Четыре года прошло с момента написания статьи «Камешки для фундамента будущей державы». За эти годы многое внешне изменилось не в лучшую сторону. Власть, оставаясь, всё такой же чуждой православию и русскому народу, укрепляется, используя патриотическую риторику и участвуя в лице отдельных своих представителей чисто внешне в православных обрядах и богослужениях. И, увы, надо сказать, что находятся среди православной иерархии лица, которые помогают этой маскировке. Это и не удивительно. Всегда и везде находились те, которые желали бы услужить завоевателям и самозванцам. Другое удивительно, что практически не слышно голосов, которые если бы не обличали нынешние порядки, но хотя бы не соглашались с ними. Не имея никакой серьёзной идеологии, которая могла бы привиться на Российской почве, революционеры пытаются использовать всё тот же многократно опороченный ими самими патриотизм, и прикрыться тысячу раз высмеянным православием. Великий авантюрист двадцатого века В.И.Ленин, после того как захватил власть и расправился с русской аристократией не нашёл ничего более умного, как вернуться к хорошо проверенному капитализму, обозвав всё это новой экономической политикой. Только дураку могло показаться, что это тактическая хитрость, – большевики с первых шагов своей власти стали налаживать контакты с гнусными империалистами, которые всё загнивали и загнивали, с целью продажи богатств ненавистной России. Ещё врангелевская армия не успела покинуть Крым, а англичане в надежде на солидный кусок уже вели переговоры с большевиками.

Так и ныне, новая власть, захватив материальные богатства России, стала лихорадочно придумывать идеологию, которая могла бы вдохновить обнищавшее население на новый трудовой подвиг. Необходимо держать русское быдло в повиновении, иначе, как бы демократия не принесла побочных плодов на Русской земле, и русские недобитки не откинули бы послушание, десятки лет с помощью тюрьмы и демагогии насаждаемое на Руси.

Тут, кстати, удобным оказалось и учение о послушании властям, будто бы когда-то существовавшее в Церкви. Да, действительно апостол Павел учил о послушании мирским властям, которые творят волю Божию, охраняя людей мечём от греха и порока. Естественный нравственный закон, заложенный в человеке Богом, приводил к созиданию государства и права, которые хоть и не знали веры во Христа, но воевали с пороком земными путями, наказывая воров и преследуя развратителей. Но имел ли в виду, говоря о подчинении властям, апостол Павел такое лжегосударство, в котором правят разбойники, в основу своей идеологии положившие воровство, разбой и насилие, несколько «скрашенное» безграничным развратом. Я думаю, только безумец мог призвать к почитанию такого властителя, который целью своей деятельности поставил бы развращение и истребление населения, а не воевал бы с грабителями и развратниками.

Церковь, в лице некоторых одиозных церковнослужителей, сближаясь с подобной лживой властью, занимается, таким образом, не только поддержкой антихристианской силы, но и антипроповедью. Тысячи людей, ещё неспособные понять всю глубину христианского учения, видя братание церкви и сильных мира сего, отождествляют иерархию с Церковью и невольно переносят неправедные действия владык, их нечестие на всё христианское учение. Церковь в их глазах становится уже не чистой, незнающей порока, а вавилонской блудницей, готовой на любое прелюбодеяние ради долларов и иномарок.

Но сильные мира сего пустились на рискованный шаг, заигрывая с православием и русской идеологией. Положение их становится всё более шатким. Народ начинает впитывать это учение, сдобренное, конечно, изрядным количеством чуждого ему яда, но неясно, подействует ли яд в полной мере. Вдруг за ложью, притворством, обманом, он увидит истинную ценность, тогда уже не удастся остановить разогнанный автомобиль, и вновь эксперимент по покорению России окончится крахом!

Так что сегодня на повестку дня выносится вопрос: кто - кого. Сегодня дни торжества новой идеологии могут стать днями её краха. Надо только нам проявить неучтённую, неподдающуюся никаким компьютерным учётам личную инициативу, обратить нашу человеческую волю к добру и действовать, действовать. Не собирать бесконечных политических партий, как нас хотят заставить это делать. Все подобные партии могут быть учтены, изучены вдоль и поперёк, наполнены своими людьми. Надо начать каждому реально действовать, воюя со злом каждому на своём месте. Что делать? – Вопрос не новый, так же не нов и ответ на него. Он уже задавался в похожей ситуации две тысячи лет назад пророку Иоанну, и на него был получен исчерпывающий ответ: «И спрашивал его народ: что же нам делать? Он сказал им в ответ: у кого две одежды, тот дай неимущему; и у кого есть пища, делай то же.

Пришли и мытари креститься и сказали ему: учитель! Что нам делать?

Он отвечал им: ничего не требуйте более определённого нам. Спрашивали его также воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем». (Лк.3, 13)

Так что этот вопрос уже хорошо известен, задавался в древности, и ответ на него не соответствует чаемому большинством православных или «православных». Они ожидали услышать, что со злом бессмысленно воевать в общественно-политическом аспекте и не надобно ничего делать, а просто подстроиться под систему и надеяться на какие-то лучшие времёна. В действительности, для христиан все времена уже наступили, и все сроки исполнились, и остались только эсхатологические ожидания.

Только, делая добро на локальном уровне и соблюдая заповеди, христиане, при небольшой численности могли бы поколебать устои нынешнего государственного образования на территории России. Но беда в том, что одна часть их не хочет слышать невыгодные для них слова пророка Иоанна, другая оправдывает свою глухоту ссылкой на какие-либо церковные авторитеты. Но Господь предупреждал о Последнем и Страшном Суде, и не было сказано ничего об освобождении от него по ходатайству знатных граждан Его Небесной Империи. Увы, земные лазейки, дающие возможность иногда убежать от гнева правителей, совершенно невозможны для Суда Христова. Поэтому нам придётся отвечать за себя, и безсмысленны будут ссылки на то, что мы отвергали добро и служили злу по указанию земных владык и правителей. Мы забываем себя спросить: Сами-то сильные мира сего, где окажутся на том Суде.

Добро не менее заразительно, чем зло, и представить себе трудно, что было бы, если бы немногочисленные верующие явили себя действительно таковыми в жизни? Чиновники перестали бы брать взятки, милиционеры укрывать преступников, работники налоговой службы внедрять фискальные методы контроля за человеком, другие просто стали бы жить честно и работать, не ставя во главу угла получение барышей.

Вы скажите: тут же их деятельность потерпела бы крах? Пускай они бы лишились работы, пострадали бы малое время, но Господь, способный и мертвых воздвигнуть, воздал бы им сторицею. Да и если бы нашлись готовые пострадать на своём месте, а не на чужом, самовольно для себя назначенном, то неизвестно куда бы стало двигаться наше общество.

Но мы так уверены во всесилии зла и поражении добра, истошно провозглашённым на всю Россию некоторыми проповедниками, что желаем лицемерно следовать любым не приказам, нет, полунамёкам многочисленных начальников. Мы знаем, что «демократические» выборы в нашей стране просто неприкрытый фарс, и не стыдимся этой наготы зла, как магнитом тянет нас бросать бумажки в урны с прахом демократии, которые почему-то по старинке называют избирательными. Мы можем не участвовать в переписи, назначение которой сомнительно и непонятно, и уж точно не направлено на благо нашего Отечества. И что-то не даёт нам от этого отказаться. Мы знаем, кто и для чего спаивает русского человека и, всё равно, рука наша тянется за бутылкой. Мы могли бы оставить работу, которая не только душевредна, но и вредна для нашей Родины, для православия, окружающих. Но ради благ, повинуясь неверию и сомнениям, мы, всё равно, продолжаем служить нашим врагом.

Мы могли отбросить главное оружие нашего врага – ненависть, и возлюбить своих братьев православных, но полны подозрений или презрений, не можем перенести обид и пожертвовать, чем-либо личным.

Мы не задумываемся о том, почему Господь попустил поругание нашего Отечества, и всё надеемся решить с помощью своего слабого кулака. Забываем, что у Того, Кто это попустил, и «кулак» и «мышца» несравненно больше и сильнее. А именно этого беспамятства хотят провокаторы видимые и невидимые. Нас хотят свести до уровня дворовой шпаны, до уровня любезных определённым силам арабов, которые только кричат и протестуют, но не могут из своего 200 миллионного населения составить небольшую армию, вполне достаточную, чтобы разобраться со своим врагом. От нас ждут мелкой ненависти, уличных разборок, швыряния бомб в качестве протеста. И многие захвачены этим, хотя прекрасно понимают, кому это нужно. В дореволюционной Москве было много татар-мусульман, которые трудились в качестве дворников и привратников и китайцев, почему-то освоивших прачечные. Но никто с ними и не думал бороться, они были поставлены на определённое место и общество, видимо, имело силы их на этом месте удержать.

Большинство русского населения убеждено в торжестве зла и не представляет иной возможности. Собственно это-то и нужно было силам, выпускающим чужими руками обширную литературу о своём могуществе. Вот она мечта диавола, чтобы люди верили в его могущество, его торжество. Он и торжествует, потому что мы верим в такую возможность. Господь говорил об оскудении веры, но не о торжестве диавола над церковью, добра над злом. Более того, дал обетование о Своём Втором Пришествии для избавления верных в момент мнимого физического торжества зла. То есть Господь, зная об искушении в среде верных ввиду внешнего распространения зла, именно для победы над унынием оставил нам обетование о Своём физическом заступничестве в момент исполнения времён.

Любопытно, что зло теперь базируется на понятиях единства и объединения. Это пресловутое организационное единство заимствовано его адептами из недавнего прошлого, и ещё вчера бесчисленное число раз поносимое и проклинаемое тоталитарное общество вновь становится явью. Силам зла не нравилось предпочтение морали телесным потребностям, не нравилось общество, которое ставило человека вне зависимости от физического и побуждало задумываться о духовном, пусть понимаемом в извращённом смысле. Социализм изжил себя этой идеей. Сыны социализма, выросшие и окрепшие, не нашли в предлагаемых самим социализмом идеях ничего духовного, и им пришлось искать духовные ценности в иных областях. Патриотизм и забота об исторических корнях привели к тому, что среди интеллигенции поиск духовного завёл многих её представителей в смертельную для зла область. Перестройка по замыслу сил видимых и невидимых должна была положить предел положительным явлениям. Когда же всё было разрушено до основания, а в качестве неизбежной подачки было разрешено внешнее развитие православия, то силы зла снова вспомнили о том единстве, которое отправляло людей во имя светлого будущего тысячами и даже миллионами на эшафот. Теперь единство декларируется везде: в церкви, в государстве, в мире. Снова постепенно в умы внедряется мысль о власти, которая является носителем этого единства и которая не может ошибаться. А раз она не может ошибаться, значит, не нужно заботиться о каких-то её ограничениях, нужно довериться ей полностью. Во имя борьбы с инакомыслящими, к которым всё чаще приклеивают ярлык террористов, все средства хороши: и тотальный контроль, и физические методы расправы безо всяких судов и санкций. И все вновь хлопают в ладоши. Ведь собственно этому-то людей и учить не нужно. Они хорошо освоили это действо в эпоху социализма. Нужно только научить этому западный мир, который хоть и обалдел совершенно от материальных благ и разврата, но всё же не до конца освоил это занятие, иногда вспоминая о легендарной демократии. Для них тоталитарный режим следует называть демократией.

Ныне и в церкви пущен в ход тезис, что самым страшным грехом является нарушение единства церкви. Причём церкви, понимаемой как организация. То есть, имеется в виду просто неподчинение или недовольство церковными властями, имеющими канонический статус и даже не имеющими его. С этой целью собираются конференции и пишутся книги. Интересно, что на этих конференциях иногда произносятся доклады, которые разбивают в пух и прах учение о ложном единстве. Например, в одном из докладов недавней конференции на тему «Православное учение о церкви», состоявшейся в Свято-Даниловом монастыре, приводится учение преп. Максима Исповедника о Церкви, в основание которой положена вера, главой этой церкви является Христос. При этом в тот конкретный момент истории преп. Максим Исповедник отвергает все существующие автокефальные церковные организации. То есть он выступает против второстепенного для церкви видимого единства, нарушающего высшее единство Церкви, единство веры. Что же думали опубликовавшие этот доклад? Что они советуют делать нам в настоящее время, когда сами понятия о церкви и вере растворяются в экономической болтовне и даже просто современном новоязе. Нет даже никаких споров на темы монофизитства и монофелитства, есть открытое братание с осуждёнными еретиками. Ради чего? Ради высшей, по мнению церковных политиков, идеи единства, уже вышедшего за пределы церковных понятий: единства мира, нашего грешного, падшего мира. Впрочем, жертвовать церковной истиной ради мира во всём мире члены нашей церкви начали уже при социализме. Сейчас обычными для общества двойных стандартов методами это учение о единстве падшего мира просто возведено в догмат. Запрещены де-факто не только рассуждения о противлении злу силой (если они не касаются борьбы с проклятыми врагами народа, называемыми ныне террористами), но и самые разногласия в делах веры. Вопросом веры нужно и можно пожертвовать ради мира, ради общего европейского дома. Ради этого можно брататься, заявлять об общих духовных ценностях, даже косвенно участвовать в праздниках тех, кто является духовными и физическими наследниками предавших Господа нашего Иисуса Христа на распятие. О католиках, убивавших и убивающих наших православных братьев, и речи нет: тут всё диктуется пользой церковной организации, в понимании кучки де-факто управляющих ею.

В последнее время «борцами за единство» пущено в ход словечко «маргиналы». Видимо, это понятие обозначает группу лиц, которая, во-первых, является достаточно малочисленной, во-вторых, не согласна с большинством, одобряющим любую церковную политику, служащую задачам нового мирового порядка. Куда ведёт этот порядок, не нужно объяснять ни «маргиналам», ни, что самое страшное, силам, старательно пытающимся выпихнуть их за пределы не только церковной организации, но и вообще любой организации. Кроме того, по мысли штатных обличителей, «маргиналы» находятся где-то на церковной или общественной границе. Обличители мечтали бы удалить «маргиналов» за пределы церковной организации, чтобы не навлекать на себя гнев представителей НМП, но пока у них это не получается.

«Маргиналы» в прошлом частенько мешали смиренным послушникам осуществлять свои планы. Обращаясь к тому же докладу о «маргинале» прп. Максиме, узнаем, что смиренные послушники желали сделать из церкви «некое социальное целое или некий социальный институт и главной их заботой было «исправное функционирование» этого института, непременным условием чего являлся мир и согласие, достигаемое путём «домостроительства», которое понималось в плане именно земного управления». Не надо говорить о том, что в угоду еретичествующему императору они готовы были забыть о «симфонии властей» и сделать его верховным управителем церкви. То есть он должен был стать ещё одним прообразом антихриста.

Но что же такое маргиналы в действительности? Почему любители лжеединства так часто кричат об их малочисленности и так боятся их. Дело в том, что средства массовой информации во всех областях нашей жизни действуют одинаково: вдалбливают в головы массы те или иные идеологические мифы. Они слабо связанны с истиной, вернее, только занимаются манипулированием ею, чтобы добиться конечного результата, который всегда один и тот же: послушание масс и следование их намеченному курсу мирового порядка. Естественно, серьёзные люди читают такие газеты только для того, чтобы по тем или иным примерам судить об истинных тактических замыслах революционеров.

Другое дело маргинальные газеты – это искренний голос той части населения мира, которая не следует намеченным курсом. Они и интересны не только тем, что в них даются правдивые оценки, но и присутствием трезвых мыслей. Поэтому слуги мирового порядка с таким интересом изучают малотиражные издания и так неистово воюют именно с ними. Кроме того, эти газеты рассчитаны на самую активную думающую часть населения и собственно не нуждаются в больших тиражах. Их цель разбудить русского православного человека заставить его думать вне зависимости от идеологии. Каждый такой человек гораздо опаснее для сил мирового порядка, чем тысячи внешних противников фашистов, западных антиглобалистов, мусульманских фундаменталистов, которые хорошо управляемы самими этими силами и являются жизненно необходимой частью постдемократического общества.

Как же действовать православному человеку в настоящее время? Во-первых, не поддаваться на подделки, которые должны быть и будут весьма многочисленными: тут и лжесвященство, тут и возможные лжецари. Чтобы действовать, надо иметь трезвую голову – это самое главное. Человек с затуманенным сознанием не сможет ориентироваться в пространстве. Чтобы иметь трезвое сознание, надо очищать свою душу, нужно отвергнуть многочисленные дьявольские приманки. К традиционным грехам, которым многие подвержены, добавляется особое уныние последних времён, которое не позволяет человеку во всём видеть промысел Божий, которое фактически приводит человеку к вере в торжество зла на земле ^{[ 1 ]}. Первое, что надо запомнить нам русским православным людям, что Отечество наше на небесах, тогда мы начнём свободно думать и о нашем земном Отечестве и созидать его, несмотря на бесчисленные силы противника.

Следует заметить, что зло не имеет своей сущности, оно не сотворено Богом. Здесь, на земле, оно имеет подобие тени, которая существует только потому, что существует солнце и существует человек. Оно следует в земной жизни за человеком, иногда уменьшаясь, иногда разрастаясь до невиданных размеров. И зло не может в действительности созидать, как ни удивительны его обильные внешние формы. Оно занимается только подделками. Христианство? Пожалуйста, получите миллион самых разнообразных ересей и сект, чтобы каждый попавший в сети зла мог бы узреть там мнимую величину. Монархия – самая надёжная форма государства? Получите миллионы подделок под Самодержавие и все очень подходящие для текущего момента. Зло очень чувствительно к текущему моменту и готовит нам ловушки, чтобы мы не попали в действительный пункт назначения. Но, работая на опережение, оно создаёт для себя опасность обратного результата. Изобразив храм как галлюцинацию, как мираж, оно может людям напомнить о существовании храма и побудить к поискам действительного храма. Заманивая людей в секты, заставляя поклоняться лжебогам, оно может в иных зародить и истинное стремление к Богу, и привести их в церковь. И мы всегда стоим в самом эпицентре, и от нас зависит, куда мы попадём, заблудимся, следуя за миражом, или действительно выйдем из чащи к свету. Строительство тоталитарного псевдомонархического общества последнего обманщика может во многих людях зародить желание истинной монархии. И если на то будет воля Божия, обман может закончиться поражением лжецов. И главная цель нашей борьбы состоит в разоблачении лжи и открытии Божьего промысла, ведущего к истине, который и пытается спрятать ложь. В каждый исторический момент совершается незримая борьба или возобладает фальшивка или совершится некий Божественный проект. Причём в некоторый момент, это борьба обостряется до такого напряжения, что совсем малое воздействие может принести победу той или иной силе. Но этот проект не может осуществиться без нашего участия. Как же победить зло, в конкретный исторический момент, как построить храм, а не идольское блудилище? Ясно, что раз мы стоим на фундаменте Богопочитания, то твёрдостью этого стояния и обеспечивается результат. Обеспечивается он ни численностью участников этого стояния, ни принадлежностью соратников к высшим слоям общества. Обеспечивается он твёрдостью веры, того малого остатка, который стоит в вере. Слаб и мал был Давид, но Бог даровал ему победу. Юн и неопытен был св. благоверный князь Александр Невский, но он разбил западных врагов и связал по рукам и ногам восточных. Ныне и не может быть большого стада, так как всё крупное по законам нынешнего века отслеживается врагами Христовыми, или сокрушается по слабости противостоящих, либо искажается путём изощрённых подделок нынешнего века, совершаемых путём промывания мозгов с помощью СМИ или других действиях подкреплённых силою современной техники.

Человек всегда становится перед выбором, и от выбора зависит и его собственная судьба и в какой-то мере судьба человечества. Мог не согрешить Адам, и человеческая история имела бы совсем иной вид, недоступный нашему пониманию. Но в истории, как отдельные люди, так и целые народы следуют одним из двух путей, либо низводящим их в ад и чаще всего заканчивающим их историческое существование, либо возводящим на небеса и дающим духовное, иногда и физическое процветание. Вот стоит выбор перед Русью: либо погибнуть во тьме язычества или другой веры, либо расцвести под сенью истинного Богопознания. Она в лице немногих выбирает истинный путь, разворачивая вслед за собой и большинство, и начинается славное тысячелетнее русское царство. Наш император с немногими присными выбирает смерть и поношение, кровавому истреблению своих заблудших и одурманенных единоверцев и даёт залог возвращения русского народа на путь истинный. Тогда столкнулось два направления: следование либо богоустановленному порядку, якобы отошедшему в прошлое по учению лжемудрствующих, либо новому безбожному порядку, забирающему у Бога бразды правления и передавшего его якобы народу. Заметим, что в тот исторический момент надо было укрепить связь между монархом и народом, нарушившуюся от вековых соблазнов, приходящих от аристократии и бюрократии. Можно было бы восстановить эту связь, обратившись к истокам самодержавия, осознать Царя главой народа, а не диктатором насаждающим свою ^{[ 2 ]}, а не божественную волю, а можно было принять ложь конституции через участие народа в управлении государства. Было выбрано второе, и подобно снежному кому с горы мы пронеслись до нашего нынешнего состояния ^{[ 3 ]}. И неизвестно достигли ли мы уже конечной точки нашего падения.

Надо отметить, что революция это не единовременный акт, а достаточно длительный процесс. После первого толчка начинается гонка, гонка человеческих страстей и пороков. Гонка предательства и измены. Каждый старается обогнать соседа, сделать что-то более лицемерное и подлое. А отстающего просто затаптывают насмерть бегущие вперёд. Страшное свидетельство измены, предательства и заблуждения оставило наше духовенство в период февраля. Сейчас стало очевидно, что именно высшее духовенство одно из первых начало революционный путь. Затем революцию подхватило низшее духовенство. И вот сами же высшие иерархи пожинают плоды своего предательства: им начинают диктовать условия, их начинают смещать свои же священники. Затем начинается обновленчество, вполне закономерно, а не по разработке якобы всесильной политической полиции. Затем просто кровавый конец: те, кто пел оды Временному правительству, оказываются, попраны ногами последующей генерации революционеров, большевиков. Им приходится платить по выражению писателя М.А. Булгакова «за безумство мартовских дней». Для тех, кому могут показаться слишком строгими эти слова, приведём цитаты из периода весеннего безумства: «Милостию Божиею, народное восстание против старых бедственных порядков в государстве, приведших Россию на край гибели в тяжелые годы мировой войны, обошлось без многочисленных жертв, и Россия легко перешла к новому государственному строю, благодаря твёрдому решению Государственной думы, образовавшей Временное правительство, и Совету рабочих депутатов, Русская революция оказалась чуть ли не самой короткой и самой бескровной из всех революций, которые знает история». Архиепископ Тверской и Кашинский Серафим (Чичагов).

«… 2 марта подписан акт об отречении бывшего императора от престола. И мы стоим перед свершившимся фактом. Царствование дома Романовых прекратилось… Двести лет православная церковь пребывала в рабстве. Теперь ей даруется свобода. Боже, какой простор!» Архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий). Заблудиться на просторе так и не удалось, скоро он сузился до размеров одной камеры.

«Если бы царь наш не отказался от власти и хотя бы томился в темнице, то я бы увещевал стоять за него и умирать за него, но теперь ради послушания ему и его брату, мы уже не можем возносить его имя, как Всероссийского Государя. От вас зависит, если желаете устроить снова царскую власть в России, но законным порядком, чрез разумные выборы представителей своих в Учередительное собрание». Архиепископ Харьковский и Ахтырский Антоний (Храповицкий). Скоро не только император, но и его семья будет томиться в тюрьме, но архиепископ никого не увещевал умирать за него. Очевидно, что Император был прекрасно осведомлён о подобных настроениях в середе духовенства, поэтому и бессмысленна была бы его попытка отстоять мечём монархию. Пришлось бы пролить реки крови охваченных «мартовским безумством» и это породило бы лишь ненависть и уничтожило бы возможность просветления ума после окончания весеннего периода.

«… Я полагаю, что в России должна быть РЕСПУБЛИКА (выделено еп. Никоном), но не демократическая, а общая, – вообще РЕСПУБЛИКА; в управлении участвуют ВСЕ классы, а не одни «пролетарии». Английский образ правления, по-моему, наилучший (конституционная монархия), но он не для нас, не для России, в которой Монархи не завоевали себе доверия. Кто бы ни был Монарх – Михаил Александрович или Николай Николаевич, – он окружит себя родными и близкими – опять пойдёт «своё», – камарилья». Епископ Енисейский и Красноярский Никон.

И подобных высказываний десятки, если не сотни ^{[ 4 ]}. Мы видим, что в феврале-марте Россия в лице высшего духовенства и, разумеется, не только его сделала выбор: «Долой самодержавие!» За головою повернулось и тело, и катастрофа не замедлила. Это было не волею Божией, как отмечается буквально в каждом послании, это было не волей народа, а волею некоторых сумевших одурманить народ, навязать ему свою волю. Сами же эти некоторые были смиренными послушниками диавола.

Но Бог через свой Промысел всегда помогает людям, в этом Промысле и война, и диктатура Сталина, удержавшая русский народ от полного краха. Пусть она была кровавой, но разве бывает не кровавым наказание? Господь не деспот и не тиран, но не жалкий бессильный в борьбе со злом демократ, смиренно взирающий на погибель Отечества и людей. И вот уже через социализм прорастают ростки нового духовного возрождения. Но следует новое искушение от диавола в виде перестройки. Мы получаем возможность религиозной свободы, свободы выбора, почти что, первого человека. Но диавол устраивает вакханалию перед нашими глазами и не только через множество лжеучений и сект, но и через поклонение разрушенной внешности. Скоро возрождение оборачивается строительством ударными темпами и сеянием верующих подобно пшенице, уже получившим евангельскую оценку. В церковные двери устремляются будущие бюрократы и конъюнктурщики, различив в церкви сильную организацию. Власть, потеряв основу своей идеологии, пытается использовать православную риторику. И мы идём к новому глобальному выбору, либо пройдёт истинное церковное возрождение, которое закончится своим общественным завершением в виде царской власти, либо массовое обрядовое православие позволит посадить на престол русских царей самозванцев, и это станет трагической для нашего народа точкой. Что же делать? Апеллировать к массе или твёрдо стоять в вере? Если последняя ещё сохранилась в нас, надо именно стоять в ней. Вспомним, что деятельность кучки слабых необразованных, максимально удалённых от власти мужиков, которыми первоначально были апостолы, в конечном итоге захватила царские палаты вселенского императора, несмотря на активное противодействие весьма богатых христопродавцев, и весьма образованных языческих философов. Конечно, сейчас эти господа весьма подкреплены всякими техническими средствами, но ищущих твёрдого стояния в вере далеко не 12, и с нами наши великие соратники, пусть находящиеся в ином мире, но непрестанно возносящие молитвы к Самому Богу. Нам надо понять остроту сегодняшнего момента: самое слабое внешнее усилие может либо влечь нас в пропасть либо вернуть, пусть на краткое время и не в былой силе, процветание для будущего противостояния антихристу. Враги нашего спасения вынуждены рисковать, разрешая православно верить и открывая для прочтения нашу историю. Строя для себя здание, они увеличивают опасность его превращения в храм.

Опять человеческая история опять концентрируется в некоторой не только временной, но и пространственной точке. Видимо, это общий закон человеческой истории, который неизбежно приводит народы или всё человечество к необходимости такого выбора, который делается в лице представителей народа, достойных представлять этот народ или в лице тех, кто в своей природе подобно первому и Второму Адаму заключает в себе этот народ.

Но как определить тех представителей, которые могут сделать выбор за весь народ? Увы, выбор апостолов не стал выбором древнего еврейского народа, он был определён первосвященником и старейшинами и отверз двери для тьмы. В таком случае наши старейшины с неизбежностью также повлекут нас во тьму. Но, как уже говорилось, у нас есть Царь Николай и разделившие его путь новомученики, так же как у сербского народа есть князь Лазарь, также принёсший себя в жертву. Есть и малое стадо. Мы можем только укреплять себя, жертвовать собой во имя любви к своим братьям. Если же в нас нет такой любви, то ни спасение русского народа, ни православия невозможны. Если нет такой любви, то мы уже не видим в разуверившихся наших братьях, заключённый в них идеал, мы не верим, что они могут стать на путь личного спасения и спасения России, а если нет веры в это спасение, значит, оно уже и невозможно.

Отсюда и вытекает необходимость личного не только стояния в вере, но и очищения. Потому что одно не возможно без другого. Развал, царящий в наших православных силах, происходит из-за попыток заняться внешним, полностью игнорируя внутреннее. Но может ли это внешнее даже в случае более чем сомнительного успеха являться неким православным созданием? Разумеется, нет, так как христианство немыслимо вне внутренней жизни. И если мы напрягаем свои силы для внешнего строительства, то соответственно, должны искать источник для них во внутреннем. Внутреннее, основанное на действии благодати Св. Духа, совершенствуясь, возрастая в ходе этого строительства, даёт нам и цемент, на котором строится наше соборное единение – любовь. Только единомысленные в вере Христовой, объединённые благодатью, смогут явить силу подобную апостольской или эпохи Смутного времени. Любая попытка игнорировать внутренний закон приводит нас к результатам, которые мы видим: среди русских православных людей растёт рознь, умножается подозрительность. Растут амбиции любого руководителя кружка из 2-3 лиц, громко названного союзом. Но ещё необходимо и третье: осознание великой русской идеи. Она была достаточно хорошо изложена славянофилами, затем Достоевским, многими другими. Сейчас она, можно сказать, стала забитой темой. Эта забитость, в свою очередь, стала причиной непонимания сути русской идеи, да и вовсе перестали говорить о ней. Такое замусоливание темы – излюбленный приём наших врагов. Поднимается важный вопрос, обсуждается серьёзная идея. Сначала некоторое молчание, затем поднимается мощный гвалт, вроде бы сочувствующих, но в этом гвалте тонут самые чистые и сильные голоса. И вскоре никто не может понять, в чём суть проблемы, и тогда на фоне образовавшейся тишины нам и подсовывают нужное решение. А дальше никто уже не будет слушать ничего, кроме этого подготовленного решения. У всех уже болят уши от недавнего гвалта, и тема это становится просто ненавистной.

Много говорят ныне о русском народе, о России. Но в чём суть русской идеи? Что было большое и богатое государство? Что была красивая история? Нет, русская миссия совсем неисторическая, она в какой-то степени вневременная. Она состоит в проповеди православия. И не просто в проповеди, как произнесении неких самых лучших слов, но в защите, хранении православия. Как сказал один афонский монах-серб, греки (имеется в виду древний период церкви) внесли основной вклад в православие своим богословием, своею мудростью, для сербов, окружённых врагами, характерна жертвенная проповедь православия, лучшим выражением которой был подвиг князя Лазаря на Косовом поле, а Россия – это хранительница православия. А эта миссия не могла бы осуществляться, если бы не было на Руси самодержавия. Здесь следует сделать небольшую ремарку. Сын великого богослова, поэта и философа Дмитрий Алексеевич Хомяков в своей книге «Православие, Самодержавие, Народность» пишет следующее: «Император Маврикий писал про Славян своего времени, что они ненавидели всякую власть – «были анархистами». Когда необходимость заставила завести власть, то по той же потребности безусловного, завели безусловную власть – она же – русское самодержавие… И, действительно, мы доселе видим в русском народе, рядом с неким культом самодержавия, сильные остатки подмеченной имп. Маврикием черты характера наших дунайских предков» ^{[ 5 ]}. Развивая эту мысль, можно заключить, что для русского народа возможны два состояния либо анархия, либо самодержавие. Соответственно, бесплодными будут попытки ввести западный образ жизни, пока не уничтожен сам этот проблемный русский народ ^{[ 6 ]}. Чем же была Россия самодержавная?

Россия была мощной защитницей православия, освободительницей порабощённых православных народов, насильно обращаемых в мусульманство. Но не только физическую роль играла Россия во внешнем мире. Вспомним активную миссионерскую деятельность России: японская, американская, китайская, корейская, осетинская, камчатская, киргизская и др. миссии. Основу нашего государства составлял русский народ, особенностями которого были сила и православная вера. Благодаря своей силе он был способен на проповедь не огнём и мечом, а истинную христианскую проповедь словом и делом. И, постепенно, безо всякого насилия православие проникало в народы, находящиеся на территории русского государства ^{[ 7 ]}. Православными стали мордвины, марийцы, чуваши, карелы, многие другие народы. Силы же других народов, но не православных и в массе своей не стремящихся в православие, но вошедших в Российскую империю направлялись в полезную для дела православия сторону. Кроме того, русский народ принимал в себя и лучших сынов этих неправославных народов, которые добровольно освобождались от уз своего зловерия. Опирающееся на русский народ православие никогда не было национально ограниченным. «Русский народ имеет великие заслуги в христианском деле именно, потому, что всегда признавал себя не собственником христианства, а слугой, сам ему служил, а не его заставлял служить себе. В этом отношении историческая русская национальность является антиподом исторического еврейства, которое, вопреки указаниям пророков, всегда стремились отождествить веру с этническим элементом, считало себя «избранным только потому, что составляет известное племя. Но нам, христианам, известно, что чада Авраамовы считаются не по плоти. Как же нам воскрешать в своей вере еврейскую точку зрения, да ещё при этом воображать победить евреев, усваивая их дух?» – пишет Л.А.Тихомиров в статье «Что значит жить и думать по-русски?» ^{[ 8 ]}. Он же пишет о некоторых особенностях националистических движений своего времени. «В нынешнем национализме чувствуется скорее «слово», чем «понятие»»... Те, кто назывался националистами, не понимали русского народа, его служения. Это были либо слепцы, либо являющие спасительное действие мимикрии. Это чаще всего были те, кто не мог напрямую бороться с Самодержавием, и поэтому пристроившись в хвост колонны пробирались к её главе, заворачивали её в сторону – искажали учение о православном Царе. Те, кто не могли разрушить православие, и поэтому становились «истинно-православными». «Не упоминаем уже об искажениях непреднамеренных, как, например, перенос к нам формулы «Россия для русских». Есть народы, для которых такая формула действительно национальна, вытекая из самого духа их и из обстоятельств их истории. У нас же даже трудно понять, какую именно программу способна дать подобная формула, притом же взятая напрокат у иностранцев».

В те времена была не понятна, а сегодня уже ясна программа окончательного уничтожения русской идеи, а с ней и православия. Приняв такую программу, русский народ станет подобным эстонскому или латышскому, бедным и отсталым народам, способным только на неблагодарную злобу в отношении тех, кто извлёк их на поверхность из исторического небытия ^{[ 9 ]}. Русская идея умрёт, а русский народ не перестанет отвечать своей миссии, выполнять которую ещё сохраняет надежду. Можно ещё добавить о пропаганде язычества, ставшей возможной благодаря тому, что русский народ десятилетиями преобразовывали в аморфную массу без веры, без истории. Русский народ не в состоянии сейчас приобрести свою власть, в первую очередь, потому, что 90% населения не понимает, что это за власть. Чужая власть, легко обманывающая утративший веру народ, а, следовательно, и потерявший зрение, проводит политику, направленную на его уничтожение, заселяя иноверцев на территорию России. Но что делать? Вспомнить липового родственничка Гитлера, в войне с которым пали в основном русские, и начать из-за угла нападать на представителей этих диких народов в самой меньшей степени виноватых в том, что оказались здесь, оставив свои бедные кишлаки и аулы? Или обратить внимание на себя, сплотиться вокруг православия и русской идеи? Лишить себя благ и увеличивать процент русского населения не изгнанием непрошеных гостей, которое и невозможно, а мирным, естественным способом. Ведь есть же относительно богатые русские люди, и вместо того, чтобы сорить деньгами, можно было бы поддерживать многодетные русские семьи. Что, впрочем, и делается, но в мизерных размерах. Наконец, есть и сама проповедь, в успехе которой мы уже давно усомнились. Но были же святители, такие как Стефан Пермский, просвещавшие дикие народы. Говорят, что подобные процессы и происходят: наиболее чистые в духовном смысле пришельцы, попадая в тяжёлые условия, к примеру в тюрьмы, прозревают и обращаются к Богу. Такие случаи, конечно, единичны. Но существует же православная церковь в Японии, а каковы были первые шаги православия на этой земле? Пораженчество, распространяемое повсюду в любых сферах и кругах, заботливо подталкивает нас к бездействию или к мелкому террору, следствием которого будет жестокий удар по незащищённым болевым точкам ещё не готового в борьбе организма. Видимо, наши противники и желают этими ударами направлять русского человека в нужном направлении. Отсюда и бесконечная проповедь «нашего поражения», охватившая все без исключения сферы жизни: общественную церковную, политическую, экономическую, научную и другие.

Мелкие действия – это свидетельство бессилия, террор – свидетельство поражения. Неужели в 21 веке кому-то неясно, что сила любого народа в его духе, и если повреждён дух, то не спасти организм кулаком. Надо исцелить дух, воспрянет и организм. Русскому народу надо соответствовать самому себе, своему предназначению. Чтобы весь организм был работоспособен, необходимо чтобы был здоров каждый орган, а, значит, нам придётся позаботиться и о каждой клетке, то есть о духовном здоровье самих себя.

Но собиранием в здоровый, соборный организм не исчерпываются наши тактические задачи. Возвращаясь к терроризму, отметим единственную положительную черту настоящего терроризма: он никем не организован, это инициативное действие либо отдельной личности, либо небольшой группы лиц. Если действие организма просчитывается и предугадывается, то проникнуть в мысли отдельной личности практически невозможно, соответственно, невозможно предугадать действия этой личности. И даже самое слабое действие может иметь неадекватно серьёзные последствия. Пример: не вписывающиеся ни в какие рамки поступки Стерлигова, не всегда действующего лучшим образом, но приводящего антирусскую систему в некоторое замешательство.

Сказанное означает, что есть вторая сторона медали – это созревание отдельной личности для самостоятельных действий. Многие ожидали и ожидают, что им скажут, как и когда надо действовать. Полно, не от кого ждать подобного приказа, или уж, по крайней мере, если он придёт то, не оттуда. Поэтому каждый русский человек, созревая духовно, должен определить своё место и приступить к действиям, подсказанным его совестью и сердцем.

Но, чтобы действовать, нужно не только очиститься, но иметь некое внешнее ведение. Надо понимать не только действие зла, но предугадывать его направление и силу удара. Обычно перед новой кампанией наблюдается некоторое затишье, вопрос по которому начнётся артподготовка СМИ, некоторое время вообще не поднимается, чтобы про него забыли или посчитали маловажным. Затем, уцепившись за какой-нибудь предлог, чисто, казалось бы, случайное событие, вдруг начинается бешеная стрельба по цели. Так обстоит дело с ИНН, то проблема вроде бы стихает, то снова пресса обрушивается всей мощью своего пропагандистского аппарата на «суеверных» людей.

Сейчас не трудно предположить, что в скором времени одним из таких центральных вопросов станет проблема календаря. Тема «отсталости» и «несовершенства» юлианского календаря всегда поднималась, когда очередной перестроечник прорубал очередное окно в Европу. Мы хотим жить в одном ритме с Западом, как же нам праздновать Рождество на тринадцать дней позже? Кроме того, этот вопрос кажется маловажным и простым: ошибка в календаре – надо исправить. Малоцерковной или нецерковной массе невдомёк, что этим нарушается годовой круг богослужений. Человек, умеющий только сидеть за компьютером, оторванный от жизни, лишённый способности самостоятельно мыслить, никогда не сможет понять, что церковь не от мира сего, и нет ей никакой возможности подчиняться, подстраиваться под мир сей. Действительно, а почему церковь должна отказываться от вполне устраивающего её юлианского календаря? Ради требований мирских (иногда совершенно открыто масонских) властей? И в тоже время это удобное место для нанесения удара по церкви. Вроде бы стараемся для блага, а на деле – это начало разрушения поместной церкви. Согласившись на этот прилог, иерархия начинает подчиняться мирским властям и теряет силу, подаваемую твердым стоянием в истине. Тем более, вопрос календаря ещё и потому очень удобен, потому что часть православных церквей уже перешло на нелепый новоюлианский календарь. Сходной проблемой является перевод богослужения на русский язык.

Предполагая или зная, направление нового удара по церкви и России, можно заранее подготовиться к отражению атаки. Проводить и публиковать исследования по этим вопросам, побуждать верующих молиться, убеждать противника в твёрдости позиции церкви по этому вопросу. Но главное, иметь ответы на вопросы, подброшенные четвёртой властью в виде исследований, книг, статей. Непоколебимость позиции самое сильное оружие против неприятеля, пытающего посеять в наших рядах, смятение, неуверенность, уныние и страх. Ещё важно сплочение народа на почве отражения этих атак. После двух-трёх подобных кампаний для русского православного человека становится очевидным, что нам не выстоять в одиночку, что нам надо действовать сообща, как уже говорилось, собираясь в единый организм. Кампания против ИНН подарила нам этот главный, наверное, урок.

На каких аналогичных духовных сражениях можно поучиться, листая учебник истории? Ясно, что подобные ситуации были почти невозможны и достаточно редки в константиновский период истории. Хотя ярким примером может служить борьба западной ветви русского православия против Брест-Литовской унии. Из новейшей истории можно ознакомиться со старостильным движением в Греции и религиозно-духовными движениями в защиту патриарха Тихона и против изъятия церковных ценностей. Обратим внимание, что во всех этих случаях речь идёт о той ситуации, когда власть враждебна православию, но достаточно тверда и возможен только путь мирного противостояния.

Все проблемы в указанных случаях решались твёрдым стоянием в вере. Бог не может оставить своё стадо, и стояние в истине обречено на победу. Засматриваясь на мнимое всесилие мира сего, мы начинаем верить в его могущество, забывая о невсегда зримом, но неизбежно являемом в нужный момент могуществе Бога. Материальная сфера нашей жизни безостановочно и стремительно растёт, и мы с неизбежностью забываем о той силе, которая «в немощи совершается». Отсюда и бесконечные компромиссы, отсюда и отступления, и поражения. Кроме того, уверившись в непобедимой мощи мира сего, воспринимаемой многими в виде всесилия иудейства и масонства, мы перестаём различать в этом мире Промысел Божий, отвергаем протянутую нам руку Господа. Был недавно период безграничной демократии, когда можно было делать многое, но мы поверили в бесплодность любого начинания и почему-то предоставили эту общественную свободу только силам зла, занявшись бесплодной критикой действий этих сил. Сами же мы, будучи уверены в торжестве и победе зла, реально не делали ничего. Где крепкие братства, сплочённые союзы? Наконец, если не богатые, но преуспевающие русские православные предприниматели? Сейчас мы уже жалеем о годах прошедших безрезультатно для внешней деятельности. Жалеем, потому что период «свобод» закончился. Сильны мы задним умом. И не пора ли задуматься о том, что можно сделать сейчас, теперь, чтобы не повторить прежних ошибок? Вернее даже сказать так: какие возможности даёт нам сегодня Бог?

Кто-то недавно заметил, возможно, это пресловутый популист-публицист д. А.Кураев, что большевики быстро нашли слабое место в православной церкви – епископат и всё своё воздействие направили на него. Сажали и истребляли несогласных, пока не нашли согласных. Из согласных вывели популяцию «согласных на всё». Соответственно, как и тогда, так и теперь важнейшей задачей православного народа является поддержка своего епископата. Как же яйца будут учить курицу? Но здесь речь идёт не об учении именно (многие наши владыки весьма учёные), а о поддержке: не дать оступиться, упасть или свернуть не в ту сторону. Вероятно, православным братствам, созданным неформально на основе древнехристианской любви и крепкого стояния в истине, следует внимательно надзирать за некоторой «группой риска». Если поставленные блюстителями по причинам, не будем их сейчас обсуждать, не могут в какой-то момент блюсти, то следует взять на себя эту функцию в определённой мере православному народу. И ничего удивительного в этом нет. Когда болен в организме какой-то орган, то он может не только внутренне укрепляться за счёт другого, но и на время лечения, даже заменятся другим. Больная правая нога всю нагрузку передаёт на левую, человек с больными ногами в случае необходимости пойдёт и на четвереньках или даже поползёт. И опять же недоумение некоторых легко разрешается историческим примером действия братств во время противостояния унии.

Задача эта трудноосуществима не только по причине малочисленности или вообще отсутствии у нас людей, как твёрдо стоящих в вере, так и явивших эту веру во взаимной любви, но и по причине идеала современного праведника, укоренившегося в сознании наших верующих. Это вовсе не образ благоверного князя или мученика, это образ преподобного или постника, абсолютизируемый, возвеличиваемый до отрицания любого другого дара и призвания. Конечно, образ князя или царя, размахивающего мечом, менее привлекателен, чем образ молитвенника и постника. И вот наш народ, в большинстве ещё младенец в вере, пытается подражать суровым отцам, жившим совсем в другое время и прошедшим путь многих десятилетий покаяния и послушания, преемственно научившихся этим подвигам у не менее великих учителей. Это подражание становится даже карикатурным, потому что мы потеряли эту преемственность, утратили таких учителей, и монашество наше в значительных количествах устремилось в города, чтобы заниматься нашими мирскими делами. «Веру бы сохранить», – говорил один опытный старец образованному профессору. Не призывал его облечься в рясу для поездок по симпозиумам и сессиям, а хранить эту веру в первую очередь в себе самом и по возможности умножать в других.

Конечно, кому-то это может показаться каким-то православным интриганством, демократией внутри церковной ограды, но существует зависимость архиерея от своей паствы. И не только духовная, но и материальная. И тут надо руководствоваться простым принципом: одобрять, всё, что служит торжеству истины, и отвергать всё ложное. Конечно, возможны отрицательное влияние паствы на архиереев. Например, кочетковщина. Умные профессора учат архиереев заглядываться на Запад, отвергать духовность и умиляться псевдоученности. Церковь должна стать чем-то вроде салона или научной конференцией, где наукой-то не пахнет, а только процветает учёность. Но это единицы, сплочённые осколки интеллигенции, неспособные принять православия и желающие переделать его под себя. Другая тенденция гораздо более значительная и мощная, исходящая из глубин верующего люда озвучивает голос самого православия. Это непримиримость по отношению к экуменизму, сервилизму в отношении антихристианских государственных структур, глобализации, дехристианизации всего мира. Несомненно, эта среда, собственно православная, способна только положительно влиять на архиереев. И тут мы наталкиваемся на ахиллесову пяту нынешней российской революции. Заключается она в устремлении на Запад, в заветную шенгенскую зону. Дело в том, что попасть в Европу, что вожделенно для перестройщиков, можно только выполнив определённые условия. Одно из них: повышение материального уровня жизни. Оно с одной стороны очень полезно для сил зла: остаётся возможным прельщение русского человека через комфорт, богатство, прелести мира сего. Но есть и другая опасность: будут расти заработки среднего человека. А этот средний человек в отличие от людей «высших» может и не принадлежать тому национальному ядру постсоветской интеллигенции, о котором так замечательно писал Шафаревич. И представители среднего класса вполне могут быть искренне верующими и достаточно обеспеченными. Получается, что именно они станут основным материальным фактором в физическом существовании церковной организации. Это уже заметно сейчас, когда кончается эпоха дармовых денег, кинутых по тем или иным причинам лицами зачастую совершенно враждебными к православию на строительство и возрождение храмов и монастырей. Всё более и более становится ощутимым вклад этого среднего класса. Это невольно заставит архиереев прислушиваться к голосу обеспеченного класса, и им будет уже непозволено игнорировать любые замечания и протесты, исходящие от народа. Как это делается ныне. Главное, это не дать раствориться представителям этого класса в жизненном довольстве, не дать закрепиться в их сознании представлению о церкви, как некотором клубе, посещаемом по воскресным и праздничным дням. Надо понять этим людям, что они-то и есть православие, и судьба его зависит от народного гласа. Для этого нужна как проповедь внутреннего православия, так и деятельность церковных братств. Надо создавать эти неформальные братства, сплачивать людей по-настоящему неравнодушных к церкви. И их целью должна быть не только материальная поддержка храмов, но и по возможности и канонический контроль за деятельность священнослужителей. Церковь, как организация имеет свою юридическую составляющую, закреплённую в канонах. Там описана и деятельность Церковного суда, порядок рассмотрения обвинений архиереев.

Тут необходимо заглушить голос антихристианской морали: «Нельзя осуждать», «мы и сами грешные», «нельзя осуждать священноначалие». Разумеется, никого нельзя осуждать, разумеется, все мы в той или иной степени грешные, но нельзя потворствовать злу, пробравшемуся в церковную ограду. Где это зло и что это за зло, позволяют нам определить церковные каноны. Что же происходит теперь? Обратимся к примеру того же Стерлигова. Он обнаружил, что один из архиереев проповедует ересь. Что же он сделал? Подал на него обвинение в церковную инстанцию, добился рассмотрения этого дела? Да нет, просто объявил об этом людям и, в конце концов, эта история просто прозвучала со страниц газеты. Вот такие, мол, у нас архиереи, а дальше вы смотрите сами что делать. Напрашивается вывод: бороться со злом бессмысленно, надо бежать в одну из «юрисдикций», так заботливо кем-то организованных для подобных ревнителей. А не кто не задумывался, что именно настоящие-то ревнители и опасны для отступников, а «юрисдикции» – свалки для отходов – желанны и любезны ^{[ 10 ]}. Ведь в них можно сбрасывать весь мусор, всё, что не нужно, что мешает. Часто и отступники, и юрисдикции, видимо противостоя друг другу, на деле испытывают самые большие взаимные симпатии и сообща ненавидят ревнителей, нарушающих гармонию, столь любезный глазу строй будущей церкви-блудницы. Задача же этих «юрисдикций» принимать к себе всех неугодных и лишних людей, обеспечивая им спокойную жизнь. Для евреев приготовлена – еврейская, для националистов – нацистская, для либеральной интеллигенции – обновленческая и др.

Следует добиться возвращения в жизнь старых, совершенно забытых правил. Так, избрание епископа на кафедру должно происходить с согласия и одобрения народа. На кафедру должен назначаться епископ хорошо знакомый будущей пастве. Так же должно осуществляться и рукоположение священнослужителя к храму. Братства должны следить за тем, чтобы недостойные епископы были бы отстранены. Кроме всем известных скандальных примеров, так и не получивших канонического разрешения, имеют место и другие, менее известные случаи, о которых не следует здесь упоминать.

Современные русские братчики вполне разделяют взгляд на братства, как православные организации, не только занимающиеся делами милосердия, но и отстаивающие веру. Дела милосердия неотделимы от веры, иначе теряют смысл.

«Русское Братское движение, история которого насчитывает несколько веков, и братчики которого всегда находились в самых горячих точках России, служа интересам Отчизны и Русской Православной Церкви, исторически имело особый статус. И, конечно, невозможно представить, что, например, какому-либо православному братству, с риском для жизни действующему против униатов где-нибудь на Львовщине, или в Почаеве (как в XVI-XVII веках, так и сейчас), было бы вдруг предписано "срочно найти себе приход" и подчиняться некоему его настоятелю, который может и не вполне разделять взгляды Братского движения, и оказаться обновленцем, униатом, приверженцем утончённой ереси неожидовствующих и т.д. Православные братства всегда носили характер боевых подразделений, защищавших нашу Матерь – Русскую Православную Церковь». (Из интервью ЛЕОНИДА СИМОНОВИЧА-НИКШИЧА). Конечно, сравнение с боевыми организациями звучит несколько резко в нынешнее время, если не сказать провокационно, но, тем не менее, это так.

Но уже зреет другое понимание братств: «Российское законодательство обязало государство сотрудничать с благотворительными организациями, вплоть до бюджетного финансирования совместных программ, в связи, с чем епархиальный Благотворительный Фонд станет тем «мостиком», через который начнет формироваться процесс сотрудничества власти и Церкви по социальным и молодежным программам, что будет способствовать строению Малых симфоний Церкви и российского православного сообщества» ^{[ 11 ]}. Иначе, чем опасной утопией не назовёшь такие воздушные замки. Государство ныне заинтересовано в «диалоге» с церковью, цель этой беседы – подчинение церкви. Разработчики, люди, вероятно, наивные, мечтают воцерковить государство. Но можно ли воцерковить то, что никогда не принадлежало церкви и не может ей принадлежать по самому её предназначению. Можно воцерковить отдельных людей, но нельзя поглотить военкоматы, структуры МЧС. Расчёт мирских властей состоит также в том, чтобы использовать церковь в качестве министерства милосердия, образовав совершенно нехристианский анклав с государством, во главе которого ныне с неизбежностью стоят враги церкви. Государство производит нищих, больных, ограбленных, церковь же на деньги прихожан не столько оказывает им помощь, сколько прикрывает социальные язвы безбожного общества. Дело церкви – спасение людей, и поэтому для братств во главу угла должен быть поставлен вопрос о вере. Откуда должны появиться такие братства? Из небольших кружков маргиналов, которые несогласны с религиозной масс-культурой, так заботливо подсовываемой нам «христианским» государством. Вопросы веры всегда оканчиваются делами милосердия и братства, разумеется, будут заниматься и ими, но в отличие от «липовых» братств милосердие здесь должно делаться не по приказу или заказу различных церковных и нецерковных властей, а по личному устремлению каждого человека. Только такое милосердие, являющееся добровольным подвигом отдельной личности, бывает спасительным, только такое «свободное» милосердие возможно в православной церкви. Не охватить всех, целые слои населения, а врачевством пусть немногих людей, на которых указывает Бог, врачевать свои души.

Но маргиналы не являют собой то, что должны являть, потенциально наводя страх и вызывая ненависть у официальных структур. В первую очередь, это происходит из-за оскудения веры. Маловерие лишает человека любви Христовой, порождает ненависть и рознь, и поэтому ныне маргиналы не могут явить силу подобной апостольской, а, наоборот, по неверию уповают на свои собственные силы, пытаясь печатью и агитацией перекричать динамики демократов и нью-тоталитаристов. Отпала и надежда на некоторые общественные и государственные структуры, которые якобы могли быть союзниками православных. Это армия, на которую всю перестройку возлагали бесплодные надежды православные патриоты, видимо, памятуя слова Александра III о том, что у России есть только два союзника армия и флот. «Здоровая государственность и здоровая армия невозможны без чувства собственного духовного достоинства…» ^{[ 12 ]} О ком достоинстве можно говорить сегодня? Армия не может помочь нашему делу, но могут помочь офицеры, честные православные люди. Затем волю маргианлов парализует вера в торжество зла, о чём уже говорилось. С нами Бог, разумейте все языцы.

Таким образом, нам остаётся надеяться на себя, на свои силы, на свою веру, являемую в делах и порождающую любовь, которая должна стать цементом будущего строительства.

«Православие, самодержавие, народность» остаётся нашими лозунгом. Выбросив что-либо одно из этой формулы, мы теряем всё. Убрав самодержавие с повестки дня, мы получаем либеральное православие с экуменизмом, рабским подчинением государству и бесконечной жаждой денег. Убрать православие просто невозможно, потому что остаётся одно язычество с завершением в фашизме (национал социализме, какой-нибудь национальной диктатуре). Выкинув народность, мы получим фальшивую конституционную монархию (из-за невозможности в наши дни западного абсолютизма, то есть неограниченного Богом своеволия) и православие более похожее на католицизм, и, разумеется, окончание истории, так из реальной жизни уходит народ-богоносец, на который возлагают надежды все православные люди последних времён. Но это всё что касается стратегии. В ней маргиналы, можно сказать, всегда сильны. Но слабы в индивидуальной духовной работе, которая является ключом к нелицемерному единению в любви. Без покаяния не может быть сплочения, которое неизбежно окажется чисто внешним собрание, которое легко будет разогнано сильными во внешнем действии силами зла. Греховность не позволяет нам видеть и промысел Божий, который всегда действует в нашем мире и который мы не желаем замечать, сосредоточившись только на теоретических изысканиях. Сколько мы кричали, в основном для самих себя о вреде и опасности демократии (и совершенно справедливо), но не использовали тех возможностей, которая она по воле Божьей нам давала. Издано много полезной литературы, но могло быть издано гораздо больше. Не создано надёжных неподконтрольных мировой закулисе средств массовой информации. Да вообще, мы разучились видеть промысел Божий, и во всём пытаемся найти сознательное действие сил зла. А в смысле православных организации, братств и разных общественно православно-патриотических организаций, вообще, не создано ничего. Всё, что есть либо нежизненно, либо надёжно контролируется. Остаются только маргиналы, которые не могут быть заорганизованы, а только уничтожены. Но на этот шаг архитекторам перестройки надо всё-таки решится. Неисключено, что период издевательств и насмешек «православных братьев», закончится чистками и добровольно-принудительными работами на стройках ЕС.

Но возможен и другой вариант: маргиналам удастся объединиться на основе вечной формулы «Православие, самодержавие, народность», значение, которой так хорошо было в своё время раскрыто Д.А. Хомяковым. Тогда уже, несомненно, их нельзя будет назвать маргиналами. Невероятно? Но ещё не так давно православие казалось уделом маргиналов и тёмных старушек, неспособных оценить достижения прогресса. Но. По воле Божией внешнее запустение прекратилось, уступив, правда, место запустению внутреннему.

Не о подобных ли маргиналах, противостоящих злу не соразмеряющих своих сил и возможностей зла, но свято уверенных не только в необходимости этого противостояния, но в и неизбежной победе Добра над злом писал Иван Ильин ещё в 1950 году: «Задача их состояла в том, чтобы заткать немедленно, – во всём этом крушении и вопреки этому распаду, – ткань новой России и постепенно вовлекать в эту ткань всё новых и новых людей. Они могли быть уверены, что данная русскому народу очевидность зла будет непрестанно пополнять их ряды, медленно, но верно увеличивая число обновляющихся» ^{[ 13 ]}. В первую очередь он имел в виду священномучеников и истинных борцов против зла – «политических героев». Но не следует ли в большей степени отнести эти слова и к настоящему времени?

Несомненно, что это объединение должно происходить под известным лозунгом и нынешнее равномерное течение этого процесса будет нарушено в час известный только Господу. Наша задача распознать этот час, услышать призыв Господа и начать действовать. В готовности к этому и состоит наша задача.

Примечания:

•  [ 1 ] Лев Тихомиров, говоря о преувеличенных страхах перед масонством, писал: «… Если мы сами допускаем гниль и плесень в нравственное и социальное состояние своих обществ, если позволяем под знаменем святыни и величия заводиться грязи, греху и ничтожеству, если мы допускаем святые и великие принципы превращать в орудие личных интересов, – то мы сами же готовим почву для успеха вредных и ложных учений и замыслов врагов общества. Итак, рекомендуем всем, любящим родную Церковь, родную страну и народ, всем, чтящим Царский принцип, обратить внимание на точное знание вредных замыслов врагов общества и способствовать государственному расследованию этой злой силы и её пресечению. Но вместе с тем – и больше всего – рекомендуем вспомнить, что нам самим нужно стать выше, нужно воскрешать действие своих политических общественных и церковных основ во всей их чистоте. А без этого ничего не получиться ни из расследований, ни из репрессий, и изгнанный враг, как бес Евангельского поучения, будет опять возвращаться в нашу храмину, удобно для него устраиваемую». Л.А. Тихомиров. Церковный собор, единоличная власть и рабочий вопрос. Борьба с масонством. С.432.То есть не надо пугаться, не надо предаваться унынию перед лицом врага. Нужно противостоять духовно, и это неизбежно влечёт за собой и физическое противостояние. Но только второе невозможно без первого, и второе всегда должно быть вторым.
•  [ 2 ] Вся та политическая конструкция, которая возведена была в России в результате петровских реформ, была нерусской конструкцией и никак не устраивала русский народ. Советская революция есть логическое завершение или логический результат именно этой конструкции – результат полной оторванности «верхов» от «низов», «интеллигенции» от «народа», «разума» от «инстинкта» – или, если хотите, – «теорий» от «интересов». Иван Солоневич. Народная монархия. М.1991. С.32.
•  [ 3 ] Вот любопытное свидетельство из новой работы, посвящённой взаимодействию власти и церкви в период февральской революции: «Если различные политические партии и социальные группы общества, движущие революционный процесс, были заинтересованы в свержении авторитарной власти российского самодержца, то духовенство было заинтересовано не только в уничтожении монархии, но и, в первую очередь, в <десакрализации> царской власти. Духовенство (в частности, синод ПРЦ) стремилось обосновать, что между царской властью и какой-либо формой народовластия нет, по сути, никаких отличий: <всякая власть - от Бога>. Именно выполнение условия <десакрализации> царской власти было одним из основных этапов в разрешении вопроса <священства - царства> в пользу превосходства священства над мирским царством. В необходимости <десакрализации> монархии (в создании доказательства того, что земное царство подобно <бренной плоти>, а священство подобно <вечному духу>; обоснование тезиса: <дух выше плоти и должен подчинить её себе>), заключался один из основных <революционных> мотивов духовенства.
  Монархический строй давал монарху определённые полномочия в церкви, но вместе с тем этому строю была присуща и неопределённость в разграничении прав государственных и церковных. Что создавало повод для постоянного недовольства духовенства своим <стеснённым> положением, <угнетённым> из-за прямого или косвенного участия царя в делах церкви. Подробнее об этом говорится в монографии профессора Н. Суворова в историческом экскурсе, выделенном петитом30. Светская же власть (народовластие), не вмешивающаяся в дела внутреннего управления церкви, дающая ей свободу действий и тем самым являющая свою благосклонность к религии, - более привлекательная форма государственной власти для стремящегося к независимости духовенства.
  Своими действиями по замене молитвословий члены Св. синода дали понять, что сущностных отличий между царской властью и народовластием (Временным правительством) для них нет. То есть, нет и не должно быть места императора в церкви, не может быть царской церковной власти: власть царя преходяща и относительна. Вечна, надмирна и абсолютна лишь власть священства, первосвященника. Отсюда и тезис воинствующего клерикализма: <священство выше царства>». М.А. Бабкин
  СВЯТЕЙШИЙ СИНОД ПРАВОСЛАВНОЙ РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ И РЕВОЛЮЦИОННЫЕ СОБЫТИЯ ФЕВРАЛЯ - МАРТА 1917 Г. Клио. 2002 г. N 2. С. 110-120. - Прим. редакции.)
•  [ 4 ] Автор статьи цитирует по брошюре М.А. Бабкина «Духовенство РПЦ и Февральская Революция 1917 г». М. 2002 г.
•  [ 5 ] Дмитрий Алексеевич, видимо, имеет в виду свидетельство о славянах из историка 7 века Феофилакта Схоластика, который описывает разговор императора Маврикия с пленными славянами. Хотя в интерпретации Хомякова эта история звучит несколько по другому, но всё же считаем, что отношение славян к власти описано довольно верно. См. см. Ф.И.Успенский. История Византийской империи VI-IX век. Т.1. С.399-400.
•  [ 6 ] Для народов Европы характерен национализм, поэтому можно говорить об английском, немецком, французском, греческом и т.д. образе жизни. Когда же говорят о западном образе жизни, то подразумевают образ жизни, заключающийся в предпочтении материальных ценностей духовным, отрицании народности, то есть космополитизме, безверии, культе насилия. То есть всего того, что приходит к нам с духовного запада.
•  [ 7 ] Ответим сразу любителям негативных моментов русской истории. Если, когда-то и было насилие при обращении в христианскую веру других народов. То насилие это было не для православия, а вопреки нему.
•  [ 8 ] Л..А.Тихомиров. "Что значит жить и думать по-русски?" Христианская политика. М.1999. С.169
•  [ 9 ] «Повторяю: русский народ никогда не двигался в русле национальной идеи в отличие от англичан, немцев, французов, японцев или китайцев. Многочисленные разговоры о национальной идее — плод невежества, и на них, собственно, нет смысла ориентироваться. К сожалению, в отрицании национальной идеи как движущей силы русского народа большинство видит национальное принижение. Это неверно. Чаадаев в свое время писал, что для нас узки любые национальные идеи, так как Провидение поручило нам интересы человечества. Русские — уникальный народ, который смог определить судьбу континента, притом не навязывая ему своей национальной идеи. Ведь Россия никогда не была колониальной системой. Русский народ во многих отношениях жил хуже, чем другие народы. В служении целому континенту и тем самым всему миру не остается места для обеспечения собственного благосостояния, для чисто бытового устройства жизни. Тот, кто берет на себя ответственность за человечество, должен за это платить. Но в награду за служение русский народ создал свою культуру...
  РАО: Русская национальная идея на самом деле не национальна?
  В. К.: "России для русских" быть не может, не должно. На Западе так, а формулировка сразу обретает широкий отклик: "Германия для немцев", "Франция для французов". В том, что в России такие идеи не находят поддержки, я вижу не бессознательность русских, а верное ощущение своей исторической судьбы»
•  [ 10 ] Поразительно, но некоторые непримиримые «ревнители» из этих «юрисдикций» с большой симпатией относятся к представителям либеральной и просвещенной части духовенства РПЦ МП.
•  [ 11 ] Концепция создания православных корпораций в форме епархиальных благотворительных фондов (Православных Братств)
•  [ 12 ] И.Ильин. Почему мы верим в Россию. Соч. 2 Кн. 1. С. 108
•  [ 13 ] И. Ильин. Основная задача грядущей России. Соч. т.2 кн. 1 С.267

Последняя модификация: 01.10.07