массы товаров и услуг, обладания все большим количеством вещей, перерастающего в настоящую гонку потребления, “жадность к вещам”. Этому понятию русское миропонимание противопоставляло идею совершенствования души, преображения жизни через преодоление греховной природы человека.

Для русского человека вера была главным элементом бытия, а для западного человека — “надстройкой” над материальным базисом. Св. архимандрит Иларион (Троицкий) писал: “Идеал православия есть не прогресс, но преображение... Новый Завет не знает прогресса в европейском смысле этого слова, в смысле движения вперед в одной и той же плоскости. Новый Завет говорит о преображении естества и о движении вследствие этого не вперед, а вверх, к небу, к Богу”. Единственный путь преображения — в искоренении греха в самом себе: “Не вне тебя правда, а в тебе самом, найди себя в себе, овладей собой, и узришь правду. Не в вещах правда эта, не вне тебя и не за морем где-нибудь, а прежде всего в твоем собственном труде над собою”.

После падения Рима и захвата иноверцами Константинополя духовный центр христианской цивилизации переместился в Россию. Мистическое значение “Удерживающего” перешло к христианскому царству Святой Руси, воплощаясь в русской православной Монархии. Как писал великому князю Московскому старец Псковского Елеазаровского монастыря Филофей, “Церковь Древнего Рима пала вследствие принятия Аполлинариевой ереси. Двери Церкви Второго Рима — Константинополя — рассекли агаряне. Сия же Соборная и Апостольская Церковь Нового Рима, державного Твоего Царства, своею Христианскою верою во всех концах Вселенной, во всей поднебесной паче солнца светится. И да знает твоя держава, благочестивый царь, что все царства православно-христианской веры сошлись в одном твоем царстве, един ты во всей поднебесной христианский Царь”. В XVI-XVIII вв. духовные ценности Святой Руси приобрели значение официальной государственной идеологии. Отторжение ценностей Святой Руси, начавшееся с Петра I, деформировало общественное сознание, вызывало кровавые катаклизмы, создавая все новых и новых мучеников за ее идеи.

Русское Православие — христианское вероучение, сохранившее в неизменной чистоте заветы Христа и апостолов в том виде, в каком они изложены в Священном Писании, Священном Предании и в древних символах Вселенской Церкви. С момента отпадения Западной церкви от Православия главным его хранителем становится Россия, Русская Православная Церковь.

В отличие от католицизма, омертвившего христианство и превратившего его в декоративную ширму для греха и порока, Православие вплоть до нашего времени остается живой верой, открытой каждой душе.

Краеугольным догматом Христианства является учение о Святой Троице, Боге христиан, Едином в Трех Лицах или Трех Ипостасях:

Отец, Сын и Святой Дух. В Ветхом Завете триипостасность Бога выражается в явлении трех ангелов Аврааму (Быт. 18:1-5) или “Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его”, как трижды изречено пророком Исаией (Ис. 6:3). В Евангелии о триипостасном существе Бога сказано Христом, посылающим учеников своих на проповедь: “Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа” (Мф. 28:19). Появление же Св. Троицы в Евангелии впервые зафиксировано при Крещении Иисуса Христа Иоанном Предтечей: “Отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение” (Мф. 3:16-17; Мк. 1:10-11; Лк. 3:21-22).

Кто живет по заповедям Христовым, тот совершает благо, в христианстве это состояние, присущее Богу и не отступившей от Него части творения. “Никто не благ, как только один Бог” (Мф. 19: 17). Отойди от зла и сотвори благо. В русской философии высшее благо понимается как единство добродетели и благополучия. Благо есть безусловно желаемое, добродетель — безусловно должное (B.C. Соловьев).

Христианская мораль, заповеданная человечеству в Нагорной проповеди, развивается в трудах многих святых и подвижников, среди которых на Руси особое значение имел игумен Синайской горы прп. Иоанн. В книге “Лествица райская” (н. XII в.) преподобного раскрывается суть пороков и добродетелей. Св. Сергий Радонежский, св. Нил Сорский, св. Иосиф Волоцкий и другие столпы русского Православия считали “Лествицу” лучшей книгой для спасительного руководства:

“Христианин есть тот, кто, сколько возможно, подражает Христу в слове, деле и помышлении, право и непорочно веруя во Святую Троицу.

Адам, доколе имел простоту детскую, не видел и наготы своей; блаженна простота природная, но преславна награда той простоты, что обретена чрез многие поты и труды — она источник высочайшего смиренномудрия и кротости.

Болезнь посылается нам иногда для очищения согрешений, а иногда для того, чтобы смирить наше самовозношение.

В сердцах кротких почивает Господь, а мятежная душа — седалище диавола.

Губится и уныние прилежной молитвою.

Да будет вся ткань молитвы твоей немногосложна, ибо мытарь и блудный сын одним кратким словом умилостивили Бога.

Если непрестанно опираешься о жезл молитвы, то не споткнешься, а если бы это и случилось — то не падешь совершенно.

Жизнь духовную начиная, должны мы помнить, что есть среди бесов такие, которые даже “толкуют” нам Священное Писание — они делают это обычно в сердцах тщеславных, а особенно у людей ученых (образованных), и, обольщая их постепенно, ввергают наконец в ереси и хулы.

Зная, что ближний твой укорил тебя в отсутствии или присутствии твоем, покажи свою любовь и похвали его.

Тот смиренномудрие показывает, кто, укоряемый другими, не уменьшает к ним любви своей, а не тот, кто сам себя укорил.

Не на брачный пир приглашены мы в этом мире, но на плач о самих себе.

Худые помыслы, не исповедуемые духовному отцу, переходят в дела.

Целомудрие есть всеобъемлющее название всех добродетелей.

Чистота и целомудрие есть вожделенный дом Христов и земное небо для сердца.

Юности твоей труды Христу усердно принося, в старости о богатстве бесстрастия возрадуешься, ибо в юности собираемое питает и утешает изнемогающих в старости.

Язык невоздержанный в малое время плоды многих трудов расточает”.

Благодатные силы для праведной жизни согласно Божественным заповедям дают человеку Богослужение, молитва и пост. Богослужение в Русской Православной Церкви подразумевает Богопочитание или угождение Богу добрыми мыслями, словами и делами. Оно совершается преимущественно в храме и состоит из чтения и пения молитв, чтения Слова Божия и священных обрядов, совершаемых в определенном порядке во главе со священнослужителем. Через Богослужение, через совершение таинств при Богослужении, а особенно таинства Св. Причащения, православные христиане входят в таинственное общение с Богом.

Молитва — благодарственное или просительное обращение к Богу, который любит Свое творение, любит каждого из нас, Он есть наш небесный Отец. Как детям свойственно видеть своих родителей и беседовать с ними, так и нам должно иметь радость беседовать с Богом и духовно общаться с Ним. Благоговейная беседа человека с Богом называется молитвой. Душа, соединяясь в молитве с Богом, одновременно соединяется и с духовным миром ангелов и праведников.

Молитва часто сопровождается благоговейными словами и внешними знаками благоговения: крестным знамением, коленопреклонением, поклонами и другими знаками богопочитания. Но молитва может быть возносима и без слов, без внешних проявлений. Это внутренняя, или углубленная, молитва, которая знакома по опыту многим усердным христианам.

Успех молитвы полагается в силе Бога, правильной вере просящего, примиренности молящегося с другими людьми, содержанием самого прошения, которое не может быть выполнено, если будет греховным. Успех молитвы зависит не от количества и “правильности” слов, от посулов (обетов) Богу, а от личности просящего, от того, насколько он угоден Богу, и от Воли Божьей (Мф. 6: 5-15; Мк. 11: 25, 26).

Пост в Православной Церкви предполагает ограничения в питании, развлечениях и половой жизни с целью подавления чувственных желаний и усиления духовно-нравственных стремлений. Посты бывают однодневные и многодневные. Однодневные — среда, пятница, крещенский сочельник, праздники Воздвижения Креста, Усекновения главы Иоанна Предтечи. Многодневные — Великий пост перед Пасхой, Рождественский (Филиппов) пост перед Рождеством, Петров пост перед праздником arm. Петра и Павла, Успенский пост перед Успением.

Все лишения православный человек должен принимать со смирением — доверием к Богу. Смиренный человек подчиняется только Богу, следует Божественному Провидению. Он не может впадать в уныние, которое есть смертный грех, выражающий неверие в спасение.

Чем больше лишений и невзгод преодолевает человек, тем ближе он становится к Богу. Русские святые и подвижники всегда поощряли аскетические упражнения воли и помыслов через пост, молитву, уединение, бдение и другие подвиги и лишения. Истинное Православное христианство есть самоотвержение. Русская Церковь учит, что аскетизм, хотя и в различных степенях и формах, является обязательным для всех христиан без исключения. По словам Иисуса Христа: “Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его” (Мф. 11: 12). Для спасения необходимо соединение как благодати, так и свободной воли человека, который должен идти путем аскетических подвигов.

Богослужение, молитва, пост, аскетический подвиг, чтобы быть действенными, всегда должны совершаться со страхом Божиим, т.е. благоговением' к беспредельной святости Божьей, опасением оскорбить Господа нарушением Его святой воли, боязнью потерять любовь Бога. “Начало мудрости — страх Господень” (Притч. 9: 10). Через страх Господень человек преодолевает страх животный, приобретает высшее христианское совершенство — любовь к Богу и людям. “В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви” (1 Ин. 4: 18).

Мировая жизнь осуществляется через Промысл Божий, деятельность Бога, направляющую весь ход событий в сотворенном Им мире и миропорядке. Промысл Божий ориентирован на всеобщее благо. Он сохраняет создания, ведет их к добру, защищает добро от зла, а последнее либо уничтожает, либо направляет к добрым последствиям.

Венцом мировой жизни является Царствие Небесное — место пребывания Христа и спасенных Им людей. Царство Небесное находится в христианине (Лк. 17:21), Церкви (Мф. 18:20), в духовном мире (Лк. 23:43). После конца света наступит торжество Божественной справедливости — Страшный Суд. На этом суде Судьею явится Сын Божий, пришедший во славе судить живых и мертвых, после чего праведники пойдут в Царство Небесное, а грешники — на вечные муки в ад. После Страшного Суда Царство Небесное распространится на всю Вселенную (Откр. 11:15).

На Святой Руси люди беспредельно верили в Божественное домостроительство, в Божий план спасения человеческого рода от греха, страдания и смерти. В конечном счете это воплощалось в Софии — “Премудрости Божией”, одухотворяющей все сущее, придающей ему высший смысл и порядок. Главные русские храмы, построенные в Новгороде, Киеве, Полоцке в X-XI вв., назывались Софийскими.

Подвиги русского монашества от Антония и Феодосия Печерских до Нила Сорского могут быть сравнимы только с высшими образцами аскетических достижений древней церкви. Первые русские монахи выбирали для своих подвигов темные и тесные пещеры, дремучие леса, кишащие свирепыми зверями и ядовитыми змеями. Многие из них во Славу Божию погибали, так и оставшись неизвестными. Но их трагические, но прекрасные судьбы привлекали все новых подвижников, на костях которых строилась Святая Русь.

Отцы русского монашества прпп. Антоний и Феодосии Печерские основали под Киевом монашескую общину, впоследствии ставшую Киево-Печерской лаврой. Основными чертами киево-печерских монахов были смирение, бедность, кротость и труд. Как говорил св. Феодосии: “Лепо бо бяше нам от трудов своих кормить убогия и странныя, а не праздным пребывати, преходити от келий в келию”.

Для русских монахов святость была прежде всего “чистотой сердечной”, стяжанием благодати Святого Духа. Русские подвижники простодушно полагали, что святость не означает безгрешности (безгрешен только Бог), но принадлежность к Богу, устремленность к безгрешности и духовному совершенству. Святой — угодник Божий, наслаждающийся вечным блаженством.

Тяжелейшие испытания татаро-монгольского ига не подорвали русского монашества, а наоборот, усилили его духовную жизнь. Именно в период самого глухого мрака татарщины в далеких от городов лесных пустынях вызревает новое духовное качество монашества, самым ярким представителем которого стали прпп. Сергий Радонежский и его ученики. Смирение и кротость составляли главное в личности прп. Сергия. Всем монахам св. Сергий наказывал трудиться неустанно, показывая этому личный пример. При св. Сергии существовало правило: никогда не отпускать с пустыми руками ни одного человека, приходящего в монастырь. Прп. Сергий первым из русских святых удостоился явления Самой Богородицы. Смирение, кротость, трудолюбие сочетались у прп. Сергия с великой духовной мудростью и глубиною мистического постижения мира. Ученики преподобного — Симон, Исаакий и Михей — были свидетелями его мистического общения с высшими духовными силами. Еще при жизни прп. Сергия называли “игуменом всея Руси”. После его упокоения на духовной службе России остались около ста святых подвижников — прямых продолжателей его дела.

С Сергия Радонежского начинается живительная струя духовной жизни, именуемая благодатным старчеством. Оно имеет древнее христианское установление на пути к духовному совершенству. Старец — это монах (священник или нет), исполненный Духа Святого и ставший для других наставником в христианской жизни. Как писал иеромонах Иоанн (Кологривов), “Старцы приучили русский народ смотреть в небо поверх куполов и дивных соборов”, то есть, отрываясь от обрядности и формализма, жить внутренней жизнью, стремиться к Богу не только во внешнем поклонении Ему. Старцы старались научить смирению, прощению и управлению своей волей. Это были поистине учителя русского народа, а кельи их были своего рода университетскими кафедрами, где он получал свое духовное образование. Влияние этих людей, живущих как бы в стороне от обычного духовенства, было и остается огромным. Оно значительно больше влияния простых монахов и священников”'.

Старцам было присуще умное (духовное) делание, мистическая концентрация внутренних духовных сил, “хранение ума” на созерцание Бога. Для этого используются смирение, молчание, молитва и трезвение. Постоянно повторяется Иисусова молитва: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя.

Первая глава говорит о борьбе со страстями и о том, как необходимо им противостоять. Прп. Нил проявляет себя здесь глубоким психологом. Он разбирает страсти человеческой души и указывает различные моменты их действия: сначала семя, потом развитие, нечто вроде роста, происходящего в сердце, наконец, полное укоренение; он дает советы, как бороться со страстью и ее уничтожать на различных этапах ее развития. Следуя за византийскими писателями, Нил указывает пять таких этапов: а) “прилог”; б) “сочетание”; в) “сложение”; г) “пленение”; д) “страсть” в собственном смысле.

а) “Прилог” есть лишь некое впечатление, первое движение, проявляющееся в уме или в сердце. Иными словами, это любая мысль, любое чувство, невольно возникающие в человеческой душе. Поскольку они возникают помимо нашей воли, под влиянием того, что нас окружает, человек за них не ответствен. Но если он покоряется дурной мысли или дурному желанию, если он задерживается на них и их задерживает у себя добровольно, то этим он вызывает второй фазис, “сочетание”. Иначе говоря:

б) “Сочетание” и есть внимание, которое человек обратил на случайно возникшую мысль или на чувство, пробудившееся без полного участия его воли. Этот второй фазис отличается от первого тем, что в нем присутствует зачаток воли. Долг человека, говорит прп. Нил, заключается в претворении в добро любой злой мысли и любого нечистого желания, как только они замечены в душе. Здесь уже перед нами начало борьбы.

в) “Сложением” делается следующий шаг. Это уже начало страстного влечения к данной мысли или желанию, определенная склонность к образу или впечатлению, возникшим в душе. Человек почти готов осуществить пришедшую ему мысль, последовать пробудившемуся в нем желанию. Но здесь, как и в первом фазисе (в “прилоге”), человек еще колеблется. Он то противится овладевающим им мыслям и желаниям, то почти готов им отдаться. Когда он будет окончательно увлечен злой мыслью или желанием, это будет “пленение”.

г) “Пленение” происходит в двух случаях: 1) Если человек невольно привлекается дурными мыслями и прельщается ими вопреки своему намерению. Поскольку это происходит невольно, в этой форме “пленения” нет почти никакого греха. 2) Но если человек вполне сознательно следует своим беспорядочным мыслям и желаниям, то такое душевное состояние представляется особо вредным. Душа возбуждена, человек теряет власть над самим собой, он побежден беспорядочными мыслями и его словно носит волнами в бурю. Это происходит в особенности от слишком частых и праздных бесед.

Все эти душевные состояния — более или менее временные. Они приходят к человеку и уходят. Иное дело — “страсть”.

д) “Страсть” утверждается в человеческой душе надолго, становится привычкой и превращается как бы в составную часть ее характера. То самое, чему человек первоначально отдался свободно, по своей собственной воле, теперь настолько владеет им, что у него почти уже нет сил сопротивляться. Тогда порок укореняется в сердце человека, становится страстью, которая и господствует над человеком безраздельно, превращая его в своего раба.

Таков постепенный ход укоренения страстей в человеческой душе. Установив объект борьбы, составляющей смысл монашеского подвига, Нил указывает средства, которыми эту борьбу нужно вести. Первое из них — пресекать каждую дурную мысль, как только она появляется. Побеждать страсть нужно, когда она еще в зачатке; потом уже будет трудно бороться с ней. Второе средство — молитва. Говоря об этом значении молитвы как средстве борьбы со страстями, прп. Нил подробно останавливается на условиях и на сущности молитвы. Он понимает под молитвой не обычное произнесение слов и не богослужение в храме, а молитву особую, внутреннюю — “умную молитву”.

Чтобы достичь “доброй молитвы”, говорит прп. Нил, нужно сначала отогнать все мысли, чуждые Богу, даже чувственные представления духовных вещей, которые на первый взгляд кажутся хорошими. Надо стараться “молчать мыслею”. Это первое качество молитвы, заключающееся в отвлечении энергий ума от всякого чувственного предмета, Нил, согласно исихатской терминологии, называет “трезвением сердца”. Но этого мало. Очистить сердце, и даже бессознательную глубину личности, может только духовное присутствие Иисуса Христа. Вот почему всю свою силу, всю свою волю надо сосредоточить па одном непрестанном возгласе: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя”. “И тако глаголати прилежно, аще стоя, аще сидя или лежа... зрети присно в глубину сердечную... елико можно, да не часто дышещи” Если не можешь вполне сдерживать сердце, если дурные мысли продолжают тебя смущать, не падай духом и продолжай молиться. Если посторонние мысли вторгаются в душу и мешают молитве, это — не по нашей воле. Нельзя только допускать, чтобы это происходило намеренно. Внутренняя молитва не должна прерываться ничем внешним:

ни песнопением, ни чтением псалмов. Она выше обычной внешней молитвы, которая служит только подготовкой к ней. Если благодатью Божией человек чувствует сладость молитвы и ощущает в сердце влечение к ней, надо особенно стараться сохранить такое расположение души. Внутренняя духовная молитва — не только основное средство для очищения сердца от страстей. Она в особенности — высшая цель человеческого (монашеского) совершенства; она выше всех добродетелей. Добродетелей много и каждая из них только частица добра; а умная молитва, молитва сердцем, есть источник всякого блага. Цель, к которой стремится наш святой, это духовное “сердечное” видение света Христова, которое, очевидным образом, может быть только даром Святого Духа. Жажда этого блага и должна порождать в монахе бодрость и твердую волю. Прп. Нил ничего не говорит о своем собственном опыте и для описания этих высочайших переживаний “совершенной молитвы” прибегает к греческим мистикам, в особенности к Симеону Новому Богослову. Причина этого может быть в его смирении, а может быть в том, что сам он не сподобился таких духовных состояний.

“Кий язык изречет? Кий ум скажет? Кое слово глаголет? Страшно бо, воистину страшно, и паче слова. Зрю свет, его же мир не имать, посреди келий на одре сидя; внутрь ся зрю Творца миру, и беседую, и люблю, и ям, питаясь добре единым боговедением, и соединяйся Ему, небеса превосхожду... Где же тогда тело, не вем”.

В конце главы Нил обращается к себе самому и к своим современникам — монахам. Мы, грешные, говорит он, недостойны даже слышать эти слова. Он сам дерзнул их привести лишь для того, чтобы мы убедились, сколько мы безумны, когда гонимся за тленными благами мира и хвалимся перед другими, когда ими владеем.

Борьба со страстями, будь то подавлением дурных мыслей, будь то сердечной молитвой, есть борьба долгая и требует постоянных усилий. Как быть, чтобы упорствовать в этой борьбе?

Третья глава указывает средства для этого. Прежде всего человеку требуется его собственная энергия, твердая воля к борьбе. Кроме того, совершая подвиг внутреннего совершенствования, он должен надеяться и на прямую помощь от Бога, на поддержку благодати, которая “несет тебя на руках своих и хранит от всякого зла”.

Борьба со страстями — основной подвиг монашеской жизни. “Умная молитва” — ее главная цель. Вот почему распорядок дня у монаха должен быть целиком определен стремлением к высшим целям жизни.

Всегда и везде, во всех своих начинаниях, словом, делом и мыслью, он должен быть при деле Божием.

Четвертая глава описывает распорядок дня монашеской жизни. Пятая глава, наряду с той, которая говорит о молитве, составляет наиболее существенную часть всего трактата. Здесь прп. Нил широко вдохновляется греческими авторами, что не означает, однако, отказа от собственной независимости. В человеке, пишет он, восемь страстей: 1) дух чревоугодия; 2) дух нечистоты; 3) дух алчности (скупости); 4) дух гнева; 5) дух печали; 6) дух уныния; 7) дух тщеславия; 8) дух гордости. С каждой из этих страстей, которые Нил старается анализировать, нужно бороться по-разному.

Говоря о той или другой страсти, Нил Сорский рассматривает не только основной порок, но и его различные разветвления. Он учитывает ее физиологическую и психологическую основы, старается проследить самые тонкие извилины души и обнаруживает тайную связь, существующую не только между отдельными пороками, как будто даже не имеющими ничего общего, но и между кажущейся бесстрастностью и пороком; это и позволяет ему дать некоторые очень верные и психологически тонкие советы. Как мы это уже видели по поводу его отношения к посту, все взгляды Нила на отдельные частные добродетели отличаются ясностью и честностью. Вот несколько примеров: говоря о необходимости изгонять из сердца гневные мысли, он указывает, что большую победу над духом гнева одерживает тот, кто молится за обидевшего его брата. В связи с этим преподобный настаивает на “любви и милосердии”.

Нил советует всеми силами, и с самого начала, бороться с печалью и подавленностью, чтобы они не превратились в черную меланхолию, в уныние, представляющее собой страшно тяжелую страсть. Если на человека нападает уныние, пусть он старается не роптать на Бога, ибо такой ропот есть то средство, которым пользуется враг, чтобы врасплох овладеть человеческой душой. Тут нужно бороться особенно решительно и молиться больше, чем когда-либо.

Лучшим средством против уныния прп. Нил называет молчание, сосредоточенность и раскрытие собственного сердца перед опытным наставником. Не менее старательно и упорно нужно бороться и со страстью тщеславия. Эта страсть весьма тонкая и вкрадывается в нас незаметно, побуждая нас трудиться не для Бога, а для собственного превозношения перед людьми. Она — мать гордости и носит различные имена, но всегда и везде она мерзка. Бог противится гордому, говорит Писание. Такой человек — враг и бес себе самому и носит в себе самом свою погибель.

Зачаткам гордости нужно противопоставлять смирение. Каждый должен считать себя хуже всех тварей, даже хуже демонов, ибо демоны нас побеждают. Среди братьев нужно занимать последнее место, носить убогую одежду (это опять — отголосок прпп. Феодосия и Сергия, подлинный дух русской аскезы), нужно любить смиренную черную работу, не искать своего в беседах, не стараться во что бы то ни стало вставить в спор свое слово, даже если это слово хорошее. В особенности же не надо хвалиться своими делами и случайными заслугами.

Шестая глава говорит о том, что в этой борьбе со страстями необходима помощь Божия. При ее наличии мощным средством против всех душевных страстей является постоянное помышление о смерти и о бренности всего земного. Как для тела хлеб есть главная пища, так для добродетельной жизни помышление о смерти существенно и необходимо. Надо помнить о том, что “от древних лет вси угодивший Богу скорбьми и бедами и теснотами спасошася”. Этой теме посвящена седьмая глава. Восьмая глава говорит о слезах. “Слезы покаяния” — это “слезы спасительные, слезы, очищающие мрак ума моего”. И наступает момент, когда они становятся источником радости. Психическое состояние, которое Нил определяет словом “слезы”, близко к тому, которое он называл внутренней “умной молитвой”. Тут и там предполагается одинаковый уровень духовной возвышенности. Нередко слезы вызываются “умной” молитвой и очень часто сопровождают ее.

После “благодатных” слез, как и после “умной” молитвы, необходимо в особенности хранить свое сердце от посторонних помыслов. Об этом “умном хранении” после мистических переживаний говорит девятая глава.

Весь этот процесс внутреннего совершенствования требует от вставшего на этот путь человека полного отречения от мира, так что он должен умереть для всего другого. Тут Нил приводит слова св. Иоанна Лествичника о трех условиях, необходимых, чтобы человек был настоящим иноком: а) отказ от всякого стремления к материальным благам; б) горячая молитва; в) постоянное “блюдение” и совершенствование сердца.

Преподобный спрашивает не без иронии: можно ли назвать “отказом от стремления ко всему земному” существующий у нас обычай владеть землей и селами? Как невозможно читать книгу и совершать богослужение, не научившись сначала грамоте, так невозможно приступить к подвигу внутреннего совершенствования, не отказавшись сначала от всего мирского. Этот подвиг требует прежде всего молчания, внутренней сосредоточенности, чего нельзя достичь без полного отказа от мира (гл. 10).

Формулируя в целом учение Нила Сорского, можно свести его к следующим положениям:

1) Основное направление мысли прп. Нила есть направление чисто аскетическое. Жизнь теперешняя — только подготовка к жизни будущей. На земле все бренно, все преходяще, судьба всех — умереть. Скорби и страдания — лучшее, что выпадает на долю человека в этой жизни. Их нужно принимать с радостью и благодарить за них Бога, т.к. они очищают душу и ведут человека к блаженству.

2) Самая “благая часть”, какую человек может избрать на земле, — это монашеская жизнь. Монахи — в наиболее прямом смысле слова — служители Божий. Но монашеское состояние не должно быть только телесным: необходимо, чтобы оно было духовным. Оно требует не только умерщвления плоти, но в особенности внутреннего, духовного совершенствования человека. Аскетизм прп. Нила — духовный аскетизм. Его цель — внутреннее нравственное совершенствование человека, а не изнурение тела. Поле битвы для монаха — не его тело, а его сердце и его мысли. Монах может и должен питать и поддерживать свое тело настолько, насколько это ему требуется, и даже порою дать ему отдохнуть. Телесный пост не так существенен в монашеской жизни. Количество принимаемой пищи должно соответствовать силам и потребностям каждого. Монах должен бороться не со своим желудком, а со злыми мыслями в своей душе, со страстями своего сердца. Путь, которым всякий человек достигает спасения, — это путь нравственного перерождения, внутреннего перевоспитания, а не внешних обрядов.

3) Этот взгляд Нила на характер и цель монашеской жизни определяет отчасти и его взгляд на мир. Основа его идей, характерная черта его мировоззрения — это первенство внутреннего, духовного, идеального над внешним, обрядовым. Его исходная точка — Евангелие, и этот евангельский характер отражается во всей его духовности. “Любите врагов ваших... Истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине” — эти евангельские слова могли бы служить эпиграфом ко всем трудам прп. Нила. Он обо всем судит с точки зрения Евангелия, Евангелием определяет обязанности монаха и всякого христианина вообще, не заботясь ни о каких соображениях практического порядка, и этим он слегка напоминает князя Мышкина в “Идиоте” Достоевского.

4) То же духовное направление приводит к тому, что Нил — противник всякой роскоши в украшении церквей. Он пишет, что Бог никого еще не осудил за недостаточно богатое украшение храмов.

Делать церквам дорогостоящие дары излишне. Гораздо лучше раздать эти деньги бедным.

Духовный и идеалистический характер святого очень часто принимает мистическое направление (в смысле внутреннего созерцания). Этот последний элемент — один из самых значительных в его личности. Мы видели его учение относительно духовной молитвы и слез. В обоих случаях предполагается одно и то же душевное и молитвенное состояние.

5) Подвиг нравственного совершенствования человека должен быть сознательным и осмысленным. Монах должен совершать его не по приказу, а по собственному убеждению в его необходимости, с “мудрованием” и “согласующа разуму”. Коротко говоря, послушание не должно быть машинальным и механическим. Монах, как и всякий другой христианин, может и должен пользоваться советами опытных людей, но для этого он должен сначала удостовериться в том, какова жизнь тех, к кому он за советом обращается, насколько они знают Писание и как они осуществляют свои знания на деле. Ярмо монашеской жизни следует принимать на себя разумно, разумно принимать пищу, читать Писание, бороться со страстями. Резко восставая против тех, кто хочет всегда действовать самочинно и не желает укрощать свою собственную волю, Нил, однако, не уничтожает разумную личную волю у монаха. Напротив, именно эта воля должна постоянно присутствовать в деле внутреннего совершенствования. Даже тогда, когда он дает свои советы, Нил не подавляет собственную волю того, к кому он обращается. Эти советы он всегда высказывает условно: “если возможно”, “если Богу угодно и полезно душе”.

Это требование сознательных и разумных отношений, вместо рабского послушания, составляет очень интересную черту в системе идей прп. Нила.

Наиболее полно и последовательно наука духовного возвышения воплощалась в трудах заволжских старцев — монахов Кирилло-Белозерского, Ферапонтова и других монастырей, расположенных в местности между Белым и Кубенским озерами. Название получили оттого, что местность по направлению от Москвы находилась за Волгой и носила название Заволжья. Опираясь преимущественно на труды Нила Сорского, заволжские старцы стали выразителями особого церковного направления, требовавшего неукоснительного проведения в жизнь евангельских принципов. Среди заволжских старцев были особенно заметны инок Вассиан Косой, старец Герман, Гурий Тушин, епископ рязанский Кассиан, троицкий игумен Порфирий и др., действовавшие преимущественно в XVI в. Заволжские старцы являлись проповедниками христианской веры, противниками насилия в деле веры. Они отрицали право монастырей владеть (стяжать) землями и богатой собственностью, считая это несовместимым с монашеским служением, а некоторые, например Вассиан Косой, даже выступали за конфискацию церковных владений, критиковали святоотеческие предания. При некоторой моральной привлекательности воззрения заволжские старцы несли серьезную опасность нормальной жизнедеятельности Русской Церкви, ослабляли ее роль в государстве. Лишаясь земель и собственности, церкви и монастыри теряли возможность вести широкую пастырскую, благотворительную и просветительскую деятельность, оказывать благотворное влияние на общественную жизнь.

Против заволжских старцев на Соборе выступила влиятельная группа русских церковных деятелей во главе с Иосифом Волоцким, стоявшая за усиление роли Церкви в государстве и обществе, бережное отношение к святоотеческому преданию и сохранение церковных и монастырских владений. За последнее их политические оппоненты — заволжские старцы — присвоили этой группе обидное название “стяжатели”, считая, что владение собственностью не совместимо с монашеским служением. В полемике с Иосифом Волоцким некоторые заволжские старцы даже позволили себе критиковать святоотеческие произведения, в которых содержались положения, обосновывавшие церковное и монастырское землевладение. Иосиф Волоцкий и другие “стяжатели” сумели доказать, что позиция заволжских старцев в этом вопросе ошибочна. Собирание в руках Церкви земель и собственности было не стяжанием богатств в целях ведения роскошной жизни, а средством, позволяющим Церкви усиливать ее роль в государстве и обществе посредством расширения пастырской, благотворительной и просветительской деятельности. Лишение Церкви земель и собственности, как впоследствии показали реформы Петра I и Екатерины II, ослабляло возможности духовной жизни, расширяло сферу мирских, антихристианских начал. В XVI в. на Соборах 1503 и 1531 “стяжатели” сумели доказать свою правоту, отодвинув от России почти на два века опасность секуляризации и обмирщения.

Разложение Западной церкви и подспудное наступление иудаизма воспринимались на Руси XIV-XVI вв. как знаки предсказанного в Библии явления антихриста. Русская держава, полнокровно осознавшая себя Третьим Римом — духовным центром Христианского мира, последовательно и убежденно боролась за чистоту Православной веры и против ее главных противников — иудеев и еретиков.

Превращение России в духовный центр Христианской цивилизации по времени почти совпало с установлением тайного иудейского талмудического центра на западнорусских землях, оккупированных тогда Польшей и Литвой. Хотя въезд иудеев в Россию был перекрыт временной границей, их постепенное тайное наступление против оплота Христианского мира осуществлялось неуклонно через появление разных иудейских еретических движений.

Для православного русского человека этой эпохи слово “жид” было синонимом понятиям “враг веры”, “противник Христа”. В случае с ересью жидовствующих именно так и было. Продолжая тысячелетние традиции тайных иудейских сект, жидовствующие выступали против христианского учения, отрицали Святую Троицу, хуля Сына Божия и Святого Духа. Они отвергали Божество Спасителя и Его Воплощение, не принимали спасительных Христовых Страстей, не верили Его преславному Воскресению, не признавали они и всеобщего воскресения мертвых, отрицали Второе славное Пришествие Христово и Его Страшный Суд. Они не признавали Духа Святого как Божественной Ипостаси.

Жидовствующие отвергали апостольские и святоотеческие писания и все христианские догматы, учили соблюдать закон Моисеев, хранить субботу и праздновать иудейскую пасху. Они отрицали церковные установления: таинства, иерархию, посты, праздники, храмы, иконопочитание, все священные предметы, службы и обряды. Особенно ненавидели они монашество.

Жидовствующие надругались над Честным Крестом, Святыми иконами и Мощами, совершая над ними бесчинства, непредставимые для человека, выросшего в Православной вере. По свидетельству св. Иосифа Волоцкого, глумясь над святынями, они говорили: “Надругаемся над этими иконами, как жиды надругались над Христом”.

Продолжением этого глумления над всем святым были блуд и разврат. Жидовствующие священники совершали Божественную литургию, наевшись и напившись, после блуда, кощунственно ругались над Святым Телом и Честной Кровью Христовой и совершали другие осквернения, о которых, по словам прп. Иосифа Волоцкого, “нельзя и написать”.

Жидовствующие возбуждали в малодушных и маловерных сомнение в некоторых местах Священного Писания, и прежде всего Нового Завета; соблазняли и с помощью распространяемых ими отреченных, т.е. осужденных Церковью, книг — пособий по тайным наукам — и искаженных списков Священного Писания; пользовались и всем доступным им арсеналом иудейского чернокнижия и колдовства.

В организации секты жидовствующих многое напоминало будущее масонство: строгая законспирированность, проникновение в высшие слои правительства и духовенства; ритуал, включающий “обряд” поругания святыни; формирование системы “учитель — ученик” вне традиционных православных представлений.

Являясь непримиримыми врагами Христианства, жидовствующие скрывали ненависть к нему, втайне рассчитывая постепенно разрушить его изнутри. Перед людьми, твердыми в вере, еретики представляли себя “добрыми христианами” и “образцовыми ревнителями Православия”.

Начало ереси относится к 1471, когда в Новгород в свите князя Михаила Олельковича из Киева прибыл жидовин Схария (“Захарья евреянин”, “Захарья Скарья жидовин”), князь Таманский. Этот хорошо образованный и обладавший большими международными связями жидовин принадлежал к иудейской секте караимов, имевшей широкую сеть своих организаций в Европе и на Ближнем Востоке. Караимы относились к одному из течений иудаизма, выполнявшему почти все его установления, но признававшему Иисуса Пророком. Караимство возникло в VIII в. в Вавилонии, вобрав в себя мелкие иудейские секты и восприняв традиции саддукеев. В отличие от иудеев-раввинистов, руководствовавшихся преданием и Талмудом, караимы считали себя вправе обращаться к закону Моисея без посредников.

К числу наиболее почитаемых книг в этой секте, кроме Пятикнижия Моисея (Торы), относились сочинения Анан бен Давида, Моисея Маймонида и Аль-Газали, а также труды по каббале, астрологии и другим оккультным наукам. Как сообщал св. Иосиф Волоцкий, основатель секты Схария “изучен всякому злодейства изобретению, чародейству же и чернокнижию, звездозаконению и астрологии”. Еще с Х в. караимы имели тесные связи с Иерусалимом и Константинополем. Как сообщает историк З. Анкори, “Иерусалим Х века был связан с Троками (местечко Трокай в Литве. — О.П.) позднего средневековья через плодотворное посредство караимского центра в византийском Константинополе”. В XIV-XV вв. караимы активизировались в Византии, Турции, Болгарии и на Руси.

Как писал Г.М. Прохоров, “когда обнаруживается, что византийско-турецкие жидовствующие были “сионитами”, ревностнейшими из караимов, большие расстояния — географические и временные — между Малой Азией и Балканами XIV в. и Великой Русью XIV-XVI вв. оказываются преодоленными цепью взаимосвязанных караимских общин — в Крыму, Литве и Западной Руси. Караимы обитали на Крымском полуострове и прилегающих к нему землях задолго до XIV в. — по крайней мере, судя по письменным данным, не позже, чем со 2-й пол. XII в. От своих ближневосточных и балканских единоверцев северо-восточные караимы получали учительную литературу и учителей”. В XII-XIII вв. немецкие раввины в Регенсбурге получали сочинения караимов через Русь. Крымская и киевская общины постоянно получали религиозную литературу и сведущих в ней людей из Вавилонии, Палестины и Константинополя.

До возникновения ереси жидовствующих иудейская секта караимов уже предпринимала свое антихристианское наступление на Русь в XIV-XV вв. Это наступление можно усмотреть в секте стригольников, действовавшей во Пскове, от которого рукой подать до Трок в Литве — одного из главных центров караимов.

Создавая секту жидовствующих в Новгороде, караим Схария, по-видимому, выполнял задание одного из международных иудейских центров и учитывал опыт деятельности стригольников. В короткий срок этому иудейскому конспиратору удалось сколотить тайное общество численностью, по меньшей мере, в 33 человека, из которых 27 составляли священники, их ближайшие родственники, дьяконы и клирики.

Быстрое распространение иудейской ереси в русской духовной среде объяснялось состоянием православного вероучения и церковной литературы в XIV-XV вв. Исторически сложилось так, что в состав служебных книг вошло немало элементов, отражающих скорее иудейскую, чем православную традицию вероучения. В русских рукописях оказалось значительное число материалов, входивших в “круг важнейших синагогальных праздничных и будничных чтений”. Псалмы, найденные у еретиков, оказались еврейским молитвенником “Махазор”. Архимандрит Кирилло-Белозерского монастыря Варлаам заметил по их поводу: “Ни в одном из псалмов этого перевода нет пророчеств о Христе”. Н.С. Тихонравов сделал вывод, что это не Псалтирь Давида, а молитвы иудейские, употребляемые при богослужении, в которых ярко просвечивается иудейская оппозиция (неприязнь) учению о троичности лиц Божества.

В XV в. по еврейскому тексту было исправлено Пятикнижие Моисея, в иудейской (не греческой) традиции переведена книга Пророка Даниила. Иудейский перевод “Есфири” появился вообще в к. XIV в. И. Е. Евсеев отметил, что этот перевод свидетельствует о “высоком и исключительном уважении переводчика к еврейской истине. В местах христологических пророческих выразительно внесено понимание раввинское”. “Здесь мы имеем, — заключают исследователи, — вековую литературную традицию перевода с еврейского”. “Шестокрыл” с иудейским летосчислением, “Логика” Моисея Маймонида, астрологические трактаты, атеистические сочинения Раймонда Луллия были широко распространены в русских рукописях XV-XVI вв.

Длительное существование иудейской книжной традиции на Руси объясняет в немалой степени успех пропаганды Схарии. Посеять сомнения, основываясь якобы на канонической книге, было основным способом обратить в ересь. Этот механизм обращения показан в сочинении инока Зиновия Отенского, разоблачающем ересь Феодосия Косого.

Использование в русских служебных книгах текстов, чуждых православной традиции, вызывало у людей сомнения в правильности их исповедания Христианской веры.

Первым внешним проявлением ереси жидовствующих уже в 1470-х стали иконоборческие демонстрации. Еретики, ссылаясь на Пятикнижие Моисееве, стали призывать к уничтожению икон. “Они, — писал Иосиф Волоцкий, — запрещали поклоняться Божественным иконам и Честному Кресту, бросали иконы в нечистые места, некоторые иконы они кусали зубами, как бешеные псы, некоторые разбивали”.

Деятельность секты была разоблачена в 1487 архиеп. Геннадием, сообщившим о ней царю и митрополиту Геронтию. По указанию царя несколько еретиков, названных Геннадием, были арестованы и подвергнуты “градской казни” (наказание кнутом на торгу) за надругательство над иконами.

Против жидовствующих встали все русские люди. Православная Церковь в лице ее лучших представителей: Иосифа Волоцкого, Нила Сорского, архиепископа Геннадия Новгородского — дала еретикам достойный отпор.

Архиепископ Геннадий организовал также перевод полемических сочинений, в которых представлялось систематическое опровержение иудейских сект. Были переведены сочинение магистра Николая Делира, “чина меньших (реологии преследователя, прекраснейшие стязания, иудейское безверие в Православной вере похуляюще”; сочинение “учителя Самоила Еврейна на Богоотметные жидове, обличительно пророческими речьми” и др. сочинения против иудеев.

Преступления жидовствующих против христианства были раскрыты в сочинении Иосифа Волоцкого “Просветитель”. Большую роль в борьбе против еретиков сыграл составленный Нилом Сорским сборник житий, куда он включил, в частности, жития Феодора Студита и Иоанна Дамаскина, осуждавших иконоборчество.

Пользуясь поддержкой высокопоставленных покровителей, жидовствующие добились назначения на должность архимандрита Юрьева монастыря еретика Кассиана. Владыка Геннадий, несмотря на все старания (Юрьев монастырь входил в его епархию), не смог изгнать нечестивца. Более того, жидовствующие путем интриг и клеветы сумели свести в 1503 с Новгородской кафедры самого владыку Геннадия.

После Собора 1490, осудившего ересь жидовствующих, борьба с ними продолжалась еще почти 15 лет. Только в 1504 царь Иван III принял решение созвать новый Собор. На нем еретики еще раз подверглись решительному осуждению, а их руководители после суда казнены.

Русская Православная Церковь признает существование ритуальных убийств, совершаемых иудеями по религиозным мотивам.

В самом древнем собрании житий русских святых — Печерском Патерике — приводится житие прп. Евстратия (умучен в 1096), постника и мученика, “который продан был евреям, распят ими на кресте и прободен копием во время Пасхи за Христа”.

В этом житии раскрываются подробности ритуального преступления, совершенного иудеями при обряде поругания Христа против православного христианина. Поэтому привожу его полностью:

“Когда попущением Божиим пришел на Русскую землю злочестивый Боняк со множеством половцев и пленил Российскую землю, тогда и св. Евстратий при вторжении поганых в Печерский монастырь, где многие были ими посечены мечами, был захвачен вместе с другими в плен и продан в Греческую землю, в город Корсунь, одному еврею, в числе других 50 христиан. Богопротивный жидовин начал понуждать пленников своих отречься от Христа и угрожал противящимся уморить их всех голодом. Но мужественный инок Евстратий, молясь, укреплял и поучал всех и так наставлял: “Братие, кто из вас крестился и веровал во Христа, не будьте изменники обету, данному при крещении. Христос возродил нас водою и Духом, Христос искупил нас от клятвы законной Своею кровью и сделал нас наследниками Своего Царства. Если живем — будем жить для Господа; если умрем — умрем во Господе и временною смертью обрящем вечную жизнь. Будем подражателями Тому, Кто сказал: Моя жизнь — Христос, а смерть — приобретение”. Укрепляемые словами преподобного, пленники предпочли умереть от недостатка временной пищи и пития, чем отлучиться от Христа, Который есть Источник вечной жизни. И так в короткое время, истаивая от неядения и жажды, все пятьдесят человек умерли — одни через три дня, другие — через четыре, некоторые — через семь, самые крепкие — через десять. Только один Евстратий, томимый голодом уже 14 дней, оставался жив и невредим, ибо с юности привык к посту. Окаянный жидовин, видя, что черноризец был причиной пропажи его денег, заплаченных за пленных, которых он надеялся привести в свое зловерие, задумал месть ему. Приближался день Воскресения Христова. Жидовин начал праздновать свою пасху и ругался над св. Евстратием так же, как отцы его — над Самим Господом нашим Иисусом Христом, как написано в Евангелии.

И, как в древности распяли Христа, так и этот праведник был пригвожден ко кресту окаянным жидовином и друзьями его и благодарил за то Бога. Без пития и пищи Евстратий продолжал жить уже 15-й день. Жидовин и прочие друзья его поносили распятого и говорили ему: “Вкуси ныне, безумный, законной пасхи, чтоб остаться живым и избегнуть проклятия. Ибо Моисей передал нам закон, который принял от Бога и сказал в книгах своих: “Проклят всякий, висящий на дереве”. Преподобный отвечал: “Великой благодати сподобил меня днесь Господь. Он даровал мне милость пострадать за имя Его на кресте по образу Его Креста. Надеюсь, что и мне скажет Он, как некогда разбойнику: “Днесь будешь со Мною в раю”. Не нужна мне пасха ваша, не боюсь клятвы, ибо наша Пасха был закланный за нас Христос, Который разорил наложенное за преступление закона и за древо проклятие и ввел в благословение жизни древом крестным, на котором был пригвожден, будучи жизнию всех, как пророчествовал о том и Моисей: “Вы увидите Того, Кто есть жизнь ваша, висящим прямо перед глазами вашими”. О празднике же Пасхи говорит Давид: “Сей день, Который воздвиг Господь, возрадуемся и возвеселимся”. Но ты, распявший меня, и все твои евреи, плачьте и рыдайте, ибо постигнет вас отомщение за кровь мою и кровь других купленных вами христиан. Ненавидит Господь субботы ваши и преложит праздники ваши в сетование — приблизилось время убиения начальника вашего беззакония”. Услышав это, жидовин распалился гневом, схватил копье и пронзил пригвожденного. И была видна только огненная колесница и огненные кони, и они несли на небо душу ликующего победоносного мученика, и был слышен голос, говоривший греческими словами: “Вот доблестный гражданин Небесного града!”

Тело мученика жидовин, сняв с креста, ввергнул в море, и там творится много чудес. Верные искали там прилежно святых мощей — и не нашли. По смотрению же Божию были обретены они в пещере, где и доныне почивают нетленно. Предсказание же святого страдальца о том, что кровь его будет отомщена, исполнилось немедленно после страдания его. Ибо в тот же день пришло повеление от царя греческого изгнать из области его всех жидов, отняв у них имущество, а старейшин их избить за мучение христиан. Одним из первых был убит, как говорил блаженный Евстратий, епарх — причина всей той жидовской злобы, о котором известно следующее: крестился один богатый и славный еврей, и потому царь отличил его и через несколько дней сделал епархом; он же, получив сан, втайне сделался отступником от Христа и Его веры и дал разрешение жидам по всему пространству Греческого царства покупать христиан и обращать их в рабов. И тогда этот нечестивый епарх был обличен в злой своей хитрости, и царь повелел убить его злою казнию и искоренить жидов по всему своему царству. И в то время, когда избивали жидов, живущих в греческом городе Корсуне, того окаянного жидовина, которым был убит преподобный Евстратий, повесили на дереве, и так злоба его обратилась на его голову, и он воспринял участь Иудина удавления.

Прочие же жиды, видя страшные чудеса по кончине преподобного, уверовали поистине и крестились. А поработивший их Христу и по смерти своей добрый Его воин и победоносец — св. Евстратий — сподобился с бессмертным воинством небесным воспевать победную песнь и царствовать с Самим Победителем смерти Христом, с Которым он воинствовал, прославляя Его и благодаря с Безначальным Его Отцом и Животворящим Духом в бесконечные веки. Аминь”.

Ритуальный характер, по-видимому, носило убийство почитаемого Русской Церковью царевича Димитрия, наследника русского престола, последнего представителя царствующего рода Рюриковичей. Таинственная смерть Димитрия стала прологом трагических потрясений Государства Российского.

По вескому мнению митр. Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, загадка этого убийства заключается в том, что оно никому не сулило политических выгод. “Не говоря о Годунове, — отмечает владыка Иоанн, — который, разумеется, отношения к преступлению не имел ни малейшего, боярская верхушка тоже со смертью наследника ничего не приобретала: во-первых, у Феодора вполне мог родиться сын, его законный преемник на Российском престоле, а во-вторых, даже в случае пресечения династии, что казалось весьма маловероятным (кто мог предвидеть постриг Ирины?), боярство не имело никаких шансов на власть — народные волнения 1584 в Москве это ясно доказывали”. Смерть царевича, считал митрополит Иоанн, могла быть выгодна только тому, кто стремился бы уничтожить саму Россию, нанося удар в наиболее чувствительное место церковно-государственного организма, провоцируя гражданскую войну и распад страны. “В связи с этим небезосновательной выглядит версия о религиозно-символическом характере убийства Царевича, олицетворявшего собой будущее Православной русской государственности. Косвенными свидетельствами в ее пользу служат сегодня многочисленные доказательства ритуального характера убиения Царственных Мучеников в Екатеринбурге в 1918 году”. Весьма показательно также, что одним из претендентов на Российский престол в Смутное время был Лжедмитрий II — иудей по происхождению. Да и сам Лжедмитрий I (Гришка Отрепьев) поддерживался в своих притязаниях иудейскими кругами из окружения польского короля. Именно они выделили большую часть средств для похода на Москву.

Согласно соборному решению иерархов Русской Церкви, был канонизирован ритуально умученный младенец Гавриил Белостокский, родившийся 20 марта 1684 в Волынской губернии. 20 апреля 1690, в первый день православной Пасхи, он был похищен иудеями и распят ими на кресте, затем прободен в бок и исколот в различных частях тела, пока не была выпущена вся кровь. Спустя 30 лет после его погребения мощи его были найдены нетленными и перенесены в Свято-Троицкий монастырь в Слуцке Минской губернии. Мощи младенца-мученика лежали в гробике совершенно открытыми. Обе ручки младенца охватывали маленький наперсный крест. Пальцы исколоты.

После того как Гавриила причислили к лику святых, в службе ему Православной Церковью установлено читать: “Первее бо кров твою помалу изливше, еле жива тя оставиша иудеи, да множайшим мукам предадут твое непорочное тело, еже и смерти предавше конечным кровеистощанием, на ниву в день Святой Пасхи тое без студне извергоша, мы же, твоя безчисленные раны целующе, подвиги твоя тепле прославляем”.

По всей России установилось всенародное почитание младенца-мученика. В день мученика-младенца Гавриила Белостокского — 20 апреля — повсюду собирались тысячи паломников.

РОССИЯ, РОДИНА, РУССКИЙ НАРОД

Русь Святая, православная, богатырская, мать святорусская земля — таков образ Родины в сознании русского человека.

Для русского народа характерно раннее осознание своего национального “я”. Это осознание начинается с чувства принадлежности человека не просто к племени или месту рождения, но к государству или большой территории, которая понимается им как его земля, земля его предков, за которую он готов положить свою голову.

Уже в “Повести временных лет” отчетливо проявляется патриотическое сознание наших предков. Это осознание единства славянского народа (под которым подразумевается русский народ), стремление к единению Руси, а также провозглашение богоизбранности славянского народа (но не в плане противопоставления другим народам, а в моральном смысле первенства борьбы с мировым злом).

Русские князья в XII в. клянутся именем земли Русской. Даниил Паломник в Иерусалиме возжигает на Гробе Господнем лампаду “за всех христиан земли Русской”. Лучше на Родине костьми лечь, чем на чужбине быть в почете, — говорит Ипатьевская летопись.

Родина есть живой дух народа, пребывание в котором дает твердое ощущение его блага и правоты. Любить Родину — значит любить не просто “душу народа”, но национальный характер его духа (И. Ильин).

Сквозь тысячу лет бытия на горестной земле, борьбы, трудов, войн, преступлений — немеркнущее духовное ядро, живое сердце — вот интуиция Родины (Б. Зайцев). Мать, мать родная, Родина-то наша, мы птенцы, так мы ее и сосем (Ф. Достоевский).

О Родина святая, / Какое сердце не дрожит, / Тебя благословляя? (В. Жуковский). В минуты унынья, о Родина мать, / Я мыслью вперед улетаю, / Еще суждено тебе много страдать, / Но ты не погибнешь, я знаю (Н. Некрасов). Если крикнет рать святая: / “Кинь ты Русь, живи в раю!” / Я скажу: “Не надо рая, / Дайте Родину мою” (С. Есенин). Я на нее, / На Родину, глядела, / Я знала: это все мое — /Душа моя и тело (А. Ахматова).

В понятиях Святой Руси Россия — страна, избранная Богом для исполнения особой миссии. В “Повести временных лет” провозглашается богоизбранность славяно-русского народа в смысле первенства в борьбе с мировым злом. В этой борьбе Россия выполняет волю Бога и находится под Его особым покровительством. “Земля русская вся под Богом, — говорят народные пословицы. — Русский Бог велик. Русским Богом да русским царем святорусская земля стоит. Велика святорусская земля, а везде солнышко”.

В “Повести временных лет” также говорится: “Имемся во едино и блюдем Русскую землю. Не посрамим земли Русской, но ляжем костьми тут: только мертвые сраму не имут” (князь Киевский Святослав).

В “Слове о погибели Русской земли” (XIII в.) безымянный автор дает вдохновенную картину Руси: “О светло светлая и прекрасно украшенная земля Русская! Многими красотами удивляешь ты: реками и озерами пресветлыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами частыми, полями дивными, зверьми разноличными, птицами бесчисленными, городами великими, селами дивными, садами обительными, домами и церквями, и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем исполнена земля Русская, о правоверная вера христианская!”

Коренные русские люди верили в непостижимый ум и непобедимый дух России. “Россия, — отмечал К. Леонтьев, — не простое государство; Россия, взятая во всецелости со всеми азиатскими владениями, это целый мир особой жизни, особый государственный мир”. Умом России не понять, / Аршином общим не измерить: / У ней особенная стать — / В Россию можно только верить (Ф. Тютчев).

В истории России каждое столкновение обращалось в преодоление. Каждое разорение оказывалось обновлением. Тяжелейшие испытания только способствовали величию России, которая лучше всего решала задачи, почти невыполнимые. В Отечественную войну 1812 года Ф. Глинка писал: “Вид пылающего Отечества, бегущего народа и неизвестность о собственной судьбе сильно стеснили сердце. Уж ли, думал я, и древняя слава России угаснет в бурях как оно! Нет! Восстал дух Русской земли! Он спал богатырским сном и пробудился в величественном могуществе своем. Уже повсюду наносит он удары врагам Нигде не сдается: не хочет быть рабом”.

“Истинный защитник России — это история; ею в течение трех столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания которым подвергает она свою таинственную судьбу” (Ф. Тютчев).

Любовь к Родине, преданность ей, стремление своими действиями служить ее интересам, ощущение неразрывной связи со своим народом, с его языком, культурой, бытом и нравами — неотъемлемые черты коренного русского человека.

Основы русского патриотизма высказаны словами св. Иоанна Кронштадтского: “Отечество земное с его Церковью есть преддверие Отечества Небесного, поэтому любите его горячо и будьте готовы душу свою за него положить, чтобы наследовать жизнь вечную”.

Патриотизм опирается на строгую иерархию духовных ценностей и осознание духовного самоопределения. “В основе патриотизма, — писал И. А. Ильин, — лежит акт духовного самоопределения. Патриотизм может жить и будет жить лишь в той душе, для которой есть на земле нечто священное, которая живым опытом испытала объективность и безусловное достоинство этого священного — и узнала его в святынях своего народа”. Система ценностей Святой Руси создала все условия для высшего духовного самоопределения, а значит, и зрелого патриотизма русского народа. Опираясь на эту систему ценностей, русский человек осознает свою духовную силу и мощь, здоровье, чувство гордости и удовлетворения от своего образа жизни и мысли. “Ты должен посвятить Отечеству свой век, / Коль хочешь навсегда быть честный человек” (Д. И. Фонвизин).

Русская земля охватывает обширные территории в Европе и Азии, заселенные и освоенные русским народом. Первые летописи и иностранные источники (например, Константин Багрянородный) свидетельствуют, что в Х в. центром Русской земли были города Киев, Чернигов, Переяславль в Среднем Поднепровье. В XII в. к русским землям относятся все территории расселения восточнославянских племен — полян, северян, радимичей, уличен, вятичей и др. По мере развития русского народа границы Русской земли расширяются па все стороны света, и особенно на юг и восток. В XX в. границы русских земель охватили все территории Сибири и Дальнего Востока, Средней Азии, Кавказа и некоторых других, населенных нерусскими народностями.

Ядром Русской земли были территории, населенные великороссами, т.е. той частью русского народа, которая избежала влияния католицизма и иудаизма. Именно на них легло главное бремя державного строительства в период татаро-монгольского нашествия, когда малороссы и белорусы оказались под польско-литовской оккупацией. В XIII в. центр Русской земли перемещается в Ростово-Суздальское княжество и Новгород Великий. Дальнейшее приращение Русской земли шло на восток и юг за счет территорий, освоенных преимущественно великороссами.

С XVIII в. до 1917 года в состав Русской земли входили, кроме собственно великороссийской территории Европейской части России и Азии (включая Сибирь и Дальний Восток), Прибалтика, Малороссия, Белоруссия, Польша, Бессарабия, Северный Кавказ; с XIX в., кроме того, Финляндия, Закавказье, Средняя Азия и Памир. В 1914 территория России составляла 22,4 млн. км.

В 1914 Россия делилась на 81 губернию и 20 областей. Городов было 931. Часть губерний и областей объединены были в генерал-губернаторства (Варшавское, Иркутское, Киевское, Московское, Приамурское, Степное, Туркестанское и Финляндское). Официальными вассалами Российской Империи были Бухарское ханство и Хивинское ханство. В 1914 под протекторат Российской Империи был принят Урянхайский край.

С 1922 Россия стала называться Союзом Советских Социалистических республик (СССР).

Три четверти ее занимали великоросские территории. Общая площадь их составляла 17,08 млн. км². На них жили 133,7 млн. человек.

В середине XX в. на великоросских территориях кроме 49 областей и 6 краев находилось 16 крупных национальных образований, именуемых республиками (Башкирская, Бурятская, Дагестанская, Кабардино-Балкарская, Калмыцкая, Карельская, Коми, Марийская, Мордовская, Северо-Осетинская, Татарская, Тувинская, Удмуртская, Чечено-Ингушская, Чувашская, Якутская), 5 автономных областей (Адыгейская, Горно-Алтайская, Еврейская, Карачаево-черкесская, Хакасская), 10 национальных округов (Агинский Бурятский, Коми-Пермяцкий, Корякский, Ненецкий, Таймырский (Долгано-Ненецкий), Усть-Ордынский Бурятский, Ханты-Мансийский, Чукотский, Эвенкийский, Ямало-Ненецкий). В экономическом отношении выделяются 10 экономических районов: Северо-Западный, Центральный, Волго-Вятский, Центральночерноземный, Поволжский, Северо-Кавказский, Уральский, Западно-Сибирский, Восточно-Сибирский и Дальневосточный.

Великороссы составляли 85% населения, жившего на великоросских территориях. В 18 из 31 национальных объединениях или округах подавляющее большинство составляли великороссы (см. главу 17).

После великоросских территорий вторую по величине часть Русской земли составляла Малороссия — 0,6 млн. км² (включая великоросские территории Новороссии и Крыма).

Малороссия расположена на юго-западе Европейской части России. Малороссия неоднократно подвергалась оккупации со стороны Польши и Австро-Венгрии. Название “Малая Русь” появляется в XIV в. в период раздробленности Русского государства, когда оно распалось на Северо-Восточную, Юго-Западную и Западную Русь. Юго-Западная Русь стала называться Малороссией, включая в себя Галицко-Волынскую землю и Приднепровье. Название “Украина” применительно к Малороссии относилось к приграничным территориям, окраинам Русской земли. В частности, так называлась окраина Галицкой земли между реками Южный Буг и Серет, а также приграничные земли Галицко-Волынского княжества возле Западного Буга.

В XVIII-XIX вв. русскими людьми осваиваются территории, получившие впоследствии название Новороссия, включающие губернии Херсонскую, Екатеринославскую и Таврическую (кроме Крыма), прорезанную нижним течением Днепра, Днестра и Буга.

Особое значение для русских людей имело освоение Крымского полуострова, имевшего большое стратегическое значение для развития Русского государства. Крым омывается на севере и юге Черным, а на востоке — Азовским морями. На севере соединяется с Восточно-Европейской равниной Перекопским перешейком.

В 1-м тысячелетии до н.э. в Крыму обитали племена киммерийцев, тавров и скифов (в неоднородный состав последних входили и восточнославянские племена). В III в. до н.э. в степной части Крыма возникло Скифское государство, значительная часть населения которого были славяне. В III-IV вв. на полуостров вторгаются полчища кочевых племен готов и гуннов, превративших цветущие скифские поселения в руины. Плодами жестоких кочевников воспользовалась Византия, захватившая эти земли. Восточная часть Крыма с Х в. входила в состав русского Тмутараканского княжества. В XIII в. в Крым вторглись монголо-татары и после ужасающей резни образовали здесь Крымский улус Золотой Орды. После падения Золотой Орды в 1443 возникло Крымское ханство (с 1475 вассал Турции) — разбойничье государство, подавляющая часть населения которого занималась грабежом сопредельных стран, и прежде всего России.

В течение нескольких столетий вооруженные отряды крымских татар проникали в глубь нашей страны, имея главной целью убийства, грабежи, насилие и захват пленников.

В борьбе с разбойниками участвовали русская армия, запорожское и донское казачество. Стремясь обеспечить безопасность южных областей и добиться выхода к Черному морю, Русское государство с к. XVII в. начало борьбу за овладение Крымом. В ходе русско-турецкой войны 1768-74 русские войска овладели Крымом; по договору с ханом (1772) и Кючук-Кайнарджийскому миру 1774 Крымское ханство было объявлено независимым от Турции и переходило под покровительство России. На юге был ликвидирован очаг агрессии против русского народа. В 1783 Крым присоединен к России, в 1784 стал частью Таврической обл. (с 1787 губернии) с центром в Симферополе;

в 1797-1802 входил в Новороссийскую губ., из которой вновь выделился (1802) в Таврическую губ.

Присоединение Крыма к России ускорило экономический рост Крыма, развивались овцеводство, зерновое хозяйство, садоводство, табаководство, виноградарство, ремесленные и кустарные промыслы (особенно соляной). Строились новые города. В 1783 был заложен Севастополь, ставший с н. XIX в. главным военным портом Черноморского флота. Со 2-й пол. XIX в. Южный берег Крыма использовался как курорт. Члены царской фамилии, а с 1870-90-х представители знати и купечества строили там особняки и дворцы.

Во время Крымской войны 1853-56 Крым был главным театром военных действий. В ходе войны русские войска и жители Севастополя под руководством адмиралов В. А. Корнилова, П. С. Нахимова, В. И. Истомина в течение 11 месяцев героически обороняли город.

В 1921 декретом еврейских большевиков на полуострове была организована автономная республика Крымских татар (и это несмотря на то, что они составляли меньшинство населения). Во время оккупации Крыма Германией националистические организации крымских татар устроили этнические чистки, вырезав по благословению немцев не менее 60 тысяч русских людей, в большинстве своем женщин и детей. После освобождения полуострова от германских оккупантов И. В. Сталин приказывает выслать крымских татар в Среднюю Азию. В конце 1940-х на Крым претендуют еврейские националистические организации, вынашивающие замыслы устройства здесь Еврейской республики в составе СССР. Предложение это вызвало резко отрицательную реакцию Сталина, любившего этот край и часто проводившего там свой отпуск.

Через год после смерти Сталина Н. С. Хрущев совершает нелепый и незаконный политический акт: передает чисто великоросскую территорию Крыма в ведение малороссийских властей, по-видимому имея целью вызвать рознь между двумя братскими ветвями русского народа.

Особая судьба в течение многих веков была у Закарпатской Руси, Буковины и Подолии, впоследствии механически включенных в Малороссию.

Закарпатская Русь — историческое название одной из древнейших частей России, входившей в Малороссию. Население этой русской территории являлось частью восточнославянской этнической группы. В X-XI вв. входила в состав Киевской Руси. С XI в. оккупирована Венгрией, позже — Австрией и Австро-Венгрией, в 1919 — Чехословакией. Возвращена России в 1944. Центр Закарпатской Руси — город Ужгород.

Буковина — также историческая русская земля на Юго-Западе России. Свое название (впервые встречающееся в 1392) получила от массивов буковых лесов. Коренное население — русские племена тиверцев и уличей. В X-XI вв. в составе Руси. В XII-XIII вв. в составе Галицко-Волынского княжества. В XVI-XVIII вв. подпала под иго турок, а затем австрийских Габсбургов. В 1812 Хотинский уезд Буковины возвращен России. Остальная же часть (кроме области Сучава) была возвращена России в 1940.

Подолия — русская земля по течению Днестра и Южного Буга. До 944 летопись упоминает о живших здесь славянских племенах, уличах и тиверцах. В древнейшие времена землю эту греки называли “Великая Скуфь”. Можно утверждать, что в начале известного нам исторического времени эти племена были многочисленные и сильные, заселяли западную полосу позднейшей Подолии, жили независимой жизнью и еще в к. XI в. обладали городскими центрами. До сер. XII в. летопись совершенно умалчивает об этом крае. Связанное общей жизнью с Киевом, население Подолии постепенно было отрезано, благодаря натискам кочевников, — в н. Х в. печенегов, в сер. XI в. половцев и др. С сер. XII в. начинают встречаться более определенные сведения о Подольской земле. Под 1144 упоминаются города, несомненно принадлежавшие Поднестровскому Подолью — Ушица и Микулин, под 1146 — города в Побужье — Божеск, Межибожье и Хотельница, 1147 — Бужск (Беляский), Шумск, Тихомль, Выгошев, Гноиница в том же Побужье Из Подолии делают попытки овладеть Галичем кн. Иван Берладник и сын его Ростислав. Земля эта с 1226 встречается под названием Понизья. Во время Даниила Галицкого некоторое время здесь господствовали враждебные ему галицкие бояре. При нашествии татар они овладевают сперва небольшой частью Понизья, и то после обратного движения с запада на восток. Даниил старался укрепить там города и замки. Что же касается Побужья, то в н. 2-й пол. XIII в. почти весь бассейн Южного Буга был или непосредственно занят татарами, или признавал их господство и выплачивал им дань, порвавши всякие обязательные отношения к Даниилу.

С XIII в. Подолия находится под оккупацией сначала татар, затем Литвы, а с XVI в. Польши. Возвращена России только после раздела Польши в 1793.

Одним из исторических ареалов Древнерусского государства на юго-западе его территории была Молдавия. С VI в. на этих землях на многие века осели славяне (тиверцы и уличи), оказавшие большое влияние на местное население. В X-XI вв. территория Молдавии почти целиком входила в состав Древнерусского государства. Вместе с русскими молдавские племена приняли Православие. В XII-XIII вв. Молдавия входит в состав русского Галицко-Волынского княжества. В Северной Молдавии, в Поднепровье, культура населения носила древнерусский характер. С 1456 Молдавия становится данницей Османской империи. В XV-XVII вв. население Молдавии борется с турецким игом. В этой борьбе с ним всегда был русский народ. При помощи Москвы, Киева и Львова в Молдавии в 1641 была открыта первая молдавская типография. Киеву Молдавия обязана и открытием Греко-славяно-латинской академии в Яссах (1640).

С сер. 1650-х молдаване неоднократно обращались в Москву с просьбой принять их в русское подданство. Усиление борьбы против турецких захватчиков связано с именем Петра I и молдавского князя Д. Кантемира. На пути к победе было немало поражений. Только в 1791 году турки были изгнаны из Молдавии, а ее жители приняты в русское подданство.

Нелегка была судьба Бессарабии — территории у Черного моря между реками Днестр, Прут и низовьями Дуная. В X-XI вв. входила в состав Руси. В XII-XIII вв. — в состав Галицко-Волынского княжества. В XVI-XVIII вв. оккупирована Турцией. Возвращена России в 1818. Временно отторгнута от России в 1856 (возвращена в 1878). Вновь отторгнута в 1918 (возвращена в 1940).

После Малороссии самой значительной частью Русской земли является Белоруссия, расположенная в бассейнах среднего течения Днепра и Западной Двины, верхнего течения Немана и Западного Буга. Территория Белоруссии составляет 0,21 млн. км².

Белая Русь — название белорусских земель до XVIII в. Происхождение названия “Белая Русь” точно не выяснено. Возможно, оно обозначало западные земли Руси, не зависевшие в XIII-XIV вв. ни от татаро-монголов, ни от литовских оккупантов. Позже это название распространилось на все западные земли Руси.

На северо-западе болевой точкой России была Прибалтика, территория, примыкающая к Балтийскому морю, один из исторических ареалов Русского государства. В IX-XII вв. на территории Прибалтики осели русские, оказавшие большое влияние на населявшие ее языческие племена эстов, латгал, жемайтийцев, ятвягов и др., неся им духовное просвещение и культуру. В латгальские племена, напр., Христианство пришло из Руси (почти все слова христианского культа заимствованы из русского языка), а административные округа у латгалов назывались по-русски — погостами. В X-XII вв. территории Прибалтики фактически входили в состав Русского государства. В 1030 Ярослав Мудрый основывает здесь город Юрьев, а земли, населенные племенем эстов, принадлежат Руси. Латгальские земли входят частично в Полоцкое княжество, а частично принадлежат Пскову. К Галицко-Волынскому княжеству относятся земли будущей Литвы.

Ослабление Русского государства в результате татаро-монгольского нашествия привело к тому, что многие прибалтийские территории оказались захваченными немецкими оккупантами, осуществлявшими геноцид местного населения. Одновременно в 1240 возникло Великое княжество Литовское, языческая знать которого по культуре и вере была ниже народа, управляемого ею. Это искусственное и нежизнеспособное государственное образование не имело даже собственного государственного языка и использовало русский язык. Впоследствии оно было поглощено Польшей. На несколько веков Прибалтика оказалась под немецкой и польской оккупацией. В XVI в. Россия начинает борьбу за возвращение прибалтийских земель. В XVIII в. все они полностью вернулись в состав Русского государства, став одной из самых процветающих частей Российской Империи. Во время Первой мировой войны германский генштаб разработал план отторжения Прибалтики от России и присоединения ее к Германии. Промежуточным этапом стало создание на прибалтийских землях марионеточных республик (Эстонии, Латвии и Литвы), возглавляемых германскими агентами и политическими авантюристами.

Эти марионеточные прозападные режимы просуществовали два десятилетия и без особого труда пали в 1940. Прибалтика вернулась в состав России.

В течение пятидесяти лет в недрах западных спецслужб рассматриваются разнообразные проекты отторжения Прибалтики от России.

Они были осуществлены в период распада СССР, в 1991. Как и после Первой мировой войны, в Прибалтике создаются марионеточные государства, возглавляемые кадровыми сотрудниками ЦРУ и других западных спецслужб. США и их западноевропейские сателлиты превратили Прибалтику в военно-стратегический центр противостояния России, перевалочный пункт ее экономического ограбления. Фактически Прибалтика стала колонией Запада, одним из главных международных центров организованной преступности по торговле оружием, наркотиками, распространению проституции и содомитства. Наличие такого опасного соседа представляет серьезную угрозу национальной безопасности России.

На Юге России в течение двух последних веков одним их ареалов национальных интересов русского народа был Кавказ. Он считался отдельной частью Российской Империи, расположенной между Черным и Каспийским морями, граничащей на юге с Ираном и Турцией, на севере — с Астраханской губ. и Областью войска Донского. Разделялся на Северный Кавказ, заключавший в себе Ставропольскую губ. и области Кубанскую и Терскую, и Закавказье, обнимавшее Тифлисскую, Бакинскую, Елисаветпольскую, Черноморскую, Кутаисскую, Эриванскую губернии и области Карскую и Дагестанскую; последняя располагалась по северную сторону Главного Кавказского хребта, между ним и хребтом Андийским. Кавказ имел особое от Российской Империи управление, во главе которого с 1882 стоял “главноначаль-ствующий гражданской частью на Кавказе”; в одном лице с ним соединялся командующий войсками Кавказского военного округа и войсковой наказной атаман всех кавказских казачьих войск. Во всех губерниях Кавказа были введены общие губернские учреждения, но казачье население этому гражданскому управлению не подчинялось, находясь всецело в ведении своего казачьего управления, в ведомстве военного министерства. В областях Дагестанской, Карской, в округах Закатальском (Тифлисская губ.), Сухумском, Батумском и Артвинском (Кутаисская губ.) еще в н. XX в. действовало временное, т. н. военно-народное, управление с местным народным судом.

Освоение Кавказа русским народом началось в XVI в., когда племена этой территории находились под игом турецких и персидских оккупантов. В 1564 кахетинский царь Леон обращался за помощью к России. Леон первым из грузинских царей был принят Иваном Грозным, обласкан им и взят “под царскую руку”. В 1586 царь Федор подписал акт, установивший протекторат России над Грузией.

Смутное время в России приостановило процесс освоения Кавказа. Столетия, предшествующие возрождению Грузии под властью русских царей, представляли почти непрерывный ряд “войн, разорении, грабежей, убийств и измен”. Чтобы спасти Грузию от окончательной гибели, грузинский царь Ираклий признает над собой верховную власть русского Императора. В 1783 был подписан Георгиевский договор. Другой грузинский царь Георгий в 1801 объявляет о присоединении к России и о принятии грузинами российского подданства.

Враги русского народа развязывают на Кавказе против России войну. Разбойничьи набеги диких кавказских племен на русскую армию и поселения организуют Турция и Персия, за спиною которых стояли западные страны, и прежде всего Англия, Франция и Германия.

Эту войну, названную кавказской, можно разделить на четыре периода: до А. П. Ермолова, во время Ермолова (1816-26); от удаления Ермолова до князя А. И. Барятинского (1826-56) и во время кн. А. И. Барятинского. До назначения Ермолова война велась не систематически и целью ее было оградить Грузию от набегов и охранять Военно-Грузинскую дорогу. Нежелание горцев допустить эту дорогу через их землю и их вековые счеты с христианами Закавказья делали задачу трудновыполнимой. Ермолов это вполне понял и поставил целью покорение Кавказа. Когда же ему удалось к этому склонить Александра I, он энергично взялся за дело: отказался от походов в горы с целью наказания горцев, а начал постепенно занимать линию за линией, строить укрепления, рубить просеки, прокладывать дороги. При Ермолове окончательно замирены кабардинцы и разные мелкие племена по Тереку и на окраинах Дагестана. В 1826 деятельность Ермолова была прервана, а войны, персидская и турецкая, ободрили горцев и отвлекли русские силы. Тридцать лет затем опять вели войну по плану до Ермолова, т.е. делали трудные и опустошительные походы в горы и возвращались, разорив более или менее значительное число аулов и получив изъявление покорности. Эта покорность была только наружная, и озлобленные разорением горцы мстили новыми нападениями. В это же время развился среди горцев мюридизм, объединивший шиитов и суннитов в борьбе за веру, а во главе движения стал имам Шамиль. Успехи Шамиля в эпоху Крымской войны и высадка Омара-паши в Абхазии и Мингрелии показали опасность неумиротворенного Кавказа. Новый наместник Кавказа, кн. Барятинский, поставил задачу покорения Кавказа по плану Ермолова. В течение 1857-59 ему удалось покорить весь Восточный Кавказ, взять в плен самого Шамиля и всех его сподвижников. В следующее пятилетие был покорен и Западный Кавказ, а населявшим его черкесским племенам (абадзехи, шапсуги и убыхи) было предложено выселиться из гор в степь или переселиться в Турцию. Небольшая часть выселилась в степь; преобладающее большинство эмигрировало в Турцию.

Умиротворение Кавказа стало великим благом для населяющих его племен. В течение полувека они жили в мире и процветании. Революция 1917 расколола Кавказ, вернула его в XVIII в. Еврейские большевики, следуя принципу “разделяй и властвуй”, раскроили Кавказ на целый ряд псевдосамостоятельных республик и областей, стимулируя тем самым национальное противостояние отдельных народов.

Национальные границы, созданные на Кавказе большевиками, дали о себе знать сразу же после распада СССР. Большая часть Кавказа оказалась в состоянии войны всех против всех, и в первую очередь против России. Две главные кавказские “республики” — Грузию и Азербайджан возглавили агенты влияния США, много лет сотрудничавшие с западными спецслужбами, бывшие члены Политбюро ЦК КПСС, Шеварднадзе и Алиев. Грузия и Азербайджан стали своего рода военной базой НАТО, одним из военно-политических центров противостояния России в этом регионе.

Говоря о русских землях, нельзя не упомянуть и те из них, которые в свое время были открыты и частично освоены русскими людьми, а затем перешли под юрисдикцию других государств. Речь прежде всего идет об Аляске и части Северной Калифорнии. Аляска — территория на крайнем северо-западе Северной Америки, до 1867 принадлежала России. Первые отдельные сведения об Аляске русские землепроходцы получили в к. XVII в. На карте С. У. Ремезова (1701) на основе данных В. В. Атласова и др. Аляска изображена в виде острова. Практические результаты по обследованию Аляски были достигнуты в 1732 (И. Федоров и М. Гвоздев). В итоге экспедиций В. И. Беринга и А. И. Чирикова (1728, 1729, 1741) были получены важнейшие данные о природе и населении части побережья Аляски. С экспедицией 1741 принято связывать открытие Аляски. С сер. 40-х до к. XVIII в. к берегам Америки было совершенно более 80 исследовательских и торго-во-промысловых экспедиций. Активное участие в них с 1770-х принимал купец-предприниматель Г. И. Шелихов, основавший в 1784 первое русское поселение на о. Кадьяк.

В марте 1867 имп. Александр II, грубо поправ законы Российской Империи, установленные еще Петром I, продал Аляску США за 7,2 млн. долларов. За кулисами сделки стояло семейство еврейских банкиров Ротшильдов. В результате этого незаконного акта от России была отторгнута территория площадью 1519 тыс. кв. км.

Русский народ состоит из трех родственных ветвей — великороссов, малороссов и белорусов, произошедших от древнерусской народности (IX-XIII вв.), сложившейся из восточнославянских племен. В IX в. в пределах территории нынешней Европейской России жили следующие восточнославянские племена: новгородские славяне — у озера Ильмень и по Волхову; кривичи — по Западной Двине и на верховьях Днепра; дреговичи — между Припятью и Березиной; радимичи — между Днепром и Сожью; северяне — по Днепру до Суды; поляне — по Днепру от Припяти до Роси; древляне — по Припяти, Горьши, Случи и Тетереву; волыняне (бужане, дулебы) — по Западному Бугу; тиверцы и уличи — по нижнему течению Днепра и Днестра; вятичи — по Оке. По мнению многих исследователей, наименование “русские” восходит к названию одного из славянских племен — родиев, россов, или руссов. Из их земли в Среднем Поднестровье это название распространилось на всех жителей Древнерусского государства, включая и неславянские племена.

К н. XX в. русский народ насчитывал 88 млн. человек, включая великороссов, малороссов (украинцев, полещуков), русинов, или галичан (покутян, подолаков, бойков, гуцулов, горал), и белорусов. В общей численности населения Российского государства русский народ составлял 67%: в Европейской России (включая 10 губерний Царства Польского) — 80%, в Сибири — 80%, на Кавказе — 34%, в Средней Азии — 9%, в 10 губерниях Царства Польского — ок. 7% населения.

Каждая из ветвей русского народа имеет свои этнографические особенности, в силу которых она разделяется на ряд этнографических групп.

Среди великороссов наиболее крупные, различающиеся по наречиям языка (“окающий” и “акающий”) и особенностям в постройках, одежде, некоторых обрядах и т.п., — северные и южные великорусы. Связующее звено между ними — средневеликорусская группа, занимающая центральный район — часть Волго-Окского междуречья (с Москвой) и Поволжья; она имеет в языке и культуре как северно-, так и южновеликорусские черты. Более мелкие этнографические группы великороссов — поморы (на берегу Белого моря), мещёра (в северной части Рязанской обл.), различные группы казаков и их потомков (на pp. Дон, Кубань, Урал, Терек, а также в Сибири); старообрядческие группы — “поляки” (на Алтае), “семейские” (в Забайкалье), “каменщики” (на р. Бухтарма в Казахстане); особые группы составляют великороссы на Крайнем Севере (по pp. Анадырь, Индигирка, Колыма), воспринявшие черты окружающих народов.

Ряд этнографических групп существует и среди малороссов: центрально-восточная (юго-восточная), северная (полесы) и западная (юго-западная). Среди белорусов выделяются полешуки (полещуки) — жители полесья; наиболее своеобразны среди них пинчуки — население Пинского Полесья.

В 1-й пол. XX в. (до 1939) доля русских среди других народов России увеличилась до 87%. Рост этот прежде всего объяснялся возвращением западнорусских земель и выходом из ее состава территорий Польши и Финляндии. Однако с начала Великой Отечественной войны доля русских среди других народов России стала снижаться. Ниже приводятся данные об удельном весе русских среди других наиболее многочисленных народов России.

Разрушение Российского государства в 1991 расчленило единый организм русского народа, для которого вся Россия — Российская Империя — СССР была исторической Родиной. В одночасье десятки миллионов великорусов, малороссов, белорусов стали иностранцами в своей стране. В частности, из 146 млн. великорусов такой статус получили почти 27 млн. чел., из них 6230 тыс. чел. живут в Казахстане, 1650 тыс. — в Узбекистане, 917 тыс. — в Киргизии, 905 тыс. — в Латвии, 562 тыс. — в Молдавии, 475 тыс. — в Эстонии, 392 тыс. — в Азербайджане, 388 тыс. — в Таджикистане, 345 тыс. — в Литве, 341 тыс. — в Грузии, 334 тыс. — в Туркмении, 51 тыс. — в Армении. Около 2 млн. великорусов живут в Северной и Южной Америке и Европе.

В общей численности населения великорусских территорий так называемой Российской Федерации доля великороссов составляет 85%. Доля русских (без малороссов и белорусов) в среднем преобладает и среди населения национальных автономий (46%), тогда как доля титульных наций (т.е. тех народов, которые дали название автономиям) составляет 38%.

В 18 из 31 национальных территорий русские [без малороссов и белорусов составляют более 50%) (см. таблицу ниже)].

За более чем тысячелетнюю историю России в ее состав вошли свыше 100 больших и малых народов, различных по языку, культуре, особенностям быта. Такого интенсивного национального строительства не знала ни одна другая страна в мире.

Чтобы понять главный принцип национального строительства России, осознать, почему она выросла в великую державу, сумела объединить и сплотить вокруг себя множество народов и племен, следует прежде всего обратиться к словам св. блгв. кн. Александра Невского: “Не в силе Бог, а в правде”. Эти слова, ставшие народной пословицей, духовно пронизывают всю русскую историю, придавая положительный тонус национальному и государственному строительству.

“Россия, — писал великий русский мыслитель И. А. Ильин, — есть не случайное нагромождение территорий и племен и не искусственный слаженный “механизм” “областей”, но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению. Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопониманием; этот организм есть духовное, языковое и культурное единство, исторически связавшее русский народ с его национальными младшими братьями духовным взаимопитанием; он есть государственное и стратегическое единство, показавшее миру свою волю и свою способность к самообороне; он есть сущий оплот европейско-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия”.

Величие России заключалось в том, что она никогда не полагалась на насилие (это, конечно, не означало полный отказ от его использования). Всем народам, входившим в Российское государство, давались права, равные с русским народом, и вместе с тем сохранялись и” многие древние права. Русское государство не уничтожало правящей иерархии малых народов, а, как правило, включало ее в состав своей правящего класса. Более того, Русское государство освобождало представителей некоторых народов от обязанностей уплаты налогов и рекрутской повинности.

Российское государство строилось не на насилии, а на духовных началах русского народа, величие которых сознательно и бессознательно понималось многими малыми народами. Великая русская культура духовно подчиняла себе, заставляя служить не за страх, а за совесть.

“Русский человек всегда наслаждался естественной свободой своего пространства, вольностью безгосударственного быта и расселения и нестепенностью своей внутренней индивидуализации; он всегда “удивлялся” другим народам, добродушно с ними уживался и ненавидел только вторгающихся поработителей; он ценил свободу духа выше формальной правовой свободы — и если бы другие народы и инородцы его не тревожили, не мешали ему жить, то он не брался бы за оружие и не добивался бы власти над ними” (И. А. Ильин).

Коренное отличие Российского государства от всех существовавших ранее империй: Римской, Византийской, Британской, Германской — состояло в том, что оно не эксплуатировало нерусские народы, входившие в его состав, а, более того, предоставляло им значительную помощь и поддержку, создавая равные для всех экономические условия существования. Если в отношении всех перечисленных выше империй можно сказать, что в них центр и имперский народ жил за счет грабежа и эксплуатации окраин и колоний, постоянно богатея за их счет, то в России многие окраины жили за счет центра и щедрости русского народа, имея равный доступ ко всем богатствам Российского государства и практически бесплатно получая военную защиту от внешнего врага.

Маловероятно, что на географической карте существовали бы сегодня такие государства, как Грузия, Армения, Азербайджан, Молдавия, если бы Россия в свое время не спасла их от разгрома Османской империей, или такие географические территории, выступающие сегодня в роли государств, как Эстония и Латвия, если бы русская нация не остановила немецкое движение, подчинившее себе все и физически уничтожившее коренные народы, как это было сделано с жителями той же Прибалтики — пруссами.

Обладая высоким чувством национального достоинства, русские никогда не считали себя выше других народов, терпимо и с понимание относились к проявлению национальных чувств других народов.

“Православная терпимость — как и русская терпимость, происходит, может быть, просто-напросто вследствие великого оптимизма: правда все равно свое возьмет — и зачем торопить ее неправдою? Будущее все равно принадлежит дружбе и любви — зачем торопить их злобой и ненавистью? Мы все равно сильнее других — зачем культивировать чувство зависти? Ведь наша сила — это сила отца, творящая и хранящая, а не сила разбойника, грабящего и насилующего. Весь смысл бытия русского народа, весь “Свете Тихий” православия погибли бы, если бы мы хотя бы один раз, единственный раз в нашей истории, стали бы на путь Германии и сказали бы себе и миру: мы есть высшая раса...” Совсем иначе к другим народам относятся представители западной цивилизации. “Европеец, воспитанный Римом, презирает про себя другие народы и желает властвовать над ними” (И.А. Ильин).

Русское государство спасло многие народы от уничтожения, предоставив им равные с русскими людьми права и возможности развития, которые вплоть до 1917 реализовывались безо всяких существенных ограничений. Русский центр проводил политику гармонизации отношений между отдельными народами, начисто отрицая типично имперскую политику “разделяй и властвуй”, которая была бессмысленна в отношении с народами, имевшими права, равные с русскими.

В силу всего сказанного к Российскому государству неприменимо название “империя”. Тот, кто использует его, видит только некоторые формальные признаки (объединение народов при одном центре), но не понимает существа дела (отсутствие эксплуатации центром народов периферии). Всю катастрофичность существования вне Российского государства отпавшим от нее народам предстоит еще испытать, чему пример — сегодняшние события в Закавказье и Средней Азии.

Разница в подходе к государственному строительству Руси и государств будущей западной цивилизации (находившейся тогда в эмбриональном состоянии) видна на примере отношений славян и германцев.

В XI в. славяне жили в самом центре Европы: от Киля до Магдебурга и Галле, за Эльбой, в “Богемском лесу”, в Каринтии, Кроации и на Балканах. Как отмечает И. А. Ильин, “германцы систематически завоевывали их, вырезали их верхние сословия и, “обезглавив” их таким образом, подвергали денационализации”. Такое решение национального вопроса через денационализацию и истребление германцы применяли и к другим народам.

Присоединение к Руси новых земель происходило, как правило, мирно и бескровно. Главным аргументом здесь было не оружие и террор, а осознание народами новых земель преимуществ существования в составе Руси как мощного фактора государственного порядка, помощи и защиты от внешних посягательств. Карелия и часть Прибалтики стали частью Русской земли еще в IX-Х вв., а с XV в. идет массовое заселение этих земель русскими крестьянами. Земли Коми вошли в Русское государство в XI-XV вв.

Гибель разбойничьего государства Казанского ханства предопределила переход под руку России земель башкиров, марийцев, татар, удмуртов, чувашей.

Присоединение Сибири началось после победных походов Ермака и завершилось к к. XVII в. “Россия, — писал лорд Дж. Керзон, — бесспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила. Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени воспламеняет злобу, чем сама жестокость”.

В имперском своем могуществе Россия объединяла — в прошлом. Должна быть терпима и не исключительна в будущем — исходя именно из всего своего духовного прошлого. Истинная Россия есть страна милости, а не ненависти (Б. К. Зайцев).

ЦАРЬ И РУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПОРЯДОК

Русский государственный порядок с древнейших времен строился на сочетании сильной центральной власти с местным самоуправлением городов и сельских общин. Даже в период феодальной раздробленности каждый удел воспроизводил этот принцип государственного строительства. По мере развития русской государственности племенной вождь, князь, удельный князь, великий князь и, наконец, царь, обладая огромной или даже неограниченной властью, считали своей обязанностью уважать и сохранять народные традиции местного самоуправления.

Окруженная с запада, юга и востока многочисленными ордами врагов, Россия постоянно нуждалась в могучем государственном вожде, способном объединить все силы народа на борьбу с ними. Русское государство строилось на полном подчинении личности интересам государства в лице вождя, князя, царя. “В обществе, — писал историк Н. Павлов-Сильванский, — развито было сознание о первейшей обязанности каждого подданного служить государству по мере сил и жертвовать собою для защиты Русской земли и Православной христианской веры. Служилый человек обязан нести ратную службу в течение всей своей жизни и “биться до смерти с нагайскими или немецкими людьми, не щадя животы”. Посадские люди и волостные крестьяне должны жертвовать своим достоянием для помощи ратным людям. Все классы населения прикреплены к службе или тяглу, чтобы “каждый в своем крепостном уставе и в царском повелении стоял твердо и непоколебимо”.

Царь (лат.: Caesar) в понятиях Святой Руси помазанник Божий, священное лицо, представитель Бога на земле, самодержец, стоящий над всеми сословиями, издающий законы и следящий за их исполнением, вольный казнить и миловать своих подданных.

В России титул Царя впервые принял Иван IV Грозный в 1547. С 1721 русские Цари стали официально называться Императорами.

С 1815 название “Царь” снова ввели в титул в виде “Царь Польский”. В народе название “император” не прижилось, и чаще всего по-прежнему использовалось слово “Царь”.

Народ видел в Царе воплощение Родины и Государства и добровольно передавал ему свою жизнь на общее благо. Народ оставлял за собой нравственную общественную свободу и вручал Царю бремя государства.

Эта мысль Хомякова очень важна для понимания одного из главных принципов русской цивилизации. Самодержавие ограничено традицией и народным преданием. Царь не вмешивается в дела крестьянской общины, которые регулируются обычным крестьянским правом, он воздерживается от вторжения в дела окраинных народов, если только они не приобретают угрожающий характер, и т.п. Это, конечно, не означает, что он не может этого делать, но не делает этого, чтобы не нарушать традиционный государственный порядок, изменение которого чревато общественными потрясениями.

“Русский народ, — писал К. С. Аксаков, — государствовать не хочет. Он хочет оставить для себя свою не политическую, свою внутреннюю общественную жизнь, свои обычаи, свой быт — жизнь мирную духа... Не ища свободы политической, он ищет свободы нравственной, свободы духа, свободы общественной — народной жизни внутри себя. Как единый, может быть, на земле народ христианский (в истинном смысле слова), он помнит слова Христа: воздайте кесарево кесареви, а Божие Богови, и другие слова Христа: Царство мое несть от мира сего; и потому, предоставив государству царство от мира сего, он, как народ христианский, избирает для себя иной путь — путь к внутренней свободе и духу, к царству Христову: Царство Божие внутри нас есть”.

Идея самодержавной власти сложилась на Руси не сразу и имела своих противников, прежде всего в лице удельных князей. В “Повести временных лет” монах Нестор отвергает единодержавство как неправедное и беззаконное, считая лучшим удельное династическое княжение: “кождо да держит отчину свою”, а признавая центром единства Руси только Церковь. Однако такой взгляд на благо Русской земли противоречил интересам ее целостности и единства. Митр. Иларион стоит уже на точке зрения самодержавия как единственно возможной для сохранения целостности и мощи Русского государства. Самодержавие, считал он, может осуществить эту задачу, только опираясь на Православную Церковь; таких же взглядов придерживается его современник Иаков Мних, считавший, что чем мощнее единодержавие, тем сильнее и заступничество Бога.

Развитие и укрепление идеи самодержавной власти в национальном сознании диктовались требованиями жизни. Ордынский разгром Руси показал, насколько пагубна для страны раздробленность единого народа на отдельные территориальные образования. В борьбе против Орды старые идеи единодержавия приобретали новую силу, находили новое обоснование. Сама жизнь доказала преимущества самодержавия, и первый российский государь, стряхнувший ордынское иго, почувствовал себя настоящим единодержцем. По мысли Иосифа Волоцкого, его власть от Бога, ему подчиняются все христиане, в том числе духовенство. В его руках “милость и суд, и церковное и монастырское, и всего православного христианства власть и попечение”.

Коренные русские люди всегда относились к Царю с чувством глубокого почитания, высшего уважения и любви. Для них он был воплощением Родины и Государства, символом России, неразделимо связанным с именем Бога. “Русский Бог — велик”, — считал русский человек. “Русским Богом да русским Царем святорусская земля стоит, русский народ — царелюбивый”.

“Нельзя быть земле русской без государя” — говорят народные пословицы. “Нельзя земле без Царя стоять, без царя земля — вдова”. “Грозно, страшно, а без царя нельзя”. “Светится одно солнце на небе, а царь русский на земле”.

А почему? А потому, что “без Бога свет не стоит, без Царя земля не правится”. “Бог на небе, Царь на земле”. “Один Бог, один государь”. “Все во власти Божьей и Государевой”.

В народном сознании: “Народ — тело, Царь — голова”. “Государь — батька, земля — матка”. “Царь города бережет”. “Царь от Бога пристав”.

“Сердце царево в руке Божьей”.

Царь — помазанник Божий, и потому все, что он делает доброго, — Божья воля. “Кого милует Бог, того жалует Царь”. “Виноватого Бог простит, а правого Царь пожалует”. “Вся жизнь человеческая — служение Богу и государю”. “Где ни жить — одному Царю служить”. “За Богом молитва, за Царем служба не пропадет”.

В народном сознании Царь обладает всеми высшими характеристиками. “Где Царь, там и правда”, — говорит русский человек. “Всякая вещь перед Царем не утаится”. “У Царя руки долги”. “Царский глаз далече сягает”. “Нет больше милосердия, как в сердце царевом”. “Богат Бог милостию, а государь жалостию”. “У Бога да у Царя всего много”. “Все ведает Бог и государь”. Да и вообще слово “Царь” выражает принцип высшего совершенства. Отсюда — “Царь-колокол”, “Царь-пушка”, “Царь-девица”, “Царь-земля”.

“Государь только Богу ответ держит”, — считает русский человек. “Царский гнев и милость в руке Божьей”. Но ответственность Царя перед Богом очень велика — ибо “За царское согрешение Бог всю землю казнит, за угодность милует”. “Народ согрешит — Царь умолит; Царь согрешит — народ не умолит”.

Все русские люди — “душою Божьи, а телом государевы”.

“Царь думает, а народ ведает”. “Воля царская не судима”. От народа Царь требует прежде всего правды — “Царю правда нужна”. “Царю правда — лучший слуга”.

“Правда Божья, а суд царев”. “Правда Божья, а воля царская”. “Воля Царя — закон”. “На все святая воля царская”. “Все во власти Божьей и государевой”. “Суди меня Бог и Государь!”

По мнению народа, если у Царя и случается ошибка или неправда, виноват не он, а его окружение. “Не от Царей угнетение, а от любимцев царских”. “Не Царь гнетет народ, а временщик”. “Не Царь грешит, а думцы наводят”.

В сознании русского человека крепко держится чувство обязанности всегда молиться за Царя — “Не всяк Царя видит, а всяк за него молит”. “Государь-батюшка, надежа Православный Царь”.

В народном сознании образ Царя венчал сумму духовных ценностей русской цивилизации. Многие века народное сознание рассматривало Царя как связующее звено между Богом и Отечеством. Лозунг “За Бога, Царя и Отечество” выражал ядро русской национальной идеи, доступной любому русскому. Злодейское убийство царской семьи в 1918 рассматривается русскими как удар в сердце Святой Руси, намеренное уничтожение тех начал, которые были и будут всегда святы, хранятся вечно в родовом сознании и психологии народа.

Более глубокое осознание идеи самодержавной власти на Святой Руси связано с понятием Удерживающего и учением о Москве как Третьем Риме.

Удерживающий — христианское мистическое понятие, связанное с противостоянием действию тайны беззакония иудаизма и сатанизма, впервые использовано ап. Павлом (2 Сол. 2: 1-4, 6-8). Как отмечает русский исследователь Е. Е. Алферьев, Удерживающим здесь называется глава величайшего христианского государства, каковым была в то время Римская империя. Русская Православная Церковь с полным правом и основанием относит эти слова св. апостола к русскому Царю, наследнику православных христианских императоров Рима и Византии, возглавителю Третьего Рима — православного Самодержавного Царства. Он был священным лицом, преемственным носителем особой силы благодати Святого Духа, которая действовала через него и удерживала распространение зла. Император Николай П был глубоко проникнут сознанием этой лежащей на нем религиозно-мистической миссии. После отречения Николая II роль Удерживающего перешла к Царице Небесной, о чем русскому народу было объявлено через явление иконы Божией Матери, названной “Державной”.

Идеологическое обоснование великой христианской миссии русских царей содержится в православном учении о Третьем Риме. Наиболее последовательное его изложении содержится в трудах старца псковского Елеазарова Трехсвятительского монастыря Филофея, жившего в к. XV — 1-й пол. XVI в. В посланиях к великому кн. Василию III, царю Ивану IV, дьяку М. Г. Мисюрю-Мунехину Филофей писал, что русский царь является наследником величия римских и византийских императоров, а Москва по своему духовному значению является Третьим Римом. Обращаясь к царю, он писал, что “все царства православной веры сошлись в твое единое царство, во всей поднебесной ты один христианский царь”. Но власть самодержцу нужна не сама по себе, а чтобы быть щитом “правой веры”, защищать Православие как добротолюбие, сохранять ценности русской цивилизации от попыток разрушить их со стороны Запада, Филофей подчеркивает преемственность русского самодержавия от Владимира Святого и Ярослава Мудрого, обосновывая деятельность Ивана IV как духовного наследника государственного строительства, начатого ими.

Филофей обосновывает идеи преемственности ведущей роли Москвы, Русского государства в христианском мире после утраты ее Константинополем. “Первый Рим, — писал Филофей, — пал от нечестия, второй (Константинополь) — от засилия агарянского (мусульманского), Третий Рим — Москва, а четвертому — не бывать”.

В к. XV — 1-й пол. XVI вв. русская православная монархическая мысль закладывает прочный фундамент дальнейшего развития царской власти.

В послании бывшего митр. Киевского Спиридона-Саввы излагается история о легендарном происхождении великих князей Владимирских и Московских от Пруса, брата императора Августа. Оно содержало идеи, которые вошли в чин венчания на царство Ивана IV и Федора Иоанновича.

В 1563 по предложению митр. Макария царским духовником Афанасием создается Степенная книга (“Книга степенная царского родословия”) — официальный исторический документ, доказывающий высшее божественное происхождение власти русских государей. В книге излагается история Руси от Рюрика до Ивана Грозного, привлекается множество исторических источников. Главный летописный источник книги — Никоновская летопись. Составитель Степенной книги в своей работе опирался на “Слово похвальное о благоверном и великом князе Борисе Александровиче”, на “Сказание о князьях Владимирских” и др.

Корни русского самоуправления уходят в глубокую древность. Прежде всего это выразилось в обычае — вече, которым в Древней Руси называлась сходка жителей одного населенного пункта для решения общих дел. В больших городах вече принимало решения о приглашении или изгнании князя. Поэтому древнерусское вече являлось народной властью, независимой от князя. Обычай вече был распространен повсеместно. В летописях вече упоминается в Белгороде под 997; в Новгороде Великом — под 1016, Киеве — 1068, Владимире-Вольшском — 1097, Звенигороде — 1147, Ростове — 1157, во Владимире-на-Клязьме — 1157, в Полоцке — 1159, в Переяславле — 1175, в Рязани — 1177, в Смоленске — 1185.

Зачатки самоуправления закладываются в родственном коллективе — семье. Как писал историк Н.А. Рожков, род давал территорию семье, свободно ею используемую в ее пределах; племя давало родам племенную территорию, в пределах которой роды могли также свободно передвигаться и временно использовать землю, особенно для охоты, бортничества, а также для скотоводства и отчасти для земледелия. Средний свободный человек того времени пользовался известной степенью обеспеченности, экономической самостоятельности, поскольку он был членом семейного, затем родового и племенного союзов. Это обстоятельство и вольное пользование землей глубоко отложились и прочно залегли в народном сознании.

Постепенно в русской жизни складываются такие формы самоуправления, как община, артель, дружина, губное управление. Одними из древнейших самоуправляющих коллективов были княжеские дружины. Члены княжеской дружины неоднократно заявляли своему князю, что хотят идти в поход или, наоборот, не желают идти. И князь, по обычаю, почти всегда считался с ними.

Дружинники заключали с князем свободный договор, отношения в дружине, включая самого князя, носили товарищеский характер. Вступление в дружину и выход из нее были свободными.

Еще более широким самоуправляющимся началом обладали торговые дружины, имевшие свои транспортные средства (лодки, лошадей), забиравшиеся в очень отдаленные места.

Самоуправление было широко распространено и в духовной жизни народа. Церковные общины и братства, совместные братчины много значили в развитии народной психологии в Древней Руси.

Среди духовных артелей в России получили распространение так называемые молодежные “складки”, устраиваемые в православные праздники, чтобы за общий счет в складчину повеселиться, попировать, поплясать.

Традиция земского самоуправления, оформленная юридически в сер. XVI в., пронизывает общественную жизнь Древней Руси. Земские соборы — съезды всех сословий государства — проходили в то время, когда по всей Западной Европе царил холод абсолютизма.

По призыву Царя на Земские соборы созывались представители городских и областных торговых и служилых сословий. Первый Земский собор был созван Иваном Грозным для решения накопившихся за годы его юности задач.

С прекращения династии Рюриковичей значение Земских соборов усилилось. В 1598, 1606 они выбирали государей. В 1612 Земский собор, находясь при ополчении князя Дмитрия Пожарского, являлся фактически правительством Государства Российского. В 1613 Земский собор избрал на царство Михаила Федоровича Романова.

В первые годы правления династии Романовых, пока государство не окрепло после Смуты, Земские соборы собирались часто. Выборные приглашались специальными царскими грамотами по городам, которые со своими уездами образовывали избирательный округ. Выборы осуществлялись по сословиям. Работа соборов носила совещательный характер. Последний полный Земский собор прошел в 1653. На нем было принято решение о воссоединении Малороссии с Россией. Как и в случае с вече, необходимость в проведении Земских соборов постепенно отпадала по мере совершенствования самодержавной власти и местного самоуправления.

Изложим ее по данным, приводимым историками Л.А. Тихомировым и В.О. Ключевским. Царь обладал самодержавной властью и следил за соблюдением общественного блага и жизнью всех сословий. К нему мог обратиться с челобитной любой человек. На места царь назначал своих воевод, которые ведали всеми областями жизни вверенной им территории. Власть воеводы была велика, но возможность поборов была ограничена специальным доходным списком, определявшим доходы, кормы и пошлины. Если воевода или другое должностное лицо, назначенное царем, превышали этот список, то население имело право выставить ему по суду иск и потребовать возмещения за неправедные поборы.

Свою власть воевода осуществлял с представителями общественного самоуправления. Вторым лицом после воеводы был губной староста, ведший уголовные дела и следивший за общественной безопасностью. Губной староста выбирался всем населением из профессионального служилого населения.

После губного старосты важным лицом местного самоуправления был земский староста, выбираемый городским и уездным населением. При земском старосте состояли выборные от уездных крестьян советники. Они составляли земскую избу. Дело земского старосты и состоящих при нем советников заключалось в раскладе податей, в выборе окладчиков и целовальников. Воевода в дела земского старосты вмешиваться не имел права, не позволялось ему влиять на выборы или смещать выборных лиц и вообще пытаться воздействовать на мирские дела.

Земская изба заведовала городским хозяйством, разверсткой земли, обсуждала нужды посадских и уездных людей, сообщая о них, если не могла помочь им сама, воеводе или в Москву. Свои власти, кроме общей с городом земской избы, были и у уездных крестьян. Крестьяне выбирали своих общинных старост, “посыльщиков” (для сношения с воеводой и его приказными людьми), выбирали земского пристава “для государева дела и денежных сборов”. Приходы выбирали священников и церковных дьячков, которые имели значение сельских писарей. По грамотам Ивана Грозного, монастырские крестьяне избирали у себя приказчиков, старост, целовальников, сотских, пятидесятских, десятников. Все представители центральной власти, назначенные в городе и волости, не могли решать дела без общественных представителей.

Согласно Судебнику 1550, представитель центральной государственной власти (воевода и т.п.) не имел права арестовать человека, не предъявив доказательств его вины представителям местного самоуправления — старосте и целовальнику. Если этого не происходило, то староста и целовальник, по требованию родственников арестованного, могли освободить его и взыскать с представителя администрации штраф за “бесчестье”.

Местное самоуправление получило свое развитие в системе земских учреждений XIX — н. XX в. И даже для того времени это была одна из самых передовых в мире форм самоуправления.

“Мы со смелостью, беспримерной в летописях мира, — писал кн. А.И. Васильчиков о развитии в России учреждения земского самоуправления, — выступили на поприще общественной жизни... ни одному современному народу Европейского континента не предоставлено такого широкого участия во внутреннем управлении, как русскому”.

Земские учреждения существовали на уровне губерний, уездов и волостей, сами избирали свои руководящие органы, формировали структуру управления, определяли основные направления своей деятельности, подбирали и обучали специалистов. Земства существовали на началах самофинансирования, имели право для покрытия своих расходов вводить специальные налоги. Источником средств земств служили поступления от сборов на недвижимое имущество: земель, лесов, фабрик, заводов, доходных домов. Главный упор в деятельности земских учреждений был на школы, библиотеки, здравоохранение, ветеринарное дело, статистику.

В Положении о земских учреждениях подчеркивалось, что “заведование земскими делами уездов и губерний предоставлено самому населению уезда и губернии на том же основании, как хозяйство частное предоставляется распоряжению частного лица, хозяйство общественное — распоряжению общества”. Идея земского самоуправления была непосредственно связана с идеей общинного самоуправления и была близка и понятна русскому человеку.

Можно было бы еще долго перечислять формы самоуправления, существовавшие в дореволюционной России, — достаточно назвать самоуправление казачьих земель, самоуправление университетов, самоуправление национальных территорий, например Финляндии и Средней Азии.

Был у самоуправления органический недостаток — изолированность, обособленность друг от друга самоуправляющихся обществ и трудовых единиц, делающих их беззащитными от узурпации нрав со стороны центральной власти. Пока соотношение прав местного самоуправления и центральной власти определялись традиционными, патриархальными представлениями о роли центра и мест, пока центральная власть носила в известном смысле отеческий характер, противоречия между центром и местами были невелики. Однако по мере усиления центральной власти и вытеснения традиционных правительственных форм заимствованными с Запада бюрократическими учреждениями происходит постепенное лишение прав местного самоуправления в пользу центра. Процесс этот имел характер национальной катастрофы, так как подрывал стержневую основу народного уклада жизни.

В понятиях Святой Руси право, закон должны носить прежде всего нравственный, а не формальный характер, соответствовать правде и справедливости. Нравственный закон считался выше закона писаного, формального. Но и формальный закон зачастую отождествлялся со словом “правда”, стремясь, по-видимому, подчеркнуть, что идеалом исполнения закона является правда. Слово “правда” вошло в название первого русского сборника законов “Русская Правда”.

Как справедливо отмечал И. Л. Солоневич, русский склад мышления ставит человека, человечность, душу выше закона и закону отводит только то место, какое ему и надлежит занимать: место правил уличного движения. Когда закон вступает в противоречие с человечностью — русское сознание отказывает ему в повиновении.

В народном сознании понятие “закон” противопоставляется понятиям “правда” и “справедливость”, причем в таком же духе, как в “Слове о Законе и Благодати” митр. Илариона. Формальному закону противостоит жизнь по душе, по правде.

“Хотя бы все законы пропали, только бы люди правдой жили”, — говорит народная пословица. “Все бы законы потонули да и судей бы перетопили”.

Правда — это нравственные принципы, по которым живет народ, закон — это нечто навязанное ему со стороны и не всегда справедливое для него. Закон, сочиненный правящим классом для простых людей, — средство их утеснения. Он провоцирует грех, обиду и преступления.

Народные пословицы так и говорят: “Не будь закона, не стало б и греха”. “Где закон, там и обида”. “Где закон, там и преступление”. “Закон, что дышло, куда пошел, туда и вышло”, или: “Закон — дышло, куда захочешь, туда и воротишь”, “Закон, что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет”.

Впрочем, русские люди понимали, что законы нужны и полезны, но не уважали их потому, что они служили средством их утеснения.

“Законы святы, да законники супостаты”. “Не бойся закона — бойся судьи”. “Законы — миротворцы, да законники — крючкотворцы”. В общем — “Кто законы пишет, тот их и ломает”. “Что мне законы, были бы судьи знакомы”.

Многие русские отношения регулировались не правом, а совестью и обычаем (прежде всего жизнь крестьянской общины). Русское правосознание было ориентировано на жизнь по совести, а не по формальным правилам. “Никогда русский человек не верил и не будет верить в возможности устроения жизни на юридических началах” (Л.А. Тихомиров). Этим он отличался от западного человека. “Европейское правосознание формально, черство и уравнительно; русское — бесформенно, добродушно и справедливо”, — писал И.А. Ильин. Для западного обывателя любой преступник — злодей, а для русского человека — жертва обстоятельств.

Наказанный по суду преступник в народном сознании — несчастный, ему сочувствуют, ему нужно помогать милостью.

“Несчастному милость творить — с Господом Богом говорить”. “Милость — подпора правосудию”. “Милость и на суде хвалится”.

Правосознание совести вовсе не означало анархии в народной жизни. В России сложились достаточно жесткие и строгие нормы поведения в среде коренных русских людей, прежде всего крестьян, которые регулировались не юридическими установлениями, а силой общественного мнения. Пренебрежение законом в XVIII-XIX вв., неверие в него среди простых людей объяснялись тем, что они чувствовали в нем навязанную извне силу, противоречащую традиции и обычаю.

Древнейший памятник русского права — “Закон судный людем”. Он сохранился в рукописях русского происхождения (“Кормчая летопись”). Датируется к. IX — н. Х вв. Многие статьи его были направлены против язычества.

В XI в. появляется свод древнерусского права, получивший название “Русская Правда”, вобравший в себя более древние русские установления, и в частности отдельные нормы “Закона Русского”, Правду Ярослава Мудрого (т. н. Древнейшая Правда), Правду Ярославичей, Устав Владимира Мономаха и др. Посвящена защите жизни и имущества княжеских дружинников, слуг; свободных сельских общинников и горожан; регламентировала положение зависимых людей; излагала нормы обязательственного и наследственного права и др.

Русская Правда, сложившаяся еще на основе законов, существовавших в Х в., включила в себя нормы правового регулирования, возникшие из обычного права, то есть народных традиций и обычаев.

Содержание Русской Правды свидетельствует о высоком уровне развития экономических отношений, богатых хозяйственных связей, регулируемых законом. “Правда, — писал историк В. О. Ключевский, — строго отличает отдачу имущества на хранение — “поклажу” от “займа”, простой заем, одолжение по дружбе, от отдачи денег в рост из определенного условленного процента, процентный заем краткосрочный от долгосрочного и, наконец, заем — от торговой комиссии и вклада в торговое компанейское предприятие из неопределенного барыша или дивиденда. Правда дает далее определенный порядок взыскания долгов с несостоятельного должника при ликвидации его дел, умеет различать несостоятельность злостную от несчастной. Что такое торговый кредит и операции в кредит — хорошо известно Русской Правде. Гости, иногородние, или иноземные купцы, “запускали товар” за купцов туземных, т.е. продавали им в долг. Купец давал гостю, купцу-земляку, торговавшему с другими городами или землями, “куны в куплю”, на комиссию для закупки ему товара на стороне; капиталист вверял купцу “куны и гостьбу”, для оборота из барыша”.

Вместе с тем, как видно из прочтения экономических статей Русской Правды, нажива, погоня за прибылью не являются целью древнерусского общества. Главная экономическая мысль Русской Правды — стремление к обеспечению справедливой компенсации, вознаграждения за нанесенный ущерб в условиях самоуправляемых коллективов. Сама правда понимается как справедливость, а ее осуществление гарантируется общиной и другими самоуправляемыми коллективами.

Главная функция Русской Правды — обеспечить справедливое с точки зрения народной традиции решение проблем, возникавших в жизни, обеспечить баланс между общинами и государством, осуществить регулирование организации и оплаты труда по выполнению общественных функций (сбор виры, строительство укреплений, дорог и мостов).

Русская Правда имела огромное значение в дальнейшем развитии русского права. Она легла в основу многих норм международного договора Новгорода и Смоленска (XII-XIII вв.), Новгородской и Псковской судных грамот, Судебника 1497 и др.

На Земском соборе 1649 было одобрено Уложение (Кодекс) русских законов, выработанных общественным правосознанием за последние века.

Непрекращающаяся борьба с внешним врагом заставила русских законодателей консолидировать всех по признаку неукоснительного служения Отечеству, Государству на строго обозначенном месте. Каждый русский человек прикреплялся к определенному месту: служилые сословия прикреплялись к столицам и поместьям, посадские — к городам, крестьяне — к тем землям, где их застали писцовые книги 1626, и переход запрещался им окончательно. За нарушения законов предполагались строгие наказания “безо всякой пощады, чтобы на то смотря, иным не повадно было так делать”.

Смертная казнь в русском праве носила исключительный характер. В Русской Правде смертная казнь как наказание отсутствует, вместо нее с виновного взималась тяжелая вира (штраф). Вопрос о недопустимости смертной казни был впервые поднят именно в России еще кн. Владимиром Святым, который считал ее грехом перед Богом. Та же мысль проводится в “Поучении” Владимира Мономаха, который считал, что каждый человек имеет право на тот срок жизни, который отпущен Богом, казнь же человека — грех перед Богом. Отмена смертной казни при Елизавете Петровне была вполне в духе русской цивилизации, как и редкое ее применение в XIX — н. XX в. (кроме государственных преступников).

Однако исторические источники свидетельствуют, что русская власть не могла избежать применения смертной казни. Известия о смертной казни встречаются в Двинской уставной и Псковской судной грамотах. По Судебнику Ивана III смертной казнью карались 10 преступлений, по Царскому Судебнику — 15. Виды казни не назывались. На практике было распространено обезглавливание. Согласно Уложению Алексея Михайловича смертной казни заслуживали до 60 преступных деяний и было установлено 5 видов ее: сожжение, закапывание по горло в землю, залитие горла расплавленным металлом, повешение и отсечение головы. На практике первые три вида казни почти не применялись, а последние использовались редко. Распространение смертной казни резко расширяется при Петре I, который, кроме уже перечисленных видов казни, вводит колесование и расстрел.

В царствование Елизаветы Петровны не было совершено ни одной смертной казни. В последующие царствования случаи их были редки.

В отличие от Запада, где смертная казнь использовалась повсеместно и в широких масштабах, в России массовые казни известны только в правление Ивана Грозного, в течение которого погибло 5 тыс. человек. Для сравнения следует заметить, что в Западной Европе только по приговорам “святейшей” католической инквизиции были казнены сотни тысяч человек. По приговору католической церкви были осуждены на смерть все жители Голландии, которых герцог Альба вырезал целыми городами.

В XVIII в. один саксонский судья Карпцоф казнил 20 тыс. чел., а Елизавета Английская приговорила к смерти 90 тыс. чел. Робеспьер за один год своего правления подписал 17 тыс. смертных приговоров.

Герб государства Российского утвердился на Руси после падения татаро-монгольского ига и осознания русскими царями Святой Руси как Третьего Рима (преемницы Византии). Первоначально он состоял из двух основных изображений: всадника (“ездца”) с копьем, поражающим змия (с к. XIV в.), и двуглавого орла (с к. XV в.), которые помещались на печатях великих московских князей и царей и стали считаться гербом во 2-й пол. XVII в. Эти изображения в XVII-XIX вв. подвергались незначительным изменениям. Со времени царя Алексея Михайловича крылья у орла изображались поднятыми вверх, в лапах появились скипетр и держава. С утверждением в 1699 ордена Андрея Первозванного щит с изображением всадника почти всегда окружался цепью ордена. В XVIII в. при Екатерине I установлены цвета герба — черный орел на желтом поле, всадник на красном поле. В 1730 утвержден рисунок герба, в описании его всадник впервые назван св. Георгием Победоносцем. Этот святой символизировал небесные силы, защищающие родную землю от врагов. Змий, поражаемый копьем всадника, символизировал обобщенный образ врагов Русской земли (объяснение находится в соответствии с образами русских былин). В образе всадника также видели князя и царя — предводителя войска. Со 2-й четв. XIX в. двуглавого орла стали изображать с широко распростертыми крыльями, в правой лапе орла появились перевитые лентами громовые стрелы и факел, в левой — лавровый венок. По указу 1832 на крыльях орла стали помещать гербы царств (Казанского, Астраханского, Сибирского, Польского и Таврического) и одного княжества (Финляндского). В 1856 утверждены проекты гербов большого, среднего и малого. Герб был заново перерисован в соответствии с правилами геральдики (всадник стал смотреть в левую сторону от зрителя). В Большом гербе Российской Империи щиты вокруг основного герба несли изображения гербов российских царств, княжеств и местностей, а также родовой герб Дома Романовых.

В понятиях Святой Руси война есть противоестественное состояние между государствами, раздор, международная брань. “Войной и огнем не шути, — говорил русский человек. — Всякая война от супостата (дьявола), а не от Бога”. Во время войны совершается страшный грех — убийство. Войны без мертвых не бывает (Ипатьевская летопись). “Война есть убийство, и сколько бы людей ни собрались вместе, чтобы совершить убийство, и как бы они себя ни называли, — убийство все же остается худшим грехом в мире” (Л.Н. Толстой).

В народном сознании только одна война считалась справедливой — против захватчиков, освободительная. В своей истории Россия не вела наступательных, агрессивных войн. Все ее войны были либо против захватчиков (поляки, французы, немцы), либо за освобождение ранее захваченных врагами русских территорий. Войны против захватчиков считались у русских людей народными, отечественными войнами, например Отечественная война 1812, Великая Отечественная война. “Кто с мечом к нам придет, — провозгласил св. Александр Невский, — тот от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет Русская земля”.

Русскому царю сщмч. Николаю II принадлежит идея о всеобщем и полном разоружении. С этим в 1898 он обратился ко всем странам мира, чтобы “великая идея всеобщего мира восторжествовала над областью смуты и раздора”. Однако идеология Запада, основывающаяся на утверждении, что “война есть естественное состояние человечества”, сделала невозможным претворение в жизнь предложений русского царя.

Русская армия существовала на православно-монархических началах, и ее солдаты и офицеры именовались христолюбивым воинством. Как писал И. А. Ильин, “воин именуется “христолюбивым” не только потому, что он член христианского государства, что его родина возрастает в христианском духе и что сам он призван оборонять христианскую веру; а еще и потому, что в любви к Христу и к преподанной им полноте совершенства он имеет живую основу своего личного духа, ею утверждает святыню своего личного Кремля, в ней почерпывает необходимую ему силу подвига и очищения. Здесь нет того внутреннего противоречия, которое пытаются усмотреть сентиментальные моралисты; напротив: меч духовно необходим человеку в земной борьбе за дело Божье; но принять бремя связанных с ним душевных и телесных опасностей и страданий может лишь тот, кто утверждает свою любовь, свою жизнь и деятельность в луче Божьего света и совершенства.

И вот если объединить все государственное начало понуждения и пресечения в образе воина, а начало религиозного очищения, молитвы и праведности в образе монаха, — то решение проблемы выразится в усмотрении их взаимной необходимости друг для друга.