Павел Хлебников

Крёстный отец Кремля Борис Березовский,
или
История разграбления России

"Березовский — апофеоз мерзости на государственном уровне: этому представителю небольшой клики, оказавшейся у власти, мало просто воровать — ему надо, чтобы все видели, что он ворует совершенно безнаказанно."
Александр Лебедь

Джиму Майклсу —
за то, что сделал из меня журналиста

Журналу «Форбс» —
за несгибаемость

Музе —
за поддержку

Все рушится, основы расшатались,
Мир захлестнули волны беззаконья:
Кровавый ширится прилив и топит
Стыдливости священные обряды.
У добрых сила правоты иссякла,
А злые будто бы остервенились.
                    Уильям Батлер ЙИТС

Оглавление

Предисловие

Все последнее десятилетие, встречаясь с россиянами, занимавшими заметное положение в обществе, я записывал, с их разрешения, наши разговоры на пленку. И все утверждения в этой книге, за исключением специально оговоренных случаев, основаны на интервью под магнитофон с бизнесменами и политиками, правившими Россией в 90-е годы XX века.

Правда в России — вещь всегда текучая, и многие мои собеседники часто этой текучестью пользовались. Обычно они говорили не всю правду, а лишь ее часть. Задача этой книги — собрать воедино кусочки истины, сопоставить их и получить полную картину происходящего. Оказалось, что с течением времени мне становилось легче выполнить задуманное. Чем больше человек знает, тем труднее его обмануть.

Предлагая этот материал, я пытался быть консервативным в своих допущениях по поводу того, что является правдой. Я привожу свои источники, и читатель вправе сам судить об их надежности или ненадежности. Я также показываю, как именно проводилось мое исследование, и читатель имеет возможность сам решить, во что верить, а во что — нет.

История современной России во многом основана на устных рассказах, утверждениях людей, которые «были там». Часто эти люди говорят о том, чего не знают. И любой журналист идет по этому минному полю. Кроме того, многие соглашения в российском бизнесе и политике скрепляются всего лишь рукопожатием. Они находят отражение на бумаге достаточно редко. Но эти устные контракты часто надежнее письменных, и летописца современной России не должен смущать тот факт, что документация — в западном понимании — отсутствует.

Тем не менее многие ключевые элементы изложенного материала имеют документальную основу — опубликованные годовые отчеты, регистрационные документы, банковский анализ инвестиций, менее доступные копии контрактов, протоколы заседаний правления той или иной компании. Я использую и правительственные документы, открытые и закрытые, чтобы выявить природу отношений между героями этой истории.

Россия в период правления Ельцина во многом продолжала оставаться полицейским государством — телефоны прослушивались, за отдельными гражданами велась интенсивная слежка; можно говорить о полицейском государстве, которое приватизировали. Множество специалистов из старой советской службы безопасности и правоохранительных органов устроились на работу в частный сектор. Каждая крупная финансово-промышленная группа создала свой мини-КГБ, обычно известный как «аналитический отдел», укомплектованный мастерами добывать информацию, подслушивать конкурентов, красть документацию. Досье с разведданными, собранными в этих аналитических отделах, в конечном счете приобретали форму стандартных сводок, какие в прошлом собирались советскими службами безопасности. Эти данные часто грешили неточностью, но не раз были для меня полезным источником фоновой информации. Кое-что из собранного этими частными разведагентствами позднее подтверждалось событиями в стране либо самими правоохранительными органами.

Среди моих источников — бывшие члены Службы безопасности Президента (СБП). В 1996 году эта структура была распущена, но до того времени была одной из наиболее могущественных в стране. В ней работало около 500 специалистов — от спецназовцев до разведчиков-аналитиков, оснащенных по последнему слову разведтехники. Задача СБП заключалась не только в охране Ельцина, но и в расследовании обвинений в коррупции или шпионаже в коридорах власти.

В эпоху Ельцина стала частым явлением утечка информации из правоохранительных структур. Четкой политики по поводу того, какую информацию можно предать гласности, не было. Решение поделиться со мной теми или иными документами (видеозаписями, аудиокассетами, распечатками и так далее) многие лица принимали сами. В большинстве случаев эти люди руководствовались тем, что российская правовая система не способна обуздать преступников. Им казалось: раз судебная машина не работает — эпидемии преступности может противостоять гласность.

Многие из тех, кто согласился говорить со мной о событиях, описанных в этой книге, поставили одно условие: я не должен их называть. Тогда их информация использовалась только как второстепенная. Если я и говорю о событиях на основе этих анонимных источников, это значит, что у меня есть подтверждение из источников официальных. В тех редких случаях, когда аноним был единственным источником, приходилось цитировать и его. Наиболее важным из этой серии был «источник РУОПа». Этот человек — в прошлом высокопоставленный сотрудник московского РУОПа (управление по борьбе с организованной преступностью). Я не сомневаюсь в достоверности его информации, потому что занимаемая им должность позволяла ему знать то, о чем он говорит. Более того, я знаком с этим человеком с 1993 года, и все это время он поставлял мне информацию, которая подтверждалась дальнейшими событиями. Например, если он говорил, что тот-то и тот-то — главари преступных группировок, впоследствии это оказывалось правдой, потому что эти люди становились участниками бандитских разборок либо их арестовывали и приговаривали к заключению западные правоохранительные органы.

Я старался не полагаться на газетные материалы, не брать их за основу для моего повествования. Если я и ссылаюсь на газеты, то только потому, что они вели ежедневную летопись событий или печатали интервью с кем-то из моих героев. В большинстве случаев, когда я решал воспользоваться интервью, взятым другим журналистом, последний не давал мне магнитофонную запись разговора со своим собеседником. Так или иначе, я считаю, что эти опубликованные интервью верны: во-первых, они напечатаны в газетах с солидной репутацией, во-вторых, герои интервью не раз давали этой же газете другое интервью несколько лет спустя. Другими словами, я предполагаю, что, если слова человека в газете исказили, он в эту газету с новой публикацией не придет.

Наиболее достоверные источники книги — ее герои. Я кропотливо работал над документальной и устной историей эры Ельцина, но, вне всякого сомнения, многое осталось вне поля моего зрения. Наверняка появятся книги, в которых жизни моих героев будут раскрыты более подробно. Но у меня была возможность общаться с этими людьми в начале 90-х годов, в их «век невинности», когда они делились со мной откровенно — часто хвалясь своими преступными подвигами, — и столь же откровенно лгали.

Введение

Я заметил, что его тень падает на многие важные события, потрясавшие Россию в прошедшем десятилетии. Я начал прослушивать записи своих бесед со всевозможными расхитителями в эпоху новой России, чьи карьеры пересекались с Березовским: товарно-сырьевые магнаты, ненадолго захватившие российскую экономику; директора заводов, получившие в наследство промышленные империи; молодые банкиры, жесткие и беспринципные, сколотившие состояния на политических связях. Все эти люди были наверху, когда о Березовском еще никто не слышал. Они были в свете юпитеров, а Березовский ждал своего часа за кулисами.

Многие магнаты российского бизнеса унаследовали свое богатство от старого Советского Союза, стали уполномоченными миллионерами, но Березовский построил свою империю сам, с нуля. Свой вклад в распад России в начале 90-х вносили многие, но Березовский воплощал дух эпохи. Никому больше не удавалось так тонко улавливать быстро меняющиеся обстоятельства; стоило России на своем мучительном пути к рыночной экономике сделать новый поворот, Березовский был тут как тут и изобретал новые способы наживы. А войдя в политику, он обогнал всех и здесь. Приватизировав огромные просторы российской промышленности, Березовский приватизировал само государство.

Превращение России из мировой сверхдержавы в нищую страну — одно из самых любопытных событий в истории человечества. Это крушение произошло в мирное время всего за несколько лет. По темпам и масштабу этот крах не имеет в мировой истории прецедента.

Когда Михаил Горбачев начал перестройку и когда Борис Ельцин стал первым демократическим президентом России, я ожидал, что Россию охватит тот же всплеск энергии, который испытал Китай во времена реформ Дэн Сяопина. Я ожидал экономического подъема, какой последовал за деколлективизацией сельского хозяйства, проведенной Петром Столыпиным почти век назад. Но вскоре я понял — все в России рушится. Правительство Ельцина отпустило цены, и вслед за гиперинфляцией в мгновение ока обеднело большинство населения страны. Появился свободный рынок, но экономика не стала работать эффективнее, наоборот, началось неумолимое сползание в пропасть. В результате приватизации обогатилась лишь небольшая группа «своих». Страну разграбили и развалили новые собственники.

Как могло случиться такое? Все указывает на российскую организованную преступность. Я писал статьи о гротескном образе жизни и жутких злодействах новых бандитов. Занимаясь российской мафией, я не раз получал совет: хотите писать о российской организованной преступности, не уделяйте много внимания живописным королям мафии, сосредоточьтесь на правительстве. Россия — это бандитское государство, говорили мне, ее политическая система — не что иное, как власть организованной преступности.

Российские бандиты не особенно боятся и милиции, потому что у них есть защитники наверху. На самом низком уровне типичного преступного сообщества в России находятся «уличные качки», которые вымогают деньги у палаточных торговцев, владельцев ресторанов и так далее; эти люди отчитываются перед главарями, действующими на общегородском уровне; последние, в свою очередь, подчиняются боссам на общенациональном уровне. На каждом уровне у бандитов свои люди в государственных органах — начиная с местного отделения милиции или налоговой инспекции вплоть до мэров и губернаторов. И так до самого верха, до окружения президента.

Обычно любому удачливому российскому бизнесмену приходилось иметь дело с обеими сторонами. Российская структура власти представляла собой трехгранную пирамиду: бандиты, бизнесмены и государственные чиновники.

За каждым историческим процессом стоят конкретные личности. Мне хотелось узнать: кто же в действительности правит Россией? Кто довел страну до такого состояния? Кто находится на верху пирамиды?

Летом 1996 года я стал знакомиться с деятельностью Бориса Березовского. Не было другого человека, стоявшего столь близко ко всем трем ветвям власти: преступность, бизнес и правительство. Нет другого человека, которому сползание России в пропасть принесло бы такие грандиозные доходы.

Впервые я услышал о нем во время поездки в город Тольятти, на Волге, где находится крупнейшая в России автомобильная компания «АвтоВАЗ». Я писал статью об автомобильной промышленности в России и услышал, что «АвтоВАЗ» каким-то образом связан с предпринимателем по фамилии Березовский (на самом деле этот магнат заработал свои первые миллионы именно на этом автозаводе).

Кем же был этот бизнесмен, одно имя которого заставляло всех умолкнуть? Я стал изучать этапы молниеносной карьеры Березовского и обнаружил, что она полна обанкротившихся компаний и загадочных смертей. Масштаб разрушений был колоссален, даже по современным российским стандартам. Он вцеплялся в крупную компанию, высасывал из нее деньги, превращая в банкрота, державшегося на плаву только благодаря щедрым государственным субсидиям. Его, словно магнитом, тянуло к наиболее кровавым точкам России: бизнес по продаже автомобилей, алюминиевая промышленность, выкуп заложников в Чечне. Многие из его деловых начинаний — от захвата ОРТ до перекупки Омского нефтеперерабатывающего комбината — были омрачены убийством или случайной смертью ключевых фигур. Вскоре после его вмешательства в деятельность Национального фонда спорта была предпринята попытка убить бывшего президента фонда. Свидетельств того, что Березовский виновен в этих смертях, нет. Правда, в 1995 году он недолго числился в списке подозреваемых по одному из самых крупных убийств в эпоху Ельцина, но его никогда не обвиняли в совершении преступления в связи с этими событиями.

Я встретился с Березовским в Москве в 1996 году. Высокий интеллект этого человека не вызывал ни малейших сомнений — он доктор математических наук. Говорил он нервно, мысли формулировал четко, то и дело взмахивая рукой, на которой остался след от совершенного на него покушения в 1994 году. Насилие в русском бизнесе он принимал спокойно, но при этом занимал высоконравственную позицию. «В огромной степени проблема криминализации в России — проблема надуманная, — заявил он. — Надуманная в том смысле, что русский бизнес на Западе сегодня представляется как криминальный бизнес. Но это, безусловно, не так... По существу, российский бизнес не отождествляется со словом «мафия».

Через месяц Березовского назначили на ключевой пост в государстве: он стал заместителем секретаря Совета безопасности.

Распад России предоставил Березовскому уникальную возможность воплотить в жизнь свои планы в гигантском масштабе. Он становился все крепче, а Россия все слабела.

Как это ни странно, но основой для экономического и демографического спада России стали действия «молодых реформаторов» и «демократов» — группы, во главе которой стояли Егор Гайдар и Анатолий Чубайс.

Во-первых, в 1992 году демократы отпустили цены до проведения приватизации и тем самым вызвали гиперинфляцию. За несколько недель сбережения подавляющего большинства граждан страны превратились в прах, уничтожив надежду построить новую Россию на фундаменте сильного внутреннего рынка.

Во-вторых, демократы субсидировали коммерсантов — молодых людей со связями, которые сколотили состояния, взяв на себя роль торговых государственных монополий и нажившись на огромной разнице между старыми внутренними ценами на российские товары и ценами мирового рынка.

В-третьих, вслед за гиперинфляцией, уничтожившей сбережения россиян, ваучерная приватизация Чубайса в 1993-1994 годах была проведена некомпетентно. В большинстве случаев граждане просто продали свои ваучеры за несколько долларов брокерам либо бездумно вложили их в пирамиды, вскоре рухнувшие. Мог возникнуть мощный класс акционеров, но этого не произошло: промышленные активы России вследствие приватизации Чубайса оказались в руках коррумпированных директоров предприятий либо в руках новых московских банков.

В-четвертых, Чубайс и его сподвижники субсидировали эти новые банки, давая им ссуды Центрального банка по отрицательным (для государства) процентным ставкам, передавая им счета государственных учреждений и организуя рынок государственных ценных бумаг в угоду этим банкам.

Наконец, при проведении в 1995-1997 годах залоговых аукционов оставшиеся сокровища российской промышленности Чубайс распродал по номинальным ценам группке своих.

Коррумпированный капитализм ельцинской России пришел не случайно. Правительство намеренно обогатило Березовского и группку приближенных — в обмен на их политическую поддержку. Клан Ельцина и друзья-бизнесмены сохранили власть, но властвовали они над обанкротившимся государством и обедневшим населением. Предполагалось, что молодые демократы наведут в России порядок, разработают соответствующую правовую систему и дадут зеленый свет рыночной экономике. Вместо этого они возглавили режим, который оказался одним из самых коррумпированных в истории человечества.

«Крестный отец Кремля» — не биография Бориса Березовского. Здесь нет материалов о его детстве, отрочестве, взглядах, личной жизни. Эту книгу нельзя назвать ни политическим анализом, ни рассуждениями о меняющейся роли России в мире. Это, скорее, исследование карьеры, которую Березовский сделал в бизнесе и политике. В книге проходят две параллельные темы — возвышение Березовского и ослабление России. Много здесь сказано и о злоупотреблениях принципами западной демократии: личные свободы, свобода слова, выборные органы власти, защита прав меньшинства, рыночная экономика, личная самостоятельность, честный труд. В начале 90-х годов доброжелатели из-за рубежа считали, что если демонтировать коммунизм и исповедовать упомянутые выше принципы, россияне преобразуют свою страну в демократическое государство на западный манер. Миллиарды долларов в виде экономической помощи и огромное количество времени ушли на то, чтобы способствовать этому переходу. Западному миру трудно понять, как демократические принципы могли до такой степени отравить российское общество, и в этом смысле карьера Березовского позволяет ответить на этот вопрос.

Если нет других указаний, цитируемые в книге интервью проводил сам автор. Например, если просто сказано «интервью с Б. Березовским», это означает, что Б. Березовского интервьюировал автор. Если же сказано «интервью Б. Березовского «Kommersant-Daily», это означает, что интервью брала эта газета.

Если один абзац содержит несколько цитат, как правило, первая цитата относится к первому значимому факту или утверждению в абзаце, вторая — ко второму и так далее. Если несколько цитат в рамках одного абзаца относятся к одному и тому же утверждению, они приводятся в порядке их значимости, при этом наиболее важный источник приводится первым. В некоторых редких помеченных случаях русская цитата бралась из англоязычного источника и переводилась обратно на русский язык. В таких цитатах возможна легкая неточность.