1920-1940 гг. ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ

ПОД РЕДАКЦИЕЙ ПРОФЕССОРА А.Ф. КИСЕЛЕВ

Глава VI
ПРАВОРАДИКАЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ

Название данной главы достаточно условно, как условен сам термин «праворадикальность». Но отнюдь не условно объединение под этим названием трех эмигрантских политических организаций: Национально-Трудового Союза Нового Поколения (НТСНП), Русского Национального Союза Участников Войны (РНСУВ) и Российского Народно-Имперского (штабс-капитанского) Движения. Между ними существовало как тесное идейное родство, так и определенное единство в вопросах политической тактики.

«Праворадикалы» парадоксальным образом были идеологически близки одновременно и так называемым «пореволюционным течениям» и правоцентристам. С «пореволюционерами» их соединяло: признание невозможности реставрации дореволюционного порядка вещей и необходимости создания послебольшевистской России на новых началах; подчеркнутый идеократизм; резкое отталкивание от старшего поколения эмиграции; и, наконец, лозунг «национальной революции». Однако последняя понималась «праворадикалами», в отличие от «пореволюционеров», не как постепенная трансформация советской системы, а как ее насильственный слом в результате бескомпромиссной антибольшевистской борьбы, ведущейся любыми путями и средствами, — такой подход естественно сближал их с правоцентристами. В то же время последние казались «праворадикалами», чересчур архаичными идейно и недостаточно активными практически, ко всему прочему остроты здесь добавлял пресловутый (но неустранимый) конфликт «отцов и детей». Эта двойственность «праворадикалов» приводила к тому, что они, с одной стороны, вступали в жаркие дискуссии с «младороссами» (порой завершавшиеся драками), а с другой — скандально конфликтовали с РОВСом. Свое же внутреннее единство они прекрасно чувствовали. Так представители НТСНП заявляли: «Нам, новопоколенцам, РНСУВ — наиболее приятная и родственная организация» (Сигнал. — 1938. — № 29). В свою очередь заместитель лидера РНСУВ Туркула — В. Чернощеков подтверждал, что программы обеих организаций «почти одинаковы» (Сигнал. — 1938. — № 34). «И НТСНП, и РНСУВ — это, по существу, протест молодежи против старческого режима и зажима. НТСНП носит, так сказать, чисто штатский вид, РНСУВ — это по преимуществу военная организация», — писал лидер «штабс-капитанов» И.Л. Солоневич (Сигнал. — 1938. — № 36), бывший любимым автором и новопоколенской газеты «За Россию» и туркуловского «Сигнала». «Праворадикалы» стремились и к организационному единению. В 1937 г. РНСУВ, НТСНП и Имперский Союз (это движение, руководимое Н.Н. Рузским, тоже в общем можно отнести к данному лагерю, хотя позже «имперцы» обвиняли НТСНП в зависимости от масонства) образовали Национальный центр в Париже. Взаимодействовали друг с другом «праворадикалы» и в рамках Национального фронта, созданного по инициативе РНСУВ в 1938 г., к которому примкнули также и дальневосточные фашисты. Кстати, к последним «праворадикалы» были очень близки, да и вообще довольно часто декларировали свои профашистские симпатии, но все же с фашизмом себя не отождествляли, стараясь обрести «лица не общее выраженье». Конечно, между «праворадикалами» существовали и различия, скажем, новопоколенцы являлись «непредрешенцами», а туркуловцы и «штабс-капитаны» — монархистами, но эти различия их сплоченности не мешали.

Самой значительной (и по числу участников, и по разработанности идеологии) из трех рассматриваемых нами организаций был, конечно, НТСНП. Это объединение существует и поныне в виде НТС (Народно-Трудового Союза), но от прежнего НТСНП 30-40-х годов в нем мало что сохранилось (характерна уже сама замена Национально-Трудового Союза на Народно-Трудовой в названии движения). Нет смысла подробно рассказывать об истории и идеологии новопоколенцев, и то и другое подробно изложено в публикуемых ниже документах (особое внимание стоит обратить на протокол допроса лидера Союза — М.А. Георгиевского). Скажем лишь о том, что не вошло в материалы данной главы.

НТСНП, по сравнению с другими «праворадикальными» организациями, находился в наиболее лояльных отношениях с РОВСом и вообще с правоцентристами. Показательно, что РОВС (считавший «нацмальчиков» своей подрастающей сменой), запрещая своим членам состоять в политических объединениях, делал единственное исключение для НТСНП и конспиративная работа последнего долгое время шла по каналам РОВСа. Отношения «отцов» и «детей» портятся в 1937 г., после разоблачения советской агентуры в верхах Обще-Воинского Союза. Новопоколенцам представляли место многие правые издания: «Часовой», «Возрождение», «Россия и славянство» и др. Именно «старые правые» образовали Комитеты содействия НТСНП (членом белградского Комитета был, например, В.В. Шульгин). С «национал-солидаристами» сотрудничали такие крупные фигуры правоцентристского лагеря, как И.А. Ильин, А.Д. Билимович, Е.В. Спекторский, Ю.Ф. Семенов... Все это, однако, не мешало принципиальному дистанцированию «нацмальчиков» от «старших» — чего стоит хотя бы программный пункт Союза о членстве в нем лиц не старше 1895 г. рождения. Мало найдет читатель в настоящей главе документов о конкретной конспиративной работе новопоколенцев в России. Надо сказать, что ее результаты были не слишком блестящими — проникнуть на родину и остаться там смогли лишь девять человек, при нескольких десятках погибших и вернувшихся. По справедливому замечанию М.В. Назарова, «эти переходы имели скорее символический характер» (Назаров М.В. Миссия русской эмиграции. — С. 244). Листовки и статьи «нац-мальчиков» нашпигованы призывами к террору, но надо иметь в виду, что по большей степени призывами все и ограничивалось. Любопытны воспоминания видного новопоколенца Б.В. Прянишникова о характере пропагандистской работы Союза на Россию: «способы отправки листовок в СССР придумывали преимущественно члены Польского отдела. Они вкладывали листовки в вагоны поездов, шедших в СССР, запускали воздушные шары, не обладавшие, однако, большой подъемной силой, спускали вниз по течению Припяти бутылки с листовками...» (Прянишников Б. Новопоколенцы. — Силвер Спринг, 1986. — С. 90). Нетрудно представить эффективность подобной пропаганды. В то же время на счету у НТСНП есть и действительно героические акции, например, взрыв в аэропорту Ле Бурже боевого самолета, предназначенного для красных интербригад в Испании. В годы Великой Отечественной войны новопоколенцы пытались провести совершенно нереальную в тех условиях политическую линию «против Сталина и Гитлера», что в конечном итоге привело их к союзу с А.А. Власовым.

РНСУВ выделился из РОВСа в 1936 г. Главной причиной его создания было недовольство многих бывших белых воинов стремлением РОВСа стоять «вне политики». Лидером недовольных стал генерал А.В. Туркул, призвавший эмиграцию ко «второму дроздовскому походу». Председателем главного правления Союза избрали подполковника В. В. Чернощекова, а председателем Политического Бюро — корнета Г.П. Апанасенко. К 1939 г. отделы Союза существовали во Франции, Бельгии, Чехословакии, Югославии, Греции, Албании, Аргентине, в Уругвае. Идеологические разработки РНСУВ незначительны и малооригинальны. Туркул заявлял: «Наш идеал — фашистская монархия» (Сигнал. — 1938. — № 32). Девиз РНСУВ — «Бог — Нация — Социальная справедливость» — созвучен девизам дальневосточных фашистов (вообще туркуловцы были наиболее близкой к фашистам «праворадикальной» группировкой). Главной задачей Союза объявлялась подготовка к деятельности в будущей России. Центр Союза находился в Париже, где Туркул активно сотрудничал с «Возрождением», после высылки генерала из Франции в 1938 г. центр переместился в Германию. В годы войны казачьи части под командованием Туркула вошли в состав власовской РОА.

О «штабс-капитанском» движении известно чрезвычайно мало. Само по себе оно не столь значительно, и интересно лишь своим лидером — ярким публицистом и оригинальным мыслителем И.Л. Солоневичем, чьи книги сегодня у нас переиздаются и пользуются большим успехом. Первоначально центр движения находился в Болгарии, где Солоневич издавал газету «Голос России». Довольно быстро главный «штабс-капитан» вступил в резкий конфликт с РОВСом, в котором он вскоре стал персоной non grata. Но писания Солоневича раздражали не только эмигрантов. 2 февраля 1938 г. бомбой, присланной по почте в редакцию «Голос России», была убита его жена Т.В. Солоневич и его секретарь Н.П. Михайлов — вряд ли нужно гадать, чья рука направила этот удар... В том же году Солоневич перебирается в Германию, где издает «Нашу газету». Иван Лукьянович долго возлагал надежды на Гитлера как на «спасителя России», но уже в 1941 г. «Нашу газету» закрыли, а ее редактор (после двух месяцев берлинской тюрьмы) до конца войны жил в немецкой провинции под присмотром гестапо (позднее Солоневич перебрался в Аргентину).

Идейные построения Солоневича и Георгиевского заслуживают самого пристального внимания, жертвенный идеалистический героизм новопоколенцев не может не вызывать уважения, генерал Туркул — яркий образ русского офицера... Но нельзя не заметить, что патологический антикоммунизм (чего стоит один лозунг НТСНП — «в борьбе с большевиками цель оправдывает средства!») заставил многих «праворадикалов» перейти некую черту, за которой борьба с ненавистным режимом превратилась в борьбу с любимой Родиной.

№ 1. Из протоколов допросов лидера Национально-Трудового Союза Нового Поколения М.А. Георгиевского [ 290 ]

Вопрос. В какой политической организации вы состояли, находясь в эмиграции?

Ответ. С 1930 г. я состоял в антисоветской организации НТСНП.

Вопрос. Расскажите об этой организации и деятельности НТСНП.

Ответ. Возник в 1927 г. (примерно), точное время возникновения этого Союза мне не известно. Вначале он назывался Союзом Национальной Молодежи или, как их в шутку называли среди эмиграции, «нац. мальчики» и входил в состав РОВСа. С момента его возникновения он возглавлялся Байдалаковым Виктором Михайловичем, бывшим корнетом Изюмского кавалерийского полка, окончившим в Белграде университет по сельскохозяйственному факультету. Получив диплом инженера-химика, он работал на сельскохозяйственной опытной станции около Белграда. В 1929 г. в гостях у бывшего петербургского прокурора и сенатора Трегубова, с которым я был знаком, я встретился с Байдалаковым, инженером Зинкевичем и другими. В беседе они рассказали, что при РОВСе имеется СНМ и они являются его руководителями и изучают у сенатора Трегубова сыскное дело. Считая РОВС организацией реакционной и методы борьбы РОВСа при Советской власти непригодными, я считал, что восстановить старую Россию невозможно, а потому поставил вопрос о создании новой организации, которая бы вела против Советской власти иную, идеологическую борьбу, за создание другого государства на иной социальной основе. Я считал, что в России должна быть восстановлена не монархия, не старые социальные отношения, а новое государство, основанное на социальной справедливости.

Встречаясь с Байдалаковым и другими руководителями СНМ и ведя с ними беседы на эту тему, я захватил их своими идеями борьбы с марксизмом, идеями идеологической борьбы с Советской властью и созданием в России нового государства. Они стали подводить мою идею под отделение СНМ от РОВСа. Для этого в 1930 г. в Белграде было созвано собрание членов СНМ с участием руководителей отделов РОВСа. На собрании по моей инициативе обсуждался вопрос об ограничении возрастного состава членов Союза — не старше 34-х лет. Это автоматически отсеивало из Союза реакционную часть РОВСа. На этом же собрании были сконструированы центральные органы Союза: Исполнительное бюро. Совет Союза и отдельное центральное правление по странам. Верховным органом являлся Совет Союза, в который входили председатели центрального правления Союза по странам — от Франции, Бельгии, Германии, Чехословакии, Югославии, Болгарии, Венгрии, Польши и 3 члена Исполнительного бюро. Совет Союза должен был собираться один раз каждые три года. Исполнительным органом являлось Исполнительное бюро из трех лиц: председатель, член бюро и секретарь.

Председателем Совета Союза был избран герцог Сергей Николаевич Лейхтенгбергский. Председателем бюро был избран Байдалаков, членом — инженер Вергун Кирилл Дмитриевич, секретарем — я. Через два года председателем Совета Союза был избран Байдалаков, он же остался председателем Исполнительного бюро. На том же собрании было принято новое название НСНП. Впоследствии он принял название НТСНП. Вопрос. В каких странах были организации НТСНП? Ответ . НТСНП формально существовал во всех странах Европы, за исключением Испании, Португалии, Швеции и Норвегии. Однако фактически эта организация имела очень малое количество членов: в Италии, Голландии — 1 человек, в Венгрии, в Швейцарии — 2 человека. В бывших прибалтийских государствах и в Румынии также существовали организации, однако, как потом выяснилось, всецело были под влиянием РОВСа. Самыми многочисленными организациями НТСНП являлись организации во Франции, Югославии и Польше. В Югославии было до 1000 членов НТС, во Франции до 1000 и в Польше — 120-150.

В каждой стране, где существовала организация НТС, имелось центральное правление Союза, в городах существовали отделы Союза, подчиненные непосредственно центральному правлению.

Вопрос. Расскажите о целях и программе НТСНП.

Ответ. Программа НТСНП была принята Советом Союза в 1935 г. в Белграде. Эта программа определяла цели и задачи НТС. Целью НТС была борьба против Советской власти. В программе предлагались задачи — создание нового государства в России путем национальной революции, которое должно было разрешить социальные проблемы без коммунизма. Программа была близка по своему содержанию к национал-фашистской. Принципом социальной реформы провозглашалась «социальная справедливость». Рабочий вопрос предполагалось разрешить путем установления норм рабочего времени и производительности труда, страхования и т.д. Земельный вопрос должен был быть разрешен путем введения частной собственности на землю в ограниченных размерах, наделением землей только трудящихся, оставления созданных Советской властью машинно-тракторных станций. Крупный капитал должен был ограничиваться, находясь под контролем. Пути сообщения, недра земли, предприятия оборонной промышленности и [другие] имеющие государственное значение должны находиться в собственности государства. Определенной формы политического строя государства выработано не было, мыслилось, что политическую форму управления выработает народ на основе официальных изменений, которые были предусмотрены программой НТС. Государственная организация должна была целиком и полностью опираться на профсоюзы, сохранение партий не мыслилось. Работники государственного аппарата должны были подбираться по принципу «делового представительства», т.е. из лиц, прошедших школу работы в профсоюзах.

Программа НТС была выработана мной от имени исполнительного бюро, и проект ее был утвержден Советом Союза.

В 1936 г. я как идеолог НТС выдвинул в противовес теории марксизма идею солидаризма, которая целиком относится к вопросу взаимоотношения людей в капиталистическом обществе. В национальном вопросе мы стояли на точке [зрения] сохранения автономии народов России и отрицания роли права на самоопределение вплоть до отделения.

Вопрос. Расскажите о практической работе НТСНП.

При Союзе была создана Казачья секция, которая издавала «Казачий вестник». Все эти издания исполнительное бюро рассылало по организациям Союза...

В 1936 г. редактор газеты «Часовой» в Польше (фамилии не знаю) прислал мне с Байдалаковым письмо, что если НТСНП и другие русские эмигрантские организации объединятся вокруг герцога Лейхтенбергского, племянника итальянской королевы, и признают его кандидатом на российский престол, то некая иностранная держава предоставит в их распоряжение неограниченные средства.

По этому поводу в Варшаве было созвано совещание, на котором от Исполнительного бюро НТСНП был я, председатель политического отдела Союза Вюрглер, редактор «Часового», председатель «Русского общественного комитета» в Польше, уполномоченный от организации Туркула, от русской национал-социалистической организации в Германии и герцог Лейхтенбергский. На этом совещании, происходившем в сентябре 1936 г., было установлено, что средства на организацию русских эмигрантов вокруг герцога Лейхтенбергского субсидирует японское правительство.

После первого совещания все его участники были приглашены на чай японским военным атташе в Варшаве генералом Савада. Генерал Савада в беседе за чаем интересовался у меня организацией и работой Союза, жизнью в Югославии и т.д.

На следующий день на совещании я выступал против признания русской эмиграцией кандидатом на российский престол герцога Лейхтенбергского. Мной, как представителем Исполнительного бюро, при поддержке Вюрглера (вынужденного поддерживать мое мнение) вопрос о признании герцога Лейхтенбергского кандидатом на российский престол был провален.

Незадолго до войны, примерно в 1938 г., от представителя Совета Союза во Франции Исполнительным бюро было получено письмо, в котором он требовал признания кандидатом на российский престол Владимира Кирилловича Романова. Мне пришлось выехать в Париж и предупредить Французский отдел Союза о непризнании Владимира Кирилловича, так как это противоречило нашей программе.

В 1936 г. мне пришлось по аналогичному вопросу выехать в Лондон. Это было связано с тем, что Никита Александрович Романов, второй «претендент» на российский престол из Романовых, завязал переписку с Байдалаковым, а от председателя правления Союза в Англии мы получили письмо о том, что русские эмигранты в Лондоне собираются признать его (Романова) кандидатом на российский престол. Для того чтобы воспрепятствовать его признанию нашей организацией, я выехал в Лондон. Во время пребывания там Никита Александрович принял меня два раза, но не затрагивал вопроса о его признании.

В июле 1937 г. я по вызову Министерства иностранных дел Германии, переданному через немецкое посольство в Белграде, ездил в Берлин и был на приеме у секретаря Риббентропа. Вызов был связан с тем, что в программе НТС был опущен еврейский вопрос, т.е. отношение Союза к еврейству.

На приеме, продолжавшемся около полутора часов, он интересовался работой НТС, мировоззрением Союза и в конце прямо поставил вопрос о том, почему в программе нет еврейского вопроса. Я ответил, что согласно программе все национальности России равны и специального еврейского вопроса в программу включено не будет. На этом прием был закончен, и через пару дней я из Берлина выехал.

Как секретарь Исполнительного бюро, идеолог НТС, владеющий английским, французским, немецким и финским языками, я периодически выезжал в наши организации в разных странах Европы — в Германию, Францию, Польшу, Англию и другие с целью инспектирования работы союзов, совещания с членами Союза и чтения докладов идеологического характера и т.д. Таким образом, я ежегодно совершал 2-3 поездки в какую-либо страну. Председатель Совета Союза Байдалаков выезжал 1 раз в Чехословакию, Польшу, Австрию, Германию, Францию. Это было в 1937г.

Член Исполнительного бюро Союза Вергун вел агитационную газетную работу, составляя антисоветские листовки для переброски в Советский Союз. Вергун вместе с Байдалаковым в 1941 г., до оккупации Югославии немцами, выехал в Берлин для проведения более активной антисоветской работы. Я выехать вместе с ними отказался и вышел из состава НТС.

Работа НТС во время войны мне неизвестна...

Вопрос. НТС имел связь с масонами?

Ответ. НТС связи с масонами не имел, но должен сказать, что масоны неоднократно предлагали мне вступить в их организацию.

Вопрос. Кто и когда вам предлагал вступить в масонскую организацию?

Ответ. В 1937 г. я ездил в Лондон с целью ревизии лондонской группы НТС, во главе которой стоял Борачевский (имя и отчество не помню). Во время его пребывания в Лондоне я встречался с представителем РОВСа в Англии, бывшим генералом царской армии, Гальфтером Борисом Петровичем, который, будучи масоном, водил меня в масонскую ложу в Англии, на углу Брукстрит, 18. В этой масонской ложе Гальфтер познакомил меня с видным масоном Воеводским Николаем Степановичем.

Вопрос. О чем вы беседовали с Воеводским?

Ответ. В разговоре со мной Воеводский интересовался деятельностью НТС. При этом Воеводский заявил, что ему поручено ознакомиться с НТС и лично со мной, и если мы подойдем, то нам будет сделано конкретное предложение.

Вопрос. Когда и кем вам было сделано конкретное предложение от масонов?

Ответ. В начале 1939 г. на несколько дней из Парижа в Белград приезжал бывший министр финансов Временного правительства Терещенко. Терещенко имел разговор со мной и председателем НТС Байдалаковым на квартире у графа Голенищева-Кутузова, Терещенко сообщил, что он связан с рядом политических деятелей Англии, Америки, Франции, что он может и хотел быть полезен своими политическими связями НТС, что НТС подходит им по своей программе и что он постарается помочь НТС.

После отъезда Терещенко Голенищев-Кутузов у меня на квартире сделал мне официальное предложение вступить в масонский орден.

Вопрос. Что конкретно вам предлагал Голенищев-Кутузов?

Ответ. Предлагая вступить в масонский орден, Голенищев-Кутузов сказал мне, что для меня, как для масона, будет открыто широкое поле активной политической деятельности. Голенищев-Кутузов сообщил также, что он меня и мою семью переправит в Италию, где я благодаря ему буду иметь материальную поддержку от одного итальянского миллионера Фарини.

Вопрос. Что вы ответили Голенищеву-Кутузову?

Ответ. Я ответил Голенищеву-Кутузову, что затрудняюсь связать себя с масонским орденом, Голенищев-Кутузов просил меня подумать и уехал в Италию (Рим).

Вопрос. В дальнейшем вы имели связи с масонами?

Ответ. Да, имел. В начале 1941 г. со мной связался масон Стешпневский Владимир Владиславович, эмиссар польского лондонского правительства в Белграде.

Вопрос. При каких обстоятельствах вы познакомились?

Ответ. По приезде в 1939 г. после разгрома Польши из Варшавы в Белград Стешпневский пришел в НТС, где и познакомился со мной и Байдалаковым. В дальнейшем Стешпневский стал заходить ко мне на квартиру и в начале 1941 г. сделал мне предложение.

Вопрос. Какое предложение?

Ответ. Стешпневский предложил мне вступить в объединенный эмигрантский политический комитет, находившийся в США под председательством Керенского.

Стешпневский сказал при этом, что председатель объединенного эмигрантского политического комитета Керенский имеет личную связь с Черчиллем и что Черчилль обещал Керенскому поддержку и лично представить его Рузвельту, который якобы также обещал Керенскому оказать содействие.

Вопрос. Еще что вам предлагал Стешпневский?

Ответ. Предложив мне войти в состав объединенного эмигрантского политического комитета, он потребовал от меня обещания письменного признания претензий Польши на Литву и Галицию со стороны исполнительного бюро НТС. Кроме того, Стешпневский поставил мне в условие перевод на масонские рельсы антисоветской работы НТС.

Вопрос. Как вы реагировали на предложение Стешпневского?

Ответ. О предложении Стешпневского войти мне в качестве представителя от НТС в объединенный эмигрантский комитет... я сообщил Байдалакову и Вергуну. Байдалаков и Вергун советовали мне принять предложение Стешпневского и согласились от имени Исполнительного бюро подписать документ об удовлетворении претензий Польши на Литву и Галицию. Однако я отказался пойти на условие Стешпневского, но предложил с ним встретиться.

В апреле 1941 г. немецкие войска захватили Белград, и Стешпневский уехал... и, видимо, перебрался в Англию или Америку...

Именем Союза Советских Социалистических Республик Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР в составе:

Председательствующего генерал-майора юстиции Зарянова

Членов:
полковника юстиции Стучек и полковника юстиции Павленко
при секретаре капитане юстиции Сиротинском

в закрытом судебном заседании, в городе Москве 25 июля 1950 г. рассмотрела дело по обвинению Георгиевского Михаила Александровича, 1888 г. рождения, уроженца города Бежица Брянской области, русского, женатого, белоэмигранта, с высшим образованием, в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-4, 58-6 ч. 1, 58-8, 58-10 ч. 1 и 58-11 УК РСФСР. Предварительным и судебным следствием установлено, что Георгиевский, будучи враждебен Советской власти, в конце 1918 г. уехал из города Петрограда в город Ростов-на-Дону, откуда после разгрома белой армии Деникина бежал в Югославию. Проживая в Югославии на положении белоэмигранта, Георгиевский в 1930 г. создал в Югославии антисоветскую белоэмигрантскую шпионско-террористическую организацию под названием НТСНП, ставившую своей задачей свержение Советской власти и реставрацию капитализма в России путем вооруженных восстаний и проведений террористических актов в отношении руководителей ВКП(б) и Советского правительства. Георгиевский являлся генеральным секретарем исполнительного бюро этой организации. Будучи идеологом НТСНП, Георгиевский всеми методами и средствами распространял контрреволюционные идеи НТСНП. В период 1930-1940 гг. он систематически выступал на происходивших съездах, совещаниях членов НТСНП и публичных собраниях белой эмиграции в разных странах с клеветническими антисоветскими докладами, а также активно выступал в белоэмигрантской печати, на страницах которой пропагандировал идеи НТСНП и призывал к вооруженному восстанию против Советской власти и к организации террористических актов в отношении руководителей ВКП(б) и Советского правительства. При активном участии Георгиевского в городе Варшаве была создана специальная школа НТСНП по подготовке шпионов и террористов для засылки в СССР из числе белоэмигрантов. Георгиевский поддерживал связь с рядом иностранных разведок, в частности с японской и польской разведками, которые финансировали НТСНП, снабжали оружием, фиктивными документами и организовывали переброску агентов для проведения шпионской и террористической деятельности. По этой шпионской и подрывной работе Георгиевский был тесно связан с японскими военными атташе в Варшаве и в Берлине генералами Савада и Кавабэ и начальником восточного отдела Польского Генерального Штаба Незбра-жицким. [В] указанный выше период времени Георгиевским и другими главарями НТС были подготовлены и переброшены в СССР несколько террористических групп с задачей совершения террористических актов в отношении руководителей ВКП(б) и Советского правительства. В 1937 г. в СССР были переброшены с террористическими заданиями два члена НТС Околович Г.С. и Колков А.Г., которые в Москве во время первомайской демонстрации 1937 г., имея при себе гранаты, пытались в числе демонстрантов проникнуть на Красную площадь для совершения террористического акта. В 1936 г. Георгиевский подготовлял террористический акт в отношении представителей СССР в Лиге Наций, для чего специально выезжал во Францию, где знакомился с подобранными исполнителями террористического акта. На основании изложенного Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР признает виновным Георгиевского в том, что он являлся идеологом и одним из руководителей антисоветской шпионской террористической деятельности членов этой организации, забрасывая в СССР шпионов и террористов и выступая в белой печати с призывом к восстаниям и террору, чем совершил преступления, предусмотренные ст. ст. 58-4, 58-6 ч. 1, 58-8, 58-10 ч. 1 и 58-11 УК РСФСР. Руководствуясь ст. 326, 448 и 449 УПК РСФСР, Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила: Георгиевского Михаила Александровича на основании ст. 58-4, 58-6 ч. 1, 58-1, 58-10 ч. 1 и 58-11 УК РСФСР по совокупности совершенных им преступлений подвергнуть высшей мере наказания — расстрелу, с конфискацией всего лично ему принадлежавшего имущества. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

(Подписи)

РЕЗОЛЮЦИИ I СЪЕЗДА НСРМ
(Национального Союза Русской Молодежи) [ 293 ]

Понимая Россию не только как определенное территориальное государственное целое, но и как совокупность национально-самобытных идей, культурных и бытовых ценностей; служение России — как осуществление, охранение и развитие этих идей и ценностей; государство — как сложный живой организм, в котором гармонически связаны интересы частные с интересами общими, — мы считаем, что государственное устройство России должно быть построено на началах российского национализма, твердой законности, частной собственности и свободы личного творчества, освященных религиозно-моральным миропониманием и общегосударственными интересами.

Возрождение Великой России должно протекать в твердом согласовании с преемственностью исторического развития России, с ясным учетом как достоинств и заслуг, так и ошибок и недостатков прошлого, равно как и фактов настоящего, однако, без преклонения перед последними.

Исходя из этого, мы считаем необходимым:

1. Установление твердой центральной власти, стоящей над партиями и классами, черпающей свою силу в идее служения России и проникнутой сознанием своей ответственности перед Россией.
2. Установление личных свобод, равенства всех перед законом и отсутствие классовых и сословных привилегий, как основных условий личного и общественного прогресса и создания духовных и материальных ценностей.
3. Проведение во внешней политике здорового национального эгоизма; в отношении Славянства продолжение традиционной политики России, направленной к возможно более тесному культурно-политическому единению славян.
4. Признание за народностями, входящими в Россию, права на национально-культурную самодеятельность.
5. Разрешение земельного вопроса путем создания крепкого мелкого землевладельца-собственника, как основного общественно-хозяйственного фактора, с соблюдением общегосударственных интересов.
6. Установление свободы экономических отношений, могущей быть ограниченной лишь в интересах государства; в частности в области взаимоотношений труда и капитала — ведение государством активной политики, направленной к регламентации этих отношений и охране экономически слабых слоев населения.

№ 4. М.А. Георгиевский. «Сущность спора» [ 295 ]

Представители старшего поколения эмиграции констатируют сейчас, кто с горечью, кто с раздражением, вскрывшееся вдруг расхождение с молодежью. Им кажется, что отчужденность, а подчас и агрессивность нового, выросшего в эмиграции, поколения есть результат перерыва культурных традиций, есть угроза самой культуре, огонь которой они самоотверженно стремятся поддержать здесь, на чужбине. Молодежи, по их мнению, чужды культурные интересы и запросы. Потому-то она и не ходит на лекции, позволяет себе враждебные выпады против старших.

Эти жалобы отражают несомненный факт отчуждения. По существу, однако, они несправедливы. Новое поколение эмиграции, выходящее сейчас на самостоятельную дорогу, воспитано в общих нам всех культурных традициях. <...> Но культура не есть завершенный процесс. Смена направлений и борьба их — одно из обычных ее явлений, одно из условий движения вперед.

<...> Конфликт нашего времени ничем не отличается от других бывших и будущих. Можно только сказать, что по поводу его нет оснований поднимать вопрос о «культуре». Он совсем не связан с ее основными проблемами. Он не выходит из узких пределов общественности и политики. Новое поколение эмиграции отрицает не идеи, заложенные в основе нашей культурной самобытности, а авторитет традиционных вождей нашей общественности и политики. В этом сущность спора. У отрицателей тем больше оснований, что наше прошлое не способствовало созданию авторитетов в области политики и общественности. Печальное прошлое, где один за другим продемонстрировали они свое позорное бессилие и близорукость. В настоящем они зовут нас к работе по «сохранению культуры». Но культура не оранжерейный цветок. Всеми корнями связана она с родной почвой, и если погибнет на ней, то все старания воссоздать ее здесь останутся лишь попытками археологической реконструкции. Культурное строительство здесь не самоцель, а средство воспитания людей, претворяющих слово в дело. Новое поколение отказывает в доверии традиционным политическим вождям, ибо инстинктивно ощущает их пассивность.

№ 5. Из статьи В.М. Байдалакова «Новое поколение» [ 296 ]

<...> Эмиграция претворяется в беженство, и в целом не дала, не дает и, очевидно, не собирается дать то, что на нее возложено.

Все же эмиграция оплот спасения. Спасение родины на нас. <...>

Вывод один: за дело надобно наново взяться, должна быть произведена перегруппировка и переустройство.

<...> Там, в России, идут параллельные процессы. Штерн и Васильев, «классовый враг в высшей школе», последний разгром контрреволюционной организации молодых в самой компартии (Рютин), информации, поступающие к нам, твердят нам об этом.

Объединенные усилия их там и нас отсюда дадут победу. Они там свое дело делают. А мы?

Эмиграция оплот борьбы. Она порождение лучших сил народа. Найдется ли в ней сила и мужество принять потребное решение: сделать ставку на свои молодые силы, действительно вооружить и помочь им. <...>

№ 6. От Исполнительного Бюро Совета Союза. Общедоступные боевые задачи [ 297 ]

Борьба с большевиками, ведомая центром, в силу наших условий, должна вестись в формах конспирации, тщательно укрываемой от врагов, закрытой и для друзей, непосредственно в ней участия не принимающих.

Закрытая работа — удел немногих. Остальные, однако, не должны пребывать только в ожидании и успокоительном сознании, что все обстоит благополучно, что дело делается и без них. Потому-то эмиграция и живет так беспечно, рассчитывая на то, что где-то рыцари чести ведут за нее борьбу.

Борьба же только тогда может быть успешной, когда мы на нее устремили все наши силы.

Конспирация, организуемая центром — лишь для немногих. Но есть много других способов вредить врагу, есть целый ряд определенных действий, которые может принять борец-одиночка на свой страх и риск. Возможна полезная и плодотворная работа и небольшими, ни с чем не связанными группами.

Исполнительное Бюро предлагает каждому члену Союза и призывает каждого сочувствующего нам, а тем более целым группам, напрячь все силы в этом направлении.

Ищите сами способов одиночной и групповой борьбы. В местах, где члены Союза встречаются с советскими гражданами, каждый член Союза может и должен вести пропаганду наших идей и агитацию. Пусть на каждом шагу нас ждет провокация. Она не страшна, особенно для бойца-одиночки.

Пусть из десятков случаев хотя бы один будет удачным и даст возможность иметь в тылу врага своего единомышленника, соратника, распространителя идей Союза и даже его литературы. Каждый минимальный успех есть шаг вперед и помощь главному действию.

Не ждите в расслабляющем успокоении, что все делается без Вас. Время не терпит. И без того его упущено слишком много. Мы должны напрячь все свои силы.

Присоединим к организованным усилиям и партизанскую борьбу бойцов-одиночек. Ищите способы воздействия на врага с тыла, в лоб, изыс-куйте способы переброски туда наших идей и нашей литературы.

В БОРЬБЕ С БОЛЬШЕВИКАМИ — ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА!

№ 7. От Исполнительного Бюро Совета Союза [ 298 ]

Исполнительное Бюро предлагает группам Союза попробовать свои силы в составлении прокламаций и агитационных листовок, назначенных к распространению в России.

Они должны быть кратки, ясны, просты, хлестки, бить не в бровь, а в глаз.

Недопустима и вредна ложная и нарочитая «народность» языка, равно как и употребление иностранных слов.

Одни из них должны быть предназначены для вузов и горожан (с рабочими), другие — для крестьян.

Проекты этих листовок направлять в Исполнительное Бюро. Оно использует присылаемое или целиком, или как материал.

Меткое, простое, сильное и убедительное слово — тоже дарование. Ищите у себя людей, им обладающих.

№ 8. Из статьи М.Л. Георгиевского «Вопросы программы» [ 299 ]

В свое время мы решим и последний вопрос — монархия и республика — когда придет его время. <...> Убежденный и активный националист сейчас важнее, чем республиканец или монархист.

На примере младороссов можно убедиться, что от всего монархизма часто остается одно только слово. Ибо, если мы всерьез будем восторгаться преимуществами всеобщей пролетаризации <...>, то спрашивается, причем тут монархия, и почему комсомол, стоящий на столь «правильном пути», должен воспылать любовью к династии? У отца младоросской идеи, А. Порошина (П. Суворина), выкинувшего в 1919 году лозунг «Царь и Советы», все построенное явилось развитием старой славянофильской идеи «Царь и Народ». У младороссов оно приняло противоестественное сочетание. Недаром советская пресса окрестила это движение по-своему остроумным именем «белогвардейская контрабанда».

Для нас это типичный пример осуждаемого нами «фактопоклонства», уступок по форме, а не по содержанию. <...>

Мы <...> принимаем все положения о необходимости государственного контроля над капиталом, но думаем, что главный наш враг — марксизм.

Борьба против социализма, против рабства и тирании, за свободу и человеческое существование — главный пункт нашей программы. <...>

Русская общественная и политическая жизнь должна быть обновлена. <...>

Должно быть создано новое поколение политических деятелей, не зараженных предрассудками прошлого. Возрастной ценз разумная временная мера, обеспечивающая развитие нового движения. <...>

Понятие Нового Поколения мы понимаем не столько возрастно, сколько духовно. Старые вожди и старые политиканы не построят новой России. <...>

Последний пункт нашей программы — забвение прошлого для всех тех, кто, сознав свои ошибки, вместе с нами пойдет по пути уничтожения большевизма и социализма. Чувство мести — плохой советчик. <...>

№ 9. От Исполнительного Бюро Союза. «К новому поколению России» [ 300 ]

Предатели большевики, залившие Россию кровью, обманывают вас, обещая победу коммунизма во всем мире. Они нагло лгут. Хитлер уничтожил коммунистов в Германии. Скоро их уничтожат повсюду, где они есть. <...>

Перевороты всегда подготавливались и делались молодежью. Она всегда идет впереди. Молодые русские должны взять судьбу страны в свои руки.<...>

Нельзя создавать больших организаций — они всегда проваливаются. Несколько верных людей могут делать чудеса. Семь студентов когда-то присудили смерть царю Александру II, и они убили его. Десять лет назад Хитлер с шестью еще товарищами начал свою работу, а сейчас завоевал всю Германию. Ленин с двадцатью человеками приехал в 1917 году в пломбированном вагоне и через полгода захватил всю Россию.

Бесполезно убивать за тысячу верст от Москвы мелкого партийца или жечь стога сена в колхозе. БИТЬ НАДО ПО ЦЕНТРУ, ПО КРАСНОЙ ГОЛОВКЕ.

Русская молодежь в эмиграции тоже понимает свой долг перед Россией и борется, как только может.

Подымайтесь и начинайте и вы. Мы с вами. Лишь общими усилиями мы сбросим красных бандитов, вернем свободу, спасем страну и народ.

ПОМНИТЕ, ЧТО МОЛОДЕЖЬ ОТВЕЧАЕТ СЕЙЧАС ЗА РОССИЮ, ЧТО ГИБНУТ ТРУСЫ, А ХРАБРЫЕ ПОБЕЖДАЮТ. <...>

№ 10. Боевые организации — авангард национальной революции!
Из статьи И.В. Соколова «Нужна боевая организация» [ 301 ]

В партии социалистов-революционеров были люди, готовые жизнь отдать за свою идею, и была сильная организация «с подложными именами, квартирами, подкопами, слежками». Благодаря этим двум главным условиям эсеры могли осуществить тот самый страшный для власти «центральный террор», с которым не могло не считаться русское императорское правительство и которого так безумно боятся большевики.

Организованный центральный террор немыслим без организации. <...>

Не пришли еще времена, не наступили сроки, нет еще боевой организации такого крупного калибра, которая бы разбила и взяла штурмом уже потрескавшиеся форты, когда-то грозный большевистской крепости.

Наша задача такую организацию создать!

№ 11. Специальный лист для России [ 302 ]

НАШЕ РАДИО

В воскресенье, вторник и четверг, от 17 до 19 ч. слушайте радио. Длина волн 52,3. Позывные — Б.К....Б.К....Б.К....

ДОЛОЙ КРАСНОЕ САМОДЕРЖАВИЕ

Лучше перебить кучку сталинцов и повернуть дело по разумному пути, чем всем пропадать.

Путь к Свободной России лежит через свержение власти компартии.

Почему самый нищий народ всероссийский должен устраивать своим горбом и средствами «мировую революцию».

Не лучше ли заняться собственным миром и благополучием.

СЛУГАМ ГПУ

Некоторую часть этого листа перехватите вы, мастера своего дела! Мы знаем, что многие из вас силою роковых обстоятельств стали слугами ГПУ.

Трудно разорвать вам затянутую на вашей шее петлю, но нужно это сделать. Дело идет о судьбе нашей Родины. Неужели вы не видите, куда завела ее соввласть? Неужели вы не чувствуете, что пора вспомнить детям о страданиях Матери своей и прийти ей на помощь?

РУССКОЙ МОЛОДЕЖИ

К вам, подъяремные братья, обращаем мы наш голос, голос свободной русской молодежи. Ваши поработители говорят вам о том, что единственная цель эмиграции — это вернуть себе утраченные имения, богатства и должности и расправиться с народом за революцию.

ЭТО ЛОЖЬ.

Русская эмигрантская молодежь, ненавидящая палачей своей страны, шлет вам, молодежь внутрироссийская, свой пламенный братский привет и призыв к борьбе.

НАША ЕДИНСТВЕННАЯ ЦЕЛЬ — СЛУЖИТЬ РОДИНЕ

Казенная ложь совгазет заключила вас в тюрьму, и вы не знаете о том, что творится за стенами этой тюрьмы.

Вы не знаете о том, что за границей, в свободных европейских странах, выросло Новое Русское Поколение — здоровое, сильное, бодрое, готовое к борьбе за свой нищий народ, за свою опозоренную, порабощенную страну. <...>

Знайте, что вся активная эмигрантская молодежь объединена сейчас в Национальный Союз Нового Поколения.

Знайте, что отдельные борцы этого Союза работают сейчас среди вас, вместе с вами.

Наша заветная цель:

ВСЕРОССИЙСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Только она, эта революция, даст нам мир, хлеб и свободу.
Только она вернет нам Россию.
Только она спасет нас от гибели.
И сделать эту революцию — зависит только от нас.

Товарищи, братья! Да здравствует борьба! Борьба до полной победы, до. уничтожения правящей верхушки в Кремле и в крупных центрах, и создания Всероссийского Национального Правительства, — подлинной русской народной власти.

Эта власть освободит народ.
Эта власть упразднит концлагеря, разломает тюрьмы ГПУ, разломает ту всеобщую тюрьму, в которой томятся народы России.
Эта власть даст нам свободу.
Эта власть даст крестьянам землю и волю.
Эта власть даст рабочим свободный труд.
Эта власть восстановит великую свободную национальную Россию.

ЭТА ВЛАСТЬ БУДЕТ ВЛАСТЬЮ ТРУДОВОГО МОЛОДНЯКА

Товарищи, братья! Бьет решительный час!
Мы, молодежь, должны быть в первых рядах.
Мы должны истребить красную верхушку, и тогда рухнет весь ненавистный коммунистический строй.
Мы, молодежь, застрельщики Национальной Революции.
Победа зависит от нас.
Товарищи, братья. Связывайтесь с нами, пересылайте письма.

Общими усилиями свергнем кремлевских палачей, вернем населению мир, хлеб и свободу, вернем себе великую свободную Россию. ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ.

КАК ЖИВЕТ РАБОЧИЙ В БУРЖУАЗНЫХ СТРАНАХ

<...> На Западе рабочего в его свободное время не отличить от интеллигента. Так же он одет, так же сыт, так же культурен.

В Америке в прожиточный минимум рабочего входят 6 литров бензина: на загородные поездки с семьей в собственном автомобиле по воскресным и праздничным дням.

И немудрено, что при таких условиях никто и не помышляет о коммунистической революции — кому охота лезть в голодное ярмо?

И фашисты в Италии, и Гитлер в Германии опираются как раз на тех крестьян и рабочих, которых у нас, в СССР, эксплуатирует советская власть. <...>

Рабочие!
От вас зависит создать себе такую жизнь, как в свободных западных странах.
Для этого прежде всего нужно сбросить коммунистическую власть и поставить в стране подлинное Народное Правительство.
Для этого нам нужна

ВСЕРОССИЙСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ! ПРОЧТИ И ДАЙ ДРУГОМУ

№ 12. От Исполнительного Бюро Совета Союза [ 303 ]

Почему нет хлеба? Почему люди умирают с голоду?

Потому, что ОТНЯЛИ ЗЕМЛЮ И СВОБОДУ.

Ее, землю, взяли в колхозы. Это все равно, что отняли — начисто. Какое хозяйство в колхозах, всякий знает.

Колхозы губят нашу страну. Колхозы и село, и город оставили без хлеба. Колхозы голодом убивают нас.

ВЕРНИТЕ ЗЕМЛЮ НАРОДУ, ЧЕЛОВЕКОУБИЙЦЫ!

Не вернут. Добром не отдадут. Взять ее, землю, у них надо. Силой! ВЕРНИ СЕБЕ ЗЕМЛЮ, НАРОД!

Не доверяй никому. Всюду шпионы. Но когда отдаешь сына в солдаты, скажи ему на четыре глаза:

— Тебе дадут винтовку. Подлец ты, если забудешь все наши муки. Не подымай оружия против народа. Один враг у тебя — наша власть любимая — «Рабоче-крестьянская». Ей первую, ей последнюю пулю. Не спеши. Не лезь дураком раньше, чем нужно. Но когда придет время, не будь изменником, не отставай от других. Встань за себя, за нас, за рабочих и крестьян, за весь народ, за Россию!

ВСТАНЬ ЗА РОССИЮ! Землю верни пахарю. Свободу подари всем. Жизнь отдай за Россию.

№ 13. Резолюции, принятые III Съездом НСНП [ 304 ] ^{[ 305 ]}

«Нация есть объединение людей в неразрывное целое общностью культуры, государственных и экономических интересов, историческим прошлым и общностью устремлений на будущее».

«Признавая равно вредными для государственного бытия России как систему бюрократической централизации, так и федеративное устройство страны, мы считаем необходимым, в области административного устроения нашего отечества, осуществить гармоническое сочетание начал духовного и государственного — территориального единства Российской Нации, управляемой твердой центральной властью, с началами делового местного (городского и областного) самоуправления и национально-культурной самодеятельности».

«I. Считая сословные привилегии пережитком прошлого, не имеющим ни смысла, ни прав на дальнейшее существование, мы отрицаем как самые привилегии, так и какие бы то ни было отношения, могущие быть на них базируемы.

Примечание: Считая необходимым предоставление отдельным бытовым группам права культурной самодеятельности и устроения жизни сообразно своим обычаям, мы не считаем, что это право нарушает изложенное выше положение.

II. Мы отвергаем сословия, поскольку они понимаются, как наследственные касты, но не отрицаем сословия, как естественно возникающие бытовые и профессиональные группы.

III. Мы отвергаем борьбу классов, как ведущую к разрушению государства и Нации, и считаем необходимым построение государства на началах социального мира и социальной справедливости.

IV. В виду различного содержания, вкладываемого в это понятие, мы даем ему соответствующее толкование:

1. Равенство всех граждан перед законом и предоставление всем равенства возможностей.
2. Равная защита государством интересов всех социальных групп.
3. Предоставление профессиональным группам возможности организоваться для культурной самодеятельности, хозяйственной взаимопомощи и социальной защиты, под условием соблюдения общегосударственных интересов.

V. Отрицая социалистическое плановое хозяйство, как проникнутое мертвящим бюрократическим духом, мы считаем необходимым деловое сотрудничество всех трудовых групп под верховным водительством национальной государственной власти, понимая под выражением «трудовые группы» все слои населения, принимающие активное участие в хозяйственной и культурной жизни страны».

№ 14. Из статьи В.М. Байдалакова «Встает новое поколение» [ 306 ]

В комсомоле открывают заговоры. Для комсомольцев создаются лагеря в районах Сольвычегодска и Актюбинска.

Среди расстрелянных, сосланных и арестованных почти сплошь молодежь, юноши и даже подростки. <...>

Взращенная смена прозревает и изменяет коммунистическим бредням. Она встает за Россию. И напрасно пытаются красные борзописцы связать «недобитого классового врага» (читай — восстающую молодежь) с «левой» зиновьевской оппозицией. Они-де и мы, посредством Бронштейна-Троцкого, Радомысльского-Зиновьева и Розенфельда-Каменева, «связаны в единый антисоветский фронт». Этот вздор поражает своею грубостью. Героический подсоветский молодняк и нерусские опальные трусливые красные сановники; мы и Лев Троцкий!

Казенные писаки правы в одном: новое поколение по обе стороны границы выявляет единство. Нас соединяет то, чего не задержать пограничными кордонами. Нас объединяет жгучая потребность борьбы за свой народ и за свою страну. Здесь заговор сердец нового поколения России. Он-то и порождает единство духа, мыслей и устремлений. <...>

Юношество, молодежь в делах, мечтах и устремлениях ведомы часто зовами народной совести. Оттого-то их образы и жертвы будят, зовут и ведут сердцем чутких. И жалка судьба народа, не отозвавшегося и предавшего свою молодежь. Он предает себя самого, свою судьбу. <...>

№ 15. Из статьи А.Р. «Революция» [ 307 ]

Говорят: национальная революция или контрреволюция? Боятся слова «революция», помня ужасы «октября» и «вообще» не приемля ее. Ставят знак равенства тождества: революция = разрушение, насилие, разбой. И больше ничего. Забывают при этом целый ряд фактов.

Выдвигают компромиссное понятие «контрреволюция» (это не так страшно!), совершенно не верное и не понятное. Россия будущая идет — нравится это кому или нет — новая, не большевистская, но и не дореволюционная. И эта Новая Россия будет иметь в себе следы обоих режимов.

Контрреволюция — это реставрация (политическая, социальная и т.д.) — шаг назад. Национальная же революция — шаг вперед, к национальному возрождению, к строительству, к силе, к порядку. <...>

ПРОГРАММНЫЕ И УСТАВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ НСНП
(НАЦИОНАЛЬНОГО СОЮЗА НОВОГО ПОКОЛЕНИЯ) (№ 16-17) [ 308 ] ^{[ 309 ]}

В основе нашего мировоззрения лежат три начала:
I. Идеализм.
II. Национализм.
III. Активизм.

Будучи основными и руководящими, эти начала определяют наше отношение к жизни, наши ответы на все вопросы человеческого бытия.

Наш идеализм есть признание существования, наряду с материальным, и духовного начала и первенства этого последнего в жизни личности и общества. Этот идеализм, находящий себе подтверждение и в современном состоянии точных и естественных наук, не есть, однако, лишь философская теория.

Идеализмом проникнуто все наше понимание жизни. Признание духовного начала естественно и логично приводит нас к признанию начала нравственного.

Разрешая для себя вопрос о смысле жизни отдельной личности, мы видим его в жертвенном стремлении к самосовершенствованию, к служению ближнему, к служению общественным интересам.

Упомянутые выше стремления, освященные религиозно-моральным пониманием жизни, должны приводить к положительному творчеству.

Наш идеализм реалистичен, ибо он учитывает как материальные, так и духовные факторы.

Но мы знаем, что разумное отношение к жизни может вытекать только из идейного взгляда на вещи.

Только тогда исключается в корне всякое преклонение перед совершившимися фактами: эти факты лишь учитываются в борьбе за поставленные идеей цели.

Из нашего идеализма вытекает и наше отношение к силам, рождающим исторические события: мы считаем, что силами, движущими историю, были и будут — идея и сильная личность.

Идеи зарождаются в человеческих сердцах в период неудовлетворенности существующим положением; формулируются взгляды; в жизнь же воплощаются только тогда, когда находят себе достойных и волевых носителей.

Тогда идеи проникают в толщи народные и, через своих подвижников и волевые условия выдающихся личностей, захватывают в движение массы.

Идея, которую мы должны воплотить в России, есть Идея Российского Трудового Национализма.

Нация, в нашем понимании, есть объединение в одно целое людей с общей культурой, общими государственными и экономическими интересами, историческим прошлым и общностью устремлений на будущее.

Люди, составляющие Нацию, — звенья одной непрерывной цепи прошлого, настоящего и будущего. Отсюда вытекает наше отношение к значению истории, к ответственности за наши действия в настоящем и к значению нашей деятельности для будущего.

Понимая Нацию не только как чисто территориальное объединение, но как органическое сочетание определенных идей и ценностей, мы исключительно в ней видим возможную точку приложения сил для творчества человека на земле. Вне Нации нет и не может быть положительного творчества.

Отсюда вытекает, что наш национализм не есть только чувство любви к Отечеству или чувство национальной гордости; он есть естественное удовлетворение стремления человека к положительному творчеству, устремленность к высшим идеалам социальной справедливости во имя блага Нации, а тем самым и к служению Нации.

Национально-самобытные идеи и культурные и бытовые ценности России не однородны. Российская национальная государственность сложилась из множества отдельных национальностей, причем основная — русская в течение веков включала в себя другие, меньшие. Включая, а не стремясь угнетать и порабощать, она создала единственную в истории империю без колоний, государство разноплеменное по происхождению, но единое по духу и культуре.

Учитывая эту особенность прошлого, мы должны и наше будущее строить на принципе «включения», а не «поглощения», а потому строго различать национализм «российский», творческий, объединяющий все племена и народы России, от национализма «русского», неизбежно приводящего к нездоровому великорусскому шовинизму.

Поэтому, служа всей России, мы исповедуем и утверждаем Российский Национализм.

Вера и исповедание идей, если они глубоки и искренни, неизбежно вызывают стремление к осуществлению идеи, к действию. Наша вера глубока и искренна, а потому она рождает и питает наш активизм.

Мы знаем, что судьбы народов определяются согласованными волевыми усилиями отдельных личностей, вдохновенных идеей. Только такими волевыми усилиями, доведенными к тому же до предельного напряжения, может быть осуществлена наша национальная идея.

Ничто не рождается из воздуха, не приходит само по себе. В атмосфере безволия и платонических «упований» не рождаются ни апостолы, ни вожди; для этого нужна атмосфера сосредоточенных волевых усилий. Такую атмосферу мы должны создать, ибо только в ней могут родиться осуществители Российской Национальной Революции.

Отсюда вытекает наше понимание долга перед Нацией, наш активизм, который есть всемерная и неустанная борьба за Национальную Россию.

Приведенные выше три основные начала нашего миропонимания, правильно понятые и честно и искренно переживаемые, подсказывают нам ответы на целый ряд принципиальных вопросов социально-политического характера, вопросов живых и жгучих, от удачного разрешения которых зависит так много.

Мы не уточняем ненужные сейчас подробности. У нас нет политической программы в том виде, в каком обыкновенно принято понимать это слово. Мы даем руководящие указания, основное направление. Детали же определяются в связи с потребностями, выявленными жизненной действительностью в Национальной России.

Основные же вопросы, которые мы считаем важными и существенными, суть следующие:

1. Государство и личность. 2. Проблема свободы. 3. Национально-деловое государство. 4. Проблема собственности. 5. Национально-трудовой со-лидаризм. 6. Земельный вопрос. 7. Рабочий вопрос. 8. Власть. 9. Административное устройство. 10. Ответственное представительство. 11. Национальное воспитание.

Непременное условие бытия каждой Нации есть ее творчество. Национальная государственность есть один из основных видов национального творчества, ибо она является внешним выражением, как бы телом Нации. Эта национальная государственность мыслится нами построенной на началах Российского Трудового Национализма, твердой законности, частной собственности и свободы личного творчества, освященных религиозно-моральным пониманием и общегосударственными интересами.

Мы противники коммунизма и коллективизма, стремящихся поработить личность, создать «стандартный тип» человека и уничтожить все индивидуальные и духовные ценности во имя справедливого распределения пищи в людских желудках. Противники не только потому, что это нам не нравится, а потому, что знаем и верим, что это противно самой природе человека, а потому и неосуществимо.

Но мы также противники и другого полюса — интеллигенческого индивидуализма, построенного на возвеличивании самодовлеющей личности и приносящего в жертву этому культу личности то драгоценное, что государство может дать своим гражданам — ощущение творимой социальной правды. Моральное разложение современных государств и успех коммунизма — прямой результат этого извращенного культа.

В нашем понимании государство есть живой организм, построенный из бесчисленного количества, функционально между собой связанных, живых единиц — людей, исполняющих самые разнообразные функции в рамках одного целого. Человек не мыслим один; он клетка этого организма, живущая и развивающаяся, пока живет целое, жизнь которого, в свою очередь, зависит от жизни отдельной клетки.

Вне государства личность ничто: но в одинаковой мере ничто и государство, не состоящее из живущих и творящих личностей. Только гармония между личностью и государством создает Нацию, создает творчество... Ощутить эту гармонию и неустанно развивать ее — наша задача, одна из важнейших и основных в деле национального строительства.

Вот почему в нашей идеологии мы, останавливаясь на извечном вопросе об антагонизме личности и общественности, решаем его «гармоническим сочетанием интересов частных и общественных на основах личной и общественной этики, в рамках национальной государственности».

Понимая всю огромность значения свободы как в личном, так и в национальном творчестве (люди с рабской психологией не могут строить национальное государство), мы считаем необходимым установление личной свободы, равенства всех перед законом и предоставление всем равенства возможностей. Национальная государственность может покоиться лишь на свободных гражданах, а не на рабах.

Это не значит, однако, что для нас, подобно либералам, свобода есть некая самодовлеющая ценность что достаточно одной свободы, чтобы наступила социальная правда, что человек по своей природной доброте своей свободой не злоупотребляет. Наоборот, в жизни мы видим обратное: свобода одних часто лишает свободы других...

Мы понимаем, что свобода личности должна кончаться там, где она начинает быть вредной для общества. Нации. Свобода для нас функциональна, как функциональна для нас вообще всякая форма. Мы не мыслим свободу иначе, как право личности на свободу, однако, в границах и во имя национальной государственности. В нашем признании свободы лежит наше принципиальное различие от антипода либерализма — от коммунизма, который, наблюдая злоупотребления свободой в жизни, встал на путь безоговорочной борьбы с индивидуальной свободой вообще.

Не признавая ни одну ни другую крайность, мы придаем свободе огромное значение, считая ее фактором национального творчества, и на ее ограничения идем только там, где этого настоятельно требуют интересы Нации.

Из нашего понимания свободы логически вытекает и наше утверждение равенства возможностей для всех. Ибо это есть не только этическая норма, но и необходимое условие для свободного развития, выявления и выдвижения выдающихся личностей из разных слоев населения.

Таким образом в проблеме свободы и равенства, признавая огромное значение этих начал в жизни Нации, мы в то же время учитываем и возможные злоупотребления и неправильные толкования. А потому, говоря о свободе и равенстве, мы говорим о функциональной свободе, свободе постольку, поскольку она не вредна Нации.

Правильно понять возможную и допустимую границу свободы — одна из важнейших задач национального строительства России.

Деловое национальное государство, в отличие от современных либерально-демократических, должно основываться не на отвлеченном понятии «воли народа», как результате (часто фальшивом) чисто арифметического подсчета поданных голосов, а на учете нужд всех хозяйственных и бытовых групп, составляющих Нацию.

Такое государство должно стоять на реальных социальных основах. Вот почему мы, отрицая сословные привилегии, как пережиток прошлого, и отвергая сословия, как некие наследственные касты, не только не отрицаем сословия как известные профессиональные и бытовые объединения, но и придаем им важное значение в структуре делового государства.

Таким образом, смысл, вкладываемый нами в понятие «сословие», не совпадает со старым значением этого слова, но в то же время и резко отличается от устаревшего термина «класс», родившегося при делении марксистами всех людей на перманентно борющиеся «классы».

Следовательно, мы сознаем то значение, которое имеют различные группы населения в жизни Нации и государства. Человек — член семьи, кооператива, профессиональной, территориальной группы. Не учитывать это реальное явление невозможно. Нужно ввести все эти группы в орбиту государственного строительства, согласовать их деятельность в общенациональном творчестве.

Особое значение придаем мы «трудовым группам», понимая под ними все слои населения, активно участвующие в культурной и хозяйственной жизни Нации и если не формально, то фактически объединенные по бытовому признаку.

Эти группы аналогичны тканям в организме — однородным по функциям группам живых клеток. Каждая из этих последних сохраняет свою индивидуальность, но все вместе они объединяются в ткани, составляющие, в свою очередь, стройное целое — живой организм.

Наше национальное государство будет построено на началах социального мира и правды, на деловом сотрудничестве «трудовых групп» под верховным водительством национальной государственности.

Не партийные спекулянты будут вести национальную политику, а национальные водители и бескорыстные слуги Нации. Вот почему мы не приемлем умирающий парламентаризм; ему на смену выдвигаем мы идею «Национального делового Государства».

Одним из основных правовых институтов, которые лежат в основе современного народного хозяйства, придавая ему устойчивость, содействуя хозяйственному росту страны и будучи основным организующим началом, — является частная собственность.

Мы считаем, что и народное хозяйство в послереволюционной России может быть целесообразно организовано только на основах частной собственности. Утверждение, что этот институт сам по себе недостаточен для организации народного хозяйства, не служит, по нашему мнению, опровержением утверждения о его необходимости.

Однако, мы понимаем и отрицательные стороны института частной собственности, особенно когда дело идет о собственности на орудия производства (капиталы). Частная собственность и экономическая свобода приведут к накоплению капитала, а накопленный капитал явится мощным орудием в руках людей, преследующих свои эгоистические цели, создавая тем ненормальные и вредные для Нации социальные отношения. К такому явлению мы должны быть готовы и должны уже теперь выяснить наше принципиальное к нему отношение. Отношение это определяется нашим миропониманием и формулировано в идеологии: активное вмешательство государства во всех случаях, где, благодаря неограниченному пользованию частной собственностью, нарушается социальная правда; обязанность и долг государства — защита экономически слабых от агрессивности накопленного капитала.

Но в то же время, признавая в принципе частной собственности орудие огромной творческой силы и организаторской мощи, мы не можем, подобно социалистам, вообще запретить накопление капитала, как не можем, подобно либералам, лицемерно провозгласить «свободную конкуренцию», которая, де, сама все урегулирует. Государство для нас живой организм, одно целое. Наш долг заботиться, чтобы оно было всегда здорово, а здоровым оно может быть только тогда, когда здоровы все единицы, его составляющие. Все, что угрожает его здоровью, должно быть устранено. Вот почему мы, в случае попытки капитала эксплуатировать труд, примем сторону последнего.

Признавая, что накопленный капитал — показатель благосостояния Нации, и исходя из интересов национально-государственных, мы считаем, что после периода преодоления революционного хаоса наступит такой период в народнохозяйственной жизни, когда станет на очереди вопрос о частичной деконцентрации права собственности на орудия производства. Так же как и в проблеме свободы, мы и в проблеме собственности стоим на точке зрения Национального функционизма. Предприниматели должны иметь право собственности для организации отдельных отраслей народного хозяйства; по окончании некоторого концессионного периода в каждом предприятии рабочие в той или иной форме должны принимать участие в праве собственности на орудия производства. Этим организуется распределение и увеличивается покупательная способность.

Особенно серьезен вопрос о том, как поступить с промышленностью, находящейся сейчас в государственном ведении. Мы отрицаем имущественную реставрацию и считаем позором говорить о ней в годы тяжелых испытаний, переживаемых нашей Родиной. Однако, и здесь, по-видимому, придется прибегнуть к концессионной системе для организации производства и к частичной деконцентрации права собственности для организации и распределения.

В национальном деловом государстве, построенном на началах социальной правды и социального сотрудничества, особенное значение приобретает проблема трудовая, или, вернее, « национально-трудовой солидарности».

Все живые положительные силы Нации суть национальные работники, активно участвующие в процессе национального творчества. Рабочий и академик; крестьянин и композитор; министр и солдат — суть звенья одной живой цепи — цепи национально-трудовой солидарности. Вне этой цепи нет и не может быть национального творчества, а следовательно, и творчества вообще. Человек не мыслим вне общества; общество не мыслимо вне государственности, а государственность неприродна и духовно бесплодна без национализма. И всякое творчество, не согретое и не одухотворенное хотя бы и подсознательным национализмом, останется махровым цветком, чуждым и бесполезным творимой национальной культуре.

Хозяйственная деятельность, следовательно, не является исключительно частным делом лица, ею занимающегося, ибо она проходит не вне государства и Нации, а внутри их. Отсюда вытекает наше требование гармонического сочетания интересов частных с интересами общественными, а в случае конфликта, наше признание первенства последних.

Это не значит, однако, что мы прививаем социализм с его отрицанием личной инициативы, ибо это было бы противно нашему пониманию процесса национальной жизни. Одно не допустить злоупотребления свободой частной инициативы, и совсем другое вообще упразднить частную инициативу. Личная заинтересованность и рождаемая ею личная инициатива суть необходимые условия экономического развития, а потому необходимо и установление свободы экономических взаимоотношений. Но и к этой свободе относится то, что и к свободе гражданской: она должна быть ограничена в интересах государства. Применение этих ограничений в жизни мерами полицейского характера очень часто дает отрицательные результаты, убивая творческую частную инициативу. Потому прибегать к ним должно осторожно и продуманно, учитывая как интересы Нации, так и возможные результаты. Кроме того, эти ограничения недостаточны для перестройки режима экономического либерализма, а тем более его спутника — капитализма. Поэтому мы не останавливаемся на этих ограничениях и на роли арбитра, а идем дальше, считая необходимым создание в самой экономической жизни учреждений, ее регулирующих и направляющих, каковыми являются все виды свободно-экономических объединений (кооперация) и общественно-обязательных объединений (земство, город) со своими областными и общегосударственными директивными центрами. В контакте и под водительством государственной власти, эти центры должны проявлять активную деятельность, направленную к осуществлению социально-экономического сотрудничества. Формы и детали этого сотрудничества должны выработаться жизнью и будут так же многообразны, как многообразна сама жизнь, и ни в коем случае не могут быть сведены только к планированию или арбитражу.

Понимая всю полезность социального сотрудничества, а в известных случаях и планирования экономических взаимоотношений, мы учитываем бытовые условия России, а потому далеки от мысли копировать какую-нибудь систему, применяя ее полностью в российском народном хозяйстве. Ибо то, что применимо, скажем, в Италии или в Германии, может быть гибельным для России.

Стремление во что бы то ни стало к стопроцентной плановости, хотя бы и не социалистического типа, может роковым образом отразиться на российском народном хозяйстве. Признавая необходимым проведение такого рода плановости в известных хозяйственных отраслях, а также вполне естественным и исторически оправданным существование и развитие в России государственной промышленности, мы считаем, однако, что организованность, возникшая естественным путем, в процессе экономического созидания, «плановость снизу», важнее «планов», даваемых сверху, а свободное сотрудничество плодотворнее полицейского посредничества, к которому можно прибегать только в крайнем случае.

Мы знаем, что правильно осуществленное социальное сотрудничество есть залог той «социальной правды», к которой мы стремимся; знаем и то, что для этого потребуются большие жертвы, потребуются большие ограничения экономической свободы, если можно добровольные, а если нельзя — принудительные. Мы к этому готовы: мы принципиально решили, что никакая трудность не будет велика, если она ведет к социальной правде.

Разрешая земельный вопрос, мы руководимся не только соображениями экономического характера, но, главным образом, психологической его стороной.

Для нас крестьянское хозяйство не только объект, производящий определенные продукты, но и база для жизни многомиллионного российского крестьянства, составляющего огромное большинство Нации и дающего живые силы для национального творчества. Поэтому вопрос моральной удовлетворенности не менее важен, чем вопрос выгодности или производительности. А эта удовлетворенность будет достигнута только тогда, когда крестьянин будет работать у себя, на «своей» земле, и при том не имея перед глазами огромных единоличных имений, может быть и весьма производительных, но с его точки зрения «несправедливых». Этот взгляд на крупное землевладение настолько укоренен, что ни всякая борьба с ним безнадежна. Для удовлетворения его — крестьянина — понимания социальной правды нужно узаконить раздел крупного землевладения, осуществляя тем его заветную мечту о земле.

Основная масса населения России — крестьянство; государственный строй должен опираться на эту массу и может быть крепким только тогда, когда эта масса будет состоять из духовно, физически и экономически крепкого крестьянства. Зажиточный, предприимчивый крестьянин-собственник — вот тип человека, на которого сможет опереться национальная государственность. В этом отношении мы являемся преемниками дела Столыпина.

Создавая такого крестьянина путем раздела земли в наследственную собственность (система хуторов и отрубов), необходимо этот раздел сопровождать интенсификацией сельского хозяйства и планомерным переселенчеством.

Не делая из принципа частной собственности фетиша, мы допускаем даже возможность частичного перераспределения земельных участков в тех случаях, когда распределение земли перестает удовлетворять реальным потребностям населения; однако, как справедливость, так и целесообразность настоятельно требуют установления в этом случае возмещения за теряемые участки.

Мелкое хозяйство имеет свои достоинства, но имеет и ряд крупных недостатков. Сельскохозяйственная кооперация должна устранить эти недостатки, давая мелкому землевладельцу все преимущества крупного. Кроме того, кооперация в деревне важна еще и как объединяющее начало и школа гражданской и национальной самодеятельности.

Разрешенный таким образом роковой для России земельный вопрос послужит одним из главнейших стимулов не только для экономического, но и для духовного и национального подъема обновленной России.

В своем разрешении рабочего вопроса мы исходим из исповедуемых нами начал национально-трудового солидаризма.

Следует признать, что передовое рабочее законодательство, выработанное в либерально-демократических государствах, несмотря на свое техническое совершенство, оказалось неспособным предотвратить рост социальных противоречий, прекратить столкновения между рабочими и работодателями и уничтожить в рабочей среде психологию угнетаемого сословия.

Благодаря этому в либерально-демократических странах марксизм имеет благодатную почву для своего развития.

Мы считаем, что одно удовлетворение экономических требований рабочих масс не является, само по себе, исчерпывающим разрешением рабочего вопроса.

Рабочие должны почувствовать себя равноправными гражданами — хозяевами своей страны.

В нашем понимании рабочий вопрос есть, таким образом, вопрос не только экономики, но и психологии.

Задача, ложащаяся на государство, состоит не только в регламентации социальных взаимоотношений, но и в ведении широкой национально-воспитательной работы, направленной к воспитанию всего населения в духе уважения к труду и трудящимся, и рабочих масс — в духе национализма.

В нашем понимании предмет рабочего законодательства должны составлять:

1. Организация труда. Охрана труда малолетних и женщин, регламентация рабочего договора и обеспечение денежного вознаграждения за труд, нормировка рабочего времени, нормировка заработной платы, коалиционное право, право на участие рабочих в прибыли, обязательное социальное страхование, государственный арбитраж в разрешении социальных конфликтов.
2. Устроение рабочего быта. Образование и физическое воспитание рабочих и их детей, охрана материнства, удовлетворение религиозных потребностей.
3. Национально-трудовое воспитание. Планомерно ведомое, это воспитание должно также сопровождаться законодательством, охраняющим честь и достоинство как рабочих, так и работодателей.

Мы придаем большую важность принципу привлечения рабочих к участию в прибылях с предприятия. Рабочий, лично заинтересованный в деле своего предприятия, становится как бы хозяином своего труда — и в этом случае нет места для развития антинациональной «пролетарской» психики.

Проникнутое национально-гражданским самосознанием рабочее сословие, наравне с другими организованными трудовыми группами, привлекается властью к участию в организации жизни страны и выделяет из своей среды государственных работников — служителей национальной иди.

Власть будет устраивать, воссоздавать государство и определять основные направления его развития.

Она должна будет охранять государство от всяких покушений на его свободу и целость как извне, так и изнутри.

Власть должна будет примирять, объединять и водительствовать над всеми национальными, бытовыми и профессиональными группами, составляющими российскую Нацию.

Такая власть неизбежно должна быть:

1. Твердой, как психологически — по качеству людей, ее осуществляющих, так и формально — по обладанию широкими полномочиями.
2. Надклассовой, ибо лишь такая власть может быть авторитетным водителем и беспристрастным, независимым посредником в конфликтах интересов отдельных групп.
3. Надпартийной, ибо власть, попавшая в руки какой-либо политической партии — безответственного государственного фактора — тем самым перестает быть общенациональной, т.е. перестает объединять в себе все положительные творческие силы Нации.

Обладающая приведенными выше качествами, власть немыслима без строгой законности, точно определяющей ее границы, права и обязанности. Но не только наличие, а и ощущение целесообразной законности всем населением есть непременное условие правильного развития Нации.

Было бы страшным заблуждением предполагать за нашей формулировкой какие-то определенные пожелания относительно образа правления. Выше уже указано, что всякая форма для нас функциональна, что нам важно только содержание. Еще менее важным, чем форма, является для нас название формы правления.

Предрешать сейчас, тем более в условиях эмиграции, значило бы заниматься неуместными пророчествами.

Говоря о нашем трудовом национализме, мы дали наше понимание Единой Российской Нации. Эта Единая Нация найдет свое воплощение в Единой Российской Государственности. Государственность эта может быть органически крепка лишь в том случае, если каждая из составных ее частей получит возможность свободно творить и развиваться в границах и на благо единого целого. Учитывая это, мы решительно отвергаем мертвящий, все нивелирующий централизм, который для России с ее просторами и неосуществим, и вреден.

Мы отрицаем также и федерацию, гибельную для России с ее пространствами и народностями, столь различными по происхождению, численности, культурному уровню. Федерация неизбежно приведет к сепаратизму (под влиянием мелких демагогов-честолюбцев), а сепаратизм означает распад России.

Требуя наличия твердой центральной власти, мы признаем и значение и полезность «местного патриотизма» — любви к родному краю и действенного ему служения. Здоровое сочетание местного патриотизма с общегосударственным — вот лучшая система для построения огромного здания имперской государственности.

Этому идеалу соответствует идея областничества или регионализма — широкого самоуправления областей, созданных по культурно-бытовым, территориально-географическим и экономическим признакам.

Кроме успешного разрешения вопроса административного устройства, регионализм имеет еще и ту особенность, что он служит для населения отличной школой гражданственности, самодеятельности и способности к общественному творчеству, еще в большей мере, чем земское, городское и профессиональное самоуправление или кооперация.

Честным добросовестным проведением в жизнь идеи регионализма будет выбито оружие из рук всяких сепаратистов и осуществлено столь необходимое национально-культурное сотрудничество всех народностей России.

Как мозг человеческий немыслим без контакта с целым организмом, так и власть немыслима без живой связи с населением.

Эта связь практически может осуществиться через представительство отдельных бытовых территориальных и социально-экономических организаций, причем представители только тогда будут действительной связью власти с населением, если их слова и действия будут обязывать пославшие их организации, а сами представители будут ответственными перед этими организациями. Такое представительство мы называем ответственным представительством.

Его мы противопоставляем представительству парламентарному, состоящему из политиков, вернее, политиканов-профессионалов, фактически ответственных не перед выбравшим их населением, а перед комитетом своей партии, а потому обычно и деятельность их никогда не поднимается до общегосударственных интересов, ограничиваясь интересами чисто партийными. К такому положению привело нелепей-щее по существу утверждение, что каждый в одинаковой мере способен решать сложнейшие вопросы национальной политики и вытекающая из этого убеждения система «арифметического демократизма».

Не является спасительным рецептом, по нашему мнению, и «технократия», которую надо рассматривать как один из усовершенствовавших видом этатизма.

Совершенно иначе обстоит дело, когда представителями являются делегаты деловых организаций. Этим к участию в государственном строительстве приходят те, кто уже сумел себя проявить как организатор в меньшем масштабе. Таким образом выдвижение в государственные деятели в значительной мере освобождается от демагогии и происходит наиболее естественным путем, чем обеспечивается приток свежих творческих сил к власти.

В настоящее время все социально-экономические вопросы скрываются под партийно-политическими лозунгами и действиями. Борьба отдельных групп населения искусственно разжигается для партийных целей. Группам населения не дается возможность сговориться или перенести свои споры пред лицо высшей государственной власти, как арбитра. С этим должно быть покончено.

Нет больше возврата к партийщине: ответственные представители, чьи действия и слова связывают пославшие их организации трудовых, бытовых и территориальных групп, освобожденные от партийного ига, смогут свободно решать стоящие перед ними задачи, чье решение обеспечивается высшей государственной властью.

Современный парламентарный строй имеет только бюрократический способ проведения решений парламента в жизнь. Даже русскому земству, за отсутствием волостного земства, приходилось обращаться за помощью к государственной бюрократии.

У строя ответственного представительства, таким образом, есть еще одно крупное преимущество. Оставляя бюрократии только то, что ей принадлежит по существу, аппарат ответственного представительства сам выполняет через всевозможные организации решения центральных представительных учреждений, сильно разгружая, таким образом, государственную власть.

Мы считаем также важным и то, что организации ответственного представительства существуют и действуют параллельно и одновременно с государственно-бюрократическим аппаратом. Проистекающее отсюда соревнование полезно для обеих сторон: в конечном счете существование обоих аппаратов наилучшим образом обеспечивает более полное удовлетворение нужд населения.

Однако, это соревнование не должно приводить к дореволюционным делениям на «власть» и «общество», принесшее столько вреда нашей Родине. При парламентарном строе оно бы снова неминуемо возникло, так как борьба «общества» за власть, т.е. по существу борьба профессиональных политиков за власть — основа парламентаризма.

Ответственное представительство обеспечит от этого разделения. Каковы будут формы строя ответственного представительства, предсказать невозможно за неизвестностью обстановки. Переход к нему в период преодоления послереволюционного хаоса должен быть постепенным — по мере формирования и организации отдельных групп населения. Во всяком случае следует всячески предостеречь от слепого копирования иностранных образцов, всегда носящих местный отпечаток.

Одной из важнейших задач национального государства является постоянная и при том весьма активная деятельность, направленная к воспитанию граждан, здоровых национально, физически и морально.

Здоровая семья и авторитетная власть — необходимые условия для успеха этой деятельности.

В деле морального воспитания чрезвычайно важна помощь Церкви, перед которой в этом отношении стоят большие задачи; от успешного выполнения этих задач будет зависеть авторитет Церкви.

Это не значит, однако, что мы за передачу в ведение Церкви всего морального воспитания масс, ибо это противоречило бы провозглашенной нами свободе совести.

Мы признаем первостепенное значение религии в жизни человека и общества, но далеки от мысли о необходимости употребления мер полицейского характера для водворения какой бы то ни было религии в душах и сердцах людей.

После национальной революции открывается широкое поле деятельности для государственных, церковных и общественных работников в деле воспитания поколений в духе российской национально-государственной идеологии.

Кроме школ всех видов, в деле воспитания масс призваны сыграть огромную роль и организации физического воспитания и спортивные, а в особенности армия, которая должна быть рассадником, дающим сотни тысяч и миллионы активных носителей национальной идеи.

Из всего изложения видно, что мы даем ответы на все основные вопросы жизни, разрешить которые предстоит будущей национальной власти.

Ответы наши не есть программа, не есть предрешение форм и деталей; это суть ответы принципиальные, ответы по существу. Формы же и детали будут созданы в зависимости от условий и обстановки.

Для нас не важно, как будет называться и во что выльется та или иная национально-государственная институция, — даже пресловутая «форма правления» нас интересует очень мало: для нас важны сущность и содержание, которые мы твердо знаем и предрешаем, и при том гораздо полнее, чем многие в Зарубежье, именующие себя «предрешенцами».

Наше предрешение есть результат продуманного и прочувствованного нашего миропонимания.

Мы крепко верим и твердо знаем, что осуществление предрешенного нами даст благо и счастье России, и это дает нам моральные силы и направляет нас на путь активной борьбы.

Национальный Союз Нового Поколения есть движение новых русских национальных сил, организующее освобождение и воссоздание России.

Из этой цели, поставленной во всем ее объеме, вытекает основная задача настоящего времени; бросить все силы и средства Союза на свержение коммунистической власти революционным путем и образование Всероссийского Национального Правительства, облеченного всей полнотой власти в целях преодоления пореволюционного хаоса и устроения государства на началах нашей идеологии.

Эта основная задача требует выполнения нижеследующих заданий:

Осуществление Национальной Революции.

Организация и ведение идейной и физической борьбы с коммунистической властью. Дезорганизация и моральное разложение врага. Повсеместное создание национальных настроений и претворение их в конкретные формы борьбы, обуславливаемые общим планом и тактическими соображениями.

Борьба с фактопоклонством, материалистическими эволюционно-пассивистскими теориями, соглашательством и большевизанством во всех его проявлениях и упадочными настроениями; воспитание в эмигрантских массах идейного и активного национализма.

Подготовка сильных волею и знаниями культурных и нравственно-дисциплинированных деятелей национального движения и создание кадров революционных бойцов, работников и строителей будущей России, путем отбора людей, готовых к жертвенному служению Родине и технически годных.

Для осуществления наших задач Союз считает полезным тесное единение и согласование действия со всеми антикоммунистическими организациями, не отвлекаясь, однако, чисто эмигрантскими делами.

Наши задачи — ответ на «проклятый» вопрос «что делать». Задачи Н.С.Н.П. есть определение нами нашего долга перед Родиной; они указывают нам путь, идти по которому должен каждый из нас.

Воссоздание великой свободной России — цель, которой должны быть посвящены все наши помыслы и устремления, все наши силы, вся наша жизнь.

Эта цель поставлена Союзом во всем ее объеме; мы ясно видим, как много нужно воли и дерзания для того, чтобы ее выполнить. Но мы сознаем также и то, что вся ответственность за судьбы Родины ложится на нас, Ее последний резерв. Новое Российское Поколение. И преступно сваливать эту ответственность на чужие плечи.

Дело воссоздания Великой России требует, прежде всего, устранения главного препятствия на пути к нему — устранения антинациональной коммунистической власти. Мы не верим в возможность эволюции коммунистического режима; власть выдохшейся идеи, власть, держащаяся исключительно на терроре, неспособна эволюционировать. Отсюда наш долг — устранить эту власть насильственным путем. Потому Н.С.Н.П. ставит в число своих задач настоящего момента на первом месте — осуществление Российской Национальной революции. Революционная борьба должна вестись всеми пригодными средствами.

В своей антикоммунистической работе мы обращаем, однако, главное внимание на захват нашими идеями внутрироссийской молодежи. Жертвенная и бескомпромиссная молодежь есть всегда главный, движущий рычаг в революционной борьбе. Действительность показывает, что мы не ошибаемся в выборе соратников — идеи Союза встречают понимание среди наших братьев «там».

Задачи Союза в Зарубежье сводятся к организации здорового тыла и созданию кадра революционных борцов и работников.

Будем искренни: среди Русских людей за рубежом проведено некоторое «моральное разоружение». Зарубежье в целом утратило веру в себя, в свои силы и, как следствие этого, — волю к борьбе. Это неверие и безволие заставляют беженцев, уклоняясь от личной ответственности за все, творящееся «там», перелагать эту ответственность на кого-то другого, ждать «приказа»... Русские люди не борются, а надеются. На Хитлера, на японцев, на таинственное «колесо истории», на экономические процессы в СССР.

«Будем уповать», сказал один из вождей эмиграции, умудренный жизненным и политическим опытом.

Внедрение единственно оправданной веры в свои собственные духовные и материальные силы, «вооружение духа» Зарубежья — вот первая задача Н.С.Н.П. за границей. Отсюда — борьба с большевизанством, упадочничеством, материализмом — как цинично-шкурническим, так и прикрывающимся различными красивыми теориями. Отсюда — создание атмосферы, рождающей героев.

Мы не сторонники «всеобщего объединения эмиграции» — эта бессодержательная маниловщина часто употребляется в качестве демагогического приема в эмигрантской партийной игре. Но единение действующих, единение всех активно борющихся с большевиками, единение для борьбы и в процессе самой борьбы признается нами практически осуществимым, необходимым и полезным.

Лишь люди идеологически и технически годные могут стать подлинными борцами.

Для этого-то прежде всего и существуют наши многочисленные курсы:

национально-политической подготовки, общетехнические курсы, умения говорить, изучения СССР и пр. Все эти курсы не самоцель, а лишь средство к выполнению нашего ответственного задания — создать кадры «офицеров Национальной Революции» и строителей Государства Российского на началах нашей идеологии.

Наши задачи ясны. Исполнить их зависит от нас.

Будем помнить, что никто их за нас выполнять не будет, что за судьбу России отвечает сейчас Ее Новое Поколение.

Принципы организации Н.С.Н.П. выражены в его уставе и инструкциях, издаваемых Исполнительным Бюро. Третьим Съездом завершился организационный период, опыт которого и лег в основу уставных положений. Особенно ясно были закреплены в них принципы авторитетности, иерархичности и единообразия, безусловно необходимые для революционно-политической организации.

Национальный Союз Нового Поколения возглавляется Председателем Союза, руководится Советом и управляется его Исполнительным Бюро. Верховным органом, правомочным решать все вопросы, менять устав, избирать Председателя Союза и т.п., является Съезд Совета. Личный состав членов Совета установлен 111-им Съездом и может пополняться путем кооптации. Председателем Совета по должности является Председатель Союза. Он также по должности является и Председателем Исполнительного Бюро. Исполнительное Бюро — главный управительный орган Союза, избираемый Советом из числа своих членов. Он управляет текущими делами, координирует и направляет по общему плану работу всех организаций и групп Н.С.Н.П. на местах.

Группы Союза, находящиеся в одной стране, составляют Отдел; члены Союза, имеющие пребывание в одном городе, образуют Отделение. Во главе Отделов стоят Председатели Отделов, назначаемые Председателем Союза. Председатель Отдела составляет Центральное Правление, утверждаемое Исполнительным Бюро. Центральному Правлению предоставлена широкая самостоятельность в смысле применения работы Союза к местным условиям страны, где оно находится.

Аналогично организации управления Отделов построено управление Отделениями: так — Председатель Отделения, назначаемый Председателем Отдела, составляет Правление Отделения, утверждаемое Центральным Правлением.

Во взаимоотношениях отдельных органов Союза проведен принцип ответственности вверх и отчетности вниз. Правления Отделений несут ответственность перед Центральным Правлением, Центральные Правления — перед Исполнительным Бюро. Одновременно с этим Правления Отделений отчитываются за свою деятельность перед общими собраниями своих Отделений, а Центральные Правления — перед Поместными Съездами. Исполнительное Бюро несет ответственность перед Советом.

Немногочисленные группы Союза в отдельных странах и Отделы, находящиеся в стадии формирования, носят наименование Генеральных Представительств и управляются Генеральными Представителями, назначенными Председателем Союза. Соответственно с этим. Отделения в стадии формирования, или когда они насчитывают меньше 10 членов, называются Представительствами и управляются Представителями. В случае особой необходимости Отделы могут быть разбиты на районы, во главе с Районными Представителями, а Отделения — на звенья.

Членами Н.С.Н.П. могут быть лица обоего пола, родившиеся не раньше 1895 г., считающие своим Отечеством Российское Государство и приемлющие полностью Идеологию Союза. Исключения из этого возрастного ограничения допустимы и производятся на основании соответствующего решения Исполнительного Бюро, по представлению Центрального Правления или Генерального Представителя.

Члены Союза делятся на две категории: действительных членов и членов-сотрудников. Принятие в члены-сотрудники производится Правлением Отделения или Представителями.

Самый факт установления возрастного ценза является следствием прежде всего нашего глубокого убеждения, что главная тяжесть в деле освобождения России должна пасть на молодое поколение, еще не уставшее от борьбы. Отсюда вытекает первое требование, предъявляемое союзом ко всем своим членам без исключения — требование упорной и беспрерывной учебной подготовки, производимой путем прохождения различных курсов, чтения книг и практических занятий. Это не значит, что возраст может помешать участию в работе нашего Союза. И среди старшего поколения есть волевые лица, близкие по идее Союзу. Для них-то устав и допускает исключение, о котором говорилось выше.

С другой стороны, лица, организационно не связанные с союзом, но сочувствующие его идеологии и задачам и желающие принести его делу посильную помощь, приглашаются образовывать «Комитеты Содействия».

При принятии новых членов проводится принцип качественного отбора людей, пригодных по своим духовным данным для дела Союза.

Тот же принцип соблюдается и при переводе членов-сотрудников в действительные члены. Этот перевод сопровождается для кандидатов также выполнением и других условий, из которых самое главное сдача испытаний по пройденным курсам. При переходе в действительные члены кандидат приносит особое обязательство. Оставление рядов членов Союза приравнивается Уставом к дезертирству с фронта.

Приступая к организации группы Союза, прежде всего необходимо, путем обмена мнениями и личных разговоров, найти несколько волевых, динамических, глубоких по своему содержанию людей, ищущих возможности подлинной работы и неудовлетворенных существующим положением в Зарубежье. Лица с такими именно качествами и настроениями являются весьма ценными для Союза. Подобрав по таким признакам несколько человек, необходимо познакомить их между собой, хотя бы несколько раз устроить собеседования, обмен мнений, чтение и толкование нашей идеологии. Когда последнее будет воспринято полностью до конца, без каких-либо оговорок и расхождений, когда наша идеология будет их символом веры, тогда можно считать, что ядро готово, что оно представляет собой идеологически единое целое, а не смешение разных настроений и миропонимании. Это ядро составят работники «первого разряда», — ответственные, люди по своему внутреннему складу могущие быть руководителями, способные своей волей и силой духа влиять на окружающих.

Следующим этапом в развитии организации является подбор рядовых членов. Этот подбор отнюдь нельзя производить шаблонным способом вербовки, но нужно путем разговоров, обмена мнений и пр. создать такую атмосферу, чтобы человек сам почувствовал преступность ничегонеделанья, загорелся желанием работы и, уверившись, что мы ведем подлинно национально-активную работу, сам почувствовал бы потребность принять участие в ней.

Оформление Отделения происходит путем созыва инициативной группой общего учредительного собрания и принятия на нем официального устава. Там, где нет достаточного числа лиц, могущих составить Отделение, а есть небольшие группы из нескольких человек, возможно образование Представительства (из двух или трех лиц), на обязанности которого должно лежать ведение работы и поддержание связей с надлежащим управительным органом. Во всех случаях оформляющемуся ядру в первую очередь надлежит связаться с соответствующим центром.

Закончив организационную работу, следует последовательно и планомерно развить деятельность Группы или Отделения, руководствуясь следующими принципами техники и тактики работы.

Общая схема работы каждого члена в Отделении (Группе или Представительстве) должна охватывать два основных направления: работу во вне и работу внутреннюю — жизнь своего Отделения и работу над собой.

Внешняя работа включает в себя создание общих интересов в среде молодежи и отбор людей из общей массы. Выполнение этих задач требует предварительного уничтожения вредных господствующих настроений, к сожалению, часто модных. Критика, переходящая в самоуничижение, потеря веры в себя, разочарование, большевизанство, фактопоклонение (фактопреклонение), излишняя терпимость и безразличие, интернационализм, материализм, обывательщина.

В парализовании и устранении подобных разлагающих настроений Зарубежья принять участие обязан каждый член Союза.

Но одного этого еще не достаточно. На смену уничтоженным пережиткам пассивного состояния эмиграции должно быть дано, пробуждено, внушено: ощущение своей силы; понимание обязанностей, лежащих на нас;

сознание, что каждый из нас есть человек и гражданин; чувство ответственности и долга; вера в дело борьбы и нашу правоту; любовь к действию и пафос ненависти и, конечно, национальное чувство, как основа всего.

Вместе с воздействием на настроение и умозрение окружающей среды должен быть проведен отбор людей. Эта задача внешней работы вытекает непосредственно из задачи первой; вернее, первая является преддверием этой второй. Часто создание настроений так тесно переплетается с отбором людей, что обе эти работы сливаются и как бы дополняют друг друга.

При соответствующих настроениях нужные люди выкристаллизовываются и отбираются сами, нужно только сказать, указать и дать конкретное дело. Именно в этом и заключается основное значение воздействия на окружающую среду. Отбор, конечно, должен быть исключительно качественным.

Расширение организации и сферы ее влияния следует вести не путем включения «мертвых» и «полумертвых» душ, а путем пропаганды наших идей и создания большого числа сочувствующих, помогающих независимо от возраста. Имея вокруг себя благожелательно настроенную среду, организация легко будет вести работу и находить в нужный момент помощь и поддержку.

Основное в нашей работе: — непрерывное горение и все возрастающая спокойная напряженность. Гореть, — значит болеть о деле Союза, всегда беспокоиться о нем, воспринимая удачи и неудачи в нашей работе, как свои личные. Особенно хорошо могут быть использованы при таком отношении к делу: личные связи, влияния, авторитет, дружба, товарищество, знакомства. Параллельно, по мере надобности, должны быть использованы: лекции, собрания, доклады; особенно рекомендуется система «кружков». Кроме того, во внешней работе все члены Союза одинаково должны уметь пользоваться частной обстановкой для проведения наших идей и настроений. Члены Союза должны быть «одержимым и идеей людьми», даже в личной жизни.

Членам Союза рекомендуется помнить, что во внешней работе каждый является как бы артерией, по которой в Союз должны поступать ценные для нас работники. Но налаженная работа во вне предполагает хорошо организованную работу внутреннюю.

Внутренняя жизнь Отделения есть налаженная работа, перерабатывающая поступающий в нее материал, выпускающая уже совершенно готовых работников. В ней главное внимание следует обратить на выработку и воспитание духа, так как наше дело требует особых сил и жертв. Члены Союза должны стать братьями по идее. Создать дух борьбы — первая задача внутренней работы. Подвиг рождается в накаленной атмосфере общих устремлений, мыслей и чувств. Нет правил воспитания и создания этого напряжения, — источник его в наших душах.

Союз во внутренней жизни много требует от своих членов. Лицам, не желающим работать над собой, лучше не входить в нашу среду. За дело Союза могут и должны браться люди лишь высокого морального напряжения и сосредоточенности. Наличие такового, наличие силы духа — основные требования Союза. Кроме того, мало еще с нами одинаково думать и ощущать, — нужно также уметь претворять свои устремления в действия.

В основе всей внутренней работы лежит индивидуальная работа членов над собой, самосовершенствование от области развития воли до саморазвития в отдельных областях политики и экономики. В этой работе каждый из нас должен и развить свои личные качества, закалить волю, обрести напористость в деле, воспитать свой собственный дух — найти в себе способности и качества и претворить их внутренней работой в силу.

Вновь поступающий должен понять и знать, что уйти назад с нашей работы члену Союза, не потеряв чести, уже нельзя. Выход из Союза, помимо нарушения на себя взятого обязательства, есть дезертирство и измена русскому делу. Из двух, начавших одно дело, низок тот, кто, заставив понести жертвы другого, сам бросит его. Преступность уходить с работы растет одновременно с усилением борьбы. Из людей, духовно сильных, смелых и волевых, преодолевающих препятствия, людей без предрассудков и условностей — создается наше движение. Мы на фронте, и к нам вполне применимы правила полевой службы: «Если ты вошел в бой, ты в нем останешься до конца; поддержка будет, смена — никогда».

Работа члена Союза распадается на внешнюю и внутреннюю. Задача открытой работы: — дать подготовленных людей и средства, зародить сочувствие в широких массах Зарубежья к делу борьбы, создать и умножить подготовленные и единоустремленные кадры нашего движения. От ее успешности всецело зависит главная работа Союза.

Сюда входят: работа среди русских и работа среди иностранцев.

Зарубежье, потерпев поражение в борьбе белых армий 1917-1921 гг., склонно преувеличивать мощь коммунистической власти. Разочарованное в своих силах, неоднократно обманутое в своих мечтах и надеждах, оно ушло в местную общественную или личную жизнь, потеряв свой политический облик, т.е. превратилось в обывательскую массу беженцев, переселенцев или меньшинств.

Наш долг разбудить в лучшей части Зарубежья веру в свои силы, доказать и показать, что мы должны, а следовательно, и можем, бороться. Большевики, несмотря на клевету и ругань, оценивают Зарубежье, как врага, выше, чем оно само себя оценивает. То, что они уделяют ему столько внимания в своей печати и радиопропаганде — явное тому доказательство.

Мы должны создать из Зарубежья среду, рождающую борцов и помогающую им. Это достигается следующими путями:

Пропаганда идей Союза должна вестись как устно, так и путем печати, а также и путем работы в отдельных группах и организациях молодежи, с целью привлечения их в сферу идей и работы Союза. Устная пропаганда ведется индивидуально, во всех случаях жизни, и коллективно — на собраниях и других публичных выступлениях.

Индивидуальная обработка людей гораздо кропотливее, но зато дает лучшие результаты. Она должна вестись неустанно каждым членом Союза всегда и везде: в гостях, на работе, на службе...

Публичные выступления не дают такого результата, как индивидуальная обработка, но зато охватывают сразу широкие массы. В случае удачи они дают сочувствующих, из которых уже легче путем личного воздействия отобрать содействующих и даже членов-сотрудников. Выступления могут быть устраиваемы Союзом, но можно использовать и собрания дружественных нам организаций (давая своих докладчиков) и даже собрания враждебных групп (выступая оппонентами в прениях).

Пропаганда ведется и путем печати. Ведется она как органом Союза, газетой «За Россию», и страницами Союза в ряде зарубежных изданий, так и помещением статей в других изданиях, имея целью и через них внедрить если не идеи, то хотя бы наши настроения и мысли.

Если член Союза принимает участие в зарубежной общественной жизни, то и в организациях, союзах, обществах, где он состоит, его обязанность — вести пропаганду, в том или ином виде, идей Союза...

Кроме громкой агитации словом, большое воспитательное значение имеет работа по содействию Союзу, претворяющая сочувствующих в содействующих.

Эта работа вовне распадается на: 1) сбор средств, 2) создание Комитетов Содействия и 3) распространение союзной литературы.

0. Сбор средств. Без средств борьба невозможна; без них все наши порывы не реализуются, а останутся порывами, делая честь нашему сердцу, но не воле. Нужны средства, и мы должны их достать. Это одна из главных задач. Путем сборов по подписным листам много не собрать. Задачей каждого члена Союза в отдельности является изыскание новых источников для сбора средств.
1. Создание Комитетов Содействия: Это важная отрасль внешней работы Союза. Созданные Комитеты Содействия могут принести Союзу как материальную, так и моральную поддержку. Работа Союза настолько разнообразна, что желающие ей помочь всегда могут это сделать, войдя в связь с Союзом через Комитеты Содействия. Таким образом, эта помощь может распространяться на все остальные виды работы Союза. Связь с Комитетами Содействия полезна и потому, что может приблизить несколько взгляды старшего поколения к реально происходящему в наше время, не учитывая которого нельзя принимать участия в работе по строительству будущей России.

Нашему делу нужны разные люди. В нем найдется место всем единым по духу с нами, каждому по его складу и способностям. Основное наше условие — преданность России, устремление к борьбе за нее и готовность к личной жертве.

При привлечении новых работников должно всецело проводить принцип качественного отбора, не гоняясь за количеством членов.

Задача Союза: отбор единых в духе зачинщиков и начинателей, одержимых Россией.

Ответственным участком во внешней работе является создание национально-активных настроений, которое заключается в борьбе с вредными настроениями и создании здоровых, активных.

К вредным настроениям мы относим:

1. Критиканство. Это старая интеллигенческая традиция — критиковать не с целью исправить и научить, а лишь желая очернить действующих и оправдать собственное бездействие. С другой стороны, — всякая добросовестная положительная критика должна приниматься во внимание.
2. Разочарование. Всякое разочарование — в своих ли собственных силах, потеря ли веры в Россию и т.п. есть явление упадочническое, болезненное, патологическое. Поэтому и бороться с ним надо, как с болезнью — лечить. Лучшим лекарством, в большинстве случаев, является: дать возможность в процессе работы почувствовать свои силы и ощутить результаты этой работы.
3. Большевизанство. Увлечение кажущимися успехами советской власти, доходящее у некоторых лиц и группировок до приятия политики Сталина и признания ее способной оздоровить и укрепить Россию и весь мир. Это явление — плод рабской психологии побежденных, преклоняющихся перед силой, их победившей. Такие большевизаны — лучшие пособники и союзники большевистских агентов в их разрушительной работе в Зарубежье, а потому они, как и сами большевики, являются нашими непосредственными врагами.
   В Зарубежье имеется также и достаточное количество несознательных большевизанов из безыдейных обывателей, не могущих ничего противопоставить советской пропаганде и не осведомленных об истинном положении в СССР, а потому легко поддающихся этой пропаганде.
4. Фактопоклонство. Преклонение перед фактами отдельных удач коммунистов, с выводом отсюда о незыблемой силе Советской власти и невозможности борьбы с нею. Как и у большевизанов, основные причины: рабская психология побежденных, неверная осведомленность о событиях в России, отсутствие веры в свои силы.
5. Излишняя терпимость. Плод прежнего либерального мировоззрения, которое у некоторых до сих пор живет, если не в сознании, то в подсознании. В Зарубежье это выражается в примирительном отношении к большевизанам, активным безбожникам и часто даже к изобличенным провокаторам. Эта терпимость, обыкновенно, выражается в словах «неудобно», «он человек, все-таки, не плохой» и т.п.
   Надо напомнить, что жалость к преступнику есть одновременно и жестокость к жертве. За себя каждый может прощать и извинять, за Россию, за других — никто этого права не имеет.
6. Космополитизм. Настроение и попытки считать своей Родиной ту страну, где можно «устроиться», являются продуктами денационализации, или, что чаще, просто шкурничества. Такой взгляд сводит жизнь людей к существованию ради куска хлеба и являет прямое предательство Родины.
7. Материализм. В Зарубежье материалистическое мировоззрение проявляется главным образом в двух направлениях: 1) в области взгляда на историю — вера в незыблемые законы истории, в механическое развитие событий в жизни народов и государств (пресловутая «эволюция»); все это является наследием либерально-интеллигенческого мировоззрения XIX века, впитавшего в себя яд марксизма, видящего первопричину всех общественных взаимоотношений в экономике. Отсюда убеждение в том, что если что и может свалить большевиков, то это исключительно их неудачи на экономическом поле, отсюда бесконечные доказательства скорого падения соввласти путем выкладки цифр. 2) В области повседневной жизни — отсутствие идеалов, стремление к исключительно материальному благополучию, переоценка значения денег и прочих материальных ценностей. Интересно отметить, что у многих подобный материализм как-то уживается с религиозностью и церковностью.
8. Обывательщина. В настоящее время к обывательщине надо отнести все, что отвлекает нас от нашей непосредственной задачи: борьбы за освобождение Родины. Сюда в одинаковой степени относятся как устремление заниматься исключительно устроением своего личного благополучия, так и так называемое «культурничество»; т.е. попытки сохранять и развивать русскую культуру — науку, искусство и т.д. в Зарубежье. Культура не тепличное растение; оторванная от родной почвы, она гибнет. Для того, кто хочет развивать русскую культуру, надо прежде добиться освобождения России, иначе его деятельность окажется бесплодной.

Стараясь искоренять эти вредные настроения, губящие Россию и каждого русского в отдельности, надо вместо них внедрять и пробуждать в людях здоровые национальные чувства.

1. Национальное самосознание. Стремиться пробудить гордость принадлежности к сынам Великой России, давшей величайшую и единственную по духу и содержанию Империю мира; пробуждать сознание, что напрасно, безнадежно и постыдно возлагать все надежды на иностранцев, что борьба за Россию наш долг и наше право.
2. Потребность действия. Одними мечтами и надеждами ничего не достигается. «Под лежачий камень и вода не течет», «На Бога надейся, а сам не плошай» — изречения нашей народной мудрости. В наше жестокое время уже преступна политическая обломовщина. Надо напомнить лозунг людей, разваливших Империю: «В борьбе обретешь ты право свое».
3. Вера в дело борьбы. Без веры в победу бороться нельзя. Мы глубоко верим в наше дело, но нашей верой надо заразить и других. Внушить, что у русских иного пути, кроме борьбы, нет, что от успешности борьбы зависит как судьба всей России, так и каждого из нас в отдельности. Люди с меньшими средствами и возможностями побеждали, когда твердо хотели и верили. Вера и воля творят чудеса.
4. Сознание долга и ответственности. История поставила перед нами страшный вопрос: «быть или не быть России»? Борьба с комвластью наш первый и основной долг, и никакими другими обязанностями мы не смеем отговариваться. Каждый должен осознать свою ответственность перед людьми, уже отдавшими этому делу жизнь.
   Надо пробудить ощущение огромной, неотвратимой задачи, павшей на наше поколение.
5. Чувство гражданственности. Примерами революции и былых поражений должно показывать, что государство не является чем-то обособленным и незыблемым. Мы, наша жизнь и благосостояние — в прямой зависимости от состояния государства. Каждый должен почувствовать, что он живая клетка живого организма — Национального Государства.
6. Ощущение своей силы. Противоестественность коммунизма очевидна. За нами сила правды. Хотя нас еще немного, но от нас зависит увеличить число наших соратников и сочувствующих, поднять качество каждого работника и бойца. Побеждает не большинство, а организованное меньшинство. Сила в людях, а не во внешних обстоятельствах.

Этой работой любит особенно заниматься Зарубежье. Она спокойна, безопасна, но порою и бесплодна. Потому что иностранцы, имеющие возможность влиять на политику, обычно знают СССР лучше нас. Задача русских активных националистов — использовать по возможности отдельные антикоммунистически настроенные группы, в целях извлечения помощи для дела борьбы. Лучший вид агитации для этой цели — развитие борьбы и работы Союза.

Значение внутренней работы велико. Ее задачи: из людей разных взглядов, характеров, положений, спаянных только любовью к Родине и жаждой служения Ей, выковать кадры национально-революционных борцов и работников. Ее задача — оформить целостное мировоззрение, дать политические и технические знания, необходимые для национально-революционной работы, выработать характер, сплотить, вооружить кадры аргументировкой, знаниями и умениями.

Внутренняя работа распадается на следующие группы:

1. Курсовая подготовка.
2. Организационная работа.
3. Идеологическая работа.
4. Вспомогательная и техническая работа.
5. Работа над самим собой.

1. Курсы, национально-политической подготовки. Их задача: политическое образование членов Союза, оформление мировоззрения: они должны дать готовую аргументировку нашей веры и единую точку зрения на ряд главнейших вопросов национального бытия. Эта подготовка производится путем организации специального курса и групповых занятий. Для усвоения курса установлены проверочные испытания. Кроме того, сдавшие экзамены уже сами ведут работу с вновь поступившими. Мало знать для себя, мы должны уметь передавать эти знания другим.

В настоящее время установлены две программы курса национально-политической подготовки: программа основного курса (курса минимума) и программа полного курса (курса максимума).

Программа основного курса состоит из 10 конспектов:

1. Основы национального мировоззрения.
2. Основы народного хозяйства.
3. Социализм.
4. Рабочий вопрос.
5. Земельный вопрос.
6. Кооперация.
7. Историческое развитие России.
8. История революционных движений до 1917 г.
9. История белой борьбы до наших дней.
10. Наши утверждения.

Программа полного курса состоит из следующих 27 конспектов, сгруппированных по отделам:

1. Недуги Зарубежья, настоящее положение, наш долг.
2. Идеализм и материализм.
3. Этический смысл жизни.
4. Элементы общественной жизни.
5. Значение идей и сильных личностей в истории.
6. Национализм.

Основы народного хозяйства.

7. Хозяйственные блага и их производство.
8. Учение об обмене.
9. Распределение хозяйственных благ и их потребление.
10. Современная организация народно-хозяйственной жизни.
11. Значение и роль государства в народно-хозяйственной жизни.

Экономическая и социальная жизнь.

12. Либерализм.
13. Социализм.
14. Земельный вопрос.
15. Рабочий вопрос.
16. Кооперация.
17. Идея корпоративизма.

Основы государственного права.

18. Устройство центральной и местной власти.

Исторический отдел.

19. Историческое развитие России.
20. Революционные движения до 1917 г.
21. Великая война и революция 1917 г.
22. Белое движение.
23. История советской власти.
24. Административное устройство СССР.
25. Революционная борьба с большевиками.
26. Украинский вопрос.
27. Наши утверждения.

0. Курсы, умения говорить. Их задача подготовить пропагандистов и агитаторов, умеющих владеть речью, привыкших к публичным выступлениям. Работа на курсах чисто практическая.
1. Курсы публицистики. Имеют задачей выявить публицистические способности членов Союза и развить таковые для сотрудничества в печати, в листовках и пр.
2. Курсы изучения СССР. Знакомят работников Н.С.Н.П. с психологическим, социальным и экономическим состоянием современной российской жизни.
3. Общетехнические и др. периодические курсы. Устраиваются в зависимости от местных условий и возможностей.

Если все вышеприведенные виды работы абсолютно обязательны для всех членов Н.С.Н.П., то перечисляемые ниже виды работы допускают некоторую специализацию, в зависимости от местных условий и от личного склада и способностей. Тем не менее, каждый работник должен стремиться приобрести навык и сноровку во всех видах союзной деятельности.

Каждый должен добиться того, чтобы при любых обстоятельствах и условиях работы он мог бы быть во всеоружии: и в революционном, и в организационном, и в идеологическом, и в техническом отношении.

Организационная работа в местной группе Союза заключается:

Оформление, развитие и аргументация нашего мировоззрения. Составление и разработка конспектов и пособий по интересующим нас вопросам.

Наш главный печатный орган, газета «За Россию», и страницы Н.С.Н.П. в других зарубежных печатных изданиях является рупором наших идей и призывов к борьбе за Родину, как в Зарубежье, так и в Сов. России. Наша печать выполняет также и идеологическую и организационную работу, развивая положения нашего мировоззрения для широких масс, пробуждая души и создавая новые кадры сочувствующих и работников Союза.

Особенное значение имеет сотрудничество в изданиях Союза, предназначаемых специально для наших подсоветских братьев. Для успеха этой работы необходимо посильное участие каждого члена Союза.

Сюда относят:

Союз указывает цели и пути работы. Каждый член должен проделать над собой большую и сложную работу. Все курсы, вся внутренняя работа окажутся бесполезными, если члены Союза не будут заниматься сами самообразованием и самовоспитанием, стремясь достигнуть знания и развить в себе свойства и качества, необходимые революционному работнику в настоящем и строителю жизни в будущем.

Пути и методы разнообразны и индивидуальны. Каждый их сам находит и определяет. Работа трудна и кропотлива. Рост и успех Союза и нашего дела находятся в прямой зависимости от внутреннего роста, силы, вооруженности знаниями и умением отдельных его членов.

№ 17. Из редакционной статьи «Подъем флага» [ 310 ]

Совет Союза постановил принять в качестве эмблемы Союза старый родовой знак Св. Владимира, присвоенный в недавнем прошлом украинскими группировками и известный под именем «Трезуба». <...>

Символ и знак, как его внешнее изображение, сопутствовали и сопутствуют каждому сильному движению. Древние христиане, например, узнавали друг друга, чертя «рыбу».

Два современных крупных антисоциалистических движения заимствовали свой символ у истоков истории своей расы или своего народа. Фашизм сделал своей эмблемой «фашиа» (fascia) — связку прутьев, в которую втыкали свою карающую секиру ликторы, охранители твердой государственной власти; национал-социализм закрепил идею расизма, подняв на своих знаменах старый арийский загнутый крест — свастику.

Наш символ должен выявлять нашу основную идею — российский национализм, бескомпромиссный в своем обхвате всех народов, строивших вместе наш Дом — Российскую Державу. Для нашей Матери — России расизм слишком узок. Она задолго до нас вышла уже на просторы общечеловеческого.

Но наш национализм не может уже быть только охранительным, как у двух счастливых в этом отношении, современных нашему национальных движений, фашизма и хитлеризма.

Все, что нужно было охранять, погибло в великом пожаре, на глазах у тех, кто и здесь продолжает цепляться за внешнее и обветшавшее.

Нам придется строить наново.

Поэтому мы и символ свой берем из той поры, когда создавалось наше государство, когда в трудах мирного строительства и в блеске ратной славы и доблести наши предки — славяне и варяги, замешали благородный сплав народов и положили начало России — российскому простору и мощи. <...>

<...> Мы берем своим символом <...> — знак первых строителей государства, родовой знак варягов, что, рассеявшись по всем концам нашей земли, олицетворяли в то время ее единство, работали для этого единства, предопределили раз навсегда наш путь. <...>

Лишая украинства права исключительного пользования нашим общерусским знаком, мы возвращаем ему подобающее ему место. Памятник былой общерусской славы снова делается символом общероссийского дела.

Мы — варяги грядущей России. Наш Союз, новая дружина, объединившаяся для трудной и великой работы. И на наших стягах, на трехцветном поле будет сверкать магическая вязь старинного знака, такого же старого, как наша история и наша слава. <...>

№ 18. Из статьи М.А. Георгиевского «Эмиграция и революция» [ 311 ]

<...> После мировой войны началась мировая революция. Буря свирепствует на океане, а не в закрытом русском море. <...>

Новый социальный порядок в процессе этой мировой революции родится не в Москве, а везде там, где начинают действовать самоотверженные и благородные реформаторы, признавшие гниль либерального капитализма и ложь бесчеловечного коммунизма.

Во главе этой плеяды борцов за новый социальный порядок и прочный социальный мир стоят — Хитлер, Муссолини, Салазар, но за ними идет целый ряд других строителей, одушевленных теми же идеями.

На широких просторах мировой революции нет места вообще для эмиграции, ибо нельзя выйти за пределы борьбы. <...>

Русская эмиграция в массе своей проглядела, что мировая революция уже вступила в свою вторую фазу. Революционное одушевление и созидательная инициатива теперь на стороне национально-социальных реформаторов. Сторонники либерально-капиталистического и социалистического мировоззрения одинаково отброшены в лагерь реакционеров.

Сделала ли русская эмиграция свой выбор или на всем протяжении вселенского пожарища она продолжает оставаться «внутренней эмиграцией». <...>

Эмиграция остается пассивной и реакционной по существу своему. <...>

У такой эмиграции будущего нет. Будущее принадлежит революционерам, пророкам, пролагателям новых путей. <...>

<...> Нелегко было нам даже организоваться. Мы все знаем, что нашу мировую организацию мы построили сверху донизу своими силами и на свои ничтожные средства. Наша революционная работа началась в условиях скандальных провалов действовавших до нас организаций. Сколько раз нам еще и еще приходилось убеждаться на горьких неудачах, что только полное отмежевание может обеспечить нас от непростительных ошибок. <...>

Многое нам нужно еще сделать, много будет еще и затруднений и неудач. Но сделано главное — изжита эмигрантская косность.

На русском участке мировой революции наступает тоже новый «этап борьбы». «Якобинцам» из Кремля противостоит уже не эмигрантский страус, закладывающий свою многодумную голову то под правое, то под левое крыло, а революционная смена.

Наша Армия Социального Мира — Национально-Трудовой Союз дает свое, «третье решение» современного кризиса — идею национально-трудового солидаризма. <...>

На знаменах наших начертаны освященный древностью и славой Трезуб. Над нами звучит вольный напев нашей песни:

«Смерть не страшна, когда зовет Россия, Мы не одни — восстанет вся страна. И отдавая жизни молодые, Мы знаем, нам победа суждена».

№ 19. Аграрная программа Н.Т.С.Н.П. [ 313 ]

№ 20. Рабочий (трудовой) вопрос [ 315 ]

VII. Наши выводы

<...> Всякое рабочее законодательство, даже наиболее передовое, не приведет ни к каким результатам, если оно будет рассматривать рабочий вопрос только с экономической точки зрения и не будет сопровождаться массовой национально-культурной работой.

Пора, наконец, твердо усвоить мысль, что даже в случае, если бы были удовлетворены все экономические требования рабочих сословий, этим не была бы ликвидирована возникающая в их среде борьба против порядка и государства. Социализм, которым пропитано сейчас мировоззрение рабочих масс, есть политическое учение, стремящееся к социальному и государственному перевороту, враждебное национальному государству и гибельное для культуры. Та доля правды, которая заключается в нем — отстаивание прав каждого на человеческое существование — которая и для нас является правдой, не искупает вреда, приносимого им обществу. Его проповедь и теория есть теория систематического разнуздания алчности и дурных инстинктов толпы. Его практика — деспотия, насилие и произвол кучки авантюристов в Советской России.

Марксистский социализм и здоровое национальное государство — непримиримые враги.

В нашем государстве рабочий должен стать индивидуально-творческим элементом, строящим вместе с другими национальное государство.

Обеспеченный от хищнического использования его сил и здоровья, с широко развитым техническим горизонтом, знающий смысл и цель своего труда, экономически обеспеченный и воспитанный в национальном духе, рабочий должен стать одним из столпов Национально-Трудовой государственности. Рабочее движение должно стать движением профессиональным.

«Диктатура пролетариата» для нас такая же несправедливость, как и всякое другое насилие.

Мы стоим за свободу и равенство всех граждан, живущих в лоне единой семьи — государства.

Профессиональное движение рабочих масс, отстаивающих свои сословные и насущные интересы, имеет право и должно требовать от государства поддержки и защиты.

Рабочий должен почувствовать себя гражданином и патриотом.

Это — первая задача, ложащаяся на национальную власть.

Рабочий должен перестать чувствовать себя пролетарием.

Это задача вторая.

Здесь культурно-пропагандной работе должна сопутствовать экономическая помощь.

Итак, нашими мерами к разрешению рабочего вопроса должны явиться:

а) Твердая и неуклонная политика надклассовой и надпартийной национальной власти, направленная к равной защите всех трудовых групп населения.
б) Ведение широкой культурно-воспитательной и пропагандной работы в рабочих массах.
в) Строго применяемое передовое (в лучшем смысле этого слова) рабочее законодательство, сопровождаемое решительным преследованием каких бы то ни было социальных конфликтов.
г) Предоставление профессиональным группам возможности организоваться для культурной самодеятельности, хозяйственной взаимопомощи и социальной защиты под условием соблюдения общегосударственных интересов.

Принятая Союзом программа выставляет следующие пути разрешения вопросов труда и рабочего законодательства:

1. Признание труда (умственного и физического одинаково) обязанностью и долгом гражданина перед Нацией и Государством и единым основанием его прав.
2. Недопустимость сословных и имущественных привилегий — равенство возможностей.
3. Установление свободы труда и личного творчества на началах Национально-Трудового Солидаризма.
4. Установление единой Национально-Трудовой Организации.
5. Организация «Трудовых Групп» в «Трудовые Союзы» по отдельным отраслям физического, хозяйственного и духовного труда и творчества.
6. Объединение «Трудовых Союзов» в «Трудовые Палаты» отдельных отраслей Национальной жизни.
7. Установление Трудового законодательства, обеспечивающего трудящимся нормальные и гигиенические условия труда, достойные и человеческие условия существования, нормировку рабочего дня, свободу профессиональных организаций, коллективный договор, оплаченный отдых, страхование на случай болезни, старости и смерти, отчисление части прибылей на культурно-бытовые нужны трудящихся и т.д.
8. Социальный арбитраж Государства.

Мы отвергаем борьбу классов, как ведущую к разрушению государства и Нации, и считаем необходимым построение государства на началах социального мира и социальной правды и делового сотрудничества всех трудовых групп.

Мы несем с собой социальный мир.

Мы должны уметь проводить и защищать этот мир.

№ 21. Солидаризм [ 316 ]

<...> У нас мало, что может быть общего с французским солидаризмом, дух которого пропитан отжившим учением либерализма и материализма. <...>

Наоборот, солидаризм немецкий и итальянский нам более близок, ибо он основан на подлинном национальном чувстве и проникнут идеями личного долга. Однако, в противоположность французскому, этот солидаризм имеет явно коллективистский уклон. Формула, что «индивидуум», как таковой, не имеет ни права, ни обязанности существовать, как и сходные ей, и приведение всех процессов к органическим тенденциям также неприемлемы для нас, как и положения французского солидаризма.

Для нас не существует диалектического противопоставления индивидуума и коллектива: в плоскости этического смысла жизни для нас создается целостное мировоззрение, в котором национальному коллективу и этической, проникнутой национализмом личности одинаково находится свое место. И наряду с органическими процессами, мы усматриваем в общественной и государственной жизни процессы сверхорганические — процессы духовные, этические и творческие, и, следовательно, глубоко с личностью связанные.

Вот почему мы стремимся выработать свою, российскую систему национального и социального сотрудничества — российского национально-трудового солидаризма.

Изучая русскую общественную жизнь, мы видим ее истоки еще в Киевской Руси (национальный солидаризм). Московское государство было построено не только на национализме, но и на социальном солидаризме: каждое сословие имело свои обязанности во имя общего целого. Православие, которое представляло стержень миропонимания русских людей того времени, всячески содействовало как этой солидарности, так и активному ее выявлению в борьбе с врагами России и Христианства. Деятельность целого ряда русских государей Иоанна Грозного, Бориса Годунова, Петра Великого, при всем различии их личностей и их деятельности, была проникнута идеей национального и социального солидаризма. Но равновесие было нарушено «указом о вольности дворянства». С тех пор стала постепенно выветриваться имперская идея и была создана почва для классовой борьбы.

Славянофилы пытались было выдвинуть идею соборности, но она в их понимании имела реакционный и, во всяком случае, нетворческий характер. Развившееся во второй половине XIX века в России революционное и социалистическое движение надолго сорвало все предпосылки солидарного разрешения государственных вопросов. Правительство медленно шло по пути реформ: земство было даже основано на идее национально-трудового солидаризма. Но ни правительство, ни общество не сумели оценить этой идеи. Либеральный психоз и пропаганда нерусских и враждебных России элементов двигали общество на путь бессмысленного разрушения. И Россия оказалась во власти коммунистического правительства, ставящего своей целью проведение классовой борьбы до крайнего напряжения, т.е. сознательное разложение и умертвление всех творческих сил Нации.

Но надо думать, что идея национально-социального сотрудничества, основанная на духовном и этическом понимании жизни, глубоко заложена в психике русского народа. Эта идея стала проявляться в русской юридической науке. Почти все современные течения русской общественной мысли за рубежом, в той или иной форме, восприняли идеи солидаризма, но не избежали часто или рабского подражания иностранным образцам (фашизм), или недооценки значения национального фактора (евразийцы), или просто недоразвитости и сумбурности основных положений.

С нашей точки зрения понятие национально-трудового солидаризма есть понятие, развивающееся по мере национального и социального творчества (а не эволюции...). Это творчество — моральный долг живых сил Нации.

№ 22. Тезисы о Верховной власти [ 317 ]

ОТВЕТСТВЕННОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО

<...> Главные принципы ответственного представительства следующие:

1. Депутат, по существу, не может быть представителем всей Нации, он может представлять только группы лиц его выбравших, и их интересы.
2. Он не должен оставаться безответственным за свои речи и поступки в течение всего срока своих полномочий. Он должен нести ответственность как перед государством, если его деятельность носит антигосударственный характер, так и перед своими выборщиками, в случае когда он не в достаточной мере защищает их интересы или представляет их мнение: выборщики должны иметь право в любое время отозвать несоответствующего им представителя.
3. В выборной кампании отсутствует борьба партий. Выборы происходят не от анонимных избирателей, а от организованного населения: от профессиональных, культурных, вероисповедных организаций, от кооперативов и др. хозяйственных организаций, от органов самоуправления и т.д.
4. Принцип решения дел в палатах путем пленарных заседаний посредством большинства голосов должен в значительной мере быть замененным работой в комиссиях, составленных из представителей только тех групп населения, которые непосредственно заинтересованы в разрешении данного вопроса.
5. Ответственное представительство должно ясно открывать перед государственной властью картину нужд и чаяний населения. Государственная власть должна регулировать все противоречия, возникшие между ними, в общенациональных интересах. При отсутствии сговора, решение остается в руках государственной власти.
6. Решения представителей являются обязательными для делегировавших их организаций. Организации ответственны за деятельность их представителей.
7. Институт ответственного представительства должен разгрузить государственную администрацию от бюрократического наполнения дел. Решения представительства должны осуществляться не только через государственный аппарат, как мы это видим в парламентарных державах, но и через аппарат самих организаций. За государством останется лишь надзор за их точным исполнением.
8. Ответственное представительство должно выдвигать снизу способных для введения их в русло общегосударственного творчества <...>

ОРГАНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ

<...> Государственная власть имеет три задачи и соответственно этому может строиться по трем независимым линиям:

1. Управление и административный контроль — ведомства исполнительной власти.
2. Финансовый контроль — ведомство государственного контроля.
3. Судебные функции — независимый судебный аппарат. Что касается законодательства, то таковое является задачей представительных учреждений и главы государства, а остальные органы власти могут только обладать правом вносить законопроекты <...>

№ 23. Речь генерала А.В. Туркула на собрании Русского Национального Союза Участников Войны [ 318 ]

Полтора года назад у меня и моих единомышленников возникла идея национального отбора — идея сплотить всех тех, кто в тяжелой эмигрантской ночи во всех трудностях борьбы за кусок хлеба на чужбине не оторвался от своего отечества и народа, кто не смотрит на себя как на простого беженца, в лучшем случае живущего интересами своей профессии.

Такое ядро было создано. К нему стали примыкать все те, кто, как мы, сражался и стоял в боевом огне за отечество, был белым воином России и таковым воином остался, и те, кто участвовал в национальном освободительном движении.

Мировые события приближаются. Во всех странах идет соединение сил: одних во имя утверждения и расцвета нации, — других — не органических, а революционных — во имя утверждения марксистской доктрины и коммунистического террора «интернационала». Столкновение этих двух сил неизбежно. Русский народ, порабощенный коммунистической властью «интернационала», неминуемо будет вовлечен в это столкновение, но не во имя России, а во имя спасения советской власти и порабощения ею других народов.

Что же делать нам, русским воинам, в эти грозные часы?

Ждать какого-то приказа, ждать, что кто-то решит за нас — нельзя. С этой позиции бесплодных ожиданий сходят теперь многие. Раньше мы ждали слова приказа, но потому, что с нами были наши боевые вожди.

Такого слова, с тех дней, когда от нас вырвали генерала Кутепова, мы уже не услышим...

Нельзя же до бесконечности ждать, что кто-то или что-то спасет Россию и самим ничего не делать. Нам пора начать верить в собственные силы, пора организовываться, работать.

В эволюцию советской власти мы не верим. Сталин такой же палач русского народа, каким был Троцкий или Дзержинский.

От России властью III интернационала уже отторгнуто 710 тыс. квадр. верст с 28 миллионами жителей и какие еще «куски» будет отдавать советская власть, какие еще «похабные» договоры будет она заключать, чтобы только спасти свою шкуру?

А так называемые оборонцы, пособники советского палачества, кричат здесь о защите России. Их главари и вдохновители, когда мы, солдаты, стояли в огне за Россию, были и против нас и против России, а когда рушилась в крови и смуте российская империя, они помогли ее крушению... К какой же «обороне» они зовут теперь? Они зовут к обороне не России, а советской власти.

Но мы, русские солдаты, против советской власти. Каждый лишний год, месяц, день власти III интернационала над Россией губит российскую нацию.

Большевики двадцать лет развращают и терзают русский народ. Вот почему мы, русские солдаты, непримиримые враги большевиков и всех их попутчиков.

Мы верим в Россию и русский народ и не боимся наступающих событий, как бы грозны они ни были.

Мы знаем, что Россия, какую мы, ее верные солдаты, всегда защищали и создавали, Россия свободы, справедливости, Россия Бога Живого — выйдет из этих событий воскресшей.

№ 24. Из письма П.А. Кусонского ф.ф. Абрамову [ 319 ]

<...> Союз преследует цель укреплять непримиримость, пробудить в военных кругах, а затем и во всей эмиграции, стержень которой он должен составлять, волю к борьбе и ко всякого рода активности; союз составляет военно-политическую партию, он также имеет целью бороться со всеми упадочными настроениями и подготовить эмиграцию к грядущим событиям.

Выработанная, но еще не отпечатанная программа, как я понял, носит обычный фашистский характер, но с различными деталями по вопросам рабочему, земельному и пр. и пр.

Когда ЕК задал вопрос, о какой же активности идет речь и что они будут делать, чтобы показать эту активность, то оба собеседника очень затруднились ответить, указав лишь на пример, что будут бороться с «Последними Новостями», с союзом младороссов, а далее будут расширять свои действия. На мой вопрос, как же, например, они будут бороться с «Поел. Нов.», я получил ответ, что не остановятся и перед тем, чтобы «убрать» Милюкова <...>

<...> Как я понял из всего разговора, «делегатам» очень хотелось бы получить от ЕК разрешение чинам РОВС вступать в ряды Туркуловского союза — только это их, по моему мнению, и интересовало. ЕК ответил, что от них он желает получить лишь информацию о союзе, а о всем прочем может говорить лишь с самим Туркулом.

На основании вынесенных мною впечатлений я, не претендуя на безошибочность, могу вынести следующие заключения: намерения у них клонятся к тому, чтобы вытянуть из РОВС все, что в нем, по их мнению, еще осталось пригодного, получить, так сказать, самое ценное из имущества организации, обреченной на смерть, обратить эти остатки в политическую партию с лозунгами, завоевывающими все более сторонников во всем мире, и тогда стать и господами положения, к которым придет и иностранная моральная и материальная помощь, не говоря уже о том, что они станут «стержнем» (слово из их устава) русской эмиграции. Иллюзий и фантазий хоть отбавляй, но пока... ничего не сделано, чуть ли не потому, что мешает генерал Миллер своим запрещением.

№ 25. Полковник А.А. Зеленецкий. «В единении — сила» ^[ 322 ]

Ныне все яснее и отчетливее обозначается стремление к координации действий между родственными по духу организациями, к постепенному созданию Российского Национального Единого Фронта, с общими лозунгами, задачами и идеологией.

Наша газета «Сигнал» немало способствовала созданию таких настроений и неустанно твердила о необходимости такого сближения и взаимной солидарности. В первом же номере нашей газеты, от 20 февраля 1937 г., в передовой статье мы читаем: «Учитывая нарождение Нового международного антикоммунистического фронта от Тихого океана, через Италию до Балтийского моря, к которому, мы верим, примкнут и другие страны, мы открыто заявляем о нашей готовности идти со всеми честными людьми всего мира, ставшими на правильный путь решительной борьбы с мировым коммунизмом».

Поэтому — наш лозунг: «Всех, кто против коммунизма и поработителей нашего Отечества, но не против России, мы зовем на путь нац<ионально>-освободительной борьбы и помощи ей». А во 2-м номере от 6 марта 1937 г. мы уже видим непосредственное обращение к национальным организациям: <...>

«ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ В ЕДИНЫЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФРОНТ!»

Но этого мало. Главная масса национально мыслящих русских людей в эмиграции совершенно инертна и дальше «сочувствия» не идет. Поэтому мы и обращаемся к ней и зовем: все честные русские люди, особенно же офицеры и солдаты, пополняйте ряды создающегося Единого Российского Нац<ионального> Фронта, входите членами в нац<иональные> организации, которые ближе вам по духу, усиливайте их удельный вес.

Только смерть может избавить офицера от долга перед Родиной. Время не терпит. Сроки близятся.

Национ<альная> эмиграция должна сплотиться, должна быть организована, должна заставить считаться с собой.

<...>

Идите все, и стар, и млад. Освобожденной России будут нужны все интеллектуальные силы национальной эмиграции, независимо от возраста. Смешно, наивно и даже преступно поэтому какое-то деление на «отцов и детей». <...>

Вспомните 1914 год! <...> Неужели же теперь, когда дело идет только о подготовке к освобождению нашей многострадальной Матери-России от иудейского кровавого ярма, больше 20 лет терзающего русский народ и уничтожившего свыше 50 миллионов людей, мы не можем рассчитывать на еще больший подъем? <...>

№ 26. И.Л. Солоневич. «Политические тезисы Российского Народно-Имперского
 (штабс-капитанского) движения» [ 325 ] ^{[ 326 ]}

1. РУССКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ

1. Каждый народ мира, в особенности великий народ, имеет свои неповторимые в истории пути роста, имеет свое неповторимое лицо и свою неповторимую миссию в истории человечества. Эта миссия не может быть выполнена никаким другим народом. Не существует никаких «исторических законов» развития, которые были бы обязательны для всех народов мира: каждый народ имеет свою собственную судьбу.
2. Идея всякого национализма есть идея, объединяющая и воспитывающая нацию к исполнению ее исторической миссии на земле. С этой точки зрения — шовинизм есть дурное воспитание нации. Космополитизм — отсутствие всякого воспитания. Интернационал — каторжная работа нации для чуждых ей целей.
3. Русский национализм, как идея, объединяющая и воспитывающая русскую нацию, в его самых глубинных истоках неразрывно связан с православием — понимая под православием не сумму обрядов и догматов, а христианское и православное мироощущение. Вне религиозной основы не может быть обоснован никакой национализм, как не может быть обоснована и никакая этика. Русский национализм без православия есть логическая нелепица.
4. Русский национализм, как идея, государственно оформляющая нацию, неразрывно связан с единоличной наследственной монархической властью, олицетворяющей в себе религиозный смысл нашего социального бытия. Республиканский национализм — если бы он и существовал — означал бы отрыв России от ее глубочайших религиозно-нравственных истоков.
5. Русский национализм, как идея, политически оформляющая нацию, неразрывно связан с существованием Империи Российской, исторически соединяющей азиатский материк с европейским полуостровом, обеспечивающей нации российской беспримерное в истории мира непрерывное жизненное пространство, которое заключает в себе все необходимые материальные ресурсы для самостоятельного и самобытного развития. Российская Империя есть, с одной стороны, необходимая материальная база существования российской нации, с другой стороны — необходимая территория для осуществления основной религиозной задачи нации российской — поисков Божьей правды на грешной земле.
6. Российский национализм, как идея, воспитывающая нацию, не обязан культивировать все стороны национальной жизни и национального характера, как он не обязан канонизировать все прошлое России. Российский национализм есть идея не только сущего, но и, главным образом, должного — религиозного должного, точно так же, как и православие не есть отражение реальной жизни на земле, а только указание на тот идеал, к которому эта жизнь обязана стремиться. Поэтому в состав русского национализма должно входить не только чувство национальной гордости, но также и чувство национального сознания тех ошибок, которые нация российская совершила по отношению к своей миссии или, иначе говоря, по отношению к себе самой.
7. Российский национализм, как идея Божьей правды на грешной земле, никак не обязан заниматься примирением сословий, классов и каст. Он обязан их ликвидировать или, по крайней мере, стремиться к их ликвидации. И если эта программа-максимум в наших данных условиях останется недостижимой материально-технически, то, во всяком случае, мы обязаны бороться с духовными надстройками всякого деления народа русского на «пролетариев» и «буржуев», на «белую» и «черную кость». Вместо понятия сословия, касты и класса, российский национализм выдвигает понятие государевой службы, т.е. подчинения всякого частного интереса интересу общенациональному. В переводе на современный язык это будет означать замену сословного или классового строения государства корпоративным строением, т.е. таким строем, где каждый русский занимает в нации то или иное положение только и исключительно в зависимости от своих личных качеств и своей личной работы — безо всякой оглядки на родословные и на капиталы.
8. Русский национализм относится с глубочайшим уважением к каждому русскому человеку, в меру сил выполняющему свою личную часть общенационального долга. С этой точки зрения для русского национализма нравственно равновелики — и русский ученый, и русский мужик, точно так же, как и ученый и мужик религиозно равновелики в глазах православной церкви. Поэтому русский национализм не может быть сословным национализмом. Поэтому же одной из основных задач русского национализма, как духовно объединяющей и воспитательной системы, является отбор и возвышение всего ценного, талантливого и добросовестного, что имеется в любых слоях всех народов Империи.
9. Русский национализм есть явление прежде всего прогрессивное: он зовет не назад, а вперед. Он категорически отметает пережитые стадии национального роста, которые давно стали не по мерке. Русский национализм стремится вооружить нацию самым современным духовным, экономическим, культурным, техническим и военным оружием, какое только может дать самая современная культура и техника мира. Русский национализм стремится также и к тому, чтобы именно Россия явилась творцом самого современного оружия.
10. Русский национализм обладает достаточной долей мужества, чтобы все собственные ошибки отнести на свой собственный счет — и не взваливать их ни на чьи чужие плечи — масонские, немецкие, еврейские, английские, японские и какие угодно. Там, где мы терпели поражения, мы терпели их только и исключительно по своей собственной вине. Слабость есть величайший грех, который может постигнуть нацию или национальную идею. И расплата за грех слабости является неотвратимой расплатой, где бы эта слабость ни проявлялась. Большевистская революция есть расплата за наши собственные грехи, накапливавшиеся в течение двух веков.
11. Основной добродетелью нации является сила. Основной добродетелью национальной идеи является тоже сила. Там, где нет силы в нации, — бывает Уругвай. Там, где нет силы в национальной идее, — бывает Коминтерн. Нация без силы — логическое противоречие. Без силы могут быть народцы, племена и кланы — но нации не может быть. Сила, основная и величайшая доблесть нации, в нашем русском случае может быть только православной силой, т.е. силой, направленной не к господству, а к служению, не к подавлению, а к помощи, не к эксплуатации, а к дружбе. Русская сила — не сила разбойника и бандита, а сила работника и отца, сила Микулы Селяниновича. Вне этой концепции — русской силы не может быть. Россия сильна только в том случае, если она следует законам своего — а не чьего-нибудь чужого — национального бытия. Нация оказывается слабой, когда она сходит с пути своей самобытности, своего самостояния.<...>

6. МОНАРХИЯ

7. ПРАВОСЛАВИЕ

1. Православие является не только и не столько «религией большинства русского народа», сколько религиозно-нравственной основой русского национального государственного творчества.
2. Принцип свободы совести в той формулировке, в которой преподносит его миру западноевропейский либерализм, есть принцип лицемерный: Британская Империя не признает свободы для индусской секты тугов-душителей, как американская республика не признает свободы мормонского многоженства. Западноевропейский принцип свободы совести не имеет к России никакого отношения: в России и без этого принципа еретиков не сжигали, альбигойских войн не организовывали и не мешали каждому народу Империи исповедовать всякую общественно-приемлемую религию. Секта скопцов, разумеется, никак не может быть отнесена к общественно-приемлемым религиям.
3. Отстаивая православие как наиболее совершенную религию мира, как величайшее духовное сокровище, сбережение которого поручено русскому народу, Россия только в самых крайних и самых редких случаях посягала на свободу вероисповедания иноверцев. В большинстве случаев это делалось в целях самозащиты. Эти цели, цели национально-религиозной самозащиты, неизбежно встанут перед будущей Россией и перед ее будущим правящим слоем.
4. В периоды великих потрясений Московского Царства церковь неизменно стояла на страже национальных интересов России и всей своей нравственной мощью поддерживала власть в минуты ее слабости. Сословное разложение всего русского национального строя отозвалось и на состоянии церкви. Ее нравственный и государственный авторитет был принижен: сильная церковь не могла бы допустить рабовладельчества, порнократии и цареубийства. Правящему слою нужно было слабое православие.
5. Постепенно деградируя под синодским чиновничьим управлением, церковная организация дошла до полного бессилия, так исчерпывающе проявившегося в 1917 году. Не было нравственного авторитета, не было и авторитетных иерархов. Вместо патриарха были обер-прокуроры — до акушеров включительно, и вместо иерархов были юродствующие, карьерствующие или лакействующие чиновники духовного ведомства. Государство подорвало церковь — и в роковую годину церковь оказалась отсутствующей.
6. В настоящее время ни одна церковная юрисдикция не вправе претендовать на исключительное представительство православия. Ни зарубежные юрисдикции, наследники синодской традиции, по своей воле разорвавшие церковное единство, ни советские митрополиты, не по своей воле пребывающие в юрисдикции ОГПУ.
7. Поэтому перед будущим правящим слоем России встанет настоятельная задача помощи православию — не считаясь с тем, пожелают ли этого или не пожелают отдельные иерархи.
8. Основные задачи возрождения православной церкви сводятся к следующему:
   а) Восстановление российского патриарха — с выбором патриарха собором духовенства и мирян.
   б) Подготовка и организация православного духовенства в тех формах, которые обеспечивали бы ему необходимый в современных условиях культурный и материальный уровень и вместе с этим достаточный авторитет в глазах своей паствы.
   в) Организация православного прихода, как первичной религиозной ячейки, осуществляющей задачи религиозного воспитания и православной взаимопомощи.
   г) Предоставление приходам права отвода недостойных пастырей и в то же время обеспечение низового духовенства от административного произвола высшей иерархии.
   д) Восстановление монастырей исключительно в качестве рассадников религиозного подвижничества, но никак не в качестве торгово-промышленных предприятий.
   е) Запрещение какой бы то ни было иноверной проповеди — при сохранении полной терпимости по отношению к уже существующим религиям.
9. Православие, и как национальная религия, и как основа национальной государственности, должно быть поддержано в годину его слабости. Мы не можем допустить удовольствия дальнейшего развала национального единства путем создания новых уний, новых молокан, новых живоцерковников или новых евлогиан. Между тем, уже и сейчас иезуитские организации, с одной стороны, и масонские организации — с другой, создают по всем пограничным пунктам России всякого рода «библейские», «трудовые христианские», униатские и прочие организации, которые при падении большевистского барьера сразу хлынут в Россию со своими проповедниками, литературой, деньгами и планами. Тогда нам вместо того, чтобы как-то постепенно и с великим тщанием позаботиться о ликвидации раскола с одной стороны и унии с другой стороны, — придется иметь дело с десятками новых уний, новых расколов и новых сект, руководимых и поддерживаемых из заграницы, где, как известно, особо искренних друзей России и в заводе не имеется.
10. Наша организация, хотя и имеющая религиозные основы, но все же чисто политическая, не имеет права вмешиваться во внутренние религиозные дела церкви. Однако она обязана будет поставить перед церковью как перед организацией вопрос о перемещении центра тяжести с формально обрядовой стороны православия на религиозно-воспитательную — и с этой целью настаивать на реорганизации духовного образования и практической деятельности духовенства в народных массах.

8. ПРАВЯЩИЙ СЛОЙ

1. Никакая нация не может жить без своего правящего слоя — орудия реализации ее жизненных основ. Правящий слой — есть техническое орудие, выполняющее некий общенациональный «заказ». Это орудие никогда не бывает и не может быть совершенным орудием — но оно может проржаветь окончательно, как проржавело русское дворянство девятнадцатого века и как проржавела французская буржуазия начала двадцатого — как ржавел польский правящий слой все последние три столетия. Правящий слой есть орудие нации. Нация без правящего слоя есть нация безоружная.
2. Если первой задачей разумной политической программы является установление исходных начал национального бытия, то вторая задача — это формирование правящего слоя, по мере возможности идейно отвечающего этим исходным началам и технически способного провести их в жизнь.
3. Правящий слой точно так же не может быть изобретен, как не могут быть изобретены исходные начала национального бытия. Правящий слой будущей России будет состоять из русских людей, ныне живущих или под гнетом рассеяния, или под террором ОГПУ. При этом совершенно неизбежно и количественное и качественное преобладание людей, перестрадавших все то, что перестрадала вся Россия, за последние двадцать лет. На долю людей зарубежья остается только: раскрытие идей и формирование идейного костяка будущего правящего слоя.
4. Основные слагаемые будущего правящего слоя легко поддаются определению путем исключения.

а) Дворянство — неудачный наследник неудачного русского феодализма, невероятными темпами разлагалось и до революции — и материально и морально. Оно немыслимо не только в качестве носителя власти, но и в качестве ее соучастника. Иначе говоря, дворянство, как ограниченная законом, экономикой или даже бытом и сознанием группа — мертво совершенно.

б) Русская буржуазия не успела не только прийти к власти, но не успела принять в этой власти решительно никакого участия. Революция уничтожила и те слабые ростки русской буржуазии, которые стали расти в начале двадцатого века. Буржуазии фактически нет ни за рубежом, ни в СССР. Или, во всяком случае, в качестве кандидата на власть русская буржуазия отсутствует начисто.

в) Советский правящий слой — коммунистическая партия, отрезан от народных масс морями крови и ненависти, воспитан на атеизме и насилии, на грабеже и терроре. Его эволюция немыслима, его наследие неприемлемо, его навыки неприменимы.

Остаются, следовательно, два мыслимых кандидата на власть:

а) Некая еще несуществующая партия, которая обопрется на часть интеллигенции и пролетариата и организует аппарат вооруженного выдвиженчества. Это будет очень маловероятным и, во всяком случае, очень кратковременным повторением коммунистической партии — вероятным только в том случае, если ликвидация большевизма произойдет путем партийного раскола.

б) Наша организация, оформив и закрепив основы русской национальной идеи и создав некий, хотя бы и немногочисленный, правящий отбор, будет идти к идейному завоеванию национального отбора всей России.

В первом случае это будет тип диктатуры, опирающейся по преимуществу на временное и организованное насилие. Во втором случае это будет тип монархии — не отрицающей вполне и насилия (хотя бы в форме уголовных законов), но в основном опирающейся на чисто нравственный принцип, который по самому существу своему не может вступить в противоречие с интересами и чаяниями основной массы русского народа.

И в том и в другом случае «вся власть» будет принадлежать русской интеллигенции — т.е. профессионалам умственного труда, как единственно существующему слою, по своему культурному уровню способному разрешить задачи русского национального и государственного строительства.

5. Само собою разумеется, что этот новый правящий слой не имеет права отметать ни представителей бывшего дворянства, поскольку они являются носителями культурного творчества, ни представителей русской буржуазии, как носителей хозяйственного творчества, ни советской интеллигенции, поскольку она наиболее полно выражает страдания и нужды русского народа и наиболее точно знакома с нынешним положением дел в России — т.е. с исходной точкой хозяйственного и культурного (но не идейного!) строительства страны. Решающая роль будет неизбежно принадлежать нынешней советской интеллигенции. Поэтому «завоевание» большинства эмиграции, невозможное технически, более или менее безразлично практически. Одна из основных задач — подготовка к идейному завоеванию ныне советской интеллигенции. Ленин не завоевывал большинства тогдашней эмиграции — и мы не собираемся завоевывать большинства нынешней.
6. Задача подбора и воспитания этого правящего слоя — из остатков русской национальной интеллигенции за рубежом, из остатков старой русской интеллигенции в СССР и из определяющей массы новой русской интеллигенции, родившейся в годы коммунизма, — является основной и первоочередной технической задачей восстановления России.
7. Обе последние группы — старая и новая интеллигенция СССР — неизбежно определят собою общее развитие правящего слоя; эти группы превосходят зарубежную интеллигенцию и по своему количеству, и по своему жизненному опыту, и по своей связи с русскими массами. Зарубежная интеллигенция может сыграть только одну роль: роль идейной закваски. Командование будет ей принадлежать или не принадлежать в зависимости от того и только от того, в какой степени она выполнит эту роль — роль идейной закваски. Техническое использование зарубежной интеллигенции — военной и гражданской — конечно, не является предметом политической программы, как не является предметом политической программы вопрос о приглашении или неприглашении тех или иных иностранных специалистов или концессионеров. Зарубежный профессиональный работник умственного труда, чуждый русской национальной идее, явится таким же наемным «спецом», как иностранные техники и офицеры в китайской промышленности и армии. Или, как спецами или военспецами являлись и являются старые русские инженеры и офицеры в рядах красной промышленности и красной армии. Нам нужны свои работники, которые бы на каждом участке национальной работы — помимо своего ремесла, — давали бы этой работе и свою душу. «Спец» этого дать не может. <...>

12. СЛУЖИЛЫЙ СЛОЙ

1. Результаты каждого правительственного мероприятия зависят не только от идеи, вложенной в это мероприятие, сколько от того исполнительного аппарата, который будет это мероприятие проводить в жизнь на местах.
2. Исполнительный аппарат будущей России явится слабым местом всего нашего государственного строительства. Довоенный чиновник был очень плох, и самое слово «чиновник» совершенно заслуженно получило ругательный оттенок. Нынешний совслуж — еще хуже. Свойства и довоенной и советской бюрократии являются неизбежным последствием классового строения России — дворянской до революции, пролетарской после нее. И в том и в другом случае власть навязывала своему исполнительному аппарату или сословные или классовые задачи — т.е. задачи, шедшие более или менее вразрез с основными интересами народных масс, вызывала недоверие в этих массах, создавала атмосферу (по Каткову) или бездействия, или превышения власти. Это же вырабатывало тип чиновника, который очень плохо служил, но очень хорошо прислуживался.
3. Исполнительный аппарат будущей России в своем подавляющем большинстве составится из представителей нынешней низовой советской интеллигенции, ибо кадры, которые может дать эмиграция, во-первых, сравнительно незначительны и, во-вторых, попадут в Россию далеко не сразу после переворота. Нужно опасаться, что созданные советским бытом навыки администрирования еще долгое время будут сказываться в работе административного аппарата. Тем настоятельнее потребность выработки хотя бы незначительных количественно, но ясно знающих всю свою цель служебных кадров в эмиграции.
4. Это слабое место русского государственного строительства может быть в некоторой степени укреплено: а) строгой законностью всего государственного управления вообще, б) жестким контролем сверху, в) самым широким и действенным контролем органов местного самоуправления снизу, д) свободой печати в рамках, ограниченных законом, и е) подготовкой в эмиграции схемы и основных кадров служилого слоя.
5. Двухмиллионная масса эмиграции располагает некоторым количеством людей — по преимуществу бывших офицеров, которые не смогут вернуться к своей прежней профессии и которые не нашли никакой новой. Наше движение пытается и будет пытаться подготовить из этих людей остов будущего служилого слоя России. Основная задача в этом отношении — ликвидация всяких иллюзий о возвращении старых традиций, старого сословного строя и старых навыков администрирования.
6. В тех случаях, когда сделать это будет невозможно технически и профессионально, мы будем пытаться подготовить этих людей психологически: указывать им на необходимость нового отношения к народным массам, нового стиля управления и новых задач этого управления.

а. Формирование слоя

1. Феодально-дворянский правящий слой вырос из естественного отбора наиболее сильных физически и наиболее воинственных людей, родившихся несколько сот лет тому назад. Буржуазно-капиталистический правящий слой — из наиболее хозяйственных элементов, выдвинувшихся по преимуществу в последнее столетие. В обоих случаях этот отбор шел спокойно. В обоих случаях наследственные признаки слоя — воля и способность к власти, воля и способность к стяжанию — или уже выродились, или вырождаются в ближайших поколениях.
2. Отсюда идет современная тенденция ликвидации всяких наследственных привилегий. По отношению к дворянству мы имеем дело с уже завершившимся фактом. По отношению к буржуазии мы имеем дело с развивающимся процессом (наследственные налоги, капиталистическая конкуренция, кризисы). Ход всего современного исторического развития ведет к тому, что отбор по признаку голубой крови и отбор по признаку толстого кошелька заменяются отбором по признаку одаренности.
3. Если отбор феодальной элиты производился в процессе истребительных феодальных войн, то и нынешний отбор умственной элиты производится (в особенности в общественно-политической области) в обстановке развращающей партийной борьбы, которая в одних случаях создает атмосферу продажности, а в других случаях — атмосферу пресмыкательства. Правильный отбор культурно-правящего слоя затрудняется также дороговизной высшего образования и отсутствием государственной заботы о дарованиях, гибнущих на низах народной жизни.
4. В формирование правящего отбора будущей России — на первых порах неизбежно войдут стихийные и противоречивые факторы. Этот отбор составится из подсоветского большинства и эмигрантского меньшинства. В него, с одной стороны, попадут люди, еще не пережившие в себе наследия марксистской идеологии, и с другой — люди, не пережившие в себе остатков сословной. В эту элиту неизбежно попадет весьма значительное количество карьеристов и авантюристов. В дальнейшем — перед государственной властью неизбежно станет вопрос о сознательном и продуманном подборе правящего слоя России.
5. Этот подбор должен быть основан не на случайных и преходящих признаках партийности и не на волчьей борьбе всех против всех, а на исконных, веками проверенных принципах православно-национальной Российской государственности. Эти принципы мы понимаем так:

Православный принцип

никак не обязывает граждан Империи — ни к исповеданию догматов православной церкви, ни к исполнению ее обрядов. Православный принцип, — поскольку он выражается не в церковном, а в государственном строительстве, означает: признание духовной свободы каждого человека и, следовательно, уважения к этой свободе; стремление к осуществлению Божьей правды на земле; технически возможную замену принуждения — дружественностью, страха — любовью. Отсюда православная терпимость ко всякой религии, проявляющей такую же терпимость к религиям России.

Национальный принцип

не означает духовного или материального подавления русским народом остальных населяющих Россию народностей. Принцип православной терпимости и православной дружественности автоматически переносится и в национальное строительство России. Русский народ не является ни избранным народом, ни народом господ; это только народ, которому историческая судьба вручила почетную и тяжкую задачу осуществления Божьей правды на одной шестой части земной суши.

Государственный принцип

означает техническую и административную организацию страны для утверждения внутри и защиты вовне религиозных и национальных основ Империи Российской.

6. В этих очень твердо очерченных, но в то же время и широких рамках — школа, внешкольные организации, армия, церковь, профсоюзы, администрация и пр. обязываются — помимо своих прямых задач — отмечать, поддерживать и выдвигать всякое дарование, попавшее в сферу ведения данной организации. Руководитель всякой организации — и командир полка, и председатель профсоюза, и директор школы, и начальник контрольной палаты — служебно и общественно оцениваются не только по результатам своей непосредственной работы, но и по подбору новых кадров правящего слоя — новых русских дарований.
7. Правящий слой организуется по профессиональному признаку — корпоративная система. Каждая корпорация (построенная приблизительно по типу довоенного «адвокатского сословия»), во-первых, реализует свою власть в своей области и, во-вторых, технически и морально формирует свой состав. Таким образом, например, корпорация инженеров путей сообщения, с одной стороны, реализует свою профессиональную власть на транспорте, представительствует его нужды и интересы в руководящих органах страны и, с другой стороны, поддерживает на возможно более высоком уровне и техническое и моральное состояние корпорации, — беспощадно отметая все технически непригодное и морально неблаговидное.
8. Живым историческим примером и бесспорным доказательством возможности построения таких корпораций является довоенное — отчасти и нынешнее — русское «врачебное сословие», которое, в условиях общей культурной отсталости страны, стояло на самом высоком техническом уровне современности и, в условиях общего морального разброда в стране, — неизмеримо выше любого современного морального уровня.
9. Правящий и служилый слой должны строиться на тех же основах, на каких в свое время строилась и должна строиться дальше русская государственность вообще: широкое самоуправление, самодеятельность и инициатива на низах — ограниченные абсолютной авторитарной властью основных принципов русской государственности. Следовательно, перед правящим слоем стоит задача соединения государственной дисциплины с индивидуальной свободой — проблема, которая не может быть решена никакими законоположениями и которая решается только раскрытием и воспитанием свойств, заложенных в самом существе русского народа.
10. Правящий и служилый слой, наряду с самой суровой ответственностью перед нацией и государством, наряду с самым суровым отсевом всего непригодного — должен быть поставлен в моральные и материальные условия, соответствующие роли этого слоя в строительстве Империи. Сочетание иерархии с независимостью и дисциплины с духовной свободой должно вернуть этот слой на ту государственную высоту, которую он занимал в Московской Руси.
11. Мы считаем наше движение первым и в эмиграции и в СССР движением, пытающимся сознательно оформить и организовать историческую стихийную неизбежность смены правящего слоя и подготовить для этой смены необходимые идейные и организационные предпосылки. Мы будем организовывать и укреплять наше движение в качестве, так сказать, кадрового состава будущего правящего слоя. Идейный костяк этих кадров должен быть сколочен уже в эмиграции — из людей, которые разумом понимают и сердцем приемлют эту безусловную и повелительную историческую необходимость, которые готовы для нее работать и жертвовать, независимо от своих личных, профессиональных, классовых или сословных интересов. Наше движение есть точка кристаллизации нового и неизбежного правящего слоя Российской Империи.

13. ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ

1. Народно-имперское движение признает право собственности, как изначальный человеческий и творческий инстинкт, но ограничивает это право велениями высшего национально-религиозного сознания. Или, иначе, чувство собственности, могущее иметь и созидательную, и разрушительную роль, наше движение подчиняет высшим национальным интересам. Хозяйство будущей России должно строиться на уважении к праву собственности, приобретенной законным и моральным путем и используемой во благо нации и личности. Из круга этого уважения — а следовательно, и законной защиты — изъемлются растратчики отцовского наследия — типа купеческих саврасов, или хищники народного хозяйства — типа биржевых жидов.
2. Мы отрицаем основной принцип римского права, по которому имущество считается благоприобретенным, пока не будет доказано его незаконное происхождение. Мы выдвигаем другой принцип: в сомнительных случаях доказательство законного и морального происхождения права собственности лежит на обязанности владельца этой собственности. Иллюстрация: если какие-либо «трудящие» или «нетрудящие» христиане или язычники, нефтяные или каменноугольные журналисты, демократические или тоталитарные политические деятели и министры, взяточники, стависские и барматы, проститутки и прочие разновидности общественного воровства никак не могут быть уличены в том, что вот такого-то числа и из таких-то рук они получили такой-то чек, — то при малейшем сомнении указанные деятели привлекаются к соответственному суду, перед каковым они обязаны доказать законность приобретения своего имущества. Пока эта законность доказана не будет — имущество находится под государственным контролем. Если она не будет доказана вообще — имущество конфискуется. Для честного человека доказательство честного происхождения его имущества обычно не составляет ровно никаких затруднений — как для нашего движения не составляет решительно никаких затруднений самая публичная отчетность во всех наших поступлениях.
3. Для переходного периода восстановления русского народного хозяйства все ныне государственное имущество СССР принципиально признается государственным имуществом России. Нарушение этого принципа создало бы такое обилие наследственных и прочих исков и тяжб, которое привело бы русское хозяйство еще в худшее положение, чем оно находится в настоящее время.
4. Следовательно, всякие иски о каких бы то ни было убытках революции и о возмещении за эти убытки отвергаются принципиально. Люди, которые имеют желание такие иски предъявлять, должны понять: именно они являются лицами, понесшими от революции наименьшие убытки: они остались в живых. Аннулируются все довоенные и советские бумаги, займы и обязательства, в чьих бы руках они ни находились.
5. Немедленной денационализации подлежат: а) мелкое землевладение крестьянское, пригородное и усадебное; б) мелкая недвижимость подгородная и во второстепенных городах; в) мелкие промысловые и кустарные предприятия, поскольку они не были синдицированы советской властью.
6. Те крупные предприятия, с которыми государственное хозяйствование справиться будет не в состоянии, передаются или частным арендаторам и концессионерам (возможно, и иностранным), или, кооперативам, или частным или смешанным акционерным обществам, или — предпочтительно — коллективам инженеров и рабочих данного предприятия. Возможно дальнейшее закрепление отдельных предприятий на правах частной собственности. Машинно-тракторные станции, а также совхозы местного значения передаются органам земского самоуправления. Совхозы, имеющие или промышленное, или опытное всероссийское значение, остаются в управлении центральной власти.
7. Наше движение обязано наметить зарубежных русских техников, инженеров и промышленников, имеющих наибольший и наиболее успешный опыт Западной Европы и Америки, которых оно могло бы рекомендовать (или в неблагоприятном случае — просто назначить) для управления отдельными предприятиями или трестами и синдикатами предприятий.
8. Вопрос о том, какие именно предприятия могут быть оставлены в непосредственном управлении государства, какие переданы на арендных, и прочих началах, какие могут быть проданы или переданы на праве новой собственности — может быть решен только в России.
9. Однако, ведущие и крупнейшие отрасли промышленности, транспорта, кредита, страхования, а также и недра, открытые до момента переворота, считаются вечною собственностью государства.
10. Городская недвижимость крупнейших городов или центров остальных городов объявляется национальной собственностью — исходя, во-первых, из общих установок отказа от общей реставрации довоенных имущественных отношений и, во-вторых, из технической необходимости полной перестройки почти всех русских городов.
11. Вся церковная собственность за исключением монастырских земель, а также земель и предприятий промышленного пользования, немедленно возвращается церкви.
12. Имущество ведомства уделов возвращению не подлежит: Царь есть хозяин всей России, и роль его в качестве частного землевладельца и частного конкурента несовместима с идеей русской монархии.
13. Государство, церковь, печать, школа и общественные организации обязуются воспитывать в нации отношение к собственности, как к обязательству перед государством и нацией, а не как к привилегии, дающей право не делать ничего.

14. ХОЗЯЙСТВО И ПЛАНЫ

1. Вследствие длительной социальной неурядицы в стране, Россия в экономическом отношении являлась самой отсталой страной в Европе. И если хозяйственная производительность России, выраженная в абсолютных цифрах, давала весьма внушительные величины, то та же производительность, выраженная в цифрах на душу населения, а также и потребление, выраженное в душевой средней норме, — были самыми низкими в Европе.
2. Советское хозяйствование, создавшее ряд чудовищных диспропорций между тяжелой и легкой промышленностью, в корне подорвавшее сельское хозяйство, окончательно уничтожившее всякую частную инициативу в стране, — обеспечило для России самый низкий хозяйственный уровень в мире.
3. Основной задачей для ближайших десятилетий русского государственного строительства будет хозяйственное строительство. Все остальные внутри — и внешнеполитические задачи России должны быть безусловно подчинены задаче хозяйственного восстановления России и хозяйственного освоения имперской территории. С русской нищетой во всех ее вариантах должно быть покончено навсегда.
4. При неизбежной количественной и качественной слабости государственного аппарата основная работа по хозяйственному восстановлению России неизбежно выпадает на долю частной инициативы. Эта инициатива должна быть руководима единым общегосударственным хозяйственным планом, который должен иметь не характер плана директивы, как в Германии, и не плана-насилия, как в СССР, а плана-предвидения и руководства. При этом надо иметь в виду следующее:

а) И теория, и, в особенности, практика государственного планирования взяты Европой от России. Довоенная Россия имела наибольший в мире сектор государственного хозяйства (казенные заводы и недра, казенные железные дороги, казенные земли и, в особенности, чисто-государственный банк без участия в нем частного капитала). Советское хозяйство все построено на государственном планировании.

б) современное государственное планирование взято от России — американский «нью дил», шерманская четырехлетка, итальянская трехлетка. Следовательно — одинаковые тенденции государственного планирования дали: в Германии блестящие результаты, в особенности, в военной области, в Америке — никаких результатов, в СССР — результаты катастрофические.

в) Германское плановое хозяйство построено на принципе подчинения частной инициативы. Американское — на принципе ограничения ее. Советское — на принципе полного ее искоренения. Будущее русское плановое хозяйство должно быть построено на принципе поддержки всякого производительного, т.е. неспекулятивного, частного почина. И дальнейшего развития почина государственного.

г) Будущее русское правительство — совершенно независимо от своей воли или от своей программы — явится верховным распорядителем хозяйственных судеб России. Это произойдет оттого, что весь основной капитал промышленности окажется в руках правительства, что в его же руках окажется внутренний кредит страны, а также и те иностранные кредиты, которые Россия будет получать из заграницы. В его же распоряжении останутся обычные способы государственного воздействия на хозяйство — тарифная, таможенная, налоговая и кредитная политика. Следовательно, государство будет перегружено хозяйственными задачами, заведомо превышающими возможные наличные силы любого русского правительства. Отсюда — первоочередная задача: разгрузка правительства от хозяйственных мелочей.

д) Народное хозяйство планирует не государство: его планирует государственный чиновник, от качества которого зависят не только принципиальные установки планирования, но и его ежедневная практика. Качества будущего русского чиновника нам даны уже и в настоящем. Само собою разумеется, что основные плановые кадры будут взяты от большевиков: люди Госплана — единственные люди, которые имеют хотя бы приблизительное представление о состоянии русского народного хозяйства.

е) Нужно иметь в виду, что Россия включает в себе все климатические зоны мира — за исключением тропической, и все существующие системы экономического быта — начиная от полудиких охотников севера, через кочевое скотоводство Средней Азии — до самых современных промышленных предприятий и объединений. Единое планирование в этих административных и географических условиях возможно и желательно только в виде самого общего направляющего руководства, но никак не в той форме, в которой оно привело к успеху в Германии и к катастрофе в СССР.

ж) Таким образом, первым этапом государственного планирования народного хозяйства явится раскрепощение и поддержка всякой здоровой частной инициативы — при сохранении за государством ключевых отраслей народного хозяйства: крупнейших предприятий внешней торговли, транспорта, страхования, кредита. Следующий этап — использование и координация частной инициативы и государственного хозяйства.

5. Перед русским народным хозяйством стоит опасность не недоплани-рования, а перепланирования. Или, иначе, опасность бюрократизации, тем более острая, чем ниже качества того административного аппарата, на который мы имеем право рассчитывать. Во всех условиях — эмигрантская пропаганда планового хозяйства есть почти стопроцентная экономическая безграмотность. Реализация этой пропаганды на практике означала бы отрыв хозяйства от хозяина и передачу его в руки черт его знает какого выдвиженца.
6. Основные линии государственного руководства народным хозяйством в течение восстановительного периода сводятся к следующему:

а) Первое и основное: восстановление сельского хозяйства с последующим его переводом от хозяйства по преимуществу зернового к хозяйству по преимуществу животноводческому и техническому.

б) Разгрузка государства от перегружающих его производственных и торговых функций.

в) Поддержка мелких и средних частных предприятий.

г) Поддержка всех видов общественного, кооперативного, товарищеского и проч. хозяйствования.

д) Восстановление транспорта.

е) Восстановление жилищного фонда.

7. Основные задачи русского народного хозяйства: обеспечение широких народных масс всеми предметами первой необходимости. Самая суровая, пуританская экономия в вопросах роскоши. Отказ от всяких расходов вывесочно-рекламного характера: нужно строить приходы, а не Исаакиевские соборы, нужно строить жилые дома, а не дворцы советов, нужно ввозить племенной скот, а не шампанское. Иначе говоря — народное хозяйство должно стать лицом к народу, а не к дворянской усадьбе или мировой революции.

15. АРМИЯ

1. Российская национальная армия должна быть восстановлена в размерах и в силе, способных противостоять коалиции возможных вооруженных противников России. Количественный коэффициент этой потребности будет зависеть от конкретной международной обстановки.
2. Основное значение должны получить сухопутная армия и воздушный флот. В армии — учитывая неизбежный дальнейший прогресс военной техники — основное значение получают технические части.
3. Морской флот — надводный и подводный — сохраняет лишь подсобное значение береговой обороны в тех случаях, когда эта оборона недостижима технически другим путем, а также как форма сохранения кадров, могущих пригодиться при возможной перемене направления технического прогресса.
4. Создание большого флота откладывается, во всяком случае, до момента решения проблемы соединения хотя бы трех или четырех возможных театров военных действий — Ледовитого океана. Балтийского и Черного морей и Тихого океана (проблема северного морского пути, Беломорско-Балтийского и Черноморско-Балтийского каналов).
5. Решающее значение приобретает авиация, как наиболее мощный вид современного оружия, допускающего переброски в кратчайший срок на любой театр военных действий.
6. Перед военными специалистами будущей России должна быть поставлена задача выработки русской национальной военной доктрины, которая, базируясь на неизменных психологических данных народа — в данном случае на традиции Московской Руси, Потемкина и Суворова, — и на переменных величинах промышленности, техники и возможных противников, создала бы единство военной мысли и, следовательно, единство военного руководства на всех ступенях командования и подчинения.
7. Традиции русской армии последнего столетия никак не могут быть допущены в возрождающуюся национальную русскую армию — ибо это традиции слабости и второсортности, прусской муштры и русского крепостничества, окончательно проверенные целым рядом последовательных разгромов.
8. Организационное построение нынешней красной армии — за некоторыми техническими поправками и при условии полного идеологического перелома — вполне соответствует требованиям современности и нуждам России. Основное: превращение армии из орудия коминтерна в орудие национальной России, из орудия насилия над русским народом в орудие его защиты от внешних врагов, превращение красной армии в армию национальную и православную. Основные линии организации: тесная связь армии с нацией — со всеми слоями нации. Обязательная допризывная и широкая вневойсковая подготовка. Замена строевой муштры спортивной тренировкой. Всяческая поддержка государством спортивных, гимнастических, стрелковых, планерных, авиационных, авиамоторных и других организаций. Обязательное прохождение элементов военной техники в школе: в зависимости от ее типа: в низшей — основы военного дела, в высшей — основы офицерской профессии, в специальных — подготовка военных специалистов в данной области. Передача в распоряжение военного ведомства решающих заводов военной промышленности. Непрерывная связь различных родов оружия путем периодического, хотя бы и поверхностного, дообучения (напр., летчиков — зенитной стрельбе и зенитчиков — авиации). Тесная связь армии с наукой.
9. Традиции довоенной сословно-офицерской касты так же не могут быть допущены в будущей национальной армии, как и традиции советских политкомов. Армия должна быть плотью от плоти всего русского народа, его защитницей, предметом его гордости и его заботы, а не отдельным, изолированным от народа организмом. Русский офицер должен быть поставлен в совершенно иные материальные и моральные условия, чем это было до революции. Совершенно недопустим подбор офицерского состава по принципу отсева из общеобразовательных учебных заведений, т.е. из наименее одаренной части юношества. Совершенно недопустимо замыкание офицерства в новую «касту». Система выслуги лет в армии больше, чем где бы то ни было, должна уступить место принципу подбора по одаренности: бездарность в промышленности оплачивается убытками, бездарность в войне оплачивается кровью. Можно допускать бездарных писателей, но бездарный генерал угрожает существованию России. Необходимо добиться такого положения, когда русский офицер был бы предметом гордости не только для себя самого, как это было во времена Сухомлиновых, но и для русского народа в его целом, как это было во времена Суворова и Потемкина.
10. В свод основных законов Империи Российской входит закон, безусловно гарантирующий всякому взрослому и неопороченному по суду русскому гражданину право свободного владения ручным огнестрельным оружием: нужно вооружить национальную часть России; антинациональная всегда оказывается вооруженной и помимо закона. Нужно также возродить в народе свое самоуважение. Угрозе новой дворянской шпаги и нового активистского нагана должна быть противопоставлена общерусская винтовка. Так всем будет намного спокойнее.

16. КРЕСТЬЯНСТВО

1. Крестьянство является становым хребтом русской нации — основным источником ее физического, материального, а также и духовного благосостояния. Из всех слоев и сословий русского народа крестьянство наименее повинно в изменах монархии, России и православию. На наших западных окраинах крестьянство оставалось верным России и православию, несмотря на самые жестокие гонения, — в то время, как дворянство приняло католичество и перешло в польский стан. В центре России именно крестьянство сохранило в себе инстинктивные начала государственного строительства, которые даже и в большевистское время остановили угрожавший России распад. На востоке — именно крестьянство осталось верным старообрядчеству — самой исконной и самой мощной форме православия. В последнее столетие крестьянство, несмотря на то, что оно было ограничено в правах гораздо больше, чем еврейство (еврейство не знало крепостного права), дало России ряд ее наиболее выдающихся хозяйственных деятелей. Историю новейшей русской культуры принято считать от Пушкина. Не отрицая пушкинских заслуг, доступных всякому, правильнее было бы считать родоначальником новой русской культуры Ломоносова, заслуги которого понятны не всякому.
2. И в то же время крестьянство явилось объектом самых мучительных экспериментов со стороны и крепостнического, и коммунистического дворянства. В первом случае — во имя идеи дворянского кармана, во втором случае — во имя идеи мировой революции.
3. Белые движения совершили чудовищную и преступную ошибку, оттолкнув крестьянскую поддержку. Мы считаем, что вне этой поддержки никакое дальнейшее государственное строительство невозможно. Крестьянство является не только подавляющим большинством населения России (в особенности принимая во внимание рост и пролетариата и интеллигенции за счет выходцев из крестьянства), но и тем слоем, в котором государственное и религиозное сознание сохранилось в наименее испорченном виде.
4. Слабые стороны крестьянства: его распыленность — неизбежное следствие земледельческого труда, и его культурная отсталость по сравнению с его более счастливыми западноевропейскими сотоварищами — следствие искусственной задержки крестьянского просвещения во всех его видах — в особенности в течение XIX века.
5. Будущая национальная власть России обязана сделать то, что сделали итальянский фашизм и германский национал-социализм: вернуть крестьянству его почетное положение в нации и в Империи. Обеспечить его культурной, технической и экономической помощью. Создать широкое крестьянское самоуправление (волостное земство, все виды сельской кооперации, участие организованного крестьянства в управлении страной).
6. Первая и основная забота нашего движения — это забота о крестьянстве. Россия изголодалась до степени биологической неполноценности. Россию прежде всего надо накормить. «Накормить Россию» не в состоянии никакое правительство мира — ее может накормить только крестьянство. Без его свободной самодеятельности, обеспеченной всеми видами государственной помощи, Россия не может быть сыта. Без крепкого, культурного, православного мужика Россия никогда не сможет ни построить своей культуры, ни отстоять своего мирового места в ряду других держав, ни создать боеспособной армии, ни построить мощной промышленности: все «русские вопросы» упираются в конечном счете в «крестьянский вопрос», т.е. в вопрос о материальных и моральных условиях существования подавляющего большинства русского народа. Вне удовлетворительного решения этого вопроса не может быть найдено удовлетворительное решение никаких вопросов русского государственного бытия.
7. Основная проблема крестьянского устроения — земельный вопрос — в основных чертах решена столыпинской реформой, революцией и нэпом: это мелкое и среднее трудовое землевладение, предельные размеры которого будут установлены в зависимости от местных условий разных областей России. Возвращение бывших помещичьих земель исключается совершенно. Современные машинно-тракторные станции и совхозы передаются в ведение органов местного самоуправления (земства). Существование крупных земельных владений промышленного характера — на правах собственности или на правах долгосрочной аренды — решается в порядке отдельных лицензий, выдаваемых уполномоченными органами государственной власти.

17. РАБОЧИЙ ВОПРОС

1. Россия не имеет или почти не имеет наследственного пролетариата Западной Европы, выросшего столетиями на базе цехового ремесла. Незначительный наследственный пролетариат довоенной России или погиб в гражданской войне, или перешел в ряды советской бюрократии, или распылился среди пролетариата советского происхождения. Этот последний в своем подавляющем большинстве состоит из тех крестьянских выходцев, которым пребывание в деревне было особенно неудобно — т.е. из представителей так называемого кулачества. Однако, неизбежное превращение России из чисто аграрной страны в аграрно-индустриальную ставит крест над всеми славянофильскими попытками отмахнуться не только от решения, но и от постановки рабочего вопроса.
2. От существования мощной русской промышленности зависит самостоятельное существование России вообще. Мощная промышленность невозможна без существования культурного, квалифицированного и обеспеченного рабочего класса. Власть обязана принять меры по крайней мере к тому, чтобы не создавать для этого класса источников постоянного недовольства. Эта проблема для будущей России будет тем более простой, что советская практика излечила русский пролетариат от его революционно-марксистских иллюзий и продемонстрировала всю тщету «пролетарской диктатуры».
3. Основные линии решения рабочего вопроса сводятся к следующему:

а) Обеспечение рабочих тем жизненным уровнем, который допускается состоянием производительных сил страны. Следовательно — рабочий, с одной стороны, не имеет права претендовать на привилегированное положение за счет крестьян и служащих и, с другой стороны, имеет право на государственное внимание к его нуждам. Повышение жизненного уровня рабочих не может быть достигнуто путем простого повышения заработной платы, грозящего новой инфляцией. Главный вопрос — продовольственный — может быть решен только раскрепощением крестьянства, которое, с одной стороны, создает для промышленности сбытовой рынок и, с другой стороны, ликвидирует хроническое советское недоедание. Другой вопрос — жилищный — может быть решен, во-первых, формированием жилищного строительства и, во-вторых, значительным отливом в деревню искусственно созданного большевизмом городского населения.

б) Система социального страхования и медицинской помощи, ныне существующая в СССР, должна быть сохранена и улучшена. С ликвидацией советской нищеты эта система даст автоматическое улучшение своей работы и обеспечит рабочим достаточную уверенность в завтрашнем дне.

в) Профессиональные союзы должны быть построены по производственному, а не по политическому принципу. Их задача: культурное и бытовое обслуживание рабочих масс, представительство рабочих интересов в органах местного самоуправления и в корпоративном народном представительстве.

г) Вопросы участия рабочих в прибылях и в управлении производством должны рассматриваться исключительно как технические, а отнюдь не как принципиально-программные вопросы. Они могут быть решены только экспериментальным путем: из однотипных ста заводов данной отрасли промышленности — на десяти ставится опыт участия рабочих в прибылях и в управлении. Национальная государственная власть учитывает результаты этих экспериментов и в зависимости от этого принимает дальнейшие решения.

д) Государство, совместно с промышленностью и профсоюзами, принимает самые широкие меры к повышению профессиональной квалификации рабочих масс. Государство, промышленность и профсоюзы должны создать такую политическую и моральную атмосферу, в которой рабочий класс чувствовал бы себя не привилегированным классом страны, но и не заброшенным, обиженным и потому принципиально враждебным государству «угнетенным классом». Русский рабочий должен чувствовать себя русским рабочим — т.е. полноценным и полноправным членом Российской нации.

18. ШКОЛА

1. Относительное отставание России в течение последнего столетия от остальных государств мира отразилось также и на ее культурном отставании. В потемкинскую эпоху неграмотный русский солдат воевал против такого же неграмотного немецкого. В мировую войну плохо грамотный русский солдат воевал против хорошо грамотного немецкого: это в значительной степени определило и ход войны. Советская власть, подняв элементарную грамотность низов (в том числе и техническую), приложила чрезвычайные усилия для снижения общеобразовательного уровня молодежи и для подавления ее национально-религиозных основ. Перед будущей властью России станут, следовательно, две задачи: а) ликвидация общей культурной отсталости страны и б) ликвидация марксистского наследия во всех его разновидностях. Эта двойная задача будет одной из самых насущных задач восстановления России.
2. Мы считаем, что педагогика вообще — является одной из самых отсталых отраслей человеческого знания: если нет науки о человеке, то тем более нет науки о воспитании человека. Не претендуя на создание этой последней, мы в то же время должны указать основные цели русской школы и отмести ее основные недостатки.
3. В числе этих недостатков основным было преобладание «образования» над «воспитанием». Мы считаем, что качества воли и характера неизмеримо важнее формальных знаний — в особенности в той схоластической и оторванной от жизни форме, в какой давала их довоенная низшая и средняя школа.
4. Таким образом, мы выдвигаем на первый план задачи воспитания — национального воспитания, и формальным знаниям отводим подчиненное место — иначе у нас снова будут хорошо образованные и хорошо подготовленные разрушители России. Формальные четкие знания необходимы только там, где вопрос идет о технике жизни: таблицу умножения нужно знать назубок. Дату Куликовской битвы знать назубок никак не обязательно. Но Куликовская битва должна быть пережита эмоционально, должна войти в состав национального сознания каждого русского.
5. Должна быть проведена самая серьезная борьба со всеми остатками схоластики в преподавании. Преподавание иностранных языков в том виде, в каком оно существовало в наших гимназиях, — вообще не имеет никакого смысла. Изучали три языка (латинский, французский, немецкий) и не знали ни одного. Это же относится к целому ряду других предметов: бесконечные даты и имена в истории — без ясного представления об исторических процессах. Зубрежка на память географии без ясного представления об основных данных отдельных стран, — вообще преобладание притупляющей зубрежки над задачами развития творческих способностей, понимания, ума и воображения.
6. С другой стороны школа, за исключением высшей, страдала чрезвычайной оторванностью от всяких практических жизненных задач.
7. Нам нужна школа: а) по преимуществу воспитывающая, а не натаскивающая, б) ярко национальная, в) близкая к практическим требованиям жизни. То есть сельская школа — с сельскохозяйственным уклоном, городская рабочая — по преимуществу с техническим уклоном (советский фабзавуч), средняя — или чисто техническая, или с установкой на подготовку к более или менее определенной группе высших школ.
8. На школьное и внешкольное воспитание, образование и техническую подготовку молодежи и взрослых государство должно дать максимально возможное количество внимания, усилий и средств, используя все методы и способы: прямое и заочное образование, прессу, радио, кино, общественные организации, армию и пр., создавая экспериментальные педагогические учреждения для поисков более совершенных форм национального воспитания и образования. Накапливавшаяся веками культурная отсталость масс должна быть наверстана в кратчайший промежуток времени: именно от этого зависят в первую голову дальнейшие судьбы России.

19. САМОУПРАВЛЕНИЕ

1. Государство, столь сложное по своему национальному составу, по географическим и климатическим условиям, не может рационально управляться только централизованной администрацией. Поэтому техника управления должна быть в основном передана органам местного самоуправления — волостным, уездным, губернским и областным земствам.
2. Это самоуправление не должно, однако, противоречить ни государственному единству России, ни единству ее государственной и национальной идеи. Верховная власть устанавливает рамки самоуправления, указывает ему те общегосударственные задачи, которые должны быть выполнены местными силами, и то направление, которого должно придерживаться это самоуправление в местных делах. Верховная власть распускает те органы самоуправления, которые или пожелают стать в оппозицию верховной власти, или окажутся неудачно подобранными. Права самоуправления ограждаются законом от административного произвола, но не ограждаются конституцией от вмешательства верховной власти.
3. Основная ячейка русского самоуправления — волостное земство, избираемое всеми крестьянами волости и при обязательном вхождении в него всех представителей волостной интеллигенции (священник, врач, учитель, агроном). Волостное земство созывается на известный срок и по истечении своих полномочий избирает представителей в уездное земство — т.е. людей, уже проверенных на работе в волости. В уездное земство входят также и представители профсоюзов (профессиональных корпораций) данного уезда. Уездное земство, заканчивая срок своих полномочий, таким же путем избирает представителей в губернское земство. Верхней точкой земского самоуправления будет земский собор, составленный из просеянных в практической работе людей. Партийное голосование во всех этих выборах, как и вообще существование политических партий, воспрещается безусловно.
4. Земский собор выделяет специальные комиссии для совместной и постоянной работы с верховными органами управления (министерствами, назначаемыми верховной властью непосредственно). Таким образом, принципы самоуправления практически сливаются с принципами централизованной верховной власти.
5. Земский собор принципиально отличается от парламента системой подбора его членов, его работой с правительством и, в особенности, общим направлением его деятельности. Собор представительствует территориальные и профессиональные интересы, сумма которых, объединенная общей национально-государственной идеей, является интересом России вообще. Но собор никак не представительствует политических партий. Собор — это подсобный орган управления страной, а не конкурент верховной власти. Он, в частности, контролирует работу всей администрации, но, как и эта администрация, он безусловно подчинен верховной власти Монарха.

20. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

1. Мы категорически отбрасываем ту систему насильственной или полунасильственной русификации, которая существовала в России в последние десятилетия. Мы рассматриваем Империю Российскую, как один общий дом, имеющий общие стены и общее центральное отопление, — но в этом доме каждый народ имеет свою квартиру, в которой он, в рамках общегосударственной идеи, устраивается, как ему удобнее.
2. Каждый гражданин и каждая этническая или иная группа населения имеет право говорить, печатать и учиться на любом языке, который эта группа пожелает — однако, не посягая на право государственного языка, поскольку они диктуются технической необходимостью: почта, железные дороги, армия... Таким образом, если на Украине найдется достаточное количество студентов, желающих учиться по-украински — что более чем сомнительно — то государство обязано организовать украинский университет. Но государство также обязано поддерживать и русские университеты на Украине. Мы совершенно уверены, что, при отсутствии политики насилия, чисто технические преимущества русского языка автоматически ликвидируют всякие самостийные тенденции. Культурная самостийность, переходящая в государственный сепаратизм, рассматривается, как государственная измена.
3. Национальное самоуправление реализуется в рамках областного самоуправления. Так, Грузия, как отдельная область, имеет свое областное земство, которое ведет свою работу на грузинском языке, но которое не вправе нарушить общегосударственный принцип путем ущемления законных прав как общегосударственного, так и других языков области.
4. Таким образом, если начальная школа будет по преимуществу или даже исключительно, например, грузинской, то всякий грузин, который пожелает подняться по общественной лестнице, будет поставлен в техническую необходимость знать русский язык. Для работников известного масштаба это знание должно быть государственно обязательным, как оно будет технически обязательным для всей квалифицированной интеллигенции.

<...>

22. ПЕЧАТЬ

1. Старый правящий слой, по отсталости своей, совершенно выпустил из своих рук такое мощное орудие воспитания нации, как печать. За единственными исключениями, на стороне правительства стояли только бездарные и казенные официозы. На стороне либерально-революционной стояла почти вся русская печать — которая к тому же переживала процесс полного захвата ее еврейством. Советское правительство оказенило вообще всю печать.
2. Мы признаем принцип свободы печати, ограниченной рамками национально-государственной идеи. Свобода печати заключается в праве всякого русского высказывать печатно свои мысли и убеждения. Рамки национально-государственной идеи охраняются законом и судом — а не административным произволом и губернаторскими штрафами.
3. На ряду с прочими корпорациями создается корпорация профессиональных журналистов, состав которой регулируется общими принципами национальной корпоративности. Корпорация, верховно руководимая государством, реализует на своем участке работы общие национальные принципы.
4. Всякое издание обязано публичной отчетностью в своих доходах и расходах. Не допускаются никакие анонимные предприятия. Не допускается так называемая желтая пресса. <...> Не допускается никакой административный нажим на печать — свобода русской печати ограничивается только законом, судом и корпоративной этикой.

23. ПРАВО

1. В ряду задач, которые станут перед русским государственным строительством, будет стоять задача переработки русского права в сторону очистки его от влияния римского права и тех католических и схоластических элементов, которые проникли к нам вместе с французским правовым сознанием. Нужно будет отойти от принципов Кодекса Юстиниана и вернуться к принципам ярославовой «Русской Правды», к принципам крестьянского мира, к принципам службы и тягла Московской Руси. Нужно ликвидировать раздвоение в правовом сознании русского народа и создать систему правовых установок и правовых норм, соответствующую и характеру, и истории русского народа.
2. Задача эта приобретает тем большую важность, что Россия прежде всего нуждается в праве и законе — а не в административном произволе, какими бы пышными фразами этот произвол ни прикрывался. Русскому человеку нужна твердая уверенность в дозволенном и недозволенном, в труде, имуществе, свободе и жизни. Именно в этом пункте наше движение расходится с группировками фашистского типа, недооценивающими ту жажду твердой, но законной и законно действующей власти, которая явилась неизбежным результатом и предреволюционного периода, и тем более революционного.
3. Эта задача облегчается тем обстоятельством, что в юридическом отношении Россия представит собою пустое место. «Свод Законов» уже умер, и его восстановление в целом невозможно технически — так как не существует тех имущественных и юридических отношений, на каких он в свое время вырос. Русское право придется строить совсем заново, и нельзя допустить в самых истоках этого правотворчества повторения ошибки раздвоения русского правового сознания. Временное законодательство переходного периода, в которое неизбежно войдут элементы спешки, произвола и неточности, должно все-таки сразу же поставить перед собою определенные правовые цели, а не возводить временный произвол в окончательную систему.
4. Закон должен быть прост, ясен и доступен пониманию всякого сред-неразумного человека. Казуистическое наследие средневековой юриспруденции («сенатские разъяснения»), созданное в экономических интересах адвокатского сословия, — должно быть ликвидировано, как и это сословие вообще. Нельзя превращать суд в спортивное состязание между двумя крючкотворцами или краснобаями. Они должны быть заменены институтом корпоративных или государственных правовых советников. Часть гражданского процесса должна быть передана судам присяжных для решения вопроса не только на основании формальных данных («шейлоков-ский вексель»), но и на основании моральной и национальной целесообразности.
5. В области уголовной репрессии формальные признаки должны быть заменены органическими. Точно так же, как современная медицина отказывается от лечения болезни и лечит организм, взятый в целом, — так и суд должен отказаться от формальных признаков («кража со взломом или без взлома») и оценивать правонарушителя только с точки зрения его пригодности или непригодности для общенационального сожительства. Таким образом, профессиональный вор будет судим не за взлом или отсутствие взлома, а за свою профессию вообще. Нации не нужны субъекты с десятками судимостей. Для них на русских просторах можно найти место для их постоянного и пожизненного жительства. Такое же место можно найти и для пропагандистов всяких новых революционных экспериментов, нужно им предоставить возможность прежде всего попробовать данный эксперимент на самих себе — где-нибудь на Новой Земле или на острове Врангеля.
6. Верхи интеллигенции, ее творческая часть, т.е. те люди, которые двигают человечество вперед, — духовно и творчески заинтересованы в том — как заинтересована и вся нация, — чтобы их искания и их творчество не подвергалось уродованию ни со стороны выдвиженцев любого режима, ни со стороны полицейского участка, ни со стороны ОГПУ. Государственная власть никаких духовных ценностей творить не может — как не может создавать поэтов, композиторов, ученых и изобретателей. Административная опека над творчеством этих людей угрожает задержкой роста духовной культуры страны. Но вместе с тем эта культура должна быть законом охранена от всяких разлагающих и революционных влияний — в чем бы они ни выражались.
7. Следуя основной тенденции русского правотворчества, мы принципиально отметаем смертную казнь — допуская ее лишь в случаях особо тяжких государственных преступлений и в особо тяжкие национальные моменты (война и смута).
8. Мы также отметаем принцип возмездия за грехи революции, за исключением верхушки компартии. Для остальных — уцелевших в момент переворота — должна быть объявлена полная и окончательная амнистия. Это вызывается, во-первых, моральной необходимостью дать русской земле отдых от какого бы то ни было террора и, во-вторых, технической невозможностью разобрать все десятки миллионов преступлений революционного периода.

24. РУССКИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРИНЦИПЫ

а) Тоталитарность есть свойство, имманентно присущее каждому суверенному государству. То есть, каждое суверенное государство принципиально имеет право на жизнь, собственность и действия всех составляющих его граждан.

б) Вопрос о практическом приложении этого принципиального права есть вопрос не идеи, а практики. Русское государство в среднем выводе из истории веков было наиболее тоталитарным государством мира — только это само собой разумелось: Самодержец Всероссийский и «Державный Хозяин Земли Русской». В эпохи величайших напряжений (Отечественная война) все было построено на подчинении всех и всего одной задаче. Александр Первый и толстовский Ферапонт делали одно и то же дело, ибо это было делом для всех русских людей само собой разумеющимся.

в) Самые демократические и «свободолюбивые» нации мира в минуты политической необходимости прибегают к самому крайнему тоталитаризму. Так, в Англии в 1940 году правительству предоставлена бесконтрольная власть над жизнью и собственностью всякого гражданина — до членов династии включительно (ссылка герцога Виндзорского).

г) Современные тоталитарные государства строят свою организацию для решения жизненно необходимых внешнеполитических задач. Так, Япония перешла к тоталитарному режиму только на четвертый год затянувшейся сверх всякого ожидания китайской войны.

д) Для России границы «личной свободы» и тоталитарного государственного принуждения будут решаться не в зависимости от «принципа», который нам понятнее, чем кому бы то ни было иному, ибо на тоталитарности самодержавия мы воспитывались тысячу лет, — а только и исключительно в зависимости: а) от технической необходимости и б) от технической возможности. Так, в первые же годы бытия новой России нам будет технически необходим и технически возможен тоталитарный режим в отношении всех иностранных дел, связей и влияний, в том числе, следовательно, и тоталитарный режим по адресу попыток навязать нам чужую идеологию. Будет также технически неизбежным и технически возможным тоталитарный режим в области местной торговли во всех ее вариантах. Будет технически нежелательным, а также и технически невозможным тоталитарный режим в области народного хозяйства, взятого в целом. Целесообразным и возможным будет только контроль над группой предприятий ведущей промышленности — как тяжелой, так, в особенности, легкой. Тоталитарный режим в области администрации будет технически желательным, но и технически невозможным, в силу отсутствия слоя доброкачественных служилых людей. Тоталитарный режим будет политически неизбежным и технически возможным в случае серьезной внешней опасности. Тогда недостаток и недостатки служилого слоя будут компенсироваться общим моральным подъемом страны. Во всех этих случаях наша тоталитарность должна быть тоталитарностью православной: т.е. подчинение всех не классовым, сословным и даже национальным эгоизмам, а равномерная жертва всех во имя идеи православной, русской государственной справедливости.

25. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы — не группа, не партия, не союз и даже не организация. Мы, просто, представители движения, которое началось за тысячу лет до нас и которое будет продолжаться тысячи лет без нас и после нас.

№ 27. Постановление съезда ветеранов-Галлиполийцев [ 330 ]

Секретно
Не для печати
Мы и «Голос России» бр<атьев> Солоневич

I

II

Съезд, на основании имеющихся у него данных, доводит до сведения Галлиполийцев о том, что «Голос России», стремящийся с нами войти в «единый фронт», с самого начала и до сего времени является органом семейства Солоневичей, ничем не связанным с РОВСом, Обществом Галлиполийцев и органом последнего — «Вестником Галлиполийцев».

III

IV

Председатель Главного Правления и редактор «Вестника Галлиполийцев» — генерал Зинкевич получил ряд писем от наших чинов, взявших на себя труд быть представителями «Голоса России» в различных странах. Авторы писем присылают копии своих писем к бр<атьям> Солоневич об отказе от представительства, а также копии ответных писем с угрозами и грубой бранью по адресу возглавителей Общества Галлиполийцев. Съезд считает весьма желательным ознакомить с этой перепиской всех Галлиполийцев.

V

Информация «Голоса России» в некоторых существенных пунктах о настроениях подсоветской России грешит против истины, или устарела. Монархические лозунги, в большому сожалению, вовсе не так популярны, как это «рапортуется» бр<атьями> Солоневич; то же и об отсутствии антисемитизма.

VI

Красивых речей, хвалы и клеветы мы наслушались достаточно и цену всему этому знаем. Политграмоту проходили практически и теоретически. У нас есть свой взгляд на вещи, у нас есть авторитеты, которым мы вверяли и вверяем жизнь и честь и руководству которых подчиняемся сознательно и добровольно. В нашей среде жив дух генерала Кутепова. Мы могли бы приветствовать «Голос России», когда он говорит правду и будит уснувших, но решительно отклоняем всякие попытки водительства нами со стороны семейства Солоневичей. У них нет нужного стажа, и пуда соли мы еще с ними не съели.

VII

Мы отмечаем двойственность поведения Солоневичей по отношению к РОВСу. Разговоры и писания об «едином фронте» с РОВСом и комплименты по его адресу плохо вяжутся с бранью по адресу «Вестника Галлиполийцев», его руководителей и тех «штабс-капитанов» по терминологии «Голоса России», которые «осмелились» не согласиться с бр<атьями> Солоневичами. Плохо вяжется и восхваление отколовшихся от РОВСа. Это — работа на развал нашей организации. С развалом организации прекращается ее работа. Кому это нужно?

Замазывать таких вещей нельзя!

VIII

Обстановка последнего времени заставляет нас проявлять особую осторожность в отношении «Голоса России» и отмежеваться от него, не вступая, однако, с ним в настоящее время в полемику.

IX

Одобрить действия тех чинов, которые отказались уже по собственной инициативе от представительства газеты «Голос России» в различных странах, и информировать о нашем отношении к этой газете нижних чинов.

X

Наши основные идеологические установки формулируются независимо от писаний «Голоса России».

№ 28. Из брошюры И.Л. Солоневича «К суду офицерской чести, к суду русской совести и русского ума» [ 334 ]

<...> Господа офицеры! Сейчас на Дальнем Востоке идут бои, заключаются перемирия... Но если на Дальнем Востоке дело закончится советско-японской войной, то через месяц или два, а может быть и раньше, вся Россия будет полыхать в зареве гражданской войны. По летам, по здоровью и многим причинам не все из вас пойдут в эту войну, и я спрашиваю тех, кто пойдет на смерть, кто поведет своих рядовых на смерть или на победу за Россию: под чьим командованием вы предпочтете быть в этой войне? Под командованием ген. Зинкевича или под командованием ген. Туркула? Я знаю, какие бы сплетни ни пускала по миру еврейская печать, вы предпочтете ген. Туркула — не стоит говорить, почему именно. <...>

<…> Если вы предпочтете чисто военную работу, идите в Академию и в кружки ген. Головина. Если вы предпочитаете чисто политическую работу — идите в НТСНП. Если вы предпочитаете военно-политическую работу — идите в организацию ген. Туркула. Если вы живете в Германии, вступайте в ряды РНСД. Это хорошая и крепкая организация, совершенно незачем создавать ей какую бы то ни было конкуренцию. Если вы живете на Дальнем Востоке, вступайте в ряды фашистов Родзаевского. В Америке, по-видимому, наилучшим способом будет оформление и организация кружков «Голоса России», которым будут помогать и РНСУВ и фашисты. Во всех местах, где бы вы ни жили, старайтесь объединяться в одной общей работе всех участников этих движений. Нам не нужно дублировать нашей работы: и так нас слишком мало и работы слишком много. Нет никакого смысла издавать на гектографе отдельные политические руководства: одно — для НТСНП, другое — для фашистов, третье — для РНСД, четвертое — для РНСУВ и т.д. Гораздо проще и целесообразнее совместно обработать весь этот огромный материал и выпустить его типографическим путем в тысячах экземпляров. Вот недавно НТСНП выпустил прекрасную книжку курса национально-политической подготовки. Книжка выпущена «на правах рукописи», и где ее достать — неизвестно. Штабс-капитанские массы, не входящие в НТСНП, лишены возможности эту книгу получить. Не лучше ли было наладить совместный выпуск таких изданий? Сейчас нам нужно сколачиваться в какие бы то ни было, пусть несовершенные, плохо оформленные, но все-таки организации — по моему глубокому убеждению — времени осталось мало. Я лично обязуюсь взять на себя то, что я сейчас могу сделать и чего, кроме меня, в эмиграции не может сделать никто: разработку основных положений Белой Идеи в применении к условиям постсоветской России и с учетом итальянского и германского опыта <...>

№ 29. Из книги И.Л. Солоневича «Россия и гитлеризм» [ 336 ]

Для нас, русских, как впрочем и для всего остального мира, гитлеровский режим в Германии имеет две стороны, которые и противники и сторонники его путают безнадежно. Этот режим мы можем рассматривать с двух точек зрения.

1. Этот режим привел к чрезвычайному усилению Германии. Из разбитой в войне, ограбленной в Версале, опутанной долгами, раздираемой борьбой партий, наводненной агентурой Кремля и безоружной страны Германия в фантастически короткий срок, правда с огромными усилиями, восстановила и свою суверенность, и свою экономику, и свою вооруженную силу. Да, масла не хватает, но есть пушки. Мы, русские, очень хорошо знаем, что иногда при нехватке пушек не хватает не только масла, но и хлеба — у нас пушек не хватило. Никакой режим, противоречащий желаниям народных масс, не может создать сильного государства. Гитлеровский режим и формально, в результате целого ряда выборов, которые проходили по всем правилам веймарской конституции, и по существу — в результате огромного усиления Германии, необходимо признать режимом, целиком и полностью отвечающим интересам немецкого народа.
2. Всякое усиление всякого государства неизбежно вызывает опасения его соседей. Ведь недаром выросла английская система, благодаря которой, Англия всегда выступала против сильнейшей державы на континенте. Все прошлое столетие сильнейшей державой на континенте была Россия, и английская политика неизменно направлялась против нас. Обязаны ли были мы считаться с опасениями Англии и сокращать свою военную мощь? Мы не были обязаны и мы не считались. Мы не считались даже и с договорами. По Парижскому договору, закончившему Крымскую войну, мы обязались не держать в Черном море военного флота. Во время франко-прусской войны Россия наплевала на этот договор и стала строить корабли, т.е. сделала то же самое, что сделала Германия по отношению к Версальскому договору. С Парижским договором мы поступили как с клочком бумаги — так же, как поступила с Версальским Германия.
   Англия с такой же легкостью наплевала на обязательства, данные ею во время войны арабам, отчего возмущенный полковник Лоуренс ушел в отставку. Польша с самого высокого дерева плюет на права национальных меньшинств, и в особенности русского, закрепленные целым рядом договоров. И вообще от всех этих вильсоновских и версальских либерально-пацифистских знамен остались только портянки, да и то рваные. Не нужно становиться в позу готтентотского моралиста и утверждать, что ежели Иванов силен, то это хорошо, ежели Смит силен — это тоже хорошо, но ежели силен Шмидт, то он прохвост, нарушитель договоров, империалист и вместо пива пьет невинную ритуальную еврейскую кровь.
3. Всякое усиление всякого государства таит в себе опасность для его соседа. Советская власть является для Польши лучшим из всех мыслимых соседей, ибо она обеспечивает слабость России. В известной степени усиление Германии опасно и для нас. И именно на этой опасности, на струнах нашей боязни за судьбы грядущей России играют наши доморощенные политики обоих вероисповеданий, как православного, так и иудейского. Вот именно здесь медвежья болезнь подавляюще преобладает над доводами истории, географии и логики.

Само собой разумеется: тот факт, что в мировую войну Германия являлась нашим врагом, сейчас не имеет ровно никакого значения. Таким же врагом она была и Италии, что не мешает существованию римско-берлинской оси. В 1905 году Германия обеспечивала нам дружественный нейтралитет, а Япония субсидировала революционное движение. В мировую войну мы сняли все войска с Дальнего Востока, а революционное движение субсидировала Германия. Все меняется в этом мире... но все-таки до мировой войны мы имели больше ста лет очень мирных и очень дружественных отношений с Германией.

Россия не является соседом Германии. Для того, чтобы овладеть Украиной надолго, т.е. на срок, превышающий длительность существования советской власти, нужно раньше и тоже надолго ликвидировать Польшу и Чехословакию, имея в тылу Францию и Англию и перед собой всю остальную послебольшевистскую Россию, которая за воссоздание своего единства и своей мощи будет драться, если нужно, десятилетиями, а если придется, то и веками. Это очень невеселая перспектива. Но она невесела для обеих сторон. Очень плохую услугу обоим сторонам оказывают те люди, которые толкают Германию к этой перспективе. В числе этих людей есть много русских. Эти русские, сами того не ведая (а может быть и ведая), кладут свои очень увесистые гири на антирусскую чашу весов. По существу «русский вопрос» в Германии еще не решен. Есть различные высказывания и есть разные точки зрения, но окончательной линии еще нет. И в каком именно виде она сложится — еще неизвестно... Может быть — при наличии в тылу сильной национальной России — и колонии окажутся доступнее, чем сейчас.

Глава VII
«ПОРЕВОЛЮЦИОННЫЕ» ИДЕЙНЫЕ ТЕЧЕНИЯ И ОРГАНИЗАЦИИ

Понятие «пореволюционное» в общественно-политической мысли русской эмиграции означало принципиальное отрицание возможности и даже нужности реставрации дореволюционного состояния России, признание закономерности и национального характера октябрьской революции, а также позитивности большей части ее результатов. «Пореволюционеры» настаивали на том, что путь к новой России лежит не через разрушение советской действительности, а через ее творческое преображение. Они решительно отмежевывались от всех «дореволюционных» направлений русской мысли — и «правых», и «левых», стремясь синтезировать как национальные ценности первых, так и социальные — вторых. Интересно (и довольно точно) сформулировал типичные черты «пореволюционных» идеологий в своей статье «Зарубежная смена» Н.В. Устрялов: принятие революции, патриотизм, универсализм в духе вселенских идей раннего славянофильства, примат духовного над материальным, идея духовно-культурной миссии России, отталкивание от капитализма, буржуазной демократии и принципов 1789 года (см.: Утверждения. — 1932. — № 3. — С. 109).

Вполне естественно отнести к «пореволюционерам» сменовеховцев и евразийцев, которые действительно соответствуют «пореволюционным» критериям и сильно повлияли на более поздние по времени группы и течения. Однако мы отвели сменовеховцам и евразийцам отдельные главы. На это есть две причины. Во-первых, значительность двух вышеназванных групп и обилие материалов о них просто требовали специальных разделов. Во-вторых, все-таки существует определенный оттенок, отличающий «пореволюционеров» от евразийцев и особенно сменовеховцев. Принимая перемены на Родине, и младороссы, и утвержденцы, и новоградцы не принимали правящей коммунистический режим и призывали к борьбе с ним, хотя и совершенно иными методами, чем РОВС или НТСНП, отвергая интервенцию и терроризм. Как опять-таки хорошо выразился Устрялов: «Они принимают проблематику русской революции, но отвергают ответы ее текущего этапа» (Указ. соч., там же). При всем при том различий между «пореволюционными» группами существовало предостаточно.

Безусловно, самым ярким и значительным (идеологически и организационно) «пореволюционным» течением были младороссы (первоначально Союз Младороссов, с 1934 г. — Младоросская партия). Возникнув в 1923 г., как молодежная организация весьма банального правого толка (см. документы 1923 г.), Союз Младороссов уже к концу 20-х годов заявил о себе как о вполне самостоятельной силе. Это явилось заслугой его бессменного лидера (Главы, по-младоросски) Александра Львовича Казем-Бека. Мла-дороссы наиболее радикально из всех «пореволюционеров» осуществили «право-левый» синтез, соединив в своей идеологии социализм, национализм и монархизм (кстати, идея монархии отсутствовала у других «пореволюционных» групп). В сущности младороссы развили и конкретизировали одну из интуиции Константина Леонтьева, который мечтал о том, как «славянский православный царь возьмет когда-нибудь в руки социалистическое движение <...> и с благословения церкви учредит социалистическую форму жизни на место буржуазно-либеральной» (Леонтьев К. Избранные письма. — СПб., 1993. — С. 473).

Конечно, младоросский социализм мало походил на марксистский, скорее, он напоминал корпоративизм итальянского фашизма, которому младороссы вообще весьма сочувствовали. В то же время Казем-Бек не есть калька Муссолини, он ориентировался прежде всего на советский опыт, отделяя в нем подлинно национальное зерно от марксистской оболочки. Что же касается младоросского монархизма, то он тоже нетрадиционен — одним из главных лозунгов, сформулированных Казем-Беком, был: «Царь плюс Советы», т.е. грядущая монархия должна была стать социально укорененной, связанной со всеми слоями общества и сочетаться с советской системой управления. Младороссы считали себя легитимистами и поэтому поддерживали Великого Князя Кирилла Владимировича, более того, они стали его интеллектуальным штабом. Младороссы претендовали на место второй советской партии, надеясь вскоре стать первой. Приветствуя эволюцию СССР ко все большей «национализации», они в целом негативно относились к фигуре Сталина и делали ставку на неких «националистов» из армейских верхов, отсюда лозунг: «Вся власть Армии!» Младоросская партия была единственной из «пореволюционных» групп, сумевшей создать пусть и немногочисленную, но крепкую и разветвленную организацию, отделения которой (центр был в Париже) функционировали в Югославии, Болгарии, Чехословакии, США, Южной Америке, Китае; младороссы издавали как минимум десяток газет (наиболее интересная — парижская «Бодрость!»). Однако реальная деятельность партии свелась в сущности к множеству всяческих собраний и к пропагандистской работе, серьезной политической силой младороссы не стали. После советско-немецкого пакта 1939 г., провала Народного фронта и начала войны «вторая советская партия» подверглась гонениям со стороны французских властей, многие младороссы (в том числе и Казем-Бек) попали в концлагеря. Главе младороссов удалось освободиться и уехать сначала в Испанию, а затем в Калифорнию (впоследствии он вернулся в СССР, принял священство и работал в отделе внешних сношений Московской Патриархии). Многие младороссы участвовали в европейском Сопротивлении, считая, что это их фронт в борьбе против врагов России. После окончания войны всякие следы младоросских организаций теряются.

Второе «пореволюционное» течение можно условно определить как «утвержденчество», по наименованию журнала «Утверждения», вокруг которого объединились несколько идейно близких организаций: национал-максималисты, народники-мессианисты, неодемократы, националисты-христиане и т.д. Позднее от «Утверждений» отпочковались журналы «Третья Россия» и «Завтра». Центральной фигурой среди «утвержденцев» был Юрий Алексеевич Ширинский-Шихматов, впоследствии погибший в гитлеровском концлагере. «Утвержденцы» радикально отрицали капиталистическое общество и мечтали об обществе социальной правды и подлинной демократии, построенном на основах христианской этики. В 1933 г. по инициативе Ширинского-Шихматова образовалось Объединение Пореволюционных Течений, в которое вошло несколько карликовых организаций. Судя по всему, деятельность ОПТ сводилась в основном к заседаниям в так называемом Пореволюционном клубе, диспутам и т.д. Даже издание своей прессы «утвержденцам» не удалось наладить. Влияние ОПТ как реальной политической силы оказалось ничтожным, что не отменяет идейной оригинальности того же Ширинского-Шихматова.

«Новоградцы», третье значительное «пореволюционное» течение, вообще не создавали никаких организационных структур, оставшись кружком интеллектуалов, объединившихся вокруг журнала «Новый Град», значение которого в духовной жизни эмиграции трудно переоценить. Ядро «новоградцев» состояло из таких крупных мыслителей, как Г.П. Федотов, И.И. Бунаков-Фондаминский, Ф.А. Степун (к ним примыкали Бердяев, Булгаков и др.). Из всех «пореволюционеров» «новоградцы» наиболее резко отталкивались от фашизма и наиболее лояльно относились к западной либеральной демократии. «Новоградство» — это вариант христианского социализма с очень сильным либеральным компонентом. «Новый Град» перестал выходить в 1940 г. после занятия немцами Парижа. Бунаков-Фондаминский погиб в гитлеровском концлагере.

№ 1 Декларация «Всеобщего съезда национально мыслящей молодежи» [ 337 ] ^{[ 338 ]}

№ 2. Задачи Союза «Молодая Россия» [ 339 ]

а) Братское сплочение всех преданных России молодых сил.
б) Подготовка их, как борцов за спасение и возрождение Родины и будущих полезных государственных, общественных и частных деятелей и работников.

С этой целью Союз «Молодая Россия»:

а. заботится об образовании русских молодых людей за границей, а в особенности о сообщении им государственных и политических знаний;
б. заботится о воспитании молодежи в духе Православной веры, любви к родине, братской дисциплины и рыцарской части.

№ 3. А.Л. Казем-Бек. «Первые итоги» [ 340 ]

... Этот год для нас очень значителен во всех отношениях. На протяжении его продолжался процесс уплотнения наших рядов, достигалось и было достигнуто в них самое искреннее единодушие, раздувалось и было раздуто наше постоянное и неугасимое горение.

Определились очень существенные программные положения, которыми обосновывается и подчеркивается наша, осознанная за истекший год, младоросскость.

Младоросскость, — сама по себе, — наше крупнейшее достижение. Понятие, которое определяется ею, никогда не обозначалось на Русском языке, потому что, как таковое, как понятие, оно в Русском умственном обиходе не существовало. У нас не было младоросскости, как не было ни термина, ни понятия «Русскость». Нельзя не приписать этого обстоятельства нашей национальной незрелости. У нас всегда хромало национальное сознание и, с грехом пополам, заменялось и восполнялось живучим национальным чувством.

Мы не ощущали потребности в «Русскости», в то время как другие народы имели соответствующие определения для параллельных несуществующей «Русскости» понятий. У поляков есть «польскость», которой они стольким обязаны, <...>, у немцев «дейтчтум», у итальянцев «италь-янита», у венгров «мадьяршаг».

Хотя у нас не было и нет «Русскости», мы гладко и естественно определили своим смелым неологизмом понятие, которое уже определилось для нас, как психологическое явление. К слову «младоросскость» мы пришли эмпирическим путем, когда уже существовало понятие и не хватало только определения.

Если официально существовала бы «Русскость», она резко отличалась бы от младоросскости. Русскость была бы только свойством, которое обозначалось бы, отмечалось бы, как нечто существующее в пространстве. В младоросскости же надо видеть не столько свойство, сколько стремление, и не состояние, а средство.

Младоросскость есть совокупность программы младороссов. Она обнимает их мысли, их слова и их действия. В младоросскости сочетается идеология с тактикой, программа с выполнением, мысль с усилием.

Я сказал, что младоросскость есть средство. Да. Для нас она — средство, которое должно привести нас к нашей ближайшей цели: к национальной революции.

Когда мы говорим о национальной революции, мы не имеем вовсе в виду того, что под тем же термином обычно разумеют другие. Мы не говорим совсем о голом свержении большевиков, которое, само по себе, ничего не даст, хотя и рисуется большинству эмигрантов, как окончательное торжество, как венец усилий всех «некоммунистов».

Мы не величаем революцией национальной того, что на самом деле было бы лишь контрреволюцией. Мы отвергаем контрреволюцию, не только как возможность, но и как принцип.

Контрреволюции не должно быть, не только потому, что уже нет больше для нее психологической почвы, но и потому, что она вернула бы нас к методам внутренней и внешней политики, которые теперь уже недопустимы и неприемлемы для нас.

Мы видим и сознаем, что сегодня, а тем более завтра, капитуляция революции была бы капитуляцией России. А именно капитуляция была бы величайшей нравственной опасностью для Русской нации. Сейчас необходимо переболеть и перетерпеть. Дело не в коммунизме: надо научиться смотреть глубже и дальше.

Если не верны пути коммунизма, то что можно противопоставить этим путям в настоящее время? Пути буржуазии? Но они еще менее приемлемы. Не принимайте слов моих за парадокс. Из коммунизма выход будет. Из буржуазности же нет другого выхода кроме того же коммунизма. Надо признать, что коммунизм только вторая стадия общественного сифилиса, очаг которого все еще тлеет в мире буржуазного стяжательства и мещанской алчности, каким была и есть современная Европа.

Капитуляция революции теперь, когда перед скомпрометированным окончательно коммунизмом нет еще ничего, кроме буржуазного капитализма, действительно хищнического и паразитарного, означала бы шаг назад.

И это был бы путь контрреволюции.

Мы стремимся не к подавлению, не к ликвидации революции, а наоборот, к продлению, к завершению ее. После краха марксизма мы уже знаем, что, старые, временные цели, цели семнадцатого года, утратили смысл и значение. Между тем, революция продолжается. Продолжается она потому, что она по корням своим и истокам не связана с судьбой преходящих течений и настроений, которые чередовались на страницах нашей истории за последние десятилетия.

Революцию привыкли называть коммунистической. Но, ведь, до октябрьских событий, коммунистической ее не называли. Ее называли тогда «великой, бескровной». Уже в этом ошиблись: она не оказалась бескровной. Ошибаются и теперь: она не окажется коммунистической. Она уже не оказалась ею.

Мы знаем революцию 1905 г. и бесконечное множество мелких революций, чаще всего духовных и платонических, но нередко и уличных, вереница которых тянется к самым реформам Петра.

Мы и признаем, что великая революция началась с Петра и начата самим Преобразователем. Воздержимся от непозволительных упреков его великой тени, которыми мы обнаружили бы только узость кругозора. То, что делал Петр, было правильно. То, что начал он, было необходимо.

Двухсотлетние противоречивые искания, начавшиеся со смерти его, привели нас к сегодняшнему дню, так же как приведут и к завтрашнему. Мы прошли через Ленина, как до того и через Керенского, а в свое время через Витте, через Лориса, через Сперанского, через Бирона.

Нам надо было начать с подражания Европе, с ученичества, пройти через раболепство перед всем, что загранично, чтобы проникнуться европеизмом до конца, чтобы постичь, чтобы впитать в себя все оттенки европейской мысли. В этом был рок нашей истории и в этом была самая жизненная необходимость.

Нам надо было пройти через реакцию самобытников и увлечения славянофилов, так же как и через заблуждения современных сторонников Чингисхана.

Синтез Европы и Азии, нашей колыбели и нашей школы, определится Молодой Россией, которая осуществит вызревшую евразийскую мечту. Но надо помнить: без Петра не было бы ни Евразии, ни евразийности в современной нам действительности.

Говорят, что без Петра не было бы и большевизма. Подобное утверждение можно оспаривать. Большевизм, если отбросить от него коммунистическую доктрину, — одно из старейших явлений Русской жизни. Что, как не большевизм, являли нам бесчисленные воры Смутного времени, из которых Болотников еще самый мягкий и благонравный? А Разин, воспетый теперь не только простонародием, но и антибольшевистской интеллигенцией? А с ним вся серия волжских атаманов? А опричнина Малюты Скуратова? А старший богатырь, тот самый дедушка Илья, чье поведение, явно большевистское в момент ссоры его с Владимиром, претворил в поэзию Алексей Толстой и увековечила народная былина? А Василий Буслаев? А первые казаки южных степей и Запорожья?

Надо ли, однако, прибегать к подобным примерам, чтобы верить в подлинно народный дух большевизма, как такового? И чтобы верить во временность припадка, не первого и, быть может, не последнего? Чтобы верить в перерождение революции и знать, что спадет «страстный и буйный пламень» и уступит место размашистому величавому созиданию? Но и пламень был необходим. В нем закалился наш дух, очистились стремления, прояснились наши цели, которых мы различить не умели в петербургском тумане. Без большевизма, как предпоследнего разрушительного этапа двухвековой революции, не могло бы быть того, что будет.

Совершенно так же, триста лет тому назад, без потрясений Смуты и лихолетия, не возникла бы волна спасительного возрождения, начавшаяся венчанием на обновленное царство юного Михаила.

Теперь нельзя отвергать великую жертву. Нельзя допустить, чтобы искупительная кровь нашего Царя и наших лучших людей пролилась всуе. Величию священной жертвы должно соответствовать величие ее плодов. Идти назад мы не можем потому, что обратный путь завален горой миллионов трупов.

И мы пойдем вперед и придем к своей цели.

Как бы то ни было, — революция продолжается. Она будет продолжаться уже при нашем участии. Вливаясь в поток революции, мы ускорим развязку. Но мы и себя приготовим к развязке, в которой мы должны сыграть решающую роль. Говоря «мы», я, конечно, раздвигаю рамки. «Нами» я называю известную массу единомышленников, которых мы еще сегодня не знаем, которые нас не знают, но которые идут по обе стороны рокового рубежа своими путями к той же великой цели.

Мы уже нащупываем таких единомышленников, которых оказывается гораздо больше, чем можно было предполагать. Рать младороссов уже велика и, конечно, не ограничивается нашими очагами.

За год мы не потеряли времени.

Многое нами продумано, многое прочувствовано. Почти все наши основные убеждения углублены, обоснованы и согласованы. Пройденный за год этап не даром прозвали «идеологическим».

Два года тому назад, приступая к сложной программной работе, мы исходили из узлов переплетавшихся противоречий. Пришлось распутывать нашу путеводную нить. Пришлось приступить к разборке механизмов, всегда опасной, когда не знаешь конструкции. А кто может похвастаться, что знает собственную духовную конструкцию? Но жизнь так сложилась, что надо было идти на все риски.

Теперь это время прошло и прежних болтаний быть больше не может. Теперь, когда цели ясны, когда достигнута гармония во всем — оптимизм и бодрость становятся нашими неизбежными спутниками, что бы ни случилось.

В итоге нашей переоценки, подчас болезненной и мучительной, выяснилось прежде всего, что наша младоросскость дышит лишь там, где есть неискоренимая и неподдельная вера. В основе же всякой веры лежит вера в Бога.

Без этой именно веры нельзя ни быть, ни стать младороссом. Первым, основным достижением младоросскости должно явиться преодоление всякого атеизма и всякого скептицизма, корни которых восходят всегда к той же негативности, к голому отрицанию.

С того момента, как в нас народилась младоросскость, у нас на всякое «нет», появилось свое «да». Наше «да», при этом, отличаясь младоросским максимализмом, имеет нескрываемую склонность бить «нет» самым категорическим образом, не допуская и намека на мирное с ним сожительство. Отчасти в этом объяснение нашей агрессивности и наступательности всей нашей идеологии.

Наша борьба начинается, как борьба утверждения с отрицанием, веры с неверием, любви с ненавистью. Мы никогда не поднимаемся против чего бы то ни было, а всегда и только за что либо положительное, утвердительное. Потому мы раз навсегда отвергли приставки «анти» и «противо», которыми награждают себя промотавшиеся меньшевики всех толков и лагерей.

Как отражение веры в Бога рождается любовь к людям и к земле. Без веры любовь эта невозможна. Тот, кто любит сотворенное, бессознательно, быть может, но обязательно, верует в Сотворившего. Настоящий атеист — человеконенавистник, мизантроп и эгоист.

Младоросскость отвергла индивидуализм как замаскированный громкими словами эгоизм, как фарисейство, на котором построила современную Европу французская революция. Индивидуализм вытеснен у нас коллективизмом, который роднит младороссов с чистым социализмом, и в то же время с государственничеством Бисмарка. Индивидуализм никогда и не был Русской чертой, что объясняет ту легкость, с которой распространились в России искаженно-коллективистские преувеличенные идеи Ленина. Коллективизм отрывает нас от буржуазности, зато он приближает нас к заветам Христа. Наш коллективизм есть прежде всего этика: личность служит всеми своими способностями, почином и творчеством общему благу и полагает душу свою за други свои.

Было бы нелепо (а это, между тем, так часто случалось,) проповедовать одновременно индивидуализм и национализм. Национализм французов, как и национализм англичан, порочен в корне из-за присущего этим народам индивидуализма. Их коллективному индивидуализму мы противопоставляем национализм Русский, национализм альтруистический и мессианский.

Младоросскость вписывает коллективизм рядом с национализмом на своих скрижалях.

В мою задачу не может входить разбор всех принципов нашей младоросскости. Я ограничился умышленно лишь обрисовкой отношения нашего к наиболее злободневным вопросам.

Мы отказываемся принять принципы контрреволюции не только потому, что они ориентировали бы Русскую мысль на заезженные колеи европеизации России. В контрреволюции мы видим явную угрозу возврата к преобладанию принципа права и прав. Мы ополчились на право потому, что центр тяжести уже перенесен в область долга, перед которым на долгое время должны склониться все права. Мы склонны львиную долю разразившихся над нами бедствий приписать тому заболеванию (тоже европейского происхождения), которое я позволю себе назвать «правовой дезинтерией».

Для младоросса право есть лишь компенсация долга, уже выполненного. Никакие фикции права, якобы самостоятельно нарождающегося, мы признать не можем. Право человека не больше права любого животного, если отсутствует господствующий элемент долга.

Поэтому наше отношение к великому служению, которое возложил на себя наш Царь, иное, чем у толкователей и знатоков правоведения.

Царь наш облечен наследственным долгом, с выполнением которого он не пожелал медлить. Я лишний раз напомню вам что для Государя наступили трудные и мучительные царские будни с того дня, когда он сознательно стал мишенью врагов Русского дела. Надо знать, чтобы судить. Государь наш не заботился о правах, невесомых и нереальных, когда принял тот долг, которым он связан с прошлым и будущим нашей истории.

У нас привыкли осуждать людей, возглавивших большевизм в России. Их десятый год осыпают проклятиями, которые нельзя не признать справедливыми. Ненависть к ним понятна и человечна.

Но, за уничтожающей критикой, за отрицанием безоговорочным и злобным мало кто сумел найти в себе крупицу объективности, чтобы взвесить ценности и силу этих людей, самих по себе, вне всякой зависимости от их доктрины и руководящей ими идеологии.

Никто теперь не вправе отмахиваться, как от ничтожной подробности, от людей, в руках которых сердце нашей необъятной Империи.

Да и поучительна сама судьба этих людей с их первоначальными, почти безнадежными тогда усилиями, затерянными в швейцарских кантонах, в меблирашках и копоти европейских столиц, с подпольными приготовлениями, с цепкой, одуряющей суетой, с упрямой настойчивостью и с упорной работой, серой и неприглядной. И после подполья, — чудовищный размах, родившийся из стужи октября, того памятного октября, когда решающее усилие их совпало с терпеливо выжидавшимся и мастерски использованным психологическим моментом...

Но тут не будем обольщаться. Поход на Рим — не наш удел. Мы не на народной почве, и нам не позволены дерзания миланского Фашио. Свою зарубежность мы должны искупить. Искупление и будет серой работой.

Понимаем ли мы, что значит учиться у врага? Пока мы все еще делаем как раз обратное.

Можно было бы, для примера, указать свойство, которое следовало бы перенять у нашего врага: это умение использовать противника. В этом умении была основа громадной тактической силы Ленина, который возвел его в руководящий принцип своей тактики. Все могли видеть его результаты. Мы знаем, как и с какой последовательностью использовал Ленин целую гамму своих принципиальных противников, оказавшихся, против собственного желания, усердными его союзниками, проводниками и сподручными.

Теперь многие каются, иные публично рыдают — ведь «не того» они хотели. Но важно ли это? — Ленин «того» хотел: вот что важно.

Как же смотреть нам на столь авторитетного специалиста, если теперь судьба поставила перед нами задачу по той же специальности? Если на нашу долю выпал долг совершить революцию?

Если мы поймем, что за успех в этой специальности платят сверхчеловеческой энергией и исчерпывающим знанием людей и обстановки, то нам станет ясно, почему просыпалась февральская революция, почему белое движение закончилось не в Москве, а на «рю Мадемуазель», и почему нам пока не приходится и мечтать об успешной борьбе с ВКП, которая, если и разваливается, то от внутреннего разложения, а совсем не по нашей вине.

Нам необходимо в настоящее время обратить самое пристальное внимание на вождей октябрьской революции, которые интересны нам, однако, не только как образцы настойчивости, выносливости и целеустремленности. Они интересны нам и как руководители советского союза, до сих пор сохраняющие в руках своих государственную власть, как люди, оказавшиеся на гребне грозной исполинской волны, размах которой, несомненно, переживет их самих, а с ними и их учение, их доктрины, их идеологию. И они тем более интересны нам теперь, когда движение, ими сообща возглавленное, распадается на отдельные течения, сегодня еще только соперничающие, но готовые завтра столкнуться в смертельной схватке.

Приглядываясь к вождям большевизма, мы можем даже из-за рубежа различить весь их облик, разобраться в их побуждениях, в их руководящих стремлениях. Для этого только надо примириться с трудом, которого потребует изучение людей и обстановки. В глубоких противоречиях побуждений большевистских главарей, в столкновении их стремлений, в непримиримости наметившихся точек зрения, — весь смысл, вся суть эволюции, которую пережила за девять лет революция. Пусть теперь устыдятся те, кто, по сентиментальной злобности, отрицал эволюцию большевизма, не допуская самой возможности ее. Пусть призадумаются те, кто забыли, что эволюция есть основной закон бытия, которому подвластно все без исключения земное.

<...>

Происходит то, что должно было произойти, что предвидели наиболее дальновидные и что предчувствовали наиболее чуткие. Я скажу больше: происходит то, что знали заранее, за очень много времени некоторые гениальные Русские люди, перед величием которых я в лишний раз склоняюсь с благоговением. Происходит перерождение революции.

Что это значит? Следует ли в перерождении революции видеть торжество внутренней контрреволюции и ликвидаторских тенденций? Следует ли усматривать в нем снижение волны и сигнал к отбою? Есть ли оно начало конца? Оно, конечно, — начало конца. Но, оно и конец начала.

Кончается первая глава революции, отрицательная по своим явлениям, ошибочная по своим направлениям, но чреватая положительными достижениями, потому что за ней начинается новая глава, глава выправления первоначального направления. Эта глава будет переходом от революции антинациональной к революции национальной.

Мы не имели ни возможности, ни права быть с теми, кто писал первую главу. Мы, в большинстве своем, оказали вооруженное, но безуспешное сопротивление их разрушительному порыву. Ко второй главе мы обязаны будем приобщиться, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте. Скоро вторая глава начнется. За началом конца следует конец начала.

Чем же кончается начало? Мы увидим (Бог даст вскоре), чем оно кончится. Кончается же оно разложением советской общественной мысли, до сих пор поглощавшейся ленинизмом без остатка. Гипноз и обаяние Ильича, возросшие с посмертным культом, которым окружили его гробницу наэлектризованные массы, начинает тускнеть и линять. Ленинизму некуда было эволюционировать после красных панихид и канонизации. Ему оставалось только разложиться на множители под действием процесса неизбежной эволюции. Так и случилось.

Мы видим, как прежние ленинцы, составлявшие крыло «хозяйственников», со всем их багажом, с материалистическим мировоззрением, с марксистскими теориями, с экономическим кругозором, с товарно-биржевыми интересами и значительным процентом семитизма, устремляются на запад, где все их корни и надежды.

Мы видим, как с другой стороны, другие ленинцы, неведомо откуда пришедшие, новые люди, выдвинутые революцией из разных углов, из разных слоев и разных племен нашей Империи, преисполненные еще смутным порывом, и национального раздражения, тяготеют к Востоку, к недрам страны, и от них мы впервые слышим <...> о засилии, о национальной ориентации, о новых путях...

* * *

Мы не можем, как эмигрантское общество, оставаться нейтральными зрителями завязавшейся распри. Для «большинства» неприемлемо вообще все, что в Москве, для некоторых неприемлемы даже архипастыри, возглавляющие в России стадо Христово, и для него невозможна пригодность того или иного течения в разделившейся ВКП, немыслима польза, которую представители такого течения могли бы принести Русскому делу при известных условиях и в известный момент. Наше «большинство», всегда верившее в неизгладимую зачумленность всего, так или иначе, соприкоснувшегося с коммунизмом и коммунистами, ждет изменения нынешнего порядка вещей не от переоценки ценностей в среде вчерашних коммунистов, а от вмешательства извне со стороны людей, не принимавших никакого участия в политической жизни России с самой октябрьской революции.

Мы не разделяем такого ожидания, так как уверены, что коммунистическая партия за годы революции вобрала в себя все политически активное в России, от чего и разбавился до неузнаваемости ее «коммунизм», чем и объяснялись частые и, в конце концов, бесплодные «чистки» ее. За бортом компартии оставались либо пассивные силы, несомненно оппозиционные, но безопасные и неспособные даже на организованный саботаж, либо активные меньшинства, которые за активность свою платились расстрелами, ссылками и просто ликвидацией, настолько радикальной, что после нее, как говорится, и трава не росла. Наконец, большинство активных противников ушло в эмиграцию, где и осело в некой прострации.

Мы полагаем, как и полагали три года тому назад, что именно от активных слоев, принесших на лоно компартии свою динамичность и оппозиционность, погибнет, когда «исполнятся сроки», официозный коммунизм и кумир Маркса.

Перед нами, с одной стороны, настроения, выливающиеся в стремление к движению вперед к новым целям, которые и наши цели. С другой стороны, — настроения, вылившиеся в стремление к откату, к движению назад, вспять к временным, гнилым целям, уже утратившим смысл и привлекательность после несостоятельного опыта. Мы видим, как одних влечет вперед та самая сила притяжения настоящих целей, о которых пророчествовали Достоевский и Блок, и как других отталкивает самый призрак этих идей и гонит назад к стабилизации гнили, к закреплению переходного мрака.

Жизнь ставит перед Русским человеком роковую дилемму, которая еще мало кем разрешена у нас в эмиграции. Руководители эмигрантского общественного мнения одинаково враждебны обоим советским течениям. И понятно. Эти руководители и управляемое ими «большинство» — контрреволюционны по своим стремлениям и надеются, что во вспыхнувшей распре коммунисты всех толков пожрут друг друга, по выражению Ленина же, как пауки в банке.

Едва ли правильно было бы, однако, ожидать от междоусобия в нынешней ВКП устранения от власти всех, кто так или иначе связан с октябрьским переворотом. Возможность появления у власти контрреволюционных деятелей пока не только гадательна. Она и просто исключается. Контрреволюционных деятелей в России просто не осталось, так как большевики сумели окружить свою партию пустотой. Уцелевшие контрреволюционеры оказались за границей. Появление же их у власти было бы по существу нежелательно, как потому что оно привело бы к быстрому их свержению, так и потому, что контрреволюция, будучи уже бессильной воскресить дореволюционное прошлое, могла бы только стабилизировать революцию, т.е. придать ей затяжкой, хронический характер.

* * *

Для младороссов контрреволюция была бы и потому неприемлемой, что младороссы — решительные противники возвращения к «статус кво» 17-го года, который признается ими далеко не совершенным. Чтобы уточнить отношение младороссии к «старому режиму», следует отметить, что младороссы были бы определенно против устранения старого строя, если бы революцию можно было еще предотвратить. Оздоровление прежней Русской жизни могло быть достигнуто иными способами. Выходов оставалось не мало и преступное легкомыслие тех, кто опрокинул шатавшийся строй, как и тех, кто его не подкрепил и не отстоял, заслуживает самого резкого осуждения и беспощадного возмездия. Неуловимая судьба, впрочем, взяла на себя роль судьи: человеческим судилищам уже почти нечего делать...

Но, после революции, свершенной без их участия и помимо их воли, младороссы уже чужды стремлениям оттянуть жизнь вспять к исходному положению. Раз великое зло было допущено, — пусть это зло даст в итоге благо.

Заранее отвергаем возражения тех, кто стал бы оспаривать возможность достижения блага через зло, света через тьму. Приведем два примера. Один — великий, необычайный: Голгофу. Сын Божий, пригвождаемый к позорному столбу руками людей, развращенных духом гордыни и стяжательства, которым Он принес свою благодатную проповедь, — страдает и испускает дух. Это — зло. Кто дерзнет назвать это благом? Но через это зло, необходимое и предопределенное Божественным промыслом, приходит добро, возвещенное Воскресеньем, возрождается дух человеческий, искупляется род людской и обретает свое спасение.

Другой пример, скромный, неприметный. Семя, посеянное на неприветливом осеннем поле, гниет и распадается в грязи между червями и перегноем навоза. Это — зло. Но, семя, разложившись, дает нежный росток, тот самый, который обогреет весеннее солнце и взгонит ввысь золотым колосом.

* * *

Наша ретрокритичность есть критическое отношение к событиям и настроениям прошлого с искренним желанием приблизить свою современную точку зрения к точке зрения людей, находящихся в тех условиях времени, места и среды, в которых эти события и настроения возникали и развивались.

Таким образом ретрокритичность младороссов, в отличие от осуждающей критики, от дешевого и легкого отрицания назад, после опыта, которого не могли иметь критикуемые, нераздельно сплавлена со стремлением воспринять и с готовностью искупить. Преемственность, так нами понятая, становится органической связью с прошлым, от которого «отказываться» могут только неуравновешенные и узкие люди, сбитые с толку безудержным эгоцентризмом.

Прошлое есть прежде всего бесконечный ряд фактов, цель которых, отходя от наших дней, теряется в дали веков. Наши дни — «дни нашей жизни» — только звенья в этой цепи.

Мы вправе утверждать, что если бы мы оказались с нашими взглядами и понятиями, передовыми и до сегодняшнего дня, в дореволюционной России, — мы все до единого стали бы на защиту того строя, который так беспомощно рухнул в феврале 1917 года. Быть может, мы смогли бы тогда поступить так же, как поступили в 1922 году итальянские фашисты: на встречу течению революции, еще не успевшему приобрести бурной стремительности, которою оно ознаменовалось впоследствии, — мы попытались бы сдвинуть другое течение. Тогда должно было бы произойти единоборство революции с контрреволюцией и только тогда пути контрреволюции могли бы совпасть с национальными путями России.

Тогда только контрреволюция могла бы вылиться из коллективного протеста в национальную революцию, как это случилось в той же Италии, но тогда коллективный психоз не встретил отпора в разжиженной хляби.

Останавливаться на прошлом было бы бесцельно. Нас поглощает теперь будущее. И это естественно. Было бы однако, ошибкой, и ошибкой, чреватой самыми отрицательными последствиями, если бы мы забыли, что исходная точка всегда в прошлом. Мы намеренно коснулись прошлого и определили свое отношение к «старому режиму», каким оно было бы, если бы революция еще не была совершена. Как мы сказали, отношение наше выразилось бы в решительной защите его, до конца, и, вероятно, до конца победного, ибо в ту пору заостренным тараном не трудно было рассечь общественный желатин.

Защищали бы мы старый строй не потому вовсе, что признавали бы его идеальным или хотя бы удовлетворительным. Мы признавали бы за ним, как и признаем теперь, одно величайшее преимущество, по значению своему первостепенное и решающее. Преимущество это заключается в исторической преемственности, которая могла и должна была быть сохранена, так как только ею осуществляется и внутренняя, и внешняя связь прошлого с будущим. Реально преемственность эта выражается в преемстве верховной власти, на которое и покусились близорукие и беспочвенные заправилы февральского переворота, оказавшиеся не столько калифами на час, сколько виновниками бедствий Русского народа.

Россия должна была бы выйти на уготованный ей путь, не нарушая преемства своей власти, внести в свою жизнь все необходимые изменения, не нарушая того процесса эволюции, который развивался непрестанно и двигал Русскую нацию к ожидающему ее великому будущему. Если процесс этот и срывался, и вырождался, то лишь под действием нелепых попыток обезличить нашу самобытность бесцельной и поверхностной цивилизацией, в жертву которой с поразительным легкомыслием приносилась наша собственная духовная культура.

Оставим в покое большевиков. Мало кто имеет право корить их. Преступление было совершено до них, и всем хорошо известны имена людей, на которых лежит бремя чудовищной ответственности. Ссылаться на стихийность февральских событий нечего. Если бы каждый исполнял свой долг в ту пору, — многое было бы иначе. Если бы Шульгин не ездил в Псков, покойный Царь имел бы перед собой иную делегацию и кто знает, какое решение подсказала бы Ему тогда Его совесть. Если бы Пуришкевич воздерживался бы в Думе от злоупотребления своим красноречием, его именем не орудовали бы в зловещую зиму 1916-1917 гг. Если бы Алексеев был генералом, а не фарисеем, иначе были бы защищены во время войны и столица Государева и особа Верховного Главнокомандующего. Если бы Марков II не обретался бы в безвестном отсутствии, в «думские дни» — не было бы хоть видимости единодушия российской говорильни. Если бы... Да мало ли что было бы, если бы в критическую минуту Русские верхи не выдали Россию головой низменным инстинктам ее населения. Не чернь, не простонародье, не пролетариат виной тому, что на улицах грабят, а на переулках насилуют, что беспризорные дикари бродят по России, разнося кокаин, проституцию и сифилис. Всякий разряжает энергию, как умеет, а видя безнаказанность на верхах, почему бы воздерживаться низам.

Мы могли бы обойтись без низвержения Престола, но именно утратой этого устоя были наказаны мы. Смысл кары нам ясен теперь, и потому мы и принципиально против «возврата к прошлому», т.е. против контрреволюции.

В назидание тем, на которых действуют по-прежнему только европейские примеры и «заграничные» сравнения, можно указать на современные революции на западе. Фашизм произвел глубочайший нравственный и бытовой переворот во всей жизни Италии, но сохранил престол, казавшийся излишним. И в этом же престоле теперь видят залог жизненности и длительности фашизма. В престоле оказался узел прошлого и будущего. Испанская диктатура еще большим обязана престолу. Всякий согласится, что для России значение престола было куда важнее и центральное, чем для Италии и Испании, почему и ссылки на их примеры для нас не так уж существенны.

Наши собственные примеры, позаимствованные у нашей же истории, более яркие и более почвенные. В России уже бывали перевороты, углублявшие и направлявшие эволюцию Русской жизни. Это были типично Русские перевороты с высоты Престола. Таковы примеры Великого Петра и Царя-Освободителя, в лице которых прогресс, настоящий прогресс в Русском смысле и в Русском духе, находил великих и могущественных пособников. Тут как раз мы видим «рабство, павшее по манию Царя» и инициативу Венценосца, которая опережает на целые поколения требования самих рабов.

Во всей грубой и трагической карикатурности своей встают перед нами гнусные по своему беспочвенному и бессмысленному фанатизму пресловутые интеллигентные «бесы», цареубийцы и нигилисты, уничтожающие «революционера сверху», потому что он совершает свою революцию творчеством, а не разрушением, сохраняя, а не нарушая историческую преемственность народной жизни. Под флагом прогресса чинились чудовищные злодейства, в корне извращавшие и обрывавшие эволюцию, которая без подобных потрясений должна была бы быть здоровой и плодоносной.

В наши дни подобные рассуждения отдают праздным резонерством. Путь эволюции не оказался возможным для России, и она вступила на путь революции. Потрясения наступили, разразились и еще не миновали. Но «все пути ведут в Рим». За десять лет мы ушли слишком далеко, чтобы возвращаться к исходному положению. Да и где точно это «исходное положение»? Разве не было оно утеряно уже тогда, когда взволнованный Столыпин бросил разъедавшим нашу жизнь пораженцам свою за душу берущую, но ошибочную фразу: «вам нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия»? Великими потрясениями построится Великая Россия. «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат...» В припадках самоистребления Русская нация шла к катастрофе, которая разразилась десять лет тому назад, как подлинная историческая необходимость: должно было прорвать. Революция, сокрушительная, стремительная, страстная, есть завершение Русских исканий. После нее отольются новые формы Русской жизни, уже не позаимствованные, а естественные, присущие ее целям и ее содержанию.

Наше счастье, что возраст не позволил нам вмешаться в судьбу революции в ее первые дни. Не мы ее начали и не мы ее допустили. Ныне далеки от нас те дни, когда решалась участь России. Она давно решена. Теперь не время причитать и вздыхать. Наступает страдная пора, пора работы и труда. Наша борьба есть прежде всего труд, труд над собой и другими. Нам предстоит приобщиться к новой эволюции, включаться в Русскую жизнь, болеть ее невзгодами и дышать ее надеждами, быть передовыми пионерами будущего, застрельщиками, разведчиками.

Младороссы, которых судьба зачислила было в арьергард движущейся вперед России, оказываются теперь в авангарде. Да поможет им Бог стать головными дозорами Русского возрождения.

№ 4. Декларация Великого Князя Кирилла Владимировича [ 344 ] ^{[ 345 ]}

В основе преобразований, которые должны упорядочить русскую жизнь, Мною положено следующее руководящее начало:

Всему населению России будет обеспечено действительное участие в устроении государственной жизни.

Непременное и постоянное участие народных представителей в законодательстве и управлении Империи мыслится Мною, как краеугольный камень новой монархической России.

А посему, не отвергая советской системы народного представительства, Я обеспечу свободное избрание в советы представителей всех хозяйственных и производительных слоев населения, а равно членов профессиональных организаций и специалистов, выдвинувшихся своим знанием и опытом в делах государственных.

Советы сельские, волостные, уездные, губернские и областные или национальные, увенчанные периодически собираемыми Всероссийскими Съездами Советов — вот что способно приблизить Русского Царя к народу и сделать невозможным какое-либо средостение в виде всесильного чиновничества или же иного, пользующегося особыми преимуществами, сословия.

Российская Империя будет построена на началах широкого областного самоуправления, и в ней не должно быть места угнетению других национальностей русским большинством. Местные должностные лица управления и суда должны быть коренными жителями данной местности или же по своей предшествующей деятельности достаточно знакомыми с местными условиями.

Частновладельческая земля, коей завладели крестьяне во время революции, останется в их обладании. Никакого выкупа за землю установлено не будет. Но на новых владельцев будет возложена священная обязанность обрабатывать полученную землю с рачительностью доброго хозяина, дабы интересы государства не претерпели бы ущерба от этого коренного преобразования нашего земельного уклада. Землеустроительные мероприятия местных органов, при участии представителей населения, должны будут выяснить размеры крестьянских владений и снабдить новых собственников законными документами.

Земельная собственность подлежит свободному отчуждению на правовых основаниях, но преимущественное право покупки земли, по действительной ее стоимости, будет принадлежать государству и общинам.

Я окажу всемерную поддержку представителям других слоев населения: городским жителям, военным, служащим и рабочим, готовым отдать свои силы и способности увеличению производительности нашего земледелия, в приобретении ими на льготных основаниях годных для обработки неиспользованных земельных площадей.

Имперское правительство выработает ряд действительных мер, способствующих переходу землевладельцев на обработку земли машинами, снабжению их скотом и доброкачественными семенами и вообще улучшению обработки земли. Ввиду коренного разрушения нашего сельского хозяйства проведение в жизнь указанных мер потребует известной постепенности.

Восьмичасовой фабричный рабочий день должен быть той нормой труда, которая оградит трудящихся от злоупотребления работодателей. Вместе с тем, никому не должно быть воспрещено увеличивать свое благосостояние лишним трудом и сверх этой нормы.

Императорское правительство будет внимательно следить за тем, чтобы вновь возникающий мелкий торговый и промышленный капитал не наносил бы ущерба интересам трудящихся. Особое попечение Императорское Правительство будет иметь об охране труда женского и несовершеннолетних.

Я буду всячески содействовать развитию здорового профессионального движения, созданию больничных и страховых касс для рабочих и преодолению несогласий между предпринимателями и рабочими при участии государственных третейских судов. Но, вместе с тем, будут приняты все меры к защите трудящихся от домогательств самочинных руководителей рабочего движения навязать свою волю в деле устройства трудового быта. Рабочие убедятся сами, что в союзе с государственной властью они достигнут гораздо большего, чем в борьбе с нею, под руководством партийных вожаков, которые во всех странах насиловали волю трудящихся и неизмеримо в большей мере, чем государство.

Императорское правительство использует все возможности для развития, при содействии промышленности и домовладения, городского домостроительства и улучшения жилищных условий на пространстве всей Империи.

Промышленные и торговые предприятия будут обращены в частную собственность во всех случаях, когда это не нарушит государственных интересов кооперации, организованной на здоровых основаниях.

Также будет восстановлена широкая свобода торговли и частного почина.

Я сохраняю право верховной собственности Государства на все недра и крупные лесные хозяйства на пространстве Империи. Равным образом останутся в обладании государства и нефтеносные земли. Означенные мероприятия дадут возможность не обременять население чрезвычайными налогами.

Все пострадавшие имущественно от вышеуказанных мер или лишившиеся трудоспособности при советской власти будут постепенно вознаграждаться в порядке государственного обеспечения и в той мере, в какой это позволят средства Государственного Казначейства.

Православная Церковь — этот камень веры, на котором зиждется бытие русской государственности, — получит в Империи каноническое устройство. Вместе с тем, никому не должно быть возбранено прославлять Единого Бога в ином исповедании веры.

Другим основанием нашей государственности должна быть семья, построенная на началах религиозной нравственности. Особому попечению государства будет поручена охрана материнства, младенчества, беспризорных и сирот — безвинных жертв гибельного опыта коммунистов.

Я обещаю, что все способные и деловые люди, независимо от происхождения, получат в возрожденной Империи одинаковый доступ к занятию государственных должностей. Я возвращу Русскому народу суд скорый, справедливый и милостивый на началах судебных преобразований Моего Великого Деда Императора Александра II.

К прочим мероприятиям, которые в первую очередь должны обеспечить мирное развитие Империи и залечить глубокие раны смуты, Я отношу:

• Широкое народное просвещение и насаждение профессионального образования.
• Беспощадное искоренение хулиганства и праздности.
• Уменьшение косвенного обложения и налогов на мелкие ремесла и промыслы.
• Целесообразную свободу печати и общественной жизни.
• Удешевление железнодорожных и почтовых тарифов.
• Возможно широкую медицинскую помощь всем страдающим тяжкими болезнями, которые получили в годы владычества коммунистов столь значительное распространение.

Вот путь, следуя по которому, Я намерен возвратить Русский народ к мирному труду, довольству и порядку и восстановить нашу Родину в значении носительницы мира среди других народов.

Я призываю всех русских людей проникнуться твердостью Моих стремлений видеть все население Империи Всероссийской свободным, умиротворенным и благоденствующим. Все должны помнить, что лишь самоотверженная работа и объединенные усилия Русского народа помогут Мне в скорейшем осуществлении Моих намерений.

С Нами Всемогущий Бог, Который поддержит Нас в борьбе с хулящими Имя Его.

Верю в Его споспешествующую милость и в близкое возвращение к исполнению Моего Царского долга.

№ 5. Из редакционной статьи «К молодой России!..» [ 346 ]

Нам уже не раз приходилось утверждать наш взгляд на Русскую самобытность, на подлинную «евразийность» России, которая нисколько не опровергается крайностями «евразийцев». Этому взгляду нисколько не противоречит тот факт, что мы все-таки европейцы, потому что мы слишком свыклись, слишком сроднились с Европой, чтобы порвать с ней. Собственная наша история неразрывными узами связала нас с прошлым Европы. Связывает нас и будущее, которое намечается под знаком все большей связанности интересов России и Европы. Как в духовной, так и в экономической области взаимное сотрудничество необходимо и России, и Европе. Отказываться от него невозможно. <...>

№ 6. Из статьи Владимира Збышевского «О Красной Армии» [ 347 ]

Духовно питая Красную Армию, мы создадим из нее к нужному моменту грозную и могучую силу, которая будет достойно следовать бессмертным заветам Суворова и своими штыками оградит от всех ее врагов Молодую Национальную Россию.

В данный момент мы с радостью можем отметить, что Красная Армия воевать за III Интернационал не будет, ибо коммунистическое влияние ее не охватило, и что новая власть сможет встретить в ней нужную опору как в самой стране, так и на границах. <...>

№ 7. Из доклада А.Л. Казем-Бека «Две тенденции в советских верхах» [ 348 ]

№ 8. Из редакционной статьи «Подготовка кадров Союза Младороссов» [ 349 ]

Усилия ОПКСМ сразу же оказались направленными по двум линиям:

1) они стремились к выявлению, к отбору людей, способных руководить занятиями, работой и 2) они вели к подбору и созданию материалов, необходимых для этих занятий и работы. <...>

С осени 1933 г. начинается новый этап. Отдел Подготовки Кадров расширяется и становится органом, по-настоящему охватывающим весь Союз. Совершенно органически, как бы под диктовку самой жизни, возникает ряд новых должностей, соответствующих определенным функциям: 1) для специального руководства политучебой на местах и для наблюдения за техникой ее проведения в жизнь при Представительствах Руководящего Центра Союза была учреждена должность Заведующих Подготовкою Кадров Представительств; 2) в очагах и ячейках были выделены для помощи старшинам особые политруки, на которых возлагалась обязанность по ведению политучебы, как коллективной, так и индивидуальной, в данных административных единицах Союза. <...>

№ 9. Из редакционной заметки «Игра в фашизм» [ 350 ]

Из попытки младороссов договориться с группами, которые пытаются представлять Русский фашизм, ничего не вышло. Не вышло потому, что Русским фашизмом (поскольку фашизм применим к Русской действительности) в сущности является именно младоросское движение. «Дублировать» же такое движение весьма затруднительно. Группы, прикрывающиеся именем фашизма, на самом деле и понятия о фашизме не имеют. Вся их литература служит тому наглядным доказательством. За последнее же время эти группы перешли на платформу самого недвусмысленного пораженчества, что, разумеется, исключает всякую возможность сотрудничества с ними младороссов и, в то же время, превращает их в подлинное антифашистское движение. Ибо, не приходится настаивать на том, что элементарной предпосылкой в какой бы то ни было форме фашизма является безоговорочное отрицание всех видов пораженчества. <...>

После окончательного перехода группы Вонсяцкого на пораженческую позицию младороссы, разумеется, отвергают всякое с нею сотрудничество. <...>

№ 10. Из редакционной статьи «Убийство Кирова» [ 351 ]

<...> Едва ли может почитаться случайностью смерть Сергея Кирова, одного из наиболее ярких представителей нового курса — того курса, который Троцкий в «бюллетене оппозиции» определил крылатой фразой: «от Ленина к Кирову».

Этим убийством, однако, левое крыло партии едва ли укрепится. Петербургское генерал-губернаторство (ленинградская парторганизация) вверено Жданову, представителю того же кировского курса, введенного в свое время в секретариат партии на зло «левому» Кагановичу. <...> Сталинский маневр продолжается: остановить его уже нельзя. <...>

<...> Положение Сталина становится отчаянно трудным: зная, откуда исходит удар, он не может выступить открыто против «левых»: они слишком еще сильны и только что доказали это. Идти открыто против левого крыла означало бы идти на гражданскую войну, на крушение всего режима. И Сталин молчит. Он стоит, сжимая руки, у гроба Кирова, вокруг которого столпились его убийцы и его друзья. Перед страной, перед всем миром надо демонстрировать единодушие: так выгоднее и «кировцам» и «левым». Обе стороны выжидают. «Предупреждение сделано», думают левые. «Дайте сроку», думают «кировцы». <...>

№ 11. Из редакционной статьи «На пороге 1935 года» [ 352 ]

Как «Бодрость» и предвидела, убийство Кирова еще теснее сблизило Сталина с «правым» блоком Молотова и Ворошилова. Иначе и быть не могло. Ставка Сталина издавна была на практику, на новых людей, на реальные задачи государства, в противоположность Троцкому, ставившему на теорию, на международную революцию и международные кадры. По мере того, как пробуждались творческие силы Русской нации, линия Сталина все больше отходила от теории, политика его все более теряла сектантский характер и приобретала характер государственнический и великодержавный, несмотря на грубость приемов и неразборчивость в средствах.

Правда, Сталин несколько раз справлялся с «правым» уклоном, но речь в этих случаях шла о тех «правых», которые, относясь скептически к пятилеткам, требовали сворачивания строительства и коллективизации. Если в годы коллективизации политика Сталина могла быть названа «левой» (после того, как старое троцкистское «левое крыло» было разгромлено), то эта левизна была вынужденной: крестьянская «кулацкая» стихия была угрозой и для власти, и для строительства.

Теперь урок пятилеток уже ясен. Строительство восторжествовало, и «кулак» разгромлен. Но «левая» теория оказалась в конфликте с жизнью вообще, а не только с символическим «кулаком». «Левая» теория едва не сорвала строительства. С 1931 г. линия Сталина начинает отклоняться все более «вправо», все дальше от коммунистической теории.

<...> Но принимая «правую» политику, Сталин вовсе не думает амнистировать старых «правых» лидеров. К 1935 г. «правый блок» состоит не из противников строительства, а из людей, его проводивших и им наученных. Он требует подчинения теории не старым классам, а новым людям. Власть склоняется не перед реакцией, а перед революцией. В «левом» лагере оказываются остатки старо-коммунистов, молодые фанатики — фантазеры, да, наконец, люди без корней в стране, — те, кто видели в революции лишь способ наживаться на чужой счет.

Выстрел Николаева не запугал Сталина. Наоборот, он окончательно бросил его в руки «правых». Сталин развивает дело ноябрьского пленума. Он стремится опереться на основные силы России: на армию, на крестьянство, на техников, на «знатных людей». Он стремится закрепить преданность одних и задобрить раздражение других. Он не чужд и новой демагогии: антисемитские волнения, направленные против евреев, «сваливших сначала Царя, а теперь желающих свалить советы», оказываются несколько неожиданным последствием борьбы с «левыми». <...>

№ 12. Из редакционной статьи «Приветствуем чистку компартии» [ 353 ]

№ 13. Из редакционной статьи «Руки прочь от нашей Родины!» [ 354 ]

То, что сейчас говорилось и писалось в Берлине, не оставляет никаких сомнений в том, что крестовый поход в Россию из области мечтаний переходит в область конкретной политики. В этой идее мистика тесно переплетается с расчетом. Жестоко ошибаются те, кто думает, что борьба с коммунизмом есть единственный и бескорыстный стимул тех, кто в зажигательных речах громит «красную опасность». Речь идет не только о борьбе с враждебной идеей, а и с той страной, которая с точки зрения идеологов представляет собой единственную почву для цветения разрушительных идей. Речь идет не только о свержении пятиконечной звезды, но и об установлении гегемонии над низшей «монголоидной» расой, неспособной к государственной жизни.

Идеологи германского расизма, движимые ненавистью к России, пользуются призраком «красной опасности», чтобы свести с Россией свои счеты. <...>

№ 14. Из речи А.Л. Казем-Бека на закрытом собрании 1-го района Союза Младороссов [ 355 ]

Чтобы национальную революцию можно было признать начавшейся, необходимо осуществление трех глубинных реформ, являющихся условиями торжества национальной революции.

Первое условие — это окончательная ликвидация гонений на веру и религиозность, предоставление религии полной свободы совести. Это означало бы формальное преодоление религии материализма, заложенной в основу марксистского учения.

Второе условие — это признание за Русской национальностью ведущего и центрального положения в той семье народов, какой является Империя, ныне именуемая Советским Союзом. Это было бы восстановлением прав Русского большинства Империи, которые попираются в то время, как другие национальности Империи ими пользуются.

Русская нация, раскрепощая народы на своей территории, как и за ее пределами, несет на себе ответственность за защиту и неприкосновенность этих более слабых братьев. Умаление Русского достоинства, доведенное до упразднения самого Русского имени, не может быть допущено в то время, как Русская нация возрождается в новой мощи, завоевывает воздух, дает миру героев, как Громов, Молоков, Водопьянов, Бабушкин, Евдокимов.

Третье условие, — это ликвидация пресловутой классовой борьбы, набившей оскомину всему населению страны. Эра классовой борьбы, расщепляющей и ослабляющей нашу нацию, лишающей и ее внутреннего единства и, тем самым, в корне подрывающей ее обороноспособность, должна быть торжественно объявлена законченной. Национальная Революция в социальном плане, это — осуществление надклассовой солидарности всех граждан в едином национальном организме. Это переход от классовой организации хозяйства к организации корпоративной.

<...> Мы признаем и поддержим ту власть, которая выполнит эти условия, совершенно независимо от того, кто персонально будет представлять и осуществлять эту власть. Подчеркнем, что мы боремся не против неугодных нам людей, а против неприемлемых для нас идей и не за выдвижение людей, нам симпатичных, а за идеалы, которым мы служим и за которые каждый из нас готов, будь то оптом, то в розницу, отдать жизнь.

<...> Новые времена ставят перед нами новые задачи. Новые задачи требуют новых организационных форм. Союзные формы младоросской организации отживают. Союз младороссов развивается и разворачивается в партию. В партию Русской национальной революции. К Союзному празднику в текущем году будут закончены организационные и формальные мероприятия. Союз Младороссов закончил свое дело. Основана Младоросская Партия.

№ 15. Из редакционной статьи «Только единая Партия спасет от борьбы партий» [ 356 ]

«Партия» с большой буквы противопоставляется в современном мире «партиям» с маленькой буквы либерально-демократического мира. «Партии» с маленькой буквы образуются там, где решает право большинства, где за неимением возможности собрать все голоса и всех объединить на одном мнении, люди образуют группы для защиты отдельных мнений и отдельных интересов. Партии этого типа — продукт национального дробления, результат разложения или исчезновения правящего слоя, затем — гения национального сознания и государственной мысли.

«Партия» с большой буквы — по выражению итальянского ученого — «антипартия». Это единая Партия, противопоставляемая многопартийности. Отметая начало количественное. Партия провозглашает начало качественное. Она не подсчитывает голосов: она создает отбор. Ее основа: идея, национальный идеал, который она стремится воплотить в жизнь. Ее цель: служение этому идеалу. Своей орденской организацией она заменяет исчезнувший или выродившийся правящий слой. Она говорит от имени всей Нации, которую возглавляет, защищает интересы всего национального целого, согласуя ради общего блага интересы личности и общественных организмов.

<...> Принимая новое наименование, мы ясно ставим вопрос о своем будущем и выражаем свое призвание. Младоросская Партия претендует, слившись с национальным отбором, который образуется в процессе Русской эволюции, возглавить в будущем Русское национальное строительство. <...>

№ 16. Обращение Великого Князя Кирилла Владимировича [ 357 ]

Ко дню младоросского праздника я искренно приветствую Главу Младороссов Казем-Бека, Председателя Главного Совета Великого Князя Дмитрия Павловича и всех Младороссов.

Мне особенно отрадно, что ныне один из старших членов Династии, Мой двоюродный брат Великий Князь Дмитрий Павлович, Мой представитель в Париже, принял на себя председательствование в Главном Совете, и что племянник Мой Князь Дмитрий Александрович приобщился к плодотворной и самоотверженной работе Младороссов.

Действенное участие Членов Нашего Дома в этой работе еще упрочит связь Младороссов с возглавляемым Мною делом, показывая, насколько сильно стремление Династии помочь своему народу, понять его переживания, проникнуться его чаяниями.

С глубоким удовлетворением отмечаю беспрестанный рост младоросского движения, захватывающего все более широкие слои Русских людей, проникнутых воскрешающей любовью к Отечеству.

Искренно желаю Младороссам дальнейших успехов в их ответственной работе, направленной к возвращению России славы, величия и благоденствия под скипетром Русского Царя.

№ 17. Из редакционной статьи «Что каждый должен знать о младороссах» [ 358 ]

Программа-максимум Младоросской Партии утверждает Социальную Монархию, т.е. единоличную и преемственную власть, наследственную в природной династии, правящей через посредство национального отбора: самоуправлений (советов) и Государственной Партии. Эта монархия мыслится младороссами как Союзная Империя, т.е. как союз государств, образованных различными национальностями, добровольно вошедшими в состав Империи, объединенными общими историческими заданиями, духовной и кровной близостью, а также общностью экономических интересов, регулируемых общей для Империи национальной плановостью.

Этот строй должен обеспечить мирное творчество на основах сотрудничества — граждан, национальностей, хозяйственных, профессиональных и культурных образований при сочетании максимальной свободы с максимальной твердостью ведущей, арбитрирующей и воспитывающей власти. <...>

Роль Младоросской Партии за границей заключается, коротко говоря:

1. в разработке и пропаганде национальной идеи в России и за границей («лаборатория национальной мысли»),
2. в подготовке кадров идейных борцов за национальную революцию и Молодую Россию и участников национального строительства,
3. в подготовке штаба и баз Национальной Революции, в установлении контактов с иностранными кругами в представительстве Русских национальных интересов за границей, в подготовке будущего сотрудничества России с иностранным миром. <...>

Младоросская Партия, исходя из Русской действительности и целиком обращенная к России, не считает себя эмигрантской партией, а называется Второй Советской Партией. <...>

№ 18. Из редакционной статьи «Только сговор великих наций обеспечит мир» [ 359 ]

Вопли благородного негодования, поднявшиеся по поводу итальянского империализма, скорее поддерживают наши итальянские симпатии. Слишком уж ясна подоплека всего этого негодования: людям вчерашнего дня, привыкшим к стилю либеральной эпохи, больше всего действуют на нервы те черты Новой Италии, которые превращают страну фашизма в авангард Нового Мира наравне с нарождающейся Молодой Россией.

Да, конечно, Италия ведет империалистическую политику. Но не пора ли догадаться, что империализм сам по себе не есть еще бранное слово. Империализмы бывают всякие. История знает не только Атилл и Тамерланов, но и античную империю Рима. Современная Италия гордится далеким наследием Цезарей: ничего плохого мы в этом не находим. И со своей стороны мы гордимся тем, что Россия была, есть и должна оставаться Империей. <...>

№ 19. Из сообщения А.Л. Казем-Бека «Генеральная линия Младоросской
Партии» [ 362 ]

№ 20. Из статьи «Этапы русской эволюции» [ 363 ]

Будущий историк русской революции отметит истекающий 1935 как год безостановочного, все более ускоряющегося изживания коммунизма Россией. Процесс, явно определившийся уже в позапрошлом 1934 г., в течение 1935 г. протекал с интенсивностью, поражавшей посторонних наблюдателей.

Отступление сделалось стремительным, отказ не только от коммунистической практики, но и от важнейших принципиальных утверждений марксизма начал обозначаться все явственнее со времени XVII съезда ВКП(б). Все основные доклады и вся обстановка съезда демонстрировали новый курс, в котором марксистские догматы играют уже второстепенную роль, а на первый план выдвигаются реальные нужды страны и интересы «великой пролетарской державы». Власть пытается подвести под себя новый фундамент.

Волна национальной гордости, вызванная в России спасением челюскинцев, побуждает власть еще более апрель решительно ставить на новые настроения, которые она санкционирует декретом о «героях Советского Союза». За этим первым признанием патриотического чувства и национальной гордости следует признание идеи Родины, которая со дня декрета «об измене Родине» становится лейтмотивом советской прессы и официальных заявлений «вождей». Русская нация, получившая назад свое право на Родину, получает и право на свою национальную историю, преподавание которой восстанавливается в школах, одновременно с коренной ломкой всей марксистской системы народного образования.

Интересы советского, т.е. по существу своему Русского, государства все более заслоняют интересы международного коммунистического движения. Необходимость обороны Русских границ побуждает советскую власть протянуть руку «буржуазным» правительствам, вопреки интересам иностранных компартий.

Вступление Советского Союза в Лигу Наций вынуждает следующий шаг — подчинение иностранных секций Коминтерна «особым отделам» Наркоминдела.

Чем больше власть считается с новыми настроениями, чем больше она им уступает, тем менее надежными становятся для нее партийные коммунистические кадры, частью растворившиеся в новых настроениях, частью недовольные уступками. По-прежнему зажимать 7 декабря Русскую деревню в тиски партийного аппарата становится невозможным, и политотделы отменяются. Стихийная тяга населения к нормальной жизни, к мирному труду заставляет считаться с собою. Власть идет на экономические уступки, служащие главным образом интересам крестьянской массы. Отменой хлебных карточек начинается ликвидация классовых привилегий пролетариата.

Одна уступка влечет за собою другую. Перед собственническими инстинктами крестьян власть сдает свои принципиальные позиции и новым артельным уставом санкционирует ряд вольностей, уже утвердившихся в практике многих и многих колхозов, намечается возможность постепенного перерождения насильственно насажденной колхозной системы в своеобразную кооперацию с обобществленным машинным инвентарем, которая не будет уже противоречить действительной природе крестьянского хозяйства. Идеи классовой борьбы сдаются в архив, и постановлением пленума ЦК ВКП(б) о реформе конституции СССР крестьянство принципиально уравнивается в политических правах с пролетариатом. Вместо старого коммунистического «отбора» власть стремится опереться на новый отбор практиков национального строительства;

Сталин демонстративно пьет за беспартийных и вслед за тем, уступая запросам «нового человека», произносит громовую речь против бездушного культа машин, насажденного марксистским материализмом, и склоняется перед человеческим духом, как перед решающей силой.

Претендуя стать «народным вождем», Сталин не 1935 г. может больше опираться на «старую гвардию ленинизма». Распускается общество старых большевиков, еще 7 июня недавно являвшееся наиболее привилегированным кланом коммунистической «аристократии». Партийцы, не понимающие «знамений времени», отправляются в ссылку, и старый ленинец Енукидзе исключается из партии. Разгром постигает не только старую гвардию: комсомол лишается своего политического значения, основывавшегося на коммунистической идейности, на которую нет больше спроса. Разгром завершается роспуском общества политкаторжан.

В то самое время, когда ликвидируется политическая роль комсомола и он превращается в простое орудие воспитания молодежи, в печати ведется энергичная кампания за новую нравственность, за семью, за уважение к старости. В этой области отрицается все то, что еще недавно утверждалось коммунистической властью, и утверждается все то, что еще недавно отрицалось.

К идейному коммунизму нет больше возврата. VII Конгресс Коминтерна вынужден просто принять к сведению и к исполнению советскую внешнюю поли тику, вся работа Коминтерна должна быть отныне направлена против тех держав, которые могут угрожать границам Советского Союза, и для этого он должен идти на любые компромиссы, с любыми силами «капиталистического» мира. Как революционная сила, Коминтерн умирает.

Иерархичность, подтянутость, дисциплина торжествует в России. Этот новый стиль подчеркивается новой организацией школы. Не трудно догадаться, где первоисточник этого «фашистского» стиля. Это дух армии, возродившейся на пожарище первых лет революции. Восстановление чинов в армии подтверждает смерть старых уравнительных идей и настроений.

Новая иерархичность несовместима с классовыми экономическими привилегиями, и они окончательно тонут с отменой карточной системы. Тем самым становится неизбежным новый шаг на пути к нормализации жизни: отмена двухвалютной системы дает всем одинаковые возможности по способностям приобретать жизненные блага. Классовое происхождение теряет свое значение и на съезде стахановцев Сталин заявляет, что «сын не отвечает за отца».

Введение «форм и знаков различия» в Красной Армии замыкает круг, начатый приказом Ном. 1 в марте 1917 г. В России последних дней 1935 года уже почти невозможно узнать Россию 1933 года. И уже никому не под силу повернуть колесо истории вспять. Еще сохраняется старый марксистский фасад, но весь фундамент под ним прогнил и разваливается. Победа молодой России — вопрос времени.

№ 21. Из статьи Г.А. Бутакова «О стахановском движении» [ 367 ]

Одним из наиболее существенных фактов Русской эволюции, с которыми можно сопоставить движение, является другое движение, возникшее в период первой пятилетки и хорошо известное под именем «ударничества». Связь между ударничеством и стахановщиной — несомненна; второе из этих движений можно рассматривать, как видоизменение первого. Ударник первой пятилетки был идеалистом; у него было гораздо больше жертвенности, чем у нынешнего стахановца. Но этот идеализм, эта жертвенность носила нездоровый отпечаток ложной, отвлеченной материалистической доктрины. Сегодня идеалист-ударник заменен реалистом-стахановцем, требующим за свое творчество, за свой труд реального вознаграждения.

Если ударник по своему героизму был выше стахановца, то стахановец стоит выше ударника по своей сознательности. И поэтому он сильнее, чем его предшественник, на непрерывном пути исканий, он давит на партию, на власть. Большевики сами признают, и едва ли только в рекламных целях, что «стахановское движение становится массовым, и это не может не найти глубокого отражения во всей работе партийных организаций на предприятиях...» — как пишет «Правда» от 4-го марта с. г. Вот почему мы можем считать, что развитие стахановского движения, несмотря на безвкусную рекламу, которой его окружает власть, является шагом к победе нового мира.

№ 22. Из речи А.Л. Казем-Бека на собрании в Париже «Россия, военная опасность и сталинская власть» [ 368 ]

Причины, побудившие теперь сталинскую диктатуру искать опору в патриотизме — понятны. Если бы не было беспрестанных уступок власти — уступок, ставших за последнее время систематическими — Сталин был бы загнан жизнью в тупик. Последовательные уступки, отмечающие этапы эволюции пореволюционной России — проявления самозащиты Сталина. Но это есть лишь защита самой личности диктатора и его персональной власти, а отнюдь не защита той идеи, во имя которой он принял свою власть, как наследие Ленина, во имя которой он сокрушил противодействие Троцкого. От идеи остались лишь рожки да ножки. Коммунистическое учение, оправдывавшее все — от разгрома старой Русской жизни до последнего эксперимента в духе марксизма — сошло на нет. Вряд ли история знает пример более грандиозного провала. Нет области, в которой коммунизм не привел бы на деле к настоящей реакции. В данное время усиленными темпами восстанавливаются и далеко не лучшие нормы Русского прошлого.

<...> Специфические <...> интересы диктатора и его персональной диктатуры располагают его <...> к удовлетворению нужных ему людей. <...> Надо задабривать все категории преторианцев. Надо задабривать вооруженную силу — армию, которую нельзя попросту распустить по домам, так как внешняя угроза стране опасна и для самой диктатуры. Надо задабривать весь обширный и сложный руководящий аппарат хозяйственной жизни громадного государства. Диктатору приходится считаться с новыми классообразованиями, классами, создавшимися в революционной буре, которые, по мере того как они растут и крепнут, становятся все опаснее, но без которых обойтись нет никакой возможности. И конечным результатом всего этого является предательство диктатора, его измена тому рабочему классу, то есть тем самым трудящимся на низах людям, от имени которого он осуществлял свою диктатуру. Хозрасчет, подчинение рабочего жесточайшей производственной дисциплине, закрепление его не только профессиональное, но и территориальное — за предприятием, упразднение продовольственных карточек, бывших его относительных привилегий, введение и поощрение стахановщины как завершение реформы заработной платы, рационализация производства, возвращение к методам капиталистического хозяйства — все это удары по рабочему классу. Пусть это и необходимо с точки зрения экономической — в условиях государственного хозяйства, когда государство заступило место «патрона», это равносильно созданию новых форм крепостничества. <...>

<...> Главным поучением завершающегося двадцатилетнего периода Русской революции является совершенно объективный вывод: провозглашение пролетарской диктатуры не разрешило социального вопроса, но наоборот заострило и углубило его в России, поставило его ребром. <...> Что в данный момент особенно опасно — это та внутренняя слабость, которую заострившийся социальный вопрос придает нации. <...> Где нет единства, не может быть внешнего могущества. <...> Поскольку нынешняя власть, поскольку сталинская диктатура не имеет никаких данных, никаких возможностей быть властью социального примирения и национального единения, мы можем и должны утверждать, что эта власть непригодна для возглавления обороны нашей нации в исключительно трудный и ответственный момент. <...>

<...> Искусственное и совершенно произвольное разделение народов, слившихся в единый монолит, проникнутых единым и общим национальным пафосом, на эксплуататоров-империалистов и на «трудящихся», якобы враждебных собственному Отечеству, как известно — старый марксистский догмат. Но, казалось бы, после событий последних пятнадцати лет, после торжества фашизма в Италии, национал-социализма в Германии, после беспримерной именно в морально-политическом отношении абиссинской кампании можно было бы отказаться от марксистских иллюзий и не приводить выкладки из отвлеченных трудов, написанных шестьдесят лет тому назад для того, чтобы опровергнуть неопровержимые события наших дней.

<...> Расчеты одновременно на советский патриотизм и на пораженчество рабочих масс в таких странах, как Германия <...> являются скверной пародией на маккиавелизм. Если бы злополучный Коминтерн превратить в своего рода отдел наркомата иностранных дел по провокации, шпионажу и вредительству в тылу у противника, можно было бы допустить целесообразность его существования и в государстве, воспитывающем свое население в патриотическом духе. Но шансы Коминтерна в Германии и в Японии весьма слабы, а вред, причиняемый его деятельностью той же советской дипломатии, чрезвычайно велик. <...>

Выходит, что детский лепет о «трудящихся», которые встанут в воюющих странах на сторону Советского Союза — просто проявление застарелого уже провинциализма, которым отличается психология наших старых революционеров. Выходит, что внешняя политика сталинской диктатуры в большой мере проникнута еще верой в мифы, созданные воображением матерых марксистских доктринеров, что этой верой еще забивают мозги молодежи в Комсомоле и в армии. И для дела обороны это вредно, так как перед угрозой войны вредны всякие иллюзии. <...>

<...> В первых числах декабря прошлого 1935 года мне пришлось уже говорить здесь о внешней политике Советского Союза. Я отметил тогда, что политика Литвинова, лишенная «стиля», мелкотравчатая и недальновидная, привела его к срыву; что с реалистической внешней политики он съехал опять на политику «идеологическую». Такой политикой является попытка Литвинова свести старые счеты с Муссолини, которому марксисты не прощают и не могут простить фашизма. <...> Нарком Литвинов счел возможным не только пренебречь дружественным отношением Италии к России, но и вытащить из нафталина так долго прятавшийся «антифашизм». Все знают, что Литвинов больше всего боится германских национал-социалистов и японских «милитаристов». Теперь он сам накликает на себя ярость и итальянских фашистов. И что же он получает за это?... Защиту Лиги Наций. Лига Наций не пошевельнулась, чтобы приструнить Парагвай, подравшийся с Боливией; она не помогла Китаю удержать Маньчжурию, которую у него отнимали те же японцы. И она стала давить на Италию только тогда, когда этого потребовали интересы Британской Империи. <...> С тех пор советская дипломатия оказалась у разбитого корыта и теперь сама, со смущенным видом, предлагает в Женеве пересмотреть вопрос о целесообразности санкций. Вряд ли наркому Литвинову особенно приятно и не подлежащее сомнению усиление дипломатических и стратегических позиций Германии. Но разве уж так трудно было все это предвидеть. <...>

<...> Младороссы — сторонники обороны Отечества не из-за Сталина, не ради Сталина, а вопреки Сталину, несмотря на него. В этом — существенное различие между младороссами, с одной стороны, и пораженцами и оборонцами в кавычках — с другой. Оппозиционная тактика младороссов в данных момент преследует ясную цель: обслуживать в политическом отношении советскую военную среду и молодежь, снабжать ее данными, которыми ее замкнутость в современном советском провинциализме не позволяет ей самой располагать, воздействовать на ее психику. Такова реальная революционная задача в нынешнем году. В частности, несостоятельность и беспомощность советской внешней политики, ее несоответствие нуждам обороны создают почву, на которой недовольство патриотических элементов может быть оформлено и углублено. Задачи младоросской пропаганды с каждым годом становятся все более четкими. Младоросская формула — лозунг «Забивать клин между властью и нацией» уточняется в настоящее время: «Забивать клин между властью и армией».

В иностранной печати приводились недавно сообщения московских корреспондентов, в которых указывалось на популярность мысли о переходе власти в руки армии. Лозунг «Вся власть армии» цитировался буквально.

Между тем этот лозунг впервые был выброшен на младоросских собраниях в прошлом году. В эмигрантской печати нам приходилось читать возражения с указанием на то, что неизвестно, стремится ли армия взять в руки власть. На это наш ответ так же ясен. Действительно, неизвестно, стремится ли армия взять в руки власть. Но известно, что нынешняя кадровая армия и ее командование стремятся к повышению обороноспособности страны. Этому стремлению младороссы сочувствуют. Оппозиция младороссов по отношению к власти обосновывается в настоящий момент именно теми свойствами и слабостями этой власти, которые не позволяют ей ни в дипломатическом, ни в военном, ни в социальном отношении быть властью, организующей и возглавляющей оборону. Именно поэтому младоросская пропаганда в военной среде приобретает особую эффективность.

Подготовка перехода власти в руки военной партии облегчается событиями в международной жизни. Внутренняя политика, по необходимости, занимает в отношении внешней подчиненное положение. Младоросская пропаганда и ее действенность должны быть усилены дипломатической работой Младоросской Партии. В этом отношении наша линия поведения диктуется нам и национальными, и узкопартийными интересами. Мы не можем создавать трений с иностранцами, мы не можем вести агрессивной политики, ввязываться в конфликты. Как Русские и как младороссы, мы можем заботиться лишь о своей национальной обороне, но не о нападении. Мы блюдем и охраняем свою национальную независимость. Мы можем и должны искать почвы для сговора с иностранными силами, когда только это возможно. <...>

№ 23. Из редакционной статьи «Новые силы сметают реакцию» [ 369 ]

Но, конечно, фашизм не только историческое явление, связанное с кровью и почвой, фашизм не только конкретная система в определенной стадии развития, но также и идея, не ограниченная пространственно, отвечающая на запросы не только итальянской жизни, но и современной жизни вообще. Именно в этом смысле — как идея социальной революции в национальных рамках, как попытка синтеза требований нового мира и духовного наследия истории — фашизм представляет для нас особый интерес.

<...> Через эволюцию марксизма Россия идет туда же, куда идет Италия через «перманентную революцию». Именно как вторая советская партия перед лицом старого мира мы не можем не ощущать известной солидарности с революционным усилием Италии. И мы не можем также <...> не отдавать должного тому духовному усилию, которое, выражаясь языком эпохи, переключило целую нацию с упадничества на героизм.

№ 24. Из редакционной статьи «Русский синтез завершит революцию» [ 370 ]

Не убив врожденного Русского стремления к абсолютным ценностям, революция, перетряхнув нас и ударив головой о стенку, поставила нас обеими ногами на землю. Мистика труда, мистика преодоления природы — качественно новые и громадные ценности. Потому, что они существуют, Русское строительство никогда не может соскользнуть на уровень американской погони за долларами. Герои Арктики и пионеры среднеазиатских пустынь никогда не станут европейскими мещанами.

<...> Идея «Русского мессианства», идея России как «авангарда человечества», а вовсе не марксистский интернационализм, есть подлинное завоевание революции.

№ 25. Из речи А.Л. Казем-Бека на конференции 1 и II района М.П. во Франции «Младоросская Партия» [ 371 ]

Национальная идея есть прежде всего самоутверждение живой нации, утверждающей себя в своей духовной, культурной, государственной и территориальной реальности на своих исторических корнях. Национальная идея выражает и осуществляет великую над временную соборность людей, как живущих на общей для них земле, объединенных общими духовными запросами и вещественными нуждами, общей судьбой, общими возможностями и общими трудностями, общим трудом, общими стремлениями, так и людей, живших всем этим в прошлом, так и людей, которые будут всем этим жить. Национальная идея постулирует определенную национальную политику, основные принципы которой бесспорны и для националистов обязательны. <...>

<...> Судьба страны важнее судьбы власти. Каково бы ни было ее обличие — «жила бы Россия». Сегодня Русские националисты могут исходить лишь из той отечественной и национальной действительности, какой является действительность советская. Независимо от конечных и промежуточных этапов дальнейшего развития Русской революции, точкой отправления современного Русского национализма может быть лишь существующее. Путь Русского национализма проходит через советскую действительность. Этого условия нет возможности обойти.

<...> Мы предпочли бы термин «имперский» термину «советский». Но для нас суть не в словах. Самое же понятие «совет» нас пугает тем менее, что советская система народного самоуправления, как известно, включена в младоросскую программу государственного устройства. <...> В целях точного определения задач Младоросской Партии мы утверждаем, что она создана для борьбы за Русскую национальную идею в рамках и пределах советской действительности, что она призвана противостоять партии, сегодня еще господствующей в этой действительности. Поэтому Младоросская Партия есть партия советской националистической оппозиции. Младоросская Партия — партия советская. <...>

Младоросское движение служит Русской революции, существует и борется во имя этой революции, проясняющей и кристаллизирующей подлинные цели всего революционного цикла Русской истории, очищающей эти цели от наносных интернационалистических и материалистических доктрин, переданных нам теми самыми западными нациями, которые воспользовались нашим тяжким, но великим и славным опытом, нас же дерзают причислять к низшим расам. <...> Младороссы стоят за завершение исторического процесса революции. Поэтому Младоросская Партия есть партия Русской революции. Младоросская Партия — партия революционная.

<...> Несмотря на крайности и нелепости марксизма с его первобытным, искусственным социализмом, новый мир строится на социализме. Центральное место в нашей эпохе занимает социальная проблема. <...>

Но социализм не монополия Маркса. Социализм существовал и оформился задолго до него. Он проводится под разными флагами, под разными ярлыками в жизнь во всех странах. Мы видим социализм Муссолини, прогрессивно радикализирующийся в фашизме. <...> Мы видим национальный социализм Хитлера, развязывающий германскую мощь, обнажающий самые источники ее, раскрывающийся перед германской расой, как конкретизация ее религиозной философии. Мы видим социализм Русский, проступающий из-под марксистской надстройки, обветшавшей и прогнившей в столь короткий срок. <...>

И как, в частности, нам, Русским, не быть социалистами в определенном смысле? Нигде в мире частный капитал не подвергся такому окончательному уничтожению. Но жить-то нам надо. Даже и допустив теоретически возврат к частнокапиталистическому хозяйству, как бы мы воссоздали частные капиталы? Из чего? Уже ни в одной стране капитал первичного накопления, капитал кустаря, ремесленника, крестьянина-единоличника, мелкого собственника не является решающим фактором в народном хозяйстве. Концентрация капиталов всюду прогрессирует стремительно. Денационализация производства в России, т.е. возвращение орудий производства в частные руки при отсутствии частных Русских капиталов, означала бы подлинную денационализацию Русского хозяйства и в другом смысле: именно в смысле перехода его в руки капитала иностранного. А это, при росте национализма во всех странах, достаточно могущественных для снабжения России капиталами, было бы равносильно концу Русской независимости. Если можно считать абсурдным уничтожение Русских капиталов, допущенное Октябрьской революцией, то в наши дни следует признать абсурдной мысль о возможности передачи Русской промышленности несуществующему частному капиталу.

Разрешение социально-экономических вопросов можно искать в развитии кооперативного и корпоративного начала. Сочетание патриотизма и нового национализма с социализмом даст нашей стране новый государственный строй, но основа этого строя во всяком случае может уже быть только социалистической. Русский социализм призван найти и осуществить необходимый синтез между общим благом и правами личности. <...> Наше национальное будущее — в улучшении и одухотворении социалистического строя. Поэтому Младоросская Партия есть партия Русского национального социализма. Младоросская Партия — партия социалистическая.

<...> Монархия в новом мире является насущной и органической необходимостью, так как функции верховной власти в этом мире сводятся к наиболее простой из них, но и наиболее трудной для большинства типов верховной власти: к функции беспристрастного арбитража. <...>

В социалистическую эпоху монархическая верховная власть дает гарантии, в эту именно эпоху необходимые. Монархия может обеспечить безболезненное строительство нового мира, на которое потребуется немало десятилетий. Такое строительство не может основываться на исторической случайности, даже на такой случайности, как выдвижение тем или иным поколением политического гения. Случайность должна уступить место планомерной организации строительства новой лучшей государственности. Поэтому Младоросская Партия есть партия русского монархизма. Младоросская Партия — партия монархическая.

№ 26. Из передовой статьи «Лозунг Молодой России:
через национальный социализм ко всечеловечности» [ 372 ]

Ни одна страна, лежащая вне естественных географических пределов Российского мира, никогда уже не станет «полноправным членом» Союза Советских Социалистических Республик наряду с Грузией и Узбекистаном. Монголия или Восточный Туркестан могут присоединиться к Советскому Союзу и не имея еще социалистического строя, потому что они лежат в пределах Евразии. Не неразумно ожидать этого от Франции, даже социалистической, как неразумно было ожидать этого от Германии.

<...> Наша имперская мощь, наше мировое всечеловеческое значение, наша великая культура не нуждаются в красном мировом империализме, не нуждаются в механическом включении иных законченных национально-культурных организмов в имперский организм России. <...> Но мы можем положить на весы международную мощь и величие России, для того, чтобы из новых социальных организмов выросла новая мировая гармония.

27. Обращение А.Л. Казем-Бека к младороссам [ 373 ]

Октябрь прикончен Посмертная казнь Ленина От главы Младоросской Партии Младороссы!

На Родине произошли утешительные события.

Поворачиваясь на оси, русская революция дошла сегодня до символического перелома, которым завершился целый исторический период.

Последние могикане ленинского большевизма погибли под пулями палачей. Старая гвардия Октябрьской революции истреблена. Разгромив дело Ленина, Сталину оставалось только убить людей Ленина.

Эти люди были давно обезврежены, сломлены, заточены. Их казнили, чтобы казнить идею, которой они оставались верны. В этом смысл и значение происходящего.

Исключительность событий, развернувшихся в эти дни, подтверждающих наши утверждения, оправдывающих наши ожидания, требует от нас повышенной бдительности.

Дальнейшие события не заставят себя ждать. Мы должны быть готовы к ним. Еще раз напомним самим себе: все внимание событиям на Родине.

№ 28. Из обращения «От Младоросской Партии», подписанного А.Л. Казем-Беком и Председателем Главного Совета Младоросской Партии Великим Князем Дмитрием Павловичем [ 374 ]

8 ноября 1936 г.

<...> Политика вмешательства в испанские дела может привести к катастрофе саму страну. В то время как России необходимо беречь свои силы и достояние, — преступно тратить эти силы и это достояние на поддержку каких-то остервенелых анархистов. Это тем более преступно, что такая поддержка застрельщиков повального разбоя и возмущающих все человечество зверств ожесточает против России народы Европы. Здравый смысл требует вмешательства людей дела, которых немало в военных кругах Москвы. Верхом нелепости, с точки зрения интересов России, является сталинская интервенция в такой момент, когда результатом ее может быть только провал. Все здравомыслящие элементы сегодняшней России должны объединить свои усилия под лозунгом: «Ни одной обоймы мадридским живодерам». <...>

№ 29. Из редакционной статьи «Нация побеждает» [ 375 ]

№ 30. Из статьи Кирилла Елиты-Вильчковского «На этапе младобольшевизма» [ 376 ]

«Младобольшевики» — это представители сегодняшнего актива, уже изжившие или изживающие остатки коммунизма, но дорожащие завоеваниями революции, строительством и той национальной государственностью, которая, выражаясь пышно, восстает сейчас из пепла и шлаков революционного пожара. «Младобольшевики» — это представители проснувшегося национализма, первые пионеры Русского возрождения, внутри — Русские младороссы — сознательные или потенциальные. «Младобольшевики» есть та стихия, которую Сталин тщетно пытается канализировать и прикрыть своими наскоро сфабрикованными декорациями. И поскольку эта попытка диктатора примирить в своих эгоистических целях «старобольшевистскую» ленинскую фразеологию с «младобольшевистской» эволюцией называется сталинизмом — становится понятен наш сегодняшний лозунг: «Глубже клин между «сталинизмом» и «младобольшевизмом». Выражаясь еще короче, он означает: долой маску, долой компромисс, да здравствует новая реальность.

№ 31. Из статьи А.Л. Казем-Бека «Россия и Германия на перепутье. Дружба или вражда!» [ 377 ]

№ 32. От Руководящего Центра Младоросской Партии [ 378 ]

В силу событий в России, 2-я сессия Руководящего Центра Младоросской Партии приобретает особое значение. Ход этих событий лишний раз доказал правоту Младороссов и правильность идей и основных положений, выраженных Главой, вокруг которых росло и крепло Младоросское Движение.

За последние недели события, имевшие место в России, завершились открытым конфликтом между нарастающими и все ярче проявляющими себя национальными силами и ГПУ — оплотом антинациональных сил, ставшим символом всенародного притеснения. Этот конфликт с совершенно исключительной яркостью доказал правоту младоросских утверждений.

И в самые тяжелые годы Русских смут и испытаний Младороссы не сомневались в жизненности Русской нации, твердо веря и зная, что никакие потрясения не сокрушат Русскую мощь и не остановят властное шествие России по историческому традиционному пути, по которому тысячу лет вели ее великие созидатели Русской государственности.

Правота Младороссов не может уже более оспариваться.

Вооруженная сила России — ее Армия — показала всему миру, что наступает конец произвола тех сил, которые держали под своим кровавым гнетом нашу великую страну.

Продолжение борьбы за Русское будущее теперь для нас, Младороссов, облегчается. Уже очевидны освободительные усилия наиболее могущественной и реальной силы России, воплощенной в Армии.

Руководящий Центр Младоросской Партии не сомневается, что в эти решительные дни, более чем когда-либо сознавая свою ответственность, Партия, как единое целое, будет следовать за Главой и твердо держаться лозунгов и директив, позволивших ей вылиться в ту силу, которую она теперь представляет. Отныне Младоросская Партия еще громче будет провозглашать свое неотъемлемое право одной выступать от имени подлинного и живого русского национализма, от имени Русского Возрождения.

№ 33. Из статьи Б. Кадомцева «Государство будущего — корпоративное государство» [ 379 ]

<...> Отличительной чертой корпоративного государства является организация и управление отдельными отраслями общественной деятельности и народного хозяйства посредством корпораций.

<...> Корпорацией называется объединение всех лиц, занятых однородной общественной или хозяйственной деятельностью. Корпорация отличается от синдиката тем, что в нее входят и предприниматели, и рабочие, и служащие, и потребители. Она не классовая, а надклассовая или смешанная организация. Цель корпорации — защита не отдельного класса, а поощрение деятельности ее членов ради общественных интересов. <...>

<...> Корпорация должна обладать публично-правовою властью, т.е. ее решения должны быть обязательны как для членов данной корпорации, так и для всех других граждан. Такая власть есть власть административная, регламентирующая, дисциплинарная, законодательная, судебная. Конечно, в самом статуте корпорации государство, которое наделяет ее такою властью, строго определяет границы последней. <...>

В корпоративном государстве возникает новое представительство — профессиональных интересов. <...>

<...> Вместо старой политической демократии появилась новая профессиональная демократия. Разница между этими двумя демократиями такова: в либерально-демократическом государстве все вопросы разрешаются в духе политических интересов отдельных партий, а в корпоративном государстве эти вопросы разрешаются в духе профессиональном, с точки зрения интересов всего общества или народного хозяйства. <...>

Корпоративное государство — это прежде всего организованное народное хозяйство, где главные процессы совершаются не стихийным путем, а по воле человека, в соответствии с теми целями или идеалами, которые ставит себе государство. Поэтому корпоративное хозяйство, в борьбе со стихийными экономическими силами, главным образом, с рынком, вмешивается не только в отношения между отдельными классами населения, но и в самые хозяйственные процессы.

Частная собственность на орудия производства остается (в отличие от коммунизма и сталинизма), остается и частная собственность на продукты труда, но государство регулирует количество, качество и цены этих продуктов. <...>

<...> Цель либерально-экономической системы — личная нажива. Либерально-демократическое государство поощряло эту идеологию и обеспечивало отдельным лицам достижение их узкоэгоистических целей. В результате мы наблюдаем сосредоточение в руках небольшой группы лиц огромного богатства. Никакими моральными, религиозными или народно-хозяйственными интересами нельзя оправдать появление класса миллиардеров. Они — продукт экономической политики XIX в.

Корпоративное государство преследует исключительно общественные интересы, оно слуга общества, а не отдельных лиц. Если в либеральном государстве можно делать все, что не запрещено, то в корпоративном государстве допускается только деятельность, не идущая против общественных интересов, хотя бы она и не была прямо запрещена законом.

<...> В истории человечества корпоративный строй существовал с самой седой древности. Этот строй был разрушен Великой Французской Революцией и экономическими идеями классиков. Но все же во многих странах сохранились остатки корпоративного строя в лице корпорации адвокатов, врачей, военных (имеют особый суд), университетской и пр. <...>

<...> Корпоративизм — это организация и дисциплина без порабощения личности. Между сильным государством и человеком стоит корпорация. <...>

Корпорации придают народному хозяйству, всему социально-политическому строю огромную силу. Но эти созидательные силы могут превратиться в могущественные рычаги разрушения, если они не будут подчинены одной воле, которая разрешала бы все высшие государственные вопросы вне каких-либо классовых, партийных или групповых интересов. <...>

№ 34. Из новогоднего обращения А.Л. Казем-Бека к младороссам [ 380 ]

Такой дилеммы жизнь не ставит перед Русскими. Жизнь, кстати сказать, не ставит противоестественных дилемм вообще.

Младороссы за все годы эмиграции отрицали право Русских на закрепление отечественных раздоров. После гражданской войны для младороссов не могло быть уже ни «красных», ни «белых». Разным опытом и разными испытаниями, но всегда — обобщающими страданиями и лишениями должны бывшие «красные», как и бывшие «белые» дойти до осознания и признания общего и единого Русского долга. И горе тем, кто не дойдет: им суждено остаться «шлаком истории».

В наши дни от невежества Сталина, от его просчетов страна наша страдает не меньше, чем от его коварства и жестокости.

Стояние за страну, за ее свободу, за ее благосостояние и за ее победы ни в какой мере не оправдывало бы снисходительности к тирану, который и самых насущно необходимых начинаний никогда не мог проводить иначе, как гнусными и низкими приемами.

Наличие во главе страны паразита-самодура, за действия которого наши «красные» соотечественники расплачиваются сегодня более дорогой ценой, чем «белые», не оправдывало бы также ни в какой степени скатывания к пораженчеству.

Еще никогда не был так ясен Русский путь, единственный, прямой и верный: путь национального преображения революционного процесса. По этому пути Россия уже дошла до решающих этапов. Препятствием на пути — Сталин. Интересы страны повелевают это препятствие преодолеть и устранить опостылевшую всем диктатуру.

Это дело Армии, которую Сталин счел возможным обезглавить, несмотря на надвигающуюся мировую грозу. То, что произошло с тех пор и происходит в настоящий критический момент, говорит за себя само.

За страну! Против Сталина! — таков лозунг, с которым мы входим в новый год и новое десятилетие. <...>

№ 35. Приветствие младороссов Дальнего Востока младороссам-фронтовикам [ 381 ]

ПРИВЕТ младороссам-фронтовикам от младороссов Дальнего Востока.

... «Говоря же о новых землях в Европе, мы, в первую очередь, имеем в виду Россию и зависящие от нее страны»...

С тех пор, как Гитлер написал эти строки, мы имели достаточно случаев, чтобы убедиться в том, что все германские пути ведут на Восток. Ни война на Западе, ни тем более никакие пакты со стороны не смогут никого убедить в обратном. И линия «Мажино» защищает и наши рубежи.

Вы, взявши винтовки в руки, чтобы выполнить свой долг, — долг Русских патриотов — на границах Франции отстаиваете от общего врага и родные рубежи, и Русское достоинство, и Русскую Правду. <...>

У нас общая линия фронта. Мы, Дальневосточники, шлем наш далекий привет и обещание, что свой участок борьбы мы отстоим с честью.

№ 36. Из статьи Г.Б. «Младпресса» [ 382 ]

Подписание Русско-германского пакта лишь отсрочило исторически неизбежное столкновение между славянским и германским мирами. Необходимо, чтобы Россия готовила себя уже сейчас к этому моменту, не давая отвлекать себя от этой основной задачи никакими второстепенными мотивами европейской политики.

Положение России тем более выигрышно, что после провала западнославянских государств, не сумевших отстоять своей независимости от посягательств германской стихии, Россия является отныне единственной славянской нацией, способной подготовить и осуществить разгром германизма и объединить все славянские народы в единую братскую Союзную Империю.

№ 37. Из статьи «Буран Финляндии» [ 383 ]

№ 38. Обращение Парижской Группы Союза Национал-Максималистов к русской эмиграции [ 384 ]

К слухам об интервенции

Союз Российских Национал-Максималистов еще ни разу не обращался к эмиграции, предоставляя это специально-эмигрантским же политическим организациям. Но сложная международная обстановка заставляет Парижскую Группу Союза нарушить общее правило. Она считает своим долгом предостеречь эмигрантов. Одностороннее осведомление уже не раз ставило их — поставит и еще не раз — перед опасностью быть вовлеченными во вредное для России, антинациональное дело.

Речь идет о вполне возможной, в трудный для нашей родины момент, польско-румынской интервенции (поддержанной великими державами) — с участием тех русских, что способны окажутся идти отвоевывать Одессу для Бухареста и Киев для Варшавы.

Пусть имеется много данных за то, что иностранцы в последнюю минуту не сговорятся между собой и все ограничится разговорами — дележом шкуры неубитого медведя. Тем лучше. Но возможность в будущем такой попытки не исключена. Иностранцы, конечно, не прочь, под видом борьбы с коммунизмом, оккупировать и обобрать ту или иную часть русской территории; и они охотно воспользуются предложением русских национал-пораженцев типа Струве и ему подобных — прикрыть русским флагом наготу иностранных хищнических замыслов.

Но русские, проживающие за границей, — не должны поддаваться на провокацию. Пора оглянуться назад, отдать себе наконец отчет в происшедшем — и посмотреть вперед открытыми глазами, а не через старческие очки политиканов всех мастей.

Националист не может быть пораженцем: не может стремиться к своей цели путем содействия военному поражению своей родины. В этом его основное отличие от интернационалиста.

Свержение коммунистической верхушки необходимо — верхушки бездарной, корыстолюбивой, неспособной возвыситься над своей сектантской доктриной до понимания национальных задач России; — но не все пути, ведущие к национальному перевороту, одинаково приемлемы. Для националиста цель не оправдывает средства. Из числа средств должно быть безусловно исключено всякое сотрудничество с иностранцами, под видом борьбы с 3-м Интернационалом подготовляющими расчленение России и замену в ней Интернационала Красного — Интернационалом Золота и Биржи.

Сейчас в России складываются новые силы; революция, вопреки себе, постепенно «национализируется»; Российская («Красная») Армия, студенчество, нееврейская часть комсомола — уже почти готовые кадры нарастающего «национал-большевизма», своеобразного русского фашизма.

В случае войны эта активная молодежь пойдет «защищать Россию». В этом смысле, интервенция может быть «полезна своим вредом»: она ускорит процесс «национализации революции». Неужели эмигранты-националисты в такую минуту окажутся в лагере врагов и изменников своей страны?

Нет, в этом лагере останутся одни только безработные вожди — да заготовленные в эмиграции кандидаты в министры, в императоры, в президенты. Все русские пойдут защищать Россию.

Пусть не всем удастся попасть в Армию! Так что же? Остается еще более трудная и рискованная борьба — борьба партизанская, в тылу у противника. Не примет участия в защите своей родины только тот, кто такого участия принять не захочет.

Парижская Группа Национал-Максималистов призывает дать спокойный отпор политиканам, корыстно или по близорукости, от времени до времени пытающимся вовлечь русских людей в очередную антинациональную авантюру; — надлежит помнить, что дорога в Россию не ведет через посольство — ни через английское, ни через полпредство СССР.

<...> Интернационалистический этап русской революции отходит в прошлое; наступает этап «национал-большевизма». Этим молодым силам надо помочь. Но сближение с ними может быть только сближением через головы как эмигрантщины — так и коммунистической опричнины.

В совместной борьбе за Национальную Россию — в рядах единой русской армии снова обретут все русские свое ныне утраченное единство.

ДОЛОЙ КОММУНИЗМ!
ДОЛОЙ ИНТЕРВЕНЦИЮ!
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЕДИНАЯ РОССИЙСКАЯ АРМИЯ!
ДА ЗДРАВСТВУЕТ РОССИЯ!

№ 39. Редакционная статья журнала «Утверждения» о пореволюционных течениях российской общественно-политической мысли [ 386 ] ^{[ 387 ]}

I.

Между до-революционными и по-революционными течениями российской общественно-политической мысли существует коренное различие.

Прежние политические группировки отталкивались в разные стороны (и по различным причинам) от одной и той же исторической данности — тогдашней России — тем самым разлагая единое целое и работая на разрыв. Вся деятельность их была плоска, двухмерна, — все вопросы воспринимались не столько в плане идей, сколько в плане интересов — и трактовались почти всегда материально, если не материалистически.

По-революционные направления в подавляющем большинстве своем определенно трехмерны, ставя во весь рост проблему духа, выдвигая на первый план идею духовно-культурной и исторической миссии России. Исходя из часто разных отправных установок — новые течения тянутся к одной в высшем плане лежащей, точке — и тем самым как бы строят своим общим порывом некую незримую, но реально-мыслимую, — трехмерную, к небу устремленную пирамиду.

До-революционные направления, из различных побуждений и с разными целями, сходились в одном: в ОТРИЦАНИЯХ.

Течения по-революционные, исходя их различных предпосылок, устанавливая свою идейную преемственность из разных идеологических источников — сходятся в конечных УТВЕРЖДЕНИЯХ.

Первые имели общую ближайшую задачу — заранее зная, что они станут на завтрашний день после свержения самодержавия смертельными врагами сегодняшних союзников.

Вторые — иногда расходясь в тактических установках сегодняшнего дня — имеют общие конечные цели; с каждым шагом вперед — пути их сближаются.

II.

На рубеже между теми и другими заканчивает свой путь единственное направление, заслуживающее наименования революционного, — ныне еще держащее в своих руках судьбы страны.

Стихия Революции произвела в российских условиях особого вида метаморфозу: до-революционное течение, наиболее четко и до конца отрицавшее современный ему политический и социальный уклад (росс. соц,-дем. раб. партия, фракция большевиков) — преобразилось в совершенно новое и крайне своеобразное явление, принявшее название ВКП (б).

Группа теоретиков и профессиональных революционеров, оказавшаяся на гребне народной волны, по существу ей чрезвычайно чужеродной, — сумела не только к этой волне приспособиться, но постепенно и видоизменить как свою политическую платформу — так и весь свой социальный облик (советский строй, рабоче-крестьянскость, теория построения социализма в одной стране и т.д.).

Можно сказать, что ВКП впитала в себя стихию Революции и что Революция, в известном смысле, на данном своем этапе, несомненно олицетворяется компартией.

Борясь с компартией — мы тем самым преодолеваем и марксистско-материалистический этап Революции.

III.

К проблеме Революции нельзя подходить упрощенно, как многие склонны это делать. Нельзя забывать, что она не только кризис России: она — кризис всей современной цивилизации.

В плане историческом — Революция есть конец, катастрофическое завершение до-революционного цикла; она исторически закономерна, неся в себе предел тех отрицаний, которые должны были реализоваться, изжить себя и быть преодоленными, чтобы оказалось возможным начало: грядущие УТВЕРЖДЕНИЯ.

Однако в плане жизненном нельзя провести точную грань между концом старого и началом нового; это возможно лишь в отвлеченном, умозрительном построении. В узле, стянутом Революцией, — сосуществуют, сплетены и борются две стихии: стихия разрушительная, завершающая дореволюционный цикл — и творчески-созидательная, нарастающая стихия, уже выдвигающаяся в по-революционность.

Преодолеть стихию разрушения и ускорить оформление стихии созидания — основная задача по-революционной российской мысли: религиозной, философской, политической.

Поэтому мы относимся положительно к зарождающейся в революционном процессе творческой стихии; мы горячо приветствуем выдвижение новых, жизненных и активных слоев, их вселенский размах, их волю к устроению более совершенного социального уклада. Мы приемлем всю остро поставленную Революцией проблематику, отвергая, однако, те решения проблем, которые вытекают из уже отжившей, ставшей тем самым в известном смысле реакционной, коммунистической догматики.

Буржуазно-демократический этап Революции был преодолен в Октябре; ныне изживается, в потоках крови, второй этап: коммунистическо-материалистический; мы приложим все силы к тому, чтобы он не задержался на исторической сцене.

Мы будем стремиться к ускорению наступления третьего этапа: реализационного. В нем должен быть заложен фундамент конструктивной по-революционности.

IV.

В разгаре революции, в России и в эмиграции, вне всякой «физической» между собой связи, — стали зарождаться, различными словами выражаемые, — почти одни и те же мысли.

В 18-м году Блок переживает свои «Двенадцать»; Ремизов пишет «Взвихренную Русь»; в 19-м особенно гулко звучит катастрофизм эпохи в творчестве Андрея Белого; в 20-м Бердяев работает над «Новым Средневековьем». Намечаются вехи, закладываются первые камни.

В 20-х же годах, уже в эмиграции, зарождаются первые группы, ставящие проблему по-революционной России: устряловцы, евразийцы, национал-максималисты, нео-народники, белокрестовцы.

Сколько их появилось в России, каких наименований — мы, конечно, не скоро узнаем. Пока нам известны только некоторые тайные кружки, среди них — народники-мессианисты.

К чему же сводились утверждения большинства представителей этих новых группировок?

Элементарно можно их свести примерно к следующим, наиболее характерным:

1. Примат духовного начала над материальным, идей над интересами, общего над частным,
2. Долг устроения жизни на основах христианской правды,
3. Бесчеловечность миссии России — духовной, культурной, социальной (раскрываемой многими, как мессианское призвание),
4. Наконец, постановка проблемы по-революционности, как проблемы синтеза (до-революционная Россия — тезис, революционная — антитезис).

V.

В истории российской мысли, начиная со времен старца Филофея («Москва есть Третий Рим, а четвертому не бывать») — существовало два основных русла: течения, черпавшие свое творчество в духовной сокровищнице своего народа — и течения, по существу лишь переводившие на русский язык западноевропейские теории и построения.

Из всего до сих пор сказанного ясно, что мы, не отвергая в учениях иностранных мыслителей то, что в них ценно с общечеловеческой точки зрения — свою преемственность ведем от первой, в подлинном смысле народной, семьи течений.

Однако и в этой семье отдельные искры истины оказались разбросанными по нескольким группам и школам — от славянофилов и народников — до анархистов типа Бакунина включительно; нельзя ныне признать ни одну из этих школ единственной носительницей Российской Идеи в тогдашнем ее преломлении. Прагматичность, раздробленность, индивидуалистичность эпохи не могли не сказаться и на идеологических формулировках ее современников.

Ныне наступающая новая эра — эра синтеза — настоятельно требует воссоединения прежде рассыпанных искр в одно идейное пламя.

Большая, ответственная работа предстоит нашим передовым мыслителям. Мы с радостью предоставляем им наши страницы.

Рядом с ними мы охотно отводим место и идейным исканиям пореволюционно-мыслящей молодежи. Эта молодежь — сотрудники и зачинатели «Утверждений», — нередко задавленная тяжелыми материальными условиями, сама отдает себе полный отчет в несовершенстве своих средств и возможностей. Она пытается преодолеть «бытие» — «сознанием»; но, понимая, что одного сознания все-таки мало — упорно работает над собой, над повышением своей культурной и политической квалификации.

Мы полагаем, что тесное сотрудничество на страницах одного органа больших идеологов и «становящихся» молодых — сможет дать только благотворные результаты, облегчить общее дело.

Нам необходима концентрация всех сил, всего пореволюционного фронта для выполнения первостепенной важности задачи, лежащей на журнале:

оформления единой пореволюционной идеологии, формулировки Российской исторической Идеи в ее проекции на современность.

VI.

Но слово без дела — мертво. Мы не предполагаем ограничиться словами. Мы верим, что, в дальнейшем, осознанное единство идеологии — приведет к сотрудничеству и организационному объединению не только различных группировок пореволюционного фронта — но и к вхождению в объединение отдельных лиц, ощущающих себя в по-революционном секторе.

Мы не стремимся ограничить понятие по-революционности фактом примыкания к одной из пореволюционных организаций, — т.е. элементы новых настроений нельзя отрицать и среди лиц, пока еще состоящих в рядах до-революционных (по стилю) эмигрантских партий.

По мере того, как отдельные люди, преодолевая свою групповую принадлежность, утверждают задачи по-революционности не как тактическое приспособление старых до-революционных программ к требованиям текущего момента, не как способ маскировки того или иного вида чаемой реставрации — а как выход в новую эпоху, «к новому небу и новой земле» — такие люди тем самым уже включают сами себя в единый по-революционный фронт.

VII.

Наша политическая позиция вполне определенна: она непримиримо революционна по отношению к коммунистическому правительству современной России. Наша позиция столь же непримиримо враждебна всякой реставрации — во всех ее видах и степенях.

Для нас равно неприемлемы тезисы капитализма и антитезисы коммунизма. Мы ищем новые формы, новые пути.

Тактически мы утверждаем идею широких объединений для революционного свержения сталинской диктатуры. Но нас не удовлетворяют эмигрантские попытки создания объединений «против»; мы считаем прочными и жизненными только объединения «за».

Лишь на основе положительных утверждений, люди новой эпохи смогут преодолеть частное ради общего, «мое» — ради «нашего».

Во имя России завтрашнего дня.

№ 40. Из статьи И.В. Степанова «Россия и эмиграция» [ 388 ]

<...> Поздно говорить о возможности возвращения земли крестьянам-собственникам. Они подвергались участи помещиков. Кто умрет, кто погибнет в ссылке, кто убежит, кто переменит ремесло... Время пройдет. Старые крестьяне, как и старые помещики, потеряв связь с землей — потеряют всякую силу. Молодые потомки помещиков приспособились к новым профессиям. Молодые потомки крестьян пролетаризируются и также приспособятся к новым условиям. И те, и другие, даже при самых благоприятных обстоятельствах, не в состоянии будут вернуться к сельскому хозяйству. Предположив чудо реституции, придется признать исключительную трудность восстановления крестьянского хозяйства. Все межи и чересполосицы стерты. Хутора ликвидированы. Постепенно колхозы и совхозы приобретают характер крупных ферм с общими большими конюшнями, амбарами и пр. постройками. Не только бывшие земельные участки, но и хозяйственные постройки не оставят следа.

С каждым годом близится время, когда эмигрантам придется отказаться от ставки на крестьян-собственников и рассматривать как крестьян, так и рабочих, как единый слой пролетариев. <...>

В борьбе со старым — современные нам поколения пролетариев не могут смотреть без ненависти на самую великую основу родной культуры — на Церковь. Но пройдут года (будем надеяться — не века), когда Евангелие «откроют» именно носители пролетарской культуры. <...>3а ожесточившимися в борьбе нынешними поколениями коммунистов придут новые, более гуманные, и они поймут Евангелие и примут его, ибо марксизм эволюционирует и со временем отойдет в историю, а Слово Божие вечно.

Мы уже дожили до момента, когда вождь пролетариев Сталин возвестил миру, что у пролетариев есть Родина. Это огромный шаг вперед от марксизма, и будем верить, что следующие поколения дождутся дня, когда у пролетариев появится религия. И в России эта религия не может быть иной, чем православной.

№ 41. Из редакционной статьи журнала «Утверждения» [ 392 ] ^{[ 393 ]}

Утвержденцы — не политическая партия. Утверждением может быть и национал-максималист, и евразиец, и неонародник («новоградец»), и даже устряловец, — не отказываясь ни от своей программы, ни от своей организации. В утвержденчестве сплетаются все отдельные тропинки, сливаясь в широкую торную дорогу.

<...> Для утвержденца его правда — лишь часть (ему наиболее близкая) той общей для всех истины, которая заложена в великой и многообразной Российской Идее. <...>

Мы хотели бы, чтобы национал-максималист и «младоросс», неонародник и евразиец, «имперец» и «неодемократ» в равной степени считали бы «Утверждения» своим органом. А когда утвердится идейное единство — до организационной федерации останется только один шаг.

<...> Именно благодаря этой полной «свободе выбора» едва ли особенно заблуждаются пореволюционные молодые, когда утверждают: не национал-монархисты, а мы понесем хоругвь российского мессианского призвания; не крупно — и мелкобуржуазные группы, а мы подымем знамя свободы и нового права; не мелкосоциалистические партии, а мы утвердим социальную правду и справедливость; не коммунисты, а мы окончательно выпрямим искривленную линию российского национально-исторического развития; не они, а мы завершим революцию, ибо на нас, молодых, лежит великая миссия — открыть для России одну из Красивейших страниц ее истории...

Нас осуждают <...> за перевес идеологического начала над программным. Мы полагаем, что в условиях данного этапа развития нашей Идеи идти на ее вульгаризацию — значит не только убить Идею религиозно и морально, — но и подорвать возможность правильного, органического ее развития в России. Идти туда с преждевременно сниженной конструкцией, — что на охоту с ружьем, заряженным уже выстрелянным патроном...

Мы думаем, что составлять за границей подобные программы — в лучшем случае, наивно. Здесь возможно лишь довольно своеобразное положение, при котором надлежит сочетать только: идеологию (как цель) и тактику (как путь). Мы живем в исключительно Динамическую эпоху — и программа, как нечто одновременно малоподвижное и сниженное, наименее нужна в своем прежнем, дореволюционно-устойчивом смысле. Вот почему теперь жизненно лишь сочетание незыблемой вечной идеологии — с крайне подвижными, чисто тактическими и кратковременными программами-минимум.

До революции реализм был всегда синонимом минимализма, а максимализм — нереальности. Пореволюционный синтез должен будет спаять и это расщепленное в прошлом единство. По формуле Бердяева: «исторически действенным может быть лишь соединение максимализма идеи с большим реализмом в понимании действительности и гибкостью в способах осуществления». <...>

Для людей пореволюционного сознания спор между «Россией белой» и «Россией красной» уже давно отошел в прошлое, в область истории — и наша непримиримость по отношению к комвласти исходит из совершенно иных, нежели у первоэмигрантов, оснований. Наша позиция — вне или даже, правильнее сказать, над этим, ныне устарелым, спором. Мы сейчас революционно настроены по отношению к одним только коммунистам, но это потому, что лишь они одни в настоящих условиях нам мешают и мешать способны.

<...> путь России — это <...> путь от советской действительности к осуществленной Российской идее <...>

Пусть то, что советская молодая смена сейчас исповедует, для нас неприемлемо. Для умеющих смотреть вперед важны не те мысли, которые эта молодежь ныне считает своими; существенно знать, как и куда растет, какому солнцу навстречу раскрывается ее сознание. А в этой области сами собой напрашиваются скорее оптимистические прогнозы.

Действительно, стоит задуматься — можно ли вполне признать «марксистами» тех ударников и комсомольцев, что выносят сейчас на своих плечах тяжесть пятилетки, что работают сразу в нескольких отраслях при 16-18-часовой нагрузке... Неужели их «бытие» определяет их сознание? Не видим ли мы, как во имя своего сознания, своей идеи, они ломают «бытие»? Не утверждают ли они тем самым безотчетно примат идей над интересами, духовного над материальным? Как объяснить, что эти «матерьялисты» идут умирать за раскрепощение Индии, за китайскую свободу? Не потому ли, что «защита всех угнетенных есть национальная миссия России?» И не есть ли охвативший Россию строительный порыв — только бессознательное преддверие еще не проясненного мессианского служения?...

... Эмиграция в целом — за бортом исторического процесса. Единицы из ее среды стремятся не выпасть из темпа эпохи, идти в ногу с «державным шагом» нашей страны, судьбою брошенной в будущее. Но для нас этого мало: мы призваны быть идеологическим авангардом, мы должны ставить новые вехи на путях Истории, — быть действительно людьми России грядущего дня... Это трудно? Невыносимо? Быть может ...

Но это и есть тяжкий и радостный, тернистый и ответственный путь утвержденчества.

№ 42. Из манифеста группы Народников-Мессианистов [ 394 ] ^{[ 395 ]}

ОТ ГРУППЫ НАРОДНИКОВ-МЕССИАНИСТОВ <...>

VI. К неодемократии

Мы в известном смысле принимаем Революцию в целом — февральскую, как политическую и октябрьскую, как социальную. Первая <...> создала Негативы в политической плоскости, вторая — в социальной, — задача же Конструктивной стадии Революции, — в национальном смысле слова, пореволюционность — состоит в том, чтоб осуществить положительное содержание той и другой стадии революции, в частности, следовательно, осуществить положительное содержание и смысл идей Свободы и Демократии. Поэтому нам чужд и отвратен тот садизм в отрицании свободы, который свойственен некоторым из наших поревол<юционных> течений <...> В качестве вспомогательной рабочей гипотезы государственно-политических исканий и творчества мы утверждаем принцип нео-демократии — как социальной, организованной, конструктивной — Советской демократии, противопоставляя ее современной анархической, материалистической, безвольной, буржуазной демократии. Современный пол<итический> кризис — кризис не столько ее формы, сколько содержания, идейного и социального. <...>

В лице фашизма народы восстали против материалистического выродка современной упадочной буржуазной демократии, против ее шкурничества, безволия, пошлости, мещанства, против той распущенности всех низших инстинктов, которую под видом Свободы, не зная ее положительной, организующей стороны, она принесла с собой.

Поэтому, считая неизбежным и необходимым установление на некоторый переходный период некоей Национально-Демократической Диктатуры, — надклассовой, надпартийной, мы, тем не менее, будем главным образом бороться за наполнение новым положительным содержанием демократических государственно-политических форм, за утверждение положительной организующей стороны Свободы, без которой свобода вырождается в распущенность, в свободу от общественного долга, подвига, чести, совершенствования и моральной и социальной дисциплины, за идейный и социальный переворот в этом содержании, соответствующий запросам назревшей новой всем<ирно>-истор<ической> эпохи.

VII. К нашей социальной ориентации.

История уже сворачивает и белый, и красный флаг: — в своей социальной ориентации на Трудящихся мы поэтому идем навстречу прежде всего выступающей Третьей Силе, — многомиллионному крестьянству, той силе, которая выбросит зеленый флаг, становясь на будущее основным (не единств<енным>) социальным устоем пореволюционной Третьей России.

Если первая Россия была сословной, помещичье-бюрократической, а Вторая — по преимуществу классовой — рабоче-коммунистической, то Третья Россия будет Народной — крестьянско-интеллигентской (интеллигенция, как нац<иональный> отбор — культ<урный>, дух<овный>, соц<и-ально>-политический).

Каждое государство неизбежно является в известной мере классовым, или сословным (дворянск<им>, буржуазн<ым>, рабочим), — некоторую дань этому историческому закону придется отдать и новой по-революционной России; но для нас, Народников-Мессианистов, крестьянство не цель, как это имеет место у некоторых такого рода течений, вульгаризирующих и профанирующих означенный исторический закон («Крест<ьянская> Россия»), а средство, целью которого является Россия с ее особым историческим призванием. <...>

Эта наша соц<иальная> ориентация есть не только необходимая дань вышеозначенному историческому закону, не только вывод из реального факта — подавляющего преобладания в России крестьянства и не только учет того обстоятельства, что единственной реальной силой, противостоящей сегодняшней власти в Рос<сии>, является крестьянство, в частности армия, но прежде всего она есть вывод из того, верховного для нас положения, что Россия на закате современной З<ападно>-Европ<ейской> цивилизации является той новой исторической территорией, откуда выйдут новые пути всем<ирно>-истор<ического> развития, новые формы культурной, социальной и духовной жизни.

Но в отношении упадочной З<ападно>-Евр<опейской> цивилизации наш город является лишь ее продолжением, провинцией, островом среди чуждого ему «варварского» океана подлинно самобытно-русского крестьянства. Вот почему мы — утверждающие не классовый, пролетарский, а народнический (национальный) мессианизм, тем не менее, ориентируемся на последнее, как целинную, органически самобытную, наиболее русскую часть нашего народа, «варварски» юную, не сгноенную еще в атмосфере моральной клоаки и духовной опустошенности современных городов упадочной цивилизации.

№ 43. Устав Объединения пореволюционных течений (ОПТ) [ 396 ]

§1

В Объединение Пореволюционных Течений могут входить на федеративных началах (на основании особого, каждый раз постановления ЦИКа ОПТ) все пореволюционные организации, течения, группы и кружки, видящие свою задачу в действенном претворении в жизнь Российской национально-исторической идеи в условиях новой, надвигающейся эпохи.

§2

Эта идея, разумеется, как утверждение а) вселенского характера исторического призвания России на путях осуществления в мире христианской правды и справедливости, б) преобладания духовного начала над материальным, идей над интересами, общего над частным — в жизни личной, социальной, национальной и международной.

§3

Всеми вступающими в ОПТ (предусмотрены и персональные вхождения в Объединение) нижеперечисленные положения признаются обязательными:

А. Идеология

Современное (пореволюционное) понимание Российской национально-исторической идеи настоятельно требует раскрытия:

а) христианской правды, как правды социальной;

б) преобладания духовного начала, как действенного преодоления всех форм современного поклонения материи (капитализм и коммунизм);

в) понятия истинного национализма как всенародного жертвенного служения Богу и Миру — на своих собственных исторических путях;

г) идеи пореволюционного государства, как союза Сотрудничества и Общего Дела;

д) христианской этики — как основы правосознания и права — как функции долга (право функциональное);

е) смысла Революции — как порыва к творчеству новых форм жизни, — социальных, государственных и междунациональных, соответствующих требованиям новой эпохи.

Б. Лозунги

Отказываясь от всех видов реставрации в реституции, объединенный пореволюционный фронт стремится в первую очередь перенести на территорию России борьбу за освобождение страны от диктатуры коммунистического (госкапиталистического) правительства.

1. За освобождение духовное — за право каждого верить и молиться по-своему.
2. За освобождение культурное — за свободу творчества во всех областях, за раскрепощение от ига социального заказа.
3. За освобождение национальное — за право всех населяющих Россию народов свободно строить свою жизнь и развивать свои национальные культуры.
4. За освобождение гражданское — за свободу жить и работать для всех граждан вне зависимости от так называемого «классового» происхождения (дети лишенцев и пр.).
5. За освобождение политическое — за свободу выборов, собраний и союзов; за широкую амнистию, за отмену смертной казни.
6. За освобождение экономическое — за признание принципа подконтрольной государству частной инициативы; за прекращение насильственной коллективизации деревни; за деятельное содействие всем добровольно-кооперативным формам землепользования.

В итоге достигнутого освобождения — развернуть в России широкую пропаганду пореволюционных идей и программных установок.

№ 44. Ю.А. Ширинский-Шихматов. «О пореволюционном солидаризме» [ 397 ]

<...>Мировая социальная революция, происходящая ныне, завершится и завершит собою отходящую историч<ескую> эпоху лишь тогда, когда в сознании авангарда человечества (сейчас этот авангард — в России) будет, наконец, преодолено представление о «естественности» закона взаимопоедания, когда человек начнет строить мир на началах содружества, сотрудничества и общего дела, т.е. на началах пореволюционяого солидаризма. <...>

В плане социальном это означает построение бесклассового общества. Ясно, что такая установка отметает все виды лже-солидаризма типа реакционных теорий о т<ак> н<азываемом> «сотрудничестве классов», сотрудничеств эксплуатируемых с эксплуататорами; словом, отметает фашизм всех мастей. Но эта установка не позволяет задерживаться и на том одноклассовом (пролетарском) обществе, которое под видом бесклассового пробуют строить в СССР марксисты <...> Для ограждения «горизонтальных» расслоений (т.е. высших и низших) наиболее целесообразной мерой национал-большевики считают превентивную установку «вертикальных переборок», т.е. введение системы пореволюционного корпоратизма <...>

В плане экономическом должны быть созданы те материальные предпосылки, о которых только что была речь. Они сводятся к широкому утверждению принципа пореволюционного кооператизма, в котором национал-большевики видят выражение идеи экономического солидаризма, подлинный синтез начал индивидуального и коллективного.

<...> В плане национальном мы отстаиваем преобразование фиктивной федерации одноклассовых обществ (вернее — их компартий) в конфедерацию бесклассовых, национальных организмов, т.е. утверждение начал пореволюционного конфедерализма, — основы грядущего Союза Народов Государства Российского.

Эти три «проекции» пореволюционного солидаризма в планах социальном, национальном и экономическом <...> составляют в своей совокупности ту программу-максимум, на которую ориентирована генеральная линия росс<ийского> национал-большевизма. В противовес всем авторитарным системам, давящим сверху на социальную ткань и тем вызывающим ее омертвление (бюрократизм) — предлагаемая схема является действительно «демократической», ибо вся построена на свободном согласии, на органическом развитии соц<иальной> ткани, растущей снизу вверх. <...>

№ 45. Доклад Ю.А. Ширинского-Шихматова «Что происходит в России?» [ 398 ]

С 20-го года национал-большевики утверждали, что росс<ийская> Революция национальна по своему историч<ескому> замыслу, что с ней не бороться надо — а стремиться направить раскованные ею народные силы на служение нации, что «третья» (якобы «национальная») революция, противопоставляемая эмигрантами Революции уже существующей, будучи «революцией против революции», объективно может быть лишь контрреволюцией; наконец, что постепенный отход Революции от чисто интернационалистических устремлений, ее «национализация» совершенно неизбежны и что этому процессу пореволюционно-настроенные эмигранты должны посильно помочь. Революция, действительно, сначала медленно, потом стихийно стала национализироваться. Начиная с провозглашения возможности «построить социализм в отдельной стране» (1924) и кончая 17-м партсъездом (1934), мы наблюдаем идущее на поводу у требований жизни перерождение доктрины Революции, перерождение столь кардинальное, что вообще говорить сейчас об ортодоксальном марксизме в России можно с таким же основанием, как здесь о «свободе, равенстве и братстве». Если с точки зрения меньшевика такое суждение для Сталина оскорбительно, то с национал-большевистской — как раз наоборот: марксизм, сыгравший свою отнюдь не вредную «критическую» роль «рабочей гипотезы» вырос в сталинизм, явление м<ожет> б<ыть> еще недостаточно теоретически обоснованное, но гораздо более жизненно-значительное. Подкрепить в новой доктрине те ее элементы, которые растут «в линии росс<ийского> нац<ионально>-историч<еского> развития», преодолеть то, что осталось от вчерашнего дня истории — такова задача творчески-мыслящей внутри-российской молодежи. Наш долг оказать ей в этом посильное содействие.

Год назад здесь был прочитан доклад, посвященный проблеме национализации Революции <...>; напомним лишь некоторые тезисы: 1) Росс<ийская> Революция национальна, как всякая удавшаяся социальная революция: произведя назревшее переслоение, она консолидировала нац<иональный> организм. 2) Она национальна и в другом смысле — явившись делом всей нации. 3) Она национальна по своему характеру (росс<ийс-кий> размах, максимализм, искание абсолютной правды и религиозное ее исповедание). 4) Она национальна еще своей созвучностью росс<ийской> нац<ионально>-историч<еской> Идее, выявленной в творчестве наших величайших мыслителей самых различных направлений. Будучи национальной по существу — Революция сначала этого не признавала; наблюдаемое ныне осознание (пусть пока еще и примитивное) происходящего мы и именуем ее «национализацией».

Однако сейчас подлежит отметить уже два процесса: некий низовой и подлинно-национальный (но бессознательный) — и идущая сверху попытка этот процесс «канализировать», направить его по европейским трафаретам. Убедившись в неосуществимости интегрального марксизма и не находя пути вперед — власть кое в чем идет назад и проповедуемый ею территориальный патриотизм так же, как и намечаемая конституционная реформа, начинает все больше отдавать европейским мелко-бурж<уазным> мещанским духом. Оба уже отмеченные процессы бесспорно разойдутся. Сумеет ли Сталин возглавить низовое движение? Или оно выльется в формы «третьей оппозиции»? Тогда неминуемо появление и подлинно-третьей эмиграции. В предвидении именно такого развития событий — мы, национал-большевики, давно поставили крест на вторую (белую) эмиграцию и готовы оказать третьей посильную помощь и искреннее сочувствие. Укажу попутно, что сейчас в России наша терминология еще мало известна: там знают слово «национальность» и еще не понимают нацию, как историческую сверхличность, как личность «симфоническую»: надо ли уточнять, что я имею здесь все время в виду не русскую национальность, а именно российскую нацию, как семью национальностей.

Два года тому назад перерождение марксизма было здесь определено, как «красное сменовеховство» <...> На прошлом собрании было высказано иное суждение: И.И. Бунаков назвал то же явление «стратегическим маневром власти», готовой в любой момент вернуться на пути ортодоксального марксизма. Но можно ли теперь еще говорить о «большевистской власти, как об идеократической секте»? Думаю, что уже нет. Это значило бы не учитывать, что с первых лет существования сов<етской> власти ее человеческий состав сменился на добрые 80 процентов. Что люди не машины, которые можно повернуть в любом направлении. Сравнение с ленинским маневром во времена НЭП не убедительно, ибо в то время идеология оставалась незыблемой и НЭП открыто именовалась простой передышкой — а сейчас понятие Родины и долг служения ей полностью интегрированы в сталинизм. Это уже не «нормализация» марксистского коммунизма, а совершенно новое и своеобразное явление, заслуживающее пристального внимания. Сейчас у власти реалисты и практики: те фанатики, о которых говорил И.И. Бунаков — троцкисты. Они уже за бортом истории. Да и современные росс<ийские> условия не созданы для поддержания фанатизма коммунистического; Маркс изучается с таким же энтузиазмом, с каким до революции изучался в гимназиях катехизис. И.И. Бунаков полагает, что власть штампует молодежь по образу своему и подобию. Согласен. Но это образ нынешней власти, а не той старой гвардии подпольщиков, которая правила в 18-м году.

Мы думаем, что об эмигрантской «героике» лучше помолчать. Эмигрантская молодежь знает ей цену. Конечно — риск возвращения на Родину для эмигр<анта> молодого очень велик. Но удерживать его от возвращения м<ожет> б<ыть> и не следует. Пусть присмотрится ко всему сам. <...> Для политической работы ценны будут лишь те, кто поедет туда и уже сам вторично эмигрирует. Но тогда он станет частью не второй, а третьей эмиграции.

№ 46. «Две правды» [ 399 ]

<...> В предгрозовых условиях надвигающейся внешней опасности мы не боимся еще раз повторить, что, по твердому нашему убеждению, в случае военного столкновения, любой ВОЖДЬ, ВЫШЕДШИЙ ИЗ РЕВОЛЮЦИИ, естественно окажется гораздо более на своем месте для защиты границ российских, чем кто-либо из опереточных «императоров», «глав» и «президентов», законсервированных на складах эмигрантского архива российской контрреволюции.

Пусть не торопятся обвинить нас в сменовеховстве: наши программно-идеологические установки не нуждаются в перестройке. Только слепой не видит, что нам нет надобности повторять опыт СМЕНОВЕХОВСТВА БЕЛОГО, — когда навстречу нам в России происходит СТИХИЙНОЕ СМЕНОВЕХОВСТВО КРАСНОЕ, когда на глазах всего мира намечается полная смена социал-коммунистических знамен. ЗАМЕНА этих знамен — знаменами НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИСТСКИМИ.

Пути МОЛОДЫХ — и здесь, и там — скоро, очень скоро встретятся. Надвигающаяся война — мощный акселератор такого сближения. Здесь, в условиях буржуазно-капиталистического мира, — мира посредников, паразитов и спекулянтов, эмигрантская молодежь особенно ощущает гнет неправды СОЦИАЛЬНОЙ. Там, в условиях коммунистического roc-капитализма, в царстве космополитической марксистской схоластики, российская молодежь начинает остро чувствовать великую реальность правды НАЦИОНАЛЬНОЙ.

Обе правды — и правда социальная и правда национальная — должны наконец встретиться и заключить между собой ПРОЧНЫЙ СОЮЗ. Такой же должна быть и встреча молодых, в обстановке тяжкого труда по обе стороны рубежа мучительно познающих общую для них в своем двуединстве правду.

К этой встрече молодые эмигранты должны быть готовы. Не к «каноссе», разумеется. Но к встрече равных с равными, равно готовых биться за социальную справедливость, равно любящих свою великую Родину — Союз Народов Государства Российского.

№ 47. Г.П. Федотов. «Будет ли существовать Россия!» [ 400 ] ^{[ 401 ]}

Вопрос этот, несомненно, покажется нелепым для большинства русских людей. Мы привыкли, вот уже одиннадцать лет, спрашивать себя об одном: скоро ли падут большевики? Что за падением большевиков начинается национальное возрождение России, в этом не было ни искры сомнения. В революции мы привыкли видеть кризис власти, но не кризис национального сознания.

Многие не видят опасности, не верят в нее. Я могу указать симптомы. Самый тревожный — мистически значительный — забвение имени России. Все знают, что прикрывающие ее четыре буквы «СССР» не содержат и намека на ее имя, что эта государственная формация мыслима в любой части света: в Азии, в Южной Америке. В Зарубежье, которое призвано хранить память о России, возникают течения, группы, которые стирают ее имя: не Россия, а «Союз народов Восточной Европы»; не Россия, а «Евразия». О чем говорят эти факты? О том, что Россия становится географическим пространством, бессодержательным, как бы пустым, которое может быть заполнено любой государственной формой. Одни — интернационалисты, которым ничего не говорят русские национальные традиции; другие — вчерашние патриоты, которые отрекаются от самого существенного завета этой традиции — от противостояния исламу, от противления Чингисхану, — чтобы создать совершенно новую, вымышленную страну своих грез. В обоих случаях Россия мыслится национальной пустыней, многообещающей областью для основания государственных утопий.

Можно отмахнуться от этих симптомов, усматривая в них лишь новые болезни интеллигентской мысли — к тому же не проникшие в Россию. Но никто не станет отрицать угрожающего значения сепаратизмов, раздирающих тело России. За одиннадцать лет революции зародились, окрепли десятки национальных сознаний в ее расслабевшем теле. Иные из них приобрели уже грозную силу. Каждый маленький народец, вчера полудикий, выделяет кадры полуинтеллигенции, которая уже гонит от себя своих русских учителей. Под кровом интернационального коммунизма, в рядах самой коммунистической партии складываются кадры националистов, стремящихся разнести в куски историческое тело России. Казанским татарам, конечно, уйти некуда. Они могут лишь мечтать о Казани как столице Евразии. Но Украина, Грузия (в лице их интеллигенции) рвутся к независимости. Азербайджан и Казахстан тяготеют к азиатским центрам ислама.

С Дальнего Востока наступает Япония, вскоре начнет наступать Китай. И тут мы с ужасом узнаем, что сибиряки, чистокровные великороссы-сибиряки, тоже имеют зуб против России, тоже мечтают о Сибирской Республике — легкой добыче Японии. Революция укрепила национальное самосознание всех народов, объявила контрреволюционными лишь национальные чувства господствовавшей вчера народности. Многие с удивлением узнают сейчас, что великороссов в СССР числится всего 54% . И это слабое большинство сейчас же становится меньшинством, когда мы мысленно прилагаем к России оторвавшиеся от нее западные области. Мы как-то проморгали тот факт, что величайшая империя Европы и Азии строилась национальным меньшинством, которое свою культуру и свою государственную волю налагало на целый этнографический материк. Мы говорим со справедливою гордостью, что эта гегемония России почти для всех (только не западных) ее народов была счастливой судьбой, что она дала им возможность приобщиться к всечеловеческой культуре, какой являлась культура русская. Но подрастающие дети, усыновленные нами, не хотят знать вскормившей их школы и тянутся кто куда — к Западу и к Востоку, к Польше, Турции или к интернациональному геометрическому месту — т.е. к духовному небытию.

Поразительно: среди стольких шумных, крикливых голосов один великоросс не подает признаков жизни. Он жалуется на все: на голод, бесправие, тьму, только одного не ведает, к одному глух — к опасности, угрожающей его национальному бытию.

Вдумываясь в причину этого странного омертвения, мы начинаем отдавать себе отчет в том, насколько глубок корень болезни. В ней одинаково повинны три главнейшие силы, составляющие русское общество в эпоху Империи: так называемая интеллигенция и власть. Для интеллигенции русской, т.е. для господствовавшего западнического крыла, национальная идея была отвратительна своей исторической связью с самодержавной властью. Все национальное отзывалось реакцией, вызывало ассоциацию насилия или официальной лжи. Для целых поколений «патриот» было бранное слово. Вопросы общественной справедливости заглушали смысл национальной жизни. Национальная мысль стала монополией правых партий, поддерживаемых правительством. Но что сделали с ней наследники славянофилов? Русская национальная идея, вдохновляющая некогда Аксаковых, Киреевских, Достоевских, в последние десятилетия необычайно огрубела. Эпигоны славянофильства совершенно забыли о положительном творческом ее содержании. Они были загипнотизированы голой силой, за которой упустили нравственную идею. Национализм русский выражался главным образом в бесцельной травле малых народностей, в ущемлении их законных духовных потребностей, создавая России все новых и новых врагов. И наконец, народ, — народ, который столько веков с героическим терпением держал на своей спине тяжесть Империи, вдруг отказался защищать ее. Если нужно назвать один факт — один, но основной, из многих слагаемых русской революции, — то вот он: на третий год мировой войны русский народ потерял силы и терпение и отказался защищать Россию. Не только потерял понимание цели войны (едва ли он понимал ее и раньше), но потерял сознание нужности России. Ему уже ничего не жаль: ни Белоруссии, ни Украины, ни Кавказа. Пусть берут, делят кто хочет. «Мы рязанские». Таков итог векового выветривания национального сознания. Несомненно, что в Московской Руси народ национальным сознанием обладал. Об этом свидетельствуют хотя бы его исторические песни. Он ясно ощущает и тело русской земли, и ее врагов. Ее исторические судьбы, слившиеся для него с религиозным призванием, были ясны и понятны. В петровской Империи народ уже не понимает ничего. Самые географические пределы ее стали недоступны его воображению. А международная политика? Ее сложность, чуждость ее задач прекрасно выразились в одной солдатской песне XVIII века:

Крепостное рабство, воздвигшее стену между народом и государством, заменившее для народа национальный долг частным хозяйственным игом, завершило разложение политического сознания. Уже крестьянские бунты в Отечественную войну 1812 г. были грозным предвестником. Религиозная идея православного царя могла подвигнуть народ на величайшие жертвы, на чудеса пассивного героизма. Но государственный смысл этих жертв был ему недоступен. Падение царской идеи повлекло за собой падение идеи русской. Русский народ распался, распылился на зернышки деревенских мирков, из которых чужая сила, властная и жестокая, могла строить любое государство, в своем стиле и вкусе.

Итак, каждая из трех русских общественных сил несет вину — или долю вины — за национальное крушение.

К этим разлагающим силам присоединилось медленное действие одного исторического явления, протекавшего помимо сознания и воли людей и почти ускользнувшего от нашего внимания. Я имею в виду отлив сил, материальных и духовных, от великорусского центра на окраины Империи. За XIX в. росли и богатели, наполнялись пришлым населением Новороссия, Кавказ, Сибирь. И вместе с тем крестьянство центральных губерний разорялось, вырождалось духовно и заставляло экономистов говорить об «оскудении центра». Великороссия хирела, отдавая свою кровь окраинам, которые воображают теперь, что она их эксплуатировала. Самое тревожное заключалось в том, что параллельно с хозяйственным процессом шел отлив и духовных сил от старых центров русской жизни. Легче всего следить за этим явлением по литературе. Если составить литературную карту России, отмечая на ней родины писателей или места действия их произведений (романов), то мы поразимся, как слабо будет представлен на этой карте Русский Север, весь замосковский край — тот край, что создал великорусское государство, что хранит в себе живую память «Святой Руси».

Русская классическая литература XIX в. — литература черноземного края, лишь с XVI-XVII вв. отвоеванного у степных кочевников. Тамбовские, пензенские, орловские поля для нас стали самыми русскими в России. Но как бедны эти места историческими воспоминаниями. Это деревянная, соломенная Русь, в ней ежегодные пожары сметают скудную память о прошлом. Здесь всего скорее исчезают старые обычаи, песни, костюмы. Здесь нет этнографического сопротивления разлагающим модам городской цивилизации. С начала XX в. литература русская бросает и черноземный край, оскудевший вместе с упадком дворянского землевладения. Выдвигается новороссийская окраина, Одесса, Крым, Кавказ, Нижнее Поволжье. Одесса, полуеврейский город, где не умеют правильно говорить по-русски, создает целую литературную школу.

До сих пор мы говорили об опасностях. Что можно противопоставить им, кроме нашей веры в Россию? Есть объективные факты, точки опоры для нашей национальной работы — правда, не более чем точки опоры, ибо без работы, скажу больше — без подвига, — России нам не спасти.

Вот эти известные факты. Россия не Австрия и не старая Турция, где малая численно народность командовала над чужеродным большинством.

И если Россия, с культурным ростом малых народностей, не может быть национальным монолитом, подобным Франции или Германии, то у великорусской народности есть гораздо более мощный этнический базис, чем у австрийских немцев; во-вторых, эта народность не только не уступает культурно другим, подвластным (случай Турции), но является носительницей единственной великой культуры на территории государства. Остальные культуры, переживающие сейчас эру шовинистического угара — говоря совершенно объективно, — являются явлениями провинциального порядка, в большинстве случаев и вызванными к жизни оплодотворяющим воздействием культуры русской. В-третьих, национальная политика старой России, тяжкая для западных, культурных (ныне оторвавшихся) ее окраин — для Польши, для Финляндии, — была, в общем, справедлива, благодетельна на Востоке. Восток легко примирился с властью Белого царя, который не ломал насильственно его старины, не оскорблял его веры и давал ему место в просторном русском доме.

Из оставшихся в России народов прямая ненависть к великороссам встречается только у наших кровных братьев — малороссов, или украинцев. (И это самый болезненный вопрос новой России.) В-четвертых, большинство народов, населяющих Россию, как островки в русском море, не могут существовать отдельно от нее; другие, отделившись, неминуемо погибнут, поглощенные соседями. Там, где, как на Кавказе, живут десятки племен, раздираемых взаимной враждой, только справедливая рука суперарбитра может предотвратить кровавый взрыв, в котором неминуемо погибнут все ростки новой национальной жизни. Что касается Украины, то для нее роковым является соседство Польши, с которой ее связывают вековые исторические цепи. Украине объективно придется выбрать между Польшей и Россией, и отчасти от нас зависит, чтобы выбор был сделан не против старой общей родины. И, наконец, в-пятых, за нас действуют еще старые экономические связи, создающие из бывшей Империи, из нынешней СССР, единый хозяйственный организм. Разрыв его, конечно, возможен (пример: та же Австрия), но мучителен для всех участников хозяйственного общения. Силы экономической инерции действуют в пользу России.

Сумеем ли мы воспользоваться этими благоприятными шансами, это зависит уже от нас, т.е. прежде всего от новых поколений, которые вступают в жизнь там, в Советской России, и в меньшей степени здесь, в изгнании.

Я не буду останавливаться здесь на политических условиях, совершенно бесспорных, русского возрождения. Таким непременным условием является создание национальной власти в России. Замечу лишь в скобках, что момент падения коммунистической диктатуры, освобождая национальные силы России, в то же время является и моментом величайшей опасности. Оно, несомненно, развяжет подавленные ныне сепаратистские тенденции некоторых народов России, которые попытаются воспользоваться революцией для отторжения от России, опираясь на поддержку ее внешних врагов. Благополучный исход кризиса зависит от силы новой власти, ее политической зрелости и свободы от иностранного давления.

Здесь я остановлюсь лишь на духовной стороне нашей работы, на той, которая выпадает по преимуществу на долю интеллигенции. Говоря кратко: эта задача в том, чтобы будить в себе, растить и осмыслять, «возгревать» национальное сознание.

Наша эпоха уже не знает бессознательно-органической стихии народа. Эти источники культуры почти иссякли, эта «земля» перепахана и выпахана. И русский народ вступил в полосу рационализма, верит в книжку, в печатное слово, формирует (или уродует) свой облик с детских лет в школе, в обстановке искусственной культуры. Оттого так безмерно вырастает влияние интеллигенции (даже низшей по качеству, даже журналистики); оттого-то удаются и воплощаются в историческую жизнь новые, «умышленные», созданные интеллигенцией народы. Интеллигенция творит эти народы, так сказать, «по памяти»: собирая, оживляя давно умершие исторические воспоминания, воскрешая этнографический быт. Если школа и газета, с одной стороны, оказываются проводниками нивелирующей, разлагающей, космополитической культуры, то они же могут служить и уже служат орудием культуры творческой, национальной. Мы должны лишь выйти из своей беспечности и взять пример с кипучей страстной работы малых народов, работы их интеллигенции, из ничего, или почти из ничего, кующей национальные традиции. Наша традиция богата и славна, но она запылилась, потускнела в сознании последних поколений. Для одних затмилась прелестями Запада, для других — официальным и ложным образом России, для которого в искусстве — и не только в искусстве — типичен псевдорусский стиль Александра III. Мы должны изучать Россию, любовно вглядываться в ее черты, вырывать в ее земле закопанные клады.

Мы должны знать ее историю, любить ее героев, ценить и самые древние памятники ее литературы (первыми у нас никто не интересовался), особенно — ее искусством. Это великое искусство было открыто незадолго до войны.

Огромное большинство русской интеллигенции не имеет до сих пор понятия о его существовании. Но в нем дана объективная, говорящая и внешнему миру, мера русского гения.

Мы должны читать и уметь различать в иконописном житии живые лики русских святых, которые несут нам свои заветы, свое национальное понимание вечного христианства. Понять эти заветы не всегда легко, но мало кто задумывается над этим. Мы должны чтить и героев — строителей нашей земли, ее князей, царей и граждан, изучая летописи их борьбы, их трудов, учась на самых их ошибках и падениях, не в рабском подражании, но в свободном творчестве вдохновляясь подвигом предков. Мы должны знать живую Россию, ее природу, жизнь ее народов, их труд, их искусство, их верования и быт. И прежде всего мы должны знать Великороссию.

Наше национальное сознание должно быть сложным, в соответствии со сложной проблемой новой России (примитив губителен). Это сознание должно быть одновременно великорусским, русским и российским.

Я говорю здесь, обращаясь преимущественно к великороссам. Для малороссов, или украинцев, не потерявших сознание своей русскости, эта формула получит следующий вид: малорусское, русское, российское.

После всего сказанного выше ясна повелительная необходимость оживления, воскрешения Великороссии. Всякий взгляд в историческое прошлое России, всякое паломничество по ее следам приводит нас в Великороссию, но ее Север, где и поныне белеют стены великих монастырей, хранящих дивной красоты росписи, богословские «умозрение в красках», где в лесной глуши сохраняются и старинная утварь, и старинные поверия, и даже былинная поэзия; старые города (Углич, Вологда), древние монастыри (Кириллов, Ферапонтов) должны стать национальными музеями, центрами научно-художественных экскурсий для всей России. Работа изучения святой древности, ведущаяся и в большевистской России, должна продолжаться с неослабевающей ревностью, вовлекая, захватывая своим энтузиазмом все народы России. Пусть не для нас одних Русский Север станет страной святых чудес, священной землей, подобно древней Элладе или средневековой Италии, зовущей пилигримов со всех концов земли. Для нас, русских и христиан, эта земля чудес вдвойне священна: почти каждая волость ее хранит память о подвижнике, спасавшемся в лесном .безмолвии, о воине Сергиевой рати, молитвами державшей и спасавшей страдальческую Русь.

Но Русский Север не только музей, не только священное кладбище. По счастью, жизнь не покинула его. Его население — немногочисленное — крепко, трудолюбиво и зажиточно. Перед ним большие экономические возможности. Белое море и его промыслы обещают возрождение целому краю при научном использовании его богатств.

Московский промышленный район (здесь: Ярославль, Кострома) устоял в испытании революции. На этой земле «Святая Русь», святая старина бок о бок соседит с современными мануфактурами, рабочие поселки — с обителями учеников преподобного Сергия, своим соседством вызывая часто ощущение болезненного противоречия, но вместе с тем конкретно ставя перед нами насущную задачу нашего будущего: одухотворения православием технической природы современности.

Русский Север, Святая Русь в полноте своей жизни открывают свои сокровища, конечно, лишь православному взору: только для него подлинно живет и древняя икона, и народная песня, и даже вещественный осколок уходящего быта. Но, конечно, работа найдется и для неверующего, но любящего исследователя. Здесь понадобятся целые плеяды этнографов, искусствоведов, бытописателей — собирателей материалов. Самая работа над памятниками религиозной культуры не проходит даром для религиозного роста личности. Но лишь живой вере суждено построить из камней культуры храм живого духа.

От великоросского — к русскому. Это прежде всего проблема Украины. Проблема слишком сложная, чтобы здесь можно было коснуться ее более чем намеками. Но от правильного решения ее зависит самое бытие России. Задача эта для нас формулируется так: не только удержать Украину в теле России, но вместить и украинскую культуру в культуру русскую.

Мы присутствуем при бурном и чрезвычайно опасном для нас процессе: зарождении нового украинского национального сознания, в сущности новой нации. Она еще не родилась окончательно, и ее судьбы еще не предопределены. Убить ее невозможно, но можно работать над тем, чтобы ее самосознание утверждало себя как особую форму русского самосознания. Южнорусское (малорусское) племя было первым создателем русского государства, заложило основы нашей национальной культуры и себя самого всегда именовало русским (до конца XIX в.). Его судьба во многом зависит от того, будем ли мы (т.е. великороссы) сознавать его близость или отталкиваться от него, как от чужого. В последнем случае мы неизбежно его потеряем. Мы должны признать и непрестанно ощущать своими не только киевские летописи и мозаики киевских церквей, но украинское барокко, столь привившееся в Москве, и киевскую Академию, воспитавшую русскую Церковь, и Шевченко за то, что у него много общего с Гоголем, и украинскую песню, младшую сестру песни великорусской. Эта задача — приютить малоросские традиции в общерусскую культуру — прежде всего выпадает на долю южнорусских уроженцев, сохранивших верность России и любовь к Украине. Отдавая свои творческие силы Великороссии, мы должны уделить и Малой (древней матери нашей) России частицу сердца и понимания ее особого культурно-исторического пути. В борьбе с политическим самостийничеством, в обороне русской идеи и русского дела на Украине нельзя смешивать русское дело с великорусским и глушить ростки тоже русской (то есть малорусской) культуры. Та же самая русская идея на севере требует от нас некоторого сужения, краеведческого, областнического углубления, на юге — расширения, выхода за границу привычных нам великорусских форм.

И здесь, на охране единства Великой и Малой России, самой прочной связью между ними была и остается вера. Пусть разъединяет язык, разъединяет память и имя Москвы — соединят киевские святыни и монастыри северной Руси. До тех пор, пока не сделан непоправимый шаг и народ малорусский не ввергнут в унию или другую форму католицизующего христианства, мы не утратим нашего братства. Разрываемые националистическими (и в то же время вульгарно-западническими) потоками идей, мы должны соединяться в религиозном возрождении. И сейчас подлинно живые религиозные силы Украины от русской Церкви себя не отделяют. От русского — к российскому. Россия — не Русь, но союз народов, объединившихся вокруг Руси. И народы эти уже не безгласны, но стремятся заглушить друг друга гулом нестройных голосов. Для многих из нас это все еще непривычно, мы с этим не можем примириться. Если не примиримся — т.е. с многоголосностью, а не с нестройностью, — то и останемся в одной Великороссии, т.е. России существовать не будет. Мы должны показать миру (после крушения стольких империй), что задача Империи, т.е. сверхнационального государства, — разрешима. Более того — когда мир, устав от кровавого хаоса мелкоплеменной чересполосицы, встоскуется о единстве как предпосылке великой культуры, Россия должна дать образец, форму мирного сотрудничества народов, не под гнетом, а под водительством великой нации. Задача политиков — найти гибкие, но твердые формы этой связи, обеспечивающей каждой народности свободу развития в меру сил и зрелости. Задача культурных работников, каждого русского в том, чтобы расширить свое русское сознание (без ущерба для его «русскости») в сознание российское. Это значит воскресить в нем, в какой-то мере, духовный облик всех народов России. То в них ценно, что вечно, что может найти место в теле Вселенской Церкви. Всякое дело, творимое малым народом, как бы скромно оно ни было, всякое малое слово должны вложиться в русскую славу, в дело России. В наш век национальные самолюбия значат порою больше национальных интересов. Пусть каждый маленький народ, т.е. его интеллигенция, не только не чувствует унижения от соприкосновения с национальным сознанием русских (великоросса), но и находит у него помощь и содействие своему национально-культурному делу. Было бы вреднейшей ошибкой презрительно отмахнуться от этих шовинистических интеллигенции и через головы их разговаривать с народом. Многие думают у нас сыграть на экономических интересах масс против «искусственных» национальных претензий интеллигенции. Рано или поздно народ весь будет интеллигенцией, и презрение к его духовным потребностям отомстит за себя. Конечно, духовные потребности приходится отличать от политических притязаний: в титуле московских царей и императоров всероссийских развертывался длинный свиток народов, подвластных их державе. Многоплеменность, многозвучность России не умаляла, но повышала ее славу. Национальное сознание новых народов Европы в этом отношении не разделяет гордости монархов, но Россия не может равняться с Францией или Германией: у нее особое призвание. Россия — не нация, но целый мир. Не разрешив своего призвания, сверхнационального, материкового, она погибнет — как Россия.

Объединение народов России не может твориться силой только религиозной идеи. Здесь верования не соединяют, а разъединяют нас. Но духовным притяжением для народов была и останется русская культура. Через нее они приобщаются к мировой цивилизации. Так это было в петербургский период Империи, так это должно остаться. Если народы России будут учиться не в Москве, не в Петербурге, а в Париже и в Берлине, тогда они не останутся с нами. На русскую интеллигенцию ложится тяжкая ответственность: не сдать своих культурных высот, идти неустанно, без отдыха, все к новым и новым достижениям. Уже не только для себя, для удовлетворения культурной жажды или профессиональных интересов, но и для национального дела России. Здесь не важна сама по себе культурная отрасль, профессия, — России нужны ученые и техники, учителя и воины. Для всех один закон: квалификация, ее непрерывный рост в труде и подвижничестве. Если великороссы составляют 54% России, то русская интеллигенция должна выполнить не 54%, а гораздо более общероссийской культурной работы, чтобы сохранить за собой бесспорное водительство.

Время для нас грозное, тяжелое. Бесчисленные народы России рвутся к свету, к культуре. Среди всех только великорусская интеллигенция, придавленная, разложенная искусственно, вытесняется с пути национального творчества... Молодое поколение варваризуется и в России, и в Зарубежье. Для него подчас, кажется, не под силу поднять культурную ношу отцов. Но надо не только поднять ее, но и нести дальше и выше, чем умели отцы. Ибо голос времени звучит неумолимо: «Всякое промедление — смерти подобно», как говаривал Петр Великий. Наши творческие силы еще не иссякли. Мы верим в наше призвание, не миримся с мыслью о гибели. Нам нужна лишь школа аскезы — культурной, творческой аскезы, без которой не создаются ни духовные, ни материальные ценности культуры.

Последние слова к христианам, к православным. Нельзя, разумеется, подчинить путь веры путям национальной жизни. Нет ничего гнуснее утилитарно-политического отношения к христианству. Но в православии дано нам религиозное освящение нации. Церковь благословляет наше национальное делание, при условии просветленности его Светом Христовым.

Но мы должны преодолеть в себе две слабости, которые до сих пор обеспложивают творческие силы христианской интеллигенции. Во-первых, мы должны отрешиться от привычной сращенности православия с политическими, культурными, бытовыми формами старого времени. Не считать идеалом православия реставрацию старины и найти в нем источник свободы для творческого отбора в старых сокровищах, для творческого созидания новой жизни. Вторая — в известной степени противоположная слабость — это индивидуализм личного религиозного пути. Для отрешенного, погруженного в собственный мир строя души не возникает и проблем национальной культуры, да и культуры вообще. Как первая школа духовной жизни, эта замкнутость души может быть законной, необходимой. Как традиция, как стиль целого поколения — это уже некое уродство, становящееся национальной пассивностью. В обстановке русской трагедии, в наш грозный исторический час, это направление (как направление) свидетельствует просто о недоразвитии христианской совести.

Если мы в эмиграции — и поскольку наши братья в России — преодолеем в себе эти слабости, эти болезни роста, то главное дело русского национального возрождения уже сделано. Ибо жизненность и крепость русского религиозного возрождения русской Церкви не подлежит сомнению. В ней, в русской Церкви, давно живое средоточие нашей национальной работы, источник вдохновляющих ее сил. Но нужно помнить, что для этой работы необходима сложная, опосредственная трансмиссия этих духовных сил, что в деле национального возрождения участвуют: Церковь, культура, государство. И здесь я останавливался преимущественно на втором члене, наиболее угрожаемом и наиболее сложном, связующем действие сил духовных с механизмом социальных необходимостей.

На вопрос, поставленный в заглавии настоящей статьи: «Будет ли существовать Россия?», я не могу ответить простым успокоительным: «Будет!» Я отвечаю: «Это зависит от нас. Буди! Буди!»

№ 48. Из статьи Г.П. Федотова «Новый град» [ 402 ] ^{[ 403 ]}

Против фашизма и коммунизма мы защищаем вечную правду личности и ее свободы — прежде всего свободы духа. Вынужденная поступиться многим в своей экономической свободе ради спасения целого, ради возможности общего дела, личность сохраняет свое нравственное достоинство в глубине своей совести, своей мысли, своего духовного творчества. Это признание свободы личности отделяет нас от большинства так называемых пореволюционных течений русской политической мысли, с которыми нас роднит общее понимание политического кризиса и воля к новой организации жизни. В охране свободы, как драгоценного завещания XIX в., мы занимаем позицию консерваторов. Но мы не удовлетворены буржуазным пониманием свободы и ищем для нее новых обоснований.

Начала нового свободного порядка и справедливости, утверждаемые в государственном общежитии, должны быть обеспечены и в отношениях между нациями. Нации — великие личности — должны сохранить во всей полноте свободу своего творчества, но поступиться долей политической и экономической свободы, чтобы войти в общечеловеческое общение. <...> Изолированное существование наций стало давно невозможным. <...>

России отдаем мы наши самые заветные мысли. <...> Ненавидя ее палачей, вглядываясь пристально в ее усилия к освобождению, мы отдаем себе отчет во всей сложности материальных и духовных процессов, в ней совершающихся. <...> Мы хотим уловить образ подлинной — это не значит чистой и безгрешной России, и определить основы, на которых должна сложиться ее историческая жизнь. <...>

Свобода личности и правда общежития, национальное и вселенское начала — где могут они быть примирены, внутренне и органически, вне христианства? <...> Лишь христианство не эклектически, а целостно утверждает равенство целого и части, личности и мира. Церкви и человеческой души. Христианство бесконечно выше социальной правды, христианству, в его трагическом развитии на путях истории, случалось тяжко погрешать против социальной правды, и все-таки осуществление социальной правды возможно лишь в христианстве: как общественное выражение абсолютной правды Христовой. Но мы не связываем приходящих к нам никакою исповедной формулой, довольствуясь наличностью известного духовного единства. Мы спрашиваем не о том, во что человек верует, а какого он духа. Под этим знаменем соединились мы в борьбе за правду Нового Града.

№ 49. Из доклада И.И. Бунакова-Фондаминского «Пути освобождения» [ 404 ]

Догма, воодушевляющая секту фанатиков, держащих в своих руках власть над великой страной, оказывается сильнее обездоленной жизни. Потому тактика, рассчитанная на эволюцию строя и победу жизни, фатально обречена на бездействие и бесплодие. Действенны, но еще более бесплодны, если не вредны, те течения, которые строят свою тактику на «активизме» — революционной борьбе с властью. Власть, опирающуюся на могущественные кадры воодушевленных верою в свое учение людей, они хотят взорвать бомбами. Народ, молодое поколение которого вылеплено по образу и подобию, они рассчитывают поднять против власти на вооруженную борьбу. И те, и другие течения — и сторонники эволюции, и активисты — по существу своему, материалистичны: они рассчитывают на материальные (по преимуществу, хозяйственные) сдвиги жизни и материальные (по преимуществу, вооруженные) формы борьбы; они не учитывают силы идей, хотя бы и фанатически извращенных; они не знают цены духа, хотя бы и злого. Правильная тактика борьбы должна быть иной:

она не должна рассчитывать на естественные сдвиги жизни, она должна быть напряженно действенной и не должна отказываться ни от каких форм борьбы: даже вооруженных. Но в основе она должна быть борьбой за души. Надо духовно взорвать те устои, на которых держится советское здание: миллионы душ, верующих в святость коммунистического учения. <...> Только та власть, которая не опирается на души, колеблется от революционных ударов. Только обездушенный строй рушится от народных восстаний. <...> Надо восстановить Орден — Орден воинов-монахов, пламенно верующих в правду Учения и готовых на жертвы и подвиг для освобождения России. И надо, чтобы новые рыцари, как их отцы и деды, шли в народ — жить его жизнью, страдать его страданиями и, освещая души людей светом Истины, уводить их за собой от власти. Тогда наступит день, когда устои, на которых стоит власть, падут, строй обездушится и народ, руководимый Орденом, встанет против власти на борьбу. <...> Эмиграция — живая часть русского народа; и судьбы их неразрывны. Строители Ордена в России имеют перед нами громадные преимущества: связь с землей и народом. Зато нам дано неоценимое благо — свобода. Этой свободой мы и должны воспользоваться, чтобы сделать ту работу, которая в России невыполнима: создание духовных ценностей — выработка целостного миросозерцания. Говоря о миросозерцании, я не думаю, что оно будет единым. В новом ордене, как и в старом, будут различные миросозерцательные течения; но все они будут иного духа, чем господствующее, и все будут противостоять ему. <...> И еще одно можем и должны мы сделать — идти в народ — эмигрантский народ. <...> Надо идти в эмигрантский народ, чтобы организовать его экономически и культурно. И надо поднять его на большую духовную высоту, которая обязательна для него, если он хочет быть передовым отрядом в борьбе за освобождение России. Тогда духовное влияние обязательно передастся из эмиграции и на родину. И эмиграция станет центром притяжения для всех освободительных течений в России. <...>

№ 50. Из статьи И.И. Бунакова-Фондаминского «Хозяйственный строй будущей России» [ 405 ]

<...> В сельском хозяйстве. Государство укрепит за крестьянами их земли. Предоставит крестьянам свободный выбор форм землевладения — общинных и индивидуальных. Разрешит крестьянам выход из колхозов и раздел их. Но оно сохранит за собой все жизнеспособные совхозы (государственные имения). И оно будет способствовать тому, чтобы распадающиеся колхозы не делили земли на миллионы мелких участков. Большевистское государство совершило безумие, уничтожив миллионы старых межей. Послебольшевистское государство не должно повторить этого безумия созданием миллионов новых межей. Для обработки пахотных полей могут создаться крестьянские кооперативы, артели и тракторные ассоциации, и государство должно всячески этому содействовать. — Послебольшевистское государство разрешит переход крестьянской земли из рук в руки. Но оно допустит этот переход только под своим руководством, и оно сохранит для этого за собой верховную собственность на землю — национализацию. Большевистское государство совершило безумие, экспроприировав сотни тысяч «кулацких» дворов. Послебольшевистское государство не должно повторить этого безумия, допустив экспроприацию миллионов «бедняцких» хозяйств. А между тем рыночный оборот земли в потрясенной послебольшевистской деревне приведет к этому неизбежно. Тогда большевистский рецидив будет неотвратим. И бессмысленно утешать себя тем, что оплотом против такого рецидива может быть рост «крепких» хозяйственных дворов. Так же бессмысленно, как рассчитывать на возведение плотины во время половодья. Опыт Столыпина был в этом отношении роковым. И еще трагичнее может кончиться попытка — после десятилетий «рабоче-крестьянской» власти — построить русское деревенское хозяйство на «кулацком» меньшинстве против «бедняцкой» массы. <...> Отказ от национализации земли будет тяжкой политической ошибкой. — В торговле и индустрии. Послебольшевистское государство даст свободу частной инициативе в розничной торговле, ремесле и мелкой промышленности. И оно будет денационализировать свои предприятия в этих отраслях по мере того, как будут укрепляться в них предприятия частные и общественно-кооператиные. Охват всего народного хозяйства хозяйством государственным вреден и утопичен. Но оно не будет денационализировать основные отрасли городского хозяйства — крупную промышленность и оптовую торговлю. Возможно, что некоторые предприятия в этих отраслях, как явно нехозяйственные, придется просто ликвидировать. И нет сомнения, что многие предприятия надо будет поставить на консервацию. Но большинство предприятий придется вести на государственные средства даже в том случае, если они будут убыточны.

<...> Было бы преступным бросать на произвол судьбы то, что создано неисчислимыми страданиями народа. Капиталистические государства Запада тратят миллиарды для поддержки частных предприятий. Послебольшевистское русское государство не может отказаться от жертв для спасения собственного и народного достояния. Разумеется, стихийная ярость народа может смести все, что оставлено ненавистной большевистской властью — и в том числе пирамиду государственной индустрии. Но это будет таким же несчастием, как уничтожение русской промышленности в октябрьскую революцию.

<...> Послебольшевистский хозяйственный строй будет далек от того идеала, который ставит себе мировая и российская демократия. Строй хозяйственной демократии — идеал нелегко достижимый не только для России, но и для Европы. <...> Путь приближения к этому строю для Европы и России будет различным. Европа будет идти к нему путем связывания и включения в общий хозяйственный план частно-капиталистического и путем усиления сектора государственного и общественного. Россия будет идти к нему путем развязывания крепостного хозяйствования, усложнения и индивидуализации частей общественного плана и сокращения государственного сектора в пользу общественного и частного. На какой-то точке эти пути должны встретиться. От воли и разума людей зависит, чтобы эта встреча произошла скорее.

№ 51. Из статьи Ф.А. Степуна «Идея России и формы ее раскрытия».
(Ответ на анкету Пореволюционного Клуба) [ 406 ]

Высший орган народного представительства — назовем его «советом советов» (вопроса его избрания и состава не касаюсь), — организующий и выборы президента, в переходный период имеет только совещательный, но не законодательный голос. Государственная власть гарантирует ему свободу совести и слова. Смысл его периодических, не слишком частых собраний — всестороннее освещение деятельности правительства, предупреждение президента и совета министров от ложных шагов и подготовление общественного мнения к выборам нового президента.

Поскольку в основу будущей России должны будут лечь, с одной стороны, свободно выбранные советы, а с другой сильная президентская власть, его (так в тексте — Сост.) можно охарактеризовать как строй авторитарной демократии. Слово «демократия» должно получить в пореволюционной России новый, металлический звук. Пореволюционному поколению необходимо сердцем продумать и жизнью понять, что идея подлинного народоправства сводится всего только к двум положениям: во-первых, к утверждению абсолютной ценности всякой человеческой личности, которая, принадлежа Богу <...>, а не себе, может лишь делегировать свои права другому человеку, но не может отдать себя в его полное распоряжение; а, во-вторых, к утверждению народа не как атомизированного коллектива, а как соборной личности, т.е. как коллектива, собранного в живую личность Божьим замыслом о нем. Я очень хорошо понимаю, что такое ощущение демократии чуждо как беспозвоночному европейскому демократу-парламентарию, не помнящему в своей душе религиозных корней своего собственного учения, так и жестоковыйному фашисту, склонному к цезаристскому обожествлению диктатора; но я уверен, что оно лишь по недоразумению может отрицаться русским религиозно-национальным пореволюционным сознанием, исповедующим реальность Божьего лика, лицо человеческое, как образ и подобие Божие, и соборность, как внутреннюю сущность и истину всех коллективных форм человеческого общества. Я уверен, что вне формы авторитарной демократии русская идея неосуществима. Всякий героический цезаризм и исторически и мистически абсолютно чужд России.

Само собой разумеется, что при таком понимании демократии не может быть и мысли о допущении демократической борьбы против демократии. Пореволюционная авторитарная демократия и может и должна быть лишь демократией для демократов. Против ханжества своих врагов ей приличествуют все формы действенной самообороны. Нельзя забывать, что демократия обязана защищать не только свободу мнения, но и власть свободы. Если эта власть не защитима словом, то ее надо защищать мечом. Это, по нашему времени, положения элементарные и очевидные. <...>

Основной вопрос: возвращаться ли к единоличной собственности или продолжать линию коллективизации, оставаться ли при плановом и огосударствлением хозяйстве или возвращаться к анархизму капиталистического производства, сам по себе неразрешим. Надо будет делать то, что будет по силам трудящемуся русскому человеку, что окажется на уровне его духовных возможностей, на путях к созданию его внутренней личности. Никакого объективного социально-хозяйственного безумия в большевистских планово-коллективистических идеях и затеях нет. Все безумие заключается только в том, что эти планы осуществляются не в порядке вольно-трудового взращения высшего типа человеческой личности, а в порядке насильнического разрушения исторически выросшей личности русского крестьянина. Если бы субъект советского колхоза был соборной личностью, хотя бы в самой обмирщенной форме, т.е. просто-напросто трудовою артелью, в которую каждый член вступал бы по своей доброй воле, т.е. по вольному усмотрению подлинного добра в коллективном труде, то все было бы, если и не в порядке, то все-таки на пути к подлинному порядку.

Из этого следует, что идея личности, как в антропологической, так и в социологической проекциях русской религиозной идеи отнюдь не совпадает с идеей индивидуализма. Наоборот, индивидуализм, расцвет которого начинается в Западной Европе с эпохи возрождения, скорее враждебен христианской идее личности, чем созвучен ей. <...> Не подлежит никакому сомнению, что мы приближаемся к эпохе, стремящейся к расторжению старой связи личности и индивидуума и к осуществлению новой связи личности и коллектива.

Россия может и должна стать во главе этого мирового процесса, хозяйственный аспект которого мы называем социализмом. Смысл и правда социалистического коллективизма и социалистической плановости не могут заключаться ни в чем ином, кроме как в освобождении религиозного начала личности из тисков своекорыстного индивидуализма. В этом смысле верно положение, что христианская душа по природе социалистична и что хозяйственной проекцией русской идеи должен быть признан социализм, а не капитализм.

<...> Но, конечно, <...> надо совершенно непосредственно ощущать, что большевистский марксизм, этот отработанный пар капитализма, имеет очень мало общего с социализмом. <...>

№ 52. Из статьи Г.П. Федотова «Наша демократия» ^[ 407 ]

1. Участие во власти не есть право личности, а ее долг. Власть не пирог, который делится между сотрапезниками, не акционерная компания для общей прибыли. Власть общее дело, требующее общих жертв. Власть народа строится, исходя из целого, а не из его частей. Народ осуществляет свою волю через посредство своих естественных или создаваемых им органов-групп, из которых слагается социальное тело. Через эти группы личности связаны с государством. Их прямое действие (подобно плебисциту) является исключением. Косвенность выборов (выражение, имеющее смысл лишь с индивидуалистической точки зрения) есть иное выражение того же самого факта, что группы, а не личности являются политическими органами государства. Равенство избирательных голосов не может быть учтено в органической системе, и оно не является даже идеалом, ввиду неравенства сил для служения общему делу. Всеобщность голосования остается постулатом социального воспитания, как школа общей жертвенности, общей работы и общей ответственности. Законные интересы личности обеспечиваются при этом ее правами, а не ее властью. Независимо от доли своего политического влияния, она имеет неприкосновенную для государства и общества сферу свободы, — свое святая святых, — у порога которого, как в средневековом иммунитете, останавливается всякий агент государства.

2. Представительство народа есть отбор лучших — мудрых и справедливых — для отыскания и творчества (а не выражения) народной воли. Народная воля не дана непосредственно. В наличности имеется лишь хаос противоречивых мнений и интересов. Построить политический порядок из этого хаоса есть творческая задача, выходящая далеко за пределы компромисса. Всякая политическая проблема (дипломатическая, хозяйственная, административная) есть прежде всего проблема, совершенно подобная научной, художественной или технической задаче. Никакой подсчет мнений или их балансирование не приблизит нас к решению задачи, которая дается только творческим усилием. Момент соборования, т.е. сосредоточения общих воль, направленных к единой цели, может быть могущественным фактором, и в нем сила и правда демократии. Но для него должны быть даны непременные условия. Прежде всего, искомое решение до самого конца должно оставаться неизвестным. Ни граждане, посылающие депутатов, ни депутаты, собравшиеся вместе, еще не знают — не должны знать (могут лишь догадываться) об идеальном решении, которое они примут. Ибо это решение должно сложиться в итоге общей работы. Способность переубеждаться, готовность к отказу от всех своих привычных идей и предрассудков должна быть первой добродетелью народного избранника. Теперь он боится изменить партии и предает народ. В органической демократии единственным связывающим его мандатом будет его совесть и его понимание общего блага. Легко видеть, что этому идеалу современный парламент удовлетворяет в меньшей степени, чем даже совет средневекового или абсолютного монарха — Боярская Дума древней Руси или Витанагемот англосаксонских королей.

Из сказанного следует, что выборы должны быть построены не на оценке программ, а личных качеств кандидата. Лишь общая направленность его идей может быть учтена на выборах. Но выборы на основе личной годности осуществимы лишь в узких группах, связанных общностью жизни и работы, т.е. всего естественнее в группах профессиональных. Партии могут существовать как лиги для пропаганды известных идей. Во всяком случае избранный не может принадлежать ни к какой партии или обязан выйти из партии в момент избрания.

3. Власть есть водительство народа, а не служба приказчика, выполняющего хозяйские указания. Власть получает от народа лишь общие задания, лишь цели для политического действия. В отыскании нужных средств, зависящих от изменчивой политической обстановки, в энергии и такте применения этих средств заключается политическое искусство властвования. Ибо власть есть искусство, и талантливый вождь подобен художнику. Всякое дело может быть испорчено неловким выбором средств. Бестактность вождей или стоящих за ними групп может вызвать, например, войну, которой не хотят ни они, ни народ. Раз выбранная из многих возможностей линия поведения должна проводиться последовательно, не считаясь с критикой, которая исходит из совершенно других предпосылок и не обладает нужной компетентностью. Это значит, что власть должна быть сильной, независимой от Совета законодателей и отдавать отчет в своих действиях лишь по истечении достаточного срока своих полномочий. Создается ли она избранием законодателей или плебисцитом всего народа, это вопрос второстепенный, хотя, при исключении партий из избирательной борьбы, плебисцит возможен лишь при высокой политической сознательности масс. Современный американский президент или римский консул всего более удовлетворяют идеалу сильной демократической власти. Впрочем и политическое развитие Англии движется в том же направлении.

Таковы общие принципы, которые ложатся в основу «неодемократии». От них до конкретного проекта государства дистанция огромного размера. Она может быть заполнена не теоретическим прожектерством, а политическим опытом. На этот опыт в самых разнообразных (в том числе демократических) режимах согласно указывает на то, что формой новой демократии призвана стать демократия корпоративная или синдикальная. Сама по себе база органической демократии может быть различной: родовая, семейно-племенная на заре истории, цеховая в средние века, территориально-областная в эпоху, когда каждый квартал, деревня, город, область были живыми коллективами. Современный человек из всех социальных связей сохранил и развивает преимущественно связи профессионально-корпоративные. Профессиональная структура является единственным наследником, которому умирающая партийная демократия может передать свое наследство.

Корпоративная демократия еще не родилась, но уже подвергается острой критике. Указывает, что представительство профессий узаконяет борьбу интересов и разлагает государственное единство. В идее, корпорация является представительством не интересов, но призваний, различных форм социального служения. Однако было бы фантастическим идеализмом закрывать глаза на возможность междупрофессиональной борьбы. В известных границах социальная борьба несет в себе условия движения, прогресса. Гармоническое общество невозможно: да оно являло бы картину застоя. Необходимо лишь, чтобы идея целого господствовала над всеми частными идеями. В государстве корпораций идея целого представлена центральной властью, и сильная, независимая власть, особенно в первый период нового режима, является необходимостью.

Известный противовес опасностям корпоративного строя может быть найден в дуализме представительства. Вторая палата может быть построена на территориальном начале. Территории не до конца утратили свой органический смысл, и их представительство, как органов народного самоуправления, избранных на основе всеобщего и равного избирательного права, может дополнить представительство профессий. Если демократическим странам суждено избежать фашистской революции, то их социальная перестройка естественно должна начаться с присоединения к парламенту новой «экономической», корпоративной палаты. Совместное их существование, с неизбежным расширением функций младшей сестры, на опыте покажет силу и слабость новой системы. В Советской России исходным моментом для развития новой демократии является советский строй, который представляет сочетание профессионального и территориального представительств. В этой области все принадлежит эксперименту. Доктринерство корпоративизма может быть так же опасно, как доктринерство парламентаризма. <...>

№ 53. Г.П. Федотов. «Защита России» [ 408 ] ^{[ 409 ]}

Эмигранты всех времен и народов боролись с оружием в руках против своей родины. Афиняне и спартанцы, гвельфы и гибеллины, французы Великой революции и русские за XIX и XX столетие. Плутарх или Иловайский прославили для нас со школьной скамьи имена великих изменников: Фемистокла, Павзания, Кориолана. У нас князь Курбский и Герцен не колебались идти с врагами России. Мы, кстати, только теперь, в изгнании, вполне оценили значение Курбского и Герцена для русской национальной чести. Курбский и митрополит Филипп — эмигрант и святой — одни спасают достоинство России в век Ивана Грозного. Нравственный смысл измены — хотя и трагический — заключается в том, что родина не является высшей святыней: что она должна подчиниться правде, т.е. Богу. Западная Церковь, начиная с блаженного Августина, учила о допустимости для христиан принимать участие лишь в справедливой войне. Тем самым суверенитет отечества лишается своей абсолютности. Отсюда один шаг до возможности и даже обязанности бороться против неправедного, беззаконного и тиранического отечества. В средние века, в эпоху христианской культуры, в этом не могло быть сомнений.

Почему же теперь для нас, христиан, революционеров, измена сталинской России ощущается не только как политическая ошибка, но и как моральный грех? Просто ли это наша дурная русская привычка морализировать политику и употреблять слово «подлец» в смысле английского «достопочтенный джентльмен»? Я думаю, что дело сложнее и что в нас говорит опыт нового чувства России, выношенного в боли и муках последних десятилетий. Это чувство я определил бы, за отсутствием другого слова, как чувство хрупкости России.

Когда человек не молод и уже знает, что в мире есть смерть, тогда он относится к любимому существу с бережностью, непонятной для юноши и в которой постоянный страх борется с нежностью. Все старые счеты, незаконченная распря целой жизни, смолкают пред симптомом рокового недуга. В великую войну мы впервые испугались за жизнь России. Раньше мы могли, по политической традиции, говорить о слабости России, повторять слово о «колоссе на глиняных ногах», но в глубине души не верили им. Россия представлялась нам несокрушимо прочной, гранитной, монументальной, в стиле того памятника, который Паоло Трубецкой создал отходящей в вечность эпохе. Не только консерваторы, но и революционеры — мы были загипнотизированы Александром III. Такую махину — можно ли сдвинуть? Легкая встряска, удар по шее только на пользу сонному великану. За Севастополь — освобождение крестьян, за Порт-Артур — конституция. Баланс казался недурен. Мы не хотели видеть, что сонный великан уже дряхл и что огромная лавина, подточенная подземными водами, готова рухнуть, похоронив под обломками не только самодержавие, но и Россию.

Война раскрыла нам глаза. Такой войны еще не было в истории. Впервые не правительства, не армии, а народы стояли друг против друга. Война на истощение, в которой не мужчины даже, а матери решают дело, вскрыла страшную слабость России. За гнилой властью, за бедной техникой мы увидели народ, который отказался защищать родину, народ, который сказал себе: «На что мне Россия? Плевать мне на Россию! У меня один враг — мой буржуй, а я и под немцами проживу». Была еще одна страна, подданные которой рассуждали приблизительно таким же образом. Это была древняя монархия Габсбургов: она не существует более.

В то время, когда национальное сознание казалось умершим в народе русском, все остальные народы рухнувшей Империи переживали бурный экстаз своего национального рождения. Их пробуждение, даже самое существование многих из них, мы так же прозевали, как выветривание русского патриотизма. Нам и в голову не приходило сопоставлять национальную структуру России с Австро-Венгрией. До того мы смотрели на вещи глазами побед оносцевской эпохи. 1917 год поставил нас перед вполне реальной возможностью расчленения России. Оно началось, отторгло от России все западные окраины, но было приостановлено неожиданным пробуждением русского революционного патриотизма.

Для миллионов обращенных в нигилистическую веру рабочих и крестьян революция оказалась если не родиной, то центром кристаллизации нового элементарного чувства родины. Россия, освобожденная от буржуев, мужицкая Россия была своя. Ее стоило защищать, хотя и очень еще был слаб инстинкт самозащиты в изъеденном моральной гангреной организме. Новый советский патриотизм есть факт, который бессмысленно отрицать. Это есть единственный шанс на бытие России. Если он будет бит, если народ откажется защищать Россию Сталина, как он отказался защищать Россию Николая II и Россию демократической республики, то для этого народа, вероятно, нет возможностей исторического существования. Придется признать, что Россия исчерпала себя за свой долгий тысячелетний век и, подобно стольким древним государствам и нациям, ляжет под пар на долгий отдых или под вспашку чужих национальных культур.

Еще очень трудно оценить отсюда силу и живучесть нового русского патриотизма. Он очень крепок у молодой русской интеллигенции, у новой знати, управляющей Россией. Но так ли силен он в массах рабочих и крестьян, на спинах которых строится сталинский трон? Это для нас неясно. Сталин сам, в годы колхозного закрепощения, безумно подорвал крестьянский патриотизм, в котором он теперь столь нуждается. Но и сейчас, в горячке индустриального строительства, он губит патриотизм рабочих, на котором создавалась Советская республика. Мы с тревогой и болью следим отсюда за перебоями русского надорванного сердца. Выдержит ли? Выдержит ли оно новое военное напряжение, которое, вероятно, будет тяжелее прежнего, перед лицом опасностей несравненно более грозных?

Эти сомнения еще не безнадежность: вопрос — не отрицание. В России есть силы жизни, которые энергично борются с болезнетворными, смертоносными процессами. Исход не предрешен до конца. Иногда кажется, что чашки весов почти уравновешивают друг друга. Тогда для нас, для жалкой кучки эмигрантов, отрезанных от родины и даже от политического дела, может выпасть страшная роль «последней соломинки». Такой соломинкой должен ощущать себя каждый из нас. Соломинкой, которая может переломить хребет перегруженной лошади.

Вот почему так не похоже наше время и наши споры на все исторические прецеденты и почему так бессмысленна сейчас политическая арифметика, сложение плюсов и минусов возможных результатов. Там, где одна из возможностей есть смерть России, расчеты смолкают.

Кто не с Россией в эти роковые дни, тот совершает — может быть, сам того не сознавая — последнее и безвозвратное отречение от нее.