truth

© "Неизвестные страницы русской истории", 1998 г.

Ф.Я. Шипунов

Книга создана на основе подлинных как отечественных, так и зарубежных исторических материалов, а также рассказов россиян — непосредственных участников трагических событий за последние 75 лет. В ней рассказано о том, как Великая Россия после «красного октября» была вероломно захвачена и пленена ее ненавистниками, на десятилетия погружена в кровавый туман, потеряв в избиении большую часть основной нации — русской, избрана для небывалого в истории геноцида. Как изменилась за эти годы Российская государственность, ее управление и политика, какова судьба русской нации, куда нынче идем и как дальше жить? — на все эти вопросы отвечает книга.

© Ф. Я. Шипунов, 1992 г.

Избранные главы

ОГЛАВЛЕНИЕ

Вступление

Кровавый туман

Погром Отечества, лишение Родины

Виновны ли русские?

Истина Великой России

Мировое чудо

Захват Великой России

"Вторая Русская Революция"

Как жить дальше?

ВСТУПЛЕНИЕ           Благословенная,   тысячелетняя, праведная, многострадальная, великая и могучая Россия! Существовала ли она под Солнцем таковой? Была ли она когда-нибудь в истории? Да, существовала и была! Но есть ли она теперь? Нет! Да как же теперь ее назвать? Единственно возможно: Россией, но помня, что ее нация, хотя и расселена почти на той же территории, но лишена исторической Верховной власти, угнетена и не имеет возможности творить как единое целое. Россия есть только прошлое и, будем надеяться, будущее.
          И что в наши дни на месте России объявилось? Ныне в ней происходит то, что не только ее граждане плохо сознают, но и мир в толк не возьмет. Более 70 лет мировое сообщество с тревогой, опаской, но больше с великой надеждой следило за экспериментом, происходящим в северной части Евразийского континента. Все ждали, что получится с этим поистине космическим опытом. И не только ждали, но и многие потворствовали и даже помогали ему. И рассуждали так: получится «великое дело» с устройством «земного рая» — войдем и мы в него по стопам России, а не получится — пусть она станет не только уроком, но и жертвой будущего благоденствия мира, тем более, что тот кусок Земли слишком хорош и им безбедно можно поживиться.
          По точному счету почти столетие длится тот эксперимент, и главные результаты его уже прорезались: «земного рая» нет, но есть предвестники ада, в который почти затянуло но только Россию, но и большую часть мира. И многие из тех, кто вершил этот эксперимент и еще ныне продолжает его, боятся не только признать себя виновными, уходя от любой ответственности за содеянное, но умалчивают об этой мировой беде, охватившей прежде Россию. Они, зная, что СССР есть «творение» не только западного мира, его оголтелых, вероломных, леворадикальных и интернационально-коммунистических кругов, но и самых зловещих и темных мировых сил, уходят в сторону, уповая на то, что история им этого не припомнит. Именно они стремились и еще добиваются вычеркнуть Россию из исторического процесса народов, сделать ее незаметным, ничтожным «довеском» будущего антихристианского мира. На то они и ненавистники исторической России! И теперь истерзанная, умирающая, погромленная и разваленная Родина-Мать россиян только им в радость! Они многое преуспели!
          Но россияне никогда не должны забывать, что эта Родина-Мать родила и выпестовала Великое Христианское государство, в котором заключено все будущее человеческого мира! Они не должны не только забывать этого, но и обязаны нести за Нее полную нравственную и материальную ответственность! И потому не умолчим, а расскажем всю правду: что есть Великая Россия, откуда она проистекла, что с Ней стряслось, в какую бездну Она попала и почему и как из нее Ей выбраться!
КРОВАВЫЙ ТУМАН
          Более чем 70-летнее удушливое «покрывало», накинутое на Россию, все пропитано слезами, потом и кровью безвинно замученных, избитых и пострадавших россиян. И доныне оно не смыто! Оно давит всем своим окровавленным грузом не только на Россию, но и на весь мир! Никто еще не измерил всей глубины потоков пролитой крови и не вскрыл сокровенных причин, вызвавших это кровавое дело, не поведал о «мастерах», руководивших им и исполнявших его. Никто за него пока не раскаялся да и не получил заслуженно наказания. Многие из тех «мастеров» ушли от кары вовремя.
          Последние надежные переписи и учет населения России кончаются 1913—1917 годами. После же этих лет — полная фальсификация. Ни учет населения в 1920 году, ни перепись его в 1926-м, ни тем более «забракованная» перепись 1937-го и затем — «принятая» — 1939 года не являются достоверными. Знаем, что на 1 января 1911 года население России составляло 163,9 миллиона душ (вместе с Финляндией 167 миллионов). В 1914 году оно возросло до 182 миллионов душ, а к 1917 году многие исследователи и писатели поднимают его до 190 миллионов. (1) Но после 1917 года и вплоть до переписи 1959 года никто уже точно не знал, кроме избранных «правителей», судьбу населения Великой державы. Размеры насилий, растерзаний и убийств, потерь ее жителей также скрыты и далеко упрятаны. Демографы только догадываются о них да приближенно их оценивают. А россияне безмолвствуют! А как тому не быть: печатные работы и свидетельства, раскрывающие это людоедство, эту человекобойню, также им не показываются. Но существует большая литература, посвященная этому вопросу, особенно зарубежная, среди которой выделяются: «Зеленая книга» Н. Н. Вороновича (1921), «Россия после четырех лет революции» С. С. Маслова (1922), «Красный террор» С. П. Мельгунова (1924), «Воспоминания Н. Д. Жевахова» (1928), «Трагедия адмирала Колчака» того же С. П. Мельгунова (1930—1931), «Концентрационные лагеря СССР» Б. Яковлева (1955, второе издание, 1983), «Большой террор» Р. Конквеста (1968), «Потери населения СССР» Максудова (1989), «Архипелаг ГУЛАГ» А. И. Солженицына (1980), «Стороны в гражданской войне 1917—1920» М. Бернштама (1979), «ВЧК—ГПУ» Ю. Фельдштинского (1989) и другие. Россияне, ознакомившись с этой литературой, поняли бы, что самый страшный террор происходил именно в лютые ленинские-троцкистские-свердловские 1917—1923 годы, с которыми не могут сравниться все последующие годы избиения россиян за период строительства социализма-коммунизма в СССР.
          Российский народ, почувствовав и поняв страшную беду, грядущую на него после большевистского переворота, вставал грудью на защиту своего Отечества от новоявленных супостатов. Только за 8 месяцев 1918 года в 15 губерниях России произошло более 3000 восстаний и попыток к ним. (2) Сколько в них вздыбилось народной силы? — умалчиваем, но восставших и волновавшихся были миллионы! Смертельно напуганные узурпаторы «власти» бросили все, что было в их силах, на подавление народного выступления. Для этих целей и была предназначена наспех сколоченная красная армия как орудие классовой борьбы пролетарского «государства». Началось тотальное истребление россиян, и полилась не ручьями, а реками их кровь. Да, не опишешь и не окинешь взором всей той страшной трагедии России и ее народа, но и умалчивать о ней — преступление!
          В 1918—1919 годах было потоплено в крови донское и кубанское казачество. Тогда продовольственная диктатура была избрана рычагом удержания узурпаторами «власти». Бронштейн-Троцкий, как председатель чрезвычайной комиссии по продовольствию, опираясь на директиву РКП (б) от 24 января 1919 года о массовом терроре казаков, подписанную его содельцем Свердловым, приказал отобрать весь хлеб у донского казачества, а чтоб не было свидетелей того разбоя — истреблял это казачество поголовно и заселял донские земли пришлой беднотой. Ульянов-Ленин от имени Совнаркома поддержал это злодейство, которое перекатилось и на Кубань. Тогда были сгублены 1250 тысяч казаков, в том числе дети, женщины и старики. (3)
          В том же 1919 году сибирское крестьянство претерпело все ужасы насилий, грабежей и убийств от «красной партизанщины», организованной большевиками и орудовавшей в Змеинагорском, Бийском, Семипалатинском, Барнаульском, Усть-Каменогорском, Кузнецком, Каннском, Тарском, Канском, Енисейском, Красноярском, Ачинском, Киренском, Нижнеудинском уездах. (4) До сих пор умалчиваются жертвы этого разбоя!
          В 1920—1921 годах особые красные армии и их части, руководимые и направляемые ВЧК, вели беспощадное истребление восставших крестьян вначале в Орловской и Тамбовской губерниях, а затем в Саратовской, Самарской, Казанской Курской, Харьковской, Херсонской, Киевской, Полтавской, Екатеринославской, Черниговской, Ковенской, Минской я Могилевской. Следом карательные части были брошены на подавление восстаний крестьян в Ярославской, Московской, Рязанской, Тульской, Калужской, Тверской и Смоленской губерниях, а также в Омский, Петропавловский, Томский, Барнаульский, Бийский и Змеиногорский уезды Томской губернии и Акмолинской области. Особенно злодейское истребление не только взрослых мужчин, но и детей, и женщин имело место в уездах: Епифанском (Тульская губерния), Вышевском, Козловском, Усманском, Борисоглебском (Тамбовская губерния), Шацком, Касимовском, Спасском, Пронском (Рязанская губерния), Медынском (Калужская губерния), Велижском (Смоленская губерния), Ишимском (Тобольская губерния) и Змеиногорском (Томская губерния). Сколько сгибло крестьян на этих российских землях? Никто не считал! Знаем, что только за несколько месяцев 1920 года в Бузулукском, Чистопольском и Елатьминском уездах было погублено около 5 тысяч крестьян, а в Томской губернии — более 10 тысяч колыванских повстанцев. Тамбовская бойня под водительством Тухачевского и Уборевича унесла, видимо, более 50 тысяч крестьянских душ! Весь 1921 год стоял Кровавый туман над 12 центральными губерниями России, где были истреблены сотни тысяч крестьян. Да только ли эти губернии охватила беда? Нет, ни одной сельской веси по всей России не осталось, где бы не происходила эта бойня! Следом за их уничтожением выжигались села и деревни и даже целые уезды. Так, были сожжены десятки сел и деревень Тамбовщины. Бобруйский уезд в Минской губернии был полностью выжжен.
          В 1922 году снова избивается кубанское казачество. Это злодеяние умалчивается, но о нем помнят еще казаки! В этот же год подвергаются нашествию карательных частей уральское и сибирское крестьянство. Ареной жестокой расправы над ним становятся Тобольская, Томская, Енисейская, Иркутская, Забайкальская губернии, а также Акмолинская, Семипалатинская, Тургайская и Уральская области. Здесь добивались так называемые «колчаковцы», коих выискивали в каждом селении. Революционная летопись об этих жертвах крестьян также умалчивает. В 1923 году жестокое насилие совершилось над екатеринославским и волынским крестьянством. По дальним весям Сибири выискивались последние «колчаковцы» и шли в расход. Многие десятки тысяч крестьян тогда сгибли, и никто о них до сего дня не вспомнил!
          В те же первые советские годы «пролетарская диктатура» повела ожесточенную войну с нарождавшимся рабочим сословием. В 1918 году были расстреляны рабочие Боткинского и Ижевского заводов, в 1919 году совершилась бойня рабочих Астрахани — ее улицы и площади были забиты тысячами расстрелянных. Затем она вползла в Брянск, Одессу, Тулу, Омск, Петроград — и всюду расстрелы, истязания, тюремное и лагерное душегубство «гегемона» пролетарской революции. В 1920 году были расстреляны рабочие Казани, требовавшие 8-часового рабочего дня. Избиение рабочего люда не стихало и в 1921—1923 годах. В 1924 году были убиты тагильские и бакинские рабочие.
          И только ли крестьян и рабочих гнали на убой? Нет, заодно и красных командиров, комиссаров и солдат. Летом 1918 года Бронштейн-Троцкий, показывая, как надо крепить дисциплину в красной армии, приказал расстрелять каждого десятого в Петроградском рабочем полку. Даже в преданнейшей революции латышской части он прикончил весь ее полковой комитет. Под пулеметные очереди пошли и мобилизованные казанские татары. В Свияжске по его приказу расстреляли 27 ответственных командиров и комиссаров, а также сотни красноармейцев. Затем в Смоленске угнали на казнь 1200 красных солдат. И как только зароптали революционные матросы Кронштадта, так все они были расстреляны и задушены в лагерях. Тогда их сгибло около 10 тысяч! Расплата ждала и русских офицеров, перешедших на службу в красную армию. Многие из них под видом «перевоспитания и перековки» были сосредоточены на курсах РККА, откуда они были отправлены на эшафот в Екатеринбург.
          Если крестьян, рабочих и красноармейцев гнали на расстрелы, под пули, осколки снарядов и удушливые газы карательных войск и ВЧК, то что говорить о сословиях, отнесенных к «эксплуататорским»? Они подлежали полному, безоговорочному уничтожению. Прежде всего искоренялся «злейший враг» революции — офицерский корпус. Первыми пошли на заклание будущие офицеры — юнкера. Те из них, кто грудью встал на защиту Отечества в октябре 1917 года в Петрограде и Москве, были расстреляны и жестоко замучены в красногвардейских застенках. В 1918 году этой же участи подверглись юнкера Таганрога. Затем на расстрел пошли тысячи офицеров в Новочеркасске, Ростове-на-Дону, Киеве, Одессе, Севастополе, Армавире.
          В 1920 году были зверски замучены более 3000 офицеров Екатеринославле, 1200 на румынской границе и свыше 1000 в Архангельске и Холмогорах. Из последнего города офицеры были уведены на баржи и вместе с ними затоплены в водах Двины. В тот трагический год был уничтожен весь командный состав Балтийского флота. Севастопольские улицы в площади увидели повешенных русских офицеров — прославленных воинов Черноморского флота. В Ростове-на-Дону снова повторилась их бойня. Екатеринбург оказался также залитым офицерской кровью.
          Офицерство, участвовавшее в армии Колчака и отступавшее вместе с ней на восток, беспощадно уничтожалось в 1919—1920 годах на всем пути ее следования от Урала до Дальнего Востока. В 1920—1921 годах по указанию Бронштейна-Троцкого комиссары Бела Кун и Залкинд-Землячка устроили в Крыму облаву и резню офицеров, служивших в армии Врангеля. Только в первые несколько недель после ухода белой армии с полуострова было «арестовано» 15 тысяч офицеров. (5) Все они в муках сгибли здесь! Обманным путем возвращенные из Константинополя русские офицеры были расстреляны в черноморских портах, В 1921 году они вылавливались в Киеве и гнались на расстрелы. В 1922— 1923 годах шел неистовый их поиск по всей России и кровожадное добивание. Но только ли офицеры избивались? Нет, подлежали уничтожению все, кто служил в белых армиях, помогал им или имел к ним касательство!
          В 1920 году после падения Ростова-на-Дону красная армия захватила более 40 тысяч военнопленных. Кубанские белые войска численностью в 75—80 тысяч воинов вместе с кубанскими и донскими казаками, пробившись к границам «нейтральной» социал-демократической Грузии, не были в нее пропущены и затем в мае того же года сданы англичанами лидерам Кубанской рады на милость красным палачам. Толпы пленных, обезоруженных и покорившихся бывших войск из соединений Шкуро и Морозова числом в 35—40 тысяч человек, пошли на распыл в «коммунистической совдепии». (6) Осенью и зимой 1920 года в Крыму попало в плен 20 тысяч белых воинов. Они также были обречены на смерть.
          Еще в конце июля 1919 года под Челябинском было захвачено 15 тысяч белых воинов. (7) Осенью и зимой этого же года под Новониколаевском их было пленено 32 тысячи и под Ачинском 60 тысяч. (8) Уральская белая армия казаков, отступая через пустыни к форту Александровск, потеряла 12 тысяч воинов. Оренбургская белая армия числом в 100— 150 тысяч воинов, отступая в Семиречье, вышла к границам Китая только с 30 тысячами бойцов. Позади отступавшей сибирской центральной белой армии осталось 200 замерзших «поездов смерти» с беженцами и семьями тех, которые отступили с ней. Ее офицерский состав попал в жуткое моральное состояние, что сказалось на дальнейшей судьбе этой армии. (9) Десятки обозов с умершими в Омске, тысячи и тысячи сжигаемых трупов погибших в Красноярске и Томске остались навсегда в воспаленных от горя глазах русских. И как радовались тому большевистские комиссары, наступавшие в рядах красной армии. Эта же трагедия, хотя и к меньшем масштабе, докатилась и до севера, где в плен угодило около 2000 белых воинов.
          Что же сталось с белым воинством? Из 650 тысяч белых военнослужащих 175 тысяч погибли в боях, около 115 тысяч эвакуировались, а свыше 350 тысяч остались на Родине для избиения, то есть в жертву красному террору, в том числе около 220 тысяч пленных белых офицеров и солдат. Уничтожение этого цвета российского народа тянулось как в гражданскую войну и сразу после нее, так и все последующие годы и особенно в 1925—1927-е предколлективистские. Так и сгибли все 350—360 тысяч белых воинов, пытавшихся спасти благословенную Россию!
          К злейшим врагам новой «власти» было отнесено все духовенство, а места его Богослужения подлежали «советскому проклятию». В 1918 году были убиты 18 архиереев, а в тюрьмы и концлагеря отправлено 4 епископа, 8 архимандритов и 5 игуменов. Кощунственному погрому и закрытию подверглось 26 монастырей и 94 храма. Если до 1917-го в России служило 360 тысяч священников (из них 100 тысяч приходских пастырей), то к концу 1919 года осталось в живых только 40 тысяч священников. В 1921 году были ликвидированы 722 монастыря, из которых изгнали всех монашествующих, а многих из них подвергли избиению. В 1922 году из 80 тысяч православных храмов закрыли 20 тысяч и одновременно были преданы суду и расстреляны 2691 священнослужитель белого духовенства, 1962 монашествующих мужчин, 3447 монахинь и послушниц. Без суда было убито более 15 тысяч белого и черного духовенства. В 1923 году накрыли еще 10 тысяч храмов. К концу 1924 года в тюрьмах и концлагерях находились 66 епископов. К началу 1927 года осталось 28 тысяч храмов, а в заточении содержались уже 117 епископов. В 1928—1930 годах были разгромлены все приходы и сгибли почти все сельские священники, разряд «лишенцев». Пятилетка 1932—1937 годов была объявлена «безбожной», а 1935—1936-е годы — ударными по «закрытию церквей». Тогда было закрыто 70 епархий и арестовано 40 епископов. К 1938 году 95 процентов храмов было разорено и закрыто. За период с 1917 по 1940 «пропали без вести» 205 архиереев. В августе 1941 года действовало всего 4255 храмов. Из имевшихся в 1949 году 22 тысяч православных храмов в 1960—1965 годах было закрыто 10 тысяч, а также 60 монастырей. «Под следствие» загремели 46 священников! (10) Так было истреблено российское духовенство, так была разгромлена Православная Церковь.
          Еще задолго до революционной смуты 1917 года ненавистники России уже взяли на учет все потомственное и личное дворянство. И как только раздался ее людоедский клич, так и пошла резня. По приказанию вождей красного террора именно для истребления и истязания дворянства прежде всего и создавались концлагеря в каждой губернии европейской России. ВЧК уничтожала дворян, где бы она их ни находила: в имении иль в городской усадьбе, на службе иль в плену, в лазарете иль в пути, в поле иль в лесу. Раскрестьяненный сельский люд, вся городская погань натравливались на них: разрешался даже самосуд над «кровопийцами» народа. Все дворянские семьи — их дети, женщины, старики, больные, близкая прислуга — шли на заклание! К 1923 году вряд ли уцелела десятая часть дворян! Кому удавалось — бежали за границу, но и там их искали агенты Чека!
          В 1917—1923 годах все города России были залиты потоками крови и превратились в жуткие застенки. Вылавливались, расстреливались, гнались в тюрьмы и концлагеря на верную смерть служилые, мещане, ремесленники, интеллигенция, особенно купечество и промышленники. Известный комиссар А. И. Тодорский в статье «Год — с винтовкой и плугом» даже воспел концлагерь, куда была согнана «буржуазия» города Весьегонска для насилия и избиения. Но в те годы не только каждый губернский город, но и уездный оцепляли подобные лагеря смерти. Кроме таких душегубок, были созданы и тысячи городских застенков, где орудовали десятки тысяч палачей, избивавших россиян.
          В 1918 году 12 «чрезвычаек» Киева истерзали и казнили 12 тысяч душ. В Саратове было расстреляно 1500, в Одессе — 2200 душ. Бойня россиян катилась по городам: Севастополю, Ялте, Алуште, Симферополю, Феодосии, Евпатории, Харькову, Полтаве, Армавиру, Благовещенску. В 1919 году она накатила на Киев и Екатеринославль. В несчастной Астрахани вместе с рабочими были избиты все ее жители которые не внушали доверия красным комиссарам. В Пятигорске за несколько недель были расстреляны 217 человек. В Туркестане за два январских дня 1919 года было убито 2500 русских. Летом того же года «красные партизаны» вырезали в одном Кузнецке 325 человек. (11)
          В 1920 году в Севастополе, Балаклаве и Проскурове на расстрел угнали более 30 тысяч горожан, в том числе детей, женщин, стариков и больных. После трех месяцев (с марта 1920 года) господства «красных партизан» в Николаевске-на-Амуре остались лишь «сплошная груда камня, железа, бревен и проволоки» и в живых 2000 человек из 12-тысячного населения. (12) В 1921 году Киев снова был залит кровью: здесь каждый месяц расстреливалось более 430 человек. Кровавый туман накрыл и Тифлис: на его соборной площади было расстреляно более 300 человек. Кровавые оргии настигли и Москву: за один день января 1921 года под расстрел ушло 374 москвича. К открытию Коминтерна только в Бутырской тюрьме за одну ночь было удушено 70 человек. Тогда же террор распространился на Ярославль, Саратов, Самару, Казань, Курск, Петроград и даже докатился до алтайского городка Бийска. В Симферополе за одну ночь пустили в расход 1800 человек, в Феодосии — 420, а в Керчи — 1300.
          Весь 1922 год курились кровавым туманом Харьков, Одесса, Николаев, Минск, Гомель, Павлоград, Майкоп, Мелитополь, а в 1923 году — Тифлис, Чита, Ростов-на-Дону и другие города.
          Россия стонала от жестоких убийств и чудовищных насилий, ее города и веси окутал кровавый туман, злодейство вошло в них как норма бытия. Она умирала в небывалых муках. Уже к 1920 году одним из механизмов убийства россиян стал застенок ЧК и ревтрибунала. По всей стране, в пределах ее 52 губерний, таких крупных, отлаженных душегубок было создано более 1000, где каждый день забивалось от 1 до 50 человеческих жертв (а в прифронтовой полосе — до 100!). Если взять в среднем убой 5 жертв за день в одном застенке, то во всех них убивалось более 5000 человек в день, а за год — до 1,5 миллиона. Особенно озверело, методично и технически изощренно они действовали почти 6 лет. Сколько же в них было перемолото россиян? Число жертв скрывается, но вряд ли оно было меньше 9 миллионов! И ныне те жертвы поражают своим ужасающим размахом и тем озверением человеческого духа, до которого он может опуститься! Мир такого истребления народа никогда не знал и, будем надеяться, более не узнает! Но неумолимый механизм смерти, умело направляемый, действовал по всей просторной России. Ее народ был засажен не только в застенок, где орудовали десятки тысяч отборных палачей, но и загнан в лагерь смерти, раскинувшийся на площади почти в 22 миллиона квадратных километров, где свирепствовали уже карательные армии интернационалистов — ненавистников Отечества, имевших в своих рядах, сотни тысяч палачей. Они были предназначены для уничтожения россиян, вставших в основной массе на борьбу против угнетателей. Эти карательные вооруженные силы явились костяком, вокруг которого клубились насильно созданные красные армии. Так, еще 29 мая и 12 июня 1918 года Совнарком (Ленин) и затем 14 июня 1918 года Наркомвоенмор (Троцкий) постановили: «К уклонившимся от призыва лицам будут применены самые суровые меры наказания по революционным законам». (13) 25 декабря того же года Совет обороны в декрете «О борьбе с дезертирством» постановил: «Установить наказуемость пойманных дезертиров в пределах от денежных вычетов — до расстрела включительно». (14) И посыпались по России расстрелы не только за бегство из частей, но и за неявку по мобилизации. Ульянов-Ленин грозно писал в Реввоенсовет и на все фронты: «Было бы позором не расстреливать за неявку и уклонение от мобилизации. Чаще сообщайте о результатах». (15)
          Ульянову-Ленину вторил Свердлов: «Не нужно останавливаться ни перед какими жертвами для достижения тех высоких задач, которые сейчас возложены на красную армию... Командный состав должен быть поставлен пред единственным выбором: победа или смерть» (из постановления ЦК РКП(б) от 26 ноября 1918 года, подписанного Свердловым). Реввоенсовет (Троцкий) приказывал: не только расстреливать всякого, кто подговаривает к отступлению и дезертирству, кто самовольно покидает боевой пост, кто бросит винтовку или продаст обмундирование (хотя бы часть), но и за укрывательство дезертиров. А те дома, где скрывались они, подлежат сожжению. Бронштейн-Троцкий знал, что делал: из карательных интернациональных частей он создал в прифронтовой полосе заградительные отряды. И всякий солдат, оказавший им сопротивление, расстреливался на   месте. (16) Система комиссаров с политуправлениями и ревтрибуналами и заградотрядов гнала так сколоченные красные армии на белые и повстанческие армии, — и всюду лилась русская кровь. Красная и белая армии, видимо, потеряли в братоубийственной войне около 1,5 миллиона человек. А сколько было изранено?
          Но никто не подсчитал точного числа истребленных повстанцев в красных карательных оргиях. А кто оценил жертвы развязанной социальной ненависти, кроваво пылавшей во всех градах и весях? Знаем, что дефицит населения к августу 1920 года составил более 12 миллионов человек. Если исключить эмиграцию и естественную его убыль, то прямое уничтожение россиян составило около 11 миллионов человек. (17) Но эту их гибель следует принимать по нижней границе исчислений, а по верхней (со всеми потерями) — так наберется более 15 миллионов душ. (18) И то случилось всего за неполных три года! А что, далее красный террор прекратился? Нет, он возрастал и крепчал! В 1917—1920 годах репрессивная машина только набирала силу, и в 1921—1923 годах она покатилась по России как чудовищный каток, который подмял и раздавил еще большее число россиян. Потому правы, видимо, те вдумчивые историки, которые считают, что к концу 1923 года красный террор уничтожил почти 30 миллионов душ.
          Целые сословия были выбиты! Казачество, служившее в 11 округах, от Дона до Уссури, из 4,5 миллиона душ потеряло 3,5, в том числе на Дону — почти 2,5 и на Урале — 0,9 миллиона. Большая часть духовенства также была уничтожена и физической расправой и нравственно-духовным удушьем, потеряв более 300 тысяч священнослужителей. Дворянство, насчитывавшее в своих рядах 2,3 миллиона душ, все было сгублено и изгнано. Как сказал нарком юстиции, бывший прапорщик Н. В. Крыленко, из класса помещиков «осталась аморфная политическая пыль, которая совсем исчезает». Купечество, включавшее 360 тысяч душ, также почти поголовно было уничтожено. Сотни тысяч служилых и чиновников, особенно тружеников правопорядка, были беспощадно истреблены. В «мясорубку» попали около 360 тысяч человек из интеллигенции, почти 200 тысяч рабочих и 260 тысяч солдат. Сколько тогда сгинуло отборных воинов России — русских офицеров? В октябре 1917 года офицерский корпус составлял около 250—300 тысяч человек, из коих 8 тысяч добровольно вступили в красную армию, а 50 тысяч были мобилизованы в 1917—1920 годах. Более 100 тысяч офицеров служили в белых армиях, из которых 62—65 тысяч ушло с Врангелем за границу, и более 80 тысяч избегали службы и в белых, и в красных армиях. (19) Оставшиеся в России около 120 тысяч человек бывшего офицерского корпуса и большая часть как добровольно вступивших в красную армию, так и мобилизованных в нее офицерам числом не менее 180 тысяч были ликвидированы как «враги народа». До сей поры умалчивается судьба 775 генералов, 980 полковников, 746 подполковников и нескольких тысяч поручиков, попавших в красную армию либо добровольно, либо обманно, либо мобилизационно. Без сомнения, подавляющая их часть сгибла не только на фронтах, но и в застенках ВЧК-ОГПУ-НКВД.
          Что стало с крестьянством? Знаем, что в первые годы совдепии весь его окрепший столыпинский корень, имевший около 7 миллионов душ (1,3—1,4 миллиона дворов), был выкорчеван и избит более чем на одну треть, потеряв 2—2,5 миллиона душ. Но мало было того палачам: они еще устроили умышленный голод! Доныне скрываем его трагические последствия. Из центральных газет 1921 года и теперь можно вычитать, что тем голодом было охвачено до 25 миллионов человек. В Самарской губернии голодало 45 процентов крестьян, в Саратовской — 35, в Царицынской — 40, в Уфимской — 55, в Казанской — 70, на Урале — 30, на Украине с Крымом — 33 процента. Ф. Нансен сообщал, что «голод» захватил 19 миллионов человек, из которых 15 миллионов приговорено к голодной смерти». Но из-за отсутствия вагонов многие миллионы пудов хлеба гибли, свезенные на железнодорожные станции от Бийска до Харькова и Полтавы. Тогдашнее «правительство», руководимое «пролетарским вождем», дало указание «Внешторгу» вывести за границу до 500 миллионов пудов русского зерна. И хлебушко российский шел туда широким потоком. Голодная смерть протянулась в 1922 год и как раз в те области, где обилен был урожай. Но все отнималось у крестьян. Забитое налогами, изголодавшееся на бесхлебье, вымершее от голодовок, страха и мучений крестьянство перешагнуло в 1923 год. И тоже никто не считал тех его жертв, число которых вряд ли было меньше 6 миллионов душ! И молчали тогда, как и ныне, что голод тот сопровождался еще и тифом, которым в 1918—1921 годах переболело 33—34 миллиона человек и что от него ушли жизни около 3 миллионов душ. А сколько из них крестьянских? В основном он косил именно крестьян!
          Задолго до революции, в 1913 году, ненавистники России прикинули, что в ней надо будет убить сразу, одним махом, около 22 миллионов душ, или около 15 процентов россиян, ту часть ее жителей, которая составляла соль, действительно ум, честь и совесть народа, его будущее. Они были отнесены к «эксплуататорским классам», в которые входили помещики, капиталисты и кулаки. За первые 10 лет красного террора им удалось уничтожить более 15 миллионов душ, или 70 процентов этой соли земли. В 1923—1928 годах шла лишь охота за представителями этих «классов». Гнались на смерть последние дворяне, офицеры, духовенство, купечество, интеллигенция, промышленники и промысловики, домовитые крестьяне. Против остатков предпринимателей, купцов, промышленников и крестьянских домохозяев был пущен в ход финансовый, экономический и моральный террор.
          Но после 1929 года машина смерти заработала с новой силой. Тотальная война повелась теперь со всем крестьянством. Оно должно было быть полностью уничтожено как вражеский класс.
          Россия замерла: все то, что катилось до сих пор, было лишь прелюдией к тому, что теперь началось. Наплывала ото дня ко дню огромная масса репрессированных крестьян. Небывалый в истории «каток» надвинулся на тот глубинный слой народа, который нес в себе его сокровенную сущность. И тут нужны были идеи не о том, как превратить государство в единый концлагерь для изоляции и уничтожения «врагов народа» (то было уже осуществлено!), а о том, как сделать из него вместилище ада — изощренной мести самой благородной, благочестивой, кротчайшей, мирнейшей личности скопищами завистливых, подлых существ. И такие идеи были подняты из дьявольского нежитья, из преисподней. Заранее было определено главное: дело теперь шло с необычным «классовым врагом», а особенно определявшим судьбу революции, — «крестьянским», не ликвидировав который можно покатиться назад — к «эксплуататорскому капиталистическому строю». Для исполнения этих целей в недрах ленинско-троцкистского ГУЛАГа ответвился гигантский, зловещий ГУИТЛАГ — Государственное Управление Исправительно-Трудовых Лагерей. Ни в одной стране мира такое чудовище не вершилось государством. Да ведь и задумка была небывалая: разорвать в клочья, затоптать в грязь, смыть ядовитой жидкостью, чтоб следов не осталось, великое народное тело, распластанное почти планетно и несшее в себе Творческий дух тысячелетнего Христианства. Иначе — ГУИТЛАГ потребовался как «меч» дьявола на Земле, чтобы покончить с тем Духом и обернуть развитие истории вспять: даже не к животному царству, а к нечто худшему — к одухотворенному звероподобию. И не просто было найти главаря ГУИТЛАГа. Присмотрел его Янкель Мойшевич Свердлов, может быть, тогда, когда будущий шеф ГУИТЛАГа был еще нижегородским аптекарем. Воспитал его «чистейший рыцарь революции» Ф. Дзержинский. И вот теперь он, выросший в мутных глубинах ОГПУ, на тринадцатом году шествия советской «власти», «кроткий» Генрих Ягода, а точнее — Гершель Иегуда, возглавил ГУИТЛАГ. Тут о всей чудовищной системе душегубства народа, втянувшей в себя все, что было придумано злодейским миром для истязания и мучительства человечества, не расскажешь. И ничье перо не коснулось этой беды России.
          В 1930—1932 годах окончательно был избит и окрепший, и только вставший на ноги столыпинский крестьянский мир. Было разорено 2,2—2,4 миллиона крестьянских дворов, имевших 11—12 миллионов душ. В душегубках ОГПУ—НКВД погибло до 5 миллионов человек. А за все 16 лет, к 1934 году, террор крестьянства и казачества поглотил 12 миллионов душ. (20)
          Но как и в несчастные 1918—1923 годы, мало было избиений, расстрелов, насилий, ада ГУИТЛАГа, так снова добивали умышленно вызванным голодом. Как и тогда, дочиста выгребался хлеб, опять под открытым небом от Украины до Алтая скапливалось зерно, которое горело и гибло. Опять гнали хлеб за границу! Опять корчилась в страшных судорогах бесхлебья Россия. Голод свирепствовав в наиболее плодородной полосе: в Курской и Тамбовской областях, на Украине, Дону, Северном Кавказе, Средней и Нижней Волге, Южном Урале, Алтае и в Казахстане. К зиме1933/34 года он захватил весь северный край. И никто точно не знает, сколько было выморено тогда крестьян, но чаще говорят о 7 миллионах погибших в муках голода. «Несуны» и «колосковые» угонялись в лагеря и нещадно там гибли. И то были в основном сотни тысяч несчастных, опухающих с голода крестьянских парнишек, женщин и детей. Голодный мор сопровождался болезнями, уносившими свои жертвы. Снова, как и в страшные 20-е годы, — самоубийство то в одиночку, то коллективно, снова возросшее наваждение к убийству детей и людоедству. Снова повалил социальный отбор, но только пошире да пострашнее: выживали те, кто злее, свирепее, паскуднее, гнуснее. Ряды отребья общества прибавлялись. Как и тогда, уголовные элементы и «слуги» репрессивного аппарата слились, как однодельцы, на пиру во время думы.
          Карательные красные армии двинулись на повстанцев в те же Тамбовщину и Орловщину, на Северный Кавказ, в Казахстан, в Центральные и Средневолжские области, в Западную Сибирь, на Дальний Восток, Украину, Урал, в Белоруссию. Крестьянская кровь лилась рекой! История молчит об этом растерзании и истреблении крестьянского мира. Так, завершив «великое дело» — разгром крестьянства, с осени 1982 года, ввели тотальную государственную крепость на крестьян — небывалую за всю историю Отечества.
          Но не стихло избиение крестьян и после 1933 года. С июня 1934 года оно даже усилилось. К 1937—1938 годам повергли в прах 9 миллионов крестьянских хозяйств, содержавших 45 миллионов душ. Сколько их тогда угодило в ГУИТЛАГ и сгибло там? Помалкиваем! В те годы добивали в его душегубках последние осколки крестьянства да и других сословий, которые попытались замаскироваться, скрыться, перекраситься и даже верно служить новой «власти».
          И когда накатилась вторая мировая война, погнали на убой миллионы россиян, которые попали между двух жерновов: с запада на них навалилась армада вооруженных до зубов армий вермахта, а с востока толкало их в сражения бездарное советское командование, подпиравшееся карательным наседанием органов НКВД и «руководимое» антинациональными политорганами ЦК ВКП(б). Под этими жерновами в первые месяцы войны (июнь 1941 — март 1942 года) рассыпалась многомиллионная красная армия, согнанная к западным рубежам. 28 февраля 1942 года командование группировки немецких армий рапортовало, что «из 3600 тысяч военнопленных только несколько сот тысяч способны к полной работе. Большая часть из них голодает или умерла». (21) Брошенные на произвол судьбы, без помощи Красного Креста (о том совдепия не подписала конвенции!) и объявленные «изменниками Родины», эти массы военнопленных гибли от «голодного режима» нацистов. И никто еще но описал этой трагедии «российских воинов», и никто еще не поведал, что такой массовой сдачи в плен россиян никогда не бывало в истории России!
          Об истинных жертвах второй мировой войны так еще и не рассказано. Джугашвили-Сталин утвердил их в 7 миллионов, Хрущев поднял их ровнехонько до 20 миллионов, а теперь насчитывают их 27 миллионов. Стало известно, что только за измену, трусость... суду военного трибунала было предано более 500 тысяч человек. (22) Они пошли в «неизбежные издержки» войны. Такого явления российская история еще не знала, и тем более военная! В нем просматривается все та же «рука» ненавистников России, уничтожавшая россиян еще ранее «героического 1917-го»! По недавним итогам работ комиссии в Генштабе советские вооруженные силы потеряли убитыми, пропавшими без вести, попавшими в плен и не вернувшимися из него, умершими от ран и от несчастных случаев 8 миллионов 668 тысяч 400 человек. (23) А сколько погибло мирного населения? И здесь шла и идет разноголосица! Уверяют, что его потери составили 7— 7,5 миллиона человек. (24) А сколько россиян было изранено, искалечено и скоро иль медленно умерло по дорогам с войны да в родных краях? Видимо, последняя война, названная отечественной, унесла и военных, и мирных россиян значительно больше, чем 20 миллионов душ. Потому она была ареной их массового избиения!
          Да ведь и после войны продолжался террор теперь уже колхозного крестьянства, загнанного в лагеря особого типа — колхозно-совхозные. Оно должно было не только отрабатывать небывалую госбарщину, но и платить всевозможные оброки. А те из крестьян, кто роптал, угонялись в лагеря под видом «великих строек коммунизма». В 1947 году снова разразился голод, жертвами которого стали сотни тысяч крестьян. Вышедшие протестовать новочеркасские рабочие были расстреляны!
          И как снова и снова демографы ни считали жертвы советского террора, они оказывались неточными, приближенными, прикидочными, плавающими по порядку величины. Р. Конквест, скажем, определил число погибших (без военных потерь) в 11—14,5 миллиона человек. Б. Ц. Урланис прикинул, что только в коллективизацию 1930—1936 годов сгибло 8 миллионов душ. А по более точному счету коллективизация вместе с голодом и болезнями унесла около 15 миллионов душ. А сколько сгибло крестьян после 1933 года? Миллионы!
          Но одно достоверно известно, что к концу 40-х годов были уничтожены не только те «эксплуататорские классы» числом в 22 миллиона человек, которые приговорили к распылу новоявленные «строители мира», но и около одной трети не отнесенных к таковым крестьян. Вот конкретный пример.
          В бывшем селе Блинове, расположенном в горном Алтае (Томская губерния), к революционным событиям имелось 493 души, обитавших в 67 дворах. Из них в гражданскую войну 1918—1920 годов погибло 8 душ, в коллективизацию 1930—1933 годов — 20, в репрессиях, в основном «за бегство от советской власти» (была такая установочка!), — 18, в тюрьмах и лагерях «за колоски», хищения «колхозного имущества», «прогулы», по «линии НКВД» — 16, на фронтах — 33, да в голодовках, алкоголе, увечьях, самоубийствах — 11, всего — 110 душ, или более 25 процентов всех жителей села. От советской «власти» бежали из села, бросая все нажитое, 35 семей, или более 50 процентов всех родовых гнезд, из них 15 семей были арестованы и высланы в концлагеря и тюрьмы. В повстанческом движении в 20-х годах активно участвовали 10 отборных крестьян, или более 5 процентов мужской половины села. А сочувствовала им большая часть его жителей. Все повстанцы сгибли в расстрелах, лагерях и тюрьмах. Раскулачиванию подверглось почти 27 процентов семей, а иным репрессиям (в основном «за бегство от советской власти») — около 33 процентов. Фронтовыми стали почти половина семей. В наши дни в бывшем селе осталось всего 7 дворов, в которых доживают нетрудоспособные селяне. В окрестностях его некогда было более 3600 гектаров пашни, многие тысячи гектаров сенокосов и выгонов, около 5 тысяч голов скота, в том числе более 600 рабочих лошадей и около 800 дойных коров, 1500 пчелосемей, 10 мельниц и замечательное его благоустройство. Крестьян этой российской веси изнасиловали, ограбили, удушили, избили, а хозяйство ее разорили дотла! Но то же самое случилось в десятках сел и деревень бывшей Солонешской волости, в сотнях сел и деревень бывшего Бийского уезда и в тысячах сельских поселений по всей Томской губернии. И то же по всей России! Так что жертвы россиян в этот период строительства «передового строя» подкатились также под 30 миллионов душ!
          А каковы они за все героическое время построения «светлого коммунистического общества», с 1918 по 1958 год? Многие авторы и исследователи называют разные цифры жертв в это время: 50 миллионов, 67 миллионов и 100 миллионов человек. И. Курганов оценил их (включая потери в войнах) в 110,7 миллиона человек. (25) И как бы не считать, но за 40 лет погибло более половины населения СССР. Подтвердились слова Ф. М. Достоевского о срезании 100 миллионов голов во исполнение «великой задачи бесов», выползших из преисподней. И не надо дурачить простаков, что красный террор связан только со «сталинщиной», то есть с 30-х годов. Самое страшное избиение россиян происходило в первые годы совдепии под руководством Ульянова-Ленина и его сподручных Бронштейна-Троцкого и Свердлова. Сравним: в 1917—1923 годах, то есть за 6 лет, в среднем каждый год избивалось по 5 миллионов человек, а вот в 1924— 1954 годах (не считая войны), то есть за 30 лет, — по 1 миллиону. И то, и другое убийства есть преступление, но тотальный террор россиян запустили сразу после 1917 года главные «вожди пролетарской революции», и он раскатился на десятилетия, захлебываясь в потоках крови и заминаясь в навалах миллионов трупов. И это явление надо прямо назвать «ленинщиной», ибо если не сам государственный деятель совершает такие злодеяния, то они делаются от его имени, и он должен и обязан об этом знать. Но Ульянов-Ленин не только знал, но и приказывал совершать эти преступления, узаконивая их! Так, в письме Д. И. Курскому 17 мая 1922 года в день обсуждения УК на сессии ВЦИК он писал: «...Суд должен не устранить террор, обеспечить это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без прикрас». (26)
          Но проблема не в масштабах жертв, а в сущности явления. И 100 миллионов душ, и 100 тысяч, и 1 человеческая душа бесценны, и их надо беречь как зеницу ока. Пред Богом все равны! Они все — Божьи создания! Демографические процессы, набиравшие силу в России к 20-м годам, может быть, затормозились бы со временем, но разбег был взят крутой, и вряд ли он так быстро остановился бы. Потому прогноз демографов и статистиков о том, что в ней к 1985 году должно было проживать 400 миллионов человек, в том числе 240—250 миллионов русских, вполне достоверен. Д. И. Менделеев считал, что в России население к 2000 году возрастет до 600 миллионов душ. Ныне СССР имеет лишь 280 миллионов населения, в том числе 130 миллионов русских. А сколько из них действительно русских?
          И можно ли теперь усомниться в том, что СССР и был создан с одной дьявольской задачей: уничтожить носителя российского государства — исторически ведущую нацию — русскую! Методами и способами ее истребления были избраны: безнравственные и бесправные «узаконения», позволявшие творить произвол по отношению к личности, нации и народу; органы внесудебной расправы, обеспечивавшие беспощадный, решительный и повсеместный террор россиян; принудительный труд, призванный физически их убивать; всеобщее рабство, нацеленное на их нравственно-духовное удушение.
          Так, 20 декабря 1917 года при Совнаркоме РСФСР был учрежден специальный орган внесудебной расправы над россиянами — ВЧК, проект которого лично составил Ульянов-Ленин. (27) В помощь этому органу в сентябре 1918 года был издан декрет ВЦИК и СНК РСФСР «о красном терроре», которым устанавливалась причастность арестованных к врагам революции по «велению революционной совести» работников ВЧК. (28) И так потянулось на десятилетия! Усиливалась и крепла жуткая система внесудебной расправы во главе с ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, ГУГБ, НКГБ, МВД, МГБ и КГБ, в недрах которых действовали «судебные коллегии» и «особые совещания» в центре, а в областях — «особые тройки» и «милицейские тройки».
          А за декретами о создании ВЧК и о развертывании «красного террора» последовали десятки других злодейских «узаконении», направленных на тотальное уничтожение россиян. Вот некоторые из них:

Подписанный М. Калининым и Л. Серебряковым декрет ВЦИК советов 15 апреля 1919 года «о создании лагерей Принудительных работ», которым при наркомате внутренних дел по согласованию с ВЧК учреждалось Центральное управление лагерями (туда и погнали первые сотни тысяч россиян, отнесенных по «велению революционной совести» к эксплуататорским классам»); (29)
Подписанный В. Аванесовым и А. Енукидзе декрет ВЦИК советов 17 мая 1919 года «о лагерях принудительных работ», которым организация лагерей совершенствовалась и поручалась губернским ЧК (в них и сосредоточили душегубство миллионов нравственно-достойных, духовно-одаренных, патриотически настроенных, талантливых и лучших россиян!); (30)
Изданное во исполнение постановления СНК РСФСР 23 сентября 1919 года и подписанное заместителем наркома внутренних дел М. Владимирским постановление НКВД 26 сентября 1919 года «о порядке регистрации бывших помещиков, капиталистов и ответственных чинов царского строя», по которым строжайшему учету подлежали все семьи россиян (включая родителей, супругов, родных и приемных детей, родных братьев и сестер), содержавших на своих плечах государственность и общественность, правопорядок и социальный строй, хозяйство и экономику, финансы и торговлю, духовный строй и культуру (по ним загодя были определены списки миллионов жертв, отдававшихся на заклание совдепии); (31)
Подписанное М. Калининым, В. Молотовым и А. Енукидзе постановление ЦИК и Совнаркома СССР 9 августа 1932 года «об охране социалистической собственности» и Указ Президиума Верховного Совета СССР 4 июня 1947 года «об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», ужесточавший закон 9 августа 1932 года (по ним были расстреляны и направлены на истребление в исправительно-трудовые лагеря на срок от 7 до 10 лет миллионы россиян); (32)
Введенные еще ЦИК СССР 25 февраля 1927 года «определения» уголовным кодексом контрреволюционных преступлений и принятые ЦИК СССР 30 марта 1930 и 15 февраля 1931 годов «определения» преступлений против порядка управления (по ним были отнесены к контрреволюционным элементам — КРЭ, лишены имущества и направлены на истребление в концлагеря миллионы в основном крестьян, не желавших вступать в колхозы и объявленных злостными неплательщиками государственных заданий); (33)
Утвержденные ВЦИК и СНК РСФСР 1 августа 1933 года «определения» уголовным кодексом общественно опасных действий против советской власти и возможностей наказания к лицам, совершившим определенные преступления по принципу аналогии, который гласил: «все, что не разрешено, является запрещенным и, следовательно, преступным» (по ним были отнесены к социально опасным элементам — СОЭ и направлены на истребление в концлагеря миллионы россиян); (34)
Постановления ЦИК и СНК СССР 8 мая и 10 июня 1934 года «о мерах социальной защиты, применяемых по уголовному кодексу в отношении лиц, совершивших преступления», где прямо говорилось: «меры социальной защиты будут применяться не только в отношении лиц, совершивших общественно опасные действия, но и в отношении лиц, представлявших опасность по своей связи с преступной средой или по своей прошлой деятельности» (по ним приговаривались «особыми совещаниями» к отправлению в концлагеря на истребление сроком до 5 лет миллионы «врагов народа», а с 1936 года они изгонялись туда же по решениям «особых троек» сроком до 10, 15 и даже 20 лет!); (35)
Постановление ЦИК и СНК СССР 7 апреля 1935 года «о привлечении к судебной ответственности несовершеннолетних» и Указ Президиума Верховного Совета СССР 10 декабря 1940 года «о привлечении к уголовной ответственности несовершеннолетних» (по ним устанавливался угон девочек и мальчиков с 12 лет (!) в тюрьмы и концлагеря, где они навечно исчезали!), а также Указы того же органа СССР 20 марта 1941 года «о привлечении к уголовной ответственности несовершеннолетних не только за умышленные преступления, но и за неосторожные» и 31 мая 1941 года «о привлечении к уголовной ответственности учащихся ремесленных, железнодорожных училищ и ФЗО за нарушение дисциплины и самовольный уход из школы» (по ним несовершеннолетние с 14-летнего возраста понесли такую же ответственность, как и взрослые, и тем началось массовое избиение детей и подростков!); (36)
Постановление ЦИК СССР 2 октября 1937 года «о лишении свободы по делам шпионажа, вредительства и диверсионных актов» (по нему предельный срок лишения свободы увеличивался с 10 до 25 лет, что было равнозначно созданию вечных рабов, обреченных на медленную смерть в концлагерях); (37)
Указы Президиума Верховного Совета СССР 27 июня 1940 года «о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» и 10 августа 1940 года «о рассмотрении судами дел о прогулах и самовольном уходе без народных заседателей» (по ним были лишены элементарной свободы миллионы россиян, а многие из них осуждены и сгибли в концлагерях); (38)
Указ Президиума Верховного Совета СССР 19 апреля 1943 года «о борьбе с наиболее тяжкими видами преступлений, угрожающими основам Советской власти и Советского строя» (по нему карались не только немецко-фашистские преступники, но главным образом их «пособники», а в качестве меры наказания для них были введены каторжные работы и казнь, кроме расстрела, через повешение, то есть развернулся во всю мощь «совдеповский гуманизм», поглотивший не менее 3 миллионов человек). (39)

Во исполнение этих «законоустановлений» советской «власти» ставились две задачи:

претворение по отношению к заключенным карательной политики, которая сводилась к физическому уничтожению абсолютного большинства из них, и
осуществление любыми средствами непомерных производственных планов, поставленных «вождями» страны.

          На протяжении 40 лет названия карательных органов, проводивших репрессии, менялись, но их бесправные, насильственные действия оставались одними и теми же: они, не щадя ни женщин, ни детей, ни больных, ни стариков, уничтожали десятки миллионов человек как заподозренных в виновности, так и не заподозренных в ней, но забираемых в предупредительных целях для того, чтобы искоренить не только опасные и враждебные элементы в настоящий момент, но и могущие стать таковыми даже в отдаленном будущем. Таков путь уничтожения российского народа. Он был расчищен советским «судебным законодательством», утвердившим массовые внесудебные расправы.
          А какова главная цель искоренения этого народа? Вглядимся в события, чадившие кровавым туманом все 70 лет совдепии, и увидим: одна часть, самая большая, основной нации — русской — была уничтожена, другая — загнана в гигантский концлагерь для «испечения» из нее нового человека, который и должен был стать подопытным животным в осуществлении еще небывалой «цивилизации». Из того концлагеря должен был выйти одухотворенный зверь, орудующий в аду. Становление такой «цивилизации» усиленно и на все лады воспевалось. М. Горький сказал: «Недалек тот год, месяц и день, когда лагеря окажутся не нужны, когда они все объединятся в одно гигантское строительство социализма», то есть в один всеохватный лагерь! Третья часть нации, самая малая, стремившаяся сберечь себе жизнь в материальном достатке ценой предательства национальных интересов, забвения своей истории и заветов предков, потери племенного достоинства, стала ее ниспадающей, безнациональной сухой ветвью. И после всего того, что случилось с русской нацией, сможет ли она стать носительницей будущего? Да, она может подняться на достойные ей высоты духовной и материальной жизни, но о том речь впереди!
          И во многом «экспериментаторы» над Россией преуспели. В ней сделана попытка уничтожения главного устоя государства — основной нации. Ныне она уже не есть единая, полнокровная, творчески могучая сила, проявляющаяся как самобытный Дух и всепобеждающая благая Вера, а лишь потенция Того Духа и Той Веры, в которой «зазеленели ростки» пробуждения.
          Нация есть живой организм, сложно устроенный, состоящий из существующих социальных групп и единении — сословий и нарождающихся классов. И если это ее устройство рассыпается, то нация теряет источники саморазвития, самозащиты, самобытности, то есть будущее. Как мы видели, весь социальный строй нации был подвергнут тотальному разрушению.
          Мало кто отдает себе отчет в том, что «экспроприация эксплуататорских классов» (а к ним была отнесена подавляющая часть нации, включая крестьянство!), осуществляясь с помощью грабежа их движимого и недвижимого имущества, сопровождалась и голодовками, и убийствами, и концлагерями-смертниками, и концлагерями-принудиловками и исправиловками, то есть ужасающим рабством. Но и это еще все: ее верным и могучим помощником стала всеохватная нищета, которая и явилась лучшим гарантом беспомощности и покорности народа. Но самое поразительное то, что из тех экспроприаторских дел возникли не «всеобщая и равная нищета», а имущественный передел, уже не сословное, а новое общегражданское «общество», в недрах которого стали развиваться подобия политических и имущественных «классов» — некие социальные псевдообразования со звериными инстинктами.
          Во-первых, сложилась привилегированная партийно-нравственная «верхушка» (две-три тысячи человек), то есть те, кто повелевал, угрожал и приговаривал; во-вторых, партийно-покорная бюрократия числом более 10—12 миллионов человек (в последние годы она насчитывала более 18 миллионов), то есть те, кто исполнял указания свыше, выискивал, насильничал, казнил, грабил, накапливал втихую новое имущество; в-третьих, вся остальная ограбленная, малоимущая масса народа из всех недобитых, «перевоспитанных» сословий, особенно крестьянского. В-четвертых, в последние 5—10 лет явилось в своем жутком обличий разнузданное многомиллионное скопище грабителей и дельцов «теневой экономики».
          И всякий видел в том невиданное в истории «государство».
          В основной нации и вместе с ней во всем российском народе попавшем в плен такого «государства», едва теплилась духовная, затухала нравственная и оттого прозябала материальная жизнь. Возникшее псевдогосударство отбирало у весь худший элемент общества — людей с духовной слепотой, нравственным вырождением, психическим потемнением, то есть противодуховную и противонравственную элиту. Потому оно могло быть справедливо названо как правление наихудших, или «какистоскратией», которая, в свою очередь, опиралась внизу на всеобщую «плутократию». И как того могло не случиться, если десятки лет шел социальный отбор именно в ту сторону — на выживание наихудших, нравственного гнилья. Кто «атеизироаал», то есть убивал духовно народ, кто «коллективизировал» и «социализировал», то есть насиловал и грабил его, кто подпирал «партлинию» и «линию ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, МГБ», то есть погружал его в кровавый туман, тот и возносился в элиту — во всесильных сатрапов, в безжалостных посадников, в оседлавших захребетников, во всевластных владык «государства». Этот партсовгосаппарат беззастенчиво обирал российский народ в условиях изнуряющей нищеты и преследующей нужды. И пожинаем плоды той деятельности до сего дня.
          Основная исторически ведущая нация — русская, потеряв опору в созидательной социальной жизни, оказалась под обвалом Российского государства, то есть в тяжкой беде, которую она теперь хотя и медленно, но верно осознает.

Примечания:
1. Обручев Н. Подлинный облик Царя-мученика, как Человека, Христианина и Монарха. В кн.: «Государь Император Николай II Александрович. Сборник памяти 100-летия со дня рождения Под ред. С. Завалишина. Всесл. изд-во, Нью-Йорк, 1968, с. 387; Иванов В. Ф. Император Николай II. Изд-во Монархического объединения, Харбин, 1939. Назанский В. И. Крушение Великой России и дома Романовых. Париж, 1930, с. 246; Русский календарь на 1917 г. Петроград, 1916, с. 81.
2.   Соболев П. Н. Упрочение союза рабочих и крестьян в первый год пролетарской диктатуры. М., 1977, с, 239.
3.   Панихида по убиенным — надежда на возрождение. — «Литературная Россия», 1991,8 февраля.
4.   Мельгунов С. П. Трагедия адмирала Колчака. Ч, III, т. 1. Белград, 1930, с. 189-210
5.   «Советская историческая энциклопедия», т. 12. М., 1969, с. 655.
6.   Воронович Н. Н. (сост.) Зеленая книга. Сб. мат. п дойумеятов. Прага, 1921, с. 123—127, 137—138, 142; Вороно-в и ч Н. Н. Меж двух огней. Записки зеленого. «Архив русской революции», т. VII. Берлин, 1922, с. 171; Фавицкий В. Зеленая армия в Черноморье. «ПР». М.—Л., 1924, кн. 8—9, с. 71.
7.   «50 лет Вооруженных Сил СССР», с. 85.
8.   «История Сибири», т. 4, с. 112—113, 131, 134—135, 139.
9.   Мельгунов С. П. Трагедия адмирала Колчака, Катастрофа. Белград, 1931, с. 158—161.
10.   Крестный путь Церкви в России. 1917—1987. Франкфурт-на-Майне, 1988.
11.   Мельгунов С. П. Трагедия адмирала Колчака, 4 III. Т. 1. Белград, 1931, с. 184.
12.   Мельгунов С. П. Трагедия адмирала Колчака, 4. III. Т. 1. Белград, 1931, с. 198.
13.   Собрание Узаконений РСФСР, 1918, № 43, ст. 529.
14.   Там же, 1918, № 99, ст. 1015.
15.   Ленин В. И. Военная переписка. М., 1957, с. 148.
16.   Троцкий Л. Д. КВР. Т. 1. М., 1923, с. 358.
17.   Хатюшин В. Посмотрим истине в глаза, или Что спасет Россию. М., 1990, с. 69.
18.   Бернштам М. Микроб коммунизма или тифозная вошь? — Вестник. РХД, № 131, Париж — Нью-Йорк — Москва, 1980, с. 311.
19.   Деникин А. И. Поход и смерть генерала Корнилова (Комментарии). Ростов-на-Дону, 1989, с. 104.
20.   Шипунов Ф. Я. Великая замятия. — «Наш современник», №3, 1990, с. 124.
21.   Яковлев Б. Концентрационные лагеря СССР. Изд-во «Заря», 1983, с. 5.
22.   Спирин Л. Как началась война. — «Известия», 1991, 11 июня.
23.   Смирнов Г. Спор о Тухачевском. — «Литературная Россия», 1991, 18 января
24.   Максудов. Потери населения в СССР. 1984, с. 195.
25.   Курганов И. Три цифры. — «Новое русское слово», 1981, 13 сентября.
26.   Цит. по: Курицин В. М. Становление социалистической законности. М., «Наука», 1983, с. 111.
27.   Ленин В. И. Соч., 3-е изд., т. 22. М., Партиздат ЦК ВКП(б), 1937, с. 120-126.
28.   Параграф 22-й главы VII «Положения о ревтрибунале». Собр. узаконений, 1919, № 13, с. 132.
29.   Известия ВЦИК, № 81, 1919, 15 апреля.
30.   Известия ВЦИК, № 105, 1919, 17 мая.
31.   Известия ВЦИК, № 214, 1919, 26 сентября.
32.   Уголовный кодекс РСФСР, М., Госюриздат, 1952, с. 71.
33.   Уголовный кодекс РСФСР. М„ Госюриздат, 1952, с. 18 и сл., 26 и сл.
34.   Там же, ст. 16, с. 5, 10.
35.   Там же, ст. 7, с. 5.
36.   Там же, с. 82, 83, 164
37.   Там же, с. 84.
38.   Там же, с. 157. — «Правда», 1940, 11 августа.
39.   Там же, с. 7. Семенов Н. Советский суд и карательная политика. Мюнхен, 1953, с. 131.
ПОГРОМ ОТЕЧЕСТВА, ЛИШЕНИЕ РОДИНЫ
          Уничтожение нации сопровождалось и ликвидацией всего того, что она создала как материальное воплощение своего Духа: Отечества как земного гнезда наших отцов и Родины как лона нашего рождения. Это делалось для того, чтобы навсегда закрыть путь к их возрождению. Как осуществлялось то всемирное злодейство? Ведь при всем желании самую богатейшую державу мира — Россию — невозможно было полностью разбазарить, разграбить, разворовать, повалить и сокрушить — не хватало физических сил, рук грабителей и воров, транспорта, особенно заграничного, препятствовали огромные пространства, бездорожье, оказывалось сопротивление. Почти пятилетие шел разбой, а Россия все еще блистала красотой своей природы и культуры, выступала обилием своих сокровищ. Вот тогда-то в злобе и устроили ее всеохватный погром, который был направлен на самое дорогое, ради чего жила нация: на уничтожение великой Христианской культуры, выступавшей как чудесная Божественная Риза.
          Кто ж теперь не знает, как действовали погромщики России. Чтобы любой ценой закрепить ее завоевание и удержать свою «власть», они сделали ставку на монополию хлеба и всех продуктов питания, на всеобщую принудиловку труда и «распределиловку» всего наработанного народом, то есть на установление сверхрабства в стране. Но этого было недостаточно. Надо было еще установить монополию на культурное наследие, прежде церковное, затем дворянское, купеческое, городовое, промысловое и крестьянское. Но ввести всеобщую монополию на это наследие — полдела, требовалось еще изъять то, что объявлялось монопольным. Всеохватный террор, немыслимая экспроприация и небывалый грабеж пошли в ход. То, что принадлежало государству, казне, обществам, было изъято безоговорочно. А вот то, что имелось у частных лиц и береглось священным законом частной собственности, не так-то легко было отнять. Для этих целей была изобретена тайная операция по раскрытию частных имуществ и культурных ценностей и по их изыманию. Ее осуществляли зловещие ВЧК, ГПУ, ОГПУ и НКВД, пред которыми были поставлены две задачи: уничтожить нацию и ликвидировать исторические корни ее бытия. И то, и другое катилось десятилетиями. И как торопились: то, что не успевали экспроприировать, подвергалось надругательству, бессмысленному уничтожению и превращению в прах.
          За пятилетие, к 1923 году, была разграблена и разворована, испорчена и изгажена большая часть имущества и драгоценностей дворян, офицеров, чиновников, купцов, промышленников, кустарей, мастеров, всех, кого приписали к «эксплуататорскому классу». Более 2 миллионов городских дворов усадеб, имевших своих хранителей числом не менее 10 миллионов душ, подверглись опустошению и разорению. Погром городов начали с белокаменной Москвы. Уже через 5 лет после пришествия «устроителей» нового мира древняя столица была неузнаваема: один из красивейших градов мира с удивительными строительной планировкой, благоустройством и экологической средой был изуродован, осквернен, превращен в полигон пролетарского промышленного эксперимента. По задумке творцов такого демонического образования (новых Содома иль Гоморры!) его должен был венчать памятник вождю мирового пролетариата высотой 500 метров, чтоб это идолище поганое видно было даже из Рязани, на месте снесенных Кремля, ГУМа, собора Василия Блаженного и Исторического музея. Кремль не снесли, видимо, потому, что он потребовался как крепость для надежного укрытия безжалостных верховодов новой «власти». В 30-е годы этот проект воскрес, но только на месте предполагаемых к уничтожению собора Василия Блаженного и ЦУМа планировали возвести грандиозное здание советской Промышленности. Наверное, война помешала осуществлению этого замысла. Но претворили в жизнь другое: сотни дворцовых ансамблей города, блиставших великолепием убранства, поражавших удивительной обстановкой, украсно-украшенных живописью мастеров Отечества, Запада и Востока, были разграблены и отданы в нерадивые руки, во власть разрушения. Та же участь постигла более 9 тысяч московских усадеб с их парками и садами. Шли 30-е годы, затем и 50-е, а погром Москвы не стихал, но с годами даже встал. Он не закончился и ныне. Белокаменная стоит в руинах: ее историческая часть лишилась двух третей лучших зданий. В 70-е годы намеревались снести всю историческую застройку не только в пределах Садового кольца, но и Камер-коллежского вала. Ныне в ней нет ни одной улицы, ни одного переулка, ни одной площади, ни одного кольца, не изуродованных безобразными зданиями или провалами от снесенных домов, усадеб и дворцов, даже связанных с именами гениев русской культуры (Ломоносова, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Рокотова, Сурикова, Чайковского и других).
          За Москвой начали громить С.-Петербург-Петроград. И здесь сотни дворцовых ансамблей и тысячи городских усадеб были также разграблены, разорены, изуродованы и заброшены. Прекрасные когда-то дома в центре города не ремонтировались десятки лет и теперь представляют жуткое зрелище. Ныне у нации нет исторически подлинных столиц — сосредоточия Духа и Веры, истории и надежды, славы и величия.
          За столицами последовал погром всех губернских и уездных городов, которые до наших дней стоят в руинах. Побывайте в любом из них и увидите всю гнетущую картину их состояния. Сколько раз супостаты жгли и разоряли, скажем, Курск, Орел, Мценск, Кромы, Елец, Волхов, Белев, Ливны, Новосиль иль Козельск, — и всякий раз они вставали еще краше из пепла и руин. Но вот уже более полустолетия они не поднимаются на ноги после погрома. Как не сказать при виде этих прославленных городов: какой-то особо свирепый ненавистник Отечества побывал в них, какой-то иной «породы», еще небывалой!
          Сразу же после 17-го революционного из центра полетели телеграммы во все губернии и уезды: ускорить ликвидацию частновладельческих хозяйств — дворянских имений. И тут ставилась задача не только монополизировать и изъять в кратчайшие сроки хлеб в этих хозяйствах, но и отнять у них все ценности, накопленные веками. Под видом конфискации большая часть из 111 тысяч усадеб была разграблена в считанные годы, а когда не удавалось этого сделать сразу — они подвергались погрому. Черные стаи вооруженных бандитов с мандатами губернских и уездных совдепов (и без таковых) грабили имения в 28 европейских губерниях, особенно с ноября 1917-го по июнь 1918 года. Тогда были разорены более 79 тысяч имений и изгнано из них 1100 тысяч человек. (40)
          Владельцы имений, бросая все, бежали кто куда мог, иные из них расстреливались на месте или запирались в тюрьмы и загонялись в концлагеря, которые были созданы еще в 1918 году по почину Ульянова-Ленина в каждой губернии. В несколько лет сгинуло 8 миллионов гектаров прекрасных сельскохозяйственных угодий, которые кормили значительную часть россиян и являлись их гордостью. К концу 20-х годов все усадьбы были экспроприированы, но в более или менее удовлетворительном состоянии находилось лишь около 10 тысяч. К военным годам они свалились в прорву обобществленного бесхозяйствования и канули в Лету. Урон от погрома имений составил десятки миллиардов рублей, а ежегодный недобор сельскохозяйственной продукции исчислялся суммой более 2 миллиардов рублей. Но не только в этом было богатство имений: они были сосредоточением вековой культуры, созданной дворянством. И многое из того культурного наследия пошло прахом или увезено за границу. Эта культура бесценна и вечна и не подлежит оценке в рублях. С особым изуверством уничтожались поместья творцов и государственности, и русской культуры. Никто не считался с тем, чьи это усадьбы: Пушкина или Лермонтова, Вяземского или Державина, Тютчева или Гоголя, Хомякова или Жуковского, Раевского или Ермолова, Суворова или Кутузова, Ушакова или Сенявина, Киреевских или Аксаковых, Самарина или Дениса Давыдова, А. Толстого или Достоевского! Всюду была видна жестокая рука ненавистников исторической России!
          Вслед за тем начались массовые ограбления и погромы крестьянских хозяйств. Перед тем, как изъять хлеб и другие продукты, отнять землю и скот, погнать на принудительные работы, отправить в тюрьмы и концлагеря и на расстрелы, крестьяне грабились, их имущество и драгоценности конфисковывались. Два десятка лет не стихал зуд дележа чужого «добра», и это подпитывало все новые и новые волны грабежей и насилий. Более 16 миллионов крестьянских дворов, имевших 80 миллионов душ и не шедших в коллективное рабство, подверглись погрому. Статистика горделиво отмечала, что только в 1929—1931 годах было отобрано у крестьян имущества на сумму 3,5 миллиарда рублей, в том числе при вступлении их в колхозы — 2,5 миллиарда и при его конфискации у «кулаков» — 1 миллиард рублей». (41)
          Были изъяты также все дореволюционные крестьянские вклады в сберегательные кассы на сумму в 2 миллиарда рублей, а их вкладчики были экспроприированы, как вражье отродье! Кто считал подлинную цену социализированного имущества крестьян — «врагов народа»? Не считали! Отписывали, что стоимость конфискованного имущества по отдельным хозяйствам составляла всего 300—400 рублей! Изымали конфискованное за бесценок: швейную машинку — за 1 рубль, пиджак — за 50 копеек, рубашку — за 10, платье — за 50, сапоги — за 70 копеек. Коров и лошадей часто отбирали без возмещений! Потому «добровольно» отобранное и насильно конфискованное крестьянское имущество в те три года оценивалось десятками миллиардов золотых Рублей. Из того имущества многое не включалось в отчетность, то есть разворовывалось. Потому нажитое крестьянами наследство, оцениваемое миллиардными суммами, попадало в «карманы» проходимцев, мародеров и бандитов от новой «власти».
          А что сталось с самобытными российскими селами и деревнями? К концу 30-х годов из 750 тысяч сельских поселений более половины стояли сожженными, заброшенными, запущенными, разъезженными, изуродованными, обезображенными. Более 100 тысяч из них уже исчезли с лица Земли, и память о них простыла. К исходу 40-х годов 70 процентов всех сохранившихся сел и деревень стояло на грани заброса и запустения, в них зияли пустыми глазницами миллионы крестьянских дворов. В 1972 году в центральных и Северных областях России из 143 тысяч поселений в неперспективные были зачислены 114 тысяч, то есть 80 процентов! К началу 70-х годов всего было уничтожено 580 тысяч сел и деревень! И в наши дни ежегодно исчезают тысячи сельских весей! Но что-то маловато выступлений в их защиту! К этой трагедии прибавилось насильное выселение и изгнание жителей городов, сел и деревень, входивших в затопление и подтопление. В тот потоп ушло 200 городов и рабочих поселков да более 5000 сел и деревень (и ныне все это продолжается!). Несчастные переселенцы, потерявшие свою малую Родину, уже составили более 3 миллионов душ. Многие из них так и не пережили «болотного рабства», сотворенного под видом «великих строек коммунизма» руками лагерных смертников, в основном «кулаков» и «подкулачников». Так была разорена великая крестьянская держава!
          Обезумевший от пыток, голодовок, погромов и насилий российский народ не смог защитить со всей отвагой, как он это делал всегда, свою Церковь и ее святыни, где Правда стереглась. И до того ли было ему тогда: выжить бы только! Не успели отгреметь революционные марши 17-го, как начался погром храмов и монастырей. К концу 1920 года разорению подверглось 673 монастыря, у которых было изъято 828 тысяч десятин земли, 4,3 миллиарда рублей деньгами и отнято 84 завода, 1112 доходных домов, 704 гостиницы и подворья, 277 больниц и приютов. (42) Все их хозяйства, славившиеся на всю страну, были также разорены. Обители владели великими ценностями, созданными народом за века. Все самое лучшее, прекрасное, сокровенное и самое драгоценной он отдавал святыням — монастырям. И древле- и книгохранилища, и рукописи, и живописные полотна, и иконы, и исторические реликвии, и произведения искусств мастеров и умельцев — все было испорчено, сожжено, растащено, разворовано, увезено, ушло за границу, то есть пошло прахом. Куда девались награбленные под предлогом борьбы с голодом драгоценности храмов и монастырей: 700 пудов золота, 9500 пудов серебра, 8000 штук бриллиантов, 48 фунтов жемчуга, 80000 уникальных драгоценных камней? Объявлялось, что к июлю 1922 года стоимость изъятых и учтенных из них драгоценностей составляла 400 миллионов золотых рублей. А какова была стоимость неучтенных драгоценностей? Помним и поныне, что грабеж был повсеместным и безудержным и цена награбленного, несомненно, исчислялась многими миллиардами золотых рублей. А сколько из них было истрачено на помощь голодающим? Судя по навалившимся голодовкам и катившемуся вымиранию крестьянского люда, такой помощи почти не было или она была мизерной. Некий Левин — партработник — погрузил на баржу драгоценности богатейшего на севере Кирилло-Белозерского монастыря и скрылся вместе с ними в неизвестном направлении. Сам ли он то учинил или выполнял чей-то приказ, то есть был содельцем? Неизвестно. Такие Левины тогда действовали во всех губерниях и уездах. Недаром они столь откровенно и долго облепляли, как пауки, богатейшую державу!
          К концу 30-х годов из 1246 российских монастырей, сиявших на просторах России десятками тысяч куполов и крестов, более 1200 были ограблены, разорены, отданы мерзости запустения или взорваны. Оттого урон составил десятки миллиардов рублей!
          Российский мир, тонко и мудро вписанный в природу, был бы немыслим без окружавших его 80 тысяч храмов, стоявших в городах и весях на красных горках да искони его украшавших. Сотнями тысяч горящих золотом куполов и крестов устремлялся этот мир в Небо. И сразу же после революционной вакханалии навалились и на него. Та красота российская была кощунственно обезображена, тот исток нашей нравственности был предан надругательству. Более 70 тысяч храмов были отданы ограблению, разрушению и забросу. Из них изъяли имущество и драгоценности на сумму в 7 миллиардов 150 миллионов рублей. (43) Осквернить погосты, расстрелять лики святых на иконостасах или сжечь их, разместить в храмах реммастерские МТС, совхозов-колхозов, склады горюче-смазочных материалов, а в лучшем случае — избу-читальню или клуб, — тогда считалось делом доблести и геройства! Многие тысячи храмов были взорваны. Побольше бы взрывчатки, так все храмы и часовни взлетели бы на воздух! Происходило то, на что не шли даже орды Батыя, — разорение и грабеж святынь народных, глумление над ними!
          И перво-наперво разорили святыни Первопрестольной столицы — собранные по искорке со всего Отечества в единый всенародный светильник, в котором веками горел Духовный огонь. Еще 60 лет тому назад Москва сияла златоверхими куполами 433 православных храмов, создававших со сказочную красоту. К нашим дням из них снесено 168, а 253 изуродованы или разрушены. Уничтожать такие дивные красотой, любимые народом святыни, как Храм Христа Спасителя, Казанский собор на Красной площади, церковь Успения на Покровке, Николы Большой Крест, Николы в Столпах, храмы Николаевского Греческого монастыря в Китай-городе, Златоустовского, Никитского и Страстного в Белом городе, Симонова за Земляным валом, могли только злейшие ненавистники Отечества. Рука тех же ненавистников поднялась и на седой Кремль: в нем была снесена половина храмов, в том числе святыни народные — храмы Чудова и Вознесенского монастырей и древняя церковь Спаса на Бору. Все чудное обрамление Кремля из 12 храмов и часовен было также уничтожено.
          А что сталось со святынями второго стольного града — С.-Петербурга? Из 670 православных и единоверческих храмов в нем было снесено более 400. Из оставшихся 266 храмов действуют только 15, а остальные — заброшены, разрушаются, отданы мерзости запустения. Уничтожены самые древние храмы С.-Петербурга — соборы Святой Троицы и Преподобного Сергия, церкви Александра Невского, Успения на Сенной, Вознесения Господня, Рождества Христова, Знамения Божьей Матери. Прославленные святыни новой столицы — Казанский и Исаакиевский соборы — были отданы атеистической пропаганде. Снесены храмы Новодевичьего монастыря. То же самое произошло в большинстве губернских городов: почти все кафедральные соборы в них были снесены.
          Этот небывалый за всю нашу историю погром нравственно-духовного достояния народа — одно из самых страшных преступлений, совершенных над Отечеством! Когда же было такое, чтоб у народа были отняты духовным подвигом прославленные святыни, без которых теряется вся радость бытия и жизнь ему становится каторгой. По почину новых «правителей» России и их идеологов вторая пятилетка была объявлена безбожной! Они доподлинно знали, что потеря материального мира при наличии духовного не сможет сгубить народа, он все равно рано или поздно поднимется на ноги, но лишение его духовного мира обернется полной для него гибелью.
          Никогда еще народ, идущий по пути попирания духовного мира, не вел достойной, творческой и прекрасной жизни. Главный идеолог атеизма — Губельман-Ярославский и все его племя воинственных безбожников понимали это и потому в порядке государственного принуждения пытались навязать народу свое скудоумие, привить ему свои злобные, нечестивые и отвратительные чувства, душевно и телесно вредные, а духовно гибельные. Они верили не в жизнь, а в смерть и народ уверяли в том же! И те, кто сопротивлялся гласно и негласно этой гибельной идеологии, подлежали истреблению, а их храмы осквернению и порушению. Так были уничтожены не только миллионы соотечественников, по и их вековые Святилища.
          По стране десятилетиями катился повсеместный ничем не прикрытый разбой. Все царские дворцы, кремлевские сокровища, Эрмитаж, Русский музей, Третьяковская галерея, музейные коллекции столиц и всех губернских и уездных городов растаскивались открыто и беззастенчиво. Кирбиц-Керенский еще до революционных событий начал вывозить вагонами антикварную мебель, картины, скульптуры, драгоценности. Россию грабили все тогдашние партийные вожди, особенно Бронштейн-Троцкий и Апфельбаум-Зиновьев, а позднее международные дельцы — А. Хаммер, Э. Меллон, К. Гульбикян и многие другие.
          Направо и налево торговал сокровищами России наркомторг А. И. Микоян, прикрываясь экспортной необходимостью. Но, скажем, в самый распродажный год, 1933-й, стоимость ушедших за границу ценностей составила менее одного процента всего экспорта. Да и как понять такую растратную торговлю, если в том же году золотопромышленность дала стране более чем 100 миллионов золотых рублей, в 1934 году — 152 миллиона, а в 1935 году — 177 миллионов. Актив же баланса внешней торговли в эти годы составлял соответственно 147, 186 и 126 миллионов рублей. Да в каком нормальном государстве, заботящемся о прибавке своего культурного достояния, совершалось бы такое? При таких-то золотых запасах, наоборот, все делалось бы для того, чтобы приобретать лучшие произведения мирового искусства, как это всегда происходило до смуты 1917 года. Ясно, что катилось умышленное расхищение культурного наследия государства. В Париже и Тегеране русское золото и серебро и изделия из них распродавались по весу! По экспертным оценкам, из благословенной России было увезено драгоценностей, произведений искусства, предметов быта и мебели, народных реликвии, библиотек и архивов, включая церковные и монастырские, на сумму в 300 миллиардов рублей золотом. Но этого было мало!
          С первых лет появления «передового строя» наряду с расхищением культурных ценностей развернулся под видом экспроприации грабеж государственных и частных кредитных учреждений, обществ взаимного кредита, кредитных и ссудно-сберегательных товариществ, вещественного кредита, потребительских обществ, сбережений и вложений так называемой «буржуазии», семейных и общественных накоплений россиян. Все это грабительство, организованное новыми узурпаторами России, можно обнаружить в книге И. Я. Трифонова «Ликвидация эксплуататорских классов в СССР» (1975).
          По предложению Ульянова-Ленина ВЦИК 30 октября 1918 года декретом наложил чрезвычайный налог на городскую и сельскую «буржуазию» в размере 10 миллиардов рублей (а как же: кормить всю свору партгосгаппарата, коминтерновцев, карателей и двигать мировую революцию надо было!). Обложению-грабежу подверглось 6—8 процентов городского и 10—12 процентов сельского населения. Изъятие этого налога было возложено в городах на «пролетарских» активистов совдепии («голь перекатную»), а в деревнях — на комбеды под общим наблюдением ВЧК. Тем-то и был дан простор всеохватному разбазариванию национального богатства.
          В Петрограде 29 августа 1919 года вышли на такой узаконенный грабеж 20 тысяч человек! В Одессе в том же году по инструкции местного совдепа ограблению подверглись почти все ее жители, которым оставлялись только по 3 пары белья и носков на 1 обобранного. В 1918 году еще более была ограблена «буржуазия» Благовещенска со взятием 1500 заложников. Киев был объявлен на осадном положении: его жителям была дана «неделя на то», чтоб внести непомерную контрибуцию, и он потонул в оргиях грабежа и насилий, в захвате заложников, в расстрелах!
          К началу 1920 года комбеды не только с лихвой выбили ту контрибуцию с «кулаков», но также отобрали у них 54 миллиона десятин ухоженной земли, дававшей значительную часть товарной сельскохозяйственной продукции.
          По распоряжению Ульянова-Ленина 27 декабря 1917 года красноармейцы заняли в Петрограде 28 частных банков и кредитных учреждений. Комиссия из 12 негодяев, среди которых шесть известны — Г. Грифтлих, Элиашевич, А. Рогов, Лемерих, А. Розенштейн, А. Плат (об остальных можно догадываться, кто они!), — конфисковала у них огромные ценности. Только в Русско-Азиатском банке были изъяты 10 пудов золота, а из Петроградского учетного и ссудного банка — 6 миллионов рублей деньгами да иностранная валюта и также золото. Из Красноярского отделения Сибирского банка были конфискованы 26 пудов золота и 40 пудов серебра.
          За несколько лет были экспроприированы более 3000 кредитных учреждений России. Первым делом присвоили более 1000 государственных банков, в их числе были: общегосударственные дворянские, крестьянские поземельные, торгово-промышленного кредитования, казначейство, учетно-ссудные и ссудные казны. Затем захватили более 2000 частных банков. К ним принадлежали: коммерческие, обществ взаимного кредита, акционерные земельные, сословные и взаимные (поземельные), городских кредитных обществ, акционерные ломбарды, сословные и на особых основаниях, городские общественные сберегательные кассы, сельские ломбарды, сельские общественные и ссудные кассы.
          Частные коммерческие банки, которых насчитывалось 59 с 897 филиалами, фактически были также разграблены: их капиталы и ценности уходили из рук общественного контроля и направлялись, как правило, для исполнения задач, чуждых Отечеству. Не устояли от погрома Русский торгово-промышленный банк, Русский для внешней торговли банк, Московское купеческое общество взаимного кредита. Нашествие было совершено даже на потребительские общества, коих было более 2840, вспомогательные сберкассы, мирские заемные капиталы, волостные и сельские банки, ссудно-сберегательные кассы и сиротские кассы! Более 19 тысяч финансовых учреждений, созданных в России к 1914 году, подверглись «экспроприации»! Одновременно все сбережения россиян, хранившиеся в денежных знаках Царского и Временного правительства, были в результате их отмены изъяты в пользу «советского государства». Оттого вся финансовая, кредитная и акционерная система России пришла в упадок и рассыпались в прах. Она и доныне не поднялась из того бедствия!
          Еще в январе 1918 года «советское государство» (то есть Ленин и К°) присвоило себе все казенные предприятия, в том числе две трети протяженности железных дорог, а затем все частные заводы, фабрики и акционерные предприятия. С 17 ноября 1917 года по 2 марта 1918 года Ульянов-Ленин подписал 30 декретов о национализации частных промышленных предприятий в важнейших экономических районах страны — Петроградском, Московском, Донецком, Уральском, в том числе только в Москве 200 предприятий. Тогда же был национализирован весь морской и речной флот.
          В феврале 1918 года взяты на учет и конфискованы все склады — частные, интендантские и   железнодорожные. В марте ВЧК начало их грабеж. Только в Москве было отнято продовольствия на сумму в 17 миллионов рублей и мануфактуры стоимостью в 2 миллиона рублей. Летом того же года «чрезвычайка» разгромила «Российский союз торговцев и промышленников для внутреннего и внешнего товарообмена». В июне 1918 года была запрещена и частная, и свободная торговля. Торговцы-оптовики пошли в тюрьмы, лагеря, на расстрелы. Попытки захвата рабочими предприятий в свое артельное владение Ульянов-Ленин расценивал как полный отказ от социализма, и они строго пресекались новой «властью» и так называемыми рабочими организациями. (44) По декрету ВЦИК 28 июня 1918 года была национализирована крупная промышленность — более 2 тысяч предприятий, а с 20 августа — домовладения, которые были переданы городским совдепам и «рабочим организациям». С ноября 1918 года ликвидировалась вся торговая «буржуазия». Ее также погнали в тюрьмы, лагеря и на расстрелы. К началу 1919 года у «капиталистов» отбирались 2 тысячи заводов и фабрик, а также 20 процентов всех цензовых предприятий страны. В 1920 году были национализированы все предприятия с количеством рабочих свыше 10 человек, а при наличии механического двигателя — более 5 человек. Устанавливалась государственная крепость на рабочих, которая потянулась на десятилетия.
          Беспристрастно взглянем на то, что тогда происходило. Избиению, насилию, изгону подверглись все великие, беззаветные, неутомимые труженики Земли Русской на поприще промышленности, сельского хозяйства и торговли. В те времена для Ульянова-Ленина и его компании заокеанские и западные торговцы-авантюристы, такие, как А. Хаммер, были «товарищами американскими миллионерами», то есть друзьями и братьями, а русские «капиталисты и торговцы» — злейшими врагами, подлежащими уничтожению. В советское лихолетье попробуй скажи о них доброе слово — загремишь в лагерь! Одно твердили: «эксплуататоры» и «кровопийцы»! Отбило память, потому напомним: они создали великую промышленную, сельскохозяйственную и торговую Россию, о которой можно теперь только мечтать.
          Что сталось, скажем, с такими выдающимися деятелями русской промышленности и торговли в Москве, как С. М. Фармаковский — основатель фирмы «Продукты горной и горнозаводской промышленности», С. Н. Абрикосов — директор известной кондитерской фабрики, Н. М. Кандырин — владелец торгового дома тканей и белья, Н. Н. и Б. Н. Зимины — организаторы водопроводного дела в стране, П. К. Власов — руководитель и хранитель электромеханического завода, Н. Н. Сафронов — содержатель знаменитого магазина санитарных, водопроводных и других приборов, В. С. Исаев — владелец столь же знаменитых мастерских по производству изделий из металлов на Рождественке, И. И. Воробьев — купец по торговле москательными, красильными, мучными и хлебными товарами, Ф. И. Глушенков — прославленный торговец обувью на Покровке, П. Ф. Самойлов — знаменитый на всю Россию созидатель торговли детскими игрушками на Никольской, и многие другие?
          Какова судьба М. С. Кузнецова и всего его наследства — пяти фарфорово-фаянсовых заводов, известных на весь мир, М. Г. Орлова — создателя мастерских по производству химического стекла в С.-Петербурге, П. И. Рыжова — основателя славного колокольного завода в Харькове, И. Г. и Н. Г. Семеновых — известных владельцев многих производств и организаторов торговых дел в Борисоглебске, Ф. А. Корешкова — управителя фирмы по торговле сливочным маслом в Омске, А. В. Кащенко — торговца многими товарами на любую требу дня.
          А еще грех не вспомнить также о судьбах А. С. Шумова и В. Г. Горелова — известных золотоискателей и промышленников в   Читинском уезде и Алекминском округе, Б. А. Рулева — управляющего акционерным обществом Верх-Исетских горных и механических заводов, П. К. Земскова и И. Н. Мясникова — самарских рыбопромышленников и защитников волжского рыбного дела, И. С. Шкипарева — каспийского рыбопромышленника, наследников А. С. Кузнецова — основателей известного торгового «Детского музея» в Нижнем Новгороде, А. С. Яковлева — организатора знаменитого производства валеной обуви в Казани, В. Ф. Носкова и П. В. Чиркина — возродителей клязьминско-городецкой и ветлужской мучной и бакалейной торговли, Т. Ф. и Н. Т. Булычевых — предпринимателей пароходного и льняного дела в Вятке, Н, И. Клабукова — лесопромышленника и лесопильных дел мастера в северных губерниях. И кто расскажет, что стало с И. Ф. и И. И. Любимовыми, которых помнила Россия как держателей пассажирского и буксирного пароходства на Волге? Что случилось в революционное безвременье с попечителями и организаторами прославленного акционерного общества «Сормово» и торгового дома «А. и О. Степановы и К°» в Саратове? Какова участь основателей русского общества «Всеобщая компания электричества»,   Тутченковского   горно-промышленного   общества в Донбассе, Южно-Уральского горно-промышленного общества, товарищества шелкового производства А. В. Щенкова, Московского акционерного общества по производству цемента и строительных материалов, товарищества химических заводов П. К. и И. К. Ушковых в той же Вятской губернии, товарищества по производству сукна А. И. Виноградова в Тамбовской губернии, да и всех не перечтешь? Знаем, что в 1910 году в России было более 33 тысяч крупных и средних фабрик и заводов, а к 1917 году их число увеличилось в 1,5—2 раза. Только на 14 тысячах наиболее крупных предприятий работало 2,5 миллиона рабочих. Всего же имелось 150 тысяч промышленных и 900 тысяч торговых предприятий с оборотом в 27 миллиардов золотых рублей. Кроме того, Россия имела разнообразную, обильную и повсеместную кустарную промышленность, в которой участвовало несколько миллионов умельцев, в основном крестьян. Кустари изготовляли тысячи изделий, в том числе шерстяную и льняную одежду, кожи, обувь, валенки, гончарную и иную посуду, мебель, игрушки и много художественных произведений из слоновой кости, серебра, дерева и эмали. В Москве существовал большой музей кустарного искусства, где можно было приобрести любые кустарные изделия. Великоросия и Малороссия славились вышивками, Белоруссия — сукнами и тончайшими полотнами, Ярославская губерния — валенками и полушубками, Владимирская — иконописью, Архангельская и вообще Север — пимами и дохами, а Кавказ — оружием и всякими украшениями, Туркестан — коврами и т. д. Другими словами: что ни град иль весь, что ни уезд иль губерния, то свои самобытные товары и изделия! По всей России устраивалось ежегодно 30 тысяч ярмарок, в том числе Нижегородская международная.
          И вот большинство промышленных и торговых заведений России попали в беду социалистической угробиловки. Они сразу после экспроприации явили пример не производительной, а потребительской торговли и промышленности. Например, в Киевском округе при общем производстве сахара около 1,2 миллиона пудов в уплату рабочим, кроме денег, было роздано 1,5 миллиона этого продукта. Совхозы и коммуны, созданные на бывших казенных помещичьих землях, выдавали на оплату рабочим натурой в 2 раза больше продуктов, чем производили. (45) Покрытие такого чудовищного недостатка в экспроприированных предприятиях, огромные расходы на содержание красной армии, управленческого и репрессивного аппарата и на поддержание очагов мировой революции, интернационального отребья мира, вынуждали советское «правительство» не только расхищать веками накопленные богатства и жизненные запасы в России, но и облагать тяжелыми налогами, непосильными поборами и реквизициями ненационализированные частные предприятия и хозяйства, особенно крестьянские. Потому промышленность, сельское хозяйство и торговля покатились к небывалой разрухе. Уже к 1921 году промышленное производство составляло менее 15 процентов дореволюционного, то есть наступил полный крах российской индустрии. Но то же произошло с сельским хозяйством и торговлей. Даже «Краткий курс истории ВКП(б)» свидетельствовал, что к тому же году уровень сельского хозяйства упал на 40 процентов по сравнению с дореволюционным (на самом деле — намного больше!). «Положением об организации снабжения», введенным 21 ноября 1918 года, и декретом «о товарообмене и обязательной сдаче населением продуктов сельского хозяйства и промыслов», изданным 5 августа 1919 года, вводились всеобщий учет и распределение продуктов на основе столь же всеобщей принудиловки или трудовой повинности народа и даже был взят курс на отмену денег. И тем вся свободная торговля уничтожалась под корень, а рынки по всей России разгонялись и закрывались.
          Из той всеохватной разрухи Россия не вышла и по сей день. Большая часть ее фабрик и заводов, колхозов и совхозов, торговых учреждений стоит нравственно беспризорной, растаскивается и разворовывается, размещается в ветхих помещениях, на запущенных и заброшенных землях, имеет старое а до предела изношенное оборудование и жилищный фонд барачного типа, задыхается в собственных свалках и выбросах, производит некачественную промышленную продукцию и грязную, отравленную сельскохозяйственную, выдает нищенскую оплату рабочим, инженерам и специалистам. Кустарная промышленность как была разогнана и разграблена в 20—30-е годы, так и доныне не поднялась на ноги. Так рухнула в бездну великая промышленная, сельскохозяйственная и торговая держава!
          И как ныне ни славится ленинский нэп, но он был дьявольской задумкой: продержаться у власти ценой явного и открытого грабежа России и россиян для исполнения далеко идущих мировых задач, В 1924—1925 годах с частных предприятий было снято 124 миллиона рублей за счет промыслового налога и 65 миллионов рублей в виде платежей за аренду, а всего 290 миллионов. Внеся 600 миллионов рублей прямого налога, «нэпманы» покрыли его половину в государстве. В 1926—1927 годах «недобитые» предприниматели уплатили в госбюджет 67,7 миллиарда рублей подоходного налога. В те же годы доля налогового изъятия из их доходов повысилась на   40 процентов. Только подоходный налог и местные надбавки к нему достигли 38—57 процентов учтенных доходов. Тогда две трети чистого дохода уже уходило на уплату прямых и косвенных налогов. Накопления свободной торговли, достигавшие 50 миллиардов рублей, упали в 2—2,5 раза. Крепкие крестьянские хозяйства вносили половину всех сельскохозяйственных налогов, а «финансовые органы» взыскивали с них самообложения, просроченные ссуды и якобы неправильно выданные кредиты. Эти хозяйства быстро и неумолимо нищали и разорялись, исчезали с земли. А не уплатил непосильные налоги, поборы, самообложения и кредиты — конфискация имущества, отнятие земли, тюрьмы и концлагеря да расстрелы! Так умышленно, злонамеренно, планомерно грабилась страна, подрывались ее экономика и хозяйство. Не поддержанная, не подпертая прочной финансово-кредитной   системой,   экономическая жизнь России была разбита вдребезги и пошла также прахом.
          Советская информация утверждает, что общий ущерб от гражданской войны, разрухи хозяйства и развала экономики достигал 80 миллиардов рублей. Это откровенная ложь! Тот урон составил многие сотни миллиардов рублей (а может быть — триллионы!). Он отбросил государство в своем развитии на сотни лет назад! И преступно его перекладывать на плечи белого движения и интервентов. За него несут полную ответственность устроители «передового мира». Какой надо было обладать злой гениальностью, чтобы богатейшую державу мира — Россию — за десяток лет погрузить в беспросветную нищету и вместе с ней в культурное безвременье. Ограбленная и обескровленная, убитая национально, она покатилась в пропасть, откуда значение российского рубля, великого «русского дела», основанного на нем, с тех пор так и не поднялось. Тысячелетняя российская денежная единица стала на долгие годы символом жуткой нужды и финансово-экономической разрухи, а «русское дело» — жалким игралищем безнациональных толп, ведомых преступными политиканами-авантюристами.
          Так совершился погром благословенного Отечества, который был не столько внешним, поверхностным, скоропреходящим, сколько внутренним, глубинным и долгодействующим. Советская «власть» выбивала вековые устои исторического государства и укрепы жизни российского народа так продуманно-обманно, так нагло-изощренно, что не так просто ему было разобраться: где в том правда, а где ложь! Чтобы в том убедиться, обратимся к советскому земельному «законодательству». 26 октября 1917 года эта «власть» подкинула декрет «О земле», а 27 января 1918 года — «Основной закон о социализации земли». Коренное основное положение первого «законоустановления» утверждало: «Вся земля: государственная, удельная, кабинетная, монастырская, церковная, посессионная, майоратная, частновладельческая, общественная и крестьянская и т. д. отчуждается безвозмездно, обращается во всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней». Никто и поныне, видимо, толком не вдумался в текст этой статьи декрета. Что же в ней доподлинно сказано? Вся земля отнималась из собственности и владения крестьян и даже всего народа и передавалась им только в пользование. Но у кого тогда она оставалась в собственности и во владении? Главное положение второго «законоустановления» гласило: «Всякая собственность на землю, недра, воды, леса и живые силы природы... отменяется навсегда». «Земля без всякого выкупа (явного или скрытого) отныне переходит в пользование всего трудового народа». Но разве она ранее не была в его пользовании? В этих «законах» скрывался его жестокий обман. Еще со времен римского права было известно, что собствование, владение и пользование подразумевают разные понятия. Можно владеть чем-то, но не быть собственником, как можно пользоваться чем-то, но не быть владельцем и тем более собственником. Когда законы говорили только о пользовании землей, тогда спрашивалось: кто ее владелец и тем более собственник? Когда в них упоминалось о владении ею, тогда возникал вопрос: кто ее собственник? Советские «законы» передавали землю лишь в пользование народу. Тогда кто становился ее владельцем? Скупо было сказано, что ее «распорядителями» назначались земельные отделы уездных, губернских, областных и федеральных совдепов. Но собственность на землю была категорически отменена! Могло ли быть такое? Нет, она была скрыто передана в собственность узурпаторской «власти», засевшей в России! Именно она стала бесконтрольным и собственником, и владельцем всей страны, ее богатств — и природных, и рукотворных. Так возник новый тип «собственности» — кучки безжалостных, инородческих, интернациональных властителей, а точнее — узурпаторов-вождей! То, что именовалось якобы социалистической собственностью, было вовсе не собственностью российского народа, а собственностью владельца-тирана, идеологического удушителя, присвоившего себе право быть собственником и власти, и нации, и всего ей принадлежащего. В руках новых главарей-завоевателей России оказались огромные, неисчислимые материальные ценности! Таково отвратительное, разрушительное проявление «законов», принятых на заре восхождения советской «власти». Но еще более ужасными оказались их нравственно-духовные последствия. В духовном строе народа, в его нравственной жизни существуют неписаные правила и традиции, которым всецело подчиняются юридические законы. Эти неписаные вековые установления говорят о том, что как земля, так и вся природа, будучи частью Отечества, сохраняются, улучшаются, обогащаются и одухотворяются для того, чтобы стать полноправной второй половиной личности — индивидуальной, семейной, национальной, всенародной. И вот советские «законы» отменяли эти благодатные устои государства и тем нарушали не только его хозяйство и экономику, но и требовали переделки самой природы человека и его духа, то есть изменения и физической его сущности, и нравственно-духовной. А это не под силу ни одному человеку, ни нации, ни всему народу, ни даже всему человечеству в его историческом бытии, ибо такая переделка равносильна их уничтожению.
          Гибельность подобных «законодательных актов» совдепии была очевидна, но, к сожалению, Россия волочила и продолжает тащить их за собой, разрушая себя до глубинного основания. Она никак не сбросит с себя «законотворчество» кучки иноземных и инородческих маразматиков и преступников! Когда они вводили эти «законы», разве россиянин в сокровенных глубинах своей души не знал о том, что из них проистечет? Еще как знал! Разве он не понимал, что, проповедуя дележ земли и имущества как премию за беспорядки, тем самым запускали страшный механизм разрушения, ввергали страну в пучину всеобщего грабежа и разбоя? Еще как понимал! Если сегодня разрешили грабить помещика, то завтра — монастырь, послезавтра — предпринимателя и купца, затем — почему бы не пойти на грабеж зажиточного крестьянина, а там и всякого, кто имеет имущество и достаток? И под зловещий клич Ульянова-Ленина «грабь награбленное!» потянулись нескончаемой чередой земельная неурядица, имущественная замятия, разбазаривание всего накопленного за века, грабеж всех и всякого в кровавом тумане насилий, вызванных всеохватной смутой.
          Во исполнение этих «законов» совдепии столько лет в России творилось Богоборческое дело! Безответная природа, как Божественная Риза Отечества, оставшись в нравственной беспризорности, была изуродована, искалечена, загажена, истерзана, растрачена. Устроители «нового мира», опираясь на свое скудоумие, извращенное чувство и злую волю, пытались превратить ее в антиприроду, в которой но было бы места для обитания нравственно-духовной личности. И они в том во многом преуспели: от красивой, могучей, целительной, плодоносной российской природы с ее тихо приподнятыми к Небу лесами и всей растительной тканью, наполненной бесчисленными живыми существами и пронизанной многоструйными водами, остались уродливые осколки да безмолвные пустыни, в которых бродит подобие человека, его столь же уродливая тень. Погром Отечества всецело включил в себя и погром его природы!
          Горькими слезами и кровавым потом россиян политы каждые травинка и былинка, песчинка и пылинка, капелька и живая крупинка их родной земли. Эти стенания, скорби и страдания более 70 лет вопиют к Небу: так велики их муки в прошлом! Но когда они поймут, что столь долго были лишены Родины в погроме Отечества, тогда в страхе отшатнутся от свершенного на российской земле, тогда их мучение невозможно будет измерить в будущем.
          Никогда история еще не видела и не слышала такого, чтоб народ, живя на родной земле, не мог приобщать ее плоть себе, не пользоваться ее плодами. На Родине — и без Родины, в Отечестве — и без Отечества! Как это так выходит: почти столетие великое государство не строит себя, а только разрушает, а его народ отказывается от своей истории, обезьянничает и совершает одну глупость за другой. Что-то история такого еще не знала! Тут она имеет дело с новым, небывалым явлением, о котором не сказано последнее слово. Факт же таков: если этот путь действительно выбран российским народом, то он прямиком ведет к его смерти. Только безумный может кинуться на такую дорогу. Тогда возникает вопрос: безумен ли народ или безумны те, кто пытался насильно и умышленно завести его в кромешную тьму той дороги? Конечно, ответит каждый: безумны вторые! Но безумие ли это, или пособничество чему-то страшно преступному и даже прямое свершение его?

Примечания:
40.   Трифонов И. Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М., 1975, с. 26—27.
41.   Статистический сборник. Социалистическое хозяйство СССР. М-Л., 1939, с. 77.
42.   Трифонов И. Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М., 1975, с. 89.
43.   Трифонов И. Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М., 1975, с. 89.
44.   Панкратова А. Фабзавкомы России в борьбе за социалистическую фабрику. М., 1923, с. 276. — «Правда», 1957, 22 апреля.
45.   Ежегодник Высш. Мон. Сов., 1922, 19 июня, № 46.
ВИНОВНЫ ЛИ РУССКИЕ?            Каждый народ есть творение Божье, сокровенный акт Его замысла, и никто не имеет права его убирать с лица Земли, кроме Его Самого. Но история стоит перед фактом избиения целого народа русского и разорения всего того, что он создал за все свое бытие. Какой народ, возраставший в духе, в материальном достатке, в порядке и спокойствии, желал бы духовного безвременья, смуты, беспорядков, погромов, нищеты, политического рабства, иноземной зависимости и неизвестности? Никакой! Но ведь все это случилось с россиянами, и вина в том кладется прежде всего на русский народ! Ясно, что здесь возводится жестокая ложь: обвиняют невиновного! Революционную смуту 1905—1906 годов сокрушили не черные сотни, а черные миллионы! Во все 70 лет насильственного навязывания «социалистического рая» эти же черные миллионы грудью отстаивали свою историческую Родину, погибнув за нее.
          Можно чем угодно объяснять случившийся обвал Великой России, в том числе якобы «объективными причинами развития исторического процесса» (по Марксу), но одно несомненно: в этом историческом явлении лежали цели глубинные: месть ее ведущей нации, как носителю доступных роду человеческому высочайших идеалов, освещавших смысл истории — ее провиденциальность.
          В самом деле, высота и красота, достоинство и благородство, радость и благость, вечность и абсолютная правдивость истекали и будут истекать из Православного Христианства, которое и являлось основой домостроительства в России. Но почему не все нации следовали по пути этого домостроительства? Не только потому, что оно не всякому племени подъемно по силе Духа, данного Богом, но и потому, что не приемлется иным — демоническим миром — противодуховным и противонравственным. Этот мир действует на нации по-разному, со всей присущей ему злобой, коварством, хитростью, изворотливостью, изуверством. Как он действовал на Россию?
          Разве возможно было то, что ныне происходит в нравственном и духовном мире, то, отчего содрогается каждая живая душа, не утратившая чувства истинного Бога, при стоянии в силе такого государства, как Россия, исповедующего Православные Христианские заповеди? Нет, невозможно! Потому надо было любой ценой сокрушить последний оплот существования этих заповедей, пользовавшихся мощной поддержкой государства. Борьба с таким государством началась не в начале XX века, а столетия назад. Такая нация, как русская, по психологическому складу всегда нуждается в знании правды, без которой она чувствует себя самой ничтожной из всех обитателей сего мира. Если она теряет эту правду, то расстраивается ее творчество: личное, семейное, социальное и государственное. Она ее искала и находила в Церкви. И как только она теряла нить: где же Церковь, то и правда ускользала от нее. Вот тут-то ей подкатывали подмену в правде. Так случилось в конце XVII века, когда нация разуверилась в правде и пошла искать ее у Запада, отправившись к нему в ученье, предавая свое великое наследие за западный «бисер».
          Но и то сказать нельзя обо всей нации. Соблазну, как правило, подвергалась небольшая ее часть, которая впоследствии и прозвалась интеллигенцией, а в народном представлении как умствующий сброд — «умники», «мудрствующие лукаво», «бредни плетущие», а позднее — «казуисты», «бюрократы». А с первой четверти XIX века укоренились еще — «фармазоны» (от франкомасоны), на которых смотрели не то, чтоб с иронией, но с опаской: попахивало от них нечистой силой. И как потянулась эта часть нации в ученье на Запад, так аж 200 лет там и сиживала, а кончилось то сидение там полнейшей никчемностью. И уж к середине XIX века поняли, что Россия имеет мировую миссию, просиявшую не только в идее, но и на практике, в творении Небесно-земного мира — Святой Руси. И успешно начали претворять эту миссию в жизнь. Вот тут-то и заволновалось многомятежное человечество. Ненавистники России видели, что, дай ей 25 лет мирного строительства в наступавшем XX веке, она станет тем нравственно-духовным и материальным центром, которому надо будет не только поклониться, но и шагать по его пути.
          Как помешать семимильному шествию Великой России и не дать ей развиться в тот мировой центр? Тут все средства были хороши: и массовая переброска в нее антирусской и антихристианской печатной продукции и изготовление ее на месте, и подкуп интеллигенции, и клевета на российскую историю, и травля патриотов и армии, и убийство носителей Верховной власти, видных государственных деятелей, руководителей сословий и блюстителей правопорядка. В ход пошли закулисные интриги, заговоры по развязыванию внешних и внутренних войн, в которые запутывали и втягивали Россию.
          Всероссийских монархов не оставляли в покое с начала XIX века, с Павла I, стараясь их убирать насильственно. С убийства Александра II начался тотальный террор против русской нации, который не стихал более 70 лет, да и кто знает, что ждет ее впереди. Новая волна террора стократно усилилась с убийства Николая II и его Августейшей Семьи. Она покатилась по всей России, уничтожая в небывалом размахе прежде русских. В начале столетия втянули Российское государство в войну на востоке, затем — на западе. Последнюю войну перегнали во внутреннюю, которая и тянется по сей день. Опять кричат о продолжающейся революции, затягивают на баррикады, разжигают гражданскую войну. Снова на трибунах и митингах все те же выродки, зовущие к переделке России на западный манер. Снова они летают туда и сюда, втягивая ее в новый виток разложения, опутывая ее злобой и ненавистью, разжигая в ней уже не классовую, а национальную вражду.
          Да, скажут: почему так уязвима к тому нация? Нет, не нация поражается той болезнью, а ее ничтожная, отсохшая от векового ствола ветвь, которая перестает черпать дух нации в Церкви и тем теряет правду. Перед наступавшим XX веком иерархия Церкви, находившаяся под бдительной опекой государственной бюрократии за весь период ученья на Западе, ослабила связь с верующими, в тесной соборности с которыми она и может составлять единое тело Христово. Как только эта соборность ослабевает, так тем сейчас же пользуются ненавистники исторической России. Они завладевают интеллигенцией, потерявшей правду, а значит, и ее национальным самосознанием. Так родилась пресловутая, жестокая, безнравственная и бездуховная интеллигентная когорта русских интернационального покроя. Она-то и потянула часть нации в ученье к безнациональным социалистам, выползшим на Западе. Так появился сонм «учителей», как правило, инородческих, тупых, бездарных, недоучившихся, озлобленных, уголовных и преступных. Они с пеной у рта доказывали, что мировая миссия России не в святой Руси, не в третьем Риме, не в Богом ведомой Великой России, а в социализме-коммунизме, которые истекают из исторического и экономического материализма. Задачи такого «просвещения» входили в противоречие с философски-религиозным знанием нации. Новые «проповедники» снова звали нацию в ученье на Запад, где выползал марксизм, предавая в какой раз свое наследие за западный «бисер». Все лучшие умы России, кто не растерял к ней любви, кто считал себя русским, встали на ее защиту, разоблачая новое «передовое учение», измышленное Марксом. И тот из русских, кто не изведал благоуханья Свято-отеческого Писания и даже кто не читал выдающихся трудов И. В. Киреевского, А. С. Хомякова, В. С. Соловьева, Ф. М. Достоевского, Н. П. Гилярова-Платонова, Л. А. Тихомирова, С. Н. Булгакова, А. Новгородцева, Н. О. Лосского, В. В. Розанова, К. Н. Леонтьева, Б. II. Вышеславцева, И. А. Ильина, Г. П. Федотова, С. Л. Франка и многих других, навсегда разоблачивших сверхложь марксизма, тот не поймет, в какую беду попала Россия, в какую бездну бездуховности скатился всякий русский, принимая на веру это дьявольское учение и становясь оттого нерусским. Потому в том и трагедия, что часть русских, подпадая под влияние этого учения, теряла национальное самосознание и историческое мировосприятие, смысл жизни и веру, становилась игралищем самовластного произвола его носителей и манипуляторов. Последние ловко соединяли идеи социализма с крайней демократией и полным отрицанием религии.
          Когда закрепились и закурились зловонным дыханием небольшие очаги такой бесовщины, особенно в несчастном Петрограде, тогда в них высадились с Запада два главных десанта, состоявшие в основном из инородческих авантюристов-политиканов. Из Швейцарии через Швецию и Финляндию во главе с Ульяновым-Лениным в запломбированных вагонах в Россию прибыли 224 революционера-эмигранта, из которых 170 были из так называемой группы «пораженцев». Из США во главе с Бронштейном-Троцким на двух пароходах приплыли в нее также революционеры-эмигранты и дезертиры, примазавшиеся к своим единомышленникам, из которых 264 осели в Петрограде. (46) И только ли эти передовые отряды разрушителей Отечества были переброшены в него? Нет, в течение года, после февральской «революции» их явилось много, большими и малыми группами и в одиночку. Петроград, Москва и Киев буквально заполонились ими! Прибывшие в тех десантах объявили, что Россия есть незаконное, незавершенное государство, более того — даже противоестественное и противоправное, стоящее как преграда на путях осуществления марксистских идей на практике и потому подлежащее уничтожению и замене новым. Отбросив целостную жизнь страны, ее тысячелетнюю историю и великую культуру, они вторглись в Россию, как заразная эпидемия (чума иль проказа), которая, быстро развиваясь на питательной среде, захватила страну, погрузив ее в смуту, а затем в погром. Главный носитель той насильственной заразы — Ульянов-Ленин, став у кормила «власти», заявил, что большевики отвоевали Россию у богатых для бедных. Что же на самом деле скрывалось в этом заявлении «вождя»? Фактическое покорение именно русской нации для своих корыстных и далеко идущих целей. Тому подтверждением служит вся последующая ее трагическая история. Посыпались угрожающие утверждения, что русские не способны к государственному строительству и потому должны уступить место в этом деле другим нациям. Запестрели законы, создававшие приоритет действия всем нациям, кроме русской. Потому одним из первых был закон об антисемитизме, ставивший иудейское племя выше всех и дававший ему господствующее право. Закон о мире преследовал цель перенести войну прежде всего вовнутрь русской нации, используя для этого накопленный военный потенциал против внешнего врага. Закон о земле отбирал землю у крестьян, передавая ее в безграничное владение и собственность новым заправилам России. Закон об экспроприации экспроприаторов ставил задачу полного уничтожения сословий и особенно крестьянства и тем самым необузданного грабежа страны. Закон о социализации частной собственности подрывал основы семьи, свободы личности, государственности, экономики и хозяйства, то есть священных принципов жизни нации. Закон об отделении Церкви от государства отнимал у нации правду и отдавал ее на поругание безбожникам и палачам-изуверам. Законы о создании РСФСР и СССР ликвидировали национально-государственное тело России и тем набрасывали паутину коммунистического интернационала на весь мир.
          Новые захватчики России, погрузив русскую нацию и вместе с ней и весь российский народ в небывалое за всю ее историю рабство, ставили тем самым всемирно-историческую задачу полного сметения с лица Земли народа — духовно-огненного исповедника Спасителя. Во исполнение той задачи вся антирусская дрянь, все ненавистники России, все потерявшие совесть в предательской измене Родине сплотились, составили союз, чтоб как пауки облепить Россию, высосать из нее живительные соки, повергнуть ее, обессилевшую, ниц. Все глубины, все замыслы, весь раскат, вся жуть и мерзость этого союза не раскрыты, и Бог весть, когда они высветятся. Ныне видны только рябь да слабые волны его проявления. Одно знаем, что зловещее дело сего союза — не русское, не российское, исторически чуждое Отечеству.
          Разве могло быть русским, российским, отеческим убийство Царя-Освободителя Александра II? Для свершения этого преступного акта еще в 1876 году была создана в Лондоне террористическая организация, которую направляли Либерман, Гольденберг и Цукерман. И с тех пор закрутилась среди русских целая свора идейных организаторов «Земли, и воли» и «Народной воли», таких, как Натансон, Дейч, Войнаральский, Айзик, Ранчик, Аптекман, Девель, Хотинский, Бух, Колоткевич, Геся Гельфман, Люстиг, Фриденсон, Гартман и другие. Подстрекателями цареубийства выступили Гольденберг и Зунделевич, а на квартире Геси Гельфман были изготовлены бомбы. Но ближайшими надзирателями за покушением на Царя были посланы изменники «христиане» Перовская и Желябов, а убийство непосредственно было поручено поляку. Все было сфабриковано так, чтоб казнь русского Монарха была делом рук самих русских или хотя бы поляков. Акт цареубийства удался, и тем было положено начало народоубийства! И к нему началась усиленная подготовка!
          А кто так упорно многие годы преследовал, стремясь убить выдающегося государственного деятеля России, беззаветного служителя Престолу и Отечеству, защитника ее самобытного развития П. А. Столыпина? За ним гонялись с кинжалами, бомбами, пистолетами, ядами то группы Добржинского, Строгадыцикова, Фейги Элькиной, Лейбы Либермана, то зловещие «летучие отряды» Розы Рабинович, Леи Лапиной и Трауберга. И только ли эти инородные Отечеству организованные подонки угрожали главе Правительства? Нет, их было много, они были разношерстны и многолики, они клубились, как демоны, всюду, куда бы ни ступала его нога! Кто, наконец, его добил? Мордка Богров — он же Мотель, Дмитрий Григорьевич, Аленский и Олейников. Россия до сих пор не прочувствовала и толком не поняла этой беды, от которой она и ныне не излечилась. Казалось, хладнокровное убийство П. А. Столыпина на глазах Государя и при большом стечении русских должно было их насторожить о надвигающихся крайне опасных событиях, но этого не произошло. Явившаяся в 1911 году «богровщина» не затухала и после этого года, но покатилась и далее широко и привольно особенно после «Великого Октября». Таких «богровых» стало тогда не единицы, а тысячи и десятки тысяч. Они убивали среди бела дня только за то, что кто-то имел красивое, дородное русское лицо, ходил в Православную церковь, по христианским заповедям воспитывал детей, одевался, говорил и жил по-русски! Деяния тех злодеев были провозглашены «очистительными» и «священными» для истории, К великому сожалению, Россия и доныне не поняла, что это убийство П. А. Столыпина было местью носителя национальной идеи, дьявольские задачи которой уже давно были видны, более яркому носителю вселенской благой идеи, или, другими словами, оно было непримиримой схваткой с вечным Евангелием. В глубинной основе той благой идеи лежала Христианская Правда, звавшая к любви, состраданию, умиротворению, созиданию, творению прекрасного Небесно-земного мира.
          Ясно было тогда, а ныне тем более, что уничтожение П. А. Столыпина было началом создания сатанинскими силами на месте исторической России такого себе обиталища, в котором под покровом кровавого тумана можно было совершать убийства, грабежи, обогащения, господство во всем над повергнутой ниц нацией. В древнем Киеве, обагренном кровью П. А. Столыпина, была объявлена война Православному Христианскому государству. Лишение его жизни изменило ход мировой истории, которая быстро пошла к пропасти: вначале к мировой войне, затем к мировой революции, а далее ко всеобщему хаосу и катастрофе, нависшей над миром. Это злодейство было результатом мирового заговора против исторической России.
          Ульянов-Ленин знал семью Богровых и был продолжателем ее преступных дел. Он встречался с двоюродным братом Мордки — Сергеем (Вениамином) Евсеевичем Богровым, которому и дал другую фамилию — Валентинов. Вениамин Богров был наставником Мордки и после «Октября» считался «видным» дипломатом. А Валентина Львовна Богрова — родственница киевских Богровых — была в 1905 году секретарем Петербургского горкома партии и ближайшей знакомой и соратницей Ульянова-Ленина и Крупской. В 1918 году Ульянов-Ленин лично помог ей и брату Мордки — Владимиру Богрову — уехать из России в Германию. (47) За что такая честь вождя? Ясно, что за убийство П. А. Столыпина, которое по достоинству им оценено. Кто ж не помнит, как всякий, кто был обласкан «самым живым из всех живых», причислялся к тому же сонму «вечно живых». Кто затем убивал всех самозабвенно защищавших историческую государственность, ее идеалы? Кто сгубил выдающихся государственных деятелей России начала XX века: министров Д. С. Сипягина и Н. П. Боголепова, Уфимского губернатора Богдановича? Кто за полгода, с октября 1905 по апрель 1906 года, совершил 827 покушений на жизнь одних только чиновников Министерства внутренних дел, из которых 288 были убиты и 383 ранены? Государственная власть казнила за это время всего 90 террористов. Кто к концу октября 1906 года убил и ранил в целом по стране 3611 различных государственных чинов, а к концу этого года — 4500? Почему террористы не щадили и частных лиц, которые не сочувствовали делу революции? В 1905—1907 годах они убили 2180 и ранили 2580 частных лиц! Кто в эти же годы покушался на жизнь более 9000 государственных служащих и частных лиц? (48) Большая часть убийц скрывалась без наказаний, зная, что убивать им дозволено, но наказывать их не положено! Действовал лозунг: «Убийство всякого православного да к тому же русского есть дело чести и долга!» Государственная дума, попирая элементарные законы справедливости, требовала отмены смертной казни и амнистии для террористов, а для должностных лиц правоохранительных органов жестоких наказаний. Говоруны-предатели в думе знали, с кем они имеют дело: с мирным, незлобивым, законным, правовым государственным строем, возглавляемым Христианским Государем. В таком строе не должно быть да и не было фактически политических репрессий. Если они и случались, то только как из ряда вон выходящее явление, как мимолетная акция подавления заразной болезни, прилипшей к здоровому национальному организму. Так, с 1825 по 1894 год, то есть за 70 лет, в России за государственные преступления было казнено всего 100 человек. (49) В начале царствования благословенного Николая II, с 1894 по 1902 год, то есть за восемь лет, не возникло необходимости ни в одном государственном наказании! И так бы продолжалось и далее, но потребовалась ответная реакция правительства на массовый террор россиян, развязанный смутьянами, насильниками и убийцами под прикрытием «революционных дел». В тяжкие годы смуты 1903-1907 годов за государственные преступления было казнено 743 человека, в том числе по приговору военно-полевых судов с августа 1906 по апрель 1907 года — 683 человека. (50) При подавлении беспорядков и насилий, вызванных «революционными толпами» с 1902 по 1912 год, было убито около 1000 человек и ранено но более 2500 (сюда входят жертвы «кровавого воскресенья», польского и донского расстрелов. (51) Но можно ли обвинять государственную власть в этих убиенных россиянах, которые были обмануты смутьянами, толкнуты ими на правонарушения и убийства блюстителей порядка? Нет, не можно! Но даже с ними за весь 23-летний период царствования Николая II были лишены жизни не более 1800 человек, то есть столько, сколько расстреливалось и удушалось за несколько часов в «золотые времена гуманизма» совдепии.
          О каком «Николае кровавом» может идти речь? Это злобная клевета на последнего Государя Николая Александровича! Во всеуслышание надо говорить о том, что с начала XX века Россия оказалась беззащитной перед многочисленной «армией» убийц, уничтожавших людей «за должность» и особенно тех из них, которые были административно популярны среди россиян. Шайки преступников из той же «армии», убивая государственных служащих, похищали крупные суммы на «нужды революции», считая, что они берут взаймы у себя из будущего. В одном из таких ограблений прославился Джугашвили-Сталин, создавший себе на том революционное имя. Но убийства «для дела» часто перерастали в убийство «для себя» (для овладения женщиной, устранения соперника по службе, мелкой мести и т. д.).
          Можно ли в том винить русских православных христиан, преобладавших в России? Нет, нельзя! Все это плоды преступлений, сплоченных антирусских, антироссийских, глубоко скрытых союзников, однодельцев! Кто руководил убийством таких государственных деятелей России, как губернатор Финляндии Н. И. Бобриков, министр В. К. Плеве, Московский генерал-губернатор Вел. князь Сергей Александрович, Самарский губернатор Блок, Симбирский губернатор Старынкевич, Варшавский генерал-губернатор Вонлярлярский, граф Коковницын, граф Игнатьев, Тамбовский и Полтавский губернские советники Леженовский и Филонов, градоначальники столиц Шувалов и Лауниц, начальники охранных отделений Карпов и Войлошников и многие другие? Кто направлял убийство таких военных деятелей, как адмиралы Кузьмин II Чухнин, генералы Мин и Сахаров, высшие офицеры и их семьи броненосца «Потемкин-Таврический», главный военный прокурор Павлов? Только ли в этих злодеяниях повинны Вера Засулич, Вера Фигнер, Екатерина Брешко-Брешковская, Балмашев, Сазонов, Каляев, Биценко и им подобные? Нет, не только! Их крепко держали темные круги ада! Достаточно вспомнить таких главарей русской смуты начала XX века, как Гершуни, Рубанович, Гоц, Швейцер, Рутенберг, Азеф, Чернов, Бакай, Роза Бриллиант, Роза Люксембург. А кто были главарями сборища так называемого «совета рабочих депутатов» в С.-Петербурге в 1905 году? Парвус, Бронштейн-Троцкий, Гревер, Эдилькин, Гольдберг, Фейт, Мацелев, Бруссер, Носарь-Хрусталев! А кто верховодил Московским вооруженным восстанием? Мойша Струнский! Убийством Вел. князя Сергея Александровича управляла Роза Бриллиант, а избиением высших офицеров на броненосце «Потемкин-Таврический» — Фельдман! Многими террористическими преступлениями заправляла Фейга Элькина, гонявшаяся затем за П. С. Столыпиным! Все эти преступники-ненавистники России были предтечами «богровщины»! Потому красный террор начался не в 1917 году, а намного раньше, скрытые ЧК действовали задолго до этого года, приговаривая к расправе и убивая лучших людей России. Зловещий «Октябрь» начался также значительно раньше 17-го «героического».
          Откровенная месть русской нации как носителю православной христианской идеи открылась убийством Царя-Освободителя. Но ритуальным убийством Царя Николая Александровича в Его Августейшей семье в Екатеринбурге в 1918 году она бросила вызов не только России, но и всему христианскому миру. Стоит хотя бы на мгновение подлинно образумиться, хотя бы один раз вглядеться внимательно, как смотрели многие поколения россиян, в этот преступный акт мирового значения — и прояснится: что произошло с русской нацией! Ночью с 16 на 17 июля 1918 года была устроена кровавая бойня в подвале дома Ипатьевых. Здесь свершилось самое страшное преступление за всю историю не только русского народа, но и всех народов мира. Но россияне до сих пор молчат и не призывают к ответу злодеев! Что, они не знали, кто это делал? Нет, знали и за то в большинстве своем сами пошли на заклание за Веру, Царя и Отечество! А тем русским, кто не прозрел, кто пребывает в предательской паутине, в смертельном угаре якобы «правдивости» свершенного там, напомним еще раз, кто вершил небывалое в истории злодеяние и как оно происходило.
          Воцарившаяся в России «власть» милостью дьявола большевистских вождей зорко следила за Помазанником Божиим, Его Августейшей Семьей и близкими к ней и крепко держала их в своем застенке. Потомки израильских революционеров по идее и последователи религии дьявола по духу сбегались со всего мира, кружились зловещей стаей везде, куда бы ни гнался поставленный Богом носитель Российской идеологии со Своей Семьей. С тех пор, как была арестована Царская Семья, за Ней пристально наблюдал Аарон Кирбис-Керенский и грозился Петропавловской крепостью для Нее и кровавой расправой над Ней Петроградский совдеп. В застенке Тобольска с Нее не спускали глаз местные совдеповцы Заславский, Дуцман, Пейсель, Дислер и пресмыкавшийся перед ними матрос-уголовник, организатор и исполнитель массовых убийств офицеров, палач Хохряков, Именно здесь Заславский со своими соплеменниками-содельцами делал попытку покончить с Царской Семьей. В конце апреля 1918 года, перед отправкой Государя и Его Семьи из Тобольска в Екатеринбург, состоялось заседание президиума Уралоблсовета, где рассматривался вопрос об Ее уничтожении. Главную роль на этом заседании играли Сафаров и Войков — участники ленинского «десанта», выброшенного Германией в Россию в 1917 году, а также Шая Голощекин, Белобородов и латыш Тупетул, то есть нерусские уголовные элементы. 23 мая 1918 года из Тобольска в екатеринбургский «дом особого назначения» Царских Детей доставил тот самый бывший «жандармский офицер», который именовал себя Родионовым и который в сопровождении «латышей» из отряда Голощекина 20 ноября 1917 года непосредственно руководил убийством и растерзанием Верховного Главнокомандующего генерала Н. Н. Духонина в Ставке. В Екатеринбурге Царскую Семью окружала жуткая свора служителей антихриста, окопавшаяся в Уралобластных совдепе и «чрезвычайке», а также в главном командовании 3-й красной армии. Президиум Уралоблсовдепа заполоняли его члены: Голощекин, Сафаров, Войков, Хотимский, Краснов, Поляков, Юровский, Крылов, Сыромолотов. В нем председательствовал Белобородов, а Чуцкаев, как председатель исполкома облсовдепа, был непременным его членом. Это были страшные ненавистники России из когорты потомков революционного Израиля. Кроме того, в состав того же президиума входили латыш Тупетул, некие Анучин, Сакович, Уфимцев и Дидковский (неизвестно какого рода и племени!). В областной «чрезвычайке» орудовали Лукоянов, Сахаров, Горин, Родзинский, Кайгородов, Никулин, Яворский, Бахарева-Сивелева и начальник отряда палачей — Шиндер. Всей этой нерусской нечистью негласно заправлял Янкель Юровский. Командный состав 3-й армии состоял из главкома латыша (?) Берзина, его помощника Белицкого, члена военсовета Смилги, уполномоченного главного высшего военсовета Лашевича. На секретном совещании, утвердившем план убийства Царской Семьи, верховодили Голощекин, Юровский, Чуцкаев и Белобородов, а также члены «чрезвычайки» — Лукоянов, Сахаров и Горин. Председательствовал на нем Янкель Юровский.
          Еще 4 июля 1918 года внутренняя охрана дома Ипатьева, состоявшая, видимо, в основном из русских рабочих Верх-Исетского завода, была заменена десятью отборными палачами екатеринбургской «Чеки» во главе с Янкелем Юровским, который отстранил бывшего начальника охраны каторжника Авдеева от исполнения своих обязанностей и арестовал его заместителя Мошкина. Они обвинялись в «любовных чувствах к узникам» (что стало известно Свердлову!). Команду рабочих отвели подальше в дом Попова для внешнего наблюдения и назначили ее начальником каторжника Медведева.
          Поздно вечером 16 июля по приказу Юровского Медведев разоружил русскую охрану: инородные преступники боялись русских! 16 июля около 12 часов ночи в дом Ипатьева явились Голощекин, Белобородов, Ермаков, Костоусов и, видимо, матрос Хохряков. В доме уже находились Юровский, его помощник Никулин, начальник охранного отряда Медведев, разводящий Якимов и 10 «латышей» из «чрезвычайки». (52) После 24 часов уже наступившего 17 июля перед дверями подвала дома Ипатьева сошлись звероподобные существа, которые еще не видели своих жертв, но их глаза горели жестокой местью к ним. Затем в подвал вошел член президиума Уральского совдепа и областной комиссар юстиции Янкель Юровский, мещанин города Каинска, торговец часами, сын уголовного преступника Хаима Ицкевича (хорош комиссар юстиции!) в сопровождении семи извергов, якобы бывших германо-австрийских военнопленных под именем «латышей» (личности их до сих пор скрыты), и трех друзей-содельцев, каторжников, уголовных преступников — Ермакова, Ваганова и Медведева (палачей местной «чрезвычайки»). Юровский в упор убил Государя. Следом раздались еще десять выстрелов. Сраженный пулей и упавший рядом с Отцом Алексей Николаевич ощупывал рукой Его шинель и издавал стон. Один из палачей ударил Его ногой в висок, а Юровский, приставив револьвер к уху Наследника, добил Его двумя выстрелами. Раненую Анастасию Николаевну добили штыками.
          После убийства палачи сняли с жертв драгоценности и Отнесли их в грузовик, который направился в лес на северо-запад от города, к деревне Коптяки. Здесь убиенные поступили в распоряжение Шаи Голощекина, который приступил к их уничтожению, пользуясь рецептами комиссара по снабжению Уралоблсовдепа — химика-аптекаря из города Керчи — Вайнера-Пинхуса Лазаревича-Войкова. Последний «работой» остался доволен и восторженно воскликнул: «Мир никогда не узнает, что мы с ними сделали». Помощниками у Голощекина в Коптяковском лесу выступали Юровский, Ермаков, Костоусов, Ваганов, Леватных, Партин и шофер Люханов. Совершив преступление, палач Юровский отдал Медведеву приказ: «Сохрани наружные посты, а то еще народ восстанет!»
          Но кто непосредственно руководил этими изуверами-палачами? Они известны: председатель президиума Уральского Облсовдепа Янкель Вайсбарт — Александр Георгиевич Белобородов, конторщик, вор-уголовник, будущий член ЦИКа и идный столичный чекист; член президиума облсовдепа и оенный комиссар Шая Исаакович Голощекин, мещанин города Невеля, большевик-пропагандист, уголовник, жестокий садист с чертами дегенерации, будущий палач Казахстана; товарищ председателя президиума облсовдепа и редактор областной газеты «Уральский рабочий» Сафаров, прибывший вместе с Ульяновым-Лениным в Россию в 1917 году и явившийся вдохновителем всех зверств на Урале; член президиума облсовдепа, каторжник Сыромолотов, который вместе с Голощекиным и привез инструкции Свердлова по убийству Царской Семьи; член президиума облсовета, председатель исполкома этого совдепа Чуцкаев, мрачная, темная личность, уголовный соделец Вайсбарта-Белобородова и Голощекина еще в 1906 году; член президиума облсовета Вайнер Пинхус Войков, также прибывший из-за границы вместе с Ульяновым-Лениным в 1917 году. Упоминаются еще член президиума Уралоблсовдепа Н. Г. Толмачев и его братец, член облсовдепа — Г. Г. Толмачев, а также Поляков, Хотимский и Крылов, дополнявшие кворум президиума и обеспечивавшие Сафарову большинство голосов.
          Кремлевским вдохновителям — палачам Ульянову-Ленину и Янкелю Свердлову отводилось второстепенное место в этом мировом злодействе. Но факты говорят, что они его прямые содельцы, готовили его и, когда оно совершилось, одобрили его 19 июля 1918 года официально на заседании ВЦИК. На вопрос Бронштейна-Троцкого, заданный Свердлову о том, «кто решал» судьбу Царской Семьи, тот ответил: «Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях...» (53) Да и сам Лейба Бронштейн не являлся ли главным вдохновителем убийства Царской Семьи? Вспомним, что к лету 1918 года Бронштейн и его многочисленные содельцы по племени приступили к исполнению своей исторической миссии — к богоборчеству, в основе которого лежало искоренение до основания, до полного распыления памяти россиян о Помазаннике Божием. Они не просто боялись Его здравствования, но содрогались при одном Его имени. Даже пепел Его приводил их в дрожь! Потому судьба Царской Семьи была ими решена задолго до «красного октября», после которого они тщательно стали готовить Ее на ритуальное заклание. Потому все они так внимательно следили за Царственными узниками, не спуская с них кровожадных глаз. Вот свидетельства.

          Протокол № (?) заседания Совнаркома от 20 февраля 1918 года.
          Присутствовали: Трутовский, Алгасов, Урицкий, Алексеев, Прошьян, Колегаев, Штейнберг, Карелин, Покровский, Виноградов, Ломов, Ольминский, Раскольников, Шляпников, Менжинский, Боголепов, Аксельрод, Бонч-Бруевич, Козьмин, Альтфатер, Сокольников, Берне, Сталин, Красиков, Бриллиантов, Козловский, Крыленко, Правдин, Петровский, Свердлов. Председательствует В. И. Ульянов.
          Слушали: Протокол заседания комиссии Совнаркома 20 февраля 1918 года.
          Постановили:
          I. Утвердить пункт 1. Поручить комиссариату юстиции и двум представителям крестьянского съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова. Вопрос о переводе Николая Романова отложить до пересмотра этого вопроса в Совнаркоме. Место суда не предуказывать пока.

          И как тут не сделать комментарии! Эти подонки общества, мятущиеся по миру интернационалисты, злейшие ненавистники исторической России, представлявшие самочинное «правительство», пускали пыль в глаза, затевая якобы следствие по делу Николая Александровича Романова. Но на самом деле они знали, что по делу Его расследовать нечего и судить Его также не за что — Он чист перед народом, как Божья Роса! Судить же и наказывать по всем строгостям Российских законов надо было весь упомянутый состав совнаркома во главе с Ульяновым и весь ВЦИК во главе со Свердловым, как узурпаторов законной власти и как злейших преступников государства. Совнарком же спустя два месяца пересмотрел вопрос о переводе Царя в совдеповское надежное место — в застенок Уральского ЧК, где орудовали дружки-содельцы Свердлова и Ульянова-Ленина! О том следующие протоколы.

          Протокол № 107 заседания Совнаркома от 2 мая 1918 года.
          Председательствует: Ульянов.
          Присутствуют: Ленин, Шляпников, Ларин, Виноградов, Винокуров, Середа, Розин, Петровский, Лацис, Козьмин, Невский, Ходаровский, Крицман, Чичерин, Гуковский, Шоломович, Ногин, Смирнов, Правдин, Рыков, Карахан, Подбельский.
          «...по всем сообщениям, доходящим из Тобольска, не могло быть уверенности, что Николай Романов не получит возможности скрыться из Тобольска. Исходя из всех указанных соображений, Президиум ВЦИК советов сделал распоряжение о переводе бывшего царя Николая Романова в более надежный пункт, что и было выполнено. В настоящее время Николай Романов с женой и одной дочерью находится в Екатеринбурге Пермской губернии. Надзор за ним поручен областному совдепу Урала».

          Протокол № 25 заседания ВЦИК от 25 мая 1918 года.
          Присутствовали: М. Спиридонова, Я. Свердлов, В. Аванесов, М. Владимирский, Г. Максимов, Г. Теодорович и Голубовский.
          «Пункт 15. Телеграмма из Екатеринбурга от тов. Белобородова. Сообщение о том, что остальные члены бывшей царской семьи — Ольга, Татьяна, Анастасия и Алексей перевезены из Тобольска в Екатеринбург и помещены вместе с другими арестованными».

          Телеграмма. 20 июня 1918, 14 часов 30 минут, г. Екатеринбург. Председателю совдепа.
          «В Москве распространились сведения, что будто бы убит бывший император Николай Второй. Сообщите имеющиеся у вас сведения.
          Управляющий делами совнаркома Владимир Бонч-Бруевич».

          В ответ Бонч-Бруевичу из Екатеринбурга. 26 июня 1918 г. «Мною было проверено, как содержится бывший царь. Охраняется и могу сообщить хорошо.
          Комапдуралособфронтом Берзин».

          Комментарии к этим документам излишни! Палач-исполнитель Шая Голощекин между 4 и 14 июля 1918 года жил в квартире Свердлова в Кремле, где и был разработан детальный план Цареубийства, утвержденный Ульяновым-Лениным и другими членами тогдашнего «правительства» — совнаркома. И здесь же, видимо, было принято решение, как после скрытого от россиян преступления уйти от ответственности за него, используя систему изощренной лжи. Так, 17 июля 1918 года после 9 часов вечера председатель ВЦИК имел телеграмму такого содержания: «Передайте Свердлову, что все семейство постигла та же участь, что и главу, официально семья погибнет при эвакуации», то есть лгали: «Мы расстреляли только царя, но не семью». Когда 25 июля 1918 года Екатеринбург был взят белыми войсками, то на улицах города они обнаружили расклеенные 20 июля сообщения Уральского облсовдепа такого содержания: «Смертный приговор, вынесенный бывшему Царю Николаю Романову, был приведен в исполнение в ночь с 16-го на 17-е июля. Царица и дети были эвакуированы и находятся в безопасном месте». Соделец Голощекина и Юровского кремлевский палач Свердлов даже создал комиссию по расследованию убийства Императора Николая II во главе с самим собой и членами — Сосновским, Теодоровичем, Смидовичем, Розенгольцем, Розиным, Гиршфельдом (Владимирским) и другими. Советское «правительство» даже организовало в сентябре 1919 года в Перми процесс 28 членов партии социал-революционеров, которые обвинялись в самовольном убийстве Царской Семьи на пути следования в «безопасное место». А что в это время в Екатеринбурге делала окопавшаяся при Уральском военном округе некая международная бригаду, в которой значились начальник революционного штаба Сибири Мебиус, член того же штаба Маклаванский и еще некий Мейер (числившийся австрийским пленным)? Кто они такие? Чье задание они исполняли? Знаем, что они лично надзирали за изощренным заметанием следов совершенного убийства. Кто те пятеро жутких человекообразных существ, которые проехали рано утром 19 июля в автомашине из мест оцепления в сторону Екатеринбурга? Среди них был и Шая Голощекин! Что они делали в лесу всю ночь? Не совершалась ли там мистическая оргия по началу убийства всех христианской нации?
          Недаром же на южной стене в подвале дома Ипатьевых, где произошла изуверская расправа с Царственными узниками, выдающийся соотечественник, следователь Н. А. Соколов среди бесчисленных кровавых брызг и подтеков обнаружил двустишие из Гейне о царе Валтасаре, оскорбившем Иегову и убитом за это. (54) О том, что убийству Православного Царя и его Семьи придавалось религиозное значение, гласила еще одна кабалистическая надпись, замеченная тем же следователем на той же южной стене, следующего содержания (по позднейшей расшифровке): «Здесь по приказанию тайных сил царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются все народы». Кто же после таких уведомлений тайных сил, орудовавших в России, усомнится в религиозной сущности уничтожения Российского Государя и его семьи? С того Цареубийства и началось открытое прямое, всеобщее заклание всей исторической России: она предавалась беспощадному разрушению и искоренению! Потому и Екатеринбург вскоре переименовали в Свердловск, а площадь Вознесения около «дома особого назначения» — в «площадь народной мести». Спрашивается: мести какого народа? Ясно, что того, который веками ожесточенно мстил истинному Богу! И поверишь в сведения, сообщенные в книге Е. Е. Алферьева «Император Николай II как человек сильной воли» (со ссылкой на книгу В. Вильтона «Последние дни Романовых», 1920), о том, что заморский банкир Янкель Шифф уведомил Янкеля Свердлова о приказе «свыше» ритуально убить всю Царскую Семью!
          А кто руководил столь же изуверским убийством в Алапаевске Вел. княгини Елизаветы Федоровны, Вел. князя Сергея Михайловича, князей Иоанна, Игоря и Константина (мл.) Константиновичей, князя Владимира Палей, сестры-келейницы Варвары? Сергей Михайлович был убит выстрелом в голову, а все остальные сброшены живыми в шахту и забросаны гранатами! Кто распорядился и затем убил на Мотовилихинском заводе вблизи Перми Вел. князя Михаила Александровича, его личного секретаря Н. Н. Джонсона и камердинера П. Ф. Ремиза? Кто приказал в 1919 году убить находившихся в Петропавловской крепости сына Александра II — Вел. князя Павла Александровича, внуков Николая I — Вел. князей Николая Михайловича и Георгия Михайловича, а также Вел. князя Дмитрия Константиновича?
          Знаем, что одним из руководителей злодейства в Алапаевске был тот же сподвижник Ульянова-Ленина — Сафаров. Но кто за преступными событиями, совершавшимися на Урале, зорко следил из центра? Белобородов 18 июля в 18 часов 30 минут послал следующую телеграмму:

          «Сборное
          Москва два адреса Совнарком председателю ЦИК Свердлову Петроград два адреса Зиновьеву Урицкому.
          Алапаевский совнарком сообщил о нападении утром восемнадцатого неизвестной банды помещение, где содержались под стражей бывшие великие князья Игорь Константинович, Константин Константинович, Иван Константинович, Сергей Михайлович и Палей тчк. Несмотря сопротивление стражи князья были похищены тчк. Есть жертвы обеих сторон поиски ведутся тчк.
          Председатель облсовета Белобородов».
          И здесь пространные комментарии также излишни! Тот же почерк изощренной лжи убийцами, распустившими свою кровавую паутину от Кремля до всех градов и весей!
          Спустя 70 лет выясняется, что все эти страшные злодейства были не только заранее спланированы, но совершены профессионально одной волей единого союза злоумышленников, преследуя одну цель — принести в жертву слугам антихриста, потомкам виновников Распятия Христа на Голгофе самые великие души России, олицетворявшие ее сокровенную суть и будущее. Недаром палач-садист Шая Голощекин 19 июля увозил специальным курьером в отдельном вагоне-салоне «документы» к Свердлову — три тяжелых, не по объему, укупорочных ящика, забитых гвоздями и увязанных веревками. Что в них содержалось? Не входило ли в ритуал убийства нечто такое, о чем можно только догадываться: добыть телесные реликвии (а может быть, и кровь!) великих непорочных христианских душ и заложить их в пантеон «заклания»? Не случайно в Москве, в среде американских эмигрантов, обслуживавших Янкеля Свердлова и Лейбу Бронштейна, распространился слух, что Шая Голощекин привез в спирте головы бывшего Царя и членов Его Семьи. А один из них даже воскликнул: «Ну, теперь во всяком случае жизнь обеспечена: поедем в Америку и будем демонстрировать в кинематографах головы Романовых». (55) Кроме этих «документов», Янкель Юровский после убийства Царской Семьи увозил в Москву награбленное и похищенное из дома Ипатьева Ее имущество, которое заполнило три больших американских товарных вагона да еще «подарок» из семи мест багажа, один из которых был запечатан сургучной печатью. Из Тобольска в Екатеринбург было вывезено 2700 пудов вещей Царской Семьи, из которых после бегства совдепии и ее палачей осталось всего 150 пудов. Нет сомнения, что главная масса этих вещей стала достоянием кремлевских палачей и их содельцев по племени. Так что одна из задач захвата России совдепией заключалась в том, чтобы развернуть всеохватный ее грабеж, который и начался с расхищения имущества убиенной Царской Семьи.
          Близятся дни ответа на эти вопросы! Глубинная суть свершившегося такова: изуверские убийства, соделанные в Екатеринбурге, Алапаевске, Мотовилихе и Петропавловской крепости, были актом мистической мести сатанинских слуг Помазаннику Божьему — Христианнейшему Православному Царю, Его Благоверной Христианнейшей Семье, Его Роду и всему Православному Русскому Царству. Именно этим актом раскрывались врата адовы для сгона туда всей Христианской нации. Кто же теперь усомнится в том, что за Царственными жертвами последовали десятки миллионов жертв россиян!
          Семь Царственных мучеников — император Николай Александрович, императрица Александра Федоровна, наследник Великий князь Алексей Николаевич, Великие княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия Николаевны, а также их верные слуги — лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин, горничная Анна Федоровна Демидова, повар Иван Михайлович Харитонов, лакей Алексей Егорович Трупп открыли мученический ряд неисчислимых жертв России. В тот же ряд встали расстрелянные за Царя и Августейшую Семью матрос Клементий Григорьевич Нагорный, лакей великих княжон Иван Дмитриевич Седнев, генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев, гофмаршал князь Василий Александрович Долгорукий, фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова и гофлектриса Екатерина Адольфовна Шнейдер. Пойти добровольно на заклание за христианского Государя, за будущее нации вместе с Ним и Его Августейшей Семьей — великий духовный подвиг! И если находятся еще русские люди, которые вместе с палачами Екатеринбургского убийства до сих пор надевают на себя личину лжи и подкладывают в оправдание этого преступления революционную мораль, то пусть они спросят себя: какая мораль на свете оправдывает убийство детей, хотя бы и Царственных? Нет, не было и не будет такой морали! Но именно с этих детей-узников и началось заклание детских душ Россиян!
          И вот уже как 75 лет России навязывается жуткая ложь о том, что Уральские, Пермские, Петроградские преступления, растерзавшие Государя, Его Семью и членов Дома Романовых, совершились по воле русского народа. Ответим клеветникам: они творились вопреки воле этого народа, без суда и следствия, в строгой тайне от него, как изощренная месть исчадий чужеродного по духу племени — лютых ненавистников Христианской России — не столько Верховному попечителю ее государственности, сколько религиозной идеологии россиян, исходившей от Православной веры. Это были деяния преступные, идейные, религиозно-фанатичные, лживые, скрывавшие от Православного Христианского народа правду. О том говорит и тот факт, что и поныне как за рубежом, так и в несчастном Отечестве делаются попытки заметать их следы. Особенно усердно в этом отношении стараются недавно испеченные представители совнардепа Свердловска — Екатеринбурга. Русский народ участия в убийстве Царской Семьи и членов Дома Романовых не принимал. На жизнь Помазанников Божьих его руки не поднимались! Вот истина, которая пребудет во Вселенной и на Земле во веки веков!
          Что тогда происходило на Урале — говорит такой факт. На пороге дома Ипатьева Государя встретил Шая Голощекин — давний соделец Свердлова, обыскал его и сказал: «Гражданин Романов, вам разрешается войти». Собравшимся около дома россиянам Голощекин кричал: «Чрезвычайка, чего вы смотрите!» Тысячи русских, пришедших поклониться Государю, были разогнаны прикладами командой иностранцев! Безродный ублюдок и дегенерат упоено наслаждался властью над величайшим русским Монархом благословенной Российской державы! Разве не ясно было, в чьи руки попали не только Урал, но и Россия! В этом вся суть происходившего да и ныне еще происходящего! Дом Ипатьева, обнесенный двумя заборами высотой до верхов окон второго этажа, с угловыми будками для охраны и названный «домом особого назначения», есть и первый застенок, и первый концлагерь— смертник, уготованный Царю и Его Августейшей Семье, их верным слугам! Голощекин, Юровский и Заславский — первые властители-изуверы над Царственными узниками и в первом застенке, и в первом концлагере! За ними последовали тысячи застенков и концлагерей, предназначенных россиянам, которых встречали на их порогах Шаи, Янкели, Мойши, Гершели, Лейбы, Лазари, и несть им числа. И то верно: к ним-то и липло все отребье общества, клеилась гнусность падшей, ничтожной части нации, становясь их пособниками. Тем и вершилось дьявольское дело в России — страшные гонения и невиданная по жестокости месть православным христианам.
          Да, скажут, что за наваждение: месть да месть! Да, опять загорланят: не сам ли русский народ во всем и виноват? А как и кто объяснит введение новой карательной «властью» жуткой системы заложников? За убийство А. Канегиссором комиссара Петроградского ЧК Урицкого «в порядке красного террора» были взяты многие тысячи русских заложников-питерцев, подлежавших расстрелу. Списки этих жертв были расклеены на стенах и заборах домов, прилегавших к Гороховой улице № 2, где помещалась ЧК. По всем градам и весям прокатился тот же террор! За покушение Ф. Каплан на Ульянова-Ленина все россияне были объявлены заложниками. Только в Петрограде было расстреляно 1500 заложников, в Москве — более 300, в том числе бывшие министры внутренних дел А. Н. Хвостов и Н. А. Маклаков, председатель Государственного совета И. Г. Щегловитов, сенатор С. П. Белецкий и протоиерей Иоанн Восторгов, в. Нижнем Новгороде — более 700, в Пятигорске — 160. (56) «За кровь Ленина и Урицкого пусть прольются потоки крови — больше крови, столько, сколько возможно» — тогдашний клич чекистов. И лилась кровь россиян в Киеве и Одессе, Екатеринославле и Харькове: в этих городах было расстреляно более 5000 заложников, а по всей стране десятки тысяч.
          Система заложников существовала десятилетия. Видные чекисты похвалялись ею как «капиталом» для обмена и подавления «эксплуататорских классов». Во время крестьянских восстаний в Тамбовской губернии брали тысячи заложников — жен и детей, которые сидели в тюрьмах и лагерях более двух лет, в том числе в Москве и Петрограде. Приказ оперштаба Тамбовской ЧК 1 сентября 1920 года гласил: «Провести к семьям восставших беспощадный террор... арестовать в таких семьях всех с 18-летнего возраста, не считаясь с полом, и если бандиты выступления будут продолжать, расстреливать их. Села обложить чрезвычайными контрибуциями, за неисполнение которых будут конфисковываться вся земля и все имущество». Выполняя этот приказ, чекисты и карательные красные части 5 сентября сожгли 5 сел, а 7 сентября расстреляли 250 крестьян, в том числе детей, женщин и стариков. В одном Кожуховском концлагере под Москвой в 1921—1922 годах содержалось 313 тамбовских крестьян-заложников, в числе которых были дети от 1 месяца до 16 лет. В лагере свирепствовал сыпной тиф, и они все сгибли! Особенно часто практиковались аресты и расстрелы жен и детей как заложников за офицеров, взятых в красную армию, но перешедших к белым. Списки таких заложников были опубликованы в 1919 году в Петрограде, Кронштадте, Москве и других городах.
          Как и кто объяснит, либо по причине классовой борьбы, либо по какой иной, те душегубства детей, которые катились десятки лет по всей стране? Начались они в октябре 1917 года с избиения юных защитников России — юнкеров в Петрограде и Москве. С 25 января по 16 февраля 1918 года только в Киеве были расстреляны около 1000 офицерских детей. В Первопрестольной в первые годы совдепии, начиная с 1918 года, устраивались специальные облавы на детей. Они истязались в застенках, содержались в тюрьмах и сотнями расстреливались. Известный чекист Цидербаум-Кедров — руководитель Особого отдела ВЧК — расстреливал детей 8—14 лет как шпионов. Он особенно выискивал в прифронтовой полосе «шпионов-гимназистов», которых уничтожал на месте. В 1918 году по его указанию были казнены в Орле и Ростове-на-Дону десятки гимназистов-подростков, еще детей. В застенках сидели даже младенцы трех лет!
          «Известия» 5 декабря 1922 года писали, что в волжских губерниях скопилось 2 миллиона беспризорных детей, а на Украине — 1656 тысяч. Около семи миллионов детей бродили по всей стране как искалеченные щенки, умирали от голода, холода и болезней. Преступность и проституция среди них стали обычным и повсеместным явлением. Социолог П. А. Сорокин в журнале «Крестьянская Россия» (т. III) писал, что девочки, прошедшие через распределительный центр Петрограда и направленные по школам, колониям и приютам, почти все оказались обесчещенными, а в возрасте до 16 лет — более чем на 86 процентов. И никакого дела до судьбы этих детей не было новым «правителям» страны. Пропаганда о том, что советское «правительство» заботилось о беспризорных детях, — очередная ложь! Достаточно было зайти в детские приемники и изоляторы Москвы и Петрограда — открывалась зловещая картина состояния детского мира при социалистических порядках. Коммунистический союз молодежи создавал под видом клубов специальные комнаты разврата в каждой школе. В детских домах, колониях, в приютах шло поголовное развращение я растление детей и подростков. В те годы Мандельштаму-Луначарскому было поручено дело «просвещения» детей. Именно он вкупе с Крупской превратил школы в лагеря для атеистического разложения детей, насаждая в них учителей-садистов. Чтобы понять, в чьи руки попали русские дети, стоит привести слова наркома «просвещения»: «Мы ненавидим христиан. Даже лучшие из них должны быть признаны нашими врагами. Они проповедуют любовь к ближнему и сострадание, то, что противоречит нашим принципам. Христианская любовь преграждает развитие революции. Долой любовь к ближнему! То, что нам нужно, — это ненависть. Мы должны уметь ненавидеть: только тогда мы можем победить вселенную». (57) Детский мир России оказался в безраздельном владении этого негодяя. На десятилетия покатилось нравственно-духовное удушение и калечение подрастающего поколения, плоды которого ныне сполна пожинаем.
          В какой стране и когда в истории объявлялся такой «узаконенный» террор детей и подростков? Как мы уже видели, он особенно разгорелся после постановления ЦИК и СНК СССР в 1935 году и Указа Президиума Верховного Совета СССР в 1941 году «О привлечении к уголовной ответственности несовершеннолетних» (с 12—14 лет!). Во исполнение этих «законов» угнали в концлагеря и сгубили там сотни тысяч еще детских душ! Какой классовой борьбой и задачами революции можно объяснить насилование и избиение женщин, в том числе беременных? Во многих городах были организованы комиссариаты свободной любви с выдачей мандатов на право социализации женщин. В Екатеринодаре по приказу Бронштейна-Троцкого красноармейцы устроили облаву на девушек в женской гимназии в городском саду. Около 30 из них были уведены во Дворец войскового атамана к «наркомвоенмору», других угнали в Старокоммерческую гостиницу к начальнику конного отряда Кобзыреву, третьих — в гостиницу «Бристоль» к матросам. Все они были изнасилованы, и судьба многих из них неизвестна, но часть брошена в реки Кубань и Карасунь. То же произошло в Одессе и Киеве, где красноармейцы вылавливали и насиловали девушек. После ухода войск Врангеля из Крыма оставшиеся там сестры милосердия были изнасилованы и затем расстреляны. (58) Еще и в наши дни казаки Дона помнят, как в 1919 году на глазах отцов и матерей красные палачи расстреляли 1000 девушек станицы Каргинской. Здесь, на несчастном Дону, социализация женщин, воплотившаяся в избиение наиболее цветущей их части, выступала как особый способ геноцида казачества. И катились те оргии и пытки по всем градам и весям, куда бы ни ступали красные полки, руководимые комиссарами-интернационалистами, ненавистниками России. Социализация русских женщин не есть случайный факт, а всеобщее преступление, проникшее в толщу навязанной жизни, захватившее как верхи и низы совдеповских и партийных работников, так и застенки, концлагеря, казармы красноармейцев, сборища согнанных в коммуны и колхозы-совхозы крестьян. (59)
          Какими целями можно объяснить расстрелы целых семей, скажем, четырех девочек 3—7 лет и старухи матери 63 лет за сына, служившего в белой армии, или 80—90-летних стариков за прием в дом белого офицера? Или: расстрел в 1918 году в Пошехонье семей Шалаевых из 5 человек и Волковых из 4 человек «в ответ на убийство Урицкого и покушение на Ленина? Расстрел помещиков целыми семьями был повсеместным явлением. (60)
          Разве можно растолковать революционными, социальными или иными причинами поголовное избиение священнослужителей? Нет тех моральных, нравственных и физических испытаний, которые бы не выпали на долю именно служителей Бога. Именно на них обрушились вся злоба и ненависть, все насилия и издевательства новых притеснителей России. Митрополит Киевский Владимир, архиепископы Пермский Андроник и бывший Черниговский Василий, епископы Никодим, Гермоген, Макарий и Ефрем, викарий Новгородский Варсонофий, Вятские — Амвросий и Исидор открыли ряд чудовищных истязаний духовенства. (61) За ними последовали на мучения сотни тысяч служителей и подвижников церкви.
          И еще вопрос: для каких целей потребовался красным комиссарам и их содельцам-палачам весь изощренный арсенал издевательств, пыток, насилий и убийств? А в том арсенале были: и «железная перчатка», и клизмы из битого стекла, и горящие свечи под половыми органами, и раскаленные сковороды, и вывертывание рук, и ломание костей, и замораживание заживо, и посадка к сумасшедшим, и мучение детей при родителях (и наоборот), и засыпка в ямах еще живых («таганцевцев» в Петрограде), и содержание без питья (самого Таганцева), и подсаживание крыс, и зарывание в землю до головы, и скальпирование черепа, и снимание «перчаток» с рук (в Харькове), и пиление костей (в Царицыне и Камышине), и помещение в пробковые камеры. В тот арсенал также входили: и покрытие солью ран (белым офицерам в Алупке), и выкалывание глаз (причастным к белым в Симферополе), и вырезание плода у беременных женщин (женам белых в Омске), и вонзание под ногти граммофонных иголок (причастным к белым в Благовещенске), и сжигание на кострах (на Урале), и поджаривание офицеров в топках с опусканием их в котлы с кипятком (так погиб в Одессе герой Порт-Артура генерал Смирнов), и помещение в ящик с разложившимися трупами (в Киеве), и превращение в ледяные столбы (в Воронеже), и спуск в колодцы (в Воронежской губернии в 1920 году), и опоясывание ремнем головы (в Армавире), да и всего не перечтешь.
          А вот часто применявшиеся ветхозаветные приемы: катание голых в бочках с гвоздями (в Воронеже), надевание венков из колючей проволоки на служителей Церкви, побитие камнями (в Екатеринославле) и распятие на крестах. Последнее убийство было не единичным случаем, а широко практиковавшимся. Так, в Киеве в 1919 году был распят на кресте поручик Сорокин, в Казани и Екатеринбурге — многие офицеры, а в Херсонской губернии — священник. Распятие имело место на Дону и Кубани, в Терской области.
          В любом застенке ЧК для убийства россиянина не требовалось доказательств. Достаточно было резолюции «чрезвычайки» или ревтрибунала: «в духе расстрела», «приставить к стенке» или комиссарского окрика, скажем, такого, как «По-кажь руку! Раздеть!». Из тогдашних газет можно узнать обстоятельства, служившие поводом к расстрелу. Вот некоторые из них: «хранение офицерских пуговиц», «преступное получение трупа сына», «контрреволюция», «экономсаботаж», «белобандитизм», «колчаковец», «деникинец», «врангелевец», «несдача швейной машинки», а чаще «неисправность» и т. п.
          После известного декрета ВЦИК 1918 года о чрезвычайном налоге на «буржуев» российские города и веси были охвачены пожаром насилия. На жителей Одессы накатили контрибуцию в 500 миллионов рублей! В Киеве ее надо было внести в одну неделю! Но мало было сдать вовремя тот грабительский налог: все мужчины с крахмальными воротничками и женщины в шляпках угонялись на «принудработы», возвращения с которых было большой редкостью. Жители Москвы в несколько недель были ограблены! Тот грабеж столицы сопровождался угоном ее «буржуев» по признакам «крахмальных воротничков» и «шляпок» на те же «принудработы», откуда они следовали в тюрьмы и концлагеря. Андроников, Ивановский, Новоспасский монастыри стольного града заполнились ограбленным «вражьим отродьем», подлежавшим уничтожению.
          Но спросят: да кто же все это изуверство, все эти пытки и насилия изобретал и осуществлял? Имена большинства злодеев-палачей до сего дня содержатся за семью печатями, а те, что известны, — анонимны! Назовем некоторых из них, особенно отличившихся. В 1920 году на Северном Кавказе орудовал уполномоченный ВЧК изувер К. Ландер. В 1921 году на Украине свирепствовал предсовнаркома Раковский, в Тифлисе — «знаменитый» Петерс, а в Астрахани — Панкратов, на Кубани — Атербеков, в Екатеринбурге — заведующий отделом «принудработ» Уранов. В Бобруйском уезде прославился каратель, сжигавший села и деревни, — Сток. В селе Безопасном Ставропольской губернии пытал и расстреливал Трунов. В Одессе насильничали садисты Калиниченко (он же Саджия), Сергеев (он же «Вениамин»), Сигал, Рикман, Япончик, латышка «Зина» и некая «Дора» (Вера Гребенщикова?). Этими одесскими палачами командовали высокие чины ЧК — Дейч, Вихман, Заковский и Ровер. Кунгурское ЧК возглавлял насильник Гольдин. В Харьковском ЧК изуверствовали Саенко, Португайс и Фельдман, в Симферопольском — Ашикин. В Николаеве своевольничали изверги Богбендер и Соргин. В Пензе до сих пор помнят свирепую Е. Бош. В Киеве действовали жестокие притеснители Лацис и его помощники Авдохин, «товарищ Вера» и Роза Шварц. Этот известнейший чекист создал здесь полсотни «чрезвычаек», где орудовали его содельцы Терехов, Асмолов, Угаров, Абнавер и Гусиг. Роза Шварц убивала всякого, кто носил нательный крест! В 1922 году в древнейшем стольном граде особо изощрялась садистка следственного отдела ЧК Ромовер. В Екатеринославле тем же занимались комиссар Трепалов и палач Валявка. Не ушел из памяти екатеринодарцев безжалостный начальник оперативного отдела Альберт, а пятигорцев — председатель местного совдепа Анжиевский, который в 1918 году казнил тысячи заложников. В Кисловодске запомнили чекистку-следователя К. Ге, наводившую здесь ужасы, за которые и поныне стоит ей памятник. Вологда и Архангельск также навсегда запомнили палача Ревекку Мейзель («жену» чекиста Цидербаума-Кедрова), которая лично казнила сотни русских, особенно офицеров. В Холмогорах комендантом концлагеря был некий Окрен — палач особых садистских дарований. В Московском ЧК ему не уступали по жестокости и «талантам» палачи Краузе и Маг.
          В рядах тех же палачей стояли идейные большевички Самойлова, Конкордия Громова («Наташа»), Соловьева — вдохновительница расстрелов офицеров на Севере. Многие из чекистов носили фамилии Яковлевых, Стасовых и Островских. Сколько их было тогда? Тучи темные! В одной Москве — 20 тысяч!
          Кто же не содрогается и ныне от палачей, засевших в «верховной ЧК» на Лубянке, таких, как Дзержинский, Петерс, Менжинский, Шкловский, Кнейфис, Цейстин, Размирович, Кронберг, Хайкина, Карлсон, Шауман, Лентович, Ривккн, Делафабр, Циткин, Г. Свердлов, Бизенский, Блюмкин, Александрович, Рейтенберг, Финес, Закс, Я. Гольдин, Гальперштейн, Книгиссен, Лацис, Дейбол, Сейзан, Дейбкин, Либерт, Фогель, Закис, Шилленкус, Янсон и другие. Напомним также изуверов из «гнезда» Питерского ЧК, созданного Петерсом и Урицким, таких, как Мейнкман, Гиллер, Козловский, Модель, И. Размирович, Дизсперов, Иселевич, Красиков, Бухан, Мербис и Анвельт.
          Как и кто объяснит десятилетиями действовавший принцип: месть без времени! Заложил его Бронштейн-Троцкий, расстреляв капитана Щастного «за спасение Балтийского флота», то есть за несдачу его немецкой эскадре и приведение его в Кронштадт. Бывший министр внутренних дел Булыгин был судим за «реакционную политику 1905 года». За ту же политику подлежали расстрелу все высшие государственные деятели и все венценосцы — Государи (так писалось в учебниках и газетах). Это означало: уничтожению подлежала вся историческая Россия, как мировое «реакционное государство». Принцип мести без времени также означал: постоянно держать русских людей в ожидании расстрела! Этот принцип сработал после окончания второй мировой войны при выдаче американскими и английскими оккупационными войсками белоэмигрантов, частей русской освободительной армии и казаков в СССР, которые пошли на расстрелы, в тюрьмы и концлагеря. Офицеры и генералы Царской армии подлежали изловлению органами ОГПУ — НКВД — МГБ — МВД за границей и безоговорочному уничтожению без времени и каких-либо сроков. Прославленные белые генералы — А. П. Кутепов исчез в 1930 году во «вратах ОГПУ», а Е. К. Миллер — там же в 1937 году. Столь же прославленные белые воины — донской атаман П. Н. Краснов, генералы С. Н. Краснов, А. Г. Шкуро, Султан-Гирей Клыч и Т. И. Доманов были казнены в 1947 году в застенках МГБ — МВД. Это делалось для того, чтобы любой ценой доказать, что узурпаторы России засели в ней надолго и врагов своих достанут со дна моря, карая их высшей мерой наказания и зная, что «свободный мир» все равно «умоет руки», как некогда Пилат при распятии Христа!
          Кто же руководил избиением тех 30 миллионов россиян, которые пали жертвой нового «строя» в первые его шесть лет, то есть во времена «ленинщины»? Надо смотреть в корень — в тот круг большевиков, которые занимали высшие должности в партсоваппарате РСФСР. Недавно журнал «Огонек» даже опубликовал их портреты, не дав многим из них истинных фамилий и имен. В окружении Ульянова-Ленина клубится толпа тех, кто сокрушал историческую Россию, поставив ее вне истории, избивал нацию, тех, кто «сверху» издавал «законы, декреты, распоряжения, инструкции», то есть тех, кто составлял костяк партии РСДРП — вершителей судеб россиян. Вот ближайшее окружение Ульянова-Ленина: Бронштейн-Троцкий, Апфельбаум-Зиновьев, Розенфельд-Каменев, Свердлов, Крупская, Мандельштам-Луначарский, Дзержинский, Зобельсон-Радек, Бела Кун, Иоффе, Калинин, Раковский, Бухарин, Роза Люксембург, Гольдштейн-Володарский, К. Либкнехт, Радомысльский-Урицкий, Чичерин, Шляпников, Лилина-Книгиссен, Стасова, Красин, Равич, Кл. Цеткин, Карахан, Крестинский, Горин, Семашко, Рыков, Шмидт, Лашевич, Курский, Склянский, Лурье-Ларин, Енукидзе, Цыперович, Томский, Митрофанов, Бонч-Бруевич, Стеклов, Филькенштейн-Литвииов, Владимирский, Леман-Невский, Подвойский, Коллонтай и другие. Нет в групповом изображении ближайшего соратника Ульянова-Ленина — Джугашвили-Сталина, но это искажение истины: он был прямым седельцем пролетарского вождя и его инородческого сборища. Во главе этой шайки политиканов, сосредоточившихся в РСДРП, стоял ее ЦК. В 1917—1920 годах его наполняли Ульянов-Ленин, Бронштейн-Троцкий, Апфельбаум-Зиновьев, Розенфельд-Каменев, Лурье-Ларин, Мандельштам-Луначарский, Радомысльский-Урицкий, Гольдштейн-Володарский, Свердлов, Нахамкес-Стеклов, Крыленко. В том ЦК РСДРП не видно было ни одного русского! Разве что бывший прапорщик Крыленко был по происхождению русским, но по делам он шел по пути предательства русской нации! Так возгоралась еще неведомая в России партийная «власть», претендовавшая на Верховную, ибо в глубинной ее основе лежала жажда духовной власти — атеистическая борьба за души людей. И тут поразительно вот что: во главе такой «власти» являлся «учитель-пророк», вокруг которого толпились ближайшие «ученики-содельцы», обязанные нести его «непреходящие идеи» в массы. В 1921 году на Х съезде РКП (б) была избрана «пятерка политбюро» в составе Зиновьева Каменева, Ленина, Сталина, Троцкого. В 1922 году на XI съезде возникла «семерка политбюро», в которую вошли Зиновьев, Каменев, Ленин, Рыков, Сталин, Томский и Троцкий. На этом съезде был избран секретариат из триумвирата — Сталина, Молотова и Куйбышева. С этого времени Джугашвили-Сталин становится генеральным секретарем. Ульянов-Ленин, будучи непререкаемым «учителем-вождем» РКП(б) и не занимая в ней особой должности, подчинил себе не только «духовно», но и «материально», являясь главой Совнаркома, и совгосаппарат управления страной, то есть создал демоническую тиранию абсолютизма. Джугашвили-Сталин, сделавшись генсеком, то есть заняв высшую должность в партийной «власти», стал полномочным вторым «учителем-вождем», усовершенствовал эту систему тирании до возможных в истории пределов. Он стал, хотя и вторым тираном-вождем, но зато сверхабсолютным, переняв его демоническую сущность от первого тирана-вождя — Ульянова-Ленина.
          А что происходило тогда с «высшей управительной властью»? Сразу после захвата власти большевиками председателем ВЦИК, то есть главой «государства», встал Розенфельд-Каменев, а затем — Свердлов. Петроградский совдеп возглавил Апфельбаум-Зиновьев, а Московский — Розенфельд-Каменев. Главой Коминтерна сел Апфельбаум-Зиновьев, профинтерна — Соломон Дризо-Лазовский, а комсомола — вначале Цетлин, а затем Рыбкин.
          Кто из россиян до «октябрьского» переворота знал хотя бы понаслышке одного из членов Совнаркома? Да никто! Самочинное «правительство» совдепии тогда захватили Ульянов-Ленин, Джугашвили-Сталин, Шлихтер, Протиан, Ландер, Бронштейн-Троцкий, Кауфман, Шмит, Лилина-Книгиссен, Мандельштам-Луначарский, Шпицберг, Апфельбаум-Зиновьев, Гуковский, Гольдштейн-Володарский, Радомысльский-Урицкий, Штейнберг и Финигштейн! Это были подлые узурпаторы управительной власти, приземлившиеся, как злые духи, в Россию из-за границы или с далеких ее окраин. Вдумаемся: первое «Правительство РСФСР» — без русских! Что можно было ожидать от такого «управления» страной? Только ее разорение! Только ее погром! Только развал государства и избиение создавшей его нации! ..
          Кто же возглавлял красную армию, которая была брошена в основном на подавление восставших россиян? Первый комитет революционной обороны Петрограда подпирали Свердлов, Гольдштейн-Володарский, Драбкин-Гусев, Фишман, Чудновский и другие. В марте 1918 года председателем Высшего военного совета и наркомвоенмором был назначен Бронштейн-Троцкий, а заместителем — Склянский. 11 сентября 1918 года приказом Бронштейна-Троцкого были образованы фронты и их штабы, новые армии. Членами реввоенсоветов фронтов он назначил: восточного — Розенгольца, Драбкина-Гусева, Лашевича; западного — Римма, Блюмберга-Пятницкого, Уншлихта, Ваймана; северного — Глазерова, Зеленского, Биткера; юго-восточного — того же Драбкина-Гусева; юго-западного — опять Драбкина-Гусева да еще Рухимовича; южного (против Врангеля) — Бела Куна и снова Драбкина-Гусева; южного (против Деникина) — Бриллианта-Сокольникова, Ходоровского, Лашевича; кавказского — вездесущего Драбкина-Гусева и неутомимого Розенгольца. «Наркомвоенмор» строго, по своему усмотрению, подобрал командующих армиями, среди которых были: Лазаревич (3-я западного фронта), Лашевич (3-я восточного фронта), Бриллиант-Сокольников (8-я южного фронта), Соркин (9-я армия), Якир (14-я южного и других фронтов). По его приказу штабы главных армий возглавляли: Лазаревич, Бухман, Шиловский, Митин, Фельдман, а подпирали их такие члены реввоенсоветов, как Мирский, Шелехес, Бриллиант-Сокольников, Каминский, Лешевич, Шая Голощекин, Аскольдов, Молдавский, Линдов-Лейтензен, Зуль, Розенгольц, Вегер, Кизельштейн, Шумяцкий, Вольфович, Биткер, Мехлис, Розен, Самуил Восков, Апфельбаум-Зиновьев. Моисей Харитонов, Весник, Печерский, Штейнман, Ходоровский, Лещинский, Шнейдерман, Кушнер, Ланда, Таль, Гамарник, Лиде, Бик, Залкинд-Землячка, Рухимович, Ленцман, Упшлихт, Эстрин, Гольденберг, Губельман, Зусманович, Лисовский. (62) Многие командиры, военкомы, начальники штабов и политотделов полков, бригад и дивизий являлись его единомышленниками по племени и содельцами по преступлениям.
          Все они выступали организаторами и вожаками удушения крестьянских, казачьих, рабочих и городских восстаний. Из центра ими руководили Ульянов-Ленин, Бронштейн-Троцкий и Свердлов. Ижевское выступление рабочих подавлял вожак латышских стрелков Вацетис. Кронштадтское восстание потопил в крови Тухачевский, направляемый волей Ульянова-Ленина, Бронштейна-Троцкого и С. Каменева. На Тамбовскую крестьянскую армию была брошена красная армия под водительством того же «проверенного» Тухачевского и его заместителя Уборевича да еще Гамарника, Якира и Котовского.
          Кто руководил избиением и удушением еще 30 миллионов россиян после «ленинщины», особенно в конце 20-х и начало 30-х годов, то есть во времена «сталинщины»? На этот «подвиг» авали «духовные вожди» ВКП(б). В 1925 году в ЦК ВКП(б) были избраны, кроме «испытанных» вожаков партии, таких, как Джугашвили-Сталин, Бронштейн-Троцкий, Розенфельд-Каменев, Анфельбаум-Зиновьев, Зеленский, Петровский, Пятаков, Раковский, Рухимович, Бриллиант-Сокольников, еще и Л. Каганович, Калинин, Киров, Молотов, Андреев, Бауман, Бубнов, Ворошилов, Розенфельд-Кабаков, Комаров, Косиор, Красин, Кржижановский, Мануильский, Микоян, Рудзутак, Рыков, Смилга, Смирнов, Степанов-Скворцов, Сулимов, Томский, Угланов, Цюрупа, Чичерин, Чубарь, Шварц, Шверник, Шмидт, Киржик, Лепсе, и другие. (63) Как видим, и в эти годы в главном политическом центре страны преобладали нерусские.
          Высшая и средняя «управительная власть» сосредоточила всю свою злую волю на уничтожении крестьянства. В коллективистские и последующие колхозные годы этим позорным дедом командовали Джугашвили-Сталин, Л. Каганович, Скрябин-Молотов, Эпштейн-Яковлев, Калинин, Бубнов, Бауман, Каминский, Жданов, Киров, Андреев, Эйхе, Хатаевич, Шеболдаев, Варейкис, Шая Голощекин, Постышев, Чубарь, Гей и Ягода. Среди этого инородческого сброда высших притеснителей и насильников Россиян уже появились отдельные русские, вставшие на путь национального предательства!
          Подручными Ягоды, как главы ОГПУ, были на местах — Фредберг на Северном Кавказе, Пилер, Круковский и Солоницын в Средней Азии, Пуркис в Закавказье, Заковский-Штубиц в Западной Сибири, Дерибас на Дальнем Востоке, Золин в Казахстане, Райберг, Касперс, Преображенский на Севере, Соколинский, Балицкий и Карлсон на Украине, Блат на Западе, Реденс в Центре, Драбкин, Литвин и Шапиро на Северо-Западе, Райский на Урале, да и всех не перечтешь! Но нельзя еще не назвать таких «гвардейцев» ОГПУ — НКВД тех лет, как Артузов, Аршакуни, Сломинский, Мейер, Кацнельсон, Курмин, Вуль, Залин, Рыбкин, Гродис, Формейстер, Розенберг, Минкин, Кладовский, Кац, Шпигельман, Патер, Дорфман, Сотников, И. Иванов, Юсис, Гиндин, В. Я. Зайдман, Д. Я. Зайдман, Вольфзон, Дымент, Абрампольский, И. Г. Вейсман, М. М. Вейцман, Б. В. Гинзбург, Баумгарт, Иогансон, Водарский, А. А. Абрамович, Вайнштейн, Кудрик, Лебедь, Путилик, Гольдштейн, Госкин, Курин, Иезуитов.
          На помощь этим палачам крестьянства бросались красные полки, дивизии, корпуса и даже армии для подавления его выступлений. Бронштейн-Троцкий, зорко следя за волнениями и восстаниями крестьян, крепко держал, вплоть до 1925 года, бразды правления в реввоенсовете и наркомвоенморе и в нужный момент жестоко их подавлял. Ему помогал испытанный помощник Склянский. Заместители председателя реввоенсовета Уншлихт (до 1930 года) и Гамарник (до 1934 года) исполняли те же карательные функции. Политуправление красной армии на закате «ленинщины» в 1921—1923 годах возглавляли Драбкин-Гусев, а затем Шифрес. Главным управлением военно-инженерных войск в 1922—1924 годах руководил Аскольдов, а военно-воздушными силами в 1924—1926 годах командовал Розенгольц и его заместитель Смушкевич. Начальником управления войск особого назначения в 1924—1928 годах состоял Барский. Иона Якир в 1924—1925 годах держал в своих руках главное управление военно-учебных заведений, где подвизался главным инспектором Аскольдов.
          А вот сборище политиканов-большевиков, объявившее себя организатором и вдохновителем «победившего социализма», то есть его «духовными поводырями». В середине 30-х годов секретариат ЦК ВКП(б) возглавляли двое — Джугашвили-Сталин и Л. Каганович. В оргбюро входили, кроме Джугашвили-Сталина, еще Ежов, Гамарник, М. Каганович (братец Лазаря) и Шверник. В ЦК ВКП(б), кроме членов секретариата и оргбюро, состояли Балицкий, Бауман, Варейкис, Зеленский, Розенфельд-Кабаков, Уншлихт, Булин, Калманович, Бейка, Цифринович, Трахтер, Грядинский, Каминский, Битнер, Канер, Кнорин, Финкелыптейн-Литвинов, Лобов, Козловский-Любимов, Мануильский, Носов, Пятаков, Блюмберг-Пятницкий, Сагович-Разумов, Рухимович, Рындин, Хатаевич, Асков-Чудов, Эйхе, Иегуда-Ягода, Якир, Эпштейн-Яковлев, Кришман, Лена, Дризо-Лозовский, Позерн, Дерибас, Осинский, Стриевский, Попов, Шварц, Вегер, Мехлис, Угаров, Бдагонравов, Розенгольц, Серебровский, Штейнгарт, Павлуновский, Бриллиант-Сокольников, Бройдо, Полонский и Вейнберг. (64) Все это — «испытанная гвардия» ненавистников исторической России, безродные интернационалисты, бродившие по свету бездарные недоучки, кровожадные авантюристы. Прошло 20 лет — и в ЦК ВКП(б) господствовало жуткое засилье нерусских!
          Но вот что примечательно: с трибуны XVIII съезда ВКП(б), проходившего в 1939 году, уже исчезли и канули в Лету поборники мировой революции, которую надо было совершить жертвой русской нации, первые диктаторы-палачи столиц — Алфельбаум-Зиновьев и Розенфельд-Каменев, пламенный глашатай революции Зобельзон-Радек, восхвалитель Беломорбалтканала и массовых там репрессий Киров и палач крестьянства на «великих стройках» Иегуда-Ягода и его подручные. Туда же ушли творцы плана коллективизации, члены комиссии политбюро 1929 года — Эпштейн-Яковлев, Каминский, Бауман, Хатаевич и командиры «боевых штабов» по ликвидации крестьянства на местах — Варейкис, Постышев, Шеболдаев, Эйхе и другие. Туда же сгинули Бриллиант-Сокольников, Уншлихт, Рудзутак, Бухарин, Рыков, Томский, Розенгольц, Антонов-Овсеенко, Тухачевский, Уборевич, Якир и Гамарник, а затем и «железный нарком» Ежов. Не украшали последний съезд «победившего социализма» Гиттис, Смилга, Ходоровский, Френкель, Сырцов — палачи Донского казачества. По всем по ним прокатилось красное колесо исторического возмездия. Оно уже набегало на Бронштейна-Троцкого, Бубнова, Шаю Голощекина и других удушителей России!
          Кто же были главарями карательно-истребительных органов в 20—30-е годы? Основное орудие этих органов — ОГПУ — НКВД — находилось в руках Иегуды-Ягоды и его заместителей Агранова-Сорензона, Триллисера, позже Фриновского. Начальниками главного управления милиции состоял Вольский, а управления тюрем — Апетер. Оперотделом вначале командовал Валович, а затем — Паукер, политотделом — Ляшков, особотделом — Гай, инотделом — Слуцкий и его заместители Б. Берман и Шпигельгласс, транспортным — Шанин, антирелигиозным — Иоффе, хозяйственным — Мирнов. Главным управлением лагерей и поселений руководил М. Берман и его заместитель Раппопорт. Л. Коган начальствовал над Беломорским концлагерем, Биксон — над Сибирскими концлагерями, Серпуховской — над Соловецкими, Финкельштейн — над Северными, Погребинский — над Свердловскими, Яков Моисеевич Мороз — над Печерскими, Френкель — над Байкало-Амурскими, Файволович, Залегман, Шкляр, Абрампольский и Раппопорт — над концлагерями «Большая Волга». Когда Иегуду-Ягоду сменил Ежов, то его заместителями стали Берман и Фриновский. Из этого перечня главарей карательно-истребительных органов видно, что их высшие и средние эшелоны были созданы, возглавлялись и направлялись нерусскими, жуткими садистами, призванными беспощадно уничтожать россиян!
          В чьих руках находилась оборона страны пред грозными 1941—1945 годами? В наркомате обороны главное управление мобилизации возглавлял Казанский. Начальником военно-инженерного управления в 1940—1941 годах состоял Котляр, а военно-воздушными силами в 1937—1940 годах командовал Смушкевич. Любович стоял во главе военной связи, а Семен Урицкий — военно-разведывательного управления. Шефом военно-химического управления был Фишман. Кадрами заведовал Фельдман, а финансами — Ашлей. Роговский заправлял военно-хозяйственным управлением. Ведущее управление Генштаба — оперативное — находилось под контролем Белицкого, а первый отдел этого управления — Иссерсона. Жестокого притеснителя и карателя тамбовских крестьян и донских казаков Иону Якира бросали командовать то Крымским, то Украинским военными округами, Лашевича — Сибирским, Гордона — Туркестанским, Самуила Медведовского — Приволжским, Семена Туровского и Аскольдова — Харьковским, Давидовского — Забайкальским, Бориса Абрамовича Бреслава — Московским, Аронштама — Белорусским, Шифреса — Северо-Кавказским, Ланда — Киевским, Соломона Могилевского — внутренними и пограничными войсками Закавказской федерации. Для Штерна была воздвигнута привилегированная должность — «особо-уполномоченный» наркомата. Затем он командовал 1-й отдельной краснознаменной армией, восьмой армией и Дальневосточным фронтом (1938—1940 годы). В 1941 году ему доверили главное управление противовоздушной обороны,
          Политическое управление красной армии находилось в руках Гамарника. В его помощниках ходили Озол и Булин. Ведущие сектора возглавляли Россет, Раскин, Райхман, Блументаль, Рейзан, Кацнельсон. В политотделах орудовали: Дальневосточной армии — Аронштам, Украинского военного округа — Амелин, Приволжского — Мезин, Северо-Кавказского — Шифрис, Черноморского флота — Гутин, Балтийского — Рабинович.
          И ныне каждый вдумчивый россиянин задает себе вопрос: разве можно было выиграть войну, названную Отечественной, в условиях безродного, интернационального командования красной армией? Нет, нельзя было! Противостоять такой опытной, закаленной в боях. вооруженной до зубов армии, как германская, могла только такая же опытная, закаленная в сражениях, столь же вооруженная национальная армия и по командному составу, и по солдатскому. В грозном 1941 году такой армии в СССР не оказалось! Перед командирами красной армии стояли небезоружные крестьянские армии, а грозные, во всю мощь вооруженные немецкие легионы и их союзные войска. В первые месяцы война была проиграна: враг стоял у ворот двух столиц! Миллионы россиян пали смертью на фронтах и угодили в плен именно по вине антинационального военного управления. Как командовали инородцы-интернационалисты, скажем, Штерн и Мехлис или безнациональные Ворошилов и Буденный, прекрасно описал Г. К. Жуков в своих воспоминаниях, И только тогда, когда обратились, к национальному воинскому духу, к памяти прославленных русских полководцев и флотоводцев, когда вышли из глубин народных, подросли, возмужали, окрепли и влились в отступавшую армию свои российские полководцы и командиры, пришли победы. Но цена последней войны для России неисчислима и не пережита до сих пор! Кто готовил россиянам лишение Родины в погроме Отечества? Кто добивал российские, правопорядок, финансы, экономику, хозяйство, культуру? Кто губил здоровье россиян? Кто духовно и нравственно их калечил? Расправные и истребительные «законы» подписывал тогда председатель ВЦИК М. И. Калинин. Ведущими сотрудниками его аппарата были Мягкий, Вербицкий, Островский, Симановский, Яштейн, Рэш, Шотман, Гуревич, Муник и другие. Транспортом и всеми путями сообщения в стране ведал полномочный нарком Л. Каганович, при котором находился главный прокурор Сигал. Правой рукой наркома тяжелой промышленности Орджоникидзе были М. Каганович, Рухимович, Гуревич и Пятаков. Наркоматом легкой промышленности руководили нарком Козловский-Любимов и его заместители Фушман, Левин, Дейч, А. Генкин-Розенталь, Шварцман и Маргулис, Детище советской «власти» — наркомат зерновых и животноводческих советских хозяйств — находилось в ведении Калмановича и его заместителей Островского, Герчикова, Вейнберга-Юркина, Грушевского, Павермана, Львова. Наркомат земледелия вначале возглавлял Эпштейн-Яковлев, а затем — Чернов и его заместители А. Левин, Подгаец, Рейнгольц. В наркомате финансов орудовали нарком Гринько и его заместители Р. Левин, Е. Генкин — Розенталь, Теумин. Хранителем ценностей и заведующим отделом внешней торговли выступал О. Коган. Розенгольц и его заместители Фрумкин, Вейцер, Озерский командовали наркоматом внешней торговли. «Экспортхлебом» заправлял Абрам Кисин, а «экспортлесом» — Б. Краевский. Бессменный А. Микоян руководил наркоматом снабжения. В его заместителях ходили М. Беленький, Яглом, Гросман, Левитан, Бельский. Центральный союз потребительских обществ был вотчиной Зеленского и его заместителей Кричевского, М. Эпштейна, Кишака, которых подпирал Всесоюзный кооперативный банк во главе с М. Вулем. Был еще и наркомат внутренней торговли, которым руководили заместители наркома Израиль Вейцер, Н.Левинсон, Г. Аронштам. В нем главными начальниками состояли Самуил Бедденский, Лазарь Вешнер, Израиль Гапелин, Давидсон и другие.
          Наркоматом продовольствия фактически руководил М. Беленький. Ему помогали Дукор, Шаган, Стриковский, Гибер, Бронштейн, Глинский и Заводник. Здравоохранение вершил нарком В. Каминский и его заместитель Я. Левинсон. Председателем правления государственного банка состоял Л. Мариазин, а его заместителем — Г. Аркус. В главном арбитраже орудовали цареубийца Шая Голощекин и его заместитель И. Гамбург. А. Ванштейн, А. Шнейдер выступали арбитрами. В прокуратуре вершили дела Акулов, его помощники А. Сольц и Ширвинт, а также заместители Леплевский, Сигал и Вышинский.
          Наркомат иностранных дел был пристанищем Финкельштейна-Литвинова и его заместителей Крестинского, Бриллианта-Сокольникова, Карахана. Заведующими главных отделов состояли Л. Березов, Д. Штерн, Рубинин, Цукерман, Б. Козловский, Сабанин, Розенблюм, А. Заславский и другие. (65)
          Другими словами, вся высшая «управительная власть» или центральный совгосаппарат заполнялся жуткой тьмой нерусского отребья. Несчастная Россия попала на долгие роды в грязные и кровавые лапы! В 1920 году около 500 тысяч польско-литовских евреев было размещено только в совгосаппарате. (66) А сколько в нем было иностранцев? — меньшие, чем евреев, но также очень много, до 15—20 процентов всего совгосаппарата! Надо полагать, что совгосаппарат в Москве и в крупных центрах был целиком захвачен евреями и иностранцами. В августе 1918 года его служащие в Москве и Московской области составляли 231 тысячу человек, а в октябре 1922 года — 243 тысячи. К 1925 году вряд ли количество евреев и иностранцев в управлении совдепии уменьшилось, скорее всего даже возросло. Так, по докладу Куйбышева на XIV съезде ВКП(б), проходившем в декабре 1925 года, совгосаппарат тогда включал 1198 тысяч человек, а с хозорганами 1800 тысяч. (67)
          Дело было поставлено так, что высшие и средние эшелоны «управительной власти» в СССР, уж не говорим о «самодержавной партвласти», были сосредоточены в основном в руках евреев и иностранцев и, во всяком случае, более чем наполовину — только евреев! Что можно было ожидать от такой «самодержавной воли партии» и организованной ею антинациональной «управительной власти»? Прошло 75 лет— результат их господства налицо: страна у разбитого корыта!
          Кто руководил погромом Православной Церкви и ее святынь, удушением духовенства и гонением верующих? В первые годы совдепии этим делом ведали сам Ульянов-Ленин, а затем — Бронштейн-Троцкий и его помощник Шпицберг. Все 20—30-е годы для того был создан особый внутренний фронт со своими комиссарами-палачами. Назовем главных из них, создавших союз воинственных безбожников. Вот они; Губельман-Ярославский и его заместитель А. Лукачевский, Скворцов-Степанов, Михневич, Кефала, Искинский, М. Эпштейн-Яковлев, Инцертов, Блох-Струков, Л. Лукачевский, Ю. Коган. Особенно отличались неистовыми гонениями на Православных верующих, заставляя разорять их храмы во всех градах и весях, комиссары-изуверы поменьше рангом, такие, как Шнайдер-Румянцев, Фридман-Кандидов, Эйльдерман, Эдельштейн-Захаров, Сайфи, Минкин, Митин, Ральцевич, Козлинский, Ранович, Ганф, Шейнман, В. Дорфман, Вермель, Альтшуллер, Берковский, Шахнович, Персиц, С. Вольфзон, Зильберберг, Гринберг, Шлитер, Дубовой, Игнатюк, Дулов, Серяков, Сумароков, а позднее Ленцман и Менкмач. Здесь пространные комментарии излишни! Одно можно сказать, что Православную Церковь надолго облепила нерусская нечисть, которая глумилась и кощунствовала над Ней, позорила достоинство великой духовной державы.
          Кто руководил погромом священного города россиян — Москвы? Долгие годы этим занимался вождь-демон Лазарь Каганович и его подручные — Хрущев, Булганин, Коган, Марголин, Крымский, Берлябен, Фурер, Губерман, Воловин, Литвинштейн, Магревич, Тревс, Першман, Гутин и их консультанты-архитекторы — Гинзбург, Троцкий (другой), Гольфрейх, Щуко, Желтовский, Веснины, которым помогали заграничные советники — Герц, Э. Мендельсон, Гроппиус, Корбюзье. У этих главных инородческих погромщиков Российской «гердарики» была в подмоге целая тьма помощников, которых здесь не перечтешь. Они начали свой злодейский погромный умысел с Белокаменной столицы, затем устремились с тем же умыслом на С.-Петербург и сотни других славных градов России, и оттого десятки лет и столицы, и губернские, и уездные города лежат в руинах!
          Теперь каждому становится ясным, кто руководил истреблением и удушением россиян, кто лишал их Родины в погроме Отечества, кто применял для того и насилия, и грабежи, и прямое убийство, и голодный измор, тянувшийся почти 40 лет, и изощренные нравственно-духовные пытки, и избиение в навязанных внешних войнах. Эти «кто» прошли перед нами как легионы черной смерти! Они есть проводники сатанинской силы, которая обескровила физически и истерзала: духовно русскую нацию. И выявляется зловещая, сокровенная цель «великого октября»: стремительно и вероломно напасть на Россию и совершить в ней не только физическую, но и духовную месть — ритуальное убийство этой нации! И более 70 лет умалчивали, что в этом кровавом деле верховодили, заправляли и действовали в основном иностранные граждане, которые в 1917 году находились в России в числе около 6 миллионов человек. Среди них были: 2,5 миллиона немецких, австро-венгерских, турецких и болгарских военнопленных, до 2 миллионов переселенцев и отходников из Болгарии, Чехии, Словакии, Сербии, Хорватии, Ирана, Китая, Кореи и других стран, до 3 миллионов беженцев, отходников, переселенцев, военнопленных из Польши, Прибалтики, Финляндии да около 500 тысяч беженцев из Австро-Венгрии, Румынии и Турецкой Армении. Большая часть из этих инограждан была представлена взрослыми мужчинами, умевшими владеть оружием. Они-то и приняли не только активное, но поистине одержимое участие в революции и гражданской войне. Они-то, успешно их завершив, вернулись на свою родину не с пустыми руками, а часть из них даже нашла безбедное счастье на чужбине. Поскольку большевистскую «власть» в России защищать никто не хотел, кроме кучки фанатиков марксистско-ленинского толка да скрытых бандитов, каторжников и уголовников, то «красную гвардию» и затем «красную армию» составили в основном интернационалисты. Сводную роту латышских стрелков развернули в полк, которому и поручили охранять первую цитадель совдепии — Смольный. С весны 1918 года этот же полк да еще китайцы были приглашены на защиту Кремля, где засело большевистское «правительство». Затем была создана латышская дивизия, состоявшая из 9 полков, кавалерии, дивизионов легкой и тяжелой артиллерии, авиаотряда и бронеотряда. А за все годы гражданской войны было сколочено свыше 250 интернациональных отрядов, рот, батальонов и полков общей численностью более 250 тысяч человек. Они и начали тотальную «мобилизацию» красной армии беспощадным террором. Началось вероломное завоевание России оккупационной «армией», состоявшей из «двунадесять языков». К 50-летию Октября среди 3409 награжденных интернационалистов-юбиляров находились граждане Болгарии, Венгрии, бывшей ГДР, Польши, Румынии, Чехословакии, Югославии, Монголии, Вьетнама, Австрии, Финляндии, Франции, Италии, ФРГ, Индии, то есть представителей более 14 зарубежных национальностей. Китайцы и корейцы не были тому удостоены по тогдашним политическим причинам. Все эти интернационалисты и составили внутренний фронт захвата России, которому помогал внешний — немецкий, не раз спасавший большевиков от неминуемого разгрома. По дополнительным к Брест-Литовскому «договору» соглашениям германские войска должны были принять участие в освобождении Мурманского побережья, а генералы Гофман и Гельферих вынашивали план вступления этих войск в Петроград вряд ли без согласия большевиков, которые Цеплялись за своих иностранных «содельцев», чтоб любой ценой удержаться у «власти». А антибольшевистское ярославское восстание в июле 1918 года было подавлено вооруженной частью из немецких военнопленных под руководством «германской комиссии №4», допущенной к тому советским «правительством». Весной и летом 1918 года большевики фактически сдали Москву немцам, которые хозяйничали в ней, уничтожая вместе с ЧК «опасных» русских людей и очищая ее для безопасного подхода оккупационных германских войск. Об этом преступном альянсе большевистского и германского правительств, хотя и существует обширная литература, не все еще раскрыто и поднято из глубин таинственного. (68) Большевики щедро вознаграждали своих внешних «спасителей». Весной и летом 1918 года австрийцы получили с захваченных территорий России 42 тысячи вагонов только одного продовольствия. После Брестского «мира» и до ноября этого года но условиям «договорных хозяйственных перевозок», не считая «военных» и «частных», австро-германцы вывезли с той ее территории 37 тысяч вагонов стратегического сырья, продовольствия, золота, драгоценностей и т.д. Большевики успели к концу октября направить им 150 тонн золота и 310 миллионов рублей. (69)
          Но Совдепия щедро одаривала и своих внутренних «спасителей»-интернационалистов, которые были взяты на особый «прокорм». Стали бы они верно служить ей только за этот «прокорм», пусть и изобильный по тем временам? Нет, не стали бы! Им дарован был еще неконтролируемый грабеж Отечества! Россию тогда расхищали не только австро-германские войска, оккупировавшие ее запад, но и их содельцы-большевики, захватившие всю остальную ее часть. Именно многочисленные, остервенелые банды интернационалистов, составлявшие костяк «продотрядов», «реквизитотрядов», «экспроприатотрядов», «социалотрядов» и частей «особого назначения» (ЧОН), разоряли страну и крепко наживались на горе и слезах россиян по указанию пролетарского вождя Ульянова-Ленина и его подручного Бронштейна-Троцкого, возглавлявшего «чрезвычайную комиссию» республики по продовольствию.
          Умышленно забывали также о том, что накануне «красного октября» в стране проживала половина евреев всего мира — около 7 миллионов человек. Большая часть из них кинулась сломя голову в мутные потоки революционной бури. Она делала кровавую революцию, как свое кровное дело, — остервенело, безжалостно, со всем пафосом, присущим этому жестоковыйному племени. В разговоре с комиссаром по еврейским делам при комиссариате по делам национальностей Диаманштейном большевистский вождь прямо признал, что еврейские элементы, осевшие во всех городах за годы войны, спасли революцию в тяжелую минуту. (70) Как многомиллионному сборищу инограждан, так и столь же многомиллионному, сплоченному кагалу инородцев-евреев историческая Россия была чужда, постыла, ненавистна, и они сделали все, чтоб пустить ее в распыл! Кто хоть мало-мальски изучил этот факт мировой истории? Да никто! А потому никто и не осудил это преступное вмешательство иностранцев и евреев в судьбы России! Но разве оно не было чудовищно-безнравственным явлением в истории XX века? Было, да еще какое: безмерно страшнее всякого фашизма! И даже в наши дни делаются попытки обелить это зловещее явление! Легион пишущих в вещающих бесов, ненавидящий историческую Россию и заполонивший ее современную прессу, радио я телевидение, изворотливо убеждает всех в том, что «ленинские дела» в первые годы совдепии — добро, а вот «сталинские» в последующие годы — зло: насилия, террор и т. д. Подоплека здесь ясна: убитые и удушенные россияне по почину Ульянова-Ленина и его содельцев в первые шесть лет революционной смуты — это жертвы, брошенные на алтарь социалистической революции (на самом деле — на алтарь господства евреев и иностранцев!), и потому принимать их в расчет не обязательно. Оттого и предлагается их считать только с конца 20-х — начала 30-х годов, то есть с того времени, когда наряду с десятками миллионов россиян попали в «мясорубку» и тысячи интернационалистов еврейского происхождения. За них — и заступа, а за русских — туда им и дорога!
          И что же русская сила бездействовала, видя тот кровавый разгул пришлых и доморощенных палачей в России? Нет, в более чем половинной и лучшей своей части она встала на защиту благословенной Родины, ее истории и идеалов! Кто посмеет в наши дни сказать, что поступки белого движения, его вождей и доблестных воинов — Л. Г. Корнилова, М. В. Алексеева, А. И. Деникина, И. Н. Юденича, А. В. Колчака, П. Н. Врангеля, Е. К. Миллера, М. Г. Дроздовского, С. Л. Маркова, А. М. Каледина, П. Н. Краснова, В. М. Чернецова, А. П. Богаевского, А. П. Филимонова, А. П. Кутепова, А. Г. Шкуро, В. О. Каппеля, А. И. Дутова, В. С. Толстова и других — были предосудительны? Кто обвинит их в том, что они честно и мужественно встали на защиту исторической России, которой дали клятву верности до последней капли крови? Упрек им только в том, что поздно спохватились и двинулись на подвиг ради будущего Отечества, лишившись Верховного вождя — Государя, отдав его вместе с Августейшей Семьей на растерзание мучителям. И пусть не клевещут, что все они принадлежали к «эксплуататорским классам» и потому встали на их защиту. Большинство руководителей белого движения были выходцами из простых крестьян, казаков, служилых и офицеров. Л. Г. Корнилов был сыном сибирского казака, А. И. Деникин — сыном крепостного крестьянина, М. В. Алексеев — сыном штабс-капитана, А. М. Каледин — сыном донского казака, А. П. Кутепов — сыном лесничего и т. д.
          Беда еще в том, что белое движение не слилось сразу, в одночасье со всенародным движением, особенно крестьянским, против новых поработителей России. Оно, изнемогая, истекая кровью, теряя силы, откатывалось на юг и восток, а вслед ему вздымались волны народных восстаний. Боевые ряды восставших развернул гарнизон Кронштадта во главе со сроим руководителем молодым крестьянином из Малороссии Степаном Максимовичем Петриченко. Кронштадтцы требовали ликвидации «самодержавия коммунистов», как писали их «Известия». Выступление ярославцев, муромцев и рыбинцев привело совдепию в шоковое состояние. На подавление этого выступления были брошены озверелые интернациональные отряды, в том числе вооруженная часть немецкие военнопленных числом 1500 человек, под руководством «германской комиссии №4», уполномоченной большевистским правительством». За Ярославлем, Муромом и Рыбинском вздыбились в негодовании россияне сотен городов и весей. Помалкиваем, что и москвичи пытались скинуть кровавый режим большевизма, который чудом уцелел подпором латышских стрелков — злейших ненавистников России. Забываем также и о том, что петроградцы в феврале 1921 года пытались сделать то же самое, забастовав и выйдя на демонстрации. Калужане и туляки отважно и стойко отбивали натиск красных карательных сил.
          Крестьянские восстания, поддержанные и другими сословиями, против нового «порядка» и его вождей как начались в 1918 году, так и не стихали до самой войны. Небывалое за всю историю России количество сдавшихся в плен неприятелю в последнюю войну — отголосок тех восстаний. Тамбовская крестьянская армия насчитывала в своих рядах более 200 тысяч бойцов, то есть все взрослое мужское население сел и деревень. По приказу Ульянова-Ленина и Бронштейна-Троцкого тамбовских крестьян потопили в крови, а их села и нивы превратили в пепелища. В Ярославской, Нижегородской, Вятской, Пермской, Казанской, Самарской и Уфимской губерниях действовало несколько народных армий. Никогда россияне не забудут самоотвержение и подвиги ради Отечества Поволжской народной армии, которую возглавлял легендарный военачальник В. О. Каппель, окруженный добровольцами-офицерами. В веках останутся и подвиги ижевских и боткинских рабочих, сплотившихся в армию числом более 70 тысяч бойцов и стоявших на смерть за свои города и Россию более трех месяцев. Не поддержанные Чехословацкими частями во главе с авантюристом Гайдой, который рвался на Пермь в надежде пройти в Архангельск и оттуда удрать из ненавистной ему России, предоставленные своим собственным силам, ижевцы и воткинцы были раздавлены большевиками. После взятия Ижевска 2-й красной армией во главе с латышской дивизией, ижевские рабочие числом около 16 тысяч человек, взяв на подводы свои семьи, отступили на линию восточного противобольшевистского фронта. Из них 7,5 тысячи образовали Ижевскую бригаду во главе с доблестным генералом Молчановым. Так же поступили и воткинские рабочие. Спустя некоторое время ижевцы и воткинцы создали две боевые дивизии, которые наряду, с добровольческими частями Каппеля, оренбургскими и уральскими казаками составили костяк белых войск востока. Легендарные Ижевская и Воткинская дивизии остались непобедимыми на протяжении всей гражданской войны и показали неувядаемые доблесть и геройство русского рабочего и мастерового. В них и было заключено подлинное будущее рабочее сословие государства, а не в питерских «рабочих», предавших исторические идеалы России.
          Народные армии грозно раскатывались в Малороссии, Белоруссии, на Севере и по всей Сибири. Волнения и выступления россиян против захватчиков России подорвали во многом потуги большевиков построить «сельский рай» на социалистических началах. А Донское, Оренбургское, Астраханское, Терское и Кубанское восстания казаков? Оренбургские и Уральские казаки в 1918 году сразу поставили в ряды бойцов более 15 тысяч человек. В Донской армии восставших находилось более 30 тысяч бойцов, а вместе с Терской и Кубанской — до 100 тысяч. А непокорство всех остальных казачеств от Зауралья до Уссури?
          В 1918—1933 годах на защиту терзаемой Родины встали не менее 7—8 миллионов повстанцев! И новая «власть» не раз дрожала в страхе от того народного гнева, не раз сматывала удочки, не раз гнала своих посыльных за рубеж прятать награбленное! Но склады оружия и боеприпасов, военного снаряжения попали в руки комиссаров-большевиков, и потому повстанцам приходилось идти в смертельный бой с вилами, топорами да самопалами на некормленых лошадях (хлеб дочиста выгребался!). Они гибли под градом пуль и осколков снарядов, под саблями кавалерийских красных частей, рыскавших по России на откормленных крестьянским хлебом лошадях. Остатки восставших избивались в концлагерях и тюрьмах! Но в ряды защитников Родины вставали все новые и новые россияне! Русская сила показывала себя во всем своем самоотвержении и доблести.
          И все же эта сила не одолела вероломной интервенции новоявленных супостатов. Почему? Да потому, что сравнительно небольшая часть русской нации клюнула на обман большевизма, который объявил о создании рабоче-крестьянского строя. Вещалось, что именно в нем беднейшим крестьянам и классу рабочих будут даны привилегии во всех проявлениях их личной жизни вплоть до разрешения грабежа частного имущества.
          Бронштейн-Троцкий, например, издавал приказы в частях и соединениях красной армии, которыми разрешался на трое суток бесконтрольный грабеж взятых ими районов и городов. Эти несколько миллионов обманутых русских, в том числе около 200 тысяч комбедовцев, для которых якобы была завоевана Россия, и пополнили актив поборников советской «власти», отряды карателей и части красной армии. Но эти потерявшие национальное самосознание русские но смогли бы внести решающий вклад в дело «революции», если бы не были применены небывалые в истории стратегия и тактика завоевания России.
          Стратегия заключалась в том, чтобы победить страну силой оккупационной армии, насильственно составленной тотальной мобилизацией из самого оккупированного населения, управляемого повсеместными расстрелами. Тактика заключалась в том, чтобы побеждать противника руками побежденных, то есть собственным населением захваченной страны. Потому костяк, ударный кулак оккупационной армии составляли интернациональные силы, вокруг которых создавались насильно мобилизованные армии побежденных. Они и гнались в бой тем ударным кулаком в виде вооруженных заградотрядов. Зачем новым «правителям» России потребовались армии численностью в 5 миллионов человек? Ведь на фронтах 1919 года против белых армий числом в 300 тысяч воинов было выставлено всего 500—800 тысяч красных бойцов! Эта красная вооруженная армада им понадобилась для того, чтобы вести войну с восставшим народом! За спиной красных армий двигались полки озверевших интернационалистов, составлявших к лету 1920 года 250 тысяч человек. Они не только гнали насильно мобилизованных русских убивать восставших русских, применяя тыловое вооруженное давление на передовые части, но и в критические моменты бросались в прорывы на фронтах. Таковы стратегия и тактика новой социалистической доктрины, призванной покорять непокорные народы и загонять их в коммунистическое рабство.
          И еще была использована одна тактическая уловка этой доктрины: все командно-политическое управление красными армиями передавалось в руки нерусских, лютых ненавистников исторической России, ее Православного Христианского бытия. В этих же руках сосредоточивались командные должности карательных войск — ЧК, ЧОН, ВОХРы и т. п. В них набирались особые человекоподобные существа — жестокие садисты и изощренные мстители, готовые пойти на все.
          И нельзя не сказать, что русскую силу в той титанической борьбе с мировым злом не поддержали бывшие союзники России — страны Антанты, для которых она столько отдала русских жизней. Белая сибирская армия была предана представителями союзников — генералами французом Жаненом и англичанином Ноксом. Именно с их согласия чехословацкий генерал Сыровой 7 февраля 1920 года вступил в сговор с совдепией (5-й красной армией) и в обмен на русское золото и на разрешение пропустить чешские эшелоны далее на восток сдал Верховного Правителя — А. В. Колчака и председателя Совета Министров В. Н. Пепеляева многопартийной «рабочей» группе — Иркутскому политцентру на руки Фельдману, то есть на растерзание большевикам. Они и устроили судилище над Верховным Правителем и главой правительства и приговорили их к расстрелу. Большевики Ширямов, Сноскарев, Левинсон и Оборин скрепили своими подписями этот преступный акт. Убийством их руководили чекист Чудновский (не братец ли Г. И. Чудновского — первого коменданта Зимнего?), Левинсон и Бурсак. (71) Доблестные сыны России — А. В. Колчак и В. Н. Пепеляев — погибли по вине сибирской «революционной демократии», вступившей на путь пособничества демагогам-большевикам, и предателей-иностранцев. Иркутское злодейство вершили все тоже ненавистники России — евреи вкупе с иностранцами!
          Последние остатки белой армии и помогавшие ей гражданские беженцы в Крыму числом в 146 тысяч человек, в том числе 50 тысяч офицеров, были поставлены почти разоруженными пред всем миром в устье Босфора на тяжкие муки, от которых этот мир отворачивался. Они были заживо распяты, как распята вся Россия. П. Н. Врангель перед эвакуацией своей армии сказал: «Сейчас я убедился, что Европа и Америка нас предали: результаты налицо. В моем распоряжении кораблей настолько мало, что я не могу на них посадить даже все остатки славной армии, которая, истекая кровью, подходит к Севастополю... вина нашей катастрофы не в нас самих». (72)
          Так что западный мир «умывал руки» не только в конце второй мировой войны, выдавая на растерзание совдепии защитников исторической России, но и в гражданскую войну 1918—1920 годов и тем сознательно проводил политику геноцида русского народа. Он тогда «помогал» белому движению, спасавшему будущее не только России, но и всего мира, точно так, как действуют спекулянты-ростовщики: за один эшелон с оружием армии А. И. Деникина отдавали «союзникам» восемь эшелонов углем или столько же эшелонов с кубанским хлебом. А армиям А. В. Колчака начали поставлять оружие только тогда, когда они депонировали русское золото в Японии и Америке. П. Н. Врангель платил им за пачку патронов восемь пудов ржи! Мало было 700 миллионов золотых рублей, уже отправленных в Англию за время войны, так «союзники» снова и снова требовали его, пользуясь тяжкой бедой России! Даже Британская энциклопедия (издание 16, статья «Мировая война») вынуждена была признать, что «союзники России мало сделали для того, чтобы оплатить за русские жертвы, принесенные ради них в 1914 году». Белые армии и их вожди были для них лишь «разменной монетой», объектами «купли-продажи»! Белое воинство, сражаясь и проливая кровь за них, фактически было брошено на произвол судьбы, на растерзание злобных интернациональных палачей, засевших в России. Но ни западная политика «умывания рук», ни вероломная интервенция внутренних и внешних супостатов в Россию не сделали главного: физической силой, кажется, одолели русских, по не нравственно-духовной. Правда, честь, слава, совесть, достоинство, героизм, подвиг остались на стороне белых армий, миллионов повстанцев и их полководцев и вождей, ибо они шли в бой за Святую Русь, за ее Правду, за благословенное Отечество! И в этом Россия стояла и стоит непобедимо! И в этом ее будущее!
          В истории русской нации за последние 75 лет мир столкнулся с небывалым явлением: с духовной войной против нее, вылившейся в кровавую месть сплоченного союза ее религиозных ненавистников. Эта месть скрывалась за ширмой мировой революции, призывавшей переустроить социальный миропорядок и требовавшей, если надо, сгубить 90 процентов русских, лишь бы 10 процентов дожили до ее свершения, как говаривал Ульянов-Ленин. «Гимн рабочего класса отныне будет гимном ненависти и мести!» — таков лозунг тех времен: «Известия» 8 февраля 1921 года напоминали; «У нас нет национальной власти — у нас власть интернациональная. Мы защищаем не национальные интересы России, а интернациональные интересы трудящихся и обездоленных всех стран. «Правда» 13 августа 1925 года произносила приговор: «Русь! Сгнила? Умерла? Подохла? Что же! Вечная память тебе!» И та же «Правда» 1 января 1925 года учила: «Писатели должны выкинуть за борт литературы мистику, похабщину, национальную точку зрения». Сами слова «Россия» или «Русь» в течение 30 лет охаивались и оплевывались, а слово «русский» звучало как оскорбление, и надобно было всюду утверждать «советский»! И тому начало положил пролетарский вождь. Старый большевик, близкий семье Ульяновых Соломон пытался убедить Ульянова-Ленина в бесцельности им начатой затеи, осужденной на фиаско. Вождь на это ответил: «Никакого острова утопии здесь нет. Дело идет о создании социалистического государства... Дело не в России, на нее, господа хорошие, мне наплевать — это только этап, через который мы проходим к мировой революции». (73) Так вместе с основателем советского «государства» и плевали на Россию все 75 лет да и плюют и ныне!
          Вождь совдепии основал идеологическую месть России и русским, которая оправдывала юридическую и затем физическую. Для последней мести, вылившейся в небывалый террор целого народа, была изобретена чудовищная система «общегосударственной» бойни людей и беспрецедентного властвования над ними с помощью ЦУЛа — ГУЛАГа — ГУИТЛАГа — особого «внутреннего» псевдогосударства, находившегося во «внешнем» псевдогосударстве и опекавшегося органами внесудебной расправы — ВЧК — ОГПУ — НКВД — НКГБ — МГБ — КГБ. Другими словами, ЦУЛ — ГУЛАГ — ГУИТЛАГ являлись «глубинным ядром» СССР. определявшим главнейшую суть его внутренней политики. Об этом говорят следующие факты.
          Во-первых, начальник политического отдела ГУЛАГа — ГУИТЛАГа был фактически подчинен не их прямому начальнику, а непосредственно орготделу ЦК ВКП(б) — ЦК КПСС, который и являлся идейным вдохновителем всей системы концлагерей и принудительно-рабского в них труда, осуществляемого через «правительство» и послушные ему НКВД—МВД. Во-вторых, начальник ГУЛАГа—ГУИТЛАГа являлся заместителем министра (наркома) НКВД—МВД, а потому все концлагеря, где бы они территориально ни находились, минуя республиканские, краевые и областные инстанции НКВД—МВД. были подчинены непосредственно их высшим органам. В-третьих, суд и прокуратура ГУЛАГа — ГУИТЛАГа, хотя формально и подчинялись Верховному суду и Главному прокурору СССР, но фактически находились в подчинении начальника ГУЛАГа — ГУИТЛАГа и проводили всю работу как по ведению следствия, так и по вынесению приговоров по прямому указанию НКВД — МВД. (74)
          Можно ли теперь еще раз не признать того, что создание псевдогосударства — СССР преследовало основную цель — уничтожение русской нации и россиян, ибо вся страна, истощаясь и надрываясь в силах, опекала и поддерживала тот страшный ГУЛАГ — ГУИТЛАГ, в котором они сгорели, как на гигантском костре. И никто не имел права вмешиваться в дела их истребления и «перековки» в концлагерях, кроме таинственных органов, скрывавшихся за ширмой ЦК ВКП(б) — ЦК КПСС и, может быть, получавших указания по тому всеохватному геноциду еще «свыше».
          Неспроста же восхвалялось орудие этих органов! Апфельбаум-Зиновьев восклицал: «ЧК — краса и гордость коммунистической партии!» Бухарин шел дальше, утверждая: «Отныне мы все должны стать агентами ЧК». «Правда» 18 октября 1918 года прямо заявляла: «Лозунг «вся власть советам» — должен быть заменен другим: «вся власть Чека!» «Месть и еще раз месть!» — вменялось ЧК, пусть хоть от России не останется камня на камне. Та же «Правда» 3 июля 1921 года писала: «Тем, кто нас заменит, придется строить на развалинах, среди мертвой тишины кладбища». А Бронштейн-Троцкий заявил: «Пред уходом хлопнуть дверью на весь мир!» И сплоченный союз ненавистников исторической России сделал все для того, чтобы превратить ее в развалины. Но этот зловещий союз не исчез, он вновь пытается «править» Российским миром. О том, что он действует и ныне, говорит усилившийся поток клеветы и брани на Россию, очернения и оскорбления русских. Попытки унизить русскую культуру, показать русских как рабов, достойных своего рабства, кощунствовать над их высочайшим вероисповеданием нарастают. Потому ответим ненавистникам: Россия попала в мировую замятию, затем в великую смуту и погром не оттого, что русские души искони лежали во зле, а оттого, что они стояли слишком в добре. А зло всегда активно и ищет жертву в добре! Такой жертвой дьявольские силы мира и избрали русских. Незначительная часть из них даже подпала под их влияние. И закоренелые ненавистники, и русские изменники вековым идеалам Родины, хотя вместе и составляли меньшинство, оказались сильными во зле и неукротимыми бессовестностью и волей к власти, свирепыми в убийствах. Вот это злое меньшинство, захватив власть, пыталось поставить на колени добродушное, кроткое, мирное большинство с тем, чтобы переделать его, сломав ему духовный хребет, перемешав ему добро и зло, честь и бесчестие, право и бесправие, приучив его голодом, страхом и убийствами к безусловной покорности. Но просчитались те поработители России!
          Русские и вместе с ними все россияне не пошли на эту переделку в безропотных и безликих рабов, а встали на защиту не только себя, но и всего мира: все первые 40 лет они вздымали волны восстаний, особенно крестьянских, все 70 лет они роптали, не подчинялись, сопротивлялись, как могли, голодали, воевали и умирали на полях брани с внешними и внутренними супостатами, идя в эти лихие годы на добровольное самопожертвование. Есть ли тут исторические аналоги в их истории? Нет, пожалуй, не припомним! Если в татаро-монгольское иго они отдали в жертву свою государственность, спасая исконную веру, то в смутное время они пожертвовали только частью нации, но не государственностью и Верой. Если в 1812 году они пожертвовали Первопрестольной, чтоб спасти свою историческую национальную свободу, то в великую смуту, учиненную новыми захватчиками и длящуюся почти столетие, они отдали на алтарь спасения Родины всю нацию, которая нравственно и духовно была почти поголовно истерзана, а физически истреблена более чем наполовину. Беспримерное величие Духа в истории времен и народов! Бог того русским и россиянам никогда не забудет!
          Итак, Россия пережила скрытую, ползучую, заразную «интервенцию», тянувшуюся более 70 лет. Цель такой «интервенции» — поражение души русской нации, заключающей в себе веру, традиции, вековые предания, духовные устои, которые и являются источником ее подлинной жизни. «Интервенты», вторгаясь в нее, знали, что, сокрушив Российскую державу, с остальным миром делать будет нечего: он и так давно лежит у ног князя мира сего. Тот, кто вдумывался в Евангельские заповеди, тот поймет на примере трагедии России смысл явления антихриста. Россия есть арена жесточайшей борьбы всего антихристианского мира с Христианским, то есть нежити с жизнью, мировой войны с Христианским государством не на жизнь, а на смерть, или с последним оплотом жизни. Она есть арена, может быть последнего и самого ужасающего гонения на христиан! Она в 1917 году стала Гефсиманским садом, за которым последовала Ее Голгофа! Все это так не ново, так древне, как древен наш Христианский мир! И русские, и россияне стояли века и стоят и ныне почти один на один в своей борьбе с этой мировой подлостью! Но пусть помнят все ненавистники России, весь антихристианский мир, что время жизни мира определяется временем Ее жизни и что придет для Нее и Воскресенье: так неожиданно, так таинственно и так сияюще, как некогда пришло Воскресение Спасителя!
          Возлагая вину на русских за то мировое преступление — попытку низвержения Духа или изгнания высшего, бесспорного, нравственно-духовного принципа созидания обществ и государств, окончившуюся обвалом России, истинные преступники стремятся заставить их покаяться пред миром. И снова ответим доморощенным и пришлым наветникам: русские не совершали того преступления, они кровью своих лучших сынов заплатили за то, чтобы остановить его и по дать ему расползтись по свету. Кому каяться из русских? — ушедшим насильственно из жизни и стоящим в бесчисленных рядах пред Богом! Нет, пусть каются те, кто убивал, терзал, мучил, насиловал русских и россиян, как христианских исповедников. Нет, пусть просит прощения у них вся та безнациональная и интернациональная нечисть и нечисть, которая сидела у них кровожадно на теле более 70 лет. И не только просит, но и несет искупление и наказание! Утверждением, что русская нация ищет «козлов отпущения» якобы за соделанные свои грехи, что она, не каясь, останется преступником, преследуется двоякая цель: и дальше принижать, порочить и шельмовать сию распятую на кресте нацию и валить вину с больной головы на здоровую и тем самым оправдывать ее уничтожение. Русских можно справедливо упрекнуть только в том, что они оказались не достаточно подготовленными к той духовной брани, которая не стихала весь XX век и не умолкла и ныне. Не победив в ней, они на долгие годы волей или неволей оказались не с Носителем национальной идеи — Государем; доставленным самим Богом, а с пришлыми, совершенно чуждыми им нехристями, всякой нерусью, руководимой слугами дьявола — потомками виновников Голгофской мировой трагедии. Потому вот о чем надобно помнить русским и всем россиянам, тем, кого миновала смертельная чаша 75-летнего лихолетья. Не шататься и не шарахаться более никогда по пути обезьянничанья, в какой бы форме оно ни проявлялось, не подчиняться демоническим силам, хоть на малое время, ибо они есть страшная ложь, а воскресить свою великую Христианскую жизнь, уготованную преданиями и заветами всех ушедших поколений, и помнить как непреложную истину, что жить — значит с Богом быть! А ежели кто свершил грех по отношению к своей Вере, овеянной славой государственности, семье, роду, племени, россиянам, Православной Церкви и ее святыням, пусть очистится перед Богом постом, покаянием и молитвой. Пусть он впредь будет знать, что правда стережется только в Православной Церкви, от которой нет ему более отступа. Тогда и возможна будет степень духовного различения: что в истории к добру делалось, а что — ко злу. Разинщина и Пугачевщина, декабрьская бунтовщина и февральско-октябрьская смута, вызвавшая обвал России и не затихшая ныне, есть зло, а не добро, и тот, кто еще в мыслях и делах допускает иное, духовно не выздоровел, и только раскаяние его спасет на благо Отечества.
          И тогда русские и россияне в сокровенной глубине своей соборной души почувствуют, что нет более неизбывного греха, чем участвовать в сокрушении своего Отчего дома, содействовать тому или находиться в беспечности, когда такое вершится. Они тогда доподлинно, всем своим разумом познают, что защищать Его, бороться за Него до последней капля крови есть их непроходящая, вечная, неодолимая и священная обязанность! В последнюю смуту они это делали в неполную силу, не столь самоотверженно, как подобало бы им и как завещали им все ушедшие поколения, все нравственные подвижники и национальные герои. Потому они и пожинают горькие плоды и тяжкие невзгоды, о которых много уже говорилось.

Примечания:
46.   Государь император Николай Александрович. Сб. Памяти 100-летия со дня рождения. Под ред. С. Завалишина. Всеслав. изд-во, Нью-Йорк, 1968, с. 238.
47.   Убийство Столыпина. Телекс, Нью-Йорк, 1986, с. 85.
48.   См. хронику революционного террора в кн.: Ольденбург С. С. 25 лет перед революцией. Вашингтон, 1981.
49.   Государственные преступления в России в XIX веке. тт. 1—4, Studgard, 1903—1905. Сб. «Против смертной казни» (под ред. Гернета М. Н., Гольдовского О. Б. и Сахарова И. Н.). М., 1906.
50.   Ольденбург С. С. 25 лет перед революцией. Вашингтон, 1981, с. 378; сб. «Против смертной казни», М., 1906, с. 330—335.
51.   См. хронику революционного террора, там же.
52.   Дитерихс М. К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. Ч. 1. М., 1991, с. 202.
53.   Гибель Царской Семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской Семьи (август 1918 — февраль 1920), Примечания. Сост. Н, Росс. «Посев», 1987, с. 601.
54.   Соколов Н. А. Убийство Царской Семьи. Сирин (переиздание изд-во. «Советский писатель»). М., 1990.
55.   Дитерих с М. К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. Ч. 1. М., 1991, с. 368.
56.   Институт заложников подробно описан С.П. Мельгуновым в книге «Красный террор в России», 1918—1923. Берлин, 1924, с. 20— 32.
57.   Жевахов Н. Д. Воспоминания. Т. II. «Новый сад», 1928, с. 252.
58.   Жевахов Н. Д. Воспоминания. «Новый сад», 1928, с. 241.
59.   Шипунов Ф. Я. Великая замятия. — «Наш современник», № 9, 1989, с. 18.
60.   Мельгунов С. П. Красный террор. 1918—1923. Берлин, 1924, с. 24.
61.   Валентинов. Штурм небес. Париж, 1925.
62.   Абрамович Арон. Вместе с Троцким. — Военно-исторический журнал, № 8, 1990, с. 17—23.
63.   XIV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., Госполитиздат, 1926.
64.   XVIII съезд ВКП(б). Стенографический отчет, М., Госполитиздат, 1939.
65.   Дикий А. Евреи в России и в СССР (исторический очерк). Правящий класс СССР перед второй мировой войной 1936—1939 гг. Приложение № 2, Нью-Йорк. 1967.
66.   Бернштам М. Микроб коммунизма или тифозная вошь?, Вестник РХД, № 131, 1-11, 1980, с. 293.
67.   XIV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., Госполитиздат, 1926, с. 541.
68.   См.: Дмитриев С. Н. Таинственный альянс. — «Наш современник», 1990, № II, с. 128—132; Мельгунов С. П. Приоткрывающая завеса. Там же, с. 132—136.
69.   Энциклопедия «Гражданская война и военная интервенция в СССР» (ст. «Интернационалисты»); Копылов В. Р. Октябрь в Москвой зарубежные интернационалисты. М„ 1983; Золин П. Смело они шли в бой. За власть или за деньги? — «Начало», 1991, январь, № 8.
70.   Дикий А. Евреи в России и в СССР. 1967, с. 209.
71.   Мельгунов С. П. Трагедия адмирала Колчака. Катастрофа. Белград, 1931, с. 175.
72.   Матасов В. Белое движение на юге России. Монреаль, 1990, с. 160.
73.   Цит. по: Мельгунов С. П. Как большевики захватили власть. Париж, 1984, с. 246.
74.   Яковлев Б. Концентрационные лагеря СССР. Изд-во «Заря», 1983.
ИСТИНА ВЕЛИКОЙ РОССИИ
          Никто не станет отрицать, что Россия есть самое сложное, самое многогранное, самое многонациональное и в то же время самое самобытное и великое государство, какое когда-либо существовало в истории мира. Такое государство было создано столь же великой нацией и могло длительно и плодотворно развиваться во всем его могуществе только в условиях ее напряженного творчества, осененного благодатным Духом и побеждающей Верой. Где источник того Духа и той Веры? В той правде, которая есть то, что действительно есть как основная реальность, в противоположность всякой иллюзии или гипотезе. Именно эта правда, становясь могучей силой, строит мир, человеческие общества и государства. Именно она и выступает как источник неутомимой и плодотворной жизни нации. Отсюда и уважения к правде, исполняющейся как справедливость, то есть к тому, что сообразно с правдой! В своей исторической жизни русские искали Верховную власть, опирающуюся на правду, не в силе материальной, физической, количественной, независимой от нравственного содержания, не в качественных, героических силах (преобладании одного над толпой), а в некотором нравственном законе, который и подчиняет себе и количественную, и качественную силу. Отсюда в России составился особый принцип Верховной власти, ведущий к появлению государства, в котором люди нашли высшее орудие для охраны своей безопасности, права, свободы и веры.
          Гений русского народа давно понял, что государство существует только тогда, когда обеспечивает условия жизни не корпоративного, не сословного, а условия бытия общечеловеческого порядка. Оно существует также и тогда, когда имеет Верховную власть для обеспечения реальной силы, которая должна стоять и по идее, и по практическому результату выше всех, когда обладает единым принципом управления, истекающим из этой единой Верховной власти.
          Тот гений распознал также, что государство есть совокупность Верховной власти и подчинившихся ей подданных, составляющих нацию. Последняя же живет в государстве только некоторой частью своего бытия. Иными словами, каждый член нации есть лишь отчасти член государства, не теряющий с ней полноты связи. Если Верховной власти нет, то нет и государства. Только сама Верховная власть организует систему управления — правительство, которое не есть сама Верховная власть, а только Ее орудие. Потому державное значение Верховной власти никогда не приписывалось ни самому государству, ни правительству.
          Разумеется, много было препятствий, шатаний, преград к становлению Российского государства на таких началах, но многие века оно существовало именно на них, как стройное национально-государственное тело, в котором неразрывны были нация и Верховная власть. Нация оставалась живою и при возникновении и развитии государства, создавая социальный строй. Члены нации для Верховной власти были подданными. Правительство не входило в такую структуру государства, ибо организовывалось Верховной властью и подчинялось Ей в целях государственного управления.
          Верховная власть была священна и неприкосновенна, едина и сосредоточенна, нераздельна и ненарушима, постоянна и непрерывна, безответственна и державна, везде присуща. Она всегда выступала как источник всякой государственной власти. Ее ограничение было только нравственное — в собственном нравственном сознании и совести подданных, но не юридическое. Верховная власть выступала не для уничтожения частных сил, но для их регулирования, примирения и соглашения. Она создавала правительственную власть, которая сочетала в себе различные принципы управления и действовала на основе ее разделения. Российская Верховная власть была душой государства: и разумом, и совестью, и волей. Из разума проистекала законодательная власть, из совести — судебная, из воли — исполнительная. И всякая из этих управительных властей строилась на двух законах — пределе их действия и разделении их труда.
          Осуществление Верховной воли, хотя и искажалось в отдельные периоды истории Российского государства, в целом было справедливым, нравственно достойным. Известно, что большую часть времени эта воля действовала прямо, а в последнее столетие — еще и передаточно через служилое сословие и представительство нации. Но никогда обе передаточные формы действия Верховной воли не подменяли последней: ни бюрократическое правление, ни политиканское не посягали на нее. Это достигалось еще и введением в действие широчайшего общественного управления нации. Тем и освобождались силы Верховной власти для прямого контроля и направления, расширения ее столь же прямого воздействия в правительственных установлениях.
          Все благоустройство государства вытекало из высочайшего принципа власти, доступного в этом мире, и совершенного образа правления, преследовавшего не благо правителя, а благо государства. Россия столетиями пользовалась властью единоличной, или монархической. Бывали моменты в ее истории, когда возникала власть влиятельного меньшинства — аристократии, и как исключение демократического большинства — демократии, но монархия — державная воля — береглась нацией как зеница ока. Такая Верховная власть в России всегда устраивала сложные формы управления государством.
          После длительного буйства — социального, национального и гражданского, ниспадения духа — оскудения ума, паралича воли и утраты чувства, россиянам трудно воспринять монархический принцип власти, действовавший более тысячи лет в их истории. Потому вспомним о нем, тем более, что он прост и ясен, как Божий день! Он есть отражение степени напряженности идеальных устремлений нации. Веками русские понимали монархию как доверие к силе нравственной, отчего она и не вырождалась в деспотию и абсолютизм, но находилась в чистоте самодержавной. Они знали, что в Царе действует высшая сверхчеловеческая сила, которой нация желает подчиниться или даже не может не подчиниться. Они ведали также, что без религиозного начала единоличная власть может быть только диктатурой — властью не Верховной, но безгранично-абсолютной и по значению только управительной, получившей право представительства народной воли. Потому-то, считали они, монархический принцип власти несовместим с безнравственной нацией, так как он исходит из идеи личности, как Божьего творения, ее прав, благ и потребностей. Он есть признанная, верховная, самородная власть, стоящая выше народной воли. В противном случае такой принцип власти вырождается в абсолютизм, пусть даже наследственный, который держится предполагаемым избранием этой воли (таковы римские кесари).
          Россияне всегда сознавали, что утрата религиозного верования ведет к абсолютизму, а от него один шаг к демократии. Даже в смутное время начала XVII века, когда монархия пала и восторжествовало народное самодержавие и временное демократическое правительство, Земский собор, имевший учредительное право и управительную власть в лице вождей ополчений, восстановил монархию как принцип власти и образ правления. И в то далекое время русские люди, пожалуй, больше понимали, чем теперь, коренное различие монархии и демократии. Это их различие можно свести в несколько основных положений в виде двух сравнительных рядов.

Сущность монархии	Сущность демократии
Власть, делегированная от Бога, а не от народа, единоличная, правдоносная и потому справедливая.	Власть, делегированная от народа, абсолютная, как выражение только его воли, групповая или коллективная, неправдоносная, а потому несправедливая.
Власть Божественного нравственного начала, созданная истинной верой в действительно существующего Бога, истекающая от Него и потому созидающая.	Власть, лишенная нравственного начала, созданная верой в умствующего человека, истекающая сама из себя и потому разрушающая.
Власть, подчиненная Богу и служащая Ему, в единении с народным духом и потому Верховная, указующая цель жизни нации.	Власть, подчиненная народной воле и служащая он произвольно, и потому не Верховная, становящаяся бесцельной для жизни нации.
Власть, основанная не на юридическом законе, а на связи человека с Богом и потому строящаяся на праве нравственном.	Власть, основанная не на связи человека с Богом, а на юридическом законе и потому строящаяся на праве законодательном.
Власть, представляющая не собственно народ, а высшие силы — источник народного идеала, который, изливаясь из Божественного мира, только и может быть нравственным.	Власть, представляющая по высшие силы, а собственно народ, не могущий быть источником народного идеала, ибо этот «идеал», пытаясь подняться из греховного человеческого мира, никак не может стать нравственным.
Власть великой превозмогающей нравственной силы, благодатная.	Власть, враждебная проявлению нравственной силы, безблагодатная.
Власть, независимая от человеческой воли и от каких-либо народных притязаний, но ограниченная нравственным идеалом, признающая над собой власть Божественной силы.	Власть, зависимая от человеческой воли и всяких на родных притязаний, но никем, кроме самой себя, не ограниченная, не признающая над собой никакой власти, кроме собственной физической силы.
Власть самодержавная, но не самовластная и не деспотичная, не для себя, не по своему желанию, всех устраивающая, опекающая и помогающая и потому самая благодетельная.	Власть самовластная и деспотичная, самовольная и для себя, по своему желанию, всех сталкивающая, надзирающая и безучастная и потому самая тираническая.
Власть, передаваемая наиболее способной части общества, прочная, сплоченная, самоотверженная, находящаяся вне частных интересов и партийных притязаний.	Власть, передаваемая наименее способной части общества, непрочная, несплоченная, корыстная, находящаяся в частных интересах и партийных притязаниях.
Власть идеальная, наивысшая для человеческого общежития, уверенная в своей силе, способная к социальному, общественному, государственному и духовному строительству.	Власть материальная, наинизшая для человеческого общежития, неуверенная в своей силе, неспособная к социальному, общественному, государственному и духовному строительству.
Власть красоты, добра и истины.	Власть безобразия, зла и лжи.

          Высокое нравственное сознание русских в ту пору и делало монархию единственно возможной для блага нации. Отсюда и длительное, вековое единение народного идеала с царским. Царь, получая власть от Бога, вольно, широко, глубоко, сокровенно принимался нацией и совершенно с ней сливался. Он был заступником за нацию и пред Богом, и пред человеческим миром, ибо как Царь воспринимал свею власть от Бога, так и нация желала от Бога получить ее над собой.
          Царская Верховная власть может извращаться в деспотическую — в самовластие, которое проистекает из ложных религиозных начал (личное обожествление монарха, появление повелителя с помощью неведомой силы и т. д.). Она может также вырождаться в абсолютную, которая исходит из самой себя, сосредоточивая в себе все власти, переданные ей народом временно или наследственно. В том и другом случае она лишается нравственно-религиозного источника и становится не Верховной, но только высшей управительной. Могучий нравственно-духовный мир русских не допускал ни извращения Верховной власти в деспотическую, ни вырождения ее в абсолютную. Не принимая идеи самодержавия народа, Царская Верховная власть не извращалась в правление наихудших членов нации — в охлократию и не вырождалась ни в диктатуру одного лица, ни в узурпаторство политиканов при делегировании им власти самодержавной народной волей. На пути всех этих извращений, вырождении, диктатур и узурпаций Верховной власти стояли вековые, прочные преграды нравственно-религиозного порядка, исходившие от Церкви и гласившие: «Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец». Потому нация не верила в возможность справедливо устроить общественную и политическую жизнь с помощью юридических норм, полученных умствованием. Пред ней закон был слишком мал! Он не способен был стать высшим выражением правды! А раз так, то необходима была та личность в нации, которой доверялось быть выше закона. Всюду слышалось: «Народ тело, а Царь голова». Единство Царя и народа было так нераздельно, что народ наказывался за грехи Царя. Но грех Царя был больше, чем грех народа. Оттого и явилась пословица: «Народ согрешит — Царь умолит, Царь согрешит — народ не умолит». Оттого миросозерцание русских и определялось такой вот мудростью: «Благо народа в руке царевой», «Нельзя царству без Царя стоять» или «Без Бога свет не стоит, без Царя земля не правится».
          Так и велось: под светом Бога да под управством царя пребывал русский, выпивая нектар правды от Церкви, всегда памятуя: «Где добры в народе нравы, там хранятся и уставы». Да и сам закон исходил от той же правды, купавшейся в благодати. И все глубоко верили, что сама Верховная власть не могла издавать безличные законы, не опиравшиеся на нравственную норму, и тем более не имело право это делать многомятежное «человеческое хотенье». Русские повторяли: «Горе тому дому, коим владеет жена, горе царству, коим владеют многие».
          И вот в критические времена истории России голос могучего духа нации побеждал все шатания политических доктрин и возвышался до гениальной проницательности, возглашая великое благо монархической идеи.
          Единение нации и царя осуществлялось также в управлении государством. Главный принцип этого управления — не душить его народного проявления, но одобрять и развивать. Высшим достижением такого управления были Земские соборы. Царь не смог бы без них знать нужды настоящего, исходя из прошлого, и вести нацию в будущее. Он имел связь с центральным управлением через назначаемые приказы, а с местными управлениями — посредством воеводских и общественных выборных властей. Широкое привлечение демократического начала на местах и аристократического — в центре под верховенством царской власти, а также челобитные от членов нации прямо к царю — основа совершенства управления государством.
          Но главный устой неразрывной связи царя с нацией и управлением закладывался правильными отношениями Верховной власти и Церкви. И та, и другая стремились к тому, чтобы духовенство не было кастою, чтоб монашество подбиралось из всех сословий, чтоб приходское духовенство избиралось мирянами да чтоб священство и иерархия составляли часть нации, а действующие церковные власти были соборны. Нравственный союз Церкви и государства был тесен и нерасторжим.
          Но порой проявлялись и даже нарастали и слабые стороны русской государственности. То набегали недостаток сознательности в окружении Верховной власти и шаткость политического строения, то забивали народную жизнь бюрократы, то полыхал церковный раскол, вызванный исканием религиозной истины, то являлись смуты в мировоззрении части нации, клоня ее к абсолютизму, то накатывало европейское умственное иго и подражание в управительной системе да и многое другое, беспочвенное, безнациональное. Однако же связь Верховной власти с нацией и управлением не разрывалась полностью и даже копилась под спудом, чтоб вновь проявиться с новой силой. Тому способствовали дворянство, которое представляло земское сословие, выполняло местную службу и держало все отрасли управления, а также растущие живые силы нации и влияние православной веры. Бюрократические тенденции управительной системы и феодальные поползновения социального строя гасились самодержавным идеалом нации и Государем.
          Монархия, имея пред собой огромное, чрезвычайно сложное, разнообразное, растущее государство, столетиями уверенно вела его в будущее, держа крепко верховенство власти и руль управления. Тому порукой была монархическая политика, достойная глубокого уважения, беспристрастного подражания и неравнодушного преклонения. В истории народов не было столь совершенного искусства в политике. Для того существовал вековой способ выработки носителя Верховной власти, непреклонно соблюдались устои нравственности и религиозности, социального строя и системы управления, сберегалась личность, ее свобода и права и, наконец, предвиделись судьбы нации. Монархическая Верховная власть твердо знала цели государства, которые суть: защита православной Церкви, поддержание порядка в нем, охрана безопасности нации и ее прав и свободы, соблюдение интересов членов нации, развивающихся в общественной жизни. Она знала столь же твердо обязанности государства по отношению к обществу и личности. Исполнение таких обязанностей совершалось по закону экономии: общественные силы работают на государство и в его целях, а не превращаются в силы сопротивления. Монархическая Верховная власть никогда не подделывалась под формы действия других высших властей — аристократии и демократии — или их извращений. Она ясно понимала, что государство наиболее совершенно тогда, когда в нем сочетается самодержавие монарха с аристократическим и демократическим началами управления. Всякий раз, когда появлялись условия выбора между различными принципами власти, русская нация выбирала за основу монархический принцип, как наивысший. Кто ж не знал из русских, что монарх свободен от всякого личного стремления к власти, не обязан никакой человеческой воле и ставится в монаршее положение не способностью личности, как при диктаторе, а в силу самого идеала. Ясно, что если такого идеала нет в нации, те она рискует передаться через диктатуру и цезаризм к более доступному неверующей нации демократизму.
          Но на протяжении веков из русской нации не уходил этот идеал! Он определялся силой династичности, которая истекала из духа предков, истории нации, подчинявшей себе личное стремление монарха. Эта сущность монархии воспитывалась и поддерживалась царскими принципами действия и поведения: самообладанием, умеренностью, долгом, справедливостью, законностью, милосердием, отречением от произвола, сознанием своей безусловной необходимости для нации.
          Да какая демократия, пусть даже самая совершенная. способна содержать в себе такие свойства Верховной власти? Никакая! Вникнем, если не потеряли совсем разума, хотя бы в небольшую толику сущности монархии. Поскольку царь есть носитель власти, делегированной от Бога, то он обязан творить не свою волю, а ту, которая поставила его на царство и дала ему право по справедливости судить подданных: «Ко благим — милость и кротость, ко злым — ярость и мучения» (слова Иоанна IV Грозного). Самодержавная власть, издавая законы, сама должна им безукоснительно подчиняться. Милосердие же есть высший признак монархической власти, а поддержание справедливости в исполнении закона — ее постоянная работа. Но когда законная справедливость не совпадает со справедливостью Божественной, тогда возможно применение отступления от закона, что не должно вредить справедливости. Государь есть тот, кто следит за жизнью сложнейшего государственного организма и обращаться с ним произвольно никак не может, не разрушая его.
          Русский дух всегда говорил: когда нация ставит нравственный принцип выше всего на свете, тогда монарх для нее становится величайшей истиной. Тогда ни при каких условиях, опасностях и соблазнах монарх не может упразднить своей Верховной власти. Тогда ни воля народа, ни воля самого монарха не могут ограничивать Верховной власти, не совершая беззаконного переворота. Тогда всякое ограничение самодержавия монарха ведет к упразднению Верховной власти в ее нравственно-религиозном идеале или к отстранению Божественной ее делегации, а значит и Божьего устроения общества и государства. Поэтому по отношению к идеалу монарх имеет не права, а обязанности, от которых он может отказаться. Он даже волен стремиться к антимонархическому перевороту. Но это возможно только тогда, когда он станет только простым гражданином через отречение. Упразднить же собственные обязанности, пользуясь орудиями, данными для их исполнения, есть акт величайшего превышения права, какое только существует на Земле.
          Русская нация обладала вековым глубочайшим знанием, данным ей от Бога, о том, что отсутствие монарха влечет в нравственную пустоту и безгосударственность. И все, что возникает на его месте, — ниже его, недостойно его, унизительно для него! Потому не всякая нация способна нести бремя монархической власти и достойна ее нравственного идеала. А та нация, которая способна на это и достойна его, создавала целую систему общения монарха с собою. Монарх своей властью осуществлял назревающие желания нации, выработанные ее духом. Монарх действовал согласно с историческим содержанием этого духа, предотвращал роковые ошибки и минутые влечения нации, подсказанные скрытыми и явными ее ненавистниками. В управительной области монарх был высшим достижением гения нации, подлинным его выразителем. Через организацию нации в сплоченную, единую силу, в которой говорил ее дух, монарх ставил преграду на пути ее превращения в толпу. Монарх всякий раз устранял попытки скатывания самодержавия к абсолютизму. Он также всякий раз вызволял его от засилья этого абсолютизма, если оно уже туда скатилось. И все это он мог делать тогда, когда его личность была абсолютно неприкосновенна. Если он подвергался покушениям, то государство становилось невозможным, а потому он охранялся строжайшей карой. Ради блага государства и нации монарх соблюдал два правила вероисповедной политики: всеми силами содержал свою Верховную власть на почве национальной религии в способствовал развитию религиозного сознания нации, приближая ее душу к знанию и исповеданию истинного, действительного Бога. Из трех типов отношений государства и религии монархическая власть избирала единственно верное и жизненное: союз государства с Церковью, подчинение монарха религиозной идее и личной принадлежности к Церкви, но при независимости от нее государственной Верховной власти и владычестве Бога в политике посредством монарха, делегированного Богом, а не церковной властью. Два других типа она старалась отбрасывать: и Верховную власть как центр религии (различные степени обожествления монарха, государственное язычество, слияние религии и политики, цезаропапизм), и подчинение государства церковным учреждениям (жрецократия, иерократия, папоцезаризм). Такие отношения государства и религии упраздняли подлинную монархическую власть. И, не допуская возрастания их, она хранила независимость религиозно-нравственного союза от иных союзов — государственного, социального или гражданского, то есть от «мира». И тем стереглись независимые источники нравственности нации, которые суть самобытны и свободны, не подчинены государству. Подчиняясь же последнему, они становились низменными, превращались в «светскую мораль». Независимость религиозно-нравственного союза — опора созидания личности, творческое начало государства и общества, заслон для их покушения на нравственный идеал и само монархическое верховенство,
          И как теперь не сказать, что Россия была истинным государством, от Бога данным, ибо уважала и стерегла эту независимость высочайшего из возможных на Земле союзов — нравственно-религиозного. И разве в наши дни не виден весь тот маразм, который проистек из человеческого мироустройства без того союза, без той надсоциальной общественности — Церкви? До какого состояния ниспал общечеловеческий дух, а вместе с ним и русский, если он не понимает того, что полное явление нравственно-духовной личности возможно лишь в строе, где организующим началом является Бог, действующий через Церковь. Веками Православные христиане ведали, что им нужна не только свобода совести, но и свобода коллективного существования, как членов Церкви, что им требуется деятельное участие во всемирно-исторической миссии. Без этого им нельзя быть живыми ее членами и находиться в ее соборности, которая есть не господство большинства, а полное единогласие всех. Тут непреложен закон, данный Христом-Спасителем: союз государства и Церкви есть союз государства с целой, единой, неделимой церковной коллективностью. Отсюда вытекали и задачи Церкви, о которых Россия никогда не забывала. Они суть: давать нации высшее нравственное миросозерцание, указывать ей цели жизни, права и обязанности, вырабатывать самое личность для достижения этих целей, исполнять обязанности и пользоваться правами. Тем и создавался духовный организм нации, который пронизывал сферу социальной ее жизни, то есть переходил в интересы правовые и экономические. Тогда и создавалась двойная, связная укрепа: государство поддерживало справедливость, а Церковь — святость с помощью Божией.
          Нужно ли отделение Церкви от государства? Этот вопрос не раз стоял в истории России, и на него она отвечала так: нужно их не разделение, а различение! А различая, государство должно соблюдать условия о том, что оно снимает с себя ответственность за действия Церкви и предоставляет право ее членам самим управлять ею, особенно тогда, когда не имеет общего вероисповедания. Преступление совершается тогда, когда отделение Церкви от государства исходит из преднамеренного отрезания политических отношений от воздействия религиозно-нравственного начала. Бороться с этой преступностью с помощью православной церковной политики — священная обязанность Монархии.
          Но как же справлялась Россия и ее Верховная власть с множеством вероисповеданий, процветавших в государстве? Монархическая власть, как Верховная, хранила веру для православных, в которой было заповедано: не насиловать совесть наций и племен, зная, что верным слугой может быть тот, кто исполняет долг Богу. Она требовала для иноверных разумных способов государственных отношений, исходя из учения своей собственной веры. Эта вера говорила, что основу вероисповедной политики составляет связь человека с истинным Богом, которая возможна лишь через Православную Церковь. Как только нарушался союз государства и Церкви или «власть» ставила свое мнение выше Церкви, так русскую нацию поражала жестокая ложь, ее ждали потрясения и разложение, чему и являемся свидетелями в последнее столетие.
          Главная суть вероисповедной политики России всегда была: веротерпимость — предписание самой веры, по произвольно определять ее смысл нельзя, так как учение веры пребывало лишь в Церкви. Стало быть, не могло быть равноправности вероисповеданий! Потому своим единоверцам давалось преимущество, чем и достигалась религиозная свобода. Если бы не было того, то государство становилось бы вне вероучений, а учения Христа, Будды, Магомета были бы одинаково проблематичны и недостаточны для решения вероисповедной политики. И тогда исчезал бы высший нравственный принцип истины, а вместе с ним и Верховная власть. Тогда возникло бы внеисповедное государство, тогда вопрос веротерпимости становился бы междуисповедным. Народ охладел бы к религии или дробился бы на различные религиозные общества и объединения только политически.
          Религиозная свобода погибла бы, ибо государство вышло бы из связи с определенным исповеданием, делаясь судией всех исповеданий и подчиняя их себе. По сути, государство превращалось бы в атеистического монстра, который существовал бы вне воли Бога. Такое государство давало бы не веротерпимость, а только равноправность исповеданий. И слава Богу, Россия никогда не допускала смешения веротерпимости и равноправности вероисповеданий, ибо знала, что это несло гибель государству во всеобщем бесправии. Она знала и всеми возможными силами предупреждала попытки ставить государство выше вероисповеданий и тем убивать нравственно-религиозный идеал и делать его обреченным.
          И в этом величайшая заслуга монархической власти. знавшей эту истину. Понимая же ее значение, она исполняла исповедную политику путем сохранения религиозной свободы своих иноверных подданных не иначе, как в постоянном соглашении со своей Церковью. А голос Церкви указывал на недопустимость: и равенства отношений к истине и заблуждению, и одинаковости отношений к различным степеням заблуждений и презрения к вере, хотя бы и чужой (если только она не имеет характера «бесовского»). Не слышать этого голоса — значит превращать Церковь в общину социальную, экономическую, политическую и толкать государство в пучину иноверческих распрей. Великий тот глас Церкви слышен был Верховной властью в вековом течении времени, но, к сожалению, стал заслоняться европейским умственным игом. И оттого пожали страшные плоды нравственного обвала России, который еще долго будет отравлять духовный организм Отечества.
          Великая Россия, истекавшая из идеала Святой Руси, исполнила грандиозную задачу не только в творении обширного, самобытного государства в истории мира, но и в рождении, пестовании и сбережении своей русской нации — попечительницы всех россиян, разделивших с ней духовную, нравственную, материальную и историческую судьбу. Верховная власть как основа Российского государства в своем историческом бытии отбрасывала, как страшную ложь, подкинутую дьяволом идею реакции и революции, крепила жизнь нации по духовно-органическим законам движения соборного целого, преемственности поколений.
          Великая Россия стояла как планетно-космическое могучее «древо», которое изменялось так, как его листья развивались в лепестки цветка, так, как развивалось новое из старого, не изменяя его внутренней сущности и положения в мире. Сила русской нации развивалась из ее же содержания, чем и определялась национальная политика, которая ставила задачи вечного ее созидания только на историческом пути. Задачи эти суть: развитие самобытных материальных и духовных сил нации в сочетании ее здорового духа со здоровым телом, то есть сбережение и души, и тела нации. Оттого социальные законы, пронизанные духовными, гармонировали с экономическими, которые опирались, в свою очередь, на нравственные. А без всего этого невозможна была бы самостоятельность жизни нации, которая создавалась прочным правительством, силой внутренней, способной драться, воевать, защищая себя, и силой экономической, создававшей производительность ее труда. Русская нация знала свои основные, истинные экономические принципы, которые гласили: иметь способность создавать богатство, а не его само, и уметь развивать производительные силы, необходимые для восхождения ее членов на нравственную высоту, а не стремиться к накоплению богатства. Русская нация также знала, что творцы этих производительных сил важнее и значимее создателей меновых ценностей и что ее богатство есть результат творения духа, а не только физического труда. Русская нация искони была производительной потому, что умела усвоить и освоить все наследие великого творческого духа и неустанной материальной работы всех прежних поколений и возвеличить это наследство во сто крат. На этом строилась вся экономическая политика Верховной власти.
          Эта политика преследовала: и завершенность производительных сил нации, обеспечивавшей самостоятельность в удовлетворении ее нужд; и взаимообусловленность производства, размещенного в различных частях принадлежащей ей территории; и согласованность «земли» и «фабрики»; и заботливость о самодостаточности внутреннего рынка для обеспечения прочности ее благосостояния; и сохранность и накопляемость капитала, который принадлежал самим ее членам; и убываемость иностранного капитала, являвшегося орудием эксплуатации страны. И еще она имела в виду: и помощь земледельческому населению путем правильного чередования землевладения и землепользования — от казенного и крупновладельческого до крестьянского для взаимной поддержки; и сохранность рабочей силы посредством развития касс взаимопомощи, сберегательных и ссуднокредитных касс, рабочего капитала, домовладений, акционерных обществ и т.д.; и всемерное содействие торгово-промышленной деятельности. И тем экономика России близилась к тому, чтобы стать самодостаточно-производительной, самобытной, огражденной от всех невзгод и потрясений.
          В отношении территориального строительства Верховная власть вела политику, основанную на принципе самодостаточности границ государства, которые в пределе стремились к их естественности и законченности. Она, расширяя территориально государство, ясно сознавала, что тем может осудить себя и нацию на истощение, если не поставит пред собой великие мировые цели. И эти цели Она глубоко понимала, объясняя их тем, что; большое государство имеет интересы крупные и возвышенные, а члены его нации выводятся из среды местных отношений, предрассудков и мелочных взглядов, ничтожного честолюбия и тщеславия и призываются к служению великому национально-государственному духу и телу да и всемирной общественности. Оттого рождалась великая политика созидания территории — естественной, завершенной, полной, независимой, дающей полноту развития разносторонних национальных сил.
          Исходя из такого строительства территории в государство, Верховная власть и вела свою национально-племенную политику. Она требовала единства духа своих подданных и солидарности их материальных интересов, что возможно при неразрывности их совместной жизни. Разногласия, раздоры и внутренняя борьба, обусловленные введением в государство других племен, имеющих свои духовные запросы (или поползновения к государственности), побеждались наднациональным духом внутреннего единства. И всегда помнила Россия, что разноплеменное государство возможно только в условиях действия монархической власти, которая должна опираться на одну нацию, способную давать дух общей государственной жизни, и иметь непререкаемый Верховный нравственный авторитет. Русская нация и обладала такими свойствами, дававшими ей универсализм, всечеловечность и попечение о рядомжительстве всех наций и племен. Русская нация всегда разъясняла, что разноплеменность есть источник разнообразного национального и государственного творчества, перетекающего в наднациональное. Она веками твердила о том, что жизненное взаимодействие наций и племен должно быть не механическим, а органическим, соборным по духу. И таковым оно было в течение веков! Их духовное единство крепилось и общностью культурных основ и, главное, тесным общением, выливавшимся не только в единомыслие, но и в единство интересов, которые элементарно необходимы государству. И великое внешнее средство к тому: один государственный язык (основной нации), который не угнетает местные языки, как дополнительные к государственному, но способствует их развитию. Они усиливают государственный язык, придавая ему широту, глубину, ясность для всех, понимаемость сути, им выражаемой.
          Но гений России еще знал и другое: необходимо внутреннее единение наций и племен, которое создавалось отысканием и усвоением истины, общностью веры и совместным материальным трудом, всем укладом рядомжительства. Оно в конечном счете и творило из многоцветья наций и племен единую душу и единое тело. Так возникал, креп и развивался наднациональный мир России.
          Итак, национально-племенная политика России действовала, исходя из двух Божественных законов: поддержания мощи основного племени — русского и развитие всех средств единения наций и племен государства на основе высочайшей нравственной идеи. Такая политика была рассчитана не на какой-то срок, не на текущий день иль год, а на целую историческую жизнь нации и даже на ее вечность.
          Постоянное созидание подлинной жизни нации как самого главного сокровища государства возможно только тогда, когда существует и оберегается связь государства с социальным строем. Российское государство, будучи последним завершением сложнейшей ткани всевозможных социальных основ, создаваемых для совместной жизни людей, всемерно стремилось развивать эти социальные структуры, чем и поддерживало творческое горение нации.
          Верховная власть России веками препятствовала поползновениям развалить ее сословный строй и превратить его в хаос общегражданский. Почти 200 лет к такому развалу звала демократическая идея, боровшаяся с монархической. Далекие призывы выползавшего на Западе марксизма, гнавшие простолюдина на борьбу классов и утверждение общо-гражданского порядка, разбивались о стену Российского самобытного социального строя, в котором взаимодействовали сословия, как признанные государством союзы социальных групп, и классы, как еще не признанные им такие же союзы. Верховная власть, держа связь с существовавшими сословиями и опираясь на них, шаг за шагом признавала и нарождавшиеся сословия — классы, ведя, скажем, постоянную законодательную политику как в отношении рабочих, так и торгово-промышленных деятелей. Набегавший с Запада инородческий и являвшийся свой доморощенный «класс» политических авантюристов, стремившийся создать общегражданское «государство», терялся и рассыпался в мощи Российского сословного строя, общий интерес которого выражал Государь, а интересы сословий — их представительства, особенно земское. Попытки крикливых демагогов-социалистов, стремившихся присвоить себе право выражать якобы от имени народа беспочвенные интересы общегражданской мешанины, разбивались вдребезги могучим политическим сознанием Верховной власти. И как они ни старались, развал социального строя и возникновение на его месте скопища социально не защищенных рабов не удавались, так как монарх являлся укрепляющей вершиной этого строя, куда доходил голос всех социальных групп, сберегаемых государством.
          В истории России разрыв между Верховной властью и социальным строем, который мог бы привести к ее узурпации «классом» партийных политиканов или бюрократов, также но происходил. В российском социальном устройстве никто не считал государство вотчиной одного сословия, но все сословия чувствовали в нем тесное единение. Теория западных философов, обосновавших идею владычества «буржуазии» над государством как будто осуществилась на практике. Но сразу же была «опровергнута» марксистами, выступившими с теорией «рабочего государства» и наметившими его захват «пролетариатом» путем введения большинства рабочего представительства, а затем и «рабочей диктатуры». Российская Верховная власть напрягала все силы для того, чтобы оградить все существовавшие и нарождавшиеся сословия, особенно рабочее и крестьянское, от бредовой и гибельной идеи захвата ими власти. Тому помогал нравственно-религиозный идеал русского человека, который уважал Волю Божию, проявлявшуюся в законах социального мира, глубоко сознавал тщетность мечты о полноте земного счастья, любил конкретное живое дело, а не отвлеченные, надуманные схемы человечества. Религиозный член нации, где бы он ни жил и что бы он ни делал, оздоровлял социальные группы и тем подводил социальный строй под воздействие религиозного духа нации.
          Социальное обустройство России существовало до тех пор, пока оно крепилось и оживлялось духовным строем, истекавшим из Церкви. В том духовном строе, переполнявшем жизнь россиян невидимой благодатью, было величие государства и его вечность. В международных делах тот же духовный строй направлял национальную душу и ее волю на нравственные нормы. Верховная власть, исполняя эти нормы, в отношении других держав не имела права: отказываться от своей независимости, ставить какую-нибудь власть выше собственной, отрекаться от войны и не защищать интересы своей нации, замышлять против нее измену или предательство в пользу других стран, расстраивать основы бытия своего государства.
          Великая Россия большую часть своего исторического пути шла на подъем в материальном и духовном развитии. Ее откаты назад в том развитии бывали не раз, но устремленный взгляд русской нации в Небо, где восседал ее Божественный Вождь-Спаситель, давал ей сильную, превозмогающую волю, которая делала эти откаты быстро преходящими явлениями. О них Она помнила поначалу, сгоряча да летописно. Но помнила Она, никогда не забывая, что истина ее в Боге!
МИРОВОЕ ЧУДО           В XX веке о всех Государях, царствовавших более 300 лет в России, было написано много, но подлинной правды о них так и не сказано. А о последнем Государе Николае Александровиче уже более 70 лет повторяется, пишется и вещается одна чудовищная ложь! (75) Ни одна нация не позволила бы терпеть такой лжи и таких издевательств над носителем Верховной власти, поставленным Самим Богом над людьми! Но и то верно, что вина в том не столько русских, сколько доморощенных и пришлых ненавистников России. Именно они творили ту ложь и продолжают ее накатывать на Российскую державу и ее Государя.
          Но знаем, что есть замечательные произведения истинно русских историков, ученых, публицистов и писателей о жизни и подвиге Николая II и его Августейшей Семьи. Не будем упоминать здесь юбилейных изданий 1912—1913 годов, посвященных 300-летию дома Романовых, но назовем те сочинения, которые написаны после революционной вакханалии, тогда, когда Образ Государя засиял всем своим лучезарным светом; «Царствование Императора Николая II» С. С. Ольденбурга (Вашингтон, 1981 г.), «Император Николай II и генерал-адъютант М. В. Алексеев» В. Кобылина (Нью-Йорк, 1970), «Государь Император Николай Александрович, сборник памяти 100-летия со дня рождения» (Нью-Йорк, 1968), «Распни Его» С. Позднышева (Париж, 1952), «Император Николай II» В. Ф. Иванова (Харбин, 1939), «Крушение Великой России и дома Романовых» В. И. Назанского (Париж, 1930), «Воспоминания о царской семье и ее жизни до и после революции» Т. Мельник (Белград, 1921). Эти произведения до сих пор сокрыты от несчастного русского народа. Вспоминая их и опираясь на них, поведем речь о последнем Православном Царе — Николае Александровиче.
          Если русские еще не утратили чувства своей тысячелетней истории, восприемственности жизни всех ушедших поколений, то пусть они перво-наперво спросят эти поколения: что значило на протяжении веков для них потерять Государя, а тем более убить Его? Значило то — сгубить русское племя, отказаться от России как Отечества и Родины и отдать ее на поругание и растерзание ворогам! И потому следующий вопрос: до какого состояния могла опуститься душа человека, да к тому же русская, еще тогда, когда декабристы предлагали цареубийство? Большего ее падения нельзя и представить! В той русской нации, обладавшей целомудрием, яркой умиротворенностью, высокое нравственностью, убийство Царя было равнозначно поднятию руки на Россию и, значит, Бога! Ибо ведомо было такой нации, что власть монарха концентрирует в себе смысл ее истории, имеет провиденциальный характер. Отсюда и взгляд на Него не просто как на «Царя — помазанника Божия», которому доверена промыслом судьба нации, но как на того единственного Царя на Земле, которому поручена Богом задача охранять Святую Церковь и нести высочайшее монаршее послушание до второго пришествия Спасителя. Русский православный Царь — поставленный Богом носитель земной власти. Именно Его власть сдерживает до времени силу врага рода человеческого!
          Вот почему в своей сокровенности, в глубинах соборной души истинное содержание монархической деятельности есть сохранение самих принципов жизни, то есть того, чем живет человек, что сберегает его и, наконец, святит его! Именно в Православном монархе — средоточие души нации, а не пустая фикция государства, измышленного юристами и бюрократами для своих грязных делишек. Именно в нем — высшее понимание нацией своей судьбы! Так что Православный монарх — хранитель целей, к которым идет его нация, сберегатель закона в его принципе — чистоты духовной и нравственной атмосферы, которой она дышит невидимо! Поистине Россия воплощается в своем Царе!
          Вот почему русские говорили о своем Царе в трогательных и любящих выражениях: «Государь, батюшка, надежа, православный Царь!» И тем они утверждали: и власть, и родственность, и упование, и сознание истока политических. устоев, ибо понимали, что только Православное Русское Царство может расти и процветать, но никакое иное не устоит долго! Все это ярко отразилось в Российском гимне, который звучал неповторимым напевом и содержал чудные слова:

          Боже, Царя храни!
          Сильный, Державный,
          царствуй на славу нам!
          Царствуй на страх врагам,
          Царь Православный!
          Боже, Царя храни!

         И когда Государь короновался и давал священную клятву Богу и нации, то в сердце соотечественников незримо ложилась неписаная конституция не столько их священных прав, сколько их столь же священных обязанностей пред Богом и Государем. С детства обрученный Россией, он тогда соединялся с ней на веки вечные, нетолько в здешнем мире, но и в запредельном. И с каким прискорбием должно сказать, что уже на исходе XIX века «чин действия священного коронования», установленный «Основными законами» государства Российского большинством умствующей интеллигенции, в окаянстве греха и суеты мирской погрязшей, не принимался и не понимался, но для Государя был полон глубочайшего смысла и значения.
          Да, напомним ныне данную Государем священную клятву по чину коронования, чтоб хоть кто-нибудь встрепенулся сердцем и просветлел умом от величия сего Акта Российского, после которого поистине наступало успокоение, умиротворение, нравственное очищение и духовное приближение России к просветлению, пусть малому, но просветлению! Ибо у кормила государства становился Тот, Кто брал на себя такую ответственность за судьбы ближних, проявлял такую волю помочь им, какие только возможны для человека на этой грешной земле. Вот эта клятва Государя:
          «Господи Боже отцев, и Царю царствующих, сотворивый вся словом Твоим, и премудростью Твоею устроивый человека, да управляет мир в преподобии и правде! Ты избрал Мя еси Царя и Судию людям Твоим. Исповедую неизследимое Твое о Мне смотрение, и благодаря, величеству Твоему поклонятся. Ты же, Владыко и Господи Мой, настави Мя в деле, не неже послал Мя еси, вразуми и управи Мя в великом служении сем. Да будет со Мною приседящая престолу Твоему премудрость. Посли ю с небес святых Твоих, да разумею, что есть угодно пред очами Твоими, и что есть право по заповедям Твоим. Буди сердце Мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных Мне людей и к славе Твоей, яко да и в день суда Твоего непостыдно воздам Тебе слово: милостию и щедротами Единородного Сына Твоего, с Ни же благословен еси, со Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, во веки, аминь».
          Но не только Государь давал священную клятву Богу и нации, но и нация в тот величественный день держала свою клятву Богу и Государю. Вот она, произнесенная 14 мая 1896 года митрополитом Палладием:
          «Умудри убо поставить и проходите великое к Тебе служение, даруй Ему разум и премудрость, во еже судите людям Твоим во правду, и Твое достояние в тишине и без печали сохраните, покажи его врагом Победительна, злодеям Страшна, добрым Милостива и Благонадежна, согрей Его сердце к призрению нищих, приятию странных, к заступлению нападствуемых. Подчиненное Ему правительство управляя на путь истины и правды, и от лицеприятия и мздоприимства отражая, и вся от Тебя державы Его врученные люди в нелицемерной содержи верности, сотвори Его отца о чадах веселящегося, и удивиши милости Твоя от нас... Не отврати лица Твоего от нас и не посрами нас от чаяния нашего».
          А перед всем тем, еще на паперти Успенского собора Кремля Государь услышал в тот же день слова, сказанный митрополитом Сергием:
          «Благочестивый Государь! Настоящее твое шествие, соединенное с необыкновенным великолепием, имеет цель необычной важности. Ты вступаешь в это древнее святилище, чтобы возложить здесь на себя Царский венец и восприять священное миропомазание. Твой прародительский венец принадлежит Тебе Единому, как Царю Единодержавному, но миропомазания сподобляются все православные христиане, и оно не повторяемо. Если же предлежит Тебе восприять новых впечатлений этого таинства, то сему причина та, что как нет выше, так нет и труднее на земле Царской власти, нет бремени тяжелее Царского служения. Чрез помазание видимое да подастся Тебе невидимая сила, действующая к возвышению Твоих царских доблестей, озаряющая Твою самодержавную деятельность, ко благу и счастью Твоих верных подданных».
          Стоит только вдуматься во все происшедшее тогда — и станет понятным нечто такое, что утрачено в современном мире, но что концентрирует в себе силу духа нации, кропит самый глубинный устой ее жизни — тот фундамент, без которого она невозможна!
          В тот день совершался акт скорби о несовершенстве мира, возгоралось сознание его неустранимости средствами самого мира, появлялось ясное понимание всей ответственности Государя и его нации за создание максимально возможных условий для творческого проникновения в мир сверхмировой благодатной силы. Эта сила действовала на мир только тогда, когда уважалась свобода человека, как внутренняя жизнь с Богом, способная нести неугасаемое нравственное созидание.
          В тот день Государь и нация сокровенно сознавали, что спасение мира осуществимо не через умствующий закон, по через благодатную силу, восполняющую его, преображающую само мировое бытие. Россия, ее Государь и нация отдавали все великое предназначение не закону, а благодати, которая одна могла внутренне исцелить нравственно больное и немощное существо человека. Под ее воздействием Российский закон только и мог творить столь же великое дело — максимально ограждать мир от сил зла и охранять в нем силы добра. Понимали Государь, нация и Россия, что без благодати нет закона, как нет и совершенства мира, и это устанавливалось актом Священного коронования. В том и крепился самый глубинный устой жизни нации и всего Российского народа. Он был отражен в русских «Основных законах», где было сказано:
          «Российская империя управляется на точном основании законов, от Высочайшей власти исходящих. Император есть монарх самодержавный и неограниченный». Именно Ему принадлежала вся полнота Верховной власти без малейшего проявления какого-нибудь произвола, ибо на все возникавшие существенные вопросы имелись точные ответы в законах, пока не было их отмены. Государь, издавая новые законы и отменяя старые, мог согласиться и с мнением большинства, и с мнением меньшинства или отменить то и другое. И исполнительная власть, принадлежавшая Государю, действовала на том же основании законов. Государственное управление, создававшееся веками и достигавшее высокого совершенства, являлось ее проводником в центре и на местах. В подмогу тому управлению была направлена отлаженная также веками система самоуправления нации и российского народа. Потому Россия была не беззаконной, но всезаконной, не бесправной, но всеправной, не бессоциальной, но всесоциальной, не бесхозяйственной, но всехозяйственной, не безгосударственной, но всегосударственной, и в целом — не своевольной, но всесвободной! И величайшая заслуга во всем том принадлежит последнему Государю Николаю Александровичу — навеки дорогому для русских Православному Царю!
          Именно последний Государь, как никто до него, сознавал, что основной путь совершенствования жизни россиян лежит через нравственное воспитание индивидуальной личности. Только от него путь идет к воспитанию семейной личности и затем к национальной и общенародной. И своим личным примером христианской жизни, примером Своей Семьи, Он, как неугасимый светильник, показывал беспримерный путь всем соотечественникам, всей нации, всему народу. Он закладывал основы новой, пожалуй, небывалой по степени напряженности ступени христианской культуры в России, Глубочайшая вера в Бога и ответственное исполнение своего долга Царского служения были порукой тому! И все это тогда, при Его жизни, понимали, к сожалению, не все россияне! Тогда все, что было самое возвышенное, достойное и благородное в России, уже затаптывалось в грязь, а все, что было низменное, недостойное и позорное, вытаскивалось на свет. Насмешки над великими деяниями Государя и Его личностью считались в обезумевших интеллигентных и революционных кругах признаком хорошего тона! Но такова историческая сущность воздействия духовной силы на окружающий мир. Как правило, великая духовная сила гения, неизмеримо превосходящая средний уровень, остается в данный момент истории без явного видимого и быстрого влияния на этот мир. И, наоборот, духовное ничтожество и бессилие могут некоторое время иметь обманчивый облик «могущественной силы», приводящей мир к слепому поклонению и повиновению. Таковы были созидательная духовная сила, которую нес в себе Государь, и противоположная разрушительная «сила», которую воплощали в себе демагогические тираны и созданные ими диктатуры, разлившие страшное зло в последнюю историческую эпоху.
          Россия поручала последнему Государю решение самых трудных задач, претворение в жизнь самых неотложных мер. Так, будучи еще Наследником Цесаревичем, Он состоял Председателем комитета по сооружению Великого Сибирского пути и блестяще справился с этим ответственным поручением. В 1891—1892 годах он возглавлял комитет по борьбе с голодом и тоже исполнил свой долг до конца: Россия вышла из беды и направилась по пути благоденствия. Он заседал в Государственном Совете и Комитете Министров, вникая в суть их работы. Он был самым образованным человеком в России, имея общее высшее, юридическое и военное образование. Он обладал исключительной памятью, имел упорную и неутомимую волю в осуществлении своих планов. Все, кто с Ним встречался, навсегда запоминали Его личное обаяние. Россия еще не знала на троне столь воспитанного человека, нежели Царствующий Государь!
          Как никто, Государь знал, что живет в сложную эпоху, и чувствовал, что нарастающее во всем мире зло не победить простым его отрицанием. В то время Он один во всем своем всеобъемлющем значении поставил перед всем миром вопрос о предстоящих потрясениях, способных привести мир на грань катастрофы. И, видя это яснее всех других людей на Земле, Он впервые в истории народов предложил практические меры для предотвращения войн и облегчения бремени вооружений. Именно по Его настойчивому настоянию в 1899 году состоялась первая международная мирная конференция в Гааге. Только этот величайший почин Императора Николая II дает Ему право на вечное бессмертие.
          Как никто, Государь сознавал всю ответственность за судьбы россиян и, следовательно, и мира, твердо проводил умиротворение Российского государства, дабы как можно прочнее и дольше сберечь его от внутренних и внешних сил зла. И в этом деле Он мало кому доверял даже малую долю своих планов и задушевных дум, ибо только Ему Одному были ведомы пути-дороги Отечества, завещанные Ему великими предками и Божьим Промыслом. Ни на один глас россиян, ни на один запрос существовавших сословий и нарождавшихся социальных групп, ни на одну просьбу своих подданных Он не оставался глухим: всем по силе и возможности отвечал, советовал и помогал. А собирая тот многомиллионный глас россиян вкупе, Он претворял его в законные установления и управительные дела. Можно было бы привести тысячи примеров тому. П. А. Столыпин вспоминал не раз, как Государь терпеливо работал с ним подолгу, часто до раннего утра, над реформами России, стараясь никого из соотечественников не обидеть, всех призреть, всем дать, мир и покой, всем обеспечить простор творческой инициативы.
          Государь нес тяжкий труд по благоустройству государства. Он работал не менее 10—12 часов в сутки, никогда не выказывая утомления. И никто так ясно не излагал своих мыслей простым русским языком, как это делал Государь. На все возникавшие вопросы Он отвечал немедленно, и решения по ним столь же немедленно передавались к исполнению. Все дела государственные Он любил до самозабвения и стремился их делать через достойных русских людей. Десятки людей приходили к Нему на прием каждый день, а за год — многие тысячи. В среду, с 11 до 13 часов, Он принимал частных лиц, и каждый из них был обласкан, ободрен и облагодетельствован так, как подобало Православному Государю. И те, кто Его близко знал и общался с Ним в напряженные минуты Его безгранично многообразной деятельности, видели и чувствовали самую типичную черту Его характера — нечеловеческую выдержанность! Тяжелую работу свою за государственными делами Он вел почти целиком один, не имея секретарей. Он работал за десятерых видимо и за миллионы — невидимо! В архивах, хранящихся в С.-Петербурге, можно и ныне познакомиться с отчетами губерний, которые внимательно читал Государь и собственноручно делал пометки и замечания, предлагая немедленные меры по улучшению самоуправления, хозяйства, быта, образования и нравственного здоровья подданных.
          Никто так не чтил прошлое России, как Государь, усердно занимаясь его изучением. В личной своей жизни Он тяготел ко всему русскому. Благочестие и чистота, русская душа Царственной Семьи, Ее величаво-православный уклад сказывались во всем: и в малом, и в великом, и в частном, и в общем, и в простом, и в сложном! Государь — образец Царя благочестивого. Он берег родную веру как зеницу ока, являясь верным и преданным сыном Православной Церкви. Молитвой начинался и заканчивался Его многотрудный день. На все духовные запросы Родины, на великие духовные годовщины, на прославление новоявленных святых мощей, на освещение храмов отзывался Он с великой сердечностью. При посещении Первопрестольной столицы и других древних русских городов Государь и Его Августейшая Семья прежде всего поклонялись всероссийским и местным святыням. В 1897 году, спустя год после Священного коронования, Они посетили юбилейные торжества в городах: Владимире, Суздале, Нижнем Новгороде, Костроме, Ярославле, Ростове Великом, Переяславле и Москве. Они неоднократно навещали и Мать городов русских — Киев, и прославленные Чернигов, Полтаву, Севастополь и другие столь же славные города. По инициативе и даже настоянию Государя, когда Ему приходилось проявлять Свою Самодержавную Волю в отношении Синода, были прославлены русские святые: Святитель Феодосии Углицкий (1896 г.), Преподобный Серафим Саровский (1903 г.), Святая кн. Анна Кашинская (1909 г.), Преподобная кн. Ефросиния Полоцкая (1910 г.), Святитель Иосаф Белгородский (1911 г.), Святитель Гермоген, Патриарх Московский (1913 г.), Святитель Питирим, еп. Тамбовский (1914 г.), Святитель Иоанн, митрополит Тобольский (1916 г.). Государь дал завещание о прославлении в недалеком будущем и о. Иоанна Кронштадтского. По Его почину, поддержке и вспомоществованию были заложены, построены и освящены тысячи новых храмов и десятки монастырей. И православные россияне, зная такое отношение Государя к храмостроительству, возвели в Его царствование более 10 тысяч храмов и 250 монастырей, которые становились в ряд нравственно-духовных центров России, очагов ее культуры и вместилищ всех призреваемых, К 1913 году количество церковноприходских школ превысило 37 тысяч, а число учащихся в них детей составило 1988 тысяч! Было ли подобное в истории Отечества? Нет, не бывало! Прошло 20 лет, как вступил на престол Государь Николай Александрович,— и Земля Русская украсилась Великим Боголепием!
          Император Николай II, как верховный защитник и хранитель догматов веры и блюститель правоверия и благочиния в Церкви, как первый ее мирянин, заповедал в 1906 году идти к Церковному собору через одобренное им Предсоборное Присутствие, чтоб в скором времени еще более благоустроить Церковь.
          Все сословия и классы россиян были одинаково дороги Государю, и об их благосостоянии Он всемерно заботился и особенно о крестьянстве. Ни одно вспомоществование крестьянскому люду не проходило без самого деятельного Его участия. Он говорил: «Из всех законопроектов, внесенных по Моим Указаниям в думу, я считаю наиболее важными законопроекты об улучшении земельного устройства крестьян». Он был поистине одним из самых величайших Государей-землеустроителей. Им было проведено столько реформ по крестьянскому вопросу в исторически краткий миг, сколько не видывала Россия за все свое время существования! Упомянем лишь наиболее важные:

Закон 12 июня 1900 года о предельности земского обложения.
Закон 12 марта 1903 года об отмене круговой поруки в деревне.
Указ 19 сентября 1906 года об использовании для удовлетворения земельной нужды кабинетных земель на Алтае.
Указ 5 октября 1906 года об отмене всех сохранившихся в законах правоограничений для крестьянского сословия.
Указ 19 октября 1906 года о выделении крестьянам ссуд из Крестьянского банка под надельные земли.
Указ 9 ноября 1906 года о раскрепощении общины и о развитии частной земельной собственности в деревне.
Закон 14 июня 1910 года об укреплении земли в собственность и о выделе к одному месту, продаже, покупке и залоге надельной земли.

Но только ли этим ограничивалась законодательная деятельность Императора Николая II? Нет, Он был одним из самых выдающихся Государей — реформаторов и законодателей, обеспечивавших на века надежное и благополучное существование и развитие России. В 1909—1911 годах Государственный Совет поднес Государю на утверждение свыше 900 законопроектов, а за все Его царствование — намного больше. И большая часть из них готовилась по Его личному почину. Все эти законопроекты были окончательно одобрены, поправлены, исправлены и усилены Государем, который, прося Божьей милости, и утвердил их в молитвенной кротости. Став законоустановлениями, они исполнялись россиянами с полной отдачей физических и нравственно-духовных сил в каждом граде и в каждой веси по всей необъятной России, А как тому было не быть: законы, исходившие от Православного Царя, никак не унижали и не калечили нравственного достоинства россиян, не нарушали их векового духовного строя и лада, не разрывали восприемственности жизни их поколений, но, наоборот, укрепляли, развивали и поднимали все это, столь драгоценное в их жизни, на более высокую ступень бытия. Такого история Отечества еще не знала! Вот откуда тот государственный исполин, на который с опаской стали смотреть и Запад, и Восток. Напомним самые главные, судьбоносные законоустановления, утвержденные Государем:

Судебные уставы 1896 года в Сибири и в Архангельской губернии.
Закон 3 января 1897 года о введении золотой валюты и чеканке золотой монеты.
Закон 2 июня 1897 года об ограничении рабочего времени и создании фабричной инспекции.
Закон 1897 года о введении нормального устава потребительских обществ.
Указ 12 июня 1900 года об отмене ссылки на поселение в Сибирь.
Законы 2 и 10 июня 1903 года об установлении ответственности предпринимателей за несчастные случаи с рабочими и выборе фабричных старост для сношения с хозяевами и властями.
Указ от 17 апреля 1905 года о веротерпимости. 140
Закон 6 августа 1905 года об учреждении Государственной думы.
Закон 12 декабря 1905 года о печати и национальных меньшинствах.
Закон 4 марта 1906 года о свободе собраний и союзов.
Основные законы 23 апреля 1906 года о Российском государственном строе.
Указ 15 ноября 1906 года об ограничении рабочего дня и воскресном отдыхе.
Законы 1909—1910 годов о местном суде, народном образовании и новом продовольственном уставе.

          Возможны ли были столыпинские реформы, если бы они не вдохновлялись Русским Православным Царем? Нет, невозможны! И сам П. А. Столыпин, как крупнейший государственный деятель, призванный из саратовской глубинки и престолу, смог проявить свое подвижничество только в атмосфере творческого горения и всеотеческой любви Государя.
          Государь был Отцом учащихся, а их самих считал как бы Своими детьми. Им было открыто для них большое количество новых низших, средних и высших учебных заведений. По Его почину постепенно, но неуклонно вводилось обязательное и бесплатное народное образование. Он поставил задачу к 1920 году охватить им из существовавших тогда 800 уездов 218. Но уже в 1912 году им пользовались 8 миллионов учащихся, или 5 процентов населения России.
          Великие заботы вызывали у Него пути сообщения, сословный быт и народное здравие. Никто не помнил в историческое время, чтоб в столь краткие сроки было построено столько путей сообщения, налажен так основательно сословный быт россиян и сделан такой самый смелый шаг в обеспечении здравия народного, как «сухой закон», да к тому же в жестокую годину начала мировой войны. Государь тогда сказал: «Я уже предрешил навсегда воспретить в России казенную продажу водки». Бесплатное народное здравоохранение уже шагало по всей России, и недалек был тот день, когда оно стало бы всеобщим!
          Государь любил свои войска и, будучи Верховным Главнокомандующим, лично руководил всеми военными делами. Он знал историю каждой части, ее состояние и личный состав. Особенное попечение он оказывал казачьему воинству и всему казачеству, поддерживая его традиции, самобытность, творческую волю, воинскую доблесть и материальное благосостояние. Ни один Государь не сделал столько для создания великой вооруженной силы, оплота могущества, славы и чести России, как Николай Александрович! Он считал, что главная сила войска — это нравственные и умственные качества личного состава. По Его указанию был воссоздан флот на Балтийском море и усилен на Черном море и в Тихом океане. Он лично производил в офицеры оканчивающих военные училища и лично их напутствовал своим наставлением. Он всемерно берег достоинство русского воина, который должен быть прежде всего христолюбивым.
          Государь глубоко верил в великое будущее России. В 1906 году в речи к членам Государственного Совета и Государственной думы Он сказал: «Да исполнятся горячие Мои желания видеть народ Мой счастливым, передать сыну Моему в наследие государство крепкое, благоустроенное и просвещенное». А на праздновании 200-летнего юбилея Полтавской битвы Он произнес великие слова, исполненные глубочайшей веры в будущее своей страны: «Я верю, что отныне она вступит на путь развития и благоденствия и что будущим поколениям легче будет жить и служить своей Родине, но для этого нужно, чтобы все Мои подданные помогали Своему Государю. Нужна вера в силу своего Отечества, любовь и нему и любовь к своей старине». И Он смело направлял свою страну действительно к великому будущему! Он привел ее на грань полной победы над супостатом в Его последней войне, показав Себя выдающимся Верховным Главнокомандующим и полководцем, организатором обороны Родины. И как тут не вспомнить: Петру Великому потребовалось 9 лет, чтоб оправиться от Нарвского поражения и побить грозного Карла XII под Полтавой. А вот Государю Николаю II — всего полтора года, чтоб вооружить и снарядить армию, поставить во главе ее частей и соединений талантливых и умелых военачальников, организовать дееспособные штабы и начать наступлении. К концу 1915 года русские войска, убывая числом, упали и воинским духом. Большие штабы не знали и не видели то-то, что в действительности делалось в войсках, а если ведали, то боялись доносить в Ставку. Корпуса, полки и батальоны таяли, последние и лучшие офицерские кадры терялись от месяца к месяцу. Потому боеспособность армии подошла к опасной черте, за которой ее восстановление было невозможным!
          И вот прибыл Государь в любимую Им армию — и случилось чудо: ее отступление остановилось, она преобразилась и духом, и силой! Штабы и войска вошли во взаимное доверие, стали действовать согласованно и приобрели волю воевать по-русски, как завещал им Суворов! Как только Государь возглавил свои войска, так не только не было уступлено ни одной пяди русской земли, по, наоборот, удалось отвоевать ее у врага на Волыни, в Галиции и Буковине. А Кавказская армия вошла в пределы Турции, освободив всю несчастную Армению. Начался разгром австрийской, немецкой и турецкой армий, а общее число пленных приблизилось к 2 миллионам. К концу 1916 года производство вооружения и снабжение им армии по сравнению с 1914 годом возросло в огромных размерах: ружей — в 2 раза (до 110 тысяч в месяц), пулеметов — в 6 раз (более 900), легких орудий — в 9 раз (до 665), тяжелых орудий — в 4 раза; 3-дюймовых снарядов — в 16 раз (свыше 1600 тысяч), аэропланов — в 3 раза (до 716). Шла тяжелая война, но строительство железных дорог стремительно увеличивалось: возводилась вторая колея Сибирской дороги, была закончена Амурская дорога, заменена узкая колея на широкую до Архангельска, в кратчайшие сроки построена Мурманская дорога длиной более 1000 километров. Вместе с тем возрастали добыча угля, нефти, железной руды, производство хлопка и сельскохозяйственной продукции, да всего и не перечтешь. Совершенствовалась военная техника, заканчивалось строительство 4 новейших крейсеров. К весне 1917 года отборная армия, сильная воинским духом, стояла по всей линии фронта в могучей силе, готовая двинуться на Берлин. Требовалось еще 2— 3 месяца; и Германия, и ее союзники неминуемо были бы сокрушены, и тогда пришлось бы странам Антанты исполнить уже обещанное и договором закрепленное вековое требование славянства о передаче им проливов, и Царь-града, и многого другого. Будущее мира было бы другим! Он был бы не тем летящим в преисподнюю чудовищем, а поднимающимся все выше и выше к Богу!
          Невидимые нити связывали сердце Государя с миллионами сердец своих соотечественников, где бы они ни находились, какое бы дело они ни совершали, какое бы положение они ни занимали. И тот из россиян, кто умом понимал и сердцем чувствовал, какую же веру в Промысел Божий, какую же силу воли и какое же самоотвержение нужно было проявлять для того, чтобы всю свою жизнь нести такое непомерное бремя власти и правления, невольно осенивал себя Крестным Знамением и произносил: «Боже, Царя храни!» И теперь мы, ныне живущие в Отечестве, не можем вспоминать и думать о делах и судьбах Великого Государя России также без Крестного Знамения и земного поклона Ему!
          И не перечесть и не описать всего того, что сделано Им для блага Русской Земли, что достойно Его Великого Имени. Но какие бы бури и невзгоды нас, русских, ни постигали, одно нам навсегда ведомо: Государь — это наш символ России, наша тысячелетняя история, наше Величие, наша народная Святыня, наша Священная Особа. И как бы ни изощрялись ненавистники России в клевете на нашу монархию, россияне доподлинно знали, что она самодержавная, но не абсолютная, не конституционная и не деспотичная, что она смиренная пред Промыслом Божиим, указующим носителя власти и подвига, а не помраченная и не поврежденная от князя мира сего. Россияне ведали также, что она на Западе или не признавала для себя никаких высших обязательных начал, сливая себя с государством, или являлась номинальной, или концентрировала рабскую покорность без представления о нравственном идеале. Но всем этим еще не исчерпывается значение Православного монарха. Русский монарх — это Отец Отечества. Он суть расширенное понятие отцовства и сыновства, собрания отцов и матерей, породивших и непрерывно порождающих сыновство. Как отец семейства есть средоточие соборной семейной души, так Отец Отечества есть средоточие соборной национальной души. Убейте отца такого семейства — распадется такая душа, а вместе с ней — и единое тело семьи. Убейте Отца Отечества — распадется соборная национальная душа, а вместе с ней — тело национальное. Потому Царская власть — это воплощенная душа нации, отдавшая свои судьбы Божьей Воле, как власть отца семейства — воплощенная душа семьи, отдавшая свои судьбы воле отца родного, а через него и Воле Отца Отечества и Отца Небесного.
          На сем невидимом, Божьем фундаменте строилась вся государственность России, охранявшая заветы и чаяния Святой Руси, то есть сокровенную жизнь россиян и их предназначение. В ее основе лежала историческая власть Русского Царя. Все законы, крепившие нравственные устои национальной жизни, могли исходить только от нее. Эти-то особые законоустановления только чутким сердцем принимавшиеся в их сокровенной глубине, многочисленными струйками растекались в национальное тело и, питая россиян, становились святыми заповедями в их повседневной жизни, претворялись в их благодатной деятельности. Российская государственность, ведомая Государем по Божьему замыслу, создавала полноту жизни нации и ее совершенный социальный строй. Она же крепила через то и наднациональную жизнь и надсоциальный строй, которые переливались за края России и растекались далеко за ее пределы. Тому же была посвящена могучая, самобытная, разносторонняя, умудренная, благая исповедная, территориальная, национально-племенная, хозяйственно-экономическая и международная политика такой государственности. Потому Российский Государь, как Верховный носитель сей государственности, и являлся Венценосным тружеником, Вседержавным Кормчим Русской Земли! Он готовился передать великое и благоденственное Царство в руки чудного Царственного отрока — наследника Алексея Николаевича, дарованного от Бога светлым умом, скромностью, кротостью, простотой и красотой тела и души, унаследовавшего от Отца великую и страстную любовь к Отечеству, своей нации и всему российскому народу.
          Ничего похожего на Российскую государственность в истории государственности мира не бывало! Это было мировое чудо! История в ее темных глубинах, непросветленных Светом Христовым, боялась этого Вселенского явления!
          Последний Российский Государь всю свою короткую жизнь (Он прожил всего 49 лет!) был истинным Русским, подлинным Россиянином, остался таковым в одиночестве в первые годы жуткого лихолетья и ныне выступает предстателем пред Богом в таком же качестве, но уже как Светоносный источник будущего Отечества. Он, как никто, вместил в Себя всю полноту, всю чистоту, всю устремленность и всю высоту исторической России — Святой Руси! В Нем слились воедино Великая Россия и Святая Русь! В нем воплотился Промыслительный процесс исторического задания России!

Примечание:
75. Недавние клеветнические сочинения на Государей и русскую государственность: «Царизм и IV Дума 1912—1914 гг.» А. Я. Авербаха (1981 г.), «Самодержавие накануне краха» Н. П. Ерошкина (1975); «Царизм под судом прогрессивной общественности» Н. А. Троицкого (1979) и переизданный в 1990 году пасквиль 1924 года на последних Государей, начиная с Александра I, некоего С. Любоша.
ЗАХВАТ ВЕЛИКОЙ РОССИИ           Никто еще не описал и не поведал о подлинной трагедии исторической России. Величие и падение Римской и Византийской империй не сопоставимы с величием и падением Российской империи как по высоте взлета, так и по глубине низвержения. И не только в этом несопоставимость этих трех мировых явлений, но и еще: в бездне лжи, в которую попало после крушения третьей империи мировое сообщество. От начала и до конца, во всех мельчайших порах возникшего на месте исторической России безжизненного «государственного» образования видна сатанинская ложь. И произошло то ее низвержение во времени не случайно, а именно тогда, когда грозно выявилось, что она стала не только материально, физически, но и духовно на порог «Удерживающего» и православного мира, и вселенского от страшного Зла — Отступления от Абсолютной правды, заповеданной Христом в Православной Церкви. Не было державы, равной России по подъему вверх ее всестороннего развития. Хозяйственное и экономическое благосостояние, общественное и социальное умиротворение, политическое предвидение и военная сила, просвещение и народное здравие, техника и промышленность, сельское хозяйство и народные промыслы, наука и искусство — все цвело и полнилось через край невиданными успехами. На российских просторах становилась культура, ранее невиданная, вобравшая в себя все достижения Запада (да и Востока), но лишенная той грубой утилитарности, мелочности, стяжательства, вульгарной материальности, крохоборства, которые так обедняли западную жизнь и вылились ныне в жуткую безнравственную разнузданность и пошлость. Уверенная в своем величии, Россия скромно поднимала свою жизнь к новым высотам, замалчивая себя. Она строила новый нравственно-духовный мир под Покровом и Водительством Бога. Она становилась духовно обособленной, но в то же время открытой для всех в своих устремлениях, исполински великой, культурно самобытной. Она высвечивалась историческим чудом! Но зловещие силы мира сего не любили христианских чудес! Они и поставили задачу: покончить раз и навсегда с этим чудом! И теперь, спустя почти столетие, можно видеть, пусть не так полно и не так связно, как требует истина, как готовился и как затем был совершен захват исторической России.
          Российское государство строилось из Верховной власти, организующей органы управления и ведущей экономическую, хозяйственную, территориальную, национально-племенную, исповедную и международную политику, и нации, утверждающей себя верой и духом и живущей самобытным социальным строем. Что в таком государстве является самым слабым звеном? Мировая история показывает, что таким звеном выступает именно Верховная власть. Две борющиеся между собой духовные установки раскрывают суть этой непрочной укрепы государства. Первая установка признает, что Верховная власть делегируется Богом и воплощается в Самодержавном монархе как символе веры и духа нации. Вторая утверждает, что Верховная власть делегируется самодержавным народом и воплощается в представительных органах как выражение его воли. В первом случае мы имеем дело с монархическим принципом, во втором — с демократическим. В основе монархического принципа лежит нравственно-духовный идеал, а демократического — материально-физический, полностью отрицающий этот идеал и смысл жизни нации. Первый принцип признает нравственную полноту, второй — нравственную пустоту! В глубинной своей сути нравственно-духовный идеал Верховной власти проистекает от Бога, а материально-физический — от бунтующего духа, от беснующегося человечества, в непокорности Богу находящегося. Первый принцип посылается Небом, второй — выползает из преисподней! Потому самодержавная монархия — жизненна и вечна, а самодержавная демократия — безжизненна и временна! И эти духовные установки, определяющие основное содержание Верховной власти, не есть отвлеченное умствование. Они подтвердились практикой тысячелетнего существования исторической России и 75-летнего бедствования ее оборотня — СССР, от которого исходят жуткие лучи геенного огня, убивающего не только все святое, но и все живое. Что представляла из себя историческая Россия?
          Россия историческая — это Промыслом Божиим сотворенное национально-государственное тело, духовно озаренное для исполнения великой цели возложения на него послушания: сберечь Православие мощью своего государственного бытия, своей неповторимой культурой, всей жизненной волей нации. Долго и терпеливо историческая Россия являла собой служительницу и хранительницу Святой Руси, где русский не мыслил свое личное счастье без благодатной церковной жизни и не ставил свою жизнь в центр бытия, считая себя самым великим грешником и тем открывая себе путь к святости и помня, что личного спасения нет вне Церковного целого. В Святой Руси церковность и русскость, христианство и сельский люд были равнозначны. Святая Русь была подлинным продолжением монастырского строя, который и создавался для защиты душ человеческих от посягательств князя мира сего и его страшных слуг. Святая Русь была оплотом приуготовления душ к спасению и самого их спасения для Небесной жизни. Так и шло: Святая Русь облачалась в одежду России Православной, где горел неугасимый огонь Той Руси, согревавший соборную душу россиян и освещавший им путь к истокам Небесного Царства. Оттого и считалось: Россия — единая семья, имеющая не только одного Отца Небесного, доверившего ее судьбы Отцу Отечественному, но и материально-телесную и духовно-церковную сплоченность, что и создавало неутомимую последовательность и выдержанность ее внутренней и внешней политики. Потому и рост державы Российской был органическим процессом, а не преднамеренным умыслом каких-либо человеческих группировок или отдельных деятелей. Потому и становились в ряд единого Российского народа вслед за русской нацией и другие нации и племена, проникнутые мощным творческим духом, звавшим их к наднациональному единению.
          Такова та нравственно-духовная «крепость», которая всецело содержала историческое бытие России. Эта «крепость» находилась в сердце каждого русского и любого россиянина. Православный Царь и был ее сокровенным выразителем! Он, будучи Верховным хранителем Православной веры, и был защитником нравственной чистоты верноподданной Ему нации. Эта же «крепость» и дала России возможность стать той исторической соборной Личностью, которая воплощалась в Нем как носителе Верховной власти или нравственно-духовного идеала нации.
          Но уж давно тайными и окольными путями прокралась в историческую Россию зараза греха: и умственного, и волевого. Первый грех выступил как всесокрушающая революция, призванная упразднить Верховную власть, второй — как бунт части нации и погром ею Отечества. Историческое государство рухнуло: Верховная власть удалилась, большая часть нации стала мертвой, а меньшая — орудием сатанинского безвластия. Но корни этого явления лежат в давней истории России. Двуликость ее обнаружилась тогда, когда вместо Церкви как главной ценности жизни нации выдвинули государства, когда Великая Россия стала заслонять собой Святую Русь. Это особенно проявилось в эпоху Петра Великого. Именно в то время двуликость стала перерастать в раздвоение, которое тяготило все последующие века и достигло кульминации в начале XX века, то есть тогда, когда гигантским потоком полилось в России культурное обновление. В его глубинах зачадило духовное разложение нации. В ней росло число «неверующих» в нравственно-духовный идеал России и «отступивших» от него. Россия все более утрачивала право называться одновременно и Великой и Святой Русью. А без внутренней проникновенности Великой России, пусть и малой, Святой Русью имела ли она оправдание своего бытия во Вселенной?
          В узких, малых кругах нации уже затемнела отчужденность от Православного Царя, а в ничтожной кучке интернациональных ниспровергателей России, примазавшихся к ней, сеялась ненависть к Нему. Зло созревало, но особенно проявилось тогда, когда в образе последнего Царя почувствовали полное слияние Великой России и Святой Руси, когда процесс раздвоения исторической России готов был затухнуть, когда Великая Россия готова была выйти на путь Святой Руси в качестве соборной Православной личности. Но не дремали сатанинские силы XX века, их корень вновь и вновь прорастал в злобу «отступническую» не просто к Русскому монарху, но к Православному Царю как носителю единственной в мире Божественной делегации Верховной власти.
          Наступили решительные сроки предантихристовой эпохи — времени отступничества и великого противостояния исторической Православной России антихристианскому миру. Разверзлись судьбы народов, и открылось им предвечное; либо воссияет Свет Фоворский, либо затянет геенная тьма! И ныне уж хорошо приоткрыта завеса той борьбы, которая разыгралась в роковом 17-м году.
          Очаг будущей смуты в России зачадил еще в 1905 году. Хотя манифестом 6 августа того года устанавливалась Государственная дума как чисто монархическое учреждение, однако в ее уставе принцип «монархического представительства» социальных сословий нарушался принципом общегражданским, который выдвигался для представительства якобы «Верховной власти» народа, но никак не выражал его духа: чувства, разумения и воли. По тому уставу 358 выборных членов думы посылались народом на общегражданских началах и только 54 — от крестьян и казачества. В такой думе отсутствовали и национальная, и социальная идеи. Единение Царя и народа имело место в среде русской нации, а не в среде поляков, евреев, армян и т. д. Оно тем более не могло быть и в думе, где уставом был нарушен принцип национальной пропорциональности. Общегражданская система выборов была возможна, но только при условии выборов всенародных и прямых (а не тайных!). Потому все четыре думы, появившиеся на таких началах, были чужды Верховной Власти и нации, выступали как «раковая опухоль» исторической России, служили очагом ее развала и падения. В основе думы лежал ложный принцип власти — не посланной с Неба — Верховной, Божественной, а выползшей из преисподней — низшей, дьявольской. Рука ненавистников России и здесь уже поработала, подсунув замаскированные антиисторические положения в отредактированный втайне от Государя устав думы. Но Государь предвидел все могущие быть последствия такой безбожной думы и подписал манифест 17 октября 1905 года с горечью и болью, с великим мучением, в надежде на национальное самосознание верноподданной нации. Его сомнения относительно думы затем, через 12 лет, полностью подтвердились, а надежды не сбылись.
          К трагическим событиям 1916—1917 годов в России действовали две сознательные силы — воли: 1) Государя, убежденного в необходимости сильной Царской власти и в недопустимости, в военное время, передачи государственного руля в другие руки; 2) группы людей, знавшей, что, пока Верховная власть находится у Императора Николая II, Россия останется самодержавной монархией, и потому поставившей задачу сменить Царя, используя для этого военную обстановку. Но была и третья сила: германские (и английские) агенты, а также международные ненавистники исторической России. Этой нечисти несть числа, и к 1917 году она вышла из преисподней организованной, сплоченной и финансово обеспеченной.
          Один из вожаков второй силы — воли — А. И. Гучков заявил: «Надо идти решительно и круто, идти в сторону смены носителя Верховной власти. На Государе и Государыне и тех, кто неразрывно с ними был связан, на этих головах накопилось так много вины перед Россией, свойства их характеров не давали никакой надежды ввести их в здоровую политическую комбинацию: из всего этого для меня было ясно, что Государь должен покинуть престол». (76) А на заседании думы 1 ноября 1916 года С. И. Шидловский огласил декларацию блока «октябристов», в которой правительству предлагалось: «уступить место людям, готовым в своей деятельности опираться на большинство государственной думы и провести в жизнь его программу». (77) На том же сборище думы П. Н. Милюков, прочитав в швейцарской газетке провокационную статейку авантюриста Радека о том, что русская Царица помогает немцам, без обиняков обвинил Царскую власть в «измене». Газеты эту инсинуацию подхватили, и пошла молва: «Член Государственной думы Милюков доказал, что Царица и Штюрмер (глава тогдашнего правительства) предают Россию императору Вильгельму». (78)
          На заседании думы 19 ноября 1916 года Кирбис-Керенский заявил: «...и говорим: страна гибнет, и в думе больше нет спасения». (79) Было видно, что и дума была только лазейкой, приуготовлением пути для скрытых сил властвования. Об этом поведал социал-демократ Чхеидзе: «Народ, которого здесь не видно, имеет свое мнение (чье же мнение тогда выражала дума, избранная народом? —Ф. Ш.) о происходящих событиях, и я предостерегаю вас (от имени кого? — Ф. Ш.), что это мнение не только против власти, но и против вас!» (80)
          На заявление А. Ф. Тренева 19 ноября 1916 года о том, что «союзники согласились предоставить России Константинополь и проливы», дума отнеслась равнодушно. Ни прошлое, ни настоящее, ни будущее державы не интересовало «народных избранников»: им нужна была власть для ее развала. 22 ноября дума вынесла резолюцию: «влияние темных безответственных сил должно быть устранено» (под «темными силами» подразумевался Государь. — Ф. Ш.), и «всеми средствами надо добиваться, чтобы был образован кабинет, готовый опереться на государственную думу и провести в жизнь программу ее большинства». (81) Дума требовала власти!
          Отступившие от идеалов России интеллигентные круги тащили Россию к пропасти. Юрист Н. С. Таганцев воскликнул в думе: «Отечество в опасности!» (82) Безумие перекинулось даже на Государственный совет; 26 ноября 1916 года большинством в 94 голоса против 34 он принял резолюцию о «безответственных силах» и о «правительстве, опирающемся на доверие страны». (83) Голос выдающегося государственного деятеля России Н. А. Маклакова в защиту Государя и правительства прозвучал почти одиноко и безответно. Он тогда сказал: «С самого начала войны началась хорошо замаскированная святыми словами тонкая, искусная работа... русскому народу стали прививать и внушать, что для войны и победы нужно то, что в действительности должно было вести нас к разложению и распаду... Это была ложь, господа, для большинства бессознательная, а для меньшинства, стремившегося захватить руководство политической жизнью страны, ложь сознательная и едва ли не преступная... Все это делалось для войны, для победы, и правительство скромно опускало глаза... Идет борьба за власть, за народоправство. Общество, не переставая говорить о войне, о значении ее постоянно забывает; оно делает все для войны, но для войны с порядком; оно делает все для победы, но для победы над властью... Власть изо дня в день принижалась, поносилась, развенчивалась, срамилась, и она ушла... Мы погасили свет и жалуемся, что стало темно... Отечество в опасности. Это правда, но опасность испарится, как дым, исчезнет, как наваждение, если власть, законная власть будет пользоваться своими правами убежденно и последовательно, и если мы все, каждый на своем месте, вспомним наш долг перед Царем и Родиной... С этой верой мы будем бороться и с этой верой мы и умрем». (84) С этой верой он и погиб в 1918 году в застенках ЧК, как заложник репрессий в ответ на покушение на Ленина. Возникал единый «блок» против Государя как носителя идеи исторической России. Даже большинство дворянского собрания пошло в его сторону: 30 ноября 1916 рода оно приняло резолюцию о «темных силах» и о «министерстве, пользующемся доверием страны», но «ответственным только перед Государем». (85) Ложь о темных силах» и о «министерстве доверия» распространилась в придворные круги и проникла в настроения некоторых членов Императорской фамилии.
          Государь скрепя сердце шел на уступки Государственному совету, думе и «общественному мнению». Он, как помним согласился с избранием думы «ради свободы трибуны», летом 1915 года уволил министров Маклакова, Сухомлинова, Саблера, Щегловитова и назначил «приемлемых» для «блока» министров Риттиха и Покровского. Но никто из обезумевших, принявших ложь за истину, не хотел видеть мощной государственной деятельности Царя и Его правительства. Летом 1916 года по Его почину была учреждена комиссия по подготовке будущей конференции с предложениями России, которые включали: передачу в ее владения Константинополя и проливов, Святой земли, Турецкой Армении, личную унию единого Польского королевства с Россией, восстановление Восточной Галиции, Северной Буковины и Карпатской Руси в составе России, восстановление Чехословацкого королевства (и формировались уже его полки), поддержку Франции в деле об Рейнской области. Государь и Его правительство каким-то внутренним зрением как бы видели будущее мира и пытались его спасти от надвигавшихся неисчислимых бед: и в поверженной на 70 лет России, и в ожесточенном на десятилетия Ливане, и в несчастной также десятилетиями Палестине, и в задымившемся недавно Кувейте, и на современных охваченных жестокими распрями Балканах. Да была ли бы вообще вторая мировая война? Нет, не была бы!
          Государь 4 декабря 1916 года, пробыв в столице 10 дней, уехал в Ставку, чтобы победоносно довершить дела России, поставленные войною. 12 декабря Он издал приказ по армии, который гласил: «Враг еще не изгнан из захваченных им областей, достижение Россией созданных войною задач, обладание Царьградом и проливами, равно как и создание свободной Польши из всех трех ныне разрозненных ее областей, еще не обеспечено». (86) Полномочия думы, поставившей цель сменить Верховную власть и самозвано присвоить ее себе, кончались в начале 1917 года, и Государь предупредил правительство, что если дума не прекратит выступления против Него, то будет распущена. Но ревдемократы всех мастей не унимались и активно вербовали в свои ряды тех, кто потерял национальное самосознание и верил измышлениям продажной прессы. Часть делегатов союза городов распространила резолюцию, в которой утверждалось: «Государственная дума должна с неослабной энергией и силой довести до конца свою борьбу с постыдным режимом. В этой борьбе вся Россия с ней» (они преступно выдавали себя за Россию. — Ф. Ш.) (87)
          На исходе 1916 года в устах Милюкова появились слова «единый фронт» (почти что теперешний «народный фронт»! — Ф. Ш.). Этот «фронт» — рассадник смуты — захватил и среду, близкую к Государю, где под ширмой «патриотических» соображений говорили о желательности переворота. Отповедь ненавистникам исторической России была слаба и редка. Так, лишь депутат Г. Г. Замысловский говорил: «Когда во время войны вы занимались революционными митингами, правительство должно бы вас спросить: глупость это или измена?» (88) Охранительные силы Верховной власти, ведомой Государем, были также слабы и разрозненны. В январе 1917 года лишь Курское дворянство поддержало незыблемость этой власти да монархические организации высказались за роспуск думы. Большая часть прессы давно уже была антироссийской и прямо писала, что главной «темной силой» является сам Государь! Многие одурманенные члены думы еле-еле держались на пороге государственного преступления. Только вековой остаток монархической силы удерживал их на том пороге. В недрах тайных организаций, поставивших целью свержение Царя, развал России и убийство ее нации, уже был разработан план преступного устранения Государя. Гучков о нем проговорился: «Провести это было трудно технически... план заключался в том (я только имен называть не буду), чтобы захватить по дороге между Царским Селом и Ставкой Императорский поезд, вынудить отречение, затем одновременно, при посредстве воинских частей, на которые в Петрограде можно было рассчитывать, арестовать существующее правительство и затем объявить как о перевороте, так и о лицах, которые возглавят собой правительство...» (89) Наседали на Государя и послы в деле уступки «общественному мнению». Английскому послу Дж. Бьюкенену Государь ответил: «А не так ли обстоит дело, что Моему народу следовало бы заслужить Мое доверие?» (90) В этом была великая истина: в истории России на троне действительно был такой Государь, который появляется только раз в несколько столетий и который останется в веках недосягаемым по вере и духу в народном сознании.
          В думе продолжал выползать на трибуну Кирбис-Керенский, неистово призывая к открытой борьбе с Верховной властыо: «...у вас есть гораздо более сильный враг, чем немецкое влияние, — это система» (то есть историческая Верховная власть! — Ф. Ш.). (91) Но робкое требование правительства о привлечении к суду Кирбиса осталось в думе без ответа. Он был явный преступник Отечества, и к нему надо было применить власть по всем нормам российских законов, ту которую употребляли к преступникам в столыпинское время.
          Государь попытался спасти положение. Он приказал отвести из столицы часть запасных батальонов гвардейских полков, не имевших ничего общего с гвардейскими полками юго-западного фронта, и направить в нее гвардейскую кавалерию. Этот приказ Государя не выполнили: генерал Хабалов мотивировал его невыполнение тем, что якобы для нее нет помещений. Прибыл только Гвардейский экипаж!
          22 февраля 1917 года Государь выехал в Ставку, а 23-го в столице начались уличные демонстрации под лозунгами «Хлеба!». Кто-то распорядился, чтоб вовремя не подвозили хлеб, которого в России было предостаточно. На ряде столичных заводов кучка социал-демократов мутила рабочих и звала их на бунт, и демонстрации стали принимать политический характер, появились красные полотнища с лозунгами: «Долой самодержавие!», «Долой войну!» И хлебом завалили Петроград, но бунт расширялся, перерастая в кровавый террор: 23 и 24 февраля были убиты 28 городовых. Знаменская площадь столицы (теперь Октябрьская) превратилась в беспрерывный митинг, на котором все время призывали к бунту какие-то типы. 26 февраля взбунтовалась рота запасного батальона Павловского полка, а 27 февраля — запасные батальоны Волынского полка (там орудовал некий унтер-офицер Кирпичников). К ним присоединились запасники Литовского полка и некоторые рабочие. В целом это была ничтожная кучка людей, оравшая и галдевшая до паралича на улицах и площадях Петрограда. Она подвергла осаде думу, которая и приказала долго жить. Тем не менее от имени бывшей думы представители «блока» и крайних левых образовали «Временный комитет», в который вошли председатель М. В. Родзянко и члены — «избранники народа» — Н. В. Некрасов, И. И. Дмитриев, В. А. Ржевский, Н. С. Чхеидзе, А. Ф. Керенский, П. Н. Милюков, А. И. Коновалов, М. А. Караулов, С. Л. Шидловский, В. В. Шульгин, В. Н. Львов. Этот самозваный «комитет» разослал во все концы мирно трудившейся России телеграммы, искажавшие положение дел в граде на Неве. Рабочая группа военно-промышленного комитета, освобожденная из тюрьмы «Кресты», самовольно образовала вместе с депутатами-социалистами и некоторыми представителями крайне левых партий «исполнительный комитет совета рабочих депутатов», который и предложил немедленно провести «выборы» в совет.
          На заводы помчались агитаторы из «верных людей», и к вечеру 27 февраля был готов первенец «новой власти» — столичный «совдеп рабочих». Чтобы поддержать бунт в солдатской массе, фактически дезертировавшей из армии и подлежащей военному суду за измену Родине, бесноватый совдеп занялся реквизицией запасов продовольствия для «революционной армии», то есть грабежом интендантских складов, превратив Таврический дворец в «пункт питания». А как же: за бунт надо было платить! Обманутые русские отщепенцы в солдатских шинелях продались за краюху хлеба интернациональной нечисти. Тем и установилась связь между первым совдепом и солдатской массой.
          Вечером 27 февраля в Мариинском дворце собрался на последнее заседание Совет Министров России под председательством кн. Н. Д. Голицына, а в Таврическом дворце — незаконный, самовольный совет рабочих депутатов. Этот совдеп избрал «центральный исполнительный комитет», в который вошли в основном инородцы — председатель Чхеидзе (грузин?) и члены Дан-Гурвич (еврей), Либер-Гольдман (еврей), Гоц (еврей), Розенфельд-Каменев (еврей), Саакан (армянин?), Крушинский (поляк?) и Никольский (национальность не установлена?). Главную роль в совдепе играли страшные ненавистники России, предатели Родины, социалисты-интернационалисты и большевики-евреи Нахамкес-Стеклов, Гиммер-Суханов, Александрович и другие. Они избрали «литературную комиссию», занявшуюся подготовкой «манифеста» и «Известиями совета».
          27 февраля 1917 года горстка российских войск под командованием генералов Хабалова, Занкевича и Беляева сложила оружие под предлогом избежания ущерба Зимнему дворцу, а затем — и Адмиралтейству, о чем их просили Вел. кн. Михаил Александрович и адмирал Григорович. Таврический дворец превратился в первый прообраз застенка, куда свозили пойманных министров и сановников. Хотя дума не существовала, но под ее прикрытием заседал самочинный совдеп. Под диктовку этого сборища 28 февраля «Временным комитетом» сочинялась версия событий: все якобы началось с указа о «роспуске думы», которая не подчинилась ему. Народ же якобы поддержал думу, а полки предоставили себя в ее распоряжение. Депутат-«прогрессист» Бубликов разослал телеграммы; «По поручению комитета думы сего числа я занял министерство путей сообщения». От имени Родзянко он объявил, что «государственная дума взяла в руки создание новой власти». В это время взбунтовавшиеся солдаты, объединившись в злобную и трусливую толпу, грабили склады спиртных напитков, вылавливали и избивали офицеров. Матросы Кронштадта убили генерала Вирена и многих офицеров. Остальных заточили в казематы. В столице господствовала анархия. Единственной «властью» был совет рабочих и солдатских депутатов, которым заправляли Нахамкес и Гиммер. Они-то и дезинформировали Алексеева в Ставке, донося ему: «В Петрограде полное спокойствие, войска примкнули к временному правительству в полном составе». (92) Неискушенный в политических провокациях Алексеев, опираясь на эти лживые донесения, сообщал верхам армии об «успокоении».
          Тайно, скрытно от россиян вокруг Государя сжималась петля преступного плана захвата. Требование Государя об отправке Его поезда из Могилева 27 февраля Ставка не исполнила, так как уже знала, что участь Его решена на переговорах между думским «комитетом» и совдеповцами. Императорский поезд вышел в сторону Царского Села только утром 28 февраля, то есть с опозданием на 9 часов. Это позволило заправилам «комитета» узнать о намерениях Государя и не допустить Его свидания с Императрицей. Взбунтовавшимся под диктовку совдеповцев думцам эта умышленная задержка Государя нужна была для инсценировки «народной революции», направленной против Него, а также дала выигрыш времени для закрепления своих притязаний в совершившемся факте самодержавного народоправства. 1 марта Императорский поезд был остановлен на станции Дно, якобы по причине порчи пути восставшим населением. Поезд повернул на Бологое в намерении пройти на Тосно и к Царскому Селу. Но на станции Малая Вишера Государю доложили, что якобы и Тосно занято революционными войсками, враждебными Ему. Тогда Государь понял, что думский «комитет» и совдеп злонамеренно отделяют Его от Александры Федоровны с целью совершения насилия над Его сознанием, волей и духом, вынуждая Его на отречение. Он познал всю глубину совершаемого государственного преступления кучкой злодеев и ненавистников исторической России. Он приказал вернуть свой поезд снова на ст. Дно, куда Он просил приехать Родзянко. Государь здесь не встретил Родзянки, но зато узнал, что Совет Министров России низложен и что некоторые министры и высшие должностные лица арестованы «комитетом», а войска гарнизона прекратили сопротивление. Он повелел следовать поезду на Псков и прибыть туда Родзянке. Тут Он рассчитывал получить помощь от Главнокомандующего северным фронтом генерала Рузского и войти в связь со столицей и Могилевом, со всем государством. Но в Пскове Он попал в «лапы» первого Своего тюремщика, предателя в генеральских погонах — Рузского. Здесь началось издевательство и насилие над Державным Кормчим России, который совершил в сем древнем граде бессмертный духовный подвиг — принес Себя в жертву ради спасения Своего народа, Своего любимого Отечества, ради будущего Родины.
          В Петрограде свирепствовала дьявольщина. 1 марта в названии совета рабочих депутатов появилось добавление: «солдатских». Этот самочинный совдеп с двойственным наименованием все также прикрывался именем «Временного комитета». Вел. князь Кирилл Владимирович и сдал этому «комитету» в плен ближайшую защиту трона — Гвардейский экипаж. В этот же день появился «Приказ № 1» о развале российской армии. «Временный комитет» и совдеп вели переговоры о составе «Временного правительства». Совдеп предложил «комитету» открыто порвать связь с законностью, заставил Родзянко послать телеграмму Рузскому, в распоряжении которого находился Государь, следующего содержания: «Правительственная власть перешла в настоящее время к временному комитету государственной думы». Бывшая дума все больше использовалась как ширма, за которой скрывались гадливые существа, окопавшиеся в Петрограде.
          В Москве 28 февраля также образовался совет рабочих депутатов, к которому присоединилась часть запасных полков гарнизона. То же произошло в Харькове и Нижнем Новгороде. В Твери разъяренная полупьяная толпа убила губернатора Н. Г. Бюнтинга. Но в других градах и весях было относительно спокойно.
          Рузский, фактически арестовав Государя, стал управлять Россией и ее войсками своевольно, но от Его имени. Так, стоявшему с отрядом войск в Царском Селе генералу Иванову был отдан приказ: «Никаких мер не предпринимать», а посланные войска на Петроград было ведено вернуть и больше их туда не направлять. В Ставку пошла депеша: «Государь согласился поручить Родзянко составить кабинет из лиц, пользующихся доверием всей России».
          1 марта сам Родзянко оказался пленником совдепа. Ему не предоставили возможности поехать на станцию Дно к Государю, запретили говорить по телефону с Рузским. За каждым его шагом следили «совдепаты». Они и заставили его дать предательскую телеграмму Рузскому: «Ненависть к династии дошла до крайних пределов». (93) Алексеев самовольно, но по чьей-то подсказке разослал циркуляр о необходимости отречения Государя, закончив его словами: «обстановка, по-видимому, не допускает иного решения». Командующие фронтами Вел. кн. Николай Николаевич, генералы Брусилов, Эверт, Сахаров дали на то свое согласие! Вице-адмирал Непенин по своему почину послал телеграмму генералам Алексееву и Рузскому, требуя отречения Государя. Рузский не пропускал к Государю никакой информации и не выпускал ее от Него. Ни один Его приказ по войскам не передавался, ни одно обращение к россиянам не возглашалось. Точно так же не подносились Ему обращения и телеграммы подданных. А они шли к Нему и доныне умалчиваются. Государь почувствовал полную безнадежность! Телеграммы Государя Алексееву и Родзянко не были отправлены: в Псков выехали столичные споспешники Его ареста, предатели России — «думовцы» Гучков и Шульгин.
           В ночь с 1 на 2 марта 1917 года в Петрограде царила жуткая картина беззаконности и преступности: развевались красные флаги — предвестники кровавых оргий, исполнительный комитет совдепа отказался войти в правительство с «цензовыми элементами», но потребовал поставить себя вместо самодержавного монарха, предоставляя «думскому комитету» роль министерства. И опять до одурения, до хрипоты, до угрожающих криков, до оскорблений продолжалось обсуждение программы правительства. И, наконец, сошлись на одном: «неразоружение и невывоз из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении». Российская армия числом до 8 миллионов воинов, отдавая все свои силы для победы над жестоким недругом, стояла стеной за будущее державы, а 200-тысячное солдатское отрепье, умышленно сосредоточенное в столицах и распропагандированное ненавистниками России, предало свою Родину за чечевичную похлебку, став у «корыта совдепа». «Чудо» совершилось: «новая власть» запретила отправку на фронт нравственно разложившихся солдат! Это преступление и расхлебывает российский народ до сих пор! И не только расхлебывает, но и кланяется в ноги тем предателям и вдохновителям, которых и ныне расхваливает совдеповская литература. (94)
          2 марта 1917 года «Временный комитет» членов Государственной думы назначил, а Петроградский совдеп санкционировал «Общественный кабинет», в составе председателя Совета министров и министра внутренних дел Г. Е. Львова и министров иностранных дел П. Н. Милюкова, военного и морского А. И. Гучкова, путей сообщения Н. В. Некрасова, торговли и промышленности А. И. Коновалова, народного просвещения А. И. Мануйлова, финансов М. И. Терещенко, земледелия А. И. Шингарева, юстиции А. Ф. Керенского, государственного контроля И. А. Годнева, по делам Финляндии Ф. И. Родичева и обер-прокурора Священного Синода Вл. Н. Львова. Это были те, кто добивался учредить власть «милостью народною» и на том построить Российскую государственность. Они были творцами окаянных дней для России и пособниками религии Лжи, навязанной россиянам.
          Государю, насильно отправленному в Псков, нагло и вероломно задержанному здесь, оставалось только одно: обратиться к россиянам со своим последним словом. Но и этого Ему не дали! Гучков, сопровождаемый Шульгиным, привез Ему давно взлелеянный манифест об отречении, а Алексеев — свой. Они, заперев Его в «темницу», действовали как политические жулики и разбойники, шипя: «Кошелек иль жизнь!» Гучков заявил Самодержцу Российскому: «Я останусь час или полтора, и ко времени моего отъезда нужно, чтобы документ (отречение. — Ф. Ш.) был в моих руках». Двум предателям Родины, прибывшим по воле совдепа, Государь спокойно ответил: «Нет такой жертвы, которую бы Я не принес за Мою Россию... Во имя блага, спокойствия и спасения России Я принял решение отречься от престола...» Под духовно-могучим взором Государя Гучков и Шульгин выглядели как жалкие существа, как нравственные уроды. Они понимали, что шли на самое страшное преступление, какое выпадает на долю человека, но не могли ничего поделать с собой. Они в те минуты не могли прямо смотреть на Него, как на лучезарное солнце, краснели и бледнели, вертясь, как ужи на раскаленной сковородке. Они испытывали муки ада, который и послал их сюда.
          Текст «отречения» Государь написал еще в 3 часа дня 2 марта 1917 года, но вручил его тем посланцам преисподней в 24 часа ночи. В эти роковые 9 часов Государь сделал все, чтобы обеспечить восприемственность правительственной власти и благоденствие России. Он назначил Л. Г. Корнилова командующим войсками Петроградского округа, князя Львова председателем Совета Министров, Вел. кн. Николая Николаевича Верховным Главнокомандующим и обратился к войскам с призывом бороться до конца с врагом и верно служить новому правительству.
          Государь доподлинно знал, куда клонили заговорщики против исторической Верховной власти. Он также ведал, что они не остановятся ни перед чем, чтобы искоренить эту власть в России. И, предвидя это, Он в те горестные для Него часы оказался на недосягаемой высоте: Он «отрекался» от престола в пользу брата Михаила Александровича. В стане Его ниспровергателей поднялся переполох. Скрыто от Государя Алексеев издал приказ: «Манифест, разосланный ночью, не объявлять и войска к присяге царю Михаилу не приводить». Таинственная, темная сила, воплощавшаяся в зловещие действия, неумолимо толкала Россию к погибели. Закаленные в огне многолетних боев командиры рот, батальонов, бригад, полков, дивизий, корпусов, армий не знали, что происходило с Государем и Отечеством. Прославленные воины. такие, как Корнилов, Деникин, Лечицкий, Каледин, Назаров, Эрдели, Келлер, Краснов, Марков, Кутепов, Врангель, Казанович, Дроздовский, Ионов, Кириенко, Неженцев, Чернецов, и другие не ведали, что творили ненавистники России и, их доморощенные пособники. Прибывшему в Ставку Государю, чтоб проститься в ее лице с армией, Алексеев сообщил, что, по словам Родзянко, Вел. кн. Михаил Александрович отказался принять престол до решения этого вопроса Учредительным собранием. Когда упитанный, холеный, самоуверенный Гучков и блуждавший впотьмах и фрондировавший монархист Шульгин привезли думским содельцам, не спавшим всю ночь, решение Государя, они впали в шок, но оправившись, подвергли «патриотическому» разносу скромного, невластолюбивого Вел. кн. Михаила Александровича и решили, что Он в Цари не годился. Родзянко, резюмируя итоги обсуждения, сказал: «Надо Его убедить отказаться от принятия трона и задержать опубликование манифеста». «Надо не убеждать, а потребовать!» — злобно заявил Кирбис-Керенский, уже мнивший себя властелином России. 3 марта около полудня (или не ранним утром) члены «Временного комитета» — Родзянко, Ефремов, Караулов (называют еще Шидловского и Ржевского) и члены «правительства» — кн. Львов, Милюков, Керенский, Некрасов, Терещенко, Годнев, Вл. Львов и позднее присоединившиеся к ним Гучков и Шульгин взяли «мертвой хваткой» Вел. кн. Михаила Александровича на Миллионной улице (дом 12), где он тогда находился, и продиктовали ему, разумеется, под давлением преступников, засевших в совдепе, манифест об отказе от Верховной власти. (95) Да что же их так беспокоило, если все они одной дружной шайкой, взбудораженные, трясущиеся, прилетели на Миллионную? Они чувствовали, что не откажись Михаил Александрович от престола, не протащить они исключительность воли человеческой, наипервенство идеи власти «народной над государственной, и тогда выкинет их история, как заразные и разлагающие элементы в народе. Государь, узнав об отречении брата от Алексеева, записал: «Бог знает, кто надоумил Его подписать такую гадость».
          Что за «деятели» тогдашней мятущейся демократии прибыли на Миллионную улицу Петрограда? Это были думские смутьяны, властолюбцы, мечтавшие занять высокие посты в государстве (Родзянко и Гучков, видимо, мнили себя первыми президентами Российской республики!), предатели Родины, составлявшие «масонское ядро» думы, то есть отступившие от веры отцов и дедов и избравшие себе противное Отечеству и гибельное для нации вероподобие. Они были безродными отщепенцами, ставшими злейшими врагами исторического государства!
          И многое из того, что тогда случилось с Россией, пока скрывается в глубокой тайне. Но просветилось то, что план заговора против исторической Российской государственности был разработан еще в 1916 году и в тот же год было составлено «Временное правительство». Корни же этого заговора уходят в 1912 год, когда в строжайшей тайне был создан «Верховный Совет народов России», который контролировался масонским Конвентом, где «секретарями» оказались Керенский, Терещенко и Некрасов. Съезды «Верховного Совета народов России» собирались в 1912, 1914 и 1916 годах. Керенский из «секретарей» даже возвысился до его члена, а затем и Некрасов вошел туда же. В первом составе «Временного правительства» из 11 его членов 10 были масонами (кроме Милюкова), а в последнем — все, кроме Карташева. Накануне трагических февральских событий 1917 года в России имелось 28 лож, подчиненных «Великому Востоку» и «Великой ложе Франции». «Великий Восток народов России» был отделением «Великого Востока Франции». В думе действовала «думская» ложа, а в военном ведомстве и в армии — «военная». Была еще и «литературная» ложа. «Верховный Совет народов России», будучи тайным, тем не менее формировал пресловутое «общественное мнение» и был формой сплоченного политического союза, направленного против исторической Верховной власти России. Такие генералы, как Алексеев, Рузский, Брусилов, Поливанов, Крымов, адмирал Вердеревский и многие другие были активными членами «военной» ложи. (96) Могли ли они вкупе с думскими авантюристами не пойти на предательство своего Государя, исторической государственности, заветов отцов и дедов? Если бы не пошли, то как тогда нести неотвратную ответственность перед мировым масонством, которое они подпирали в России? Они «спасали» не Родину, которую они предали, а свои гнусные «животишки»! И, не зная всего этого, трудно понять их поведение в февральско-мартовские дни 1917 года. И то, что появлялось на исторической сцене во вратах «власти» в те дни, было лишь «накипью», а глубины политического «кипения» творились втайне, за кулисами, куда не всякому дано заглядывать и тем более простодушному, мирному, доверчивому, кроткому российскому народу.
          Так, Российский трон оказался без Божию Милостью Царя Православного! Вникнем поглубже да попристальней в то скорбное для России событие. Оно имело и доныне имеет мировое значение, но до сих пор представляется в ложном свете! Отрекался ли на самом деле — нравственно и юридически — Государь? Отречение от Верховной власти и по нравственным устоям нации, и по российским законам признавалось только тогда, когда оно совершалось по воле Самого монарха. Однако знаем, что Государя насилием, издевательствами, мытарствами, заключением принудили к «отречению». Этого никто не может оспаривать, и потому отречения как такового по собственной Его воле не было, то есть с нравственной точки зрения. Если кто-нибудь насилием исторгал у монарха какой-либо законодательный документ, то такой акт являлся нравственно незаконным, ибо тут отсутствовала воля Самого монарха, который один может устанавливать законы. Таков и был акт «отречения» Государя! Он не мог быть признан нравственно законным: ни тогда, в 1917 году, ни ныне, ни в будущем! Царь поставлен Богом для исполнения задач истории нации, и никто, кроме Бога не имел и не имеет права отстранять Его от решения этих задач. Но скажут: все же «отречение» было! Да, случилось, но нравственно незаконно! Он лишь в застенке отказался от Себя, говоря, как и Великий Петр: «Мне ничего не надо лишь бы в славе и благоденствии жила Матушка-Россия»! Более того, не Он отказался от исторической России, а ее нравственно разложившаяся, небольшая часть нации которая отреклась от Него в лице предателей, давших Ему присягу верности.
          Насильно отстраненный от престола, Царь не стал клятвопреступником. Его толкали на конституционное, или ограниченное «волей народа», царствование, но Он считал это страшным грехом пред Богом и нацией. Он отдавал престол в руки наследника, затем брата Своего, не связанных присягой сохранения Самодержавной Верховной власти. Но раз акт об «отречении» Государя являлся нравственно незаконным, то, значит, он и юридически также был незаконным, ибо нравственные законы, исполнителем которых и являлся Государь, ограничивали верховенство юридических и даже отменяли их. Это одна сторона юридической незаконности акта — «отречения» Государя. А вторая заключается в том, что акт 2 марта 1917 года был юридически незаконным и в прямом смысле: он был нарушением Основных законов Российского государства. Правовед Набоков писал: «Наши основные законы не предусматривали возможности отречения Царствующего Императора и не устанавливали никаких правил, касающихся престолонаследия в этом случае!.. Престол в случае отречения мог переходить только к «законному наследнику...» Поэтому передача престола Михаилу была актом незаконным. Никакого юридического титула для Михаила она не создавала». (97)
          И как бы легитимисты думы и «Временного правительства», «юристы» большевиков ни тужились обосновать свою самочинную «власть», ничего у них не получилось: она была незаконной! Самодержавная Верховная власть, как главное звено Российского государства, не отказалась навечно от него, но лишь решила на время отходя в сторону, предоставить россиянам возможность убедиться в последствиях беззакония и безвластия, чтоб быть затем Богом вразумленными к восприятию еще большего Ее величия. Все остальное, что пережила и претерпела Россия за последние 75 лет, как в своей нации, так и в своей власти, есть от лукавого, ложь беспросветная во веки веков. Потому в России сокровенно сохранилась не только нравственно-духовно, но и законно Самодержавная Верховная власть, временно отсутствующая до гласа народного, обращенного к Богу за ее делегацией. Снова, как и в конце смуты начала XVII века, так и ныне, в смутное время XX века, надо обратиться к Божественной силе, могущей воскресить историческую Россию и ее Верховную власть. Царица Александра Федоровна написала вещие слова Своему обожаемому царю: «Ты спас Царство Твоего Сына и Свою святую чистоту».
          А то, что ничтожная часть русских (и даже близких к престолу) помрачилась умом, утратила любовь к исторической России и нравственную ответственность за нее, проявила безволие в ее защите от новоявленных супостатов, еще не есть отказ нации от вековой Верховной власти. Был бы хоть один русский доподлинно, до самозабвения верен этой власти, — быть и России в силе ее Православного величия. И такой русский был и есть: это Сам Государь! Он был и останется навсегда в памяти потомков единственным и истинным представителем и Святой Руси, и Великой России не только в мрачные дни 17-го, но и во все последующие времена.
          Вот последние слова Государя, записанные Им ночью 3 марта 1917 года: «Кругом измена, трусость и обман». Позднее, через несколько часов того же дня, Он дал четкое определение происходившего в Петрограде: «Уж и хороша же эта воля народа... Вы, Мордвинов, неправильно понимаете то, что произошло. Не воля народа, а воля преступной кучки. Так бывало не раз в мировой истории». Как Спаситель сказал в Гефсиманском саду: «Петр, вложи меч твой...», так и Государь сказал молодому офицеру лейб-гвардии Московского полка Соловьеву, который хотел обнажить шашку при виде Гучкова: «Соловьев, успокойся, выйди в соседнее помещение. Я не хочу ничьей крови...» (98) Это были последние слова Государя, когда Он завершал Свой Царственный путь в доверенной Ему Богом исторической России.
          Итак, 2 марта 1917 года перевернулась страница мировой истории: с уходом Православного Царя перестали существовать Православное Царство и надежда на будущее исторической России, и мир покатился в пропасть ада, где страшные «жернова» злобы и ненависти раздавили человека и физически. и нравственно, и духовно!
          Но россияне в ночь со 2 на 3 марта мирно спали, никто их не разбудил, никто не призвал их встать на защиту Самодержца, поставленного Богом, никто не воскликнул на весь Российский мир: поднимись, народ Православный, грядет тебе погибель!
          Государь, плененный 1 марта 1917 года, уже не выходил более из лагерей-застенков совдепии и последовал на Голгофу, а за ним туда же отправились и россияне. И то тянется до сего дня: и безвластие, и их удушение! В марте 17-го Александровский дворец в Царском Селе был превращен в лагерь-застенок для Царской Семьи, где и начались ее мучения за Отечество!
          Отребье общества, хулиганы разных мастен, насильники Изощренные, грабители прирожденные, инородцы бесноватые творцы февраля и марта, а затем и октября 1817-го — навсегда будут заклеймены в истории словами Государя как преступная кучка!
          Все, что случилось с Россией после февраля — марта 1917 года, было следствием всемирного акта насильственного отстранения Православного Царя от престола Российского. Несколько сот тысяч солдат-предателей и помраченных умом рабочих да сборище отступников-интеллигентов вкупе с инородческими элементами, прилипшими к России, и международными авантюристами в столицах, Харькове и Нижнем Новгороде устроили бунт против законной Верховной власти, который марксисты назвали февральской буржуазной революцией. Это ложь! Ни буржуазной, никакой иной революции не было: применяя теоретические измышления Маркса, явилась преступная кучка и захватила власть, используя демократические лозунги. Что стало после того с русской нацией, как живым телом государства? Уже было сказано! Но что стало с Верховной властью, как его душой? Мировое молчание!
          После марта 1917 года на протяжении более 70 лет Верховной власти в России не существовало и не существует и ныне!. Что было на Ее месте? Могло ли быть подлинное государство без Нее?
          Напомним еще раз о том, что такое Верховная власть. Она есть самодержавие, основанное на духовной стороне человеческого существа, не столько на праве, сколько на долге, не столько на силе, сколько на правде. Она есть конкретное выражение принципа, используемого нацией за объединительное начало. Верховная власть отличается от всякой власти тем, что только Она — едина, сосредоточенна и нераздельна. Она по духовному истоку ответна пред Богом, по нравственному идеалу — безответна, по временному признаку — постоянна в непрерывна, по государственному началу — державна и ненарушима, по действенности применения — везде присуща, сила и могущество всякой власти, по юридическому праву — никем и ничем не ограничена. Потому Верховную власть не могут нести ни государство, ни правительство, ни партии, правящие якобы от «имени парода». Вершить это — значит впадать в страшную ложь! Правительство, как организованная система управления, не есть сама Верховная власть, а только Ее орудие.
          Верховная власть, как душа государства, проявляется в разуме — законодательной власти, устанавливающей общую норму бытия нации; в воле — исполнительной власти; в совести — судебной власти. Две последние власти и применяют общую норму, предложенную разумом к ее частным случаям, и приводят ее в исполнение. Верховная власть есть власть Божественного нравственного начала. Она держится верой в действительно существующего Истинного Бога. Потому нация, имея Верховную власть, отказывается от действия своей власти не в пользу монарха, а в пользу Бога. Служение монарха Богу осуществляется в единении с духом нации. Монарх не зависит от народной воли, а подчиняется народным вере, духу, идеалу. Воля монарха — верховна для нации только тогда, когда исповедует Волю Божий». Всякий раз, как Верховная власть скатывается на уровень управительной власти, Она становится абсолютной, лишаясь нравственно-религиозного источника. Такая власть — уже не Верховна.
          Верховная власть отражает степень напряженности и ясности идеальных устремлений нации. Она символизирует доверие нации к высшей силе нравственности, превозмогающей низшую материальную. Монарх есть величайшая истина, ибо нация ставит в Его Личности нравственный принцип выше всего. Оттого монархическая государственность есть высший тип государственности. Оттого даже ограничение Самодержавной Верховной власти ведет к упразднению нравственного идеала нации и, значит, к отстранению Ее от Божественного устроения общества и государства. И всякий, кто бы того ни возжелал, кто бы ни пытался изменить эту истину Верховной власти, делает незаконный переворот. После февраля—марта и затем октября 1917 года совершился именно такой переворот, который погрузил нацию в нравственную пустоту. И все, что ни пытались сотворить на Ее месте, было ниже Самодержавного монарха, недостойно Его, гнусно и гадко до беспредельности. Может ли демократия (так называемая «воля народа») выступить самодержавно, то есть быть Верховной властью? Нет, не может! Она есть жуткая мерзость, сидящая в уме человечества с давних времен, как проказа его воли. Почему? Да потому, что демократия есть абсолютная власть, как выражение «народной воли» по тому факту, что она происходит сама из себя, ни от кого и ни от чего, кроме самой себя, не зависимой, никем и ничем, кроме самой себя, не обусловленной. Потому дух абсолютизма характерен именно только демократии, так как «народная воля» никем и ничем, кроме самой себя, не ограничена и потому беспредельно произвольна. Демократия ведет к слиянию нации и государства, ибо стоящей между ними Верховной власти нет. Тогда образуется тоталитарное «государство», в котором полностью удушается личность — индивидуальная, семейная, сословная, национальная. Оттого демократия есть жесточайшая тирания нации. В ней свирепствует юридический закон, над которым нет управы милосердия и сострадания, вытекающих из нравственного закона. Оттого демократия, как наинизшая и наихудшая форма власти, более доступна неверующей нации, подчиненной властвованию скоротечных, низменных, своекорыстных, материальных и даже злодейских интересов части нации или инородческих ей элементов, внедрившихся в нее.
          Вот почему демократия, как «самодержавие народа», не есть Верховная власть, а лишь абсолютная управительная, как делегация демонических сил. Она есть в лучшем случае лишь далекий отблеск Верховной власти, ее тень! На принципе демократии можно построить только недолговечное ложное государство, вовлекающее нацию в разложение.
          Все это есть не только теоретические рассуждения, но горестная практика, подтвержденная 75-летием существованием послереволюционной России. Кто представлял в ней власть? Не личности с живой душой, русским сердцем и христианской совестью, а бездушные, бессердечные, бессовестные, безликие тираны и палачи, изобретавшие гнусную мораль и удушающие «законы» на свою корыстную и злую потребу.
          Что стало с величайшими Царскими принципами, которые держали и крепили Верховную власть, такими, как самообладание, умеренность и кротость, справедливость, законность и милосердие, отречение от произвола и безусловная необходимость? Эти принципы веками знала и сохраняла Россия, как зеницу ока. После «красного октября» они не только подверглись кощунственному надругательству, но и искоренению из государственности и бытия нации. Более 70 лет, не обладая Верховной властью, она сделалась игралищем самовластного произвола! Под прикрытием «народного самодержавия», якобы делегирующего свое представительство, все эти годы пряталась и доныне прячется самочинная «власть». Напомним еще раз, что самоуправление возможно в узких кругах нации, на местном уровне, по оно недостижимо в государственном масштабе. Несмотря на это проверенное веками установление, узурпаторы Российской власти предложили принцип именно государственного самоуправления, мотивируя его тем, что русский народ перерос формы своего государственного строя и потому он стремится к свободе и самоуправлению в государственном отношении. В февральско-мартовские дни 1917 года творцы «государственного самоуправления», истекавшего из «народного самодержавия», и учинили: 1) «Временный комитет» членов Государственной думы» как орган «Верховной власти» и 2) «Общественный кабинет министров» как орган исполнительной власти из членов партий народной свободы, октябристов, гражданского центра, прогрессистов, трудовиков и даже беспартийных. А далее «династия избранников Государственной думы» вылилась в «династию авантюристов-политиканов», которая прикрывалась демократическими лозунгами.
          За семь с половиной месяцев жизни «народного революционного самоуправления» «Общественный кабинет министров, сменился «Временным коалиционным правительством», которое преобразовалось во «Временное правительство спасения Революции». За ним пришло «Временное правительство спасения страны», пытавшееся опереться на силу «земли русской» через «Московское совещание», по неудачно — единства не получилось. Более того, это последнее «правительство», отказавшись от присяги в том, что форма правления Российским государством будет установлена Учредительным собранием, совершило переворот: 1 сентября 1917 года оно самоуправно объявило Россию — Российской республикой, возглавляемой самовольной Директорией в составе «пяти правителей» — Керенского, Верховского, Вердеревского, Терещенко, Никитина. Тогда и появилось столь же самовольное «демократическое совещание», видимо, как задел на «Верховную власть», с президиумом в составе Авксентьева, Чхеидзе, Руднева, Шрейдера, Каменева, Ногина, Мдивани, Гоца, Беркенгейма, Милютина, Исаева, Филлиповского, Церетели, Сорокина, Григорьева, Войтинского, Знаменского и Кольцова. Затем последовало пятое по счету «Временное коалиционное правительство» Российской республики, для поддержания которого 7 октября был создан «Временный совет республики» (предпарламент), как второй задел на «Верховную власть», с президиумом в составе Авксентьева, Пешехонова, Крохмаля, Набокова. На смену этой позорной чехарде самочинной «власти», учиненной революционными демократами, явился отвратительный шабаш захвата власти большевиками вкупе с левыми революционными демократами, который вначале прорезался в Петроградском совдепе, а затем зачадил в ЦК РКП (б), ЦК ВКП(б), ЦК КПСС, во ВЦИКах, ЦИКах, Верховных советах, Верховных совнардепах и т. и. Другими словами, как только в феврале — марте 1917 года завопила демократическая революция, так на месте и Верховной власти, и управительной власти залютовала их жуткая узурпация. Государственная дума исчезла в конце февраля того же неистового года, но тем не менее от ее имени был создан самовластный «Временный комитет», а наскоро сбежавшийся «совет рабочих депутатов» Петрограда сотворил столь же самовластный «исполнительный комитет». Эти два «комитета» и составили «две революционные силы». С молчаливого согласия «исполкома» «Временный комитет» назначил «Временное правительство», которое открещивалось от «думского комитета» и пыталось опереться в своей «абсолютной власти» на манифест Вел. кн. Михаила Александровича. Совершился подлог: частное совещание членов думы присвоило себе право старого законодательного думского учреждения, избрав из себя «Временный комитет», а этот последний утвердил из политиканов от партий «правительство». Потому в России не стало никакой власти, ибо «Временное правительство» никого не представляло и не было никем уполномочено, а Петроградский совдеп был всего-навсего 2—3-тысячной митингующей толпой взбунтовавшихся рабочих и солдат, руководимых безродными ненавистниками России. Будучи пародией на ее управительные органы, они мнили себя «представителями» демократической власти. На самом деле они были вероломными захватчиками России. Совдепы барахтались в паутине злобы, ненависти, борьбы за власть. Весь 1917 год главными формами «власти» в стране были не советы, а «комитеты общественных организаций». (99) К 15 марта советы были созданы только в 42 городах, а к концу этого месяца — в 138. Большевистские «историки» назвали Петроградский совдеп в мартовские дни «вторым правительством», но это ложь! По отношению к «Временному правительству» он пытался стать «органом революционного контроля» и даже создал для этого «Контактную комиссию» во главе с Нахамкесом-Стекловым, который и диктовал свою волю. Совдеп только готовился узурпировать государственную власть в России. Он подвигал к тому большевика Ульянова-Ленина и его содельцев, требуя у «Временного правительства» обменять их на немецких пленных.
          Что же свершило в России то семимесячное «Временное правительство», которое прикрывалось разными названиями, лозунгами и формами? Перво-наперво оно издало, в редакции Винавера, воззвание, в котором говорилось: «Совершилось великое! Могучим порывом русского народа низвергнут старый порядок. Родилась новая свободная Россия... Единодушный революционный порыв народа и решимость Государственной думы создали Временное правительство, которое и считает своим священным и ответственным долгом осуществить чаяния народные и вывести страну на светлый путь свободного гражданского устроения... Учредительное собрание издаст... основные законы, обеспечивающие стране незыблемые основы права, равенства и свободы». (100)
          Все в этом воззвании ложь: и могучего порыва русского народа не было, и «Временное правительство» было самозванно, и гражданское устроение общества вылилось в полнейший развал социального строя, и вместо права, равенства и свободы получились жуткие произвол, тирания и рабовладение! А затем для России последовали «благодеяния «Временного правительства», от которых она до сих пор не оправилась. Так, оно в течение первых недель своего «управления» совершило развал армии и флота, разогнав весь старший командный состав числом более 150 лиц. Будучи военным министром, прапорщик запаса Гучков, вершивший эти позорные дела обезглавливания вооруженных сил страны, цинично заявил: «в числе удаленных плохих начальников было не так много». Верховные главнокомандующие, главнокомандующие фронтами, командующие армиями менялись, как перчатки, и завершилась эта вакханалия небывалым явлением в жизни русского воинства: пост Главковерха и должность военного министра занял инородец, паяц и пособник большевиков — Кирбис-Керенский, никогда не служивший на военной службе! Этот «Верховный главнокомандующий» развеял военные достижения России, достигнутые в 1915—1916 годах под Верховным командованием Императора Николая II, и погнал ее к поражениям (взятие Риги противником!). А за сим «Временное правительство» установило национальное и вероисповедное равенство, то есть подготовило почву к угнетению русской нации. Далее, оно упразднило губернаторов и губернские управления и реорганизовало местное самоуправление на «демократических началах», то есть устроило погром государственности и погрузило сельский мир в смуту и распри. Все время пребывания у «власти» оно пыталось решить задачу 8-часового рабочего дня, уже решенную Царским правительством. Всем своим демократическим чванством оно подготовило грабеж частновладельческих хозяйств, толкнув крестьян на земельные правонарушения. Когда началась анархия создания городских и уездных «автономных республик» (вон куда тянется корень автономизма и сепаратизма!), оно преступно бездействовало!
          Восемь месяцев в России было полнейшее «двоебезвластие»: благодатная почва, питавшая анархию и разгул всяких авантюристов и преступников для узурпации власти. Еще в июле 1917 года большевики попытались своим малым числом, набиравшим в Петрограде 41 тысячу членов РСДРП к в Москве — около 50 тысяч (всего их было по России — около 200 тысяч), (101) да революционно настроенным сбродом в столицах взять власть, но были побиты и разогнаны донскими казачьими частями, руководимыми Казачьим союзом, и с разрешения Верховного Главнокомандующего Л. Г. Корнилова. Но глава «правительства» Кирбис-Керенский в отместку начал борьбу с вождями армии и казачества, арестовав многих из них, а преступника-большевика Бронштейна-Троцкого вскоре выпустил на свободу. Большевики же и вся примыкавшая к ним свора революционных демократов запомнила эти действия донского казачества, поставив задачу его полного истребления.
          Лучшая часть национальной армии во главе с генералом Л. Г. Корниловым знала, что всякий раз как немцы начинали наступление на фронтах, так большевики активизировались в тылу и пытались взять государственную власть в Петрограде. Так было в июле, когда русские армии переживали тяжелые дни на фронтах, так произошло в августе 1917 года, когда немецкая армия взяла Ригу. В сговоре с большевиками действовал и Кирбис-Керенский и его «братья» по масонству, в частности Некрасов. Дав обещание Л. Г. Корнилову навести порядок в столице с помощью армии и зная тяжкое ее положение на северном фронте на исходе августа 1917 года, глава «правительства» устроил против Главнокомандующего провокацию, объявив его «мятежником» и руководителем «государственного переворота», и тем злодей в «правительственном кресле» совершил преступление пред Отечеством: 26 августа предрешило 26 октября 1917 года!
          Л. Г. Корнилов стремился освободить Петроград от партийной нечисти, засевшей там, и тем спасти Россию от страшной заразы. Незабвенный патриот, храбрый воин, выдающийся полководец Л. Г. Корнилов, ожидая нового выступления большевиков в сентябре 1917 года, сказал генералу Лукомскому: «Пора с этим покончить. Пора немецких ставленников и шпионов во главе с Лениным повесить, а совет рабочих и солдатских депутатов разогнать так, чтобы он нигде и никогда не собрался... Конный корпус я передвигаю, главным образом, для того, чтобы к концу августа подтянуть к Петрограду, и если выступление большевиков состоится, то расправиться с предателями Родины, как следует...» (102) Но революционная демократия оболгала армию, а большевиков призвала к борьбе с «корниловщиной», то есть выдала им индульгенцию «спасителей» революции, освободив большевистских преступников из тюрем.
          Германский генеральный штаб сделал ставку на большевиков и принял широкие меры для обеспечения их успеха. (103) Людендорф писал: «Наше правительство, пославшее Ленина в Россию, взяло на себя огромную ответственность. Это путешествие оправдывается с военной точки зрения — нужно было, чтоб Россия пала...» (104) Ленин в октябре 1918 года на заседании ВЦИК цинично подтвердил свое предательство: «Меня часто обвиняют в том, что я нашу революцию произвел на немецкие деньги; я этого не оспариваю, но зато на русские деньги я сделаю такую же революцию в Германии». (105)
          Уже 10 октября 1917 года ЦК большевиков решился на вооруженное восстание, создав для этого свое бюро в составе Ульянова-Ленина, Апфельбаума-Зиновьева, Розенфельда-Каменева, Бронштейна-Троцкого, Джугашвили-Сталина, Бриллианта-Сокольникова и Бубнова.
          Правда о «великом октябре» пока еще не сказана. И большевистские «историографы», и революционные демократы всегда искажали подлинную суть происшедшего. Одни старались обелить себя и свою партию, другие — заметать следы содеянного государственного преступления. Наиболее объективное изложение фактов о революционных октябрьских делах 1917 года дал С. П. Мельгунов в книге «Как большевики захватили власть». (106) Однако, будучи сам народным социалистом, он изложил материал с партийных позиций, не делая глубоких выводов о случившемся в России. Тем не менее это достойный исследователь и историк, и на его труды следует опираться прежде всего. Заслуживают также внимания обширные и обстоятельные труды генерала Н. Н. Головина «Российская контрреволюция в 1917—1918 гг.». (107)
          Дьявольское коварство большевиков нарастало. Они заявили, что восстание якобы необходимо для того, чтобы защитить II съезд советов от «контрреволюции». И для руководства восстанием они создали военно-революционный комитет Петроградского совдепа (ВРК), который, в свою очередь, огласил, что он нужен якобы для защиты столицы, ее гарнизона и демократии от той же «контрреволюции». Другими словами, большевики приступили к захвату власти под флагом «обороны», хотя Ульянов-Ленин утверждал: «Мы станем оборонцами после перехода власти к пролетариату». В восстаний ставка делалась на гарнизон. Для агитации в его части было разослано 292 комиссара. В штаб военного округа направлялись еще три комиссара во главе с Леманом-Невским.
          Ульянов-Ленин бесновался и судорожно торопил всех содельцев с восстанием, посылая записки членам ЦК, ВРК, партийным руководителям районов. Вот одна из таких его записок вечером 24 октября: «Товарищи... Положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно... нельзя ждать... Можно потерять все... Было бы гибельно и формальностью ждать колеблющегося голосования 25 октября... — Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало. Промедление в выступлении смерти подобно». (108) Пролетарский вождь дважды повторил о боязни смерти! Он пытался опередить события и поставить II съезд советов пред совершившимся фактом захвата власти.
          Одновременно в «Совете Республики» (в «предпарламенте»), возникшем из неудачного «демократического совещания», под председательством Дана-Гурвича шла говорильня, которую будировал Кирбис-Керенский, клянясь в верности революционной демократии и требуя от нее всемерной поддержки. Этот «Совет Республики», как совещательный орган при «Временном правительстве», принял резолюцию о создании комитета общественного спасения из представителей городского самоуправления и демократических партий в контакте о «Временным правительством». В его резолюции было оговорено, что захват власти грозит вызвать мобилизацию «черносотенных контрреволюционных сил», но ничего не было сказано о бесчинствах большевиков. Эта резолюция так и осталась только на бумаге.
          Штаб гарнизона «потребовал» от надежных казачьих частей «седлать коней» и встать на защиту «Временного правительства», но они ушли в «нейтралитет». Да и было ли то требование штаба настойчивым, когда Кирбис-Керенский боялся их как огня, видя в них «контрреволюцию». А штаб во главе с главнокомандующим полковником Г. П. Полковниковым (масоном «военной» ложи) не доверял и «Временному правительству», видимо, лелея надежду на его свержение. Полковников предписывал всем офицерам оставаться в казармах в случае самовольного выступления каких-либо частей (?!).
          Накануне 25 октября «искусники» от партий социалистов-революционеров и социал-демократов под председательством Гоца провели ночь на экстренном заседании ЦИК и исполкоме совета крестьянских депутатов. А тем временем главари большевиков не дремали и не заседали: их тройка ВРК — Подвойский, Чудновский и Антонов-Овсеенко — пыталась, что есть силы, вершить восстание. Ей удалось согнать в вооруженную «толпу» отдельные группы солдат из Павловского, Кексгольмского и Финляндского полков. Даже гарнизон Петропавловской крепости на первых порах ушел в «нейтралитет». Эту «толпу» пополнили матросы и 255 рабочих Балтийского завода и 80 рабочих Путиловского. В окружении Зимнего дворца якобы участвовало около 2000 матросов-кронштадтцев, 1500 матросов-гельсингфорцев и красноармейцы. Авантюра с его «взятием» удалась: он был сдан без боя на милость окружавших, руководимых Григорием Исааковичем Чудновским — будущим первым совдеповским комендантом дворца русских царей (большего позора и не придумаешь!). Зимний пытались оборонять женский батальон, 2—3 роты юнкеров и 40 георгиевских кавалеров-инвалидов во главе с капитаном на протезах. А ранее вооруженные 50 человек, ведомые Склянским, захватили Главный штаб. «Совет Республики», заседавший в Мариинском дворце, был также захвачен, а находившихся в нем революционных демократов выдворили, среди них были социалист-революционер Авксентьев, кадет Набоков, народный социалист Пешехонов, социал-демократ Крохмаль, генерал Алексеев и другие. Антонов-Овсеенко руководил «восстанием» с «Авроры», а Подвойский — из Петропавловской крепости. Утром 26 октября ВРК объявил себя «Государственной властью»! Ульянов-Ленин, пока шла неразбериха — «кто кого», все время прятался в задних комнатах Смольного в замаскированном виде, часто полеживая на полу, отдыхаючи, вместе с содельцем Бронштейном-Троцким. Вождь даже не явился на открытый Даном-Гурвичем II съезд советов, в котором большевики имели из 650 голосов 390. Меньшевики-интернационалисты, социалисты-революционеры, социал-демократы, меньшевики, бундовцы и другие фракции революционной демократии выступили на нем против захвата власти большевиками и покинули его. Оставшиеся на съезде большевики и левые эсеры, представлявшие самих себя в стране, послушно пошли за вождем и занялись бесовским «законотворчеством», испекая первые совдеповские «декреты». Даже в сентябрьскую большевизацию советов по всем губернским городам, вместе взятым, избранные гласные от большевиков составляли 7 процентов, а в небольших городах — всего 2 процента. И только в Петрограде и Москве большевики получили до 50 процентов гласных, сделав их своей революционной цитаделью. (109)
          Ставка и общеармейский комитет выступили в октябрьские дни против захвата власти большевиками и приняли меры к ускорению движения воинских частей на Петроград. Но Главнокомандующий северным фронтом генерал Черемисов самочинно отменил их посылку в столицу и даже пытался уговорить Главнокомандующего западным фронтом генерала Балуева сделать то же самое. Бегство «Верховного Главнокомандующего» Керенского окончательно подорвало все попытки Ставки и Верховного армейского управления не допустить развала Российской государственности. Сбылись предсказания генерала Л. Г. Корнилова о выступлении большевиков и захвате ими власти, оправдались принятые им заблаговременные меры по сосредоточению конного корпуса у Петрограда для разгона этих немецких ставленников и шпионов. Но в те дни Л. Г. Корнилов был быховским узником, и напрасны были его письменные увещания Ставки в лице генерала Духонина решительно исполнить предложенные им меры.
          Зная такое состояние армии, разлагавшейся большевиками и их подручными не по дням, а по часам, они 29 октября устроили в Петрограде «кровавое воскресенье». Толпа вооруженных зверей ворвалась во Владимирское училище и учинила кровавое побоище юнкеров и женщин ударного батальона, восставших против захватчиков власти. В этой оргии особенно активное участие приняли латышские стрелки. Вместе с юнкерами и женщинами-воинами были расстреляны мирные жители столицы, в том числе дети, женщины и старики. Сдавшиеся юнкера на городской телефонной станции выводились на улицу и здесь зверски убивались, кидались на перила набережной Мойки, сбрасывались в нее и расстреливались в воде. Так начался «кровавый путь юнкеров на Голгофу» по почину «самодержавного ВРК». На горизонте замаячила «кровавая заря» большевизма и его бесноватого вождя — Ульянова-Ленина. Но ни штаб Петроградского военного округа, ни Главнокомандующий северным фронтом генерал Черемисов, ни руководители Ставки — генерал Духонин, Вырубов, Ковалевский (комиссар «Временного правительства») не вступились за юных воинов, вставших на защиту России. Лишь генерал Краснов, имея всего 600 казаков, 18 орудий и броневик, пытался прийти на помощь оккупированному большевиками Петрограду. Но он с этой горсткой воинов не был поддержан армией. Достойный наследник генерала Рузского на посту Главнокомандующего северным фронтом, предатель Родины генерал Черемисов отменил все распоряжения генерала Краснова, и движение третьего конного корпуса к столице стало невозможным. Совершилось очередное в те дни государственное преступление. Дойдя до Пулковских высот, генерал Краснов повернул назад, в Гатчину, где и сдался большевистской вооруженной «толпе».
          В первых числах ноября 1917 года проходили могилевские «разговоры» в Ставке. Тут речь шла не только о том, чтобы «обсудить конструкцию политической власти, но и фактически создать правительство, опираясь на авторитет общеармейского комитета». (110) От революционной демократии на этих «разговорах» присутствовали бывший военный министр Верховский, социалисты-революционеры Авксентьев, Чернов, Гоц, Фейт, Герштейн и Ракитников, меньшевики Богданов и Скобелев, народный социалист Знаменский. Объединения сил в Могилеве не произошло из-за «сумбура прений», который вносила левая делегация «Викжеля» (большевика Антонова, социал-демократа Ланьера, большевика-меньшевика Сенюшкина). Общеармейский комитет ввиду разногласий партий отказался от «немедленного создания власти». «Второй Версаль» не состоялся!
          В те же дни гремели словопрения, принимались резолюции и воззвания на «Земском соборе» — совещании представителей городских и земских самоуправлений, созванном по инициативе Петроградской городской думы. Там лидировал Церетели, упреждавший о возможной «контрреволюции» в связи с большевистским переворотом.
          Захватив «власть», большевики решением своего ЦК 4 ноября отвергли соглашение с другими партиями, входившими в совет рабочих и солдатских депутатов, и встали на путь диктатуры, которую их вождь прозвал «пролетарской». Он не смягчился даже тогда, когда пять членов ЦК вышли из его состава (Розенфельд-Каменев, Анфельбаум-Зиновьев, Милютин, Ногин и Рыков) и десять наркомов и управляющих сложили свои полномочия (Ногин, Рыков, Милютин, Теодорович, Рязанов, Дербышев, Арбузов, Гансен-Юренев, Федоров и Ларин). Вождь запомнил им это! Он после того отвел им второстепенные роли в партии и советском «государстве», а ближайших содельцев — Розенфельда-Каменева и Анфельбаума-Зиновьева — ультимативно призвал к партийному порядку, обвинив их в «саботаже и дезорганизации работы». Розенфельд-Каменев слетел с поста председателя ВЦИК, уступив его Свердлову — преданнейшему содельцу вождя. Так был заложен внутрипартийный террор!
          А о межпартийном терроре и говорить не приходится! Еще 10 ноября Ульянов-Ленин объявил кадетов врагами народа! За кадетами последовали все другие бывшие «братские партии», помогавшие большевикам ухватиться за власть: они подлежали уничтожению!
          Однако еще в конце октября — начале ноября партии революционных демократов пытались вмешиваться в дела большевиков. Так, представители 8 партий и 9 организаций стремились при посредстве «Викжеля» уговорить большевиков создать «Временный народный совет» с ответственным правительством. Именно тогда 20 делегатов Обуховского завода, явившихся на это согласительное совещание революционной демократии, заявили: «Вы все не стоите того, чтобы вас земля носила. Повесить бы вас всех на одном дерево — в стране само наступило бы спокойствие». Они выкрикивали: «Керенского, Ленина, Троцкого прежде надо повесить» и «долой партии, вожаков — они ничего не могут нам дать!» (111) Даже распропагандированные рабочие догадывались, что столицу захватил опасный антигосударственный угар, который позволил узурпировать власть наиболее наглой и преступной шайки разбойников — большевиков.
          А как реагировали жители Петрограда на октябрьский переворот? Большевистские комиссары рыскали по всему городу, разжигали среди вооруженных толп и самочинных «революционных банд» классовую ненависть к «буржуям», натравливая на них «восставших». Потому сотни тысяч горожан уходили подальше от греха, запирались в своих жилищах и хранили глухое молчание. Однако 17 ноября на улицы столицы вышли более 10 тысяч петроградцев с протестом против вероломного захвата власти большевиками. Перепуганные ВЦИК и СНК укрылись за стенами Смольного под охраной латышских стрелков, вызванных с фронта, — новых «преторианцев». Столичный гарнизон, руками которого они загребали «жар» революции и захватили власть, стоял в недоверии.
          Откликнулся на посягательство большевиков и Правительствующий сенат, хотя и с большим опозданием. Собравшиеся 28 ноября его члены призвали «должностных лиц правительственных, городских и земских учреждений не выполнять незаконных велений комиссаров из Смольного, преступным насилием захвативших державную власть» (постановление написал Таганцев).
          Но аморальные большевики устремились в темную даль, подминая все на своем пути с дьявольским «фонарем ленинизма», подбадривая себя призывом совдеповского поэта:

Мы за собой идти заставим
К бичу привыкшие стада,

           Они сами себя объявили выразителями «воли народа», представителями «народной власти». Лейба Бронштейн, свергнув «власть» Арона Керенского, бесновато кричал народу: «Мы опрокинули власть Керенского, мы повалили ее навзничь и, наступив ногой на грудь, крикнули всероссийскому рабочему и крестьянину: придите и возьмите ту власть, которая единственно принадлежит народу...» (112) Потомок древнего революционного Израиля знал, что утверждал: «Ныне власть вам, русским, дается не от Бога, а от нас — избранного племени. Радуйтесь: пришло вам, православным христианам, истинное спасение!» Ленинско-бронштейновская авантюра «всемирного исторического масштаба» удалась! Жуткая, беспросветная тьма Неправды объяла Россию!
          25 октября 1917 года был развернут большевиками столь же вероломный захват власти и в Москве. И здесь был создан ВРК из большевиков Муралова, Оппокова-Ломова, Смирнова, Усиевича (кандидатов Аросева, Мостовенко, Рыкова, Будзинского), меньшевиков Тетельбаума и Николаева (кандидата Гальперина), социал-демократов-объединенцев Константинова (кандидата Ясепко) и кооптированных большевиков Розенгольца и Ведерникова (начальника красной гвардии). Тут же суетились большевики Смидович, Альтер и Губельман-Ярославский. 26 октября им удалось вывести из казарм три роты 193-го запасного полка, несколько рот 55-го и 56-го запасных полков, но к Скобелевской площади пришла лишь одна рота. Помогли две-три сотни «двинцев» — изменников Родины, сидевших за бунт в Бутырской тюрьме и выпущенных оттуда по настоянию совета. В запасных полках бесновались и выводили на бунт солдат некий Ангарский (потом ставший литератором Клестовым), Аросев и Губельман-Ярославский. Последний даже был назначен политкомиссаром в Кремль, где уже командовал самочинный большевистский комендант прапорщик Берзин. Давидовскому удалось пригнать несколько орудий с Ходынки на Скобелевскую площадь. А еще тогда в Москве орудовала «ленинская часть московского комитета большевиков» — Бухарин, Осинский, Ольминский, Владимирский, Штернберг, Маленков, Залкинд-Землячка. 2 ноября профессор астрономии (хорош профессор!) Штернберг руководил тяжелой артиллерией, громя ею Кремль из Замоскворечья, а 3 ноября тем же занимался Давидовский, бомбардируя его Никольские ворота. Из Петрограда им прибыла матросская подмога. Утром 4 ноября оставленный юнкерами Кремль брала «дружина красной гвардии при исполкоме латышской секции большевиков», которая и приняла Московский совдеп под защиту (опять «преторианцы»!).
          Предательский комитет общественной безопасности (КОБ), составленный в основном из представителей партий революционной демократии, сдал в плен последних защитников Москвы — юнкеров и офицеров числом в несколько тысяч. В тот плен были взяты даже 8—12-летние дети из кадетских корпусов. Так продолжился «кровавый путь юнкеров на Голгофу» и в Москве.
          А в это время «прославленный» генерал Брусилов отсиживался на Пречистенке, отказываясь возглавить юных защитников России. Советские «историки» считали, что в Московском восстании 1917 года участвовало 7—8 тысяч солдат и 3 тысячи красногвардейцев. Как показал историк С. П. Мельгунов, эти цифры восставших оказались сильно преувеличенными. (113)
          Так, революционная демократия предала Россию, сдав ее в объятия кровавым Ульянову-Ленину — Бронштейну-Троцкому и их содельцам. Она считала, что в стране «лучше быть большевикам, чем контрреволюции», то есть национальным силам. Где остались заверения «о готовности умереть за Родину» кадетов Некрасова в марте 1917 года и Милюкова в апреле 1917 года, эсера Авксентьева в московском совещании, трудовика-эсера Керенского в том же марте 1917 года в «предпарламенте», эсера Дана на II съезде советов, меньшевика Скобелева в комитете спасения после большевистского переворота, социал-демократа Церетелли в «Земском соборе», социал-демократа интернационалиста Мартова и других? Канули в Лету! И теперь, спустя 75 лет после преступного захвата власти большевиками, россияне только догадываются, кто сидел в партиях революционных демократов, кто скрывался в их братской партии большевиков! Все они в 1917 году делили власть между собой, грызлись как пауки в банке! Именно они были страшными ненавистниками исторической России, злыми духами, залетевшими в нее со всех сторон. Именно они опутали ее бранью и ложью, злобой и смутой! Именно они покрыли ее темнотою, грязью и пеплом, накатили на нее всеохватный погром! Именно за ними устремилась в столицах ничтожная часть россиян, отступившая от своей исторической веры и пошедшая в услужение ее ниспровергателям, под знамена иной, антихристианской веры, вдохновителями которой выступила самая злодейская часть иудейского племени. Черная свора ее главарей и захватила «власть» в стольных градах. И с каким прискорбием приходится теперь констатировать, что, к стыду россиян, рабочий люд молчал, войска «нейтральничали», казаки отсиживались, генералы и офицеры укрывались. Из 30 тысяч офицеров, бывших в те роковые дни в Первопрестольной, участвовали в ее защите от большевистских супостатов несколько сот! Но то же было и в Петрограде! Уж говорилось о том, как генералы Алексеев и Брусилов, находясь в столицах, не возглавили юных защитников Отечества — юнкоров, которые их просили об этом!
          Шли месяцы, а «красный октябрь» не расползался по стране, несмотря на усилия 644 комиссаров-большевиков, в основном того же иудейского племени, спешно разосланных по ее градам и весям. Вот где пригодились германские денежки! И только ли они? Нет, не только! Все источники финансирования большевистской революции до сих пор скрываются от россиян. Знаем только, что злейший ненавистник России и православных христиан, глава банка Кун, Лейба и К° Я. Шифф бросил большевикам 20 миллионов долларов. Связанная с ним группа Варбурга также финансировала большевиков. Эти инвестиции в большевистскую «революцию» окупились сторицей инвеститорам после захвата «власти» большевиками. Уже 23 августа 1921 года в газете «Нью-Йорк тайме» сообщалось о количестве заграничного золота, привезенного в Америку за последние годы или ожидаемого к поступлению в местные банки. В той же газете говорилось о том, что банк, возглавляемый Я. Шиффом, только с 1 января 1921 года получил золота из-за границы на сумму более 102 миллионов долларов и что большая часть из него была российского происхождения. (114) По свидетельству внука Я. Шиффа, с 1918-го по 1922 год Ульянов-Ленин вернул банку Кун, Лейба и К° 600 миллионов золотых рублей по официальному курсу. (115) Большая часть долга была возвращена по принципу бартерных сделок: агенты в России на рубли грабили то, что легко превращалось в капитал на рынках Запада (тут были и сырье, и меха, и золото, и серебро, и бриллианты, и драгоценности, и произведения искусств). И только ли эти западные банкиры получали такие огромные барыши на вложенный в российские преступные дела капитал? Только ли они предоставляли в начале века щедрые кредиты Японии для ведения войны против России? Только ли они финансировали в ней террористические организации перед «кровавым Октябрем»? Нет, не только! В том участвовал весь ростовщический интернационал! На инвестиции этого интернационала разбойничьи шайки сеяли по всей России смерть, насилия, грабежи, страх, неуверенность. Они подрывали основы государственного строя. Именно ими были убиты и ранены 114 губернаторов, государственных деятелей и генералов, 286 офицеров полиции, 452 полицейских, 109 офицеров и даже 750 лучших солдат. Всего же от их рук было убито 7331 и ранено 9661 россиян, занимавших видное социальное, общественное и государственное положение в Отечестве.
          Чтобы рассчитаться с иностранными долгами, взятыми на революцию, и иметь для продолжения ее новые капиталы, большевики развернули тотальный грабеж всех богатств России, всех ее культурных, исторических и национальных ценностей! И то продолжалось десятки лет! Отдан ли тот зарубежный долг и ныне? Не знаем! Но одно ведаем: российскому народу он не возвращен ни на малейшую кроху!
          Большевики, имея предостаточное иностранное финансирование, сотворили революционную вакханалию в столицах, откуда начали толкать ее в российскую глубинку, собственными руками россиян, грабя созданное ими за века богатство. Большевистская нечисть раскинула по всей стране не только широкую пропаганду своих идей и устремлений, но и практически их осуществляла. Захватчики России создали в короткие сроки 17 газет с тиражом 1415 тысяч экземпляров в неделю (320 тысяч в день!) и повели разложение национального самосознания россиян, которое и доныне не стихло. Из «красной гвардии» они начали сколачивать красную армию, пестуя из нее карательные войска, новых «преторианцев» и создавая службу террора. Они всеми мерами холили, обихаживали и щедро оплачивали костяк той армии — интернациональные части, способные сплачивать красную армию в один оккупационный «таран» и вести беспощадное уничтожение россиян.
          Итак, большевики захватили наконец «власть» в Петрограде и Москве, укрепив самочинный совет рабочих и солдатских депутатов со ВЦИКом во главе, выделив из него «исполнительный орган» — Совнарком, Ульянов-Ленин и определил себя в первые его председатели. От чьего имени они выступали? Даже не от нескольких миллионов рабочих и сотен тысяч солдат, составивших около 1 процента жителей страны, как то сделали партии революционных демократов и «Временное правительство» в феврале — марте 17-го, а от нескольких десятков тысяч тех же обманутых солдат и рабочих, не превышавших сотых долей процента всего населения России. И, сделав это, большевики набросили на Россию чудовищную ложь, объявив себя ее «законными властелинами» якобы по «воле народа»! Все сословия, кроме рабочих да якобы беднейших крестьян, захватчики объявили вне закона, подлежавшими уничтожению.
          Но как было поступить со 100-миллионным крестьянством? Никак тут не получалось у большевиков, чтоб и от их имени говорить за свою самовольную власть. И тогда были пущены в ход обещания, подкрепленные декретами и «о земле», и «о мире», и «о конфискации и передаче крестьянам помещичьих земель и инвентаря имений», и «об освобождении их от выплаты долга крестьянскому банку, и от ежегодной арендной платы, и от расходов на приобретение земель».
          Но дело но шло: совдеп все оставался рабочим и солдатским, то есть на «власть», представлявшую «волю народа», он не тянул! Или уметайся вон из России, или что-то предпринимай! Значительная часть крестьянства, организованная социалистами-революционерами в советы, провела 10 ноября 1917 года свой II съезд, на котором был избран центральный исполком советов крестьянских депутатов. Этот съезд поддержал созыв Учредительного собрания и заявил совдепу, чтоб и он «столковался с Учредительным собранием». Но Ульянов-Ленин заявил на нем: «Советы выше всяких парламентов, всяких Учредительных собраний». (116) Большевикам удалось часть депутатов крестьянского съезда переманить в объединенный ВЦИК советов рабочих и солдатских депутатов и добавить в название совдепа слово «крестьянских». Они повели тактику раскола крестьянского движения: всюду, где эсеры проводили крестьянские съезды губерний, они стремились организовать свои параллельные съезды. Выборы в Учредительное собрание прошли 12 ноября, на которых большевики провалились, получив в них четвертую часть мест, а Учредительное собрание должно было состояться 5 января 1918 года. Поголовное большинство крестьянства одобряло созыв Учредительного собрания. Эсеры и поддерживающие их партии наметили провести III съезд крестьянских советов на 8 января, а большевики — в то же время свой. Многомиллионный крестьянский люд попал в «грязный омут» грызшихся между собой партий.
          Большевики провалились на Учредительном собрании, где Свердлов пытался захватить бразды правления, предложив декларацию «прав трудового и эксплуатируемого парода». Провокационная декларация не прошла на собрании! Они сбежали с него, как трусливое ворье и гнусные провокаторы! Что было делать? Пошли на риск отнятия власти от Учредительного собрания, декретом объявив его контрреволюционным и распущенным. Узурпатор Ульянов-Ленин сказал на заседании самочинной «власти» — ВЦИКе: «Народ хотел собрать Учредительное собрание, но он (Ульянов-Ленин. — Ф. Ш.) сейчас почувствовал, что из себя представляет это пресловутое Учредительное собрание. И теперь мы исполнили волю народа, волю, которая гласит: вся власть советам... Учредительное собрание распускается, и советская революционная республика восторжествует во что бы то ни стало». (117) Видите ли: народ хотел собрать Учредительное собрание, но он, Ульянов-Ленин, «почувствовал» себя выше народа, потому разогнал собрание! Вот подлый лицемер и лгун!
          В январе разгон Учредительного собрания поддержали всего 70 уездных крестьянских советов (около 9 процентов всех уездов) и 11 губернских (около 14 процентов всех губерний). 10 января вместо Учредительного собрания большевики собрали III Всероссийский съезд советов рабочих и солдатских депутатов в Таврическом дворце, который заполнили сами они да левые эсеры. Съезд выдавал себя за Российскую «власть». В тот же день эсеры и другие партии собрали крестьянский съезд советов, созванный исполкомом, защищавшим Учредительное собрание. Этот съезд постановил, что вся власть в центре должна принадлежать Учредительному собранию, а на местах — земствам и думам. 13 января большевики и левые эсеры в противовес собрали свой съезд крестьянских советов в Смольном. Это большевистское и левоэсеровское сборище якобы крестьян влилось в заседание совдепа. И получилась видимость «народной воли», от имени которой Свердлов огласил на съезде: «Россия объявляется республикой советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит советам. Советская республика утверждается на основе свободного союза наций, как федерация советских национальных республик». (118) Узурпаторы власти — Ульянов-Ленин и Свердлов — знали что делают: закладывали фундамент расчленения единого национально-государственного тела, которое исторически вобрало в себя российский народ, объединенный общностью судьбы, нравственным идеалом и смыслом жизни. Они толкали Россию на путь гибели.
          Мало кто помнит, как изощрялись вожди большевизма, карабкаясь к власти. Советское «правительство» — Совнарком — могло на первых порах действовать только до окончательного решения Учредительного собрания и прозывалось «временным», то есть как и первый Петроградский Совдеп прикрывался «Комитетом думы», так и ВЦИК и Совнарком — Учредительным собранием. После его разгона большевики решили в жмурки больше не играть: из названия своего «правительства» они выбросили слово «временное». Крестьянство же поздно поняло, что скрывалось за роспуском земельных комитетов, созданных еще «Временным правительством» после марта 1917 года, и передачей земли во владение совдепов, как не распознало, что таилось за ширмой «законов» «о земле» и «о социализации земли», в которых давалось прямое преимущество коллективистскому принципу использования земли и труда. Знали узурпаторы власти, что получить землю как основное богатство страны в безграничную их собственность и тем грабить крестьян, можно только через коммуны, превратив их там в безвольных рабов. Знали они, что незаконно захватили власть, прикрываясь «волей» ничтожной части нравственно разложившихся россиян. И чтобы удержаться у ней во что бы то ни стало, пошли на страшный, небывалый террор вначале «эксплуататорских классов», а затем — всего крестьянства да и непокорных рабочих, то есть всего российского народа. И всяк, кто отстаивал его исконные права, всяк, кто даже помыслил противное чаяниям верхушки РСДРП и ВКП(б), подлежал беспощадному уничтожению! И первыми под ударами кровавой большевистской секиры упали вожди партии эсеров — Гоц, Герштейн, Тимофеев и другие. В августе 1922 года они были убиты. А наиболее активные ее деятели заточены в тюрьмы и лагеря, где они все и сгибли. За ними такая же участь постигла и все другие партии и их вождей.
          Катился кошмарный 1918 год. Россия по милости ее предателей-большевиков проиграла великую войну и позорно в том расписалась по Брестскому миру, который совдепия поручила заключить злейшему ее ненавистнику — Бронштейну-Троцкому. Германия получила Украину, оккупировала Киев, стояла у стен Петрограда. Вековая борьба Православного Царства за Константинополь не увенчалась успехом. Но мало того, ненавистники России разворачивали внешний фронт, направленный против Германии и ее союзников, в глубины России, превращая его во внутренний, нацеленный против нации и народа. Шли повсеместные насилия, расстрелы, массовые зверства, изощренные убийства. Красный террор царил по всем уголкам России и заливал потоками крови «царство пятиконечной звезды», которое поставило цель во что бы то ни стало изгнать из нее царство Православного Креста. Православный духовный мир подвергался невиданным гонениям и жестокостям. Все, что имела Церковь, «национализировалось». Ее храмы превращались в клубы, атеистические кабинеты и музеи, площадки для митингов, отхожие места и склады. Иконы облагались налогами. Преподавание Закона Божия запрещалось, а родителей преследовали за обучение детей по Нему. Над святыми мощами кощунствовали. Служители Церкви десятками тысяч расстреливались и удушались в тюрьмах и лагерях. Какой в том был смысл? То выполнялся тайный план революционной мировой силы, искушенной во лжи, политической изворотливости, хитрости, наглости и ловкости. Этот план претворялся в жизнь под руководством Лейбы Бронштейна и его подручных, которые ратовали не за спасение России, а за благоденствие древнего, как мир, революционного Израиля. Идея их была такова: нанести два стремительных удара — по главному внешнему врагу — немцам и по главному внутреннему, духовно-политическому противнику — носителям идеологических устоев русского народа. Эти устои суть Православная Церковь и Помазанник Божий, Во исполнение этой идеи вероломно убили посла Германии — Мирбаха и успешно сокрушали Церковь. Но Помазанник Божий был еще жив, а потому захват России был незавершенным и проблематичным, Но, как ни лгали на Богом данную России Семью, как ни травили Ее, россияне верили в Ее Божественное предназначение. И тогда ненавистники исторической России пошли на последний шаг: доказать Ее небожественность, непомазанность, нерелигиозность Распятием на Кресте. Распиная Ее, они кричали народу: если Она Божественна, Помазанница Божья, то пусть сойдет с Креста! И антихристианские слуги в обличье исчадий иудейского племени совершили акт ее Распятия на Урале и повторили то, что делали древние иудейские сыны Лжи: «Скажите, что ученики Его, пришедши ночью, украли Его, когда мы спали...» Убив Царственных Мучеников, уничтожив их тела, превратив их в пепел, они лгали, что Мать и Дети сохранены, а расстреляны только Отец или что все Они, будучи расстрелянными, преданы земле. И поныне они заметают следы Уральского преступления, применяя ту же историческую ложь!
          Убийством Помазанника Божия открылась новая эра в мировой истории — переход бьющего полнокровной жизнью Духовного государства — Великой России — в бездуховное пространство окаменелого материализма и мертвечины. Идея Христианской государственности пошатнулась и накренилась, а затем пошла в обвал. Все значение этого величайшего духовного акта, происшедшего со времени Распятия Христа, принадлежит России будущего, которое не за горами. Но как раз именно этого палачи, руководители и вдохновители преступления на Урале не постигли, но на время они сделали из России «полигон» для своих бредовых идейных, социальных и материальных экспериментов. Восторжествовала ложь, которая претворяла на Земле Христовы заповеди человеческих отношений в политические формы материалистическо-социалистического учения, то есть та ложь, которую гордыня человеческого умствования стремилась поставить «правдой».
          Итак, две равновеликие, но не равнозначные укрепы Российской государственности большевистские вожаки постарались ликвидировать: Верховную власть, делегированную Богом, и верующую в заповеди Бога нацию. Первую свалили и убили, вторую — духовно и нравственно разложили и физически растерзали. Открывалось широкое поле деятельности антихристианским, сатанинским силам по водружению своего самовольного «царства красной звезды», за которым маячила преисподняя.
          На сцену истории России вышел новый человек, нашедший у классиков марксизма и вождей французской революции доказательство того, что горстка волевых, агрессивных и злобных людей может захватить власть и удержать ее путем жесткого, централизованного, террористического режима. Этот принцип Ульянов-Ленин даже обосновал, говоря:
          «Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем неограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть. Не что иное, как это означает понятие диктатуры, запомните это хорошенько...» (119) У руля «государства» появился страшно злобный, нетерпимый к инакомыслию, воинственный атеист, ненавистник исторической России, веры и духа ее нации, гонитель Христианства! В священном Кремле заседал маньяк власти, для удержания которой он не останавливался ни перед чем — ни пред предательством нации, ни пред ее убийством. Это чудище в человеческом облике не только не признавало какой-либо нравственности, но и моральности: считало моральным только то, что выгодно преступной кучке, засевшей на «вершине власти».
          И. А. Бунин увидел в Ульянове-Ленине все эти черты, сказав: «...Выродок, нравственный идиот от рождения... Он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек — и все-таки мир уже настолько сошел с ума, что среди бела дня спорит, благодетель он человечества или нет?» Эти слова великого русского писателя тщательно скрываются в советской печати, даже перестроечной. Добавим, что «вождь мирового пролетариата» разрушил и растоптал в грязь не только русскую государственность, но и убил русскую нацию. Священный Российский Трон захватил кровавый палач, одержимый насильник! Недаром с 5 ноября 1922 года именно в Тронном зале Кремля заседал под председательством Апфельбаума-Зиновьева IV конгресс Коминтерна, где на месте Трона был установлен стол с красным полотнищем, за которым клубились выродки человечества — вожди коминтернационала, ненавистники исторической России. Здесь на месте Трона сидел и Ульянов-Ленин, выступивший с бредовым докладом: «Пять лет российской революции и перспектива мировой революции». Он мечтал быть «властелином» мира!
          Доподлинное происхождение Ульянова-Ленина скрывается, но знаем, что он выполз из темных глубин преисподней. Мелькают в литературе сообщения, что его отец был полурусским (а кто был дед?), а мать, Мария Бланк, — крещеной еврейкой. Дед Ульянова-Ленина по матери был евреем Израилем Бланком, принявшим при крещении имя «Александр», отец которого (прадед В. И. Ульянова-Ленина) был с Волыни и, также крестившись, стал Дмитрием Бланком. (120) Есть сведения, что последний ранее служил раввином в Вене, но после перехода в Православную веру стал якобы се «ревностным блюстителем», представив даже Николаю I записку, предлагавшую меры к побуждению евреев к переходу в эту веру. Из книги Е. Алферьева «Письма Царской семьи из заточения» Ульянов-Бланк именуется Цедерблюмом. Это был человек ростом около 157 сантиметров, дегенерат физически, умственно и морально, не имевший понятия о нравственности и тем более духовности. Захватив «власть», он наслаждался садизмом, просматривая ежедневно списки расстрелянных и задушенных жертв. Большую часть жизни он скрывался за границей, никогда и нигде не трудился на пользу общества, жил в свое удовольствие (даже в ссылке в Шушинском!) и на награбленное, обладал необыкновенной трусостью, прячась после захвата «власти» за стенами Кремля, охраняемого шайкой наемных интернационалистов. Все, что он написал за свою жизнь и продиктовал в последние свои параличные годы, есть плод воспаленного и пораженного недугом ума, страшно больной души и злобной воли. Это есть писания полнейшего маразматика, сверхложь, которая кажется павшим нравственно и духовно людям «правдой». Все, что он заложил своими бредовыми идеями в государственный строй РСФСР и СССР, есть также бред разложившегося ума, оскверненной души и садистской воли. Все эти Политбюро, ЦК, ВЦИКи, ЦИКи, СНК, СТО, где он председательствовал, есть злая и кощунственная пародия на органы власти и управления. Что в них было властью, а что управлением? Трудно разобраться! Он пытался слить партаппарат «власти» с госаппаратом управления: ЦКК с Рабкрином, но не забывал, что партия и есть «государство», а точнее — «государство» и есть он сам! Его политический принцип гласил: центральная «власть» должна быть сосредоточена в руках партии коммунистов, члены которой всецело были обязаны подчиняться этой «власти». Он заложил пирамиду этой «власти»: от партсъезда внизу через партконференцию и ЦК — ЦКК — Рабкрин к вершине — Политбюро во главе с генсеком. Этот последний как бы становился в «государстве» на место монарха! А для того изобреталась «духовная укрепа», чтоб был и он символом «веры и духа» нации! Но то был не монарх, а жуткое явление истории — небывалый диктатор! И Горбачев заявил по этому поводу: «Генеральный секретарь ЦК КПСС — это диктатор — по тем временам, какого больше не было в мире. Большей властью никто не располагал. Никто, понимаете?» (121) Недавно в беседе с шахтерами он еще более откровенно сказал, что генеральный секретарь бы делегирован лишь партией (и то не всей!), а не народом, то есть являлся «властью незаконной! (122)
          Все это означает, что Ульянов-Ленин — не просто узурпатор власти, но типичный сатанист, черточеловек. Он — одно из ярких явлений предтечи человекобога — антихриста, который породил «государство-зверя», устроенного по образу и подобию пославшего его. Это грозное предзнаменование в мире! Об этом же говорят и такие факты.
          Во всей глубине и широте партия коммунистов пропитывалась «передовым учением» — марксизмом (а позднее — еще и ленинизмом), неся в себе зародыш «идеи-духа» вульгарного материализма и наступающего атеизма. И потому она становилась «духовной силой» (вспомним: «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи»), в основе которой лежало отрицание бытия Бога. Оттого Россия и россияне все больше попадали в объятия демонических сил, в пасть Змея Горыныча, который громко и неустанно вещал: «Партия — руководящая и направляющая сила советского общества». Хотя у партии РСДРП—ВКП(б)—КПСС не было ни одного порыва мысли, ни одного волнения чувства, ни одного стремления доброй воли, тем не менее она выдавала себя за подлинную жизненную силу, будучи адовой нежитью. Так родилось небывалое в мире псевдогосударство, ведомое псевдовластью, составленной из доморощенных, инородческих и иностранных подонков. Такая «власть» была сверху безобразной какистоскратией, которая подпиралась снизу разнузданной плутократией. Все россияне должны были безропотно подчиняться, повиноваться и служить воле этого Змея Горыныча!
          Демонические силы, уничтожая подлинные, вечные святыни россиян, мощи святых угодников, то есть Святую Русь, потребовали для себя атрибутики «религиозности» — «открытия святых мощей» и обожествления своих вождей. Для того и понадобился Ульянов-Ленин, подохший как зверь в мучениях и прижизненном разложении. Он был признан этими силами как самый премудрый, преблагостный, непогрешимый и бессмертный, землеродный «святой», став «духовным очагом» не только России, но и многих частей мира. О том возвещали лозунги: «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить», или «Ленин живее всех живых». Так сознательно и цинично властители-атеисты пытались создать «новую безбожную церковь» в России, зная, что без Бога нет вообще никакой подлинной жизни нации. Этот демонический дух Ульянова-Ленина, «увековеченный» его «святыми мощами», лежащими на обозрении в мавзолее-зигурате, как в древневосточных или древнецентральноамериканских жертвенниках, и миллионами идолищ поганых, стоящих во всех градах и весях, придавил великую страну тяжелым катком, заковал в ледяную броню души россиян, изуродовал их сознание, парализовал их волю к жизни, погасил их чувство красоты. Над седым Кремлем и Красной площадью да и над всей страной висит кровавый туман, мертвенно мерцающий в отблесках геенного огня, исходящего от этой демонической гробницы. Она осквернила духовное сердце России и погрузила нацию в беспросветную нравственную пустыню. Толпы беснующихся демонстрантов по «великим праздникам первомая и октября» заражаются духовной скверной от химически сохраняемого трупа черточеловека в каменном подземелье, от некрополя коммунистических палачей России, устроенного в Кремлевской стене, от «Олимпа живых богов», стоящих в те «праздники» на гробнице и даже спускающихся с нее к стопам «народа» — современных продолжателей его «бессмертного дела».
          Выздоровеют ли россияне духовно и нравственно, окрепнут ли физически и материально, пока сохраняется этот символ демонических сил у стен Кремля и его отображения по всей стране в каменных изваяниях? Нет, никогда!
          Так возник оборотень Российского государства — СССР, как сверхложь, охватившая великую державу! Но если в Великой России государство хранилось и поддерживалось Самодержавной Верховной властью и самобытным управлением, основанным сочетательно: и на самодержавии, и на аристократии, и на демократии (местном самоуправлении), то в оборотне — СССР исчезли не только Верховная власть, но и хотя бы минимальные начатки демократического управления, не говоря уже об аристократическом — правлении наилучших. За все 70 лет никто не избирался «народной волей» ни в низовое начальство, ни в высшее: все шло по стопам назначаемой партноменклатуры. Связанный тесными узами этой номенклатуры, образовался управленческо-административный «строй» служащих и подчиненных, который и стал хозяином положения и подчинил себе остатки демократических элементов управления, отбросив нацию на задворки истории. Управленческая «власть» выступила как делегация партвласти, выдававшей себя не только за «Верховную власть», но и «духовную».
          «Власть» генсека партии ВКП(б) — КПСС стала абсолютной, никем и ничем не ограниченной, ни перед кем и ни перед чем не ответственной. Это была «власть» даже не тираническая, а демоническая — всеиспепеляющая геенной огненной. Все жители России были согнаны в один концлагерь и выстроились очередью в ад: сегодня ты туда ниспадал, а завтра я! Раздул эту геенну огненную Ульянов-Ленин и, свалившись в преисподнюю первым, встал у ее врат. Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко были по сравнению с главным вершителем погибели России — Ульяновым-Лениным — «цыплятами-зайчатами». Они лишь продолжали его кровавое дело и все вместе за 60 лет не перебили столько россиян, сколько он один за революционное пятилетие. Они так же, как и он, выползли из преисподней, никто доподлинно но знает, кто они таковы, чьи родом, кто послал их в мир. Но ведаем, что и они были нравственными уродами, вскормленными партией ВКП(б) — КПСС, узурпаторами власти, антинациональными деятелями, насильниками россиян, грабителями и погромщиками Отечества и гонителями православных христиан, развальщиками государства и убийцами нации. Они, как и их наставник, толкали национально-государственное тело России дальше и глубже в пропасть. Они были и останутся в памяти народной как наваждение! Они есть носители государственного обмана! И то их засилье катилось более 70 лет да и ныне не прекратилось. Такова самая краткая история захвата России новоявленными супостатами, еще небывалыми в мире.
          И снова возникают вопросы: где же была великая держава, где же находилась русская сила, грозно стоявшая веками на страже своей духовности и самобытности, правды и справедливости? Много ли было русских, понимавших до предельной ясности всю беду, которая навалилась на их Родину? Как такая великая держава, устремленная веками к Богу, могла допустить у себя страшную разнузданность зла, погрузившего ее в кровавый туман и адские муки? Как могло случиться, что могучая русская сила, вздыбившаяся гигантской волной и вставшая на защиту Родины против захватчиков, бросившая себя беззаветно на алтарь победы, не одолела их? Почему совдепия, окруженная повстанческими и белыми армиями, стоявшими в преддверии столиц, устояла? Почему «Всероссийское Временное правительство», находившееся в Омске и объявившее себя «Верховной властью», а затем «правительство», руководимое А. В. Колчаном и А. И. Деникиным, также величавшее себя «Верховным», не смогли направить весь российский народ на борьбу против «разбойничьей шайки», засевшей в Первопрестольной и потопившей его в море крови и слез? Почему Отечество оказалось в руках политических проходимцев и интернациональных злодеев? Почему торжествовали насилие, зло и ложь, а слава, честь, достоинство и доблесть были преданы поруганию?
          Если Бог собирается наказать человека, то Он прежде всего отнимает у него разум. Но наказание сие есть плод небрежения к душе, которая утрачивает совесть, без коей нет жизни с Богом и в Боге. Тысячу лет Божьи пастыри твердили российскому народу да и всему миру о том, что органом Высшей правды в государстве является Верховная власть, делегированная от Бога, и что всякое правительство есть лишь орудие законности и справедливости, установленное этой властью. Ибо Правда всегда выше закона по пословице: «Закон свят, как отблеск Правды!» И поразительно, как быстро нашло затмение на умы россиян, даже верой просвещенные, даже юридически искушенные, даже нравственно укрепленные боевым подвигом, давших присягу на верность этой Верховной власти!
          Сильны же козни князя мира сего, если после веков жизни по Христианским заповедям часть россиян, от которых многое зависело в судьбе государства, помрачилась умом, заколебалась душой, потянула к вере в человека, как носителя начал добра и устройства мира, то есть заболела антрополатрией — идолопоклонством перед ним. Она стала все сильнее, безотчетнее, устремленное, одержимее верить в самочинную волю или стала ждать спасения от восстания человека в его темном, разнузданном, хаотическом существе против Бога. Разве не этим объясняется отказ от Божьей Милостью Государя высшего военного командования во главе с генералами М. В. Алексеевым и Н. В. Рузским? Разве не этим же объясняется поведение большинства государственных совета и думы, дворянского собрания и части делегатов союза городов, отступивших от Верховной власти в критические дни 1917 года? Разве не то же делали и под тем же предлогом армия и флот в лице их вождей, дававших присягу на верность самочинному «Временному правительству», которое в отместку им создавало «самого свободного в мире солдата» и отвечало им разложением русской армии и флота, разогнав старший командный состав, а позднее объявило их «контрреволюционерами» и «врагами народа»? А поступок генерала Л. Г. Корнилова, арестовавшего Царскую Семью по указке злейшего ненавистника России — Кирбиса-Керенского и его приспешников? Его поведение укладывается в ту же очевидность и разъясняется словами, сказанными им весной 1917 года: «...старое рухнуло. Народ строит новое здание свободы, и задача народной армии всемерно поддерживать новое правительство в его трудной, созидательной работе». (123) И не той ли же болезнью можно объяснить даже слова П. Н. Врангеля, сказанные им А. И. Деникину в Таганроге: «...Здесь все потеряно... Нужен какой-то другой флаг... Только не монархический». (124) А вот слова А. В. Колчака: «...Я первый признал Временное правительство, считал, что, как временная форма, оно является при данных условиях желательным; его надо поддерживать всеми силами... Я считал, что монархия будет, вероятно, совершенно уничтожена. Для меня было ясно, что восстановить прежнюю монархию невозможно, а новую династию в наше время уже не выбирают... Я думал, что, вероятно, будет установлен какой-нибудь республиканский образ правления, и этот республиканский образ правления я считал отвечающим потребностям страны». (125) И так говорил адмирал А. В. Колчак, дававший присягу верности Российской Верховной власти!
          Еще не устоялась прочно совдепия, закрепившаяся кое-как в столицах да в нескольких городах, которую ничего не стоило разогнать с помощью нескольких частей верных России воинов, но тогдашние вожди армии и флота устремились к созыву Учредительного собрания, признавая только за ним одним, а не за Богом и делегированной Им Верховной властью право определять новый порядок жизни и устройство государства. И это делали те, кто от Царского повеления был наделен управительной властью и полномочиями, кто был обласкан Государем, кто был всем обеспечен для служения на благо Отечества, кто имел Его попечение и благожелательство, кто близок был к Нему, кому Он доверял свои сокровенные думы! А что говорить тогда о тех, простых соотечественниках, которые обрабатывались антигосударственной пропагандой десятилетиями и не ведали, что творят?
          Самые совестливые из россиян, кого Бог не лишил окончательно разума и веры, встрепенулись душой и проявили Сильную волю в защите Отечества только тогда, когда поняли, что за темной завесой революционной демократии, как носителем антрополатрии, скрывалась страшная сатанолатрия — идолопоклонство пред сатаной, как истинным князем мира сего, когда они обнаружили надвинувшуюся угрозу Родине от «разбойной шайки», взявшей в свои руки «власть» и выползшей из преисподней. Увидев все это зло, они создали Белое движение в Белой России, чтоб спасти честь и достоинство российского народа. Но время было упущено: Великая Россия осталась без Верховной власти, воплощавшей в себе Душу государства, то есть без того, ради чего стоило жить, бороться и идти на самопожертвование, как делали все ушедшие поколения русских. К тому времени основные оборонные заводы находились в руках большевиков, военное снаряжение и боеприпасы были также у них. Густая сеть железных дорог позволяла им быстро перебрасывать войска для нанесения ударов по белым армиям. Большевики применяли повсеместные террор и насилие для сгона населения в красные армии. По тылам белых армий они вели усиленную пропаганду против Белого движения, используя подкупающие лозунги: «Грабь награбленное», «Кто был ничем, тот станет всем», «Фабрики — рабочим, земля — крестьянам», «Мир хижинам, война дворцам». Им в том помогали многочисленные революционные демократы, рыскавшие по всей стране. Где бы ни возникало сопротивление большевикам, где бы ни вздымались волны народных восстаний, там появлялись зачумленные масонством революционные демократы и формировали свои «правительства». Из 13 членов Уфимского «правительства» или «пятичленной директории» только двое, кажется, не были масонами (генерал Болдырев и Минор). «Министры» этого самоуправного «правительства» Авксентьев, Роговский, Кроль, Третьяков, Лебедев, Зензинов, Аргунов, Слоним, Чайковский, Маслов и временно примкнувший к ним генерал Алексеев — все были ненавистниками исторической России, служившими дьяволу в масонских ложах. Этот масонский революционно-демократический хвост утянулся и в Омск, во «Всероссийское временное правительство». Да мог ли и таком окружении выиграть Российское священное дело благородный воин — Л. В. Колчак? Нет, конечно!
          Ни оборонных заводов, ни достаточных военного снаряжения и боеприпасов у Белого движения не было. Железнодорожная сеть была редка, что не позволяло ему маневрировать ударными группами войск. Оно боролось за установление справедливого закона и порядка и не могло применять такие средства, как террор и насилие, для сколачивания своих армий. Оно выступало за «Единую, Неделимую Россию», за «Учредительное собрание». Такие лозунги не столь привлекали население, как лозунги большевистских глашатаев.
          Тучи красных агитаторов «летали» по всей стране и вели контрпропаганду, извращая и искажая для своих преступных целей творческую идеологию Белого движения. Клубились неохватным роем в их рядах «поэты», «писатели», «музыканты», «песенники», «журналисты», «заклинатели» и «вещуны», в основном инородческого происхождения, которые, сохраняя чудную, незабываемую музыку песен и маршей белого воинства, меняли их содержание для оправдания своих разбойничьих дел. Например, сохранив мотив славной песни белого казачества «Слышали деды, война началася...», они убрали ее подлинное содержание и, скажем, вместо слов в припеве «Мы смело в бой пойдем за Русь Святую и, как один, прольем кровь молодую» вставили слова: «Мы смело в бой пойдем за власть советов и, как один, умрем в борьбе за это»! Точно так же было извращено содержание легендарного марша воинов Дроздовского, в котором звучали слова: «Из Румынии далекой шел Дроздовский славный полк...» Вместо них появились слова: «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед...», но мотив его был сохранен! В Россию нагрянули те, кто мог лишь паразитировать на ее великой культуре, заниматься подделками, плагиатом, кражами и узурпациямя, те, кто вряд ли знал, что такое культурное творчество!
          Белое движение было разъединено и не имело единого стратегического плана ликвидации большевизма. Оттого оно и совершало крупные стратегические ошибки. Не взяв своевременно, весной 1918 года, армиями юга и осенью того же года армиями востока ключевого пункта — Царицына — для воссоединения белых армий, оно заранее обрекало себя на неудачу. Это одна из самых роковых его ошибок. Вместо того чтобы, объединившись, единым порывом изгнать злодейскую кучку инородцев и иностранцев, доморощенных дезертиров и преступников, захвативших сердце России, белые армии действовали порознь, несогласованно. Когда белые армии юга достигли Орла, Воронежа, Царицына, белые армии востока уже отступали. Какое стратегическое раздолье предоставлялось красным армиям? Белое движение, возлагая большие надежды на помощь «союзников», ставило себя в проигрышное положение: они были явными или скрытыми недругами исторической России. В 1917—1923 годах они сделали все для того, чтобы сгубить русскую национальную борьбу, каковой выступало Белое движение.
          Красные армии, опираясь на свои интернациональные части, вооруженные до зубов и пропитанные ненавистью к России, и имея сосредоточение командования в одних руках, разбивали Белое воинство поодиночке. Оно находило приют на окраинах государства, откуда черпать людские ресурсы было крайне трудно. Оно, не обладая численным перевесом и достаточным вооружением, проигрывало сражения на подступах к сердцу России. Но причины поражения Белого движения не только в этом, но более глубинные. Оно не имело пред собой ясной цели, сбивалось с исторического пути, уповая на призывы все той же антрополатрии. Оно пыталось спасти Отечество, находясь в духовном помрачении. И Бог не вразумил его, оставил его!
          В политическом отношении Белое движение шло вслепую. Совершаясь во имя и ради российского народа, оно не знало, что ему необходимо в эти бедственные годы. Оно ни разу не призвало: как ему дальше жить! Оно, уповая на Учредительное собрание, которое, по его замыслам, должно было разрешить задачи восстановления России, не предприняло для того решительных практических шагов. Потому миллионы россиян, особенно крестьян, стояли в стороне от него. Могли ли вожди Белого движения победить? Нет! Они верили в историческую полуправду, которая не приносила им успеха. И оттого они побеждали не до конца, отступая. Они верили, что победа над врагом России — советами и их подручными — сама по себе приведет к примирению всех борющихся партий, классов и других социальных групп. Они выдвигали программу «полного непредрешенства», имея за плечами тысячелетнюю великую и могучую государственность, то есть то, что выше всяких программ, что задано смыслом истории. Это ли не гордыня человеческая пред Божественными установлениями, данными России?
          Но знали белые воины, что хуже нет греха, чем бездействие, когда свирепствует всеохватное зло! И они стремилась, сколько могли, бороться с этим злом. Чувство оскорбленной чести за Великую Родину, воля к исполнению священного долга по ее защите позвали их на борьбу. И они совершали нравственный подвиг, ибо любили Родину больше себя и проливали кровь за нее, используя девиз: «Подъемлю Доброю волею, и Родина оценит наше Белое дело». И тот генерал М. В. Алексеев, который оставил в одиночестве Государя, не спас Его от «темницы», предал Его в руки мучителям, поздно, но все же сказал: «Мы уходим в степи. Можем вернуться только, если будет Милость Божия. Но нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы...» (126) Тем и продержалась Белая Россия свыше пяти лет, возгоревшаяся 25 октября 1917 года вначале на Дону, затем на Кавказе, в Оренбуржье и Забайкалье, в Семиречье и на Дальнем Востоке и затухшая 18 июня 1923 у берегов Охотского моря. Тем она и горела десятки лет на чужбине, тем она еще догорает там.
          Вечная память Белой России, показавшей русскую силу, волю и любовь, порыв самопожертвования в спасении Отечества. Вечная память тем, кто погиб за него в рядах белого воинства. Среди них стоят: генералы Духонин, Корнилов, Каледин, Марков, Дроздовский, Назаров, Усачев, Бирюков, Каппель и Дутов, полковники Неженцев, Лисвицкий, Краснянский, Бояринов, Чернецов и Жебрак-Русанович, войсковой старшина Галаев, есаул Власов, капитан Курочкин, поручики Комянский и Морочный, прапорщики-женщины Бархаш и Алексеева, студент Павлов, тысячи и тысячи безымянных, скромных, доблестных героев. Вечная память Донскому, Кубанскому, Терскому, Оренбургскому, Уральскому, Сибирскому, Семиреченскому, Забайкальскому, Уссурийскому казачествам, вставшим на священную защиту Родины!
          Итак, совершилась величайшая подлость на Земле — преданы на распятие целый народ и созданное им великое Христианское Царство! Его захват и разрушение были осуществлены кучкой злодеев-интернационалистов, создавших в столицах новый синедрион и опиравшихся на собственных сынов Родины — ее предателей. И тогда, когда зачадила эта мировая трагедия, одна часть человечества безмолвствовала, другая — невольно помогала, а третья — прямо оказывала содействие в свершении этой подлости. Российский народ пролил моря крови и источил потоки слез, стал небывалой жертвой мирового антихристианского заговора только потому, что впустил в свой духовный организм заразу, новое богоборчество — большевизм, который более 70 лет попирает все нравственные и моральные нормы, наползает всеохватным обманом, как средством воздействия на толпу, внедряет всепроникающие зависть и ненависть, все порочное и недостойное, гадкое и гнусное в человеческое бытие. Российский народ как тогда, в 1917 году, так и потом, в течение десятилетий, не распознал, что если большевизм есть страшная патология общества — сатанолатрия, то революционный демократизм и особенно его левое крыло, именовавшее себя социал-революционным, суть его предпатология — антрополатрия. Российский народ ни в дни «красного октября», ни в последующие десятилетия также не распознал, что и большевизм, и революционный демократизм есть его жуткие враги-ненавистники, поставившие на грань гибели историческую Россию. Кто вспомнит, как предательски вели себя революционные демократы, пробираясь в тылы Белой России, тот поймет здесь сказанное. Именно они разлагали ее изнутри, действуя по указке все того же синедриона, окопавшегося в центре страны. Именно они, помогая большевикам, раздули внутренний фронт — братоубийственную бойню, развалив тем внешний. Потому: и большевизм, и революционный демократизм — «одного поля ягодки», от употребления которых нужно остерегаться, как от страшной заразы. Не поняв этого, Белая Россия не одолела разношерстных революционных злодеев. Она не отстояла себя пред ними в духовной брани. И впредь российский народ до тех пор не одолеет их и не воспрянет к исторической жизни, завещанной Богом, пока не излечится от страшной болезни антрополатрии, проросшей сатанолатрией, и не станет ее вгонять внутрь соборной души с помощью все тех же супостатов, выступающих ныне в новом обличье: «гуманных социалистов», «республиканцев», «кадетов», «радикальных демократов», «либеральных демократов», «социал-демократов» и даже «христианских демократов» и т. п.
          Из всего приведенного здесь повествования следует, что демократическую и большевистскую революции и затем захват Великой России совершали сатанисты всех мастей: духовно озверевшие и психически больные, уроды и дегенераты, садисты и мазохисты, педерасты и извращенцы, разрушители и саморазрушители, самоубийцы и смертники, коим несть числа. Все они во время «великих чисток» сами себя и пожирали!
          Пора российскому народу очнуться и встать на свою защиту, объявив непримиримую брань новоявленным его «спасителям», вновь и вновь выползающим из преисподней!

Примечания:
76.   Здесь и далее цитируем по книге С. С. Ольденбурга: «25 лет перед революцией». Вашингтон, 1981, с. 599.
77.   Там же, с. 601.
78.   Там же, с. 604.
79.   Там же, с. 606.
80.   Там же, с. 606.
81.   Там же, с. 607.
82.   Там же, с. 607.
83.   Там же, с. 607.
84.   Там же, с. 608.
85.   Там же, с. 609.
86.   Там же, с. 612.
87.   Там же, с. 613.
88.   Там же, с. 613.
89.   Там же, с. 617.
90.   Там же, с. 617.
91.   Там же, с. 621.
92.   Там же, с. 632.
93.   Там же, с. 637.
94.   Соболев Г. Л. Петроградский гарнизон в борьбе за победу Октября. — Л., «Наука», 1985
95.   Мельгунов С. П. Мартовские дни 1917 года. Париж. 1961, с. 222-241.
96.   См.: Берберова Н. Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. Нью-Йорк, 1986; Старцев В. И. Российские масоны XX века. — «Вопросы истории», 1989. №6, с. 47; Свитков Н. Военная ложа. — «Владимирский вестник», № 85.
97.   Мельгунов С. П. Мартовские дни 1917 года. Париж, 1961, с. 217—218.
98.   Позднышев С. Распни Его. Париж, 1952, с. 336, 339,344.
99.   Мельгунов С. П. Мартовские дни 1917 года. Париж, 1961, с. 372
100.   Мельгунов С. П. Мартовские дни 1917 года. Париж, 1961, с. 359.
101.   Шестой съезд РСДРП (большевиков). Протоколы. М., 1958, с. 36
102.   Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917— 1918 гг. Ч. 1, кн. 2. Приложение к «иллюстрированной России», 1937, с. 16.
103.   Мельгунов С. П. Золотой немецкий ключ большевиков. Париж, 1940
104.   Цит. по: Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917-1918 гг. Ч. III, кн. 6, с. 8.
105.   «Россия», 1991, 18—24 января, № 3(11).
106.   Мельгунов С. П. Как большевики захватили власть. Париж, 1984.
107.   Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917—1918 гг. Ч. I—V, кн. 1—12. Приложение к «Иллюстрированной России», 1937.
108.   Мельгунов С, П. Как большевики захватили власть. Париж, 1984, с. 78.
109.   Милюков П. Н. История второй русской революции Т. 1, вып. 3. РЕК, 1923, с. 80.
110.   Мельгунов С. П. Как большевики захватили власть. Париж, 1984, с. 250.
111.   Там же, с. 232.
112.   Цит. по: Дитерихс. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. М., 1991, с. 193.
113.   Там же, с. 338.
114.   Жевахов Н. Д. Воспоминания. Т. 2, 1928, с. 239.
115.   Калаич Д. Обновление или гибель России. — «Литературная Россия», 1991,8 февраля.
116.   Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 140.
117.   Там же. с. 241—242.
118.   Декреты Советской власти, т. 1, с, 341
119.   Ленин В. И. Соч. (2-е изд.), т. 25, с. 441.
120.   Дейч Г. М. Еврейские предки Ленина. Телекс, Нью-Йорк, 1991.
121.   «Советская Россия», 1990, 1 декабря.
122.   «Известия», 1991, 6 апреля.
123.   «Белая Россия». Альбом № 1, изд. первое, Нью-Йорк, 1937, с. 14
124.   Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. 5. Берлин, 1926, с. 260—263.
125.   Мельгунов С. П. Трагедия адмирала Колчака. Ч. III, т. 1. Белград, 1930, с. 25.
126.   «Белая Россия». Альбом № 1. Изд. первое, Нью-Йорк, 1937, с. 41.

ПРОВАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА           РСФСР—СССР, как псевдогосударства, пытались подражать во всем Великой России: не только в создании якобы «Верховной власти», именуя ее Верховными Советами, и в установлении органов «высшего управления», прозывая их советами министров, министерствами, главками, госкомитетами, генштабами, верховными судами и т.д., но и в делах «политики» — государственной, управительной, исповедной, экономической, социальной, национальной, международной, И не всякий может разобраться в той псевдополитике совдепии, которую она вела десятки лет. Потому напомним, что представляет из себя истинная политика Верховной власти прежде всего в таких важнейших ее областях, как государственная, исповедная и социальная.
          Верховная власть всегда решает одну главную задачу — направляет и устраивает организацию государства для ограждения нации от разрушительных сил зла. Для утверждения прочного, могучего, развитого государства Верховная власть неустанно собирает членов социальных групп в союз, основанный на начале не только общечеловеческом, но и нравственном. Для того она постоянно охраняет их права, свободы и безопасность, соблюдает все интересы подданных в их общественном существовании, благе и порядке. Для сбережения жизнеспособной, благонамеренной, самодеятельной нации Верховная власть также неустанно поддерживает сложную социальную ткань, которая необходима для жизни не только индивидуальной личности, но и соборной — семейной, сословной, национальной, наднациональной. Потому государство существует не только во имя отдельной личности, но и общества. А это означает, что Верховная власть должна отличать государство от общества.
          Общество есть многоединство, в основе которого лежит сверхприродное всеединство. Его внешний слой — общественность приводится в движение неким первичным духовным организмом, составляющим внутреннее ядро — соборность или слитность человеческих душ в Боге. Государство же есть единство планомерноустрояющей общественной воли, выступающей в форме государственной власти, которая и создает действительно общественное единство. Оно есть обязанность, которую в нем несет Верховная власть для сохранения всей полноты жизни нации, ее общих норм бытия, осененных благодатью и оттого признанных необходимым законом. Вот почему Верховная власть должна также отличать общественность от соборности, которые суть «неслиянны и нераздельны».
          Но о каком призвании «Верховной власти» можно говорить после «красного октября», когда ее узурпаторы сознательно стали подделываться под формы действия, не признающие ни государства, ни общества, ни нации. Тогда вся интеллигентная часть общества политиканствовала, разбилась на партии, враждовавшие между собой, обвинявшие друг друга, потерявшие способность понимать происходящее. Тогда появились такие общественные лагеря, которые своей враждой буквально раздирали Россию. Во взаимоотношениях общества и государства она переживала в то время два момента своей истории. Вначале общество, стремясь заменить «государство», пришло к анархии и разложению, а затем «государство», пытаясь заменить собою общество, вползло в алчные «зубы» деспотизма, удушив все живые силы общества и бросив себя в паралич и истощение. В этом последнем состоянии оно находится и поныне. Дело дошло до того, что «государство» стало отрицать существование общества, полностью заменив его собой, и потому нравственно выступило беззаконным, ибо право нравственное, указующее на природную связь человека с Богом, было растоптано. В течение последних 70 лет в России государственные цели подменялись партийными. Система лжи и клеветы, представлявшая в искаженном свете суть власти, нации и государства, творила такую подмену. Для того возник особый класс политиканов, который из политической пропаганды создал свое ремесло и средство наживы. Государство стало добычей политических авантюристов. Такова антигосударственная политика верховодов СССР,
          Что касается выработки носителя Верховной власти, то об этом речи и не могло быть вообще в условиях совдепии, которая применяла лозунг Ульянова-Ленина: «государством должна управлять каждая кухарка». Верховная власть есть величайшее искусство, и не каждому дано быть ее носителем. Божественная делегация Верховной власти, династичность в престолонаследии, монархическая политика и воспитание, царские принципы, тесное единение монарха и нации, неприкосновенность его личности, постоянное совершенствование с помощью Бога такой власти — все это было отброшено и заменено нравственным ничтожеством, жалкой страстью к партийной агитации, противной истинному содержанию духа нации, безумством «власти», впавшей в состояние маразма и полной неспособности к правительству. Утратив Верховную власть и создаваемое ею правительство, Россия растеряла истину государственности. Советское «государство» не только отбросило на задворки истории исповедную политику, но всеми мерами боролось с нравственным идеалом общества, хранимым в Церкви, как его духовном организме.
          Напомним еще раз, что Верховная власть обязана хранить и развивать источники той силы, которые порождают эту власть. А нация, в свою очередь, должна быть переполнена идеями, подчиняющими общественную жизнь нравственной. И все это было реальностью в Российском государстве на протяжении веков. Духовный его строй обнимал и совершенствовал нравственный и общественный. Вероисповедная политика постоянно укрепляла связь Верховной власти и духовно-нравственного идеала нации. Такая политика была на стороне именно того, что в данном строе национальных верований составляло эволюционное движение к высочайшему религиозному сознанию нации. В чем же суть этого движения?
          Первое — поднятие его от низших ступеней (от «любления твари паче Бога») к высшим (к «любви Бога паче твари»). Второе — признание того, что первоисточник бытия находится в истинном, личном и абсолютном Боге, который только и дает нравственное достоинство человеку, или полное познание Бога в Православном Христианстве. В том движении нации вступали во взаимодействие истина религиозная с истиной политической, которая, наполнившись Божественной благодатью, признавала наиболее важными только последствия их отношений, но не сознание истинности или ложности религии.
          Выводом из этой установки являлось то, что Верховная власть может держаться только на почве национальной религии. И, опираясь на нее, она сама должна сохранять в душе нации верховенство нравственного начала над всеми остальными, неустанно поднимая ее религиозное сознание или приближая ее к истинному, действительному Богу.
          В истории известны три типа отношений государства к религии: либо Верховная власть является центром религии, либо Церковные учреждения подчиняют себе государство, либо образуется союз государства с Церковью, который достигается подчинением монарха религиозной идее при независимости его Верховной власти. Псевдоверховная власть в РСФСР—СССР пошла по первому пути, создавая антицерковь, обожествляя вождей и сливая антирелигию и антиполитику. В такой антидуховной обстановке мораль отрицалась, этика приземлялась, а политика пропитывалась нравственной разнузданностью. Нравственная личность как первоисточник общества и государства не признавалась. Советская «власть» право духовной соборности (Церкви) на свободу существования отрицала еще в большей степени, чем личную свободу совести, которая становится пустым звуком, если не дополняется свободой соборной жизни в формах, подсказанных вероисповедной совестью человека. Она не признавала самодостаточности благодати, способной управлять миром и человеком помимо государственных структур. Более того, она не понимала и не признавала и самой благодати и отрицала любые нравственные системы, построенные на этой духовности.
          Более тысячи лет для россиян организующим началом духовно-нравственной жизни был Бог, установленная Им Церковь, которая, не сливаясь с социальным строем, являлась общественностью надсоциальной и выступала как соборность, как путь к полноте жизни в Боге. Цели жизни нации сверялись с Божьими заповедями, которые и вели ее по пути своего, Богом предначертанного, домостроительства, а смысл ее истории заключался в воплощении Христовой правды в Отечестве, или в становлении Богочеловечества. Общественность животворилась духовностью, то есть силой Церкви, а цели святости — полнотой духовного совершенства, которая достижима в соборности, или также в Церкви.
          В последнее 70-летнее лихолетье весь этот духовный строй Российского государства кощунственно попирался и разрушался. Стремление нации к духовной полноте жизни во Христе, к солидарности и взаимопомощи при деятельном участии во всемирно-исторической работе Православной Церкви, без чего нельзя пребывать живым ее членом, игнорировалось и попиралось. Патриотизм россиян, основанный на таком Христианском идеале, приносил в национальное религиозное сознание всемирность, всечеловечность, расширял их влияние за пределы государства. Именно он был подвергнут надругательству, признан неправомерным, осмеивался и искоренялся. Одобрялся и насаждался лишь бездуховный материалистический псевдопатриотизм, крайне чуждый христианскому. Так, великая Христианская идея стала несовместимой с государственными интересами.
          Соборность Церкви, полагающая единение всех во Христе, признавалась враждебной и жестоко преследовалась. Более 70 лет россияне-христиане, следующие Христу, а не человекам, предпочитающие Христовых пастырей, а не лукавых лжепророков и «учителей» из преисподней, были вне закона. Тысячелетние благодатные принципы отношения государства и Церкви были выброшены на свалку: и уважение религии, и укрепление религиозного союза (Церкви), и сохранение церковной самостоятельности, и подчинение Церкви только Христу, и помощь ей в воспитании личности, ибо только Церковь дает нации высший нравственный идеал, указывает ей цели жизни, обеспечивает ей подлинную, а не мнимую свободу и, наконец, вырабатывает такую личность, которая и стремится ко всему тому.
          Совдепия предумышленно отбросила в небытие такие принципы жизни нации, как создание через Церковь своей духовной организации и поддержание в мире и согласии двух союзов — общественного и Церковного, то есть двух различных сторон одного и того же человеческого существования (социального и религиозного), которые должны находиться в гармонии. Знали ненавистники России, что Церковь с помощью Бога веками сохраняла в россиянах святость, а государство, опираясь на то, — справедливость. Советское «государство», попирая эти принципы исповедной политики, искореняло элементарную справедливость. В обожествленном псевдогосударстве — СССР и в его псевдоверховной власти канул в Лету нравственный идеал! Тем самым совершился акт государственного преступления!
          Напомним, что российский народ в согласии с учением Православной Церкви признавал возможность относительного ее отделения от государства, что позволяло более ответственно проявлять каждому россиянину свободу веры. Именно это самовыражение личности было признано недопустимым и опасным для «новой власти», и она, отделяя Церковь от государства, постаралась возвести глухую Вавилонскую стену, изолирующую всех верующих от политической и вообще от нормальной жизни. Все это привело к страшному недугу во всех общественных и социальных отношениях, к чудовищному разрушению национального и общенародного строя.
          Для верующей нации полное отделение Церкви от государства есть недоразумение, ибо Церковь действует на ее сознание для того, чтобы оно стало сутью Верховной власти. Потому такого отделения Церкви от государства не может быть! Демократические государства, отделяющие Церковь от государства (и от представительной, я от управительной власти), отвергают элементарное нравственное начало их бытия и низводят своих граждан до низменных правил поведения — до инстинкта и общественной пользы. Гибель таких государств неизбежна. Советская «власть» это знала и, отделив Церковь от «государства», разорвала их союз и тем устранила в его государственном начале «церковное право», а в церковном — «государственное право». То и другое «право» и устанавливалось, и менялось согласным действием государства и Церкви.
          Итак, Православная вероисповедная политика, соблюдавшаяся в России веками, крепившая полноту жизни Церкви, как духовной соборности всего ее состава (иерархии, священства и мирян) и создававшая процветание Верховной власти вне болезни абсолютизма и деспотизма, была признана недопустимым анахронизмом. Россия, включавшая в себя не только православных христиан, но и иноверных, вела единственно достойную исповедную политику. По отношению к православным она поддерживала установленные Церковью требования: не насиловать совести, помня, что верным слугою может быть только тот, кто исполняет долг Богу. А по отношению к иноверным она подчеркивала разумные способы государственного отношения к ним, исходя из учения своей собственной Православной веры. Но как действовала совдепия? Вначале она совершенно отрешила политику «государства» от религии, затем она пыталась установить вероисповедную политику на измышленных политических и философских основах (марксизме, материалистической научности и т. д.). Но Церковь продолжала свой путь ко Христу. Тогда совдепия отделила Церковь от «государства» в стремлении все «государственные» отношения строить вне связи с отношениями исповедными. А далее она пошла на страшное преступление: не только прервала союз с Церковью, но превысила свои права, поставив себя над ней и став полновластным арбитром, лицемерным недоумком, ибо присвоила себе право определять, что такое религиозная свобода, веротерпимость или справедливость.
          Потому Советское «государство», решая исповедную политику на основе самовольно принятых полурелигиозных, а точнее, вульгарных философских принципов, совершило обман нации и ввергло ее в ложь. Оно, питаясь соками великой русской нации, не давало ей никаких преимуществ в вере и тем губило ее дух, который и поддерживал благоденствие исторического государства. Оно обрекало его на неминуемое разложение. Регулировать вопросы веры можно только религиозными принципами, а не юридическими или философскими. Российская Верховная власть знала это и содержала духовное здоровье нации на недосягаемой ныне высоте. Она глубоко понимала, что свобода вероисповеданий ведет к свободе неверия. Потому она ставила заслон свободе вероисповеданий, но давала свободу совести и никогда их не путала. Она не позволяла никому произвольно определять смысл веротерпимости, ибо учение веры находилось лишь в Церкви. Тот, кто пытался установить равноправие вероисповедности, подвигал нацию в пропасть. Тот, кто стремился признать учения Будды, Христа, Магомета и т. д. одинаково проблематичными, равно недостаточными для твердого решения вероисповедной политики, создавал внеисповедное «государство», катившееся прямо в объятия демонических сил. Это и случилось в России, ибо в ней более 70 лет навязывалось только одно: не было и не будет никогда в мире бесспорного, высшего принципа истины, — и тем распространялась вероисповедная ложь!
          Советское «государство» уже к 30-м годам стало всеохватно атеистическим и объявило себя судией всех исповеданий, безмерно влияя на них (но не наоборот!). С тех пор Воля Божия ему была неизвестна и руководства к поведению не давала. Оно смешало веротерпимость и равноправность вероисповеданий и тем подписало себе смертный приговор! Ибо это привело ко всеобщему бесправию. Впервые в истории мира возникло безрелигиозное «государство», которое возложило на себя душеспасение нации и народа, вылившееся во всеобщий произвол, гонения и рабство!
          Но как только был разорван союз Церкви и «государства», так покатился в пропасть разложения и социальный строй. И это по могло не случиться, ибо суть этого союза заключается в том, что Верховная власть действует во всей широте государственных отношений, куда входят и церковные устроения, а Церковь сохраняет свою власть в области духовной. Другими словами, взаимоотношения Церкви и государства определяются желаниями и потребностями Церковного устроения, которое призвано удовлетворять государство. Но в то же время взаимные их отношения устанавливаются и запросами государства, поскольку им способна подчиниться Церковь. И в этом государственная и Церковная власти действуют согласованно, создавая подлинную симфонию.
          Духовный строй нации, нравственно очищающий и освещающий каждый акт жизни человека (с помощью семьи, прихода, общины, школы, временных соединений верующих), прямо переходит в социальный строй, где господствуют интересы правовые и экономические. Здесь отношения регулируются верховенством государства, в котором все есть его подданные, но ведомые нравственным идеалом, хранимым в духовном строе. Потому духовный строй есть первоисточник социального строя.
          Советская «власть», порушив духовный строй, низвергла в прах и социальный строй. Она не только избила сословия физически, но сделала все для того, чтобы они не возродились. Она прервала связь государства с социальным строем, ибо измышленные два класса — пролетариев и беднейших крестьян — не есть социальный строй. Она разрушила сословный строй и размельчила его до «социальных атомов», превратив его в общегражданский. Она прекратила эволюцию социального строя. Она признала, что государство якобы может существовать вне социального строя, создав правящий класс в «бессословном государстве». Она дифференцирующую, дробящую и разрушающую силу в социальном строе превратила в единственную, заменив связь государства с социальным строем «партийной связью». Наконец, она разорвала могучую связь социального строя с нравственно-религиозным началом. Рассмотрим все это более подробно.
          Государство есть лишь последнее дополнение и завершение сети мелких союзов, в которые собираются люди при своей жизни. Они бывают территориальные, профессиональные, творческие, духовные и т. д. Чем сильнее духовное, нравственное, физически-трудовое и в целом культурное творчество нации, тем больше возникает этих союзов, тем мощнее ее порыв к совершенствованию. Государственная организация нации на общих, обязательных всем нормах не должна уничтожать социальной организации.
          Прервав связь государства с социальным строем, то есть устранив сословное право и создав общегражданское, советская «власть» создала скопище социально не защищенных рабов. В основу политических отношений она положила исключительно строй общегражданский, в котором признавались только граждане, могущие якобы по большинству голосов утверждать государство и правительство. С тех пор, как забесновался февраль—март 1917-го, так и зачадило «государство» общегражданского строя, которое стало орудием ослабления национального единения и обострения борьбы умышленно создаваемых «классов», доведя общество до полного разложения. Более того, была провозглашена доктрина о том, что социалистический порядок, используя законы борьбы «классов» и упраздняя их, уничтожает и само «государство». Практика революционных дел в России показала, как и чем кончилась эта доктрина: загоном всех в одно гигантское стойбище для общего порабощения.
          Эволюция социального строя в России вела к возникновению сложного корпоративно-целого, состоявшего из наследственно-принудительного сословного (в нем государство имело слабое отношение к личности) и свободно-сословного, или сочетанно-сословного (в нем государство уже охраняло личность). В этом сложнейшем социальном строе нарождались и крепли классы как еще не признанные государством сословия. Верховная власть заранее распознавала эту социальную эволюцию и стремилась вводить ее в рамки государственности. Вспомним рабочие законы! «Красный октябрь» прекратил ход этой эволюции и тем ликвидировал разноцветье социального строительства и превратил нацию в социального урода, неспособного строить свое будущее.
          Бедствие, накатившееся на Россию с приходом в нее совдепии, проявлялось в том, что новая «власть» отделила политический строй от социального и тем задушила свободу личности, которая гарантировалась социальным строем. Эта «власть» принудила верить россиян в то, что все граждане якобы имеют право участвовать в ее организации и требовать от нее тех или иных дел, отодвинув само их творчество на второй план или вовсе его исключив. Оттого и наступила творческая смерть нации, которая потянулась, как проказа, на десятилетия. Оттого россияне почти утратили способность различать: что умно и что безумно в общественном творчестве. Оттого и видим, как «государство», монополизировав все творчество себе, совершает свои дела без любви, плохо, безобразно и отвратительно. Россиянам все опостылело, и жизнь им стала не в жизнь. Голос «земли», выражающий социальные группы, уж давно не звучит над просторами Отечества и не призывает их к вдохновенному государственному строительству, которое выступает ныне не завершением национальной организации и не орудием их творчества.
          Сразу после насильственного основания Советского «государства» в нем появилась жуткая «раковая опухоль» — вторжение в него политического строя в виде особого социального слоя политиканов. Но еще в феврале—марте 1917-го все было подготовлено для того, чтобы дело организации государства попало не в руки нации, ее социальных групп, а в стихию пресловутых партий, действующую силу которых составляли политиканы. Они-то и связывали нацию, общество, социальный строй с отделенным от них государством. Они произвели свое детище — российскую революцию — с помощью террора партийной диктатуры и заняли место не только внутри «Временного правительства», но и между «государством» и нацией. Они заслонили от нации лучшую, умнейшую, чуткую ее часть, не дав ей заниматься государственным домостроительством. Они роились как жуткие гады во тьме преисподней. Они опошлили творчество нации. Разве не позор для русских, допустивших в Таврический и Зимний дворцы пошлого фигляра Кирбиса-Керенского? Разве не позор для россиян, позволивших засесть в Кремле нравственному уроду Ульянову-Ленину? Так произошла «классовая» узурпация «народной власти» профессионалами-политиканами, захватившими в свои грязные руки и государство, и нацию. Они создали свою послушную бюрократию и вместе с ней поработили Российское государство.
          Развязанный партиями процесс расслоения общества на многочисленные социальные элементы перерос затем в социалистическое их объединение — «коммунистическое государство», в котором произошло закрепощение всех оставшихся в живых граждан под знаменами «свободы, равенства и братства», воздвигнутыми «классом» политиканов одной партии. На месте сложного сословного социального строя в России возникло крайне упрощенное общество с прекратившимся расслоением и подавленным социальным творчеством. Такое общество покатилось в пропасть одичания. Нормальное развитие российского социального строя, которое выявлялось не как «свободная борьба» социальных сил, перераставшая в анархию, а как становление государства, которое уже стояло не только выше их, но одинаково их поддерживало в законных стремлениях и подавляло их эгоистические поползновения, было не допущено и пошло прахом. И как того не могло не случиться: государственным органом объединения социальных сил могла выступить только Самодержавная Верховная власть, преследовавшая цели национального процветания, а не вульгарного подсчета голосов, хотя бы в любом, роскошном дворце. Только она могла согласовывать и мирить всех ради этой цели. Только она состояла не из выборных, всегда отстаивавших корыстные интересы частных групп, а из выразителя всецелого духа нации и ее нравственного идеала — монарха. С насильственным отстранением Верховной власти рухнули устои самобытного российского социального строя. Это еще одно подлое преступление совдепии.
          Умствующая интеллигенция еще до смуты февраля — марта 1917-го проповедовала, что социальные силы должны получить право созидать политические партии, которые и обязаны нести требования социальных групп в государственное строительство. Но что показала эта их теория? Социальный строй, отделившись от государства, оказался предоставленным сам себе и стал дробиться на множество «классов» в групп. Нараставшая борьба завершилась владычеством политиканов, которые были сильнейшими в коварстве и вероломстве. Они-то и захватили государство, прикрываясь теорией его «классового строения» и рассматривая историю как «борьбу классов», которые и становились властелинами государства. Кто и когда посчитал бы сословия его владельцами? Такого в России не бывало: все они видели в нем общего объединителя и попечителя. Еще задолго до революционной смуты каждый политикан стал изобретать себе «класс», который якобы и должен быть владыкой государства. Большевик Ульянов-Ленин объявил себя владыкой всех «угнетенных народов», именуя себя «вождем мирового пролетариата». Не больше и не меньше! А эсер Чернов — лидером и водилой крестьянства, кадет Милюков — главой интеллигенции. Прикрываясь лозунгами «революционной демократии» и «народной воли», они объявляли один измышленный «класс» общества носителем чистого зла, а другой — носителем только добра и спасения. Опираясь на эту злодейскую теорию, они выдвигали то «интеллигентно-демократическое», то «крестьянское», то «рабочее», то какое-нибудь иное «классовое государство», якобы уничтожающее всякое социальное зло, а засим отдав «власть» большевикам, согласились на кровожадную «рабочую диктатуру».
          Общегражданский строй, о котором ратовала умствующая интеллигенция, бессилен был объединить бесчисленных социальные элементы, которые превращались во всеобщие грозные, беснующиеся толпы. Увидев это, «элита» стала сплачивать их в классовые группы, которые побуждала к узурпации власти. Так, после незаконного захвата власти большевики выделили «государство» в особую политическую область и объявили только пролетариат созидателем особой «государственности», но, убедившись, что один «гегемон» ее не потянет, пристегнули к нему еще и беднейшее крестьянство, хотя сами были шулерами, банкирами, казнокрадами, ростовщиками, «помещиками», как Ульянов-Ленин, недоучившимися интеллигентами и прочей нечистью.
          Что из этого вышло? — знаем: разгром социального строя и одичание общества. На примере России было показано, что идея общегражданского строя является ложной. По прошествии 70 лет владычества политикана Ульянова-Ленина и его последышей видно, что наличия «народной води» не было, ибо она сама, являясь выразителем чаяний и стремлений нации в лучших ее представителях, может воплощаться только в истинной Верховной власти, делегированной Богом. Когда «народная воля» превращается в «подсчет голосов», тогда наступает состояние падшего духа нации. Верховная власть через знание многоразличных интересов социальных групп знала, что им всем нужно. Потому поддержание их организации для нее было обязательным на основе нравственно-здорового социального строя. Верховная власть ведала и то, что разрушение такого социального строя закончится рабством. Это и сотворили большевики, которые выбросили, как ненужное, государственное попечение о социальном строе, обеспечивавшем нравственную связь между социальными группами и государством.
          И Верховная власть, и нация видели, что здоровый социальный строй обусловливается связями как с системой государственного управления, так и с устроениями, выступающими хранителями религиозного начала.
          Первая связь давала внешнюю дисциплину, а вторая — внутреннюю, ибо общество в самом себе не имеет авторитета для личности, и лишь Божественное руководство признается за непререкаемую правду. Только религиозный источник приводит человека к добровольному подчинению, способному к созиданию, а не к разрушению. Верующий человек оздоравливает те социальные группы, где он живет и действует. Отсюда нравственно-здоровый социальный строй возможен только под воздействием религиозного духа. Тем и определяется связь социального строя с духовным. Советская «власть», удушая духовный строй России, убивала и социальный строй, без которого невозможно никакое государство.
          Из всех совершенных советской «властью» преступлений это последнее — самое страшное, неизбывное, стоном и слезами не излечимое, а только Богом исправимое по молитвам святых угодников да миллионов замученных соотечественников.
          Так десятилетиями захватчики России проваливали государственную, исповедную и социальную политику. Но тех же «успехов» они достигли в провале управительной, национальной и международной политики. Лишенные Верховной власти, они создали абсолютную тираническую управительную «власть» в целях организации всеобщего концлагеря для удушения не только нации, но и всего российского народа. По отношению к русским вся 70-летняя их политика была изощренно и ожесточенно антинациональной. По отношению к россиянам в те же 70 лет их международная политика была предательской. Опираясь все эти годы на убийственный интернационализм, она поставила на грань существования весь российский народ и явилась позорным пятном мировой истории. Она была разлагающе опасна и для народов всего мира. И самое гнетущее то, что эта провальная политика совдепии продолжается доныне и даже нарастает! И никто не несет за это ни малейшей ответственности! Да и кому нести ее, разве что новой революционной демократии, поставившей цель уничтожения исторической России? И чтоб не были те утверждения голословными, рассмотрим более подробно совдеповские управительные и национальные «великие дела».
УПРАВЛЕНИЕ ЛАГЕРЕМ Веками Святая Русь славилась своими монастырями, где Абсолютная Правда стереглась да истекала бесчисленными струйками в души россиян, направляя их к духовному подвигу и спасению. Тот монастырский строй был прообразом их мирского домостроительства. Святая Русь как бы была продолжением монастыря, как Небесно-земного мира. В ней духовный строй был главным устоем всякого строя — государственного, общественного, национального, социального, хозяйственного, природного и т. д. В Великой России, хотя государственное и культурное строительство заслоняло духовное, однако ж не настолько, чтобы Святая Русь совсем умалялась. Того не было: она всегда присутствовала и в Великой Российской державе. Тем и оберегалась радость бытия в душах ее россиян!
          Незаконное отстранение Государя, как хранителя той Святой Руси от наследственного, исторического, Богом данного престола, расстроило мироустройство России и обрекло христианский народ на бедствия и страдания, коих он не испытывал за многовековую свою историю. На месте Святой Руси с ее сияющими красотой градами и весями, наполненными Божьими храмами и пропитанными благодатью Святого Духа, зачадили пристанища злых духов, заорудовали скопища слуг дьявола. Главный из них — Ульянов-Ленин создал концлагеря для мучений и растерзаний россиян в каждой губернии, а его последыши — целую их тьму на обширных просторах России. Привыкли описывать ад концлагерей по северным далям на болотах с колючей проволокой, комендатурами, бараками, «операми», «вохрой» и подконвойными человеческими тенями. Но только ли тот ад свирепел в пределах сих душегубок? Нет, не только! А бесчисленные коммуны, тозы, колхозы, совхозы, МТС, РТС, соввоенчасти, стройбаты, совпредприятия, стройки коммунизма, «общаги» и совучреждения с их особотделами, секретными частями, политотделами, парткомами и партбюро, массовиками, политработниками, принудиловками, распредиловками, зачумленной казарменностью и «начальством» разных рангов да бесчисленными уполномоченными? А все эти советские академии, институты, техникумы, ТУ, ПТУ, СПТУ, школы и курсы с их застылыми, погаными и разлагающими вещаниями вожаков марксизма-ленинизма, социализма-коммунизма, угнетающего материализма и воинствующего атеизма, «проповедями» тупых политэкономов, «обучениями» невежественных учителей и болтунов-проходимцев, которые изгаживали души россиян десятилетиями? А столь же казарменные детясли, детсады, пионерлагеря и детдома с их военизированной дисциплиной и боевыми линейками, клятвами, политзанятиями, портретами «вождя всех угнетенных тварей и людей» и его содельцев? Разве это не те же концлагеря? Еще какие — уморители душ, особенно детских! Разве вся страна не была концлагерем с его особым бесовским миром — доносительством, исканием врагов народа и их истребительством? Она была все 70 лет именно таким всеобщим концлагерем и с трудом выползает из него! Еще и ныне — куда бы ни кинул взор — всюду видишь зловещие черты того концлагеря, разбитого на зоны! Захватил тот концлагерь в свою орбиту и другие страны, дав себе наименование социалистического. Вот для этого всепоглощающего концлагеря и потребовалась чудовищная, небывалая в истории система «управления».
          Да, напомним, что же представляла собой истинная система управления Российским государством. В ее основе лежала Царская прерогатива, которая есть действие, определяемое самой сутью Верховной власти, вне всего конституционно-условного, а по Царскому естественному праву, то есть по нравственной воле и совести. Где такого действия нет, там нет и Верховной власти. Ибо монархическое действие может совершаться вне законом установленных норм, только по соображению правды — нравственной, высшей, Божественной. Монарх есть величайший орган общественной совести. Он, действуя юридически, защищает закон, а поступая нравственно, блюдет правду. Он есть столп утверждения самой основы жизни общества: обеспечения в нем справедливости и недопущения на него посягательств преступных элементов. Но в том лежит не закон, не кара, не власть наблюдающая, а всенародная вера в правду, ее святость и всемогущество.
          Никогда чувство закона не заменит чувства правды. Если это произойдет, то исчезнет нравственность и возобладает правило: «Воруй, но не попадайся!» И еще: если в государстве исчезнет носитель такой правды, уполномоченный Богом, то общество превратится в ад, где люди теряют чувство правды и развивают готовность к преступлению во всякую минуту, когда считают себя огражденными от наказаний закона. Тогда совесть угасает и заменяется развитием государственных, законных сил подавления. Но как бы эти силы и я тужились, все бесплодно: общественная бессовестность захватывает и самих «носителей власти». Все это и произошло в Советском «государстве», ставшем исчадием ада — разгулом всеохватных бессовестности и преступности.
          Вот почему в государстве нужен и орган правды — Верховная власть, и служебный орган законности — система управления, ибо правда выше закона.
          Монарх входит в систему управления как ее главный устой. Он, находясь в ней, связан и с нацией, и с правительством, которое является его службой, обеспечивающей волю монарха. Последняя направляется к процветанию нации. Потому не может быть подданных правительству — это ложь! Подданные могут быть только Верховной власти и по свободному выбору. По отношению к правительству члены нации выступают как граждане, но не подданные. Если общественные силы способны сами поддерживать общеобязательные нормы жизни нации на основе самоуправления, то действия правительственных учреждений становятся излишними. Оттого система управления возникает лишь тогда, когда не хватает сил нации в поддержании государственности. В этом случае нация считает возможным и допускает государственное управление, уповая на Бога и Верховную власть. И тогда-то возникает сочетание сил самоуправления и сил государственных. Так бывало и в Киевской Руси, и в Московской, и в Петербургской России. При этом монарх играет роль не министерскую, а Верховную — властную, то есть приводит в действие управленческий «механизм», а не превращается в него. Он соблюдает общий закон управления: производит наибольшее количество действий с наименьшими затратами сил, чем обеспечивается Ему наибольшая возможность для исполнения непосредственных царских задач. Именно монарх следит за соблюдением двух частных законов в управительной области: предела действия силы и разделения труда. Царская Верховная власть, как луч света, дробится в «призме» управления на специальные власти (законодательную, исполнительную, судебную), которые, разложившись, снова сливаются в нее. Монарх, будучи Верховным законодателем, Верховным контролером и исполнителем, Верховным судией, делегирует Свою власть органам государственного управления. Он — источник всякой власти и исполнитель ее по необходимости. Он — общий центр истекания и схождения властей. По физической невозможности управлять Самому Он и развивает передаточную власть, но соблюдает при этом монаршие установления, которые необходимы для того, чтобы:

все отрасли управления не могли быть принудительно изъяты от непосредственного вмешательства Верховной власти;
управительным органам была предоставлена возможно большая часть дел по установленным законам;
Верховной власти была обеспечена полнота осведомления, обсуждения и решения;
Верховной власти гарантирована полная возможность построения управительных органов и совершенствования их действия.

          Обратимся к последнему утверждению и раскроем его. Оно суть: законность действия учреждений («нет блага выше порядка»), полномочия и отсутствие произвола. Оно также суть: разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную (по способу действия), ведомственную (по предмету ведения), общегосударственную, специальную и местную (по широте действия), ответственность за свои действия под надлежащим контролем, дисциплина и иерархичность подчиненности, но осмысленность исполнения долга, сочетание сил аристократических и сил демократических, то есть делегированного вниз самодержавия и самоуправления.
          Но успешность и благотворность передаточности Верховной власти возможны только при наличии единого высшего управительного центра — правительства, ответственного пред Верховной властью.
          Верховная власть и организует управление, которое несет в себе: силу, разум, законность. Сила должна быть грозной и единой, такой, дабы никто ей не осмеливался противиться, дабы всякое ей сопротивление решительно прекращалось, дабы в обществе была тверда и незыблема сила власти, дабы все знали, что власть действительно существует. Разум власти определяется не только философски, отвлеченным доказательством, но и практическим действием, дабы не дать силе противников и ненавистников приводить страну к анархии и гибели. Разумная власть воплощается как непреклонный приказ нации, как действие ее силы и интересов. Такой власти нужен постоянный прилив отечественной мысли и национальных запросов. Законность власти есть обязательное условие для того, чтобы правительственная сила постоянно поддерживалась всей нацией, никогда не ослабевая. Правительственные учреждения должны обеспечивать; силу власти, не допускающую ей скатываться к обессиливанию; практическую разумность власти, не позволяющую ей отстраняться от интересов и стремлений наций; законность действия власти, не дающую ей отклоняться от установленных норм, одинаково обязательных как для правительства, так и для нации.
          Как все это достигалось в России? Веками в ней содержалось не физическое представительство при номинальном монархе или вовсе без него, а нравственное — в единении с истинным монархом. Нравственное представительство было неслиянным и нераздельным общением нации с монархом, делегированным Богом и органически восполнявшим социальное ее несовершенство. Такое общение являлось нравственным потому, что нация и монарх исповедовали одну веру, служили одному нравственному идеалу, а не поклонялись идолу раздора между ними — физическому представительству иод видом «народной воли».
          Иными словами, суть монархического общения с нацией заключалась в представительстве ее духа, который и выражался самим монархом. Здесь сам монарх и выступал органом национального представительства, ибо идея Верховной власти была не проявлением собственной Его воли, основанной на скоротечном и изменяющемся мнении членов нации, а выражением ее цельного духа, народного идеала, то есть того, что хотела бы нация, если бы стояла на высоте своей собственной идеи. И ясно, что такая нация не требовала бы необходимого монархического начала. В истории это трудно достижимо, потому Верховная власть, остановясь у руля государства, находилась в атмосфере творчества национального духа, который проявлялся в деятельности чисто личной. Монарху же требовались люди созидательного, охранительного слоя, цвет нации, источник ее живой силы. Монарх, будучи Верховной властью, представлял сам идеал национальной жизни. Вот, исходя из него, Он направлял всю государственную деятельность. Представители же нации выступали тогда не депутатами «народной власти», а «советными людьми», призываемыми Верховной властью либо по выбору Ею самою, либо по выбору соотечественниками, либо тем и другим способами вместе.
          Монарху принадлежала воля национального духа, которая в приложении к актам текущей политики исключала всякую ложь. Цель нравственного представительства в монархии — «советных людей» — объединение монарха с национальным умом, совестью, волей, интересами и творческим гением, недопущение разъединения основных устоев государства (Государя и нации) и подчинение его служебных сил — чиновников от Государя и выборных от нации —
          Верховной власти, дабы были они неспособными к узурпации как Ее, так и чаяний и стремлений нации. В нравственном представительстве монархии важна была не пропорциональность его чисел и не численность депутатов, а доброкачественность, компетентность и всеобъемлемость призванных. Это обеспечивалось тогда, когда нация обладала социальным строем, то есть реальной организованной общественностью — сословиями, которые и посылали своих подлинных выразителей, представлявших не посредственные, часто низшие и даже преступные элементы социальной жизни, как при общегражданских выборах, а ее особо одаренные, нравственно-достойные. Оно возможно было тогда, когда сословия и даже социальные группы хорошо знали своих выдающихся деятелей, призывая их в «советные люди». Только в этом случае все они могли выражать свои мысли пред Верховной властью, а творчество всей нации вливалось в государственное строительство. Так, с одной стороны, предотвращалась узурпация Верховной власти, а с другой — никто не забывался в Ее помыслах и устремлениях. Пропорциональность представительства становилась ненужной. Тем сохранялось в силе единство основных устоев государства — государя и нации, свободная воля государства в лице Государя и неугасимый творческий гений нации. Тем нация не только приближалась к Верховной власти, где она высказывала и проявляла свои мысли, потребности и желания, но и входила в Нее, не сливаясь и не разделяясь с Ней, имея возможность их осуществлять прямо, быстро, широко, привольно, глубоко и сокровенно.
          Когда государство пронизывали святая вера и совесть, дарившие творческий гений нации и освещавшие ее подлинные интересы, тогда становилась позорной и вредной, разлагающей и погибельной для него «власть» количественного большинства с подсчетом голосов, но без нравственного идеала и смысла жизни. Земские соборы России выступали как высшие правительственные учреждения, но не как Верховная власть, делегированная Богом. Они проявляли себя как органы общения «советных людей», то есть нации, с Верховной властью. Они призывались не из политиканов, а из представителей сословий и потому были незаменимыми высшими органами управления государством. Они как таковые, кроме непосредственного управления, готовили надлежащую обстановку для действия Верховной власти, которая, опираясь на них, организовывала средние и низшие управления, дававшие в свою очередь почву для постановки высшего управления. Так вырастала система законосовещательных и законосообразительных учреждений, стоявших в полном авторитете и силе и не позволявших узурпировать Верховную власть и развить деспотизм управительной. Исполнительная власть, сохраняя самостоятельность действия в законных пределах, была относительно подчинена властям законодательным и судебным также в смысле предела действия контроля и ответственности.
          Но Верховная власть сохраняла в себе все функции властей, исполняя их или прямо, или посредством передаточных властей. В Великой России наибольшее участие она принимала в законодательной власти, представленной Государственным советом, решения которого утверждались Ею Самою. Потому Закон Российский был проявлением воли Верховной власти как выразителя духа нации. Правительствующий сенат выступал хранителем законности и высшей судебной инстанцией, органом Царского контроля. Воля монарха как Верховной власти выражала идеальность, совестливость, разумность и полную осведомленность, соответствующих духу нации, но никогда не подменяла исполнительную власть. Государь никогда не становился в премьеры правительства! Царское правительство имело право по указанному закону действовать самостоятельно за собственной авторитетностью. Система управления государством была подлинно сочетанной, в которой наряду с бюрократией широко применялись принципы общественного самоуправления. Они позволяли вводить в государственный управительный строй учреждения общественные и сословно-классовые, которые своими представителями дополняли общий круг этого строя. Местные общественные учреждения вводились там, где возможно прямое управление нации или передоверие ее полномочий в первой инстанции (на малых территориях, при сплоченных общественных группах). В этом случае им часто поручался тот размер дел, который им был доступен. За этими пределами государственные учреждения, усиленные «советными голосами» нации, вели все дела управления, Сословия и классы имели свои представительства и в общественном, и в государственном управлении, а количество представителей от них находилось в пропорциональности с их числом, экономической и социальной важностью. Всякое меньшинство имело право апеллировать к государственной власти. Всякому общественному управлению предоставлялась широчайшая компетенция. Так строилось не только местное общественное управление — сельское и городское, но и сословно-классовое — торговое, промышленное, рабочее, казачье-воинское и т, п. Потому Великая Россия с точки зрения полноты и широты общественного управления (самоуправления нации) была подлинно демократической, недосягаемой ныне ни в одном государстве мира. И, разумеется, она имела изъяны в системе управления, которые постоянно убирались и погашались властной рукой Самодержца. Потому ее управление все время совершенствовалось. В целом же Российская система управления, находясь под скипетром Православного Царя, поставленного Богом, представляла собой наивысший тип управления государством, возможным на грешной Земле.
          Но демократическое управление на местах (самоуправление местное), сочетанное — аристократическое и демократическое — на среднем уровне имели уязвимые звенья для узурпации его политиканами под прикрытием «управления народной воли», которая проникала вначале в управление местное, а затем и в среднее. Это последнее неизбежно перекидывалось на высшие эшелоны управления. Именно потугами приблизить эту «волю» к управлению государством можно объяснить «попечительство» над разношерстными политиканами, которые внедрялись в нацию. Кто же теперь не знает, как в дореволюционной России злейшие ее враги, которые, как заразу, надо было искоренять, гуманно опекались, получали государственное жалованье, отбывая за антигосударственную и антиправительственную пропаганду «временную отсидку», почти как на «курортах» и «домах отдыха». Ульянов-Ленин, Свердлов, Голощекин, Сталин, Дзержинский и другие будущие вожаки большевизма, отдыхая на такой вольготной «отсидке», пописывали статейки против исторической России, ее Верховной власти и правительства, свободно собирались, охотились, заводили любовниц и постоянно убегали с нее, как в столицы, так и за границу. Ни один из них не потерял и волоса за свои преступления. И как тут той заразе узурпации было не влезть в органы управления, разлагая их!
          Сам демократический принцип управления несет в себе глубокий порок: демократия способна к прямому управлению на основе непосредственного общения только в самых узких пределах. При дальнейшем же расширении управления, когда границы общения раздвигаются, возникает необходимость кого-нибудь выбирать, передоверяя ему это управление. Но в огромном большинстве случаев управления «народной воли» нет и его надо создавать. Этим и занимаются «партии». Здесь и являются «политиканы» как организаторы и вдохновители таких «партий». Они-то и ведут все управление за народ, посредством захвата всех должностей — центральных, федеральных, средних и местных. И главный стимул их деятельности — «добывание средств». «Политиканы», добыв средства (часто нечестным и преступным путем), получают должности «на жалованье». Таковы были «лидеры» всех предреволюционных и революционных партий, в особенности Ульянов-Ленин, который не гнушался прикарманивать денежки, награбленные, скажем, Джугашвили-Сталиным, в банке города Тифлиса. Такие «политиканы» овладевают в той или иной степени «самодержавным народом», который становится бессильным пред ними, пред развязанной ими газетной и рекламной пропагандой, пред грязной властью денег и подкупом.
          Так, якобы из «народной воли» создается государственное управление. На самом деле — это ее псевдопредставительство! Почему? Да, потому, что, создавая «власть», правящий класс политиканов прикрывается фикцией этой «боли». Суть этой фикции такова. У каждого гражданина якобы имеется в равном количестве «народная воля», что дает возможность считать, сколько единиц этой «воли» приходится на каждого искателя представительства, и те, кто скопил ее большую сумму, становятся во имя ее «властью». Но с древних времен известно, что один гениальный человек может выражать в себе «народную волю» в сотни-тысячи раз больше, чем сотни и тысячи других. Даже миллионы людей не содержат в себе никакой доли «народной воли», ибо ничего не понимают в данном вопросе и не интересуются им, но тем не менее могут считаться единицами «воли». Потому арифметический подсчет голосов не только опасен, но и вреден, ибо большинство, как правило, оказывается на стороне бездарных, менее совестливых и даже бессовестных, менее творческих, менее влиятельных в народе. Он дает выражение не нравственного подъема нации, а ее упадка, низкого нравственного состояния. А всенародное голосование объявляется для того, чтобы иметь хоть какую-нибудь власть! Так происходит узурпация не только управительной власти, но и Верховной. Этому способствует и узурпация их бюрократами, которая в минимальных проявлениях, имеет место при Самодержавной Верховной власти, — некие зачатки абсолютизма, слияние, пусть самое малое, понятий бюрократии и правительства, Верховной власти и правительства. Тем-то и кладется начало зарождения «расхищения Верховной власти правителями». Еще хуже то, что в этом «расхищении» смыкаются и олигархи-бюрократы, и «политиканы», которые, превращаясь в мафию, не допускают к управлению более способных и честных людей. Тогда система управления подвергается большой опасности, а вместе с ней и Верховная власть. То же имеет место и тогда, когда общественные силы недостаточны для сочетания с бюрократическим управлением. Все это имело место пред революционными событиями. Этими несовершенствами в системе управления и воспользовались ненавистники исторической России.
          В феврале — марте 1917 года последние Государственный совет, как высшая законодательная власть, Совет Министров, как высшая исполнительная власть, и Правительствующий Сенат, как высшая судебная власть, оказались не на высоте своего положения, предуказанного им Государем, и фактически, не оказывая ни законодательно, ни исполнительно, ни судебно сопротивления самочинному «Временному правительству», руководимому разбойным совдепом, упустили бразды управления государством и не сделали решительных шагов к пресечению бунта ничтожной толпы распоясавшихся солдат запасных батальонов и потерявших совесть рабочих. Жестокая расплата за такое поведение Государственного совета, Правительства и Правительствующего Сената длится более 70 лет на несчастной русской земле!
          А далее, начиная с октября 1917 года, события развивались как по накатанной дороге. Шайка разбойников-большевиков и левых эсеров, требовавшая еще в феврале — марте поставить себя на место Верховной власти, преступно узурпировала не только Ее, но и государственное управление. Съезды советов рабочих, солдатских и якобы крестьянских депутатов, где заседали большевики и левые эсеры, представлявшие ничтожное число населения России, были объявлены «Верховной властью самодержавного народа», а избираемые ими ВЦИК — «законодательной властью» и Совнарком — «исполнительной властью». Ревтрибуналы исполняли роль «судебной власти». «Законодательная власть» сосредоточилась в руках палача Свердлова, а «исполнительная» — диктатора Ульянова-Ленина. Однако последний, будучи непререкаемым идейным вождем «пролетариата» и его «авангарда» — партии, и стал на место «Верховной власти». Бронштейн-Троцкий захватил в свои грязные «лапы военную власть. Потому генсек и руководимое им Политбюро и явились как псевдоверховная власть, никому не подчиненная, ни перед кем не ответственная, «власть от себя», от самочинности и произвола, от беззакония, от бессовестности и преступности, то есть власть, делегированная демоническими силами. По сути системы управления возникло государство-оборотень, Такое псевдоуправление, не имея в себе созидательных сил, не могло охранять и опекать нацию как главное достояние государства и потому могло держаться до тех пор, пока не избило и не истерзало почти всех россиян жесточайшим террором. Главная цель такой псевдосистемы управления — паразитировать на нации и ее творении — Отечестве и Родине, погружая их в разложение и ведя их к погибели.
          Другими словами, «государственное управление» совдепии было предназначено для уничтожения не только русской нации, но и всего российского народа. Для тех же целей периодически проводилась политическая «ревизия душ», которая и намечала «норму» их ликвидации. «Красный октябрь» и был первым актом такой «ревизии». За ним покатились одна за другой другие «ревизии»: то всероссийские, то местные, то выборочные. Например, одна из таких политических акций по уничтожению россиян была пущена в ход решением ЦК ВКП(б) 13 мая 1935 года, в котором говорилось:

Создать «Оборонную комиссию» политбюро для руководства подготовкой к возможной войне с враждебными СССР державами.
Создать «Особую комиссию безопасности» политбюро для руководства ликвидацией врагов народа.
Провести во всей партии две проверки: а) гласную проверку партдокументов и б) негласную проверку политического лица каждого члена партии через НКВД.
Обратиться ко всем членам и кандидатам партии с закрытым письмом о необходимости «повышения большевистской бдительности», «беспощадном разоблачении врагов народа и их ликвидации». (127)

О том, как выполнялся первый пункт этого «верховного решения», многое ныне стало известно: армия в первые месяцы 1941 года оказалась на грани разгрома, а страна — в преддверии катастрофы. О том, как были исполнены три его последних пункта, история узнала пока крохи. Но ведаем только, что в результате двухлетней работы «Особой комиссии безопасности» была проведена политическая «ревизия душ», которая разделила все взрослое мужское и интеллигентную часть женского населения на три группы: интеллигенцию, рабочих и крестьян. Для каждой группы был установлен процент «убоя» и даже указаны сроки его проведения. «Убою» подлежали:

бывшие дворяне, помещики, буржуи, чиновники и офицеры царского времени и их дети (в какой раз!);
бывшие участники «Белого движения» и их дети (в какой раз!);
бывшие кулаки и подкулачники (в какой раз!)
бывшие участники антисоветских восстаний (в какой раз!);
бывшие партийные оппозиционеры (в порядке их добивания!);
бывшие члены национально-демократических партий в национальных республиках (предлог для избиения наций и племен, сочувствовавших россиянам!).

          Как видим, в каждую категорию, подлежавшую уничтожению, можно было отнести миллионы людей, а в целом по всем категориям — почти всех россиян и им сочувствовавших, ибо все крестьянство было объявлено еще «красным октябрем» кулацким и подкулацким, а в антисоветских восстаниях участвовало не менее их половины, да и в оппозиционерах ходила их большая часть. И, поскольку речь шла о ликвидации десятков миллионов людей, то пропустить их даже через подобие каких-либо правовых судов было никак невозможно. Но для совдепии такая недомога была обычным делом! Сама советская «власть» и была «властью» бесправия, насильствования, террора, и потому: о чем ей было размышлять! Под рукой имелась созданная Ульяновым-Лениным, опытная в кровавых делах ЧК. Ее укрепили, расширили, модернизировали, придали ей новые функции, и истребительная система заработала так же с новой силой. Иначе, для исполнения этой «великой задачи» — убийства россиян — в структуру псевдоуправления были включены гигантские карательно-истребительные органы. Они не были ни ревтрибуналом, ни судом, ни прокуратурой, ни исполнительной и ни законодательной властями. Они явились особым внутренним псевдогосударством, в котором «копировались» и соединялись вместе все органы псевдоуправления и даже псевдоверховной власти внешнего ложного государства. Эти «органы» находились здесь в неслиянном и в то же время нераздельном состоянии. Чека, ГПУ, ОГПУ, НКВД были одновременно и «верховной властью» и «управительной властью» с ее «законодательной, исполнительной и судебной отраслями». В них творились и «закон», и «суд», и «расправа». Такого внутреннего «ядра», объединяющего вокруг себя все псевдогосударство, не бывало никогда не только в России, но и во всем мире. В него набирались особые «люди» — садисты и мстители, палачи и насильники, утратившие человеческий образ, готовые идти на все самое подлое и гнусное. Им и поручалось уничтожение «эксплуататорских классов», «врагов народа», особенно потенциальных, то есть нации и всего российского народа. Но не только этим ограничивалась их задача.
          Всякий, кто к ним попадал в «лапы», прежде подвергался ограблению без каких-либо ограничивающих условий. Потому в то «ядро» псевдогосударства входила огромная узаконенная банда грабителей, методы действия которой были утверждены секретной конференцией Чека в июле — августе 1918 года. В решении этой конференции говорилось: «деньги, отобранные при обыске, вносятся впредь до полного выяснения дел на текущий счет ЧК». С ноября 1918 года ЧК вменялось в обязанность соблюдение декрета по борьбе с контрреволюцией (то есть тысячелетней историей России), спекуляцией и преступлениями по должности. Чека установила «закон, суд и расправу» инструкцией, разосланной на места, где она вторилась: «Виновные в скупке, сбыте или хранении с целью сбыта, в виде промысла, продуктов питания, монополизированных республикой, подвергаются наказанию не ниже лишения свободы, на срок не менее 10 лет, соединенный с тягчайшими принудительными работами и конфискацией всего имущества». (128) И как такой инструкции не появиться? Огромные расходы, связанные с исполнением задач мировой революции, требовали поголовного грабежа частных лиц, то есть всех россиян: и подлежавших уничтожению, и остававшихся в живых. Потому Чека была всевластной, всебеспощадной, всеохватной грабительской бандой мирового масштаба! Дзержинский, Менжинский, Ягода, Ежов, Берия и другие и являлись главарями этой банды. Именно ей была поручена работорговля россиянами, ибо они переходили в собственность ЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, МГБ, которые распределяли бесплатную рабсилу по многочисленным наркоматам, министерствам и ведомствам. Какие тут сделки производились, что вытворяли карательно-истребительные органы? — уму непостижимо! Мир такого рабовладения еще не знал!
          Метастазы такой «раковой опухоли», загнанной внутрь псевдогосударства, расползлись по лику России, образовав всеобщую душегубку нации и российского народа — единый всеобщий концлагерь. Методы «управления» подобным адом — внутренним «ядром» псевдогосударства — расширялись, совершенствовались и захватывали всю обширную бывшую Российскую державу, ставшую сверхложным государством — РСФСР — СССР.
          Так была создана чудовищная антисистема «управления» государством-оборотнем, начало которой просматривается с октября 1917 года в первых советских органах «управления».
          Что же пришло на смену исторической управительной власти в Советской республике?
          Напомним еще раз, что в Российском государстве законодательная власть, исходя от Верховной власти и утверждаясь Ею, передавалась Государственному совету, который был органом действительного нравственного представительства российского народа. В 1910—1917 годах в Государственном совете состояло 117 назначенных Государем членов и 95 выборных членов, в том числе 6 — от духовенства, 18 — от дворянства, 5 — от академии наук и университетов, 6 — от губерний царства Польского, 34 — от земских собраний, 14 — от съездов землевладельцев, 6 — от торговли и 6 — от промышленности. Это было сосредоточие подлинного «гласа земли». В дореволюционное время Государственный совет возглавляли выдающиеся государственные деятели, такие, как А. Н. Куломзин, М. Г. Акимов и И. Г. Щегловитов.
          Ворвавшаяся в законодательную систему России, Государственная дума, как зловещая буря, являла собой не нравственное представительство, а материально-физическое под видом фикции «воли народа». Последний ее состав включал 340 выборных депутатов, многие из которых горланили с трибуны, вводили в смуту общество, мешали законодательному творчеству Государственного совета и особенно Верховной власти. Из наиболее оголтелой, интернациональной, инородческой, леворадикальной ее части выползла затем вся «власть» совдепии. Председатель думы — М. В. Родзянко — был бездарным деятелем, предавшим историческую Верховную власть. Он, видимо, стремился стать первым президентом демократической республики, как когда-то мечтал быть им же граф Витте.
          И вот большевики захватили «власть» и вместо нравственного представительства, связывавшего Государя и нацию, пришли жуткие «политиканы», засевшие во ВЦИКе, объявившем себя «законодательной властью». Этот самочинный «законодатель» состоял вначале из 34 членов, к которым россияне никакого отношения не имели, никогда их не знали и не разумели: «кто они, откуда родом, чьи сыны?» Все они были пришлыми, глубоко чуждыми России, нерусскими, злыми духами мирового интернационала. Вот их поименный список: Председатель «рабочего-крестьянского» ВЦИКа — Свердлов, члены — Абельман, Вельтман-Павлович, Аксельрод, Цедербаум-Мартов, Красиков-Павлович, Лундберг, Гольдштейн-Володарский, Цедербаум-Левицкий, Радомысльский-Урицкий, Ульянов-Ленин, Анфельбаум-Зиновьев, Бронштейн-Троцкий, Сирота, Гиммер-Суханов, Ривкин, Цейбуш, Ратнер, Блейхман-Солнцев, Гольденгудин, Хаскин, Ландер, Аранович, Кац, Фишман, Абрамович, Гольдштейн, Фрих, Лихач, Книтштук, Берлинраут, Дистнер, Черниловский, Смидович. Заправилами ВЦИКа были Свердлов, Ульянов-Ленин, Анфельбаум-Зиновьев, Радомысльский-Урицкий, Гольдштейн-Володарспий, Бронштейн-Троцкий, Гиммер-Суханов. ВЦИК, избранный на V конгрессе совдепа, был увеличен до 61 члена, где, кроме перечисленных вожаков, активную роль стали играть Бухарин, Иоффе, Розенфельд-Каменев, Крыленко, Луначарский, Петерс, Смидович, Стучка, Вейнберг, Петерсон, Розин, Штейнман, Скрипник, Сосновский, Теодорович, Фельдман, Фрумкин, Цюрупа, Карахан, Радек-Собельсон и Аванесов. Кто вспомнит, какие они издавали «законы», как, опираясь на них, терзали беззащитных россиян и разоряли их Отечество, тот сделает вывод, что под «рабоче-крестьянским» ВЦИКом скрывалась шайка не только злейших его ненавистников, но свирепых изуверов и громил, прибывших в него творить дьявольское дело — уничтожение последнего Православного царства.
          Напомним также, что в нормальном государстве исполнительная власть должна выполнять только одну функцию — защищать нацию от внутреннего и внешнего зла, а не заниматься хозяйственной деятельностью и тем более управлением душами его граждан. Хозяйственная активность принадлежит самой нации, ее усилиям и объединениям, а бережение душ от злых соблазнов находится у духовной власти. Для обеспечения правительственных служб требуется всего 10—12 министерств я ведомств. Последнее правительство Государя Николая II состояло всего из 11 министров, обер-прокурора, Государственного контролера, и двух главноуправляющих. Вот их поименный перечень: Председатель Совета Министров — кн. Н. Д. Голицын; министры: внутренних дел — А. Д. Протопопов; иностранных дел — Н. П. Покровский; финансов — П. Л. Барк; путей сообщения — Э. Б. Войновский-Кригер; земледелия — А. А. Риттих; торговли и промышленности — кн. В. Н. Шаховской; юстиции — Н. А. Добровольский; народного просвещения — II. К. Кульчиский; Императорского Двора — гр. В. Б. Фредерике; военный — ген. М. А. Беляев; морской — адм. И. К. Григорович; обер-прокурор св. Синода — Н. П. Раев; Государственный контролер — С. Г. Феодосьев; Главноуправляющие государственным здравоохранением — Г. Е. Рейн и государственным коннозаводством — Вел. кн. Дмитрий Константинович.
          Это было правительство Великой России, которому Государь передоверял исполнительную власть. Оно было уполномочено действовать на благо Отечества по законам предела действия и разделения труда. Оно выступало служебным органом законности и порядка, ответственным перед Верховной властью. В его ряды входили выдающиеся специалисты, знатоки своего дела. Однако последний состав Российского правительства не исполнил своего долга пред Государем в решающие дни истории государства.
          Все гигантское хозяйство страны, ее финансы и кредит, торговля и промыслы, промышленность и сельское хозяйство, вся самобытная ее культура, все пышно расцветавшее ее творчество были предоставлены в распоряжение самого российского народа на правах его самоуправления и саморазвития, самопредпринимательства и самоконтроля, которые истекали из нравственного служения Отечеству и Родине.
          И что же получила Россия взамен исторической исполнительной власти после смуты 1917-го? Она получила Совет Народных Комиссаров. Это было самовольное, само себя создавшее правительство незаконной, навязанной россиянам Советской республики! Перво-наперво, оно, кроме «председателя», включало 19 комиссаров, возглавлявших столько же наркоматов. Наименование сих заведений совдепии даже и поныне приводит в дрожь всякого, кто имеет элементарное понятие о правительстве, основанном на нравственных началах, истекавших от Верховной власти. Вот эти первые «народные» комиссары во главе с «председателем» и управляемые ими наркоматы: Председатель Совета Народных Комиссаров — Ульянов-Ленин; президент Высшего экономического совета — Лурье-Ларин; комиссары: иностранных дел — Чичерин; по делам о национальностях — Джугашвили-Сталин; по восстановлению — Шлихтер; земледелия — Протиан; государственного контроля — Ландер; армии и флота — Бронштейн-Троцкий; государственных земель — Кауфман; общественных работ — Шмит; общественного снабжения — Лилина-Книгисен; народного просвещения — Луначарский; вероисповедания — Шпицберг; внутренних дел — Анфельбаум-Зиновьев; общественной гигиены — Анвельт; финансов — Гуковский; печати — Гольдштейн-Володарский; по делам о выборах — Радомысльский-Урицкий; юстиции — Штейнберг; по эвакуации — Фикигштейн. Как видим, в Совнаркоме ряд комиссариатов повторили министерства Царского правительства (иностранных дел, финансов, юстиции). Но, кроме них, появились жуткие (даже но названию) наркоматы. Так, наркомат по делам национальностей явно предназначался для разжигания национальной розни, раздувания «пожара» сепаратизма, суверенизации и автономии, то есть для расчленения исторической России, а Наркомат общественных работ — для эксплуатации «эксплуататоров» или для введения, государственного рабовладения. В целях изобильного питания нового, растущего, наглого в своих требованиях «правящего класса» был создан Наркомат общественного снабжения. Цель наркомата вероисповеданий заключалась в том, чтобы постоянно душить Православную веру и ее носителей и, наоборот, благоприятствовать развитию и распространению других вероисповеданий, особенно иудаизму, исламу, католицизму и протестантизму. С первых дней своего существования наркомат печати проявил себя как орган всеохватного контроля и удушения всей печатной продукции, кроме большевистской. Чтоб всюду господствовали большевики — в местных, средних и высших органах «управления», — был воздвигнут наркомат по делам о выборах. Еще был создан наркомат по эвакуации: кого, куда, зачем, но скорее всего для переселения всей русской нации.
          Зная даже небольшую часть злодеяний «председателя» Совнаркома, его подручных — наркомов, поименованных 4 списке, можно утверждать, что под «рабоче-крестьянским правительством» скрывалась банда подлых и гнусных ненавистников России, негодяев без чести и совести, вероломно ее захвативших. Недаром же их до сих пор скрывают под прозвищами. Подлинные имена многих из них доныне неизвестны! Ясно, что самочинное «правительство» брало в свои руки и под неусыпный контроль всю жизнь нации, в том числе духовную. На первых порах «управление» хозяйственной деятельностью россиян только намечалось наркоматами земледелия, госземель, общественных работ и общественного снабжения, восстановления и Высшим экономическим советом. Но затем, к концу 20-х годов, это «управление» захватило все стороны жизни оставшихся в живых россиян, подчинив их диктату госаппарата и погрузив их во всеохватное рабство: все, даже малейшее, дыхание их бытия было регламентировано. Более 14 крупных наркоматов и десятки ведомств только в центре заправляли не только духовной жизнью россиян, но и материальной, удушая ее своими инструкциями, приказами, положениями, разнарядками, отнимая у нее последние живительные соки.
          И от десятилетия к десятилетию росло количество наркоматов, затем министерств, главуправлений, комитетов и ведомств в СССР. В брежневские времена только в центре насчитывалось более сотни министерств и ведомств, а с республиканскими — до 900! Среди министерств были просто разбойные мафии, такие, как Минводхоз, Минэнерго, Минатомэнерго, Минбиопром, Минлеспром, и другие. Дело дошло до того, что создавались министерства по виду продукции, скажем плодоовощное! Десяток министерств носили названия строительных! Еще на заре советской «власти» только в Москве госаппарат составлял более 200 тысяч бездельников, а по всей стране — многие миллионы. К 70-м годам он возрос почти до 20 миллионов! Этот гигантский непомерный груз всеохватного «управления» сдавил удушливой петлей российский народ, из которой он доныне не выбрался. Об этом свидетельствует «Закон о перечне министерств и других центральных органов государственного управления СССР», принятый 1 апреля 1991 года. В нем только в высшем эшелоне «управления» было утверждено 52 министерства, комитета и комиссии. «Государственная управительная» кабала так и не оставила россиян. Все 70 лет, как и в наши дни, нормальное управление государством было подменено всеохватным госхозяйствованием, которое вылилось в полнейшее бесхозяйствование. Но иначе и не могло быть, ибо управительные законы предела действия силы и разделения труда не осуществлялись. Все делалось наоборот: разделение труда исполнительной власти дошло до крайних пределов, до неразумности, а действие управительной силы стало беспредельным, рассыпалось так, что и «концов не найдешь»! Исполнительная власть погрузилась в мерзость нравственного запустения, безответственности и произвола.
          Укажем на то, что в России передаточная от Государя высшая судебная власть находилась в ведении Правительствующего Сената, который включал департаменты: 1-й и 2-й судебные, герольдии, уголовный и гражданский. Он состоял из 138 назначенных Государем сенаторов, являвшихся нравственным представительством российского народа. Ему предоставлено было право не только гражданского суда, но и управления и исполнения, подчинения всех установлений в государстве, кроме Государственного совета. Государственной думы, Совета Министров и Совета государственной обороны, охраны общественного спокойствия и тишины в державе, а также прекращения незаконных действий во всех подчиненных ему установлениях. Его департаменты возглавляли выдающиеся государственные   деятели — В. И. Тимофеевский, А. Г. Вишняков, В. Н. Мамонтов, В. А. Желеховский и П. А. Юренев.
          И вот после погромного 1917 года на место Правительствующего Сената, как высшей судебной и контрольной власти, пришел вначале совдеповский ревтрибунал, а затем — «Верховный суд и прокуратура». Ревтрибунал назначался из самых отъявленных бандитских элементов в основном инородческого состава. Бывший прапорщик Крыленко стал первым «якобинцем» Советской республики. Его сменили по времени подобные же ему злодеи, среди них были Акулов, Сольц, Ширвинт, Леплевский, Сигал, Вышинский и другие. Миллионы россиян, отнесенные к «эксплуататорским классам, контрреволюционерам, саботажникам, спекулянтам, оппозиционерам, белякам и повстанцам», а также к тем, кто не творил действенно совдепию, кто не был к ней близок, то есть просто был русским, пошли по «суду» ревтрибунала, по приговорам «Верховного суда» на мучения и эшафот. Эти «судилища» выступили как бесправное орудие мести русской нации, всем россиянам!
          Однако ревтрибунал как высшая «судебная власть» совдепии был всего-навсего ширмой для внесудебной расправы над россиянами, которую вершила Чека, созданная даже не в совдепии, а «при совдепии». Она исполняла функции, поставленные ей не столько совдепией, сколько зловещими силами, стоявшими за нею. Впоследствии такой же ширмой были «Верховный суд и прокуратура», которые прикрывали злодеяния ГПУ, ОГПУ, НКВД, МГБ и КГБ. Тогда становится понятным назначение всей «системы управления» совдеповским концлагерем. Оно суть: уничтожение не только самой русской нации и всего российского народа, но и всех условий их исторической, нравственной, свободной, творческой и счастливой жизни.
          Такова узурпация высшей управительной власти, происшедшая в России после «красного октября». Что же пришло на смену управительной власти на местах в расползшейся по стране совдепии?
          Вместо губернаторов, стоявших во главе губернских управлений или областных, приравненных к губернским, и осуществлявших волю Верховной власти, засели сатрапы РКП (б) — ВКП(б) — секретари губкомов со своими «партийными управлениями». На губернские управления возлагались обязанности обнародования законов и распоряжений правительства и исполнения административно-судебных дел (разрешение пререканий между правительственными установлениями, административные взыскания и предание суду чиновников). Главным же образом они должны были представлять собою высшее полицейское место в губернии, управлять делами благочиния и правопорядка, общим благоустройством, поскольку все эти дела не вверялись учреждениям общественным. Пришедшие им на смену органы местного «партийного управления» занялись окончательным развалом тысячелетнего государственного строя на местах и насильственным внедрением нового «управления» местными концлагерями, которые должны были подпирать всеобщий концлагерь в стране. Вместо губернских и уездных земских собраний, как учреждений местного самоуправления, появились губернские и уездные совдепы и их исполкомы. Впоследствии губернии и уезды были ликвидированы и накроены края и области, делившиеся на автономии и районы. В последние была делегирована свыше «партийная власть» — райкомы, которые в свою очередь делегировали туда совдепию — райсоветы. Российские низшие административные и хозяйственные единицы — уезды с их полицией — делились на волости крестьянского самоуправления, станы полицейского исправника (станового), участки земских начальников, судебных следователей и т. д. Все они были также ликвидированы. Самоуправления губернские и уездные — земские собрания и их управы, а также городские — думы городов и их управы — были уничтожены. Вековое местное самоуправление, выработанное гением русской нации, было развалено до основания, и после того местное «управление» перешло в руки краевых, областных, районных и сельских совдепов под руководством крайкомов, обкомов, райкомов партии, сельских партбюро и секретарей парторганизаций. Но ни местные партийные, ни совдеповские-совнардеповские «власти», беря пример с высших «партийных» и «управительных властей», не хотели сами марать руки в антинародном, политически грязном «управлении» и потому передоверили его особым органам принуждения к исполнению такого «управления». Ими и стали краевые, областные, районные управления и отделы НКВД и их уполномоченные во всех градах и весях. Эти последние, в свою очередь, находились под негласным и гласным контролем дублирующей иерархии органов «госбезопасности».
          Вместо простого, стройного судебного устройства России «красный октябрь» заложил громоздкие, хаотические бессудебные и бесправные органы расправы над ее нацией и народом. Как высший кассационный суд — Сенат, так и независимые друг от друга местные судебные учреждения — мировые и общие суды с их судами первой инстанции и апелляционными были разогнаны. Выборность мировых судей исчезла. Общие суды, состоявшие из Окружного суда и Судебной палаты и распространявшие свою подсудность соответственно на губернию и на несколько губерний, с участием в них присяжных заседателей были закрыты. Непосредственное высшее судебное управление в России было сосредоточено в Министерстве юстиции, министр которого считался Генеральным прокурором. Он имел своих представителей в Окружных судах, Судебных палатах и Сенате. На них возлагались: охранение силы закона, раскрытие и восстановление всех нарушений судебного порядка, защита интересов государства и таких лиц, которые сами не способны защитить свои права, обвинение преступников по уголовным долам. Это высшее судебное управление было упразднено, а Минюстиции вообще было признано совдепией не нужным! А ведь еще были суды сословные и частью специальные. Таковы суды: военный, духовный, коммерческий, крестьянский (волостной), инородческий. Совершенное отделение судебного устройства от других отраслей управления, полная независимость суда от этих последних, широкая гласность, суд присяжных как суд общественной совести для важнейших уголовных дел, мировые суды для дел незначительных и возможное упрощение всего порядка судопроизводства — вот те принципы, которые делали Российский суд самым совершенным, нравственно высочайшим, направляемым благой волей Государя. И такой суд сгубил «красный октябрь»! Вместо него зашагал по стране насильственный, вероломный, преступный совдеповский и совнардеповский «суд». На местах он был представлен краевыми, областными и районными «нарсудами», в которых «судили» тройки во главе с «выборными судьями и заседателями». Сословные и частью специальные суды как бы перешли к «особым совещаниям» при НКВД, а на местах — к «особым тройкам».
          Нельзя не сказать также и того, что между «управлениями» высшим и местным совдепия создала еще промежуточное звено — автономные «управления» — областные, республиканские и союзные, которые были предназначены для развала Российского государства, создания на его месте многих самостоятельных «государств» и для сгона русской нации, как носителя единой государственности, в резервацию с последующим ее уничтожением. Об этом речь пойдет далее.
          А теперь рассмотрим смысл совдепии как новой формы «государственного управления». Что такое советы? «Советные люди» Земских соборов, советы общественные, сословные и даже государственные (последние Государственный совет, Государственная дума по предначертаниям Государя, местные думы — тоже советы!) существовали в России века. Но чем отличались эти советы от появившихся после ее захвата большевиками? Исторические советы были всегда законосовещательными и законосообразительными учреждениями, как постоянная и неразрывная связь Верховной власти и нации. Но после «великого октября» народное понимание советов как органов демократического самоуправления на местах и учреждений «советных людей» в высшем управлении государством вступило в коренное противоречие со стремлениями большевиков и его вождя — Ульянова-Ленина передать советам не только демократическое управление на местах и в центре, но и Верховную власть от имени «самодержавной народной воли». Многие россияне не могли сразу понять того факта, что Ульянов-Ленин и его подручные, прикрываясь вековым понятием советов, в этом стремлении шли к жесточайшему, кровожадному деспотизму. Это был не просто расчет большевиков для захвата ими власти любой ценой, а коварный их замысел! Отбросив все моральные и нравственные нормы, они ринулись на страшный обман как основное средство для воздействия на психику некоторой неустойчивой в национальном самосознании части россиян. В мутной и зловонной среде этого обмана и появились новые «советы». Именно в этих «советах» с их крайне примитивным устройством большевики получили неограниченную   возможность   фальсификации «народной воли».
          Выкидывая лозунг «Вся власть Советам», они облегчали себе подготовку к захвату России. Мало того, именно этим они исключали всякий риск, сопряженный с этой подготовкой, используя «невесомый», психический фактор, который Бронштейн-Троцкий назвал «советской легальностью». Он говорил: «Придя в Петроградском Совете к власти, мы, большевики, только продолжили и углубили методы двоевластия... мы прикрыли традициями и приемами легального двоевластия фактическое восстание Петроградского гарнизона». (129) Так что в «советах» скрывалось такое понятие «легальности», которое отличалось от правительственного. Это означало, что нарушать установленный закон «советами» не считалось «нелегальным»! Недаром же Петроградский «совет» проверял и исправлял действия «Временного правительства», и это являлось как бы «законным» и входило в норму существующего тогда «государственного режима».
          «Советы» объявлялись «народной властью», но им отпускалось столько власти, сколько необходимо для обмана россиян. Следовательно, за «советами» стояла неусыпная, неумолимая, жестокая, зловещая «власть»! «Советы» становились ширмой, за которой действовала инородная, пришлая, захватническая, антиисторическая сила!
          Итак, «советы» по их идейному истоку возникли от фиктивной «самодержавной народной воли», прикрываясь которой большевики и делегировали их для своих далеко идущих планов. По внутреннему содержанию они состояли из самых худших, безнравственных элементов общества. По замыслу они — органы двоевластия, за которыми скрывались ложь «управления народного» и правда действенного тиранического и погибельного «управления» закулисными, темными, антинародными силами. «Советы» — это двоевластие, состоявшее из явного народного безвластия и скрытого зловещего всевластия этих сил. Оно не избыто в России и свирепствует в ней с новой силой в наши дни. Потому совдепия как мировое явление — это «управительная власть», узурпировавшая и «Верховную» и предназначенную для покорения и тирании русской нации и российского народа, согнанных в обширную «резервацию» — всеобщий концлагерь! Совдепия есть небывалая в истории антисистема «управления», созданная для уничтожения Российского государства и его судьбоносной нации — русской — самыми темными и зловещими силами мира сего!
          СССР демонстрировал себя как страшное чудовище, в котором на месте исторической Верховной власти восседала «руководящая и направляющая сила» сатрапов партии. Именно они делегировали от себя органы «управления»: высшие «законодательные» — Верховные Советы, «исполнительные» — Советы Министров, «судебные» — ревтрибуналы, Верховные суды и прокуратуру, местные «законодательные — край-, обл- и райсоветы, «исполнительные — край-, обл- и райисполкомы, «судебные» — край-, обл- и райнарсуды. А над всем стоит большая Чека, смененная по времени ГПУ, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ, как движущая пружина «государственной внешней и внутренней политики», как страшный механизм избиения и угнетения прежде русской нации, развала ее самобытной государственности, как очаг захвата в сети той антисистемы «управления» всего мира, руководимой сплоченным союзом озлобленных ненавистников исторической России всех мастей, всей гнуси человечества, которые столько лет были насильниками над самой чистой духом и совестью, самой кроткой, незлобливой, добродушной нацией в мире и ее кровожадными палачами.
          «Верховоды» РСФСР — СССР, будучи самыми оголтелыми политиканами, не обладавшими элементарной культурой и знанием истории, начиная с Ульянова-Ленина, не признавали отличия Верховной власти от управительной. Более 70 лет в несчастной России не было Верховной власти, но существовала лишь узурпаторская «управительная власть», как делегация «партийной», пытавшаяся создать из себя не только «Верховную власть», но и «духовную» (антицерковь!), чадившую из преисподней. Но такая «управительная власть» есть ложная власть. Истинная управительная власть исходит от Верховной власти, делегированной Богом и только Им поставленной. Она не истекает ни от мира людей, ни от республики, ни от какого-либо другого. Советская «управительная власть», не истекая от Верховной, не выражает национального нравственного идеала, являясь безнравственной и потому безнациональной, а отсюда — сверхтиранической. Это указывает на то, что на месте исторической России более 70 лет не было истинного государства, без которого не могло быть и подлинной жизни нации, ибо она есть его вторая «ипостась». Как нет государства без нации, так и нет нации без государства, что и подтвердилось существованием РСФСР — СССР.

Примечания:
127.   Изместьев Ю. В. Россия в XX веке. Исторический очерк. 1894—1964. Нью-Йорк, 1990, с. 282.
128.   ВЧК—ГПУ (составитель Ю. Фельштинский), 1989, с. 15 и 18.
129.   Цит. по: Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917—1918 гг. Ч. II, кн. 3. Приложение к «Иллюстрированной России» на 1937 г., с. 16. (Продолжение)