Движущие силы второй антирусской революции. - Мировая
закулиса. - Российское масонство. - Социалистические и
националистические круги. - 100 миллионов на революцию.
Движущими силами второй антирусской революции стали мировое
масонство, российское либерально-масонское подполье, а также социалистические
и националистические (прежде всего еврейские) круги, активно действовавшие
во время войны на деньги германских и австрийских спецслужб, а
также международных антирусских центров.
Мировое масонство придавало революции тонус, освящало своим
авторитетом, а когда нужно - выделяло и деньги. Войском этой революции
стали члены социалистических и националистических партий,
подпитанных немецкими деньгами. Но ее действительным, хотя и негласным,
штабом и мозговым центром было либерально-масонское подполье,
ставившее своей целью свержение существующего государственного строя и
разложение Православной Церкви. В своем кругу российские масоны
это и не скрывали, рассматривая масонскую организацию
как "центр собирания революционных (читай - подрывных антирусских)
сил". В 1915-1916 годах в масонских ложах готовились доклады
на тему "О роли масонства в революционной борьбе". Секретарь Верховного
Совета российских масонов А.Я. Гальперн рассматривал эту
тайную организацию как центр согласования действия разных политических
партий в борьбе за свержение царской власти.[1]
Мировое масонство, прежде всего, беспокоило начавшееся резкое
усиление России в результате ее решающей роли в победе над германским
блоком. К тому времени Россия располагала огромным военным
и экономическим потенциалом, значительно превышающим возможности
союзников. Победное окончание войны, которое, совершенно очевидно,
предполагалось к лету 1917 года, означало, что Россия приобретала
особую роль как в Европе, так и в мире вообще. По результатам
войны ей должны были отойти исторические русские земли, принадлежавшие
до этого Австро-Венгрии, она устанавливала свой контроль над
Балканами и Румынией. Германия теряла польские земли, которые
объединялись с Царством Польским в единое независимое государство
под скипетром русского Царя, и, наконец, русским становились Константинополь
и проливы - стратегический пункт влияния на Ближний
Восток и на Средиземноморье. Такое усиление России не устраивало
ее союзников. Сильная справедливая Россия становилась тормозом для
колониальной политики Англии в Азии, и прежде всего на Ближнем
Востоке. Франция же относила Балканы к своей сфере влияния, кроме того,
у нее были и свои интересы на Ближнем Востоке и в Азии.
Вообще, ни Франция, ни Англия не хотели допустить Россию к переустройству
мира на справедливых началах. В книге исследователя
французского масонства С. Ютена рассказывается о масонском конгрессе
во время войны, на который "Россия либо не послала делегатов,
либо, что вернее, не была приглашена". Там обсуждалось будущее, связанное
с концом войны, победой Франции и переустройством мира:
были подняты вопросы об Эльзасе и Лотарингии, Истрии, Триесте,
Восточной Адриатике, Шлезвиг-Гольштейне, Польше, Армении и колониальных
землях Германии. "Совершенно ясно, - отмечает С. Ютен, -
что никакой роли в переустройстве мира союзники при этом России не
предназначали".[2]
Отмечая роль союзников России в революции, генерал Людендорф
писал: "Царь был свергнут революцией, которую фаворитизировала
Антанта. Причины поддержки Антантой революции не ясны. Судя по
всему, Антанта ожидала, что революция принесет ей какие-то преимущества".[3]
Так же считали и многие другие германские военачальники,
видевшие в Февральской революции руку англичан, действовавших через
Думу и отдельных лиц. Генерал Спиридович в своей книге указывал на
нежелание англичан допустить Россию к захвату Константинополя и
Дарданелл. Британское правительство было уверено, что любой
новый режим будет более податлив в этом вопросе.[4] Незадолго до февраля
1917 года в Петроград прибыла одна из важнейших персон мирового
масонства - банкир лорд Мильнер, великий надзиратель Великой
масонской ложи Англии. О тайной миссии этого высокопоставленного
масона ирландский представитель в британском парламенте заявил:
"Наши лидеры... послали лорда Мильнера в Петроград, чтобы
подготовить эту революцию, которая уничтожила Самодержавие в стране-союзнице".[5]
На стороне подрывных сил было и правительство Франции. Это явно
следовало из беседы русского масона Коновалова с французским
министром, тоже масоном, Тома. Французский министр выразил свое
сочувствие силам, которые представлял Коновалов, заявив, что французское
правительство в целом только теперь начинает надлежащим
образом понимать, к какой пропасти русское правительство ведет и
Россию, и все дело союзников.[6]
Послы Англии и Франции в Петрограде Д. Бьюкенен и М. Палеолог
морально поддерживали руководителей заговора против Царя.
А.И. Гучков позже признавал, что от представителей союзников было
получено согласие на высылку Царя из России.
Подрывная работа деятелей, готовивших свержение Царя, довольно
активно поощрялась и поддерживалась западными державами, нередко
даже демонстративно. Милюков после возмутительной антигосударственной
речи в Думе, где он, по сути дела, призывал к свержению Царя,
был приглашен английским послом Бьюкененом на обед, доставлен на
личном автомобиле посла в посольство, где в честь него устроили банкет.
Московский городской голова масон Челноков, также прославившийся
своими антиправительственными выступлениями, получил высший
государственный орден Георгия-Михаила. Высшие государственные
награды Англии получил также отстраненный от должности министр
иностранных дел Сазонов. Известный своими выпадами против
Царя и резкими антигосударственными выпадами, масон-публицист
А. Амфитеатров находился под покровительством итальянского посла,
который спас его от высылки за антигосударственную деятельность.[7]
Весной 1916 года Милюков посетил Англию, где завязал более близкие
отношения с английскими политическими деятелями и заручился
их поддержкой в борьбе с законным русским правительством. В этой
поездке он хлопочет об объединении представителей парламентариев
стран Антанты в единую наднациональную организацию, своего рода
международный парламент, который своим авторитетом поддержал бы
борьбу российского либерально-масонского подполья против русского правительства.[8]
В 1916 году активизируются международные финансовые центры
мировой закулисы, которые, как в 1904-1905 годах, открывают широкое
финансирование подрывных антирусских сил. Прежде всего снова
всплывают имена Якова Шиффа, а также его родственников и компаньонов
Варбургов, бывших, по-видимому, координирующим и передаточным
звеном в сложном механизме мировых антирусских организаций.
К 1917 году масонство представляло собой самую значительную политическую
силу, главным отрядом которой были 28 лож масонского
ордена "Великий Восток Франции", объединявших большую часть влиятельных
государственных деятелей России.[9]
Масонские ложи действовали практически во всех крупных городах
России - в Петрограде, Москве, Киеве, Риге, Самаре, Саратове, Екатеринбурге,
Кутаиси, Тифлисе, Одессе, Минске, Витебске, Вильне.
Но главное состояло не в географическом охвате, а в проникновении
представителей масонства во все жизненно важные государственные,
политические и общественные центры страны. Произошел процесс, который
сами масоны называли "обволакиванием власти людьми, сочувствующими масонству".
Масонами стали великие князья Николай Михайлович и Александр
Михайлович, постоянно сотрудничали с масонами великие князья Ни-
колай Николаевич и Дмитрий Павлович. Масоном был генерал Мосолов,
начальник канцелярии министра Царского Двора.
Среди царских министров и их заместителей насчитывалось по
крайней мере восемь членов масонских лож - Поливанов (военный
министр), Наумов (министр земледелия), Кутлер и Барк (Министерство
финансов), Джунковский и князь Урусов (Министерство внутренних дел),
Федоров (Министерство торговли и промышленности).
В Государственной Думе действовало более 40 масонов, образовалась
даже специальная Думская ложа, возглавляемая Ефремовым. Глава
Верховного Совета российских масонов Н.В. Некрасов был заместителем
председателя Государственной Думы.
В Государственном Совете сидели масоны Гучков, Ковалевский,
Меллер-Закомельский, Гурко и Поливанов.
Измена проникла в военное и дипломатическое ведомства, крупные
посты в которых занимали члены масонских лож.
Во главе городской администрации Москвы почти бессменно стояли
масоны - городские головы Н.И. Гучков (брат А.И. Гучкова), Астров, Челноков.
Масонство проникло и в предпринимательскую среду в лице Рябушинского и Коновалова.
Под контролем масонских лож находилась большая часть средств массовой
информации и издательств (в частности, газеты "Россия", "Утро
России", "Биржевые ведомости", "Русские ведомости", "Голос Москвы").
Существовала даже Литературная ложа, включившая масонов-писателей -
Амфитеатрова, Вас. Немировича-Данченко, Мережковского и др.
В 1916 году российское масонство возглавлял Верховный Совет примерно
из 15 человек. По сравнению с Верховным Советом 1907-1909
годов он полностью обновился; из прежних членов туда входили только
Ф.А. Головин (кадет, председатель 11 Государственной Думы). Председателем
нового Совета был кадет, заместитель председателя Государственной
Думы Н.В. Некрасов, в минуту откровения однажды признавшийся,
что его идеал - "черный папа", которого "никто не знает, но который
все делает".[10] В Совет, в частности, входили А.Ф. Керенский (социалист-трудовик),
Н.К. Волков (кадет), Н.Д. Соколов (социал-демократ), А.И. Коновалов
(прогрессист), Д.Н. Григорович-Барский (кадет), т.е. представлены
были все антирусские партии от кадетов и левее. Секретарем
Совета являлся социал-демократ А.Я. Гальперн.
Масонство стало влиятельной силой в обществе. Большинство простых
людей, которые так или иначе вынуждены были ему подчиняться,
конечно, даже не знали этого названия, ибо нелегальная деятельность
масонов шла под крышей разных легальных организаций, например, кадетской
партии или газеты "Русские ведомости", руководство которых
было почти полностью масонским. Масоны становились как бы законодателями
общественной жизни российской интеллигенции и чиновничества.
Как писал современник, <чтобы преуспеть, надо было принадлежать к
группе "Русских ведомостей" или к кадетской партии>.[11]
Масонская интриганская политика была глубоко чужда Русскому
народу. Нежелание большинства простых русских людей поддерживать
масонские выступления против правительства, особенно в условиях
борьбы с внешним врагом, воспринимались многими масонами как
"рабская стихия русского народа". "Я не могу, однако, скрыть, - заявлял
масон Кизеветтер на одной из кадетских сходок 23 сентября
1916 года, - что есть одна сила в Русском народе, которая всех стремящихся
к прогрессу давно приводит в отчаяние - это сила безграничной тупой
покорности и терпения! Ее мы сейчас опять и наблюдаем!".[12]
Деятельность масонских лож в силу их определенной направленности
многократно подпадала под статью закона России о государственной
измене. Во-первых, в связи со стремлением масонов к свержению
существующего строя. Как отмечал секретарь Верховного Совета
росийских масонов А.Я. Гальперн, "очень характерной для настроения
подавляющего большинства организаций была ненависть к трону
и монарху лично".[13] Председатель Верховного Совета масонов Некрасов
отстаивал курс на насильственную ликвидацию Самодержавия.[14]
Во-вторых, изменнический характер масонов проявлялся в отношении к
войне, которую вело Российское государство против германского
агрессора. В обязанность масонов вменялось всеми силами стремиться
к превращению войны в революцию.[15]
В-третьих, выражением государственной измены был характер отношений
русских масонов и его зарубежного руководства.
Во главе мирового масонства стоял Всемирный Масонский Верховный
Совет из "Досточтимых" и "Премудрых" "Венераблей". Представители
России в этом Совете не имели права иметь свою делегацию. "Интересы"
российских масонов в этом Совете представляла французская
делегация. <Будучи частью французской делегации, русские масоны в
вопросах выборов в высшую инстанцию, повышений, перемещений и
утверждений в высшей степени должны были координировать свои
действия с французами, несмотря на то, что русские "Досточтимые" и
"Премудрые" продолжали себя считать представителями Верховного
Совета Народов России>.[16]
Всемирный Масонский Верховный Совет ежегодно собирал Конвент,
т.е. Генеральную ассамблею, для выработки общей политики, ревизии
действий Верховного Совета, назначения на высокие места новых
"мастеров" и разных церемониальных процедур. "Всемирный Верховный
Совет влиял - в разные годы с различной силой - на ход мировой политики..."[17]
Уже только эта зависимость российского масонства от решений зарубежных
органов, чаще всего не отражавших интересов России, делала его
изменнической организацией в чистом виде. Масонские международные
ассамблеи принимали решения по масонскому уставу, обязательные
для исполнения, а русские масоны, среди которых были, как
мы видели, министры, дипломаты, военные начальники, члены Государственного
Совета и Государственной Думы, изыскивали тайные пути претворения их в жизнь.
Третья движущая сила антирусской революции - социалистические
и националистические круги - представляла собой серьезную опасность
совсем не по своей идейности, а из-за огромных финансовых вливаний
в нее со стороны германского и австрийского правительств, а
также международных антирусских центров. Многие руководители различных
социалистических и националистических партии скорее всего
так бы и сметались на обочине истории, если бы не мощная денежная
поддержка, позволившая им создать целую армию платных профессиональных
революционеров, обеспечить их средствами для передвижения и агитации
по стране, издания газет, журналов, брошюр, листовок, закупки оружия и боеприпасов.
Сегодня точно известна сумма денежных средств, которую подрывные
элементы, и прежде всего большевики, приняли от германского
правительства на дестабилизацию положения в России. По данным, полученным
из официальных источников германским социал-демократом
Э. Бернштейном, занимавшим одно время пост заместителя министра
финансов Германии, она составляет 60 млн. марок.[18]
В 1916-1917 годах русская военная контрразведка установила каналы,
по которым большевики получали деньги. Между Лениным и
германской разведкой была целая цепочка пламенных революционеров.
Непосредственно деньги от разведки получали Парвус и ленинский
соратник Я. Гапецкий (Фюрстеиберг). К передаче денег также
причастны Коллонтай, Козловский, Троцкий и Сумеисон. При расследовании
определился механизм финансирования германских агентов в России.
Связующим звеном между Лениным и германской разведкой были
Я. Ганецкии, Е.М. Сумсисои и масон М.Ю. Козловский. Связь между
Сумеисон и Козловским, с одной стороны, и Ганецким, с другой, отчетливо
прослеживалась в их деловых операциях. Гапецкий, живший в
Стокгольме, высылал па имя Суменсоп в Петроград разные товары -
термометры, карандаши, чулки, лекарства. Причем товары посылались
безденежно - франко-валюта. Хотя Суменсон была обязана по этому
порядку после продажи товаров переводить деньги поставщику, но она
это делала только для отвода глаз, мелкими суммами, оставляя себе основную
часть. "Поставщик" же Ганецкнй, конечно, не возражал. Это
был довольно обычный способ, которым германская разведка обеспечивала
деньгами свою агентуру.[19] Таким образом осуществлялись миллионные
обороты, большая часть дохода от которых шла на поддержку
германского шпионажа и диверсии в России. Деньги, вырученные Су-
менсон, передавались Козловскому, который направлял их на партийные
нужды добровольным, а иногда и невольным германским агентам.
Деньги передавались Козловскому без всяких документов и расписок и
также без расписок распределялись между агентами. Уже после ареста
Суменсон на ее текущих счетах в разных банках было арестовано
700 тыс. рублей, из которых, по ее показаниям, только 10 тыс. принадлежали
ей лично, а остальные Ганецкому (т.е. германской разведке).[20]
Было также установлено, что некоторые русские банки, в том числе
Азовско-Донской, получали из скандинавских банков: Ниа-Банк и Готенбергский
Хандельбанк - крупные суммы, выплаченные разным лицам, причем в течение только
полугода Суменсон взяла со своего текущего счета 750 тыс. рублей.[21]
Настоящее лицо ленинских соратников раскрывается в деятельности
типичного представителя ленинской гвардии Якова Фюрстенберга,
польского еврея, скрывавшегося под псевдонимом "Ганецкий", кличка
"Куба". "По заграничным агентурным сведениям, не подлежащим оглашению, -
говорится в секретной справке русской контрразведки, -
Яков Фюрстенберг зарегистрирован как шпион, работающий в пользу
немцев и находящийся в полном и близком контакте с немецкими
агентами и шпионскими организациями в Стокгольме. Эти сведения
были подтверждены шведской тайной полицией, которой он был известен
так же как и немецкий агент-шпион. Одновременно с этой деятельностью
Я. Фюрстенберг проживал еще в Копенгагене, вел контрабандную
торговлю немецкими товарами и занимался темными коммерческими делами,
что и было зарегистрировано датскими властями, и он
был привлечен к судебной ответственности".[22] Ганецкий - по-настоящему темная
личность, служившая, по-видимому, не одной разведке, а
сразу нескольким. Русская военная разведка еще задолго до истории с
деньгами Парвуса завела на него досье, из которого следовало, что в августе-сентябре
1914 года он был "подагентом" у российского разведчика И. Герца
и поставлял ему разную информацию. По характеристике
начальника русской контрразведки Н.В. Терехова, Я. Фюрстенберг
"зарекомендовал себя мелким шантажистом, и ввиду его ненадежности
и за негодностью он был уволен".[23]
Кроме немецких денег российские социалистические и националистические
круги получали значительные средства от международных антирусских
центров через банкирские дома Якова Шиффа (США), Ротшильда
(Франция) и др. По данным французской разведки, только через Я. Шиффа
российские революционеры получили не менее 12 млн. долларов.[24]
Здесь передаточным звеном была еще одна яркая личность ленинской гвардии -
Л. Троцкий (Бронштейн), сумевший благодаря этому
снискать особую популярность в революционных кругах. С германской
и австрийской разведкой Л. Троцкий вступил в связь примерно в одно
время с Лениным. Выпускал перед войной в Вене на австрийские деньги
антирусскую газету "Правда", а во время войны переехал в Париж,
где издавал уже на немецкие деньги антирусскую газету "Голос". В
1916 году его выслали из Франции по подозрению в шпионаже в пользу
Германии, и он переехал в США, вступив в непосредственный контакт с
Я. Шиффом. Стремление к власти любой ценой, беспринципность и
кровожадная ненависть к России делали Троцкого очень опасным.
Люди, хорошо знавшие его по Нью-Йорку, где он занимался пораженческой
антирусской агитацией, говорили, что "личность Троцкого сомнительная...
он будет работать на того, кто больше даст денег".[25]
В целом общая сумма денег, выделенных германской и австрийской
спецслужбами, а также международными антирусскими центрами на
проведение второй антирусской революции, оценивается нами цифрой
не менее 100 млн. долларов в ценах тех лет.
Глава 40
Консолидация антирусских сил в Думе. - Прогрессивный блок. -
Масонский "Кабинет обороны". - Роспуск Государственной Думы. -
Отставка двуличных министров. - Антиправительственная кампания. - Создание
образа врага. - Махинации и коррупция в Земгоре и
ВПК. - Создание масонского "рабочего" движения. - Пораженческая
позиция масонов.
Начало организованной подготовки второй антирусской революции
следует датировать 9 августа 1915 года, днем образования Прогрессивного блока,
созданного всеми антирусскими партиями из числа членов Государственной Думы и
Государственного Совета с целью отстранения от
власти законного правительства и формирования нового Совета Министров,
"облеченного доверием страны", из состава, как мы увидим дальше,
исключительно главных руководителей либерально-масонского подполья.
В общем, в Прогрессивный блок вошло 3/4 депутатов Государственной Думы
и большая часть Государственного Совета (кадеты, октябристы,
прогрессисты, социал-демократы, трудовики). Почти все руководители
Прогрессивного блока принадлежали к масонским ложам, а значит,
его деятельность направлялась Верховным Советом российских масонов.
Позором для патриотического движения России стало то, что в Прогрессивный
блок вошли так называемые прогрессивные националисты во
главе с В.А. Бобринским, В.В. Шульгиным, В.Я. Демченко и А.И. Савенко,
состоявшими во "Всероссийском Национальном Союзе".
Выдвинув лозунг создания министерства общественного доверия,
Прогрессивный блок начинает всеми силами претворять его в жизнь.
Уже через четыре года в газете масона П.П. Рябушинского "Утро России"
публикуется возможный состав угодного либерально-масонскому
подполью "Кабинета обороны". Из старого правительства в него предложено
включить только министра масона Поливанова и связанного с
масонскими кругами министра земледелия А.В. Кривошеина. Зато в
нем представляется весь ареопаг либерально-масонского подполья: Гучков,
Коновалов, Милюков, Маклаков, Родзянко, Шингарев.
Как по мановению волшебной палочки, предложения Прогрессивного блока
поддержали Московская городская дума, Земгор, военно-промышленные
комитеты, ряд провинциальных городских дум.
Царь совершенно правильно оценил подрывную деятельность Прогрессивного
блока и отказался идти с ним на какие-либо переговоры.[1]
Он ясно заявил, что все назревшие общественные перемены он начнет
осуществлять только после победы над врагом. Чтобы прекратить политические
дебаты, Царь 3 сентября почти на полгода распустил Государственную
Думу, а министров, склонных идти на сговор с Прогрессивным блоком,
уволил в отставку (Сазонова, А.Д. Самарина, князя
Н.Б. Щербатова, А.В. Кривошеина и П.А. Харитонова).
Роспуск Государственной Думы после антиправительственных демаршей
Прогрессивного блока вызвал взрыв ненависти к законной
Русской власти со стороны либерально-масонского подполья. На съезде,
руководимом масонами Земского и Городского Союзов в Москве,
по адресу верховных лиц Русского государства несутся оскорбления.
Масон В.И. Гурко, участвовавший в клеветнической кампании против
Г. Распутина и знавший настоящую подоплеку дела, нагло заявил:
"Нам нужна власть с хлыстом, а не власть, которая сама под хлыстом"
(подразумевая влияние Г. Распутина, о котором масоны распространяли
заведомую ложь о принадлежности его к секте хлыстов). Масон
А.И. Шингарев выступил с речью, в которой, по сути дела, призывал
к превращению войны в революцию. "После севастопольского грома
пало русское рабство, - внушал этот масон, - после японской кампании
появились первые ростки русской конституции. Эта война приведет к тому,
что в муках родится свобода страны, и она освободится от
старых форм и органов власти". В этих условиях масонское подполье
готово пойти на крайний акт государственной измены. Русская разведка
сообщает, что П.П. Рябушинский, Коновалов и ему подобные деятели
Московского военно-промышленного комитета предлагают объявить
правительству <ультиматум о немедленном принятии программы
"Прогрессивного блока" и в случае отказа - приостановить деятельность
всех общественных учреждений, обслуживающих армию>.[2]
Осведомленное о конспиративной деятельности "общественных организаций",
русское правительство запрещает намеченный на ноябрь
1915 года съезд военно-промышленных комитетов, земств и городов,
который планировался как совещание всех оппозиционных сил с правами чуть
ли не Учредительного собрания. Осведомленность правительства о
тайных замыслах либерально-масонского подполья немало
смущала заговорщиков и, по-видимому, заставила их в тот момент отказаться от
немедленных активных действий и перейти к своего рода
осаде правительственной власти. Для такой осады заговорщики обладали
всеми необходимыми средствами и аппаратом исполнителей: подконтрольная
печать и многие тысячи чиновников "общественных организаций" -
Земгора и военно-промышленных комитетов, находившихся под
руководством масонского синклита.
Методы осады были исполнены вековым опытом масонства: ложь и
клевета о правительственной власти, нападки на Царя и Его ближайшее окружение.
Масонская агитация стремится развенчать в народном сознании образ
Царя как Верховного авторитета, как высшую духовную и моральную
инстанцию русского человека, как символ Родины и Русского государства.
Миллионы листовок, брошюр, статей в газетах бросаются в
массу русских людей. Эта "литература" представляла Царя пьяницей и
развратником, не способным управлять государством и давно уже
"сдавшим" бразды правления своей жене, царящей над страною со своим
"любовником" Григорием Распутиным. Масонские агитаторы сообщали
массу выдуманных гнусных подробностей, якобы из жизни Царя
и царской семьи, прежде всего о мнимых похождениях Григория Рас-
путина, познакомившись с которыми русский человек делал вывод: "А зачем нужен такой Царь?"
Особая литература распространялась о правительстве и отдельных
ее членах. Они представлялись полными убожествами, не способными
решать самые простые задачи, а не то что руководить государством.
Подробно рассказывалось о их взяточничестве, связи с некими темными
личностями и даже с германскими шпионами.
Создавая образ врага в лице Царя и русского правительства, масонская
пропаганда не скупилась на похвалы и восхваление мнимых заслуг
руководителей "общественных организаций". Настоящими "героями" и
борцами за дело "свободы и прогресса" представлялись руководители
либерально-масонского подполья Гучков, Милюков, Керенский,
Львов, Рябушинский, Коновалов и многие другие враги Царя, Русской
власти и Русского народа.
В отличие от столиц многих других воюющих стран в Петрограде и
Москве военная цензура практически не существовала. В Петрограде с
самых первых дней военного времени предварительная цензура к газетам
не применялась. В Москве же военной цензуры не существовало вообще,
так как город считался находящимся вне сферы военных действий.[3]
В результате газеты, особенно московские, стали разносчиками
клеветнических сведений, подрывавшими доверие к Царю и правительству,
тем более что самые известные газеты - "Русское слово", "Русские
ведомости", "Утро России" - возглавлялись редакторами-масонами.
Большое число газет находилось под прямым контролем еврейства,
в большинстве своем разделявшего идеи либерально-масонского подполья -
"Речь" и "Современное слово" (издатели Гессен и Ганфман),
"День" (издатель И. Кугель), "Биржевые ведомости" (издатель Проппер),
"Петроградский курьер" (издатель Нотович), "Копейка", "Всемирная
панорама" и "Солнце России" (издатели Катловкер, Коган и Городецкий),
"Евреи на войне" (издатель "Общество евреев"), "Огонек" (издатель
Кугель), "Театр и искусство" (издатель Кугель).[4]
Даже газета "Русское слово", выпускаемая Сытиным, фактически
возглавлялась секретарем редакции А. Поляковым.
Аналогичное положение наблюдалось в газетах и других городов
России. В Саратове крупнейшей газетой руководил Авербах (шурин
Я.М. Свердлова), в Ташкенте - Сморгунер. "Киевская мысль" возглавлялась
Кугелем, а среди ее сотрудников выделялись такие радикальные
русофобы, как Л.Д. Троцкий, Д. Заславский, А. Гинцбург, М. Литваков.
Даже часть недавно патриотических изданий к 1915-1916 годам
подпали под контроль масонского подполья. В частности, газета "Новое
время" перешла, по сути дела, в руки масона, банкира-афериста
Д. Рубинштейна, скупившего контрольный пакет ее акций. Поменяли
свою патриотическую ориентацию газеты "Вечернее время", "Колокол" и отчасти "Свет".
Либерально-масонское подполье использовало все возможные формы для
антицарской, антиправительственной агитации. В 1915 году для
этой цели создается "Общество для содействия народным развлечениям",
которое возглавил присяжный поверенный Розенфельд. "Общество" число
членов которого достигало 20 тыс. человек, занималось организацией
массовых экскурсий в Подмосковье, во время которых с
экскурсантами проводили работу такие деятели масонского подполья,
как Керенский, Скобелев, Хаустов, Чхеидзе и другие.[5]
Но, конечно, главным средством подрывной деятельности против
Царя и правительства были "общественные организации".
Могущество Земгора росло. В августе 1915 года он добивается разрешения
организовать дружины за счет средств казны из лиц, подлежащих
призыву в действующую армию. Разрешение дружин Земгора
вызвало всеобщий протест патриотических сил. В телеграммах монархических
организаций на имя первых лиц государства отмечается позорное малодушие
"дружинников", таким образом увиливавших от военной службы. Но главное,
высказывается опасение, что "эти дружины
по данному главарями союза знаку превратятся в отряды революционной
милиции на фронте и на местах..."[6] Опасения патриотов были верны -
"земгусары" стали действенным инструментом в антиправительственной
работе масонских заговорщиков. Как и раньше, деятели Земгора самым
беззастенчивым образом представляют правительство полностью
неспособным вести дело обороны, лживо утверждая, что вся реальная
работа ведется только руками "общественных организаций".
Особым вниманием деятелей Земгора пользовалась армия, в которой
они насаждали неуважение к верховному руководству и расшатывали военную дисциплину.
Во второй половине 1915 года городское самоуправление в провинциальных
городах переходит под контроль Земгора. Активно распространяются резолюции
о недоверии правительству. Создание общественного мнения производится по
отработанной схеме. Руководители Главного комитета дают знак и в
центр из провинции сыплются тысячи телеграмм, осуждающих власть.[7]
Происходит бесстыдная манипуляция общественным мнением.
Русские патриоты с тревогой наблюдали, как из-за потворства местных
властей "земгусары" набирали все большую силу. Как отмечалось
в то время, "люди, отличавшиеся на местах полным национальным индиферентизмом,
вдруг облачились в полувоенные мундиры защитного
цвета и стали почти хозяевами края. Евреи и поляки, остававшиеся в
тени до начала военных действий, вместе с русскими людьми определенной
политической окраски наполнили "общественные организации"
и, ворочая колоссальными суммами казенных денег, оказались в роли
диктаторов уездов и целых губерний".[8] "Земгусары" и всякие агенты
"общественных организаций" получали большие оклады и разные добавочные
доходы и, тем не менее, занимались махинациями с поставками.
В Киеве некто Соломон Франкфурт, уполномоченный Министерства
земледелия по снабжению армии салом, своими манипуляциями в
области ревизии и перевозки жировых веществ по железным дорогам
довел население края до бедственного положения и вызвал серьезные
эксцессы. Зельман Копель, агроном Киевского уездного земства, по
распоряжению последнего за несколько дней до Рождества реквизировал
весь сахар, предназначенный для населения, в результате православный
люд на праздник остался без сахара, что вызвало взрыв возмущения.
Имеется множество фактов о злоупотреблениях различных уполномоченных
"общественных организаций", которые действовали фактически бесконтрольно
со стороны законных властей. Как справедливо отмечали очевидцы, на
местах было зарегистрировано огромное количество фактов, дающих
основание допустить существование сознательной
тенденции у "общественных организаций" вносить расстройство в
жизнь тыла и создавать атмосферу всеобщего недовольства.[9]
С мест несутся требования патриотов обуздать лихоимство "земгусаров",
а всех мужчин, годных к службе, отправить в армию, заменив
их женщинами. Однако влияние Земгора уже так велико, что власти,
уставшие от интриг его деятелей, отказываются с ними связываться,
тем самым все больше усиливая его.
В конце 1915 года "общественные организации" добились того, что
значительная часть дела по снабжению Петрограда продовольствием
перешла в ведение комиссии городской думы, которой заправляли масоны
Шингарев, Маргулиес и др., так называемые обновленцы - "мужественные
борцы за демократизацию городского самоуправления".
Городская дума занималась больше политикой, чем реальным делом
и фактически только усугубила продовольственный кризис в Петрограде.
Городская дума пригласила себе на помощь частных комиссионеров,
которые за определенную мзду брались ездить по провинции и искать
продукты. И получилось так, что продукты закупались не там, где стоили
дешевле, а где указывались комиссионерами, нередко вступавшими
в сговор с продавцами товаров, завышавшими цены. Причем доставлялись
они не заблаговременно дешевым путем, а в самый "пик" спроса по
дорогому тарифу. Во главе продовольственного дела были поставлены
люди неопытные, незнакомые с состоянием рынка, из-за чего товары в
Петроград доставлялись по завышенным ценам.
По всему Петрограду были открыты продовольственные магазины,
которые вроде бы должны снабжать население продовольствием по
умеренным ценам. Однако из этого дела ничего не вышло. Продавцы в
городских магазинах так же обманывали покупателей, как и в частных,
продавая товары по ценам выше таксы, утаивая лучшие товары для перепродажи
и распространения среди "своих". Полиция отмечает, что
эти <магазины стали удобным местом для устройства на работу хороших
знакомых членов городской управы: всякие "свои" люди, неспособные ни
к какому труду, не получившие никакого образования и ничего не смыслящие
в бухгалтерии или коммерции, пристраивались к этим
магазинам в качестве бухгалтеров, заведующих, контролеров, ревизоров,
получая солидную зарплату за ненужную никому работу>,
Очевидцы отмечают, что городская дума, городская управа занимались
самыми низкими интригами. "Эти интриги обнажили перед обществом всю
низость борющихся за власть над городом партий, показывали их
эгоизм, корысть, отсутствие патриотизма; оказалось, что были
в хозяйстве и злоупотребления, о которых в последние дни стали поговаривать
довольно громко. Бесконтрольная трата городских денег,
кумовство при определении служащих, бесхозяйственность и отсутствие
систематического надзора привели к тому, что многие лица пристроились
к городскому общественному пирогу лишь с целью нажиться".[10]
Открывается целый ряд серьезных злоупотреблений. Инженер Грунвальд,
служащий в комиссии городской думы по топливу, не только помогал
закупать уголь дороже существовавших цен, но занимался и вымогательством.
Схваченный за руку, он был выручен из беды масонами А.И. Шингаревым и Ю.Н. Глебовым.[11]
Тот же масон А.И. Шингарев с группой своих соратников взял под
опеку некое Общество оптовых закупок, которое получило из общественных
средств товаров свыше чем на 100 тыс. рублей, ссуду в 50 тыс.
и др. Это Общество занималось махинациями. Обслуживая около
300 потребительских кооперативов, Общество продавало продукты выше установленных
цен, а закупало товары не у солидных фирм, а у случайных
комиссионеров и спекулянтов. Шингарев и компания пробивали для
этого Общества выделение 1750 тыс. рублей якобы как кредит
по снабжению населения продуктами первой необходимости, а на самом деле для спекуляций.
Большой скандал вызвала сдача 50 потребительских лавок на 6 лет
некоему Лесману, которому были обещаны внеочередная доставка грузов,
льготы по перевозке в городе, 11% прибыли на капитал.[12]
Деятели "общественных организаций" подбирали поставщиков действующей
армии среди своих единомышленников, которые наживали на этом огромные состояния.
Полицейские сводки сообщают, что никогда магазины моды, ювелиры,
меховщики так хорошо не торговали, как во время войны: в магазинах
не хватает для продажи жемчуга, бриллиантов, мехов, шелка, хотя цены
на это повысились неимоверно; то же наблюдается в гастрономических
отделах и отдельных кабинетах ресторанов. Кто же тратил такие деньги?
Полиция отвечает на этот вопрос: "Две трети счетов написаны
на имена инженеров и поставщиков припасов в действующую армию",[13]
а львиная доля всех поставок шла через Земгор и военно-промышленные комитеты.
Особое значение для лидеров либерально-масонского подполья имели
попытки осуществить контроль над развитием рабочего движения.
Производилось это двумя путями: через создание подконтрольных масонам
Советов рабочих депутатов и через формирование рабочих групп при военно-промышленных комитетах.
Летом 1915 года член Государственной Думы и масонского Верховного
Совета Керенский совершает ряд поездок по городам России,
прежде всего по приволжским, с целью образования в них Советов рабочих
депутатов, причем во многих городах производились тайные выборы в
эти советы. Деятельность Керенского была направлена на разрушение
существующего государственного строя. Органы правопорядка
приходят к выводу о необходимости принятия к Керенскому решительных
мер, вплоть до ареста, чтобы остановить его работу по подготовке
революции, о необходимости которой он не стеснялся говорить.[14]
Параллельно созданию Советов рабочих депутатов осенью 1915 года при
Центральном и Московском военно-промышленных комитетах,
возглавляемых масонами А. Гучковым, Рябушинским, Коноваловым и
Маргулиесом, создаются рабочие группы (впрочем, рассматриваемые
тоже как первый этап к созданию Советов рабочих депутатов). Рабочую группу
Центрального военно-промышленного комитета возглавил член его Совета, тоже масон,
К.А. Гвоздев. Целью работы этой группы стал созыв Всероссийского рабочего съезда
и создание контролируемого масонами рабочего движения.
Полицейские осведомители в кадетских кругах, к которым принадлежала большая
часть масонского руководства, отмечают растущие настроения
"пораженческого" характера. Все чаще среди кадетов слышится мнение,
что война была важна для партии "Народной свободы"
лишь как средство постепенно захватить в свои руки наиболее жизненные и
главные правительственные функции. Сейчас же достаточно ясно определилось,
что осуществление подобных задач партии не удалось. Поэтому
кадеты могут с большим безразличием относиться к
дальнейшим военным успехам и неудачам, так как победа послужит в
пользу царского правительства, А на случай возможного поражения кадетам
выгоднее заранее снять с себя всякую ответственность за последствия и
результаты разгрома на фронте.
На заседании академической группы кадетской партии в феврале
1916 года член Государственного Совета масон Д.Д. Гримм открыто заявляет:
"Нет никаких сомнений в том, что война нами проиграна".[15]