Верхний, раскаленный краешек солнца еще едва виден. И вот — погас за синим горизонтом Эгейского моря. На Афоне, живущем но византийскому времени, наступила полночь. Нас, четверых странников из России, милостью Божьей оказавшихся на Святой гope, она застала в греческом монастыре Ксиропотам.
       В архондарике — гостинице для паломников — тихо. Многие спят. Впереди всенощная. Она будет особенно торжественной: завтра здесь престольный праздник — Воздвижение Животворящего Креста Господня.
       Среди ночи всех будит деревянный стук била. Пора на службу, Афон молится за благостояние мipa ночью. Афон бодрствует, когда сам несведующий в тайнах своей остойчивости мiр спит или развлекается.
       Мы входим в храм. Из его алтаря вчера нам выносили хранящуюся здесь частицу Креста Господня. Она крупнейшая из сохранившихся: более тридцати сантиметров в длину. Когда прикладываешься, успеваешь заметить: в одном месте древо пробито гвоздем...
       Все во мраке. Только блики от лампад маслянятся на золоте окладов и икон. Два греческих монаха поют низкими голосами. Они как бы перекликаются. Вот голос звучит справа от алтаря. А вот слева: "Кирие елейсон!" — "Господи помилуй!" Вдоль стен — стасидии, высокие резные кресла. В них можно и стоять, опираясь на закругленные подлокотники, и сидеть. Праздничные службы длится иногда по пятнадцать-семнадцать часов.
       Сейчас здесь, наверно, все так, как было в Византии тысячу лет иазад.

       У Ксиропотама, первое упоминание о котором относится к пятому веку, — символическая судьба. В 1280 году монастырь принял унию с латинянами. Монахи отслужили вместе с ними в присутствии императора Михаила Палеолога латинскую мессу. Но тут сотряслись камни обители. Монастырь был разрушен до основания. Император в ужасе бежал с Афона.
       Позднее его сын восстановит стены Ксиропотама, но все же урок, данный царю на Святой Горе, не пошел его потомкам впрок. Когда унию с Римом приняла вся Византийская империя, ее стены пали (1).
       А Афон — незыблемая твердыня древнего благочестия — остался. Ему суждено "пребывать" до Конца Времен. Разве не чудо? И разве не удивительно, что этот крохотный островок еще пополняется удивительными насельниками?!
       Как попадают на Святую Гору русские? Чаще всего — через послушание в Афонском подворье в Москве. Но бывает и иначе.
       ...Приложившись к иконе "Достойно Есть", мы вышли из Карей, крохотной — в несколько десятков домов — столицы монашеской республики. Рядом — принадлежавший ранее русским монахам Андреевский скит, где хранится Честная Глава апостола Андрея Первозванного. Здесь нам и повстречался этот человек в скуфейке и залатанной рабочей одежде. Яркие голубые глаза на загорелом лице.
       — Русские?
       — Да, из Москвы. А вас как звать?
       — Отец Герасим.
       — Откуда вы?
       — С Афона.
       — А раньше?
       — С Афона. Я афонский монах.
       Пять лет назад молодой паломник из России отстал от парохода. Попросил греческих монахов подвести на столь редкой здесь попутке. Проехали не более десяти минут и вдруг — все! Конец! Машина летит в пропасть.
       С переломами и ушибами паломник очнулся в клинике Салоник. Через некоторое время его отправили в Пантелеимонов монастырь. А спустя еще полгода в обитель пришел греческий старец отец Нектарий, который ехал в той же самой машине. Взял парня с собой. В послушники.
       Отец Нектарий уже полвека подвизается на Святой Горе. А когда-то был послушником последнего великого русского старца на Афоне, отца Тихона. (Его греки уже при жизни считали святым. Некоторые слышали, как в храме ему сослужили ангелы).
       В трудах и молитвах прошли два года, с металлическим штырем в больной ноге бывший паломник поднялся на вершину Святой Горы. И вот — стал отцом Герасимом, монахом греческого монастыря Котломуш.
       Сейчас этот русский монах с Афона получил благословение строить свою келью. Храм во имя святого Серафима Саровского и жилые помещения. Скромная помощь кинота, афонского правительства; скудные пожертвования; много труда... Первый этаж уже готов.

       ...В соборном храме Ксиропотама зажигают свечи. Восковые не менее метра длиной. Монах наделяет их огнем при помощи длинного шеста. Загорается паникадило. Затем — хорос, огромный, не менее шести метров в диаметре обруч, окружающий паникадило. На нем - кресты, двухглавые орлы, затейливые узоры. Засвечиваются и большие лампады, находящиеся с трех сторон от хороса.
       Символика светильников имеет на Афоне особое значение. Mонахи рассказывали нам о неугасимой лампаде, что висит над Царскими вратами соборного храма Иверского монастыря. В праздники она чудесным образом начинает раскачиваться: таков знак присутствия Матери Божьей. Но иногда лампада приходит в движение и по будням. Раскачивается тревожно. О чем же Богородица упреждает афонских монахов, а через них - всех христиан? Об испытаниях, которые Господь попустит за наши прегрешения. Неспокойна лампада — жди мировых потрясений.
       Вот современное свидетельство: "Святогорцы рассказывали: перед тем, как турецкие войска напали на Кипр, лампада качалась в будни так, что масло переливалось через край. То же происходило накануне американо-иракской войны. Качалась лампада и перед землетрясением в Армении. Иверские. иноки внимательно следят за состоянием лампады. Когда она начинает раскачиваться в непраздничное время особенно сильно, об этом сообщают во все монастыри Святой Горы. После этого начинаются соборные моления о милости и заступничестве Пречистой. Передают об этом событии и отшельникам афонским с просьбой усилить молитвы и усугубить пост..."
       ...В день Рождества Пресвятой Богородицы каменистые афонские тропы вывели нас на высокий берег. Перед нами — небольшая бухта. Рядом — стены Иверона.
       Именно здесь, на одном из прибрежных холмов, в языческие времена высилась гигантская статуя Аполлона. Когда Матерь Божия отправилась к Лазарю Четверодневному на Кипр, в море разразилась страшная буря. Корабль прибило к каменистым берегам Афона. (Тогда он назывался Аполлониадой). Как только Пресвятая Богородица сошла на эту землю, кумир рассыпался в прах. Так Афон был дан Ей в удел.
       Много веков спустя, именно сюда приплыла по волнам икона Божьей Матери, названная Иверской.
       Во времена византийского иконоборчества воин, ворвавшись в благочестивый дом, ударил этот образ копьем. И тут же, к его ужасу, по лицу Богородицы заструилась кровь. Он пал на колени. По его совету, вдова, владелица иконы, спасая образ от поругания, пустила его с молитвой по волнам. Прошли несколько веков. И вот он чудом, в столбе света, поднимавшемся до самых небес, приплыл к берегам Афона. Икону поместили в алтаре храма Иверского монастыря, но наутро она оказалась над вратами обители. Так продолжалось несколько дней. Наконец Матерь Божья явилась во сне старцу и сказала: "Я не желаю быть охраняема вами, а хочу быть вашею Хранительницею... Доколе будете видеть икону Мою в обители сей, дотоле благодать и милость Сына Моего к вам не оскудеют".
       Русский инок Парфений, постриженник афонский, свидетельствовал, что во время греческого восстания 1822 года, когда Иверский монастырь был полон турецких солдат, они не смогли потревожить украшенной драгоценной ризой, многими великолепными дарами Вратарницы. А несколько лет спустя служащий при иконе монах с изумлением увидел одетую в черное Женщину.
       Она усердно подметала обитель. "Пришло время хорошенько вымести весь монастырь. Уж столько лет стоит неметенный", — сказала шла Жена и сделалась невидимою. Вскоре султан издал фирман, чтобы все солдаты покинули Святую Гору, хотя до этого не раз грозился разрушить до основания ее обители.
       Богородица ходит по этой земле.
       21 августа 1903 года монахи раздавали милостыню у Великих ворот Пантелеимонова монастыря. Инок Гавриил сделал снимок и изумился. На серебряной пластине проявилась фигура, которой он не видел. Образ Богоматери, смиренно получавшей благословенный ломоть хлеба! Незадолго до этого некоторые из подвижников видели Дивную Жену нанаяву. Спустя 95 лет поразительную фотографию нам подарил русский афонский монах Лазарь...
       По преданию, перед Концом Света и Афон погрузится в пучину страстей. Иверская икона таким же чудесным образом, как появилась, покинет Святую Гору. Это будет одним из предзнаменований Второго Пришествия.
       Теперь те старые врата Иверона заложены. Рядом с ними — небольшая церковь, в ней и находится Иверская икона. Когда мы вошли, храм был пуст. Каждый мог вглядеться в чудесный образ.
       Он отличается от большинства известных нам списков. На подбородке — как будто свежая пробоина. На шее застыл ручеек темной запекшейся крови.
       Пресвятая Богородица, спаси нас!
       В соседнем, также безлюдном храме — та самая серебряная "Лампада Вратарницы". Недвижима. Слава Богу!
       Перед выходом из монастыря нас подозвал отец Иосиф, старец со внешностью древнего пророка. "Журналисты?" (Откуда узнал?) Манит за собой, дарит иверские фотографии. Наш путь лежит и монастыри Ставроникита и Пантократор, и мы просим старца благословить на дорогу. Он качает головой: "I am zero. (Я — это ноль").

       Сумерки застали нас у подножья Святой Горы врасплох. Стучимся в ворота одной кельи — тишина, никто не открывает. В другой — то же самое. Вдруг откуда-то сверху, из зарослей, по-русски: "Кто такие?"
       — Паломники из Москвы.
       И после небольшой паузы: "Поднимайтесь сюда". Так мы оказываемся в сложенной из плоских камней, не скрепленных раствором, келье русского отшельника игумена Венедикта. Впрочем, старца нет дома. Нас принимает его послушник отец Кукша.
       — А мы уж совсем было собрались прилечь на полянке... Наш собеседник покачивает головой: "Здесь, особенно на Каруле, за стенами келий лучше не ночевать".
       — Змеи?
       Отец Кукша смотрит на нас пристально и серьезно. Похоже, взвешивает, как мы отреагируем на услышанное. Наконец отвечает: "Бесы... Здесь ведь как: становишься на молитву, а вокруг кельи стук копыт. Вроде мул скачет кругами. А какой тут мул: с одной стороны пропасть, с другой — скала.
       Пугают... Порой над ухом рыкнет так, что волосы дыбом встанут. Однажды без видимой причины в сердце вошел неописуемый ужас. Тут же упали нары. По полу заметались полчища крыс. А я стою и Иисусову молитву вспомнить не могу. Буквально по букве высвечиваю ее в сердце. Наконец осилил до конца, и страх отступил (2).
       Недавно в соседней келье у нас священник один ночевал, тоже паломник. Он, похоже, счел, что я тут от одиночества мышиного писка пугаюсь. А наутро пришел — весь синий.
       Ночью, говорит, кто-то схватил за руки — за ноги и пытается вытащить из кельи. А что значит вытащить - в двух шагах за дверью — пропасть! Ничего не видно, хоть глаз выколи. Перекреститься священник не может, так крепко держат. В конце концов все же сотворил крестное знамение, включил фонарик -никого... (3).
       А старцы бесов гоняют. Да и как врагам не бояться таких, как наш сосед отец Стефан! Ему сама Богородица являлась. Когда-то власти хотели выселить его за то, что он занял участок карульской земли, не заплатив денег. Тогда Матерь Божья встала на пути изумленных полицейских".
       Про отца Стефана мы слышали и раньше, в нашем Пантелеимоновом монастыре. Некоторые считают, что у него дар прозорливости. Во всяком случае, когда у старца был наш монах отец Софроний, тот вдруг нарисовал ему какую-то карту и дорогу. Потом написал: "120 километров". Вскоре монаха увезли в Салоники на операцию.
       "Впрочем, заговорились мы, — говорит отец Кукша. — Тесно у нас. Двоим в ту самую келью идти надо. И, обращаясь ко мне: а вы ляжете тут у входа. Видите, дверь я запираю. Ночью, если кто войдет, вы помните: дверь заперта. Надо успеть перекреститься. Тут заходят ночью".
       Свет погас. Где-то заскреблись мыши. Творю Иисусову молитву...
             Среди тревожного зыбкого сна слышу шаги за дверью. Человеческие. Может, кто-то из наших? По узкой тропинке над обрывом В такой темноте пройти без фонарика невозможно. Я приподнимаю голову: света не видно. А шаги слышны. Рука крестится, пока снова не охватывает сон. Все это повторяется еще два раза. Рассвет встречаю с облегчением.
          Через несколько дней один из моих попутчиков, ночевавших в соседней келье, человек уже не молодой, серьезный, сказал: "А знаешь, что со мной той ночью было? Проснулся, а рядом — жена. Она умерла полтора года назад. Я чувствую тепло ее тела, ее плоть. Во мне просыпается такое чувство, как тогда, когда она была жива. ОНА манит меня. Я наклоняюсь к ней и целую ее... И тут же видение исчезает" (4).

       "В первые дни на Каруле я боялся бесов. Хотел уйти отсюда. А патом думаю: это мой дом, пусть они уходят. Креста они не выносят. Я как-то ночью смотрю: штук сорок спускается по дороге. Ничего думаю, подойдите поближе. А потом — крестным знамением их. Они бегут, злобствуют, грозят. Кричат так: вы, монахи, хотите наши места занять"... (5).
       Мы у сербского отшельника схиархимандрита Стефана. На Афоне он полвека. На Каруле, в одиночестве своей кельи, — сорок лет.
       О старце говорят разное. Одни, — что впал в прелесть, слишком много говорит, постоянно в беспокойном движении. Другие называют его юродивым. А какой покой от юродивых? Впрочем, не нам судить.
       Встретил он нас действительно необычно: в мирской одежде сбежал по тропинке навстречу. Что-то напевает, посвистывает. Издали кажется стройным юношей. Вот только борода и длинные волосы, превратившиеся в настоящий войлок.
       Мы познакомились. "Георгий? - переспрашивает старец. — Это хорошо, святые мученики по молитве приходят на помощь раньше всех".
       Он приглашает нас к себе. С пристани, если задрать голову, его келья видна, но самим ее найти было бы невозможно. Наш хозяин раздвигает густые кусты. За ними — едва заметная каменистая тропинка. Крутая! Местами надо подтягиваться, держась за веревку. Наконец мы в его владениях.
       Основой кельи является пещера, в которой — два небольших озерца. У входа в пещеру старец десятилетиями и возводил стены. Здесь храм, небольшая гостиница для паломников, хозяйственные постройки. Отшельник говорит быстро, на смеси русского и сербского, но понятно практически все.
       "Землю на огород носил издали. Пять тысяч раз ходить пришлось! А камни — снизу поднимал, от пристани. По ночам таскал. Прохладно, луна светит, хорошо! Я сильный был. Не лечился никогда".
       Старец стоит рядом с крестом, на котором написано: "1922. Схиархимандрит Стефан". Могилу себе уже подготовил.
       Хозяин на минуту оставляет нас и возвращается в облачении. В нем — одна необычная деталь. На вязаной шапочке — значок четников, сербских партизан-монархистов времен Второй мировой. Отец Стефан командовал таким отрядом.
       "Меня и расстреливали, — рассказывает он. — Поставили к стенке и с нескольких метров двое — из автомата. Никак попасть не могут. Я бросился бежать. Пули вокруг тела свистят, одежду прожигают. Так и ушел. Без единой царапины".
       Мы оказываемся в комнатке с видом на море. Она вся в иконах. Много и фотографий. Их оставляют, присылают этому необычному монаху паломники, благодарные за духовную помощь. На одном снимке — сам отец Стефан. Что-то пишет, а рядом — голуби.
       "Птички любят, когда я пишу", — говорит келиот. Тут же — множество книг. Карульский старец известен своими богословскими трудами. Он пишет их на греческом, английском, немецком языках.
       "Сейчас готовлю книгу о Конце Света, — говорит отец Стефан. — Люди боятся двух зол — болезни и войны. А их надо использовать на благо. Недавно, после урагана, когда я таскал поваленные деревья, заболело вдруг сердце. Голова горячая. Я говорю:
       "Слава тебе, Господи!" И все прошло. И за болезнь, и за смерть — за все благодарить надо. А война? Вот Америка всегда завидовала громадности России, В начале века американские масоны дали денег Японии для войны с Россией. В России православный царь был, он молился. Во время сражений многие видели, как ангелы забирали души погибших христиан на Небо. Во время Второй мiровой войны, когда воевали безбожники, подобного не было.
       Исповедуйся, причащайся и ничего не бойся. Исповедь — это ключ от Царствия Небесного. Запомнили вы или нет, я вам сказал все. Будет война или нет — знаете что делать.
       А Америка, кстати, скоро рухнет. Пропадет страшно, начисто. Американцы будут бежать, стараться спастись в России и Сербии. Так будет".
       Наш хозяин направился приготовить неприхотливый обед: "У меня  любят останавливаться. Я богатый".
       В отличие от большинства монахов, старец разрешил сделать фотоснимки. Только с условием — чтобы видны были посаженые им цветы.
       С каким послушанием он исполнял наши просьбы, отвечал на вопросы! Вспоминается и острый взгляд его. Казалось, что про каждого из нас он знает. А разговаривал с нами, как с детьми. Неожиданно запел: "Ты, товарищ мой, не попомни зла..." Запел невероятно высоким дискантом. Потом сказал: "Раньше у меня был хороший мужской голос, потом я его лишился. Пою детским".
       На прощание схимник подарил нам по иконке Божьей Матери Троеручица.

       От карульской пристани и начинается подъем на Святую Гору. Кругом огромные кактусы. Их головки с семенами, покрытые мириадами мельчайших иголок, съедобны. По вкусу немного напоминают хурму. На Каруле, которую всегда называли суровой и голодной, кактусы - подспорье в питании аскетов, рацион которых веками состоял из оливок и сухарей. Раньше из своих "ласточкиных гнезд" отшельники на длинных веревках спускали корзины, и проплывавшие мимо рыбаки оставляли припасы. Такой подъем и получил название "каруля".
       Крутая каменистая тропа обильно унавожена мулами. На них погонщики-албанцы возят наверх камень и продовольствие. Впрочем, албанцы появились здесь недавно. Раньше и камни, и землю носили монахи. Иной раз смотришь на какую-то остроконечную вершину, куда, кажется, и забраться-то невозможно, а на ней — калива (уединенное жилище для одного-двух отшельников).
       Безчисленные развалины построек, выложенные камнем террасы мы встречали в наших путешествиях по Афону постоянно. А находящиеся в запустении пятиэтажные, сложенные из огромных монолитов здания Пантелеимонова монастыря! В его старой мастерской, где стоит оборудование начала века, — множество кожанных ремней от грыжи. Тяжелы иноческие послушания! Весь Афон вымощен камнем монашеских трудов. И это — лишь видимый образ молитв.
       Молитвы вознеслись к Небу, камни остались на земле. ...Выше Карули начинается Катунакия. Добравшись сюда под палящим солнцем, мы остановились, обливаясь потом. Из кельи навстречу вышел молодой монах. Обычное афонское приветствие: "Эвлогите (Благословите)". Наш собеседник отвечает: "О Кириос (Господь благословит)". Мы показываем наверх и произносим одно из немногих знакомых нам греческих слов: "Атос (Афон)". Но, оказывается, монах немного говорит по-русски. Тут же появляется традиционный набор для паломников — стопка вкуснейшего ликера (в нашем монастыре подают анисовую), рахат-лукум и стакан холодной воды, которая сейчас — ценнее всего.
       Наш новый собеседник — тишайший и необыкновенно мягкий в общении. Зовут его отец Василий. По крови он кавказец. Шестилетним ребенком его вывезли из Казахстана. Последние несколько лет — на Афоне. Мы оказались в келье, где подвизаются иконописцы, в основном молодые красивые монахи. Их называют "климеосы", по имени старца, основавшего эту обитель. Рядом с нами за столом — нынешний настоятель, отец Хризостом.
       Отец Василий показывает мастерские. Оказывается именно здесь была написана знаменитая Иверская Монреальская икона. И именно отсюда вместе с Иосифом Муньосом Кортесом она начала свой путь по миру. Буквально за пять дней до нашего прибытия точная копия чудотворного образа, исчезнувшего после убийства брата Иосифа, была отправлена отсюда в Америку. Ее заказал Дом Иконы, созданный друзьями и соратниками покойного Муньоса Кортеса. Как и первую икону, ее написал отец Хризостом.
          Братья, подвизающиеся в Катунакии, — зилоты, ревнители благочестия. Забраться в их кельи-ласточкины гнезда порой можно лишь держась за цепь. Эта труднодоступность — символ их подвига. Зилоты живут по древним, предельно строгим уставам.

       Во время подъема вечер застал нас в Кирасии. Прежде чем дать ночлег на жестком аскетическим ложе, монах несколько раз переспросил: "Ортодокс? Ортодокс? (Православные?)" Мы ответили крестным знамением. Тогда он указал на храм Георгия Победоносца, на заселенные и пустующие кельи и коротко сказал: "Руссик". Почти все это было построено в прошлом веке выходцами из нашего монастыря.
       Зилоты не поминают в молитвах патриарха Варфоломея, хотя Афон традиционно является канонической территорией Вселенского патриархата. Рассказывают, что однажды они даже не впустили Константинопольского первоиерарха в свой монастырь Есфигмен. Над его входом белыми буквами на черном фоне выбито: "Православие или смерть!"
       В кельях зилотов говорят: "Варфоломей — масон. Варфоломей благословил в Греции деятельность лож. Варфоломей сослужит с папой Римским. Варфоломей — экуменист, нарушил едва ли не все существующие каноны. Не случайно его предшественника — масона Мелетия — убило молнией. Недаром тела последних Вселенских патриархов-масонов, например, Афиногора, в который раз откапывают неразложившимися. Нет, они не похожи на мощи святых..."
       Некоторые называют зилотов раскольниками. Другие, как правило, опытные афонские монахи, более сдержаны: мы не можем приговаривать человека раньше Бога. Старец Паисий говорил, что о патриархе Варфоломее молиться надо.
       Одни считают: "Нельзя, подобно зилотам, выходить из литургического общения с Церковью, подвергая сомнению сам принцип иерархии.
       В афонских монастырях монахи встречаются, отдавая свой духовный опыт на обсуждение другим. Тем самым они избегают крайностей. А Варфоломей, масон он или экуменист, на Суде Божьем ответит за себя сам. Мы, простые монахи, должны молиться о своем спасении".
       Есть позиция и прямопротивоположная: "Опыт Вселенских Соборов показывает, что правыми нередко оказывались те, кто был в абсолютном меньшинстве и даже обвинялся в том же самом расколе. Зилотов обвиняют те, для кого их благочестие — упрек. И кто, возможно, уже сам, подобно Варфоломею, стоит на пороге канонических отклонений, то есть на пороге не вымышленного, а реального раскольничества" (6).

       От Кирасии подъем на Святую Гору идет через лес. Из тенистой чащи то и дело выныриваем на яркие поляны. Они словно вытоплены жаркими лучами из прохладной зелени. Здесь сразу обдает сладким запахом. Может быть, это не просто аромат цветов? Может быть, это благовонные молитвы, возносимые здесь кем-то невидимым?
       Афон полон преданий о незримых старцах. Иногда говорят, их сорок; иногда — двенадцать (7). Есть среди них и греки, и русские, и сербы... Подвизаются они как раз на склонах Святой Горы. Один из самых известных сюжетов таков. Однажды молодой послушник встретил в горах похоронную процессию.
       — Пойдем с нами, — сказали ему шедшие за гробом.
       — Сейчас, только спрошу благословения своего старца, — ответил послушник.
       — Неразумный! — воскликнул его учитель. Ты видел по-соседству хоть одну келью? Это же были старцы! Я всю жизнь молюсь, чтобы увидеть их, а ты не пошел с ними! Беги следом!
       Но процессии на горной тропинке уже не было. Говорят, когда умирает один из этих аскетов (порой их называют восками, то есть пасущимися, питающимися лишь дарами природы), незримое братство забирает с собой еще одного афонского монаха.
       Молитвы старцев о благостоянии мiра особенно сильны. Но есть в их миссии и еще одна загадка...
       "К преданиям о старцах мы относимся очень серьезно, — говорил нам духовник Пантелеимонова монастыря иеромонах Макарий. — Когда новые поколения русских монахов в 80-х, начале 90-х годов стали прибывать на Афон, они еще застали в живых некоторых великих молитвенников, сохранивших святогорскую традицию в самые тяжелые времена. И они относились ко всему, что касается старцев, как к абсолютной истине. Предания эти берут начало в откровениях Матери Божьей подвижникам Афона, в том числе старцу Паисию"...

       Дальнейший рассказ предупредим словами отца Паисия о своего рода "духовном туризме". Старец имел в виду тех посетителей Горы, которые передают свои впечатления, ситуации, переживания в чрезмерно преувеличенном, преукрашенном виде. Поэтому, напомнив эти слова себе самому, автор постарается рассказать лишь то, что видел и слышал.
       Афонские монахи чутко прислушиваются к знамениям последних времен. С сокрушением нам рассказывали о судьбе древней оливы, выросшей из косточки того древа, под которым была усечена глава святого Пантелеимона (8). До недавнего времени олива зеленела рядом с храмом, в котором и хранится честная глава великомученика, а в нынешнем году засохла. Утешение, однако, состоит в том, что от основания ее ствола тянется к солнцу свежий отросток. Этот факт соотносят и с судьбой Мамврийского дуба в Палестине. Последняя зеленая ветка его засохла, однако, как говорят, и там есть росток, идущий от корней.
       Первый удел Пресвятой Богородицы всегда особенно чутко проявлял происходящее в России. В стране, ставшей последним Ее уделом. В Покровском храме Пантелеимонова монастыря — удивительная икона Спаса Нерукотворного. Черный, почти неразличимый лик. Он немного просветлевает лишь во время молитвы. Икона потемнела в день убийства Царской Семьи. Суждено ли ей обновиться?
       "В кельях, — говорил нам монах Лазарь, — словно затишь, но мы духовно чувствуем, что происходит в нашей стране и в мире. Из России привозят все больше синодиков для поминовения, в которых то и дело: "убиенный", "пропавший без вести".
       Наступит время, когда, как и до революции, к пристани Пантелеимонова монастыря будут постоянно идти пароходы. Для многих наших соотечественников паломничество на Афон станет последним шансом для покаяния.
       Раньше в монастыре служилось до сорока литургий в день. Слава Богу, теперь уже тридцать престолов восстановлены".

       А пока молитвами монахов мip держится. Молитвами живых и усопших.
       В костнице Пантелеимонова монастыря, всегда с Псалтирью в руках, несет послушание отец Павел, пожилой уже человек, приехавший из Чернигова.
       "Согласно византийской традиции, мощи усопших монахов через три года после захоронения откапывают и омывают вином, — говорит отец Павел. — Афонской земле даровано удивительное свойство — свидетельствовать о благочестии почивших. Когда череп оказывается белым — достойный был монах. Если слегка желтоватый — за него надо молиться. А восковая, благоуханная глава свидетельствует о том, что принадлежала она настоящему подвижнику.
       Вот они и молятся за нас", — голос отца Павла дрожит.
       На Афоне, запретном для женщин, люди не рождаются уже полторы тысячи лет. Здесь только умирают. Но не умерев, человек не может воскреснуть.
       "Афон не для жизни, — говорил нам монах Зенон. — Здесь живешь часами, ожидая Конца Света. Порой ночью прогрохочет низко  летящий реактивный истребитель, а у тебя мелькает мысль: вдруг это Ангел Смерти!?"
       На полках костницы черепа поколений и поколений русских монахов. На лбу обычно написаны имя и дата смерти... Вот как бы светящаяся, действительно словно восковая глава монаха, почившего в конце прошлого века. Читаем: "схимонах Исидор". Моли Бога о нас, отче Исидоре.
       В Покровском храме, на верхнем этаже братского корпуса, хранятся глава евангелиста Луки, частицы мощей Иоанна Крестителя, Николая Чудотворца, Козьмы и Дамиана, старца Силуана, многих и многих угодников Божьих.
       "Когда мы поднимаем эти стекла, разносится удивительный аромат, — говорит отец Лазарь. — Сильнее всего благоухают мощи мучеников".

       ...Паникадило в храме Ксиропотама, впрочем, как и в других афонских церквях, висит низко. Цепи уходят в полумрак купола. Туда, откуда каждый ощущает на себе строгий взгляд Пантократора-Вседержителя. Во время полиелея монах, выйдя в центр храма, начинает медленно раскручивать пылающую громаду. Другой шестом раскачивает хорос, соседние лампады. И вот все это торжественное пламя приходит в движение. Вступает хор. Низкий, унисонный, гудящий звук. Кажется, что издают его вращающиеся светильники.
       Перед тобой — движение Вселенной, и ангельские хоры славят ее Создателя. Звучит терирем — неизъяснимая песнь пророков (9). В этом пении нет понятных человеческому разуму слов. Это отзвук ангельских хоров. Это то, что боговдохновенные молитвенники смогли вместить во время озарения.
       Радость! Чудо! На земле мы или на Небе?
       Не это ли торжество особенно поразило послов князя Владимира под сводами святой Софии!?
       ...Наши соотечественники появились на Афоне еще до крещения киевлян святым Владимиром. Возможно, впервые это произошло во времена императора Михаила III (около 842 года), когда "приходила Русь на Царьград и многие русы крестились". А уже в 1016 году под актом монастыря Ксилургу стоит подпись "монаха Герасима, пресвитера и игумена обители Русской".
       Позднее, в 1169 году, русские получили в свое владение скит Старый Руссик, первооснову нынешнего Пантелеимонова монастыря. Акт, подписанный всеми игумнами Святой Горы, гласит, что он "дарован на вечные времена русским как людям усердным, тщательнейшим в делах житейских и ведущих жизнь похвальную".
       Именно отсюда пошло русское монашество. Это так, тем более, что основатель Киево-Печерской лавры преподобный Антоний подвизался недалеко отсюда, в монастыре Есфигмен. Именно на Афоне с греческого языка на русский были переведены важнейшие церковные книги. Отсюда русские паломники вынесли сказания о святых, их подвигах, монастырские обычаи и уставы.
       Символично: стопа первокрестителя Руси апостола Андрея находится именно в нашем монастыре. (См. приложение "По стопам Первозванного Апостола").

       ...Последнее строение перед вершиной Афона — Панагия. В этом каменном домике — маленький храм и помещение для ночлега. Есть матрацы и одеяла. Но ночуют здесь редко. Холодно. Даже сейчас, в разгар дня, нас окружают облака; их влажные объятия заставляют поеживаться. На вершине, как нам говорили, температура ниже нуля. Мы все чаще вглядываемся вверх. Далеко ли еще идти? Все устали.
       У Панагии тихо, но слышно как вверху шумит почти не стихаемый ветер. Шум этот далекий и мягкий — как будто клубящаяся влажная вата шуршит о скалы.
       Наконец облака остаются ниже. Последние, могучие, искривленные сосны. Далее — сплошной камень. Светлый, словно выгоревший на солнце. Путь иногда помечен маленькими металлическими стрелочками, но чаще — пятнами красной краски вдоль тропинки, которая иначе была бы почти неразличимой.
       Oгибаем очередную скалу... Перед нами — вершина. Долгожданная и неожиданная. Она возникает как Точка Омега.
       Вершина увенчана православным металлическим крестом. Поднимаемся к его подножию. Отсюда, в просветах облаков, полуостров виден как на ладони. На всем своем восьмидесятикилометровом протяжении. Монастыри кажутся светлыми точками.
       Нас предупреждали: чтобы посмотреть вниз, придется буквально подползать к краю — порыв ледяного ветра может сбросить и пропасть. На самом же пике устоишь, лишь крепко держась за крест.
       Однако нам таких искушений дано не было. Ветерок совсем слабый, взятые с собой ватники ни к чему — тепло в одних рубашках.
       На вершине одновременно может поместиться лишь несколько десятков человек. А вот и маленький Преображенский храм, построенный в конце прошлого века. Оставляем здесь ладан и иконки, привезенные из России. Молимся... Поневоле вспоминаются те самые таинственные афонские "воски". В чем же главная миссия этих незримых молитвенников? Почему молят сокровенные старцы Богородицу, чтобы не открывала Она их людям? Энигма!
       В последние времена они выйдут из своих укромных убежищ на склонах Святой Горы. Соберутся вместе и начнут свой таинственный подъем...

       Но какими увидят они эти "последние времена"? Как поймут, что срок пришел? По откровению свыше? Можно лишь догадываться о признаках.
       Мир будет открыт всем ветрам телевизионной лжи, "космического сознания" и психо-демонических воздействий. Пока идут всего лишь опыты (вспомним психотронное давление на Афон буддистов). Это локальные атаки. Но их масштаб нарастает. И они прокатываются от Святой Горы до Третьего Рима (10).
       ...Празднование "850-летнего юбилея Москвы" словно посвятили памяти язычника Кучки.
       Огромная надувная бутылка пива встала на Пушкинской площади как неоязыческий идол. Бесформенные легионы паганизированных москвичей и "гостей столицы" (почти каждый — с поролоновыми рожками на голове) оживленно текли к капищу.
       Лазерное шоу изобразило три шестерки на университетской стене.
       Давка возникла на территории Зоопарка (символичное место). Оказалось, по радио было объявлено: некий банк бесплатно раздает здесь мороженое. И толпы горожан устремились к названной цели.
       Тут все "ложные чудеса" — низведение огня с неба, двигание горами — излишни. Предложи мороженого — и толпа твоя! Что уж говорить, если человечеству будет подарена, например, бесплатная и неограниченная энергия из вакуума. Или — некое поразительное зрелище...
       "Действие начинается с появления на фоне ночного неба Вифлеемской звезды, которая приближается и становится все ярче и ярче, вспыхивает и, сверкая неземным блеском, превращается в молнию. Светозарная плазменная молния раскрывает ночной небосвод. Из великого сияния возникает Образ Иисуса Христа, который спускается с небес. Торжественно звучат фанфары, христианские мелодии, поет хор. Иисус плавно шествует по Москва-реке. Его фигура монументальна и величественна, рост значительно превосходит человеческий."
       Иисус разговаривает с Богом. Преображается. На глазах у всех возносится на небо. Следуют сцены из Апокалипсиса. И Иисус восседает на троне небесном...
       Таков отрывок из сценария грандиозного голографического фильма. Продемонстрировать его к 2000-летию христианства — этой идеей одержимы энтузиасты из "Духовного Движения России" (их штаб находится неподалеку от Храма Христа Спасителя). Рядом со столь святым местом и предполагается развернуть голографическое действо. Неоязычникам присуще представление о цикличности времени (все возвращается на круги своя). Потому-то их и тянет к этой сакральной точке. Здесь, где завершилось крещение Руси, им хочется символически начать неоязыческую эру. (Вспоминаются и попытки внести в оформление храма, мягко говоря, странные элементы).
       Кто же сыграет в "чудесном" фильме главную роль? ...Одну страшную догадку на этот счет подтверждает недавнее открытие ученых, связанное с Туринской Плащаницей. (Оно принадлежит сотрудникам центра передовых технологий ДНК при Техасском университете). Один из них, микробиолог Леонсио Гарсия-Вальдес заявил: "С уверенностью можно сказать, что на плащанице обнаружены следы человеческой крови. Кровь эта принадлежит мужчине". Воспаленная фантазия тех, кто только что приветствовал выведение Долли, тут же выдала чудовищную идею: клонировать Христа! Но, даже если подобная манипуляция будет попущена, кем же явится
       точная физическая копия Сына Человеческого? Кем станет биологическая калька, лишенная Его Божественной ипостаси? Не тем ли, кому предречено подражать Спасителю успешнее других?!
       Меж тем его армия уже сформируется. Она будет слеплена из вязкой массы тех, кому открыта будет величайшая тайна каббаллы, скрываемая веками: бог, которому следует поклоняться — это сатана. Уже в наши дни каббалист пишет: "По преданию, с 1995 года раскроются глаза широкого круга верующих на истинное выполнение, цель заповедей, и изучением Кабалы займутся миллионы, чем и ускорят исправление мира — приход Машиаха".
       Тысячи клонов, этих Каинов в законе; толпы одержимых жертв каббало-чернокнижия; массы забесовленных оккультных революционеров; целые колонии вылезших из подвалов сатанистов... Все они составят штурмовые отряды гонителей православия.
       Их ярость будет признана законной, ибо человеческие законы пишутся не Богом, а велиаром. И адвокат ада уже сегодня старается вовсю...
       Так долго лелеимые меньшинства (проекции первого меньшинства, низверженного с Неба), сольются, закопошатся содомским и на этот раз вполне демократическим большинством. Иверская икона покинет Афон. На жертвеннике третьего иерусалимского храма сожгут красного тельца; его пеплом, смешанным с водой, окропят собравшихся у ворот иудеев.
       Грех, состоящий в нарушении всех божественных границ, уже не крадучись, а гордо пересечет границу афонскую и торжествующе затопит весь полуостров.
       Более или менее гуманно будет сокращено "лишнее" население планеты. "Золотой миллиард" достигнет такого благоденствия, что рая не захочется почти никому.
       И уместно вспомнить будет слова апостола Павла: "Когда будут говорить "мир и безопасность"; тогда внезапно постигнет их пагуба" (1 Фее. 5: 3).
       Но в чьей памяти восстанет это пророчество? Мало кто сможет понять что происходит.
       В то время "из земли", из "научного материализма", выйдет, оснащенный рациональными познаниями, лже-пророк. Он совершит многие ложные чудеса.
       И тогда "из моря", из бушующего страстями мiра, восстанет человек из колена Данова. Его провозгласят сначала правителем, потом — царем, и наконец — богом. Почти никто не удивится сему: язычество имеет богатый опыт обожествления смертных (11).
       ...Но вот уже и всеобщее торжество сменится недоумением. А потом даже человекоподобные компьютерные люди-номера — ужаснутся.
       Под вопли биржевого беснования лопнет доллар. Как в древних легендах окажется, что это фальшивое золото дьявола — лишь мусорная куча.
       Иссякнут дары антихриста. В том числе — "энергия из вакуума". Не во власти сатаны производить ее безконечно, он может лишь перераспределять украденное.
       Погаснут телеэкраны, мерцание которых заменяло многим Солнце Правды, освещающее мiр Божий. Окажется, иллюзия денег оплачивала иллюзию виртуальности.
       Может быть, тогда сокровенные старцы и соберутся вместе?
       Соберутся и начнут восхождение на Святую Гору. То самое восхождение, во образ которого ежегодно афонские монахи поднимаются на благословенную вершину в праздник Преображения Господня.
       Нo в конце времен все, кроме таинственных аскетов, забудут тропинку, помеченную красной краской. Возможно, эти двенадцать последних христиан, вслед за двенадцатью первыми, — и завершат восполнение на Небе числа отпавших ангелов?! Тогда Святая Гора, вознесшаяся до полпути на Небо, — станет свидетелем закатной тайны седьмого дня Творения.

       ...В Ксиропотаме, кажется, проходит час. Вращение паникадила, хороса и лампад постепенно затихает. И вот - под едва заметные покачивания светильников — хор негромко выдыхает последний звук. Все? Конец Света? Несколько секунд длится тишина. А может быть, минут? Времени больше нет. Никто не шелохнется.
       ...Меж тем, гласит афонское предание, таинственные старцы будут подниматься все выше и выше. И вот — перед ними откроется вершина, а на ней — крохотный храм Преображения Господня. Будут возжены свечи. Воскурен благовонный ладан. Перед иконами, привезенными сюда со всего православного мiра, старцы  отслужат литургию.
       Последнюю литургию. А потом - все. Конец Света. Последняя точка земной истории.
       ТОЧКА ОМЕГА. Она и соединит (в праздник Преображения?) последнюю литургию в Преображенском храме и Преображение всего сущего — утром восьмого дня.
       Конец и Богу слава.

29 июня 1945 г.

       Офис Станислава Опели не похож на келью монашествующего клирика. На стене — крест, но под ним — коллекция трубок. Раскуривая одну из них, поигрывая с сидящей на коленях таксой, иезуит продолжает: "Позиция католической иерархии остается прежней — кресты убрать. Сейчас все это становится проблемой политической".
       В начале нынешнего года состоялся визит президента Польши Квасьневского в Израиль. Он пообещал, что примет поспешные меры для охраны бывшего концлагеря. Проблема с крестами может быть решена польским сеймом, который, как надеется президент, в ближайшие месяцы примет закон об "охране таких мест" как Освенцим.
       Но первым делом, как принято теперь у политиков Запада, Квасьневский склонил голову перед памятником жертвам холокоста.
       Энциклопедическое издание "Еврейский мир" (автор раби Йосеф Телушкин) дает определение холокоста: "... это греческое слово имеет религиозное происхождение и обозначает буквально "всесожжение", один из видов жертвоприношения животных, совершавшихся в Храме".
       Итак, польское руководство намерено "защитить Освенцим". От кого? Получается, от христиан.
       ...Перед глазами встают известные кадры кинохроники. Обезлюдевшие, выгоревшие русские деревни. Многие из тех, кого угнали в тот же Освенцим, были православными людьми... Готовность католиков отступиться в вопросе о Кресте Господнем не может нас не волновать.
       Станислав Опеля: "Мне кажется, можно сделать этот подарок евреям, ведь рядом есть много мест, где можно молиться".
       Странный подарок. Да, известно: в Освенцим свозились евреи из различных стран Европы. Но известно и то, что там погибли представители различных национальностей. Почему же надгробных крестов лишены они? Почему смерть одних лишена священных знаков, а смерть других возвышается до уровня жертвоприношения Богу?
       Готовность к компромиссу и католической иерархии, и моего иезуитского собеседника напомнила мне "веротерпимость" масонов, которые обычно утверждают, что на их алтарь свои дары принесли все религии и культы. Я заметил: орден иезуитов известен в прошлом своей жесткой позицией в отстаивании интересов католичества...
       Станислав Опеля: "Ныне другие времена. Многие мои друзья, братья-иезуиты в Париже, например, сами посещают ложи... Если крест начинает разделять христиан, христиан и евреев, то он вполне может быть поставлен в двухстах метрах поодаль. Ведь это всего лишь символ".
       Не удивительно, что кресты раздражают иудеев. Поражает другое: для католиков Крест стал всего лишь символом. И в рамках улыбчивой этики Запада его вполне можно убрать подальше от глаз так называемого мирового общественного мнения.
       Все это вполне вписывается в общую позицию Ватикана, о которой бывший руководитель Всемирного Еврейского Конгресса Герхард Ригнер заявляет с видимым удовлетворением: "Да, римо-католическая церковь пошла на литургические перемены: она, в частности, изменила тексты богослужебных последований на Великую пятницу (раньше они содержали обвинения иудеев в богоубийстве). Эта перемена стала одним из первых результатов II Ватиканского собора" (1).
       Римская курия, очевидно, уже пожалела о событии 1979 года. Но поздно. Своими руками католический первосвященник воздвиг Крест, в свете которого столь понятными становятся многие тайны века сего...

       В приемной большой хоральной синагоги — настенные фотографии. Раввин Гольдшмидт пожимает руку Биллу Клинтону, вот он рядом с Черномырдиным, Гусинским... Поговорим с хозяином этого кабинета.
       Пинхас Гольдшмидт, главный раввин Москвы: "Освенцим самое печальное место для еврейского народа, где погибло более миллиона евреев. Можно сказать, что это самое большое кладбище евреев в мире.
       Еще живы несколько сотен тысяч узников Освенцима, в основном — евреи, которых смущает христианизация лагеря. Конечно, фашистская политика была направлена против многих народов, в концлагерях находились интеллигенты, священники из различных конфессий, но как лагерь смерти Освенцим был направлен только против евреев.
       Мой прадед, прабабка, и большая часть семьи мамы погибли там. Меня лично очень смущает, что там стоит крест".
       Раввин извлекает из Интернета данные о жертвах холокоста. Огромные цифры сообщают мемориальные центры в Америке и Израиле.
       Конечно, каждая смерть — трагедия. Но если разговор перешел в сферу статистики, надо заметить: число жертв Освенцима постоянно менялось и с годами шло на убыль. Фильм 1955 года "Ночь и туман" назвал 9 миллионов. За последние годы даже такой приверженец культа холокоста, как французский исследователь Ж.-К.Прессак, снизил число с 1,5 миллионов до 710 тысяч человек.
       Независимые эксперты говорят о 500 тысячах евреев, погибших на оккупированных территориях, — в основном от болезней, голода и других лишений военного времени.
       Не так давно еврейскими организациями без особого шума в Освенциме была заменена мемориальная доска. Вместо четырех миллионов здесь теперь значится один миллион погибших. Общее же число жертв холокоста — 6 миллионов человек, — оспаривать которое считается неприличным, таинственным образом остается прежним.
       Раввин Гольдшмидт: "Я могу вам сказать: большинство погибших в концлагерях — евреи. Это точно".
       Мой собеседник советует мне посетить мемориал жертвам холокоста на Поклонной горе в Москве. Кажется, он не замечает противоречия в своих словах, ведь на Поклонной рядом с православным храмом построили и мечеть, и синагогу. Согласно логике раввина, русские, белорусы, украинцы (27 миллионов жертв), — не должны были бы допустить появления этой синагоги уже потому, что не евреи, а они — подавляющее большинство погибших в России.
       Пинхас Гольдшмидт: "Я знаю, что идут переговоры между правительствами Польши, Израиля и международными еврейскими организациями. Мы поддерживаем позицию Всемирного Еврейского Конгресса: закрепить за Освенцимом статус памятника жертвам холокоста. Надо оставить это святое место таким, каким оно и было".

       Книга "Еврейский мир": "Холокаст"... сжигался полностью и, таким образом, жертвенное животное целиком подносилось Б-гу. Большинство из шести миллионов евреев, ставших жертвами Гитлера, несомненно, сгорели в нацистских печах. А то, что их гибель названа словом "холокаст", подразумевает, что их смерть следует рассматривать как жертвоприношение Б-гу".
       Если это так, возникает вопрос: кто приносил столь страшную жертву? Гитлер? Странно! Получается, именно "бесноватый фюрер" является первосвященником! Тем, кто вправе адресовать всесожжение еврейскому богу... Неожиданный вывод. И оказывается, он не лишен исторического основания. Исследователь Олег Платонов пишет: "Во время суда над нацистским преступником Отто Эйхманом (апрель 1961 г.) выяснилось, что Гитлер и его соратники находились в тайном сговоре с иудейскими вожаками. Казни евреев в Германии происходили с молчаливого одобрения руководителей сионистского движения, стремившихся таким образом подвигнуть евреев на создание государства Израиль и одновременно отсечь "засохшую ветвь" — так иудейские вожаки называли евреев, отколовшихся от кагальной системы..."
       "Как впоследствии признавались руководители сионизма, "если бы наша главная цель состояла в том, чтобы помешать ликвидации евреев и если бы мы вошли в контакт с партизанскими базами, то мы бы спасли многих" (Е.Ливнэ); "Когда меня спросили, даешь ли ты из "Карен хаешод" (сионистский фонд) деньги на спасение евреев в странах изгнания, я сказал нет! И сейчас я снова скажу нет" (Х.Ландау)...
       Численность еврейского населения Палестины увеличилась с 238 тыс. человек в 1933 году до 404 тыс. в 1936-м и до 600 тыс. в 1947 году".
       Что же это за бог, первосвященником которого оказывается Гитлер? Православная традиция называет его "князем мира сего". Да, взамен лукавой жертвы евреи получили от него немало. Значительную часть того, что обещано им в связи с приходом их мессии-машиаха (по-нашему — антихриста). Это государство Израиль и колоссальные суммы для его развития в германских марках (2), иммунитет евреев против всяческой критики и навязанный христианам комплекс вины, о котором иудейский теолог Эмиль Л.Факенхайм пишет: "Преданность сионизму после Освенцима должна стать также и делом христиан. Не меньше, чем сами евреи, христиане должны желать того, чтобы существование евреев перестало зависеть от милосердия других народов...
       После Холокоста христиане должны раскаяться в христианском грехе — стремлении занять места народа Израиля в истории Спасения".
       Дальше — больше. Вот вывод Клода Ланцмана, постановщика многосерийного фильма "Шоа" (евр. — невинная жертва): "... если Освенцим — правда, то, значит, существуют человеческие страдания, вообще не сопоставимые со страданиями Христа. ...В таком случае Христос есть ложь, и не от него придет спасение... Ибо Освенцим несравненно экстремальнее, чем Апокалипсис, рождает несравненно больший ужас, чем то, что Иоанн рассказывает в Апокалипсисе".
       Иудейскую мысль о "дефективности" Искупления послушно подхватывают католические теологи. Профессор Грегори Баум заявляет: "... в результате осмысления Холокоста Церковь утратила целостность своей идентичности... Христиане испытали новое для них чувство — неискупленности"...
       Слово "холокост" вошло в обиход в пятидесятые годы. Несомненно пришедшая из религиозных кругов идея "всесожжения" выдвинула на первый план тему крематориев. До этого рассматривались другие разновидности ужасов.
       Один из них описал знаменитый "охотник за нацистами" Симон Визенталь: "В последнюю неделю марта (1946 г.) в румынской прессе появилось уникальное сообщение: в маленьком румынском городке Фольмигене со всей торжественностью была совершена церемония погребения на еврейском кладбище 20 ящиков мыла... На ящиках стояла надпись R.J.F. — "чистый еврейский жир".
       В 1990 году израильский "эксперт по холокосту" Шмуль Краковский сообщил, что мыло из евреев является выдумкой.
       Меж тем Клод Ланцман продолжает: "...Апокалипсис описуем и даже сильно напоминает голливудское шоу, спектакль, тогда как Освенцим невыразим и непредставим, а значит книга Апокалипсис — ложь, а с нею и Евангелие. Освенцим есть опровержение Христа".
       Швейцарский исследователь Юрген Гроф пишет, что ныне на "свободном Западе" можно безнаказанно сомневаться в бытии Бога, а в существовании газовых камер — ни за что! Гроф задается вопросом: от кого же, если не от Христа, ожидают спасения такие как Ланцман? И дает ответ: "От иудейства, ставшего благодаря Освенциму коллективным мессией!" (3). Вот на чьем пути стоят кресты Освенцима!

Последние изменения: 01.10.07