Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.

«К тебе же, обольщенный, несчастный

Русский народ, сердце мое горит

жалостью до смерти».

      Москва. Воскресенье. От Иверской часовни, где только что служили молебен, идет процессия людей во главе с архиереем в фиолетовой мантии и золотой митре. Белый омофор сливается с белым цветом его лица. Борода у него серая — из-за ровной густой седины. Он идет твердой походкой, немного склонив голову к левому плечу. Это архиепископ Московский Тихон. Лицо его радостно и «растворяется» в какой-то светлой, едва уловимой и, пожалуй, немного застенчивой улыбке. Такие улыбки рождаются не из желания улыбаться, они отражают внутренний мир человека, преображающий весь строй его жизни. Печать этого преображенного состояния лежит на всем внешнем облике и Московского архиерея. Ясное, светлое выражение лица — застенчивое и немного грустное, мягкие движения и теплая улыбка...

       Скоро этот взгляд, такой необыкновенно светлый и одновременно грустный, эту улыбку узнала вся Россия, — архиепископ Тихон стал Всероссийским Патриархом. Именно его в тяжелые смутные дни скорби Бог призвал вещать русским людям слово истины и любви. Именно он только и мог с неоскудевающим мужеством и неугасимым теплом во взгляде встать на защиту своей Церкви, с грустной улыбкой на устах незримо вопрошая свою паству: «Что вы так боязливы, как у вас нет веры?» Именно он способен был сказать:

       На письменном столе следователя ГПУ лежал ватманский лист, на верху листа, как солнце на небе, был изображен большой круг с надписью: «Патриарх Тихон». От него по нисходящей шли лучи, оканчивающиеся кружками поменьше — митрополиты. От них расходились новые кружки, размножаясь от тех — новые, меньше... внизу надпись: «тихоновцы» (из воспоминаний Н.В. Трапани).

       Он любил всей своей жизнью, всеми делами своими. Этот же вопрос Патриарх негласно задавал всякому, кто встречался на его жизненном пути. И сподвижники, и ученики его отвечали ему верностью любви, следуя за своим Патриархом и Отцом, за что врагами Церкви и назывались не иначе, как «тихоновцы». А Русская Православная Церковь в 20-е годы нашего столетия настолько отождествлялась с именем ее Главы, что именовалась часто «Тихоновской» Церковью. За эту-то любовь ко Господу враг всякой правды, дьявол, всегда восстающий на Истину, и обрушился на Патриарха Тихона и его Церковь.

       И вот, когда затмились в совести народной христианские начала, ослабла и сама вера, когда служители тьмы — «волки в овечьей шкуре», прикрывая свою ложь цитатами Священного Писания, вошли в ограду Церкви, в разные уголки земли Русской отправлялись «посланцы» Патриарха Тихона, его апостолы. «Се, Аз посылаю вы яко агнцы посреде волки» (Мф. 10, 16). Проникнутые истинно апостольским одушевлением и ревностью о спасении христианских душ, они как бы воскресили евангельско- апостольские времена, с той лишь разницей, что сейчас нужно было заблудших возвратить в Церковь Христову — Единую, Святую, Апостольскую.

       И эти апостолы-иерархи, в старых заплатанных сапогах и потертых рясах, совершали чудеса. Земля, на которую они ступали, в скором времени вновь становилась православной. Народ русский шел за ними. А они, служители Истины, верные воины Христовы, как их называл Патриарх Тихон, заканчивали свой апостольский путь в тюрьмах и ссылках, как правило смертью крестной.

       Но в крови и страданиях новых мучеников Христовых, апостолов Патриарха Тихона, было торжество Церкви Русской, ибо это было торжество Духа: Бог открывал Себя в людях, стяжавших в себе бесценное сокровище, которого не стоит весь мир, — Богоподобие человека в святости жизни.

       Путь Христовой Церкви начался в Сионской горнице благословением ее Основоположника Христа, и почти сразу вышла она на путь страдания. И не раз поднималась она на свою Голгофу. И по тому, сколько пережила Церковь смертей, давно бы ей уже не быть на лице земли. Но эта кровь мучеников только укрепляла Церковь Христову.

       Сила Божия вела Церковь — и сила же Божия вручила кормило Церкви на Русской земле тому, кто самоотверженно делал Божие дело, кто вел народ Божий к вечности путем заповедей Господних — через страдания.

       Патриарх Тихон предвидел, что враг в первую очередь обрушит свой удар на епископов Русской Православной Церкви, чтобы пресечь благодатные струи, непрерывно текущие в Святой Церкви от Христа через апостолов. Но знал Патриарх и другое, что именно те, кого он посылал в омут греха, неверия и обмана, — верные его ученики, твердые в вере, в стоянии за нее до конца. И он благословлял своих «посланцев», этих новомучеников Российских словами апостола Павла:

       10/23 сентября в церкви Димитрия Солунского в Благушах Патриарх Тихон, вручая архипастырский жезл новопоставленному епископу, напутствовал его такими пророческими словами: «Посылаю тебя на страдания, ибо кресты и скорби ждут тебя на новом поприще твоего служения, но мужайся и верни мне епархию...».

       По прибытии в Петроград «посланец» Патриарха вечером же совершил всенощную в храме Космы и Дамиана, а на следующий день — Божественную литургию. По воспоминаниям людей, побывавших за этой службой в глаза этого архиерея малого роста, с бледным до прозрачности лицом, страшно было взглянуть: такой блеск стоял в лазурном строгом взоре. «Казалось, он сошел с иконы одного из древних святителей и послан прямо от Господа, и хотелось только, чтобы он возвел всех от скорбной земли к Богу, Которому он так пламенно и усердно молился». Когда же этот странный архиерей прочел Воззвание Патриарха, а потом заговорил сам, то столько было света в его нехитрой речи, столько тепла и силы духа в словах о Патриархе, что люди воистину почувствовали благодать Святой Церкви... Лишь немногие узнали в нем своего недавнего неутомимого духовного отца — смиренного иеромонаха Мануила (Лемешевского).

       Епископ Мануил служил ежедневно, неутомимо проповедуя слово Божие. И слово его было со властью. Люди воочию видели, что жизнь его однажды и бесповоротно отдана Тому, Кто не остановился пред Крестом. Целые приходы начали приносить покаяние и возвращаться под покров Святейшего Патриарха Тихона.

       В праздничные и воскресные дни епископ Мануил совершал по три службы в день. Этот маленький ростом, но могучий духом неутомимый архиерей мужественно и дерзновенно бился за душу русского народа. «125 дней, которые потрясли Петроград» — так называлась книга о борьбе епископа Мануила за Православие. Обращение Петрограда в Православие совершилось в удивительно короткий срок.

       «Посланец» же Патриарха Тихона был сослан в тихую обитель Зосимы и Савватия, ставшую знаменитыми Соловками, пополнив собой так называемый Соловецкий епископат, — 24 епископа Русской Православной Церкви уже пребывали здесь в ссылке.

       Другой «посланец» Патриарха Тихона несколько лет добирался до места своего назначения — Астраханской Церкви. Тюрьмы, ссылки — и только в декабре 1923 года, в праздник иконы Божией Матери «Нечаянная Радость», вступил на Астраханскую землю в стареньких заплатанных сапогах, с потертым саквояжем и дорожным узелком в руках «всеблаженный архиерей». Так называл Владыку Фаддея (Успенского) московский старец Георгий (Лавров).

       Когда сердобольные прихожане принесли Владыке новые теплые сапоги, он тут же отдал их нищим. Скоро весь город говорил о новом архиерее, как о человеке не от мира сего, который почти ничего не ест, целый день проводит в церкви, по ночам что-то пишет, а спит чуть ли не на голых досках...

       Ореолом святости Владыка Фаддей был окружен еще до Астрахани. Даже униаты считали его святым и тайком ездили к нему. Антонин (Грановский), для которого вообще не существовало авторитетов, называя Владыку Фаддея «праведником и святой жизни человеком», рассказывал, как его, Антонина, больного белокровием, Владыка поднял со смертного одра своими молитвами и терпеливым уходом.

       В домах многих верующих, в переднем углу, вместе с иконами находились фотографии Владыки Фаддея. Сам Патриарх Тихон в беседе с людьми не раз называл архиепископа Фаддея (Успенского) святым, «чудом нашего времени». А чтобы усилить силу своих слов, он рассказывал о письмах митрополита Кирилла (Смирнова), которые тот присылал Патриарху из тюрем и ссылки.

       А.И. Кузнецов в своих воспоминаниях о Патриархе Тихоне и Владыке Фаддее (Успенском) пишет: «Вот что рассказал мне Патриарх из писем митрополита Кирилла (Смирнова).

       Владыке Фаддею почти ежедневно приходили передачки. Получив очередную передачу, Владыка передавал ее старосте камеры, а тот делил ее на всех, самому Владыке доставалась всегда ничтожная часть... Как-то поступила обычная передача, Владыка отделил от нее небольшую часть и положил под подушку, а остальное передал для дележа. «Сегодня придет к нам наш собрат, — пояснил Владыка, — его нужно покормить, а возьмут ли его сегодня на довольствие?» Вечером привели в камеру молодого епископа Афанасия (Сахарова), и Владыка Фаддей дал ему поесть из запаса. Я был ошеломлен предсказанием и рассказал о нем новичку...».

       Скоро и астраханцы увидели в своем архипастыре отрешенного от всего мирского святого человека и пошли за ним тысячами как за своим духовным вождем. Они и не подозревали, что во иерархических кругах его еще знали и как доктора богословия. Но для Владыки миссия епископа, помимо чисто монашеского духа созерцания, состояла прежде всего в апостольской связи с народом, в назидании верующего сердца. И не случайно говорил он часовые проповеди за каждым богослужением, вел беседы за акафистами, в течение двух лет объяснял Священное Писание, предпринимал апостольские поездки по епархии. Собственный пример — вот главная сила в управлении Церковью архиепископа Фаддея.

       И этот «посланец» Патриарха Тихона, апостол Христовой истины не считал зазорным ходить в старенькой заплатанной рясе, в потертых чиненных сапогах и иметь всего одно облачение и одну митру. Но он считал зазорным для себя не сказать слова утешения другому, не оказать ему помощи, не выслушать его.

       Один деревенский батюшка явился к нему прямо с парохода — в 6 часов утра. И ничего, был принят через 10 минут...

       Воистину это уже был небесный гражданин здесь, на земле.

       Любопытно, что за все время служения в Астрахани Владыка не сказал публично ни одного слова против обновленчества. Но народ без слов обличения понял правду Церкви, воплощенную в этом божественном сосуде кротости, преданности и полного отречения от всего, что не есть Церковь.

       Астраханский идеолог обновленчества Ксенофонт Цендровскии, когда приносил покаяние в грехе раскола, сказал: «Долго я коснел в грехе обновленчества. Совесть моя была спокойна, потому что мне казалось, что я делаю какое-то нужное и правое дело. Но вот я увидел Владыку Фаддея (Успенского), я смотрел на него и чувствовал, как в душе моей совершается какой-то переворот. Я не мог вынести чистого, проникновенного взгляда, который обличал меня в грехе и согревал всепрощающей любовью, и я поспешил уйти. Теперь я ясно сознавал, что я увидел человека, которому можно поклониться не только в душе, но и здесь, на ваших глазах.»

       А вот еще один эпизод влияния собственного примера Владыки на других. Дьякона отца Димитрия Попова уволили из прихода за самогоноварение. Отец Димитрий пришел к Владыке Фаддею с прошением, чтобы его взяли на службу в другой приход, намереваясь отрицать свою вину как «явную клевету» и опровергнуть обвинение. Но едва переступив порог комнаты, дьякон бросился в ноги архиерею. Владыка смутился: «Что Вы, что Вы, зачем это?» И, наклонясь, стал поднимать его. А дьякон вопил: «Простите меня, Владыка святой... я недостойный, окаянный, дьявол меня попутал и завлек в этот грех...» Владыка преподал ему благословение и сказал: «Молитесь Божией Матери, чтобы Она помогла Вам избавиться от этого соблазна».

       Позже отец Димитрий говорил: «... Увидев архиерея, я понял сразу, что такому человеку лгать нельзя. Его аскетический вид, большие глаза, кроткие и проникновенные, покоряли и звали к правде Божией. Беру на душу величайший грех, если скажу, что другому архиерею, особенно тому, кто меня рукополагал, я не солгал бы...». Данное Владыке Фаддею обещание отец Димитрий хранил до конца своих дней.

       Вообще, по воспоминаниям участников событий тех лет, все сподвижники Патриарха Тихона, так называемые «тихоновцы», так же, как и их Глава, отличались особым взглядом: глаза их излучали такую грусть, подчас настоящую боль, и одновременно необыкновенную теплоту и любовь. На вас смотрели уже из другого мира — детского незлобия, смирения, самоотречения и любви. И как прекрасен был этот мир! Как он отличался от нашей действительности!

       И вот из этого далекого мира света и любви, обители духа христианского смотрит на нас с фотографии еще один верный служитель «Христовой армии» Патриарха Тихона. Все та же печать необычайной простоты, все тот же взгляд, та же еле заметная улыбка... Чтобы так улыбаться и так смотреть — сколько же надо было выстрадать?!

       Епископ Афанасий (Сахаров), архиерей тихоновского поставления, пройдя вместе с Русской Православной Церковью крестный путь с 1917 года, был тем «столпом» Православия, со смертью которого в 1962 году отошла в прошлое целая эпоха.

       ... 28 октября 1922 года, в день памяти Святителя Димитрия Ростовского, узники 17-й камеры Владимирской тюрьмы первыми совершили празднование Всем Русским святым по новой редакции Службы. Служба Всем Русским святым не употреблялась со времени Патриарха Никона. Восстановив Патриаршество, Поместный Собор восстановил и праздник Всех Русских святых.

       «Церковь Русская, красуйся и ликуй, се бо чада твоя Престолу Владычню во славе предстоят, радующеся. Соборе святых русских, полче Божественный, молитеся ко Господу о земном Отечестве вашем и о почитающих вас любовию...» — эти слова из Службы Всем святым, в земле Российской просиявшим, написаны епископом Афанасием (Сахаровым), трудившимся над окончательной ее редакцией почти всю свою жизнь и считавшим своим долгом молиться к новым Российским мученикам о заступничестве за их земное Отечество.

       Жизненный подвиг привел Владыку Афанасия к непостижимой мирским сознанием добродетели внутреннего примирения со своими гонителями. «И я, грешный, иногда осуждаю других, остающихся не в изгнании. Но может ли кто поручиться за меня, могу ли я поручиться за себя, — как бы поступил я, не будучи в изгнании?» — писал он.

       Став полным инвалидом, он находил в себе силы повторять слова святителя Иоанна Златоуста: «Слава Богу за все!» Единственное от чего он страдал, что был лишен возможности служить:

       Так же, как и архипастырь всей России Тихон, епископ Афанасий призывал народ русский прежде всего хранить верность Богу — во всех обстоятельствах:

       «Мы Твои, Господи, во Имя Твое спаси нас. При всех наших грехах мы никогда не отрекались от Имени Твоего, не стыдились именоваться христианами... за словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки (Пс. 16, 4)».

       В 1955 году этот великий иерарх написал известное свое письмо, по существу послание епископа — не только своим духовным чадам, но всем русским людям:

       «Милость Божия буди с вами, рабы Божии, скорбящие о скорбях Матери нашей — Церкви Православной Российской. Всем сердцем разделяю скорби ваши. И вот что скажу вам во утешение. Верно то, что я многое не знаю, что знаете вы, но мне известно и многое такое, что еще неведомо вам.

       ... Вспоминаю я слова апостола Павла к Филиппийцам: Одни по любопрению проповедуют Христа... другие — из любви... Но что до того? Как бы ни проповедали Христа, притворно или искренне, я и тому радуюсь и буду радоваться (Флп. 1, 18). Конечно, нам нужно всячески остерегаться, чтобы не стать участниками чужих грехов, но нам нужно и всячески беречься того, чтобы не отпасть от единства Церковного... благодать Божия в Церкви... Господь посылает Ангела Своего, который за недостойных священнослужителей невидимо совершает службу Божественную и подает благодатное освящение с верою приступающим.

       ... Не лишайте себя утешения молиться в храме Божием... Молю Бога, чтобы меня и братию, единомысленную мне, Он Сам наставил и умудрил так, чтобы нам против единства церковного не погрешить, совестию не покривить и соблазнов не умножить. А об иерархии нашей и обо всех, у кормила Церковного сущих, усердно молю Господа, да умудрит их право править слово Истины».

       Уже в конце своего земного пути этот верный ученик и «посланец» Патриарха Тихона повторил слова своего Отца и Главы — «Благодать Божия — в Церкви Единой... да умудрит вас Господь право править слово Истины».

       По рассказу духовной дочери Владыки Афанасия, ухаживающей за ним последние четыре года, кончина его была особенной. Он пропел свои любимые моления русским святым. Взгляд его был устремлен в недоступные живущим здесь дали, лицо просветлело, он улыбался и недоуменно оглядывался по сторонам. «Скажи, где я был?» — спросил он несколько раз. Видимо, русские святые явились ему... Владыка скончался 28 октября 1962 года, в воскресенье, в 8 часов утра, как и предсказывал ранее.

       Кого увидел епископ Афанасий в чудесном явлении? Святых новомучеников Российских? Или святителей Русских и своего Отца — Святителя Тихона?..

       Это тайна. Так же, как тайной покрыта кончина почти всех сподвижников и последователей Патриарха Тихона, да и самого Святейшего... Тайной покрыто многое в истории нашего народа в этот период. Либо дух времени — дух коварства, злобы, лжи и неверия искажает смысл происходящего в тот момент, подобного которому навряд ли что было в нашей истории.

       Восстановление Патриаршества — столь великое, историческое событие, значение которого мы до сих пор ясно не сознаем. А личность Святейшего Патриарха Тихона «выходит» за пределы истории и чисто человеческим разумением не может быть понята.

       Она — в десятках других иерархов, в его учениках и сподвижниках, новых мучениках Российских, не просто так получивших наименование «тихоновцев». Духом своего Первосвятителя, Духом Христа они водились.

       Личность Патриарха — в Церкви Христовой, и не зря враги Церкви — это и враги Патриарха, поэтому и Русскую Православную Церковь они называли Тихоновской или Патриаршей.

       Как Церковь Русская в те годы немыслима без Патриарха Тихона, так и за образом Патриарха Тихона стоит Русская Церковь. И только Духом можно это понять. Только Духом можно знать, что не годами, а испытаниями и нашими грехами потрясенный старец, Святейший Тихон, Патриарх Московский и всея России, — живой светильник и сосуд Православия. Где он — там Православная Церковь. Кто с ним — тот в лоне Церкви Христовой. И единственный путь быть со Христом Иисусом — быть с Патриархом.

       Православным же христианам самим Промыслом Божиим указаны небесные защитники на смутные времена, к которым пред лицом страшного, совершающегося над страной нашей суда Божия первая наша сегодня молитва.

       Тучков, когда ему стали известны результаты голосования, сказал, что допустит интронизацию митрополита Кирилла на Патриарший престол только с условием, что в будущем тот при наставлении епископов станет следовать его указаниям. Владыка Кирилл ответил ему: «Евгений Алексеевич, вы — не пушка, а я — не снаряд, при помощи которого вы надеетесь уничтожить Русскую Церковь».

      Властям не нужен был столь самостоятельный иерарх, и его снова сослали — в Туруханский край. Но напрасно враги Церкви думали сломить дух святителя. Он до конца дней своих не смирился с униженным положением Церкви.

* * *

       Пo книге Святитель Тихон — Патриарх Московский и всея России, составление и общая редакция О. В. Орловой, Москва, Сретенский монастрырь, Фонд патриарха Тихона, 1995 г., по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

       На заглавную страницу